Том I
Предисловие и публикация Марины Магриловой
(продолжение. Начало в №1/2015 и сл.)
Глава II
Гиксосы
Кем были гиксосы?
Египетский историк Манефон, который жил в эпоху Птолемеев, является нашим главным источником информации о вторжении гиксосов. Его история Египта не сохранилась, но некоторые фрагменты, касающиеся этого вторжения, представлены у Иосифа Флавия, Евсевия и Секста Юлия Африканского[1].
Иосиф в своем памфлете «Против Апиона» представил вторую книгу египетской истории Манефона в большем объеме, чем Евсевий и Юлий Африканский. Вот этот отрывок.
Я процитирую его (Манефона) собственные слова, как будто я привел этого человека на скамью свидетелей:
«Тутмос. В его царствование, не знаю почему, обрушился на нас удар Божьего гнева. Люди низкого происхождения, пришедшие с востока неожиданно, имели дерзость вторгнуться в страну, которой они овладели, имея большую силу, без труда и даже без боя»[2].
Откуда пришли гиксосы? Точки зрения ученых различаются. Некоторые считали, что гиксосы принадлежали к арийским народам Миттани[3], другие полагали, что они были скифами[4]. А некоторые на протяжении двух тысячелетий полагали, что они были израильтянами, прибытие которых в Египет представлено в Библии в совершенно иной версии. И наконец, даже сам факт вторжения в Египет племени, названного гиксосами, оспаривался одним из ученых, который с большим старанием изучал следы так называемой династии гиксосов в Египте[5]. Однако последователей у него не нашлось.
Уже во времена Манефона место их первоначального обитания не было в точности известно, но об одном он знал: «Некоторые говорят, что они были арабами»[6].
Манефон, который писал по-гречески, так объяснял происхождение названия этого племени:
«Их племя носило родовое имя Гиксос, что означает «царь-пастух». Ведь «Гик» на их священном языке означает «царь», а «сос» на простонародном диалекте — «пастух» или пастухи; из соединения этих слов получается «Гиксос»[7].
Как уже отмечалось ниже, в памятниках египетской литературы гиксосы назывались «аму».
Гиксосы были народом, до мозга костей пропитанным духом разрушения. Насколько известно, при их правлении не был воздвигнут ни один памятник исторического или культурного значения, ни одного литературного произведения не сохранилось от их эпохи, за исключением жалобных плачей, подобных папирусу Ипувера. Память о злобности этих кочевых племен представлена у Манефона-Иосифа[8].
Священное Писание не содержит информации о том, что произошло в Египте после ухода израильтян. Они уходили в разгар природной катастрофы и всеобщего уничтожения.
Папирус Ипувера дополняет это предание: он рассказывает о захватчиках, которые терзали землю Египта. Десятая казнь не была последней, за ней следовала еще одна. Жестокий захватчик покорил некогда могущественное государство, теперь разгромленное и пребывающее в оцепенении; он победил его, не встретив сопротивления; он осквернил святые места; он насиловал оставшихся в живых женщин, обращал в рабство растерзанное население. Он полностью разрушил храмы, те, что еще сохранились, грабил могилы мертвых и калечил тех, кто еще остался жив.
Мы читаем сетования одного из тех, кто выжил после ярости содрогавшейся земли и кто был свидетелем бедствий, вызванных нашествием жестокого врага. Если сравнить свидетельства Книги Исхода и папируса Ипувера, становится ясно, что эта одиннадцатая казнь последовала за предыдущими в тот момент, когда израильтяне уже вышли из страны, но в то же время сразу же после их ухода. Израильтяне покидали страну, которая лежала опустошенная ударами небес. Другой народ — названный египтянами аму — опустошил страну и воспользовался ее плачевным положением к собственной выгоде. Катастрофа еще не завершилась, она еще развивалась, когда Египет был захвачен аму.
Захватчики пришли из Азии; так заявлено в папирусе Ипувера. Израильтяне шли в сторону Азии. Два континента, Азия и Африка, соединены маленьким треугольным кусочком земли. И вполне возможно, что израильтяне, двигавшиеся к Азии, встретили захватчиков аму, двигавшихся к египетской границе. Повстречались ли они?
Да, они действительно встретились.
Израильтяне встречают гиксосов
Уже до того, как израильтяне достигли горы Синай, они встретили многочисленных амаликитян. В Мериве, которая находится у подножия Хорива, где народ возжелал напиться, в каменистой долине «пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме» (Исход 17:8). Моисей, Аарон и Ор взошли на вершину холма и молились о времени, когда Иисус Навин сразится с амаликитянами. В некоторые моменты битвы одерживали верх амаликитяне, но
Исход 17:13‒16:
«…низложил Иисус Амалика и народ его острием меча. И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу… я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной. И устроил Моисей жертвенник, и нарек ему имя: Иегованисси. Ибо, сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род».
Раввинские предания говорят, что в этой схватке Иисус Навин противостоял четыремстам тысячам воинов амаликитян[9].
Победа при Рефидиме далась дорогой ценой: в этой битве израильтяне получили перевес только после того, как их жестоко теснили и довели почти до поражения.
Это была лишь одна их схватка с амаликитянами. Вскоре израильтяне, бегущие из Египта, встретились с ними прямо на пути, который они для себя избрали. Племена пустыни, блуждавшие на обширных пространствах вокруг Сирии и Египта, постоянно вовлекали странников в мелкие стычки, ночные набеги, случайные столкновения. Страдая от недостатка воды в пустыне, засыпанной песком и пеплом, израильтяне испытывали муки от безжалостных налетчиков, которые грабили и растаскивали все, как пираты.
Небесный удар, говорится в Хаггаде, вызвал панику среди язычников, и никто не смог противостоять израильтянам. Но этот страх исчез, когда амаликитяне пошли в атаку на израильтян[10].
Выход к Ханаану с юга был закрыт для израильтян. «Амалик живет на южной части земли» (Книга Чисел 13:29). Люди в пустыне услышали эту весть от двенадцати человек, когда те вернулись, осуществив поручение обследовать Ханаан.
«Чтобы в высшей степени усилить их страх перед обитателями Палестины, — говорится в Мидраше[11], — разведчики заявили: «Амаликитяне живут на южной части земли». Такое утверждение относительно Амалика основано на факте: хотя Палестина не была изначально их домом, они еще недавно там обосновались».
Народ, которому было доставлено двенадцатью разведчиками это сообщение, «плакал всю ночь» (Числа 14:1): «о, если бы мы умерли в земле Египетской, или умерли бы в пустыне сей!» (Числа 14:2).
