(продолжение. Начало в № 4/2019 и сл.)
КРЕЙСЕР АВРОРА
Была у мальчика заветная мечта-выговорить два слова — КРЕЙСЕР АВРОРА. Но противная картавость мешала, сколько неприятностей, издевательств, унижений и насмешек пришлось из — за неё испытать ребёнку.
Аркадий родился в Ленинграде в семье врачей. Мама — заведующая отделением кардиологии, отец — хирург, доцент университета. В пять лет мальчик начал картавить, и как ни пытались его родители справиться с этим дефектом речи, у них ничего не получалось.
Длительные занятия с логопедом тоже не принесли желаемого результата, не сумел специалист подобрать золотой ключик к этому ребёнку, не сложилась гармония между ними. Так и продолжал мальчик жить с этой картавостью, с навязчивым комплексом своей неполноценности, который безжалостно омрачал каждый его день. А в школе уроки пения, как назло, всегда начинались песней про Крейсер Аврора и на праздники надо было разучивать стихи про доблестный корабль.
Как же ненавидел Аркадий эти праздники, как старался заболеть, чтобы пропустить школьный утренник и избежать передразниваний и насмешек. Как устал он от издевательств ребят над его картавостью, ведь иначе, как «КЕЙСЕЙ АВОА» его никто в школе и не называл.
Наступило лето. Родители решили отправить мальчика к бабушке в деревню. Река, лес, грибы да ягоды, свежий воздух, что может быть здоровее и лучше для ребёнка. Аркадий был мальчик общительный, спортивный, хорошо плавал, играл в футбол. Он быстро подружился с местными ребятишками, но … вскоре всё пошло по второму кругу: поддразнивания, издевательства, насмешки. «Эй, картавый, пойдём играть», «Ну ты, Биробиджан, скажи: РАК, РЫБА».
Стал он сторониться детей, избегать всякого общения, только бы не слышать дразнилок. Но бабушка гнала на улицу, да и скучно было с утра до вечера торчать одному дома. И вот в один прекрасный день, когда солнышко настойчиво приглашало на прогулку, согласился Аркадий пойти с ребятами на реку. Дорога была красивая, по обе стороны тянулись топкие болота, густо покрытые мхом изумрудно зелёного цвета, высокими серебристыми травами. А несколько поодаль красовались корявые кусты вербы да стройные камыши
с коричневыми бархатными наконечниками. Уже позже я узнала, что биологическое название этому растению — рогоз, но люди почему-то всегда называли его камышом.
— Ну что, слабо картавому камышей нарвать, давай-давай, докажи, что умник не трус, подначивали ребята.
Аркадий был мальчик городской, не знал он природы болота и чем оно опасно, не слышал никогда о непроходимой болотной трясине.
Но лишь бы не дразнили, лишь бы доказать, что он многое может, шагнул навстречу камышам. Но тут же провалился, хочет вытащить ногу и дотянуться до заветного растения, а погружается всё глубже и глубже, засасывает трясина, тянет вниз. И умирая от страха, от отвращения к выпрыгивающим из болота лягушкам, руками пытается отодвинуть набрякший водой мох и грязно зелёную трясину. Но чувствует, как с каждым движением противная жидкая масса поднимается выше и выше и вот-вот доберётся до колен. Панический ужас сковывал всё тело при одной только мысли, что самому ему отсюда никогда не выбраться, а помощи ждать не от кого. Кругом пустырь, тишина, жилья не видать. Только извилистая деревенская дорога тянется к реке, да болото с квакающими лягушками и полчищем комаров над головой.
Ребята уже и сами испугались, а что делать не знают. К счастью, один пацан вспомнил, что где-то неподалёку есть деревенская баня. Побежали за помощью. Когда мужики, вооружённые вилами, граблями, да верёвками примчались, Аркадий был уже почти по пояс погружён в болотную тину. Долго возились мужики-то мальчик не мог дрожащими руками ухватиться за грабли, то рвалась верёвка.
