Хаим Фильтцер
Через море в пустыню
ה”ב
Переход через море
1
Если живо вообразить египетские казни, они потрясают воображение. Вода, ставшая кровью, и не только в реке, но и везде, даже в посуде. Лягушка размером с… бегемота (а может – с трехэтажный дом, а может и с небоскреб), изрыгающая несметные полчища обычных лягушек, лезущих абсолютно везде. Саранча, опустошившая Египет строго по линии госграницы. Тьма, столь густая, что люди застыли, ни чихнуть, ни почесаться, а вот евреям – светло, – гуляют свободно. И – венец всему – ангел, различающий каплю семени, из которой вышел первенец, среди многочисленных капель других мужчин, беспорядочно налитых в утробы египетских женщин.
Эти чудеса должны были показать, что у природы есть Хозяин. Он не поглядывает с небес, изредка спускаясь на землю разбирать особо крупные драки. Нет! Он управляет всем – и на небе, и на земле. «Да узнает Египет, что Я – Б-г внутри земли». Ему подвластно всё – от небесных светил до вшей, до нарыва под мышкой египтянина.
А цель рассечения моря – показать, что этой реальности вообще не существует, как самостоятельной, хотя и послушной сущности.
2
Однако, если смотреть широким взглядом, рассечение моря не кажется таким уж оригинальным событием.
Вначале, в первые дни творения, вода покрывала всю землю. Потом – «да соберется вода в одно место, и – да появится суша! И стало так» – вода разошлась, и суша появилась. Это нужно было для того, чтобы из земли произошли растения, животные и, главное, – человек («…из праха ты, и в прах возвратишься»), ибо, словами мудрейшего из людей, «из праха всё».
Получается, что рассечение вод и появление суши – необходимая часть творения, и она заложена в природу вещей. Когда нужно – вода расходится, и – суша появляется.
Талмуд рассказывает, что однажды рабби Пинхас бен Яир, торопясь выкупить пленных, разделил надвое реку, которая мешала его пути. А когда евреи переходили Иордан при входе в землю Ханаанскую, тот разделился и создал для них проход. Чем же рассечение моря выделяется на общем фоне? Почему надо, в буквальном смысле, выходить из берегов, восхваляя это событие и даже устанавливать в честь него отдельный праздник – седьмой день Песаха?
А дело вот в чем.
На второй день Творения вода собралась в «одно место», но она не изменила свою природу – она лишь изменила свое местопребывание. Ей дали углубление, и она в него стекла. Углубление гигантское – мировой океан, но все же…
И еще: вода ушла не вся. В почве осталась влага – «…и пар исходил из земли орошать ее…». Может быть, это деталь, но она принципиальна, ибо, хотя всё растет из почвы, но посредством влаги.
Во время рассечения моря все было не так. Вода не «разделилась и обнажила дно». Мы привыкли так думать из-за обилия очевидцев – ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! – всяческих киношников и прочей творческой братии.
На самом же деле всё было по-другому – ВОДА САМА СТАЛА СУШЕЙ! «…и пошли сыны Израиля внутри воды по суше» означает, что само «нутро воды» стало сухим! Вода изменила свою природу и стала твердой. Нет, море не замерзло и стало льдом, оно стало сухим, твердым морем. В нем не осталось вообще никакой влаги.
А такого в истории еще не было!
3
Все, что есть внизу, есть наверху. Все физические явления суть отражения процессов духовных. Словами Талмуда: «все, что есть на суше, есть в море». И так же, как есть суша и море у нас здесь, есть суша и море там наверху. Суша есть отражение открытых б-жественных миров, а море – сокрытых. Аллегория этому – наша речь и мысли. Речь – это «суша», ибо это то, что открыто для других. Более того, оно для них предназначено, сама суть его направленности – наружу. А мысли – это сокрытый мир, мир «для собственных нужд», «для себя».
Если человек будет говорить все, что он думает, речь его станет беспорядочной, а то и совсем бессвязной, и слушатели уйдут разочарованные. Чтобы передать мысли в приемлемой для восприятия форме, нужно перестать думать «для себя» и начать думать лишь то, что конкретно хочешь сказать.
Но даже и эти мысли невозможно вложить в слова без определенного «сжатия», ведь, словами Талмуда, «устами сердце не выразить» и «буквы сердца не записать». Даже и этот мысленный поток нужно уменьшить до пределов, позволяющих лишь маленькую его часть перевести в адекватные слова, понятные конкретному слушателю.