Чтобы вызвать такой безграничный ужас, амаликитяне должны были быть не просто бандой грабителей-бедуинов, но обладать мощью, превосходящей все народы в данном регионе.
Сначала Моисей повелел израильтянам попытаться прорваться в Ханаан через южную границу, но они испугались и грозились забросать камнями своего вождя. Они заслужили приговор: «Воистину они не увидят земли, которую я предназначал их отцам», и они обречены были сорок лет блуждать в пустыне. И было им сказано:
Числа 14:25: «Амаликитяне и Хананеи живут в долине. Завтра обратитесь и идите в пустыню к Чермному морю».
Пустыня с ее опасными испытаниями — землетрясениями, расщеплением земли, сполохами пламени, исчезновением родников — страшила израильтян. Погибли тысячи, еще держа кусок дичи в зубах. Это были перепела, приготовившиеся улетать, подобно тому, как израильтяне бежали из Египта, амаликитяне — из Аравии, а дикие животные — к жилищам человека, и саранча, которую ветром гнало в Красное море. Человеческое жилище, и нора дикого зверя, и гнездо перепела стали небезопасны, и мощный инстинкт одновременно проснулся во всех. Израильтяне брели в сторону Ханаана, родины их предков, и пришли в уныние, когда оказались перед выбором — сражаться с амаликитянами или отправляться в пустыню. Участь странников в этом унылом краю их ужасала, и они в отчаянии решили проложить себе дорогу. И тогда Моисей сказал:
Числа 14:42‒45:
«Не ходите, ибо нет среди нас Господа.., Ибо Амаликитяне и Хананеи там перед вами, и вы падете от меча… Но они дерзнули подняться … И сошли Амаликитяне и Хананеи, живущие на горе той, и разбили их, и гнали их до Хормы».
Это была вторая битва между амаликитянами и израильтянами.
Вышеобозначенное замечание Мидраша о том, что южная Палестина первоначально не была местом обитания амаликитян и что они заняли эту территорию недавно, заслуживает нашего внимания. Амаликитяне, очевидно, покорили юг Палестины только незадолго до этого, потому что прибывшие из Египта не знали об их присутствии в этом районе. В процессе миграции амаликитяне, скорее всего, разделились и двинулись одновременно в Египет и на юг Палестины.
Из-за амаликитян израильтяне были обречены скитаться в пустыне в течение целого поколения.
Прежде чем ввести в полном объеме факты из еврейских и египетских памятников, подтверждающие главное положение об идентичности гиксосов и амаликитян, я задам один вопрос. Если гиксосы действительно пришли из Аравии, могут ли быть обнаружены какие-то подтверждения этого факта и в арабских источниках?
Будучи исследованы, древние арабские памятники предоставляют желаемые факты. Поэтому я намерен сравнить три группы источников: египетские, еврейские и арабские.
Амаликитяне были древним арабским племенем, которое с древнейших времен владело Аравийским полуостровом. В Книге Бытия, в генеалогической таблице, говорится, что Амалик был отпрыском Елифаза, сына Исавова, который был сыном Исаака[12]. Но вполне очевидно, что это заявление не относится к Амалику, который был родоначальником данного племени. В Книге Бытия есть также еще одно указание: перед разрушением Содома амаликитяне воевали с царями Двуречья, составлявшими мощную коалицию. Амаликитяне, которые участвовали в этих битвах во времена Авраама, не могли быть потомками Амалика, потомка Исава, который сам был потомком Авраама. Амаликитяне были, таким образом, более древним кланом, а не отпрысками Двенадцати Колен.
Исламские историки считают амаликитян одним из самых древних арабских племен. Абу-ль-Фида, арабский историк тринадцатого века, писал: «Сим (сын Ноя) имел несколько сыновей, и среди них Луда, от которого родились Фарра, Диордиан, Тасм и Амалик»[13]. Таким образом, амаликитяне связываются с первоначальными племенами. Но существуют и другие мусульманские историки, которые заявляют, что это арабское племя происходит от древа Храма и соответственно составляет его потомственную линию[14].
Амаликитяне правили в Мекке и из-за своего центрального положения на обширном полуострове главенствовали над другими арабскими племенами. Все его части — Аравия счастливая, Аравия каменистая и Аравия пустынная — находились в пределах досягаемости их стрел. А потом наступила катастрофа.
Катастрофа в Аравии
Произошло наводнение — огромная волна. Люди были сметены этим ударом. Земля бешено содрогалась. Катастрофе предшествовали бедствия.
Это предание следующим образом излагается у Абу-ль-Фараджа (с. 897‒967) в Kitab-Alaghaniy («Книге снов»):
«Предание говорит, что амаликитяне насильственно воспользовались привилегиями священной территории и Всемогущий Бог наслал на них мельчайших муравьев, которые вынудили их покинуть Мекку.
После этого Бог наслал засуху и голод и показал им облачное[15] небо на горизонте. Они шли без отдыха в сторону этих туч» которые казались им близкими, но не могли дойти до них; их преследовала засуха, которая все время шла за ними по пятам.
Бог привел их в родную землю, и там наслал на них «toufan» — наводнение[16].
Саба (Шеба) на юге Аравии, Мекка и тысячи миль прибрежной Тихамы превратились в обломки. Все племена на этом полуострове пережили одинаково ужасный опыт.
Масуди[17] (ум. около 956) также ссылается на предание об этой катастрофе и рассказывает о «быстрых тучах, муравьях и других знаках Божьего гнева», когда многие погибли в Мекке. Бурлящий поток обрушился на землю Джохайнаха, и почти все население утонуло за одну ночь.
«Картина этой катастрофы известна под названием «лат. слово стр. 62 абзац 2» (Ярость)»[18]. Омейях, сын Абу-Солта из племени Такиф, обратился к этому событию в стихах, звучащих таким образом: «Во время оно джорхомиты поселились в Тихаме, и ужасное наводнение всех их унесло».
Амаликитяне вынуждены были бежать из-за бедствий, обрушившихся на них в Аравии, и пока они бежали, их преследовали быстро бегущие облака. Между тем Мекка была разрушена за одну ночь, наполненную ужасным грохотом. Земля превратилась в пустыню.
Масуди:
«От эль-Хаджуна до Сафы все стало пустыней; в Мекке ночи заполнены молчанием, не звучат голоса в дружеской беседе. Мы жили там, но в самую бурную ночь, в момент ужаснейших разрушений, мы погибли».
В хаосе и смятении, убегая от зловещих предзнаменований и бедствий, увлекая за собой стада животных, обезумевших от землетрясений и знамений, полчища бегущих амаликитян достигли побережья Красного моря.