Но, слава богу, спасли, вытащили ребёнка, отмыли, отогрели в бане, да и сами домой на телеге довезли. Ходить он не мог, то ли от сильного переохлаждения, то ли от жуткого стресса. Долгое время мальчик приходил в себя, целую неделю не выходил из дома, читал, смотрел телевизор, скучал по родителям, по футболу. А лето стояло тёплое, солнышко так и манило на улицу, мальчишки под окнами гоняли мяч, бабушка настаивала, чтобы Аркаша проводил время на свежем воздухе, ведь за этим и отправили его родители в деревню.
Недаром говорят, что у детей короткая память на обиды, снова подался уговорам, пошёл с ребятами на лошадиные луга, посмотреть, как пасутся кони. Аркадию всё было интересно, мальчик он был любознательный, да и никогда в жизни не видел таких прекрасных белогривых лошадей, резвящихся жеребят, быстроногих коней. Вернуться домой мальчишки решили другой дорогой и, как бы невзначай, набрели на силосную башню — деревянное сооружение для хранения сена, которое уходит глубоко под землю метров на пять.
— А ну пацаны, айда вниз на сене поваляться. Кто первый? Картавый, давай ты, командиром тебя выбираем. Ну, Биробиджан, вперёд…
Аркадий быстро спустился по лестнице вниз и сразу же погрузился в душистое, тёплое сено, в запах свежескошенной травы. Но вдруг увидел, как лестница ползёт вверх, тянут её мальчишки, радуются, хохочут.
— Пока, Биробиджан картавый, отдыхай и подыхай, а мы до дому, что-то жрать охота.
Не помнил Аркаша, как долго пробыл он в подземелье, кричал до хрипоты, плакал, проклиная себя за свою картавость, за беспомощность, за своё отличие от других детей, за то, что снова поверил мальчишкам и так нелепо дал себя обмануть. К счастью, бригадир делал вечерний обход, увидел лестницу возле башни, позвал рабочих, помогли мальчику выбраться, отвезли домой.
Аркадий не спал всю ночь, обдумывал план побега, пересчитывал деньги, что мама дала ему так, на всякий случай. А наутро быстро собрал свои вещи, оставил бабушке записку, и пока все спали тихо вышел из дома. С трудом добрался до вокзала, купил билет до Ленинграда, позвонил родителям, чтобы встречали, поскольку денег даже на автобус уже не было.
Наконец-то он дома, но мысль о приближении школьных занятий с постоянными насмешками, анекдотами про евреев не давала ему покоя ни на минуту. Вскоре начался новый учебный год, а с ним и новый предмет — английский. Аркадий сразу же полюбил иностранный язык, ведь он не требовал произношения твёрдого звука Р, можно сказать освобождал его от надоедливой картавости. Начал уговаривать родителей уехать, покинуть Союз. Мама сразу же согласилась, она и сама давно вынашивала эту идею, понимала, что у сына нет будущего в этой стране. Но отец даже и слышать не хотел об отъезде. Напрасно Аркадий старался убедить, упросить… отец был непреклонен.
Родители расстались, а Аркадий с мамой через какое-то время лишились советского гражданства и навсегда простились с брегами Невы и легендарным кораблём — Крейсер Аврора.
В Америке Аркадий перешагнул сразу два класса, блестяще окончил школу, поступил в престижную Low School и вскоре стал востребованным и успешным адвокатом. Женился на американке, двое очаровательных детишек русским языком не владели, так что на родном языке общался только с мамой по телефону. Но давняя, так и неосуществимая детская мечта, выговорить чётко, не картавя «Крейсер Аврора» всё равно не уходила.
Долго искал русскоязычного логопеда, а когда вышел на меня, звонил много раз, интересовался возможно ли исправить произношение звука Р в зрелом возрасте, как долго займёт работа, возьмусь ли я за лечение.