То, что вода превратилась в сушу, означает (конечно, это – всего лишь аллегория!), что мысли Б-га стали явью. Они не проявились через речь, а стали открытой, доступной для творений сущностью.
У Б-га речь – это то, из чего непосредственно произошли творения («…и сказал Б-г… и стало так», «десятью речениями сотворен мир»). А мысли – это то, что к творениям никакого отношения не имеет, эти б-жественные явления – для «внутреннего пользования», для «себя».
Поэтому в начале творения, когда порядок обычный, и лишние мысли убираются, а то, что остается, сжимается, дабы породить речь, надо было убрать воду, чтобы проявить сушу, из которой «произошло всё». В соответствии с этим порядком мысли не могут проявиться наружу, стать «видимыми».
При рассечении моря порядок мироздания был нарушен. Мысли стали речью, а это потому, что проявилось нечто, для кого мысли и речь – одно и то же, абсолютно безо всякой разницы.
И это «нечто» – восточный ветер.
4
«И Б-г гнал море ветром восточным сильным очень в течение всей ночи…».
Восточный ветер – это ветер, идущий оттуда, откуда все начинается, это поток первичного света, идущий от Б-га, из которого (первичного света) впоследствии создано всё, все уровни б-жественного: и те, из которых произошли творения, и те, которые к творениям не имеют никакого отношения, и те, про которые даже нельзя сказать, что они к творениям не имеют никакого отношения, настолько они далеки. Для восточного ветра нет разницы между различными уровнями, как для Бесконечности миллион и единица – всё одно.
И поэтому: «… вода им стеной и справа, и слева». Справа, с южной стороны, воду поднял ветер, дующий с севера. Слева, с северной, – ветер, дующий с юга. Это не два ветра, это один ветер, для которого нет ограничений в мире физической материи. И в духовных мирах нет ему ограничений. И в мирах б-жественных сущностей тоже. Поэтому «море» стало «сушей» по всей вертикали мироздания, от самой первой его ступени до самой последней.
В полной мере это проявилось на горе Синай, когда «спустился» сам Б-г во всем своем величии. Однако, даже и тогда Б-га могли видеть лишь еврейские души (но не тела), поэтому при каждом речении Б-га они улетали, и каждый раз Б-г возвращал их обратно. В будущем же можно будет увидеть Б-га физическими глазами, и даже более того, просто – телом.
Но началось все это с рассечения моря, когда евреи увидели, что то, про что они думали, что это – реальность, на самом деле лишь видимость. Единственная реальность – это Б-г, которого в каббале называют Сутью Бесконечности.
Глава 2
1
Реальность, в которой мы живем, можно разделить на три области: область запрещенного Торой, область обязательного и область разрешенного. Область разрешенного, возможно, самая большая, ибо она охватывает основную часть времени, занятий и помыслов человека.
В этой области нет добра и зла самих по себе, в чистом виде, как в двух других. Здесь добро и зло перемешаны. Произошло это вследствие греха Первого Человека, когда он решил действовать самостоятельно, руководствуясь лишь собственным пониманием.
Как же это случилось? Ведь сознание его охватывало всю структуру мироздания, он видел, как всё происходит из ничего, и постигал б-жественную энергию, оживляющую каждое в отдельности творение?
Когда Адам впервые открыл глаза, он был очарован тем, что увидел, даже больше сказать – потрясен! Он поклонился Б-гу в трепете и благодарности и передал эти чувства всем животным. И они все тоже поклонились Б-гу. Я не знаю, сделали ли они это в той форме, как это делают люди, или это лишь описание душевного переживания, но сути это не меняет.
Но был некто, гуляющий сам по себе, который делал, что хотел, на все имел свое мнение и не вписывался в общую гармонию. Другими словами, было что-то, некая область, которая была вне Б-га, вне Его охвата. Адам решил это исправить. Он стал заниматься со Змеем и тем самым впустил его в себя. Образовалась смесь добра и зла, и наша задача, потомков Адама, разделить ее обратно.
Стоп! Еще раз: «Адам решил, что есть что-то, где нет Б-га». Другими словами, Адам решил, что Б-г находится не везде. Это значит, что есть двое: Б-г и мир, им сотворенный. Это ощущение, что Б-г – не «здесь», а «там». Словами мидраша, он вытолкнул Б-га с земли на небо. Наша задача, потомков Адама, вернуть Б-га обратно, буквально спустить его с неба на землю.