Казни насекомыми, засухой, землетрясением в ночь «самого ужасного разрушения», тучи, окутавшие землю, приливная волна, увлекающая за собой целые племена, — все эти потрясения и удары были пережиты как в Аравии, так и в Египте.
Последовательность событий помогает нам определить, что они произошли в момент ухода израильтян из Египта, также подвергшегося казням. Они также свидетельствуют о разрушительном наводнении в районе моря Перехода, около Пи-Гахирофа, незадолго до встречи израильтян с амаликитянами. Впервые израильтяне встретились с амаликитянами через несколько дней после того, как они перешли море.
Не только египтяне, но и многие амаликитяне погибли в этом море. И другие племена — джорхомиты и катаны (иактаны) — были сокрушены наводнением и погибли в большом количестве[19]. О плотных облаках, покрывавших пустыню, неоднократно упоминалось в Священном Писании и в Мидрашиме. Мидрашим рассказывает, что израильтяне столкнулись с амаликитянами в плотной завесе облаков.
Арабские историки не сознавали никакой связи между своей историей потопа у берегов Красного моря и событиями Исхода и не сопоставляли их; если бы они это сделали, то их заподозрили бы в произвольной трактовке Библии; но они не отдавали себе отчета в значении своих сообщений.
Арабские предания о фараонах амаликитян
Многие древние арабские писатели запечатлели захват Египта амаликитянами. В некоторых из этих историй большая доля фантазии. В ряде случаев их портят упорные попытки авторов приспособить свои арабские предания к преданиям евреев, в ущерб верности фактов. Поэтому получается, что Иосиф был продан в Египет, когда фараоном был амаликитянин, или Моисей покинул Египет во время правления фараона-амаликитянина. Один арабский автор признавал, что фараон, правивший во времена Моисея, мог принадлежать разным народам: то ли коптам, то ли сирийцам, то ли амаликитянам[20].
Мы оставим в стороне эти попытки арабских авторов включить истории, заимствованные из библейского повествования, в истории, возникшие на Аравийском полуострове, и уделим внимание только тем текстам, которые не имели источника в Библии или Хаггаде. Они должны были быть исконными и передаваться на Аравийском полуострове из поколения в поколение.
Было уже сказано, что Сирия и Египет одновременно оказались под властью амаликитян, которые бежали из Аравии, когда она подверглась «казням» насекомыми, засухой, голодом, землетрясением и наводнением в Сафе и Тихаме. В этой последовательности событий открывается важный исторический факт: природная катастрофа, состоящая из ряда знаменательных явлений, была причиной поспешной миграции амаликитян в сторону Сирии и Египта.
Арабские предания, которые дошли до нашего времени, были записаны авторами с девятого по четырнадцатое столетие; они ссылаются на эти древние предания, а также на предшествующих авторов, иногда их называя.
После того как амаликитяне завоевали Сирию и Египет, они основали свою династию Фараонов. Аль-Самхуди (844‒911) писал:
«Амаликитяне достигли Сирии и Египта и завладели этими землями, тираны Сирии и фараоны Египта происходили от них»[21].
Масуди, который писал о бедствиях, постигших Аравию, и о бегстве амаликитян из Мекки, и о наводнении, также рассказывал о завоевании Египта амаликитянами.
«Царь амаликитян эль-Велид, сын Доума, прибыл из Сирии, вторгся в Египет, победил его, захватил трон и занял его без всякого сопротивления на всю жизнь»[22].
Сразу вспоминаются Слова Манефона, которые цитировались выше:
«Народ происхождения низкого, с востока, приход которого был непредвиден, имел дерзость вторгнуться в страну, которой он овладел силой, без особой трудности и даже без единого сражения».
В другой своей работе Масуди[23] дает более детальный отчет о завоеваниях эль-Велида.
«Эль-Велид, сын Доума, выступил в поход во главе многочисленного войска с намерением опустошить разные. страны и свергнуть их властителей».
Конец этого отрывка вызывает в памяти строку из Хаггады: «Амалик… в своем буйстве решился разрушить весь мир»[24].
Масуди продолжает:
«Когда этот завоеватель пришел в Сирию, он услышал молву о Египте. Он послал туда одного из своих слуг, по имени Оуна, с большим войском. Эль-Велид притеснял. жителей, захватывал их имущество и отнял у них все ценности, какие смог найти».
Масуди рассказывает о борьбе среди амаликитян и о покорении Египта второй волной этих захватчиков под предводительством Алкана, полное имя которого. Абу- Кабус.
«Амаликитяне вошли в Египет, разрушили множество памятников и произведений искусства… Амаликитяне вторглись в Египет, границу которого они уже прежде пересекали, и начали бесчинствовать в стране… уничтожать произведения искусства, разрушать памятники»[25].
Эти слова заставляют вспомнить о Манефоне, которого Иосиф Флавий цитировал в книге «Против Апиона» и на которого мы ссылались выше:
«(Гиксосы) в ярости жгли города, сровняли с землей храмы богов и обращались со всем коренным населением с крайней жестокостью»[26].
Слова Масуди согласуются с упоминанием о разрушении памятников в надписи царицы Хатшепсут, правительницы восемнадцатой династии. В этой надписи, на которую мы ссылались выше, сказано:
«И были аму посреди Дельты и в Хауаре (Аварисе), и полчища чужеземных врагов разрушили древние памятники; они правили, не ведая о боге Ра»[27].
Табари (838‒923) пересказывал истории и легенды о амаликитянских фараонах и давал их генеалогию. Характерен следующий отрывок:
«Тогда царь Египта умер, и другой царь, его родственник, наследовал его трон. Он был также из племени амаликитян и был назван Кабусом, сыном Мосаба, сына Мауя, сына Немира, сына Салваса, сына Амру, сына Амалика»[28].
Абу-ль-Фида (1273‒1331) в своей истории доисламской Аравии писал:
«И были египетские фараоны, потомки амаликитян»[29].
Он также упоминал об ужаснейшей буре, которая разрушила Египет в давние дни[30]. Он назвал имена целого ряда амаликитянских фараонов и рассказал о покорении Сирии амаликитянами[31].
Ибн Абд-Аль-Хакам[32], которого цитировал Иакт (1179‒1229), и другие имена могут дополнить список авторов, упомянутых здесь, но и этих достаточно, чтобы показать, что предания о династии фараонов-амаликитян были широко распространены среди арабских ученых.
Историческая достоверность этих историй о фараонах-амаликитянах в Египте всегда вызывала недоверие[33]. Были ученые, которые придерживались даже еще более радикальной точки зрения и утверждали, что амаликитяне вообще никогда не существовали[34]. Они основывали свой вывод на том факте, что название племени Амалика никогда не упоминалось в египетских надписях.