Аркадий появился в моём офисе, когда ему было уже сорок четыре года. На мой вопрос нужен ли ему русский язык в работе, попадаются ли русскоговорящие клиенты, отвечал отрицательно. Но мечта осталась мечтой и сегодня он решил во что бы то не стало наконец-то избавиться от своей картавости, от комплекса неполноценности, который окрасил всё его детство в мрачные тона. Теперь ему было уже неважно месяцы или годы уйдут на лечение, какую сумму денег придётся потратить, главное, чтобы получилось, чтобы осуществить свою давнюю мечту.
Мы приступили к занятиям. Мои друзья-коллеги хором и по одиночке упорно отговаривали меня браться за заведомо проигрышный вариант, утверждая, что разрушить сорокалетней давности стереотип неправильного говорения практически невозможно.
Да, у мужчины был дефект речи длиною в сорок лет, но и мечте его было тоже четыре десятка. Аркадий был моим самым исполнительным, самым старательным и прилежным пациентом, скрупулёзно выполняющим все упражнения и домашние задания. Но всё равно первые шаги давались с трудом и результат не спешил порадовать нас довольно долго. Временами казалось, что не будет конца этой длинной извилистой тропе, с её кочками и ухабами, глубокими оврагами, через которые он решительно перепрыгивал и поднимался на успешные островки и пригорки, никогда не сворачивая с дороги.
А когда наступил день, и он смог наконец-то чисто произнести злополучный КРЕЙСЕР АВРОРА, радовался как ребёнок. Не веря своим ушам, стоял перед зеркалом, снова и снова повторяя одни и те же слова и ощупывая свой рот и горло.
— Господи! Неужели я это осилил! Неужели я теперь всё могу сказать, могу читать любые стихи и петь любые песни про этот проклятый корабль. Да только они мне уже совсем не нужны. Главное — сбылась моя мечта, победил я эту картавость, распрощался с ней навсегда.
Как же я её ненавидел, как старался избегать слов с буквой Р, замаскировывать свой дефект. Наверное, не все картавые еврейские дети страдали так же глубоко как я. Быть может я был слишком ранимым ребёнком, быть может просто другим и не мог вписаться в здоровый советский коллектив. А у деревенских ребят были свои законы и своя правда, я просто этого не знал и не понимал их порядки, но зла на них не держу, они многому меня научили.
Работа наша с Аркадием растянулась на два года, ведь надо было ввести этот звук в речь, а назойливая картавость постоянно выпрыгивала в самые неожиданные моменты, навязчиво претендуя на первенство. Но он сумел прошагать этот извилистый путь и воплотить свою заветную мечту, картавость его ушла безвозвратно.
Однажды Аркадий спросил бывали ли у меня ребятишки не еврейского происхождения с подобным дефектом речи.
Пожалуй, нет. Картавость почему-то привилегия еврейской национальности. Медицинское название дефекта произношения звука «Р» — Ротацизм и он действительно чаще всего встречается у еврейских детей. Причин ротацизма очень много, это может быть патология строения органов речи и прежде всего короткая подъязычная уздечка или нарушение фонематического слуха. Но при отсутствии каких-либо отклонений, всё равно у одних этот звук получается правильно, а у других нет.
Почему? Что это? Дефект произношения или генетическая память, передача генетического навыка из поколения в поколение? Много гуляет мифов о причинах еврейской картавости. Думаю её корни уходят далеко в историю, когда евреи жили в маленьких местечках, говорили на иврите и идиш, а дети перенимали у взрослых произношение гортанного «Р».
В своё время, кажется где-то в пятидесятых, Московский институт дефектологии проводил исследования и вынес вердикт, что еврейская картавость есть генетическая особенность нации. Но для многих всё равно это всё ещё остаётся еврейской загадкой. И нет сегодня чёткого ответа на этот вопрос, как и нет ответа почему картавостью в основном страдают мальчики. Конечно, картавость — болезнь не смертельная и с ней можно спокойно жить. Но всё же лучше избавиться от неё в детском возрасте, а не тянуть её в свою взрослую жизнь.
(продолжение следует)
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer5/laraberman/