2
А что же Змей? Он не есть реальность, отдельная от Б-га, он не падший ангел, не богоборец. Все это ерунда и нееврейские выдумки. Вне Б-га нет ничего. Змей, или назовем его по имени – Сатан – всего лишь один из ангелов, как это написано в начале книги Иова. И как все ангелы, он не может действовать самостоятельно. Просто потому, что он так создан, он – животное, робот, разве что у него такая вот специфическая функция.
В святой книге Зоар есть притча. У великого, могучего и очень мудрого владыки был сын. Однажды владыка решил его проверить. Он нанял женщину веселого поведения (хотя самому ему она противна, и когда он с ней разговаривал, он отворачивался), и велел ей соблазнить принца. Женщина эта очень старается – приказ владыки – она прилагает все усилия, она очень изобретательна, но… в глубине души она хочет, чтобы принц устоял, не поддался, чтобы он достойно вышел из этого испытания. Когда она преуспевает, она расстраивается.
3
Но вернемся к смеси добра и зла – это все объекты и явления, разрешенные Торой, а именно, поступки, речи и мысли, которые не для Б-га. Сюда относятся практически все физические объекты материального мира. Со стороны примеси добра, оно может включаться в область святости, а со стороны зла – в нечистую область запрещенного, все зависит от того, как с ним обращаться.
Например, еда, которую человек кушает, чтобы иметь силы вести еврейский образ жизни. То хорошее, что есть в еде (нет, не микроэлементы и калории, а духовная составляющая, а именно, цель, ради которой Б-г сотворил эту конкретную пищу) выбирается и добавляет человеку сил изучать Тору (мудрость Б-га) и совершать правильные поступки. Во времена Талмуда мудрецы ели жирное мясо и пили ароматное вино, чтобы расширить возможности своего мышления.
И наоборот, когда человек кушает для удовольствия, он становится более приземленным, материальным и грубым. Даже если он просто утоляет голод.
В этом и проявляется работа по отделению добра от зла: оттолкнуть зло, а именно, оттолкнуть человеческие радости. Когда человек думает, ради чего он есть (или делает любое другое дело, еда – лишь пример), тем самым он выбирает хорошее из плохого, отторгает зло, а хорошее становится частью святости.
Про одного извозчика говорили, что он кушает именно так, как мы тут описываем. Люди удивлялись – он ел, аж за ушами трещало. Не было заметно, чтобы он имел какие-то мысли во время еды. Он не задумывался, прежде чем кусок положить в рот, как это делают праведные люди. Когда его спросили об этом, он ответил: «Однажды я вез попа. Всю дорогу он уговаривал меня креститься. Когда мы проезжали мимо церкви, он схватил меня и силой потащил в нее. Я еле отбился, такой он был сильный. И тогда я подумал: «Если бы с ним был хотя бы еще маленький мальчик, я бы уже не смог отбиться». С тех пор я кушаю так, чтобы, даже будь с ним еще такой же, как и он, у меня были бы силы отбиться от них от всех!».
Однако, бывает, что само зло переходит в область святого. Это, например, субботние трапезы, когда само удовольствие от еды используется как средство слияния с Б-гом.
И если первый вариант, который мы описали, называется «подавление», то второй называется «переворот» – зло переворачивается (превращается) в святость.
Вся эта работа стала возможной после дарования Торы (см. раздел Шавуот). Подготовкой к дарованию Торы было рассечение моря, когда Б-г показал, ради чего Он вывел евреев из Египта.
Поэтому переход через море есть рождение еврейского народа. Это не просто аллегория – воды отошли. Это не только рождение этноса, ибо это не оригинально, это есть и у других народов. Еврейский народ стал новой сущностью – народом Торы. Народом, который умеет физическую материю превращать в б-жественную.
Глава 3
1
Если при выходе из Египта было рассечение моря, перед грядущим Освобождением (да придет оно немедленно!) будет рассечение реки. Не надо думать, что море – это много, а река – это мало, дело не в этом, и не этим они отличаются. В конце концов, Суэцкий залив, который, видимо, переходили евреи, своей формой вполне напоминает реку. Кроме того, евреи вышли на тот же берег, с которого вошли в море, кто внимательно читает Тору, это увидит.