С другой стороны, столь же крайняя точка зрения ставит под сомнение сам факт завоевания Египта гиксосами и интерпретирует его как историю легендарного происхождения; предполагалось, что Гиксосы должны были быть еще одной династией коренных правителей[35].
Амаликитяне скорее всего были неизвестны египетскому народу. Гиксосы (Аму) были точно так же неизвестны другим народам. Следовательно, историческое существование и того и другого народа иногда ставилось под сомнение.
Гиксосы в Египте
Правление гиксосов в Египте продолжалось на всем протяжении времени, отделяющем Среднее царство от Нового. Текст папируса Ипувера был составлен в период вторжения гиксосов и относится к этому вторжению. Изгнание гиксосов и время, непосредственно ему предшествующее, также описаны в некоторых документах того времени. Но период между вторжением и изгнанием очень беден сведениями; это темный век и в прямом и в переносном смысле.
Манефон дает поздние свидетельства о правлении и изгнании гиксосов; около тысячи лет отделяют историка от предмета его исследования. Он сообщил, что после того, как гиксосы захватили страну, разрушая, сжигая, насилуя и. грабя, они установили династию фараонов-гиксосов; первый из этих фараонов, по имени Салитис или Салатис, сделал своей резиденцией Мемфис и
«назначил выплачивать дань Верхнему и Нижнему Египту, а в местах, наиболее приспособленных для обороны, оставил военные гарнизоны. В частности, он укрепил свой восточный фланг», чтобы защищать государство с севера, так как «он предвидел, что ассирийцы, когда их мощь в будущем возрастет, будут жаждать завоевать его царство»[36].
Там, к востоку от Дельты, фараон Салитис открыл удобно расположенное место, названное Аварисом — стратегический пункт, откуда он мог контролировать и Египет, и Сирию.
«Он перестроил и надежно укрепил его стенами и установил в нем гарнизон, насчитывающий двести сорок тысяч вооруженных воинов, чтобы охранять свои границы. Это место он обычно посещал каждое лето, частью для того, чтобы распределить продовольствие и выдать жалованье войску, частью для организации продуманных маневров, чтобы устрашить чужеземцев»[37].
Четвертого фараона Манефон назвал Апопом, и было сказано, что правил он шестьдесят один год. Первые шесть царей-пастухов считаются первыми фараонами из династии гиксосов. У Манефона-Иосифа о них сказано следующее:
«Постоянно возрастающим стремлением этих шести, этих первых правителей, было стремление истребить египетский народ»[38].
Правление гиксосов было жестоким. Они не ведали милосердия. Доказательство этому может быть обнаружено даже в захоронениях. Исследователь, производивший раскопки одной из самых маленьких крепостей-гарнизонов гиксосов, так описывал содержимое захоронения:
«Груда костей, плотно спрессованных, большинство из которых принадлежали животным, но среди них я обнаружил кусок человеческой челюсти и коленную чашечку»[39]. В другом захоронении он нашел, «по-видимому, отделенные от тела руки, множество в беспорядке раскиданных ладоней».
Когда мы вспоминаем, что говорил Манефон о крайней жестокости захватчиков, и сравниваем это с еврейскими рассказами об амаликитянах, уродующих своих узников, отсекая им части тела[40], обнаружение лишних рук или челюстей не кажется случайным. Крепости-гарнизоны были местами пыток.
Владычество аму-гиксосов не ограничивалось Египтом. Скарабеи, или официальные печати, были обнаружены в различных странах, с написанными на них именами царя Апопа и царя Кена. Имя Кена выгравировано на сфинксе, обнаруженном в Багдаде, и на крышке кувшина, найденной в Кноссе на Крите. Надпись об Апопе гласит, что «его отец Сет, властитель Авариса, подмял по себя все чужеземные страны». В Аварисе находился священный жертвенник Сета, которого почитали гиксосы и который во времена Рамессидов рассматривался египтянами как воплощение темной силы (соперник Исиды и Гора или эквивалент греческого Тифона). Находки в различных странах предметов, носящих имена Апопа и Кена, кажется, доказывают, что слова Апопа не были пустой похвальбой. Некоторые историки вынуждены были признать, что гиксосы, пусть даже в течение неопределенного периода, управляли очень обширной империей[41] и что по крайней мере сфера политического влияния аму-гиксосов была очень широкой.
Последняя из династий гиксосов, семнадцатая египетская династия, согласно Манефону, была династией «пастухов и фиванских царей», и это означает, что в Фивах находились принцы египетского происхождения, подчиненные фараонам гиксосов. Последним из этих фараонов-гиксосов был Апоп II, тоже выдающийся монарх.
Malakhei-Roim — царь пастухов
Израильтяне покинули Египет за несколько недель, а может быть, и дней до вторжения гиксосов; они не могли избегнуть встречи с этими гиксосами, идущими из Азии, и действительно встретили их, прежде чем достигли горы Синай.
Знали ли израильтяне, что Египет подвергся одиннадцатой, и самой жестокой, «казни» — той, что длилась целые столетия — вторжению «царя пастухов»? Когда они увидели амаликитян в охваченной вихрем, содрогающейся пустыне, они могли и не ведать о новом испытании, которое несли эти грабители Египту.
Но уже в Ханаане, в период эпохи Судей, израильтяне, страдавшие от набегов амаликитян, должны были знать, что Египет тоже испытывал подобные тяготы и даже еще в большей степени. Есть ли в древних еврейских текстах указания на вторжение гиксосов в Египет сразу после ухода израильтян?
В перечислении египетских казней сказано:
Псалтырь 77:49:
«Послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов».
Что это может означать — злые или плохие ангелы? Нет казни, известной как «посольство злых ангелов». Нигде больше в Священном Писании нет выражения «злые ангелы». Есть «ангел смерти», или Сатана, но нет «злых ангелов». Может показаться, что текст просто искажен.
«Посольство злых ангелов» — это (как можно предположить) mishlakhat malakhei-roim.
«Вторжение царя пастухов» — это mishlakhat malakhei-roim.
Единственное различие состоит в произношение одной немой буквы, aleph, в первом варианте. Поэтому, скорее всего, второе чтение было первоначальным.
Первое произношение не только необычно для еврейского языка, но также противоречит его грамматической структуре. Если бы roim («злой» во множ, числе) использовалось, как здесь, в предложном падеже, то предшествующее слово не могло бы иметь сокращенной формы; следовательно, roim должно быть существительным. Но если бы «лат. слово» было существительным, оно стояло бы в единственном, а не во множественном числе. В довершение всего правильная форма множественного числа от «злой» — это не roim, а raoth. «Злые ангелы» на правильном еврейском звучали бы как malakhim roim; «ангелы злых» — malakhei raoth. Не только смысл, но и грамматическая форма говорит за то, что следует читать «вторжение царя пастухов».
Когда редактор или переписчик этого предложения не смог увидеть смысла в «царе пастухов», он изменил слова на «злых ангелов», не сделав необходимых грамматических изменений.
Стих 49 псалма 77 должен, следовательно, читаться так: «Послал на них пламень гнева Своего, и ярость, и бедствие, вторжение царя пастухов».
Древняя еврейская легенда несколько проясняет ту же самую проблему:
«Амалик достал в Египте списки множества потомков евреев (израильтян)… эти листы лежали в египетских архивах. Амалик предстал перед евреями (израильтянами) в их лагере и, вызывая людей по имени, предлагал им покинуть лагерь и идти с ним»[42].
Эта легенда предполагает, что часть израильтян знала о том факте, что амаликитяне пришли в Египет и стали правителями этой страны. Иначе каким образом они могли бы завладеть листами переписи в египетских архивах?
В папирусе Ипувера сказано:
Папирус 6:7:
«Воистину общественные службы открыты и листы переписи унесены. Рабы становятся хозяевами рабов (?)».
Когда амаликитяне завоевали Египет, они могли рассматривать себя как представителей прежней Египетской империи с ее колониями; в период своих войн с израильтянами в последующие столетия они могли настаивать, что израильтяне покинули Египет, будучи рабами.
Палестина во времена владычества гиксосов
Вопрос о том, почему в Книгах Иисуса Навина, Судей, охватывающих более четырех столетий, нет упоминания о египетском господстве над Ханааном или каких-либо намеков на военные походы, возглавляемые фараонами, остается нерешенным. Однако на протяжении долгого периода времени, согласно принятой хронологии, Палестина была под властью Египта.
Исследование, предпринятое здесь, связывает время блужданий в пустыне, эпохи Иисуса Навина и Судей с периодом правления гиксосов-амаликитян в Египте. В соответствии с этой уточненной схемой амаликитяне в этот период должны рассматриваться как самый могущественный из народов.
Валаам, колдун, был призван, чтобы проклясть израильтян, приближающихся к Моаву на своем пути из пустыни. Он обратил свое лицо к пустыне, но вместо того, чтобы проклясть, он благословил Израиль следующими словами:
Числа 24:7: «…и семя его будет как великие воды, превзойдет Агата царь его и возвысится царство его». Агат (Агог)[43] — это имя царя амаликитян. Стоя на краю горы, Валаам обратил лицо в другую сторону.
Числа 24:20: «И увидел он Амалика, и произнес притчу свою, и сказал: первый из народов Амалик, но конец его — гибель».
Эти стихи казались неясными. Амаликитян считали малозначащей бандой грабителей; почему они были названы «первым из народов» и что могло означать благословение «превзойдет Агата»? Ни одного удовлетворяющего объяснения представлено не было.
Амаликитяне были в то время первым из народов. Высшая степень могущества выражалась сравнением с могуществом царя амаликитян Агога. Он был правителем Аравии и Египта.
Имя царя Агога не единственное из имен амаликитян, представленных в Священном Писании[44]. Кроме царя Агога, упомянутого в Книге Чисел, был еще один царь Агог, последний царь амаликитян, который царствовал примерно четыреста лет спустя и был современником Саула[45].
В истории Египта наиболее часто упоминается имя царя из династии Гиксосов Апопа. Один из первых и наиболее выдающихся правителей-гиксосов был Апоп; последний царь гиксосов также был Апоп.
Ранние еврейские письмена, в том виде, как они представлены на стеле Месы, демонстрируют поразительное сходство между буквами «g» («giте1) и «р» (реi). Никакие другие буквы так не похожи по очертаниям, как эти: каждая из них представляет собой наклонную линию, связанную с более короткой и еще более наклонной черточкой, и по написанию похожа на цифру 7; величина угла между двумя наклонными линиями составляет единственное различие.
Тем не менее кажется, что должно быть исправлено не еврейское, а египетское прочтение; я высказал по этому поводу соображения в другой работе[46]. Почти каждая иероглифическая согласная содержит более одного звука, и все подразумеваемые звуки только эмпирически воспроизводятся обнаруженной согласной.
Агог I, похоже, должен быть Апопом I, а Агог II — Апопом II. Царь Агог царствовал в начале данного периода. Согласно Манефону, Апоп был четвертым царем династии гиксосов и правил шестьдесят один год. Агог II царствовал в самом конце этого периода, примерно четыреста лет спустя.
Аму-гиксосы держали Египет в повиновении из своей крепости в Аварисе, которую они выстроили вблизи границ страны. По всей территории они установили гарнизоны (Манефон).
В Палестине тоже находилась крепость, которую амаликитяне выстроили для гарнизона; стратегически она была расположена в центре страны, на землях Ефрама.
Песнь Деворы, как и благословение Валаама, — фрагмент древний. Загадочный стих читается так: «От Ефрема пришли укоренившиеся в земле Амалика» (Книга Судей 5:14)[47].
«Укоренившиеся», очевидно, относится к ханаанам, к Иавину, царю ханаанскому, который царствовал в Асоре, и к его военачальнику Сисаре, который командовал девятьюстами железными колесницами. Они угнетали Израиль. Израильтяне под предводительством Деворы и Варака на время победили, разорвав цепи рабства. Цитированный здесь стих, по-видимому, указывает на то, что сила ханаан основывалась на поддержке, которую они получали из цитадели амаликитян в Ефреме.
Эта крепость упоминается также в другом стихе Книги Судей: «…в Пифароне в земле Ефремовой, на горе Амаликовой» (Книга Судей 12:15).
Амаликитяне поддерживали ханаан; это объясняет неудачи в процессе проникновения израильтян в Ханаан и их временный статус вассалов. Амаликитяне управляли этими обширными территориями и в своей колониальной политике вступали в союз с родственными племенами. На этом основании в еврейских преданиях амаликитяне предстают как моавитяне, ханаане и другие народы и под этими, личинами продолжают войну с Израилем или поддерживают ханаан в их войне против израильтян[48]. Мидраитяне не были племенем, родственным амаликитянам, и о нем упоминали с того времени, когда одно племя покорило Мекку, а другое обитало в Медине[49]; они вместе часто нападали на землю Израиля перед сбором урожая.
Книга Судей 6:3‒6:
«Когда посеет Израиль, придут Мадианитяне и Амаликитяне и жители востока… И стоят у них шатрами, и истребляют произведения земли до самой Газы, и не оставляют для пропитания Израилю ни овцы, ни вола, ни осла.