Разница совсем в другом, не в количестве воды, а в ее состоянии – в море вода стоит, а в реке движется. Чтобы понять, что это такое в духовных мирах, снова применим нашу аллегорию с речью и мышлением. Но здесь уже море будет речью, ибо речь неподвижна, ее можно остановить.
А мысль остановить нельзя, она движется постоянно. Самое большее, что можно с нею сделать, это волевым усилием перенаправить мысленный поток на другую тему, т.е. повернуть в другое русло.
Море – это аллегория сфиры Малхут. Суть ее в том, что это «выход наружу». Как речь у человека или способность действовать. Но об этом я уже написал в первой главе.
А река – это аллегория сфиры Бина. Чтобы понять ее, сначала нужно понять сфиру Хахма. Хахма – это способность постигать Б-га так, как Он есть сам по себе, независимо от того, что мы сами о Нем думаем. Хахма – это озарение, приходящее извне. А Бина обрабатывает то, что Хахма добыла. Это не два полушария, это разные функции одного и того же мозга.
Если разум сравнить с ртом, то Хахма – это кусок, поступивший в рот, а Бина – это разжевывание этого куска.
Еще можно сравнить со строительством дома. Вот мы закупаем все необходимое и привозим к себе на стройплощадку: кирпич, арматуру, цемент, двери, окна – это Хахма. А Бина – это мы берем все, что мы приготовили, и соединяем это, каждое на свое место, в единое здание. Бина и происходит от слова «строить» или «здание».
Все, что есть у Бины, она получает от Хахмы. Поэтому Бина называется «женским» мышлением, или «мамой», а Хахма, соответственно, «мужским» мышлением и «папой».
В этом контексте у нас у всех мышление женское. Все мы неспособны воспринимать Б-га непосредственно. Наше мышление, хотим мы этого или нет, протекает внутри таких категорий, как пространство и время, и мы воспринимаем Б-га через эти категории. Т.е. мы воспринимаем не самого Б-га, а Его проекцию на наш физический мир. Как бы мы ни абстрагировались, пространство и время всегда будут присутствовать в тех картинах, которые мы себе рисуем, хотя бы фоном. Даже самые большие праведники не могут освободиться от этого окончательно.
В будущем, когда Б-г разделит реку, т.е. порвет преграду, которой является Бина, мы сможем воспринимать Б-га непосредственно таким, каким Он является сам по себе.
Глава 4
Если рассечение моря было подготовкой к дарованию Торы, то рассечение реки необходимо для раскрытия ее тайн, ее внутреннего смысла.
Рассечение моря – это разрыв преграды, не дающей мыслям выразиться в том виде, в каком они существуют в голове.
Мир создан речью. К нашей речи это не имеет никакого отношения, это аллегория, описывающая лишь тот аспект, что то, чего не было, проявилось и стало быть. Это значит, что те, кто называются творениями, стали чувствовать себя отдельно от Б-га, вне Его. Мысли же Б-га остались сокрытыми.
Мысли Б-га, это то, что Он думает о мире. Что же Он думает? А вот что. Если человек украл овцу, он должен заплатить четыре цены, а если корову, то пять. Если человек построил дом, он должен на косяк входа установить мезузу, а крышу обнести, чтобы никто не упал. Каждый седьмой день он должен вести себя определённым образом, а если зашёл в Дом Б-га нечистым, то… и т.д.
Мысли Б-га о мире – это открытая часть Торы, и для того, чтобы люди могли ее получить, необходимо было порвать преграду, их скрывающую.
Но Тора не исчерпывается описанием мира и его объектов. И даже тем, что сам Б-г о них думает. В ее глубинах содержится и то, что Б-г думает о самом себе, надо только уметь читать. В этом контексте все герои Торы суть б-жественные процессы, или, как их называет каббала, сфирот. Многие вещи открыты уже сейчас, но самая большая глубина – а именно, то, как Б-г ощущает себя на уровне, где и мыслей то ещё нету, раскроет Машиах. Не надо думать, что Тора измениться, нет! Раскроются тайны, которые существуют и сейчас, просто сейчас они существуют в такой глубине, что мы сами до них добраться не можем. И подготовкой к этому будет рассечение реки.
Второй Песах
Глава 1
1
Песах – это побег. Евреи уходили из Египта, как будто летели на крыльях орла. «На крыльях орла Я вынес тебя из Египта…» А может и вправду летели?