Ибо они приходили со скотом своим и с шатрами своими, приходили в таком множестве, как саранча; им и верблюдам их не было числа: и ходили по земле Израилевой, чтобы опустошать ее. И когда возопили сыны Израилевы…».
Их скот и их верблюды без числа — это причина того», что египтяне назвали их пастухами. Идя грабить страну, они гнали впереди себя скот. И в следующей главе Книги Судей они и их скот сравниваются с «саранчой» и «песком на берегу моря» (7:12).
Они пользовались той же системой эксплуатации и подавления, как в Египте. Они ждали, пока люди засеют землю; незадолго до сбора урожая они во множестве появлялись вместе со своими стадами, чтобы пожрать урожай и забрать плуги, которые использовались для вспашки, и всех домашних животных.
Папирус Эрмитажа 1116 б ректо: «Аму приближаются во всей мощи их и ярости к тем, кто собирает урожай, и они уводят своих коров от пашни… Земля полностью погублена, и ничего не остается»[50].
Время блужданий в пустыне насчитывает сорок лет. Эпоха Судей оценивалась по-разному, обычно в четыре столетия. Темные века на Ближнем Востоке продолжались, пока длилось владычество амаликитян. Израильтяне, по-видимому, должны были быть единственным народом, который беспрерывно сражался за свою независимость против амаликитян и объединившихся племен, и благодаря своему сопротивлению защищавшим приморские города Тир и Сидон.
Если у них появлялся доблестный предводитель, израильтяне решались даже идти в наступление. При Гидеоне они достигли даже городов Мидии. Это было героическое время. Ничего не известно о восстаниях в Египте и других местах империи амаликитян на протяжении этих столетий. Но каждое усилие, предпринятое израильтянами для того чтобы завоевать и сохранить подлинную независимость, было обречено на поражение, пока амаликитяне правили Северной Африкой и Аравией вплоть до Евфрата, пока в укрепленных пунктах, разбросанных по многим странам, стояли гарнизоны и военный клин, который они протянули к побережью между землями Африки и Азии, оставался нерушимым.
Именно в это время отчеканились следующие слова: «брань у Господа против Амалика из рода в род» (Исход 17:16).
Продолжительность эпохи гиксосов
Согласно Манефону, как цитировал его Иосиф (Against Apion, I, 84), эпоха гиксосов длилась пятьсот одиннадцать лет. Но в современных работах по египетской истории этот период резко сокращен. Это сокращение сделано не на основе учета культурных изменений или каких-либо археологических находок, старинных карт или дат, но главным образом на основе того факта, что конец двенадцатой династии Среднего царства связывается, на основании астрономический расчетов периода Сотиса, с 1780 годом до нашей эры. За ней последовала тринадцатая династия (последняя династия Среднего царства), а после эпохи гиксосов было установлено Новое царство с приходом восемнадцатой династии в 1580 году до н. э., что вновь соответствует расчетам, проведенным современными исследователями по календарю периода Сотиса. Если эти даты верны, то всего двести лет остаются для тринадцатой династии и эпохи гиксосов, а так как некоторые фараоны тринадцатой династии царствовали долго, то для господства гиксосов в Египте остается самое большее сто лет. Эта точка зрения была выдвинута и обоснована Эдуардом Мейером.
С точки зрения Флиндерса Петри и его последователей, этот промежуток времени совершенно недостаточен для интервала между Средним и Новым царствами. Культурные перемены были грандиозны: как будто занавес упал в конце Среднего царства и был поднят вновь над совершенно иной сценой Нового царства. Учитывая эти огромные перемены, Петри выдвинул идею, согласно которой между концом двенадцатой династии и началом восемнадцатой династии прошли не 200, а 1660 лет: другими словами, Петри вводит дополнительный период Сотиса в 1460 лет. Эпоха гиксосов, вместо того чтобы сократиться по сравнению с датой Иосифа, продлевалась.
Эти две схемы были названы «длинной» и «короткой хронологией». Они имели общую дату для начала Нового царства — 1580 г. до н. э. Ни «длинная хронология», ни «короткая хронология» не собирались уменьшать эту дату. Обе они основывались на периоде Сотиса для расчета египетской хронологии. В конце этой работы мы исследуем обоснованность положения о том, что ссылки на звезду Сотис, или Сириус, могут стать основой для хронологических схем. Большие расхождения между школами историков, как, скажем, 200 или 1600 лет для одного и того же периода, непосредственно предшествующего Новому царству, поразительны, особенно если мы помним о том, что египетская хронология служила основой для хронологии всего комплекса, названного Древний. Восток.
Некоторые ученые пытались избрать средний путь и, пренебрегая расчетами, сделанными на основании периода Сотиса, предположили, что эпоха гиксосов продолжалась четыреста или пятьсот лет. «Если бы дата по Сотису была неизвестна, по нашим данным она не могла бы превышать 400 или в крайнем случае пятьсот лет между двумя — двенадцатой и восемнадцатой — династиями»[51].
Эта компромиссная точка зрения не нашла поддержки среди ученых; «длинная» хронология после смерти Петри имела очень мало сторонников, и «короткая» хронология, также называемая хронологией «Берлинской школы», стала преобладающей.
В этой книге мы сами занимаемся египетской историей с того момента, когда пришло к концу Среднее царство в связи с завоеванием Египта гиксосами. Если эпоха гиксосов соответствует времени господства амаликитян на Ближнем Востоке, или количеству лет, отведенных в Священном Писании блужданиям в пустыне и власти Судей, то временной промежуток, превышающий четыреста сорок лет, должен быть принят для исчисления указанного периода.
Изгнание гиксосов в египетских и еврейских памятниках
В течение всего времени господства гиксосов Египет управлялся из Авариса, где «Царь пастухов» установил сильный гарнизон. Здесь цари принимали от Египта дань и давали инструкции своим местным правителям. Князья номов становились зависимыми вассалами, и с ними обращались весьма бесцеремонно, как описано в Папирусе I Саллиера[52].
Фараон Апоп II (Агог II) послал гонца из Авариса с оскорбительным требованием к князю Секненру. Папирус I Саллиера: принц южного города (Фив) долго не говорил ни слова и плакал, и не знал, как ответить гонцу царя Апопа.
Египетский принц был арестован посланником царя Апопа II и доставлен в Аварис. Конец папируса не сохранился.
Этот папирусный свиток рассказывает историю унижения и насмешек, которым подвергались зависимые князья номов.
Но это была тьма перед рассветом. Последняя «казнь», владычество пастухов, которая длилась со времен Исхода, подходила к концу.
Табличка Карнарвона повествует об участии вассального фараона Камоза, сына Секненра, в действиях против гиксосов[53].
Ему помогали некоторые чужеземные воинские отряды. Один египетский памятник содержит также запись финального акта; история изгнания гиксосов выгравирована на стене захоронения одного офицера из свиты Аамеса, вассального фараона одного из номов и, возможно, брата Камоза; офицера тоже звали Аамес. История представляет собой повествование об осадах и битвах, в которых принимал участие этот офицер.
Надпись Аамеса, наиболее доступный источник сведений об освободительной войне, содержит одну загадку, касающуюся наиболее важного обстоятельства. Очевидно, не мятежные египетские князья, но некие воины, пришедшие из чужих земель, были реальными освободителями
Египта. Надпись гласит:
«Я следовал за царем по пятам, когда он правил своей колесницей. Осадили город Аварис. Я продемонстрировал доблесть перед его величеством… Сражались прямо в воде в реке Авариса… Потом снова сражались на этом же месте; я снова бился… Сражались в этом Египте, на юге этого города; тогда я захватил живого пленного… Захватили Аварис… Вели осаду Шарухена целые шесть лет[54], и его величество принимал участие в ней…»[55].
Неопределенное местоимение не использовалось бы, если бы египетский царь был во главе осаждающей армии. Если бы египетский властитель был главной фигурой в этой войне за свободу, его триумф не приписывался бы неким лицам. Писатель бы сказал: «Его величество вел осаду…» или «Наши войска сражались…». В действительности египетский документ говорит о том, что в войне против гиксосов активно действовала иностранная армия[56]. Однако египетские надписи не увековечили подвиги чужеземных царей, и, следовательно, имя царя, сокрушившего гиксосов, не упоминается. Война была выиграна некими чужеземцами, и в сообщении, записанном на могильной плите, осада и изгнание гиксосов не приписываются собственно командованию этого умершего человека, который только помогал чужеземным освободителям, Самуил, священник и пророк, говорил Саулу, которого он назначил царем Израиля:
1-я Книга Царств 15:2‒3: «Так говорит Господь Саваоф: вспомнил я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостоял ему на пути, когда он шел из Египта. Теперь иди и порази Амалика, и истреби все, что у него». Саул собрал «двести тысяч Израильтян пеших и десять тысяч из колена Иудина».
1-я Книга Царств 15:5: «И дошел Саул до города Амаликова и сделал засаду в долине nakhal[57].
Эти слова «город Амаликов» всегда были камнем преткновения для комментаторов и исследователей Библии. Считалось, что амаликитяне это — маленькое племя бедуинов-кочевников; что же тогда подразумевается под «городом Амалика»?[58]
Говорилось, что со времен древности амаликитяне жили на юге. Есть одно топографическое указание на место их пребывания: город был осажден из русла реки (nakhal). Город должен был быть расположен вблизи реки. В южной Палестине, Синайской пустыне, северной Аравии и вплоть до границ Египта нет рек, кроме «египетской реки» — пересыхающего русла эль-Ариша, единственной реки, к которой в Священном Писании постоянно применяется слово nakhal. Зимой здесь несется бурный поток, летом русло пересыхает.
Географические указания могут быть также извлечены из упоминания в следующих стихах: «…до окрестностей Сура, что пред Египтом». Это южная граница военного похода Саула, результатом которого стал захват города Амалика.
1-я Книга Царств 15:7‒8: «И поразил Саул Амалика от Хавилы до окрестностей Сура, что пред Египтом. И Агага, царя Амаликова, захватил живого…».
Личность чужеземного освободителя Египта таким образом раскрывается в Священном Писании. Этот неизвестный — царь Саул. Апоп II был Агогом II. Городом Амаликов был Аварис. И в египетских и в еврейских источниках подчеркивается стратегическая роль русла реки
при осаде города. Богатая добыча, захваченная в городе пастухов, упоминается в обоих источниках; она состояла из волов, овец и ягнят (1-я Книга Царств 15:9). В обоих источниках сказано, что на протяжении этой компании «некто» (надпись военачальника Аамеса) или Саул (1-я Книга Царств) боролся с аму-амаликитянами и разбил их к «югу от Авариса» или «до окрестностей Сура, что пред Египтом».
Сопоставление еврейских и египетских источников поможет установить местонахождение Авариса. Соответствующие данные приводятся в этой книге ниже.
Слова «от Хавилы» также представляли трудную проблему для экзегетов[59]. Как могла стычка с мелким племенем амаликитян или осада кочевого поселения превратиться в победу, охватывающую территорию от Хавилы в землях Евфрата до границ Египта? Считалось, что текст испорчен н что вместо Хавилы должно было быть прочтено другое название[60] или что существовала еще одна Хавила, кроме той, что находилась в землях Евфрата, — где-то рядом с Египтом[61].
Если выяснить подлинную роль амаликитян на протяжении долгой эпохи Судей, то не составит труда принять данный текст как правильный. Захват крепости амаликитян с их царем был сигналом для агонии всей империи аму-амаликитян, в результате чего вся Сирия, вплоть до земель Евфрата, и весь Египет обрели свободу.
(продолжение следует)
Примечания
[1] Manetho (trans. Waddell).
[2] Josephus, Against Apion (trans. St. Thackeray), I, 74‒75.
[3] Meyer, Geschichte des Altertums, Vol. II, Pt. 1 (2nd ed.), p. 42.
[4] Гипотеза выдвинута И. Роселлини: I Monumenti Storici (Pisa, 1832), p. 176.
[5] R. Weill, «Les Hyksos et la Restauration nationale», Journal asiatique, 1910‒13, and his La Fin du Moyen Empire égyptien (Paris, 1918), pp. 1‒262. Тот же самый автор недавно опубликовал на эту тему «Remise en positio chronologique et historiques de la XII Dynastie», Journal asiatique, CCXXXIV (1943‒1945), 131‒49; and «Le Synchronisme egyptobabylonien», Chronique d’Egypte, XXI (1946), 34‒43.
[6] Against Apion, I, 82.
[7] Там же. Сейчас предпочитается этимология, согласно которой название гиксос является египетским эквивалентом слов «чужеземные властители».
[8] Josephus, Againdl Apion, I, 76.
[9] Midrash Aba Gorion, III (Vilna, 1886), 27. See Ginzberg, Legends, VI, 23.
[10] Там же, III, 62.
[11] Midrash Aba Gorion, III (Vilna, 1886), 27. See Ginzberg, Legends, VI, 23.
[12] Книга Бытия 36:12.
[13] Abulfeda, Historia anteislamica, ed. H.О. Fleischer (Leipzig,
1831), p. 17.
[14] See article, «Amalik», by M. Seligsohn in The Encyclopaedia of Islam (Leiden and London, 1908‒38).
[15] В арабском тексте используется слово «ghayth». Френель переводит его как слово «pâturage», но пишет: «Le mot ghayth, que i ai rendu par celui de pâturage, signifie aussi la pluie et le nuage qui l’apporte». Trans. F. Fresnel, Journal asiatique, 3rd Series, Vol. VI (1838), 207.
[16] Maçoudi (Masudi), Les Prairies d’or (Paris, 1861-77), III, Chap. XXXIX.
[17] Там же, с. 101.
[18] Там же, с. 101‒2. В этих строках Масуди цитирует эль-Харита, древнего поэта.
[19] Я намереваюсь привлечь дополнительные арабские свидетельства об этом наводнении в очерке, посвященном пустыне скитаний.
[20] Majoudi, Les Prairies d’or, II, Chap. XXXI.
[21] Факт в изложении Аль-Самхуди: Geschichte der Stadt Medina, ed. F. Wüstenfeld in Abhandlungen der Gesellschaft der Wissenschaften zu Götiingen, Historisch-philologische Klasse, Vol. IX (1860), 1861, p. 26.
[22] Maçoudi, Les Prairies d’or, II, Chap. XXXI.
[23] L’Abrégé des merveilles (French translation by Carra de Vaux; Paris, 1898), p. 342.
[24] Ginzberg, Legends, III, 62.
[25] Maçoudi, L’Abrégé des merveilles, p. 361.
[26] Maçoudi, L’Abrégé des merveilles, I, 76.
[27] Pétrie, History of Egypt, II, 19.
[28] Tabari, Chronique (French trans. L. Dubeux; Paris, 1836), I, 261.
[29] Historia anteislamica, ed. Fleischer, pp. 17, 179.
[30] Там же, с. 101 (ventus vehementissimus).
[31] Там же, с. 179.
[32] Commentary to Sura II, 46.
[33] T. Noeldeke, Ueber die Amalekiter (Gôttingen, 1864): «Wer nun etwas auf das Amalekilertum der Pharaonen geben wollte, der wave nicht viel kntiseher, als wer sie … fur Rômer о der Perser Kielte». Его аргумент состоял в следующем: арабские источники не имеют никакой ценности. Верно в них лишь то, что было заимствовано арабскими писателями из Ветхого завета.
[34] H. Winckler, Geschichte Israels (Leipzig, 1895), I, 212. Амаликитяне, скорее всего, остаются мифологическим понятием.
[35] В. Gunn and A.H. Gardiner, «The Expulsion of the Hyksos», Journal of Egyptian Archaeology, V (1918), 36, note 1: P. Вейль рассматривает всю историю гиксосов как легендарную конструкцию. См. стр. 79, сноска 1.
[36] Manetho, in Josephus, Against Apion, I, 77. О том, что ассирийцев путали с сирийцами (палестинцами) авторы, писавшие по-гречески, см. у Геродота trans A.D. Godley; 1921‒24, VII, 63.
[37] Josephus, Against Apion, I, 78‒79.
[38] Josephus, Against Apion, I, 81.
[39] W.M. Flinders Petrie, Hyksos and Israelite Cities (London, 1906), pp. 12f.
[40] «Отсечение рук упавшего или захваченного в плен вражеского воина стало постоянной практикой в более поздний период как египетской, так и ассирийской истории. Эта практика, вероятно, восходит к временам гиксосов.
[41] Gunn and Gardiner, Journal of Egyptian Archaeology, V (1918), 39.
[42] Ginsberg, Legends Ш, 56.
[43] Cf. the vowels in the Massorete Bible, Numbers 24:7, and I Samuel 15, and Esther 3.
[44] Числа 24:7: «Имя царя гиксосов Киан было подобно названию планеты: «Киюн… звезда бога вашего» (Амос 5:26).
[45] I. Samuel 15.
[46] Cf. Worlds in Collision, p. 151.
[47] Перевод этого стиха королем Джеймсом слишком громоздкий: «Out of Ephraim was there a root of them against Amalek».
[48] Targum Yerushalmi, Numbers 21:1 and 33:4. Ginzberg, Legends, VI, 114.
[49] Район обитания мидраитян ошибочно определялся как пустынные склоны по обеим сторонам залива Акаба. Арабские предания, связывающие амаликитян с Меккой, относят мидраитян к району Медины. Сравн. также имя верховного жреца мидраитян в дни Моисея — Иетро, называемого также Реуэль, Рагель и Хобаб — с Йатрибом, еще одним древним арабским названием Медины.
[50] Trans, Gardiner, Journal of Egyptian Archaeology, I (1914), 103.
[51] Н.R. Hall, «Egyptian Chronology», Cambridge Ancient History, 169.
[52] Gunn and Gardiner, journal of Egyptian Archaeology, V (1918), 40‒42.
[53] A.H. Gardiner, «The Defeat of die Hyksos by Kamose», Journal of Egyptian Archaeology, III (1916), 95‒110.
[54] Гардинер читает «три года». См. Kurt Sethe, «Die Dauer der Belagerung von Sharuhen», Zeitschrift für ägyptische Sprache und Altertumskunde, XLVII (1905), 136.
[55] J.H. Breasted, Ancient Records of Egypt (Chicago, 1906), Vol. II. Seсs, 7‒13.
[56] Gunn and Gardiner, Journal of Egyptian Archaeology, V (1918), 47.
[57] Перевод «в долине» неверный. Nakhal — это «русло реки», «река» и в более узком смысле «египетская река» или русло, эль-Ариша, в отличие от Иеора, или Нила. Levy, Wörterbuch über die Talmudim und Midrashim, translates nakhal as «Fluss, Bach, Flussbett».
[58] «Не стоило бы надеяться, что поселение такого кочевого народа заслуживает названия города». W. Мах Müller in the Jewish Encyclopedia, «Amalek, Amalekites», I, 428.
[59] Территория, приписываемая Амалику в 1-й Книге Царств 15:7: «от Хавилы до окрестностей Сура», вызывает недоумение». W. Мах Müller, «Amalek, Amalekites», The Jewish Encyclopedia, I, 483.
[60] И. Велхаузен изменил «от Хавилы» на «от Телема», одного из городов в Иудее (Text der Bücher Samuels [Göttingen, 1871], p. 97).
[61] A.S. Yahuda, «The Two Hawilas», The Language of the Pentateuch in Its Relation to Egyptian (London, 1933), I, 190: «Упоминание о Хавиле… всегда ставило исследователей Библии перед большими трудностями …Наши весьма скрупулезные исследования и тщательная проверка всех возможных вариантов… во всех случаях дали неудовлетворительные результаты».
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2020/nomer7/vorobjeva/