Выходили днём, а в ночь перед этим сидели по домам, кушали пасхального ягнёнка. Уютно в доме: семья, очаг, огонь… дети играют… мясо жареное. Разве что одеты не по-праздничному, а по-походному: кроссовки, спортивные куртки, сухой паек в узелке, даже посох в руке держали.
Из дома выйти нельзя, за дверью ангел смерти лютует, первенцев убивает, выйдешь – сам погибнешь. Первенец – это ещё и главный в доме, ещё и тот, кто родился от новой связи (если женщина знала разных мужчин, то от каждого – тоже первенец, первенец от этих родителей). Поэтому казалось – умирают все.
А дом, помеченный кровью пасхального ягнёнка, ангел пропускает, через него перепрыгивает. Песах и означает «пропуск», «скачек». Песах – это такой переход с уровня на уровень, когда переход не постепенный, а скачкообразный. «…голос моего милого… перепрыгивает через горы, скачет по холмам! Милый мой подобен оленю или горному барашку…» (Песнь песней).
Отказ от зла – это всегда прыжок, бегство. «Потяни – и мы побежим за тобой» (там же).
А потом начинается как бы рутинная работа. Нужно всего себя осмотреть, облазить все углы, все щели проверить со свечкой, за шкафом тоже, на чердаке… И начать исправлять. Но не все сразу, а постепенно, шаг за шагом, пятка к носку. Хесед в хеседе, гвура в хеседе, тиферет в хеседе… Ни одной детали не пропустить, чтобы на пустых землях не развелись дикие звери.
И больше не покалывает в кончиках пальцев, и восточный ветер, раздвинувший для нас море, давно стал ветром от вентилятора.
И тогда снова нужен Песах, второй Песах, чтобы снова прыгнуть, взлететь, и даже больше, чем вначале. Второй Песах – это взлет даже по сравнению с первым Песахом. Это такой взлет, что даже хамец ему не мешает. Если первый Песах – это способность воспарить, то Песах второй – это выход в космос.
2
Душевное переживание Песаха (и месяца Нисан вообще) – подавление. Мы подавляем зло, отторгаем его, квасное, хлеб, этого первенца, хозяина нашего дома. Мы от него отказываемся напрочь, выгребаем его, продаём, сжигаем, растираем в порошок и пускаем по ветру. Даже мацу не мочим, как бы чего… Чем больше отказываться, тем лучше. Мы не едим ничего, что не можем проверить, ничего покупного, чужого, даже в гостях у друзей, ни… короче, чем больше, тем лучше. Эта та область, где любая крайность – лишь на пользу.
Но вот в Песах мы вышли, а на второй день начинаем исчисление Омера. Исчисление Омера – это выбирание, разделение смеси добра и зла, коей является наша душа. Когда мы прошли первую фазу, очистили первую сфиру, самую главную, можно снова начинать кушать хлеб. Он, униженный до предела, больше не сможет завладеть нашей душой (так, как это было раньше).
Когда же мы очистим себя целиком, мы принесём хлеб на жертвенник. Он станет частью Б-га (ведь жертвы – это хлеб Б-га, который Б-г кушает, и который становится Его «плотью» и «кровью» (конечно, это лишь аллегория!)), квасной хлеб станет святым, более того, он станем главнее мацы, ибо лишь только после того, как мы положили его на жертвенник, разрешается кушать другие пресные хлебные жертвы.
Через год все повториться снова, конечно, на более высоком уровне.
3
Теперь переведём все это в термины каббалы.
Квасное – это наше человеческое разумение (Бина). Это не восприятие Б-га таким, как Он есть (Хахма, маца), а это то, что мы сами о Нем думаем (проявление нашего «Я», хамец).
Но разве можно вместить Б-га в человеческий разум? И даже в разум б-жественный нельзя, ведь разум постигает лишь то, что может быть ограниченно и определено.
Поэтому наше постижение Б-га не прямое, а опосредованное, через Его проявления. Ангелы тоже постигают Б-га не прямо, а через проявления, но, в отличие от нас, проявления эти не связаны с пространством и временем. Мы же всё, что думаем о Б-ге, делаем в контексте этих понятий. Мы представляем Б-га в виде энергии, какой-нибудь силы, или чего-то ещё, что является частью нашего мира.
Книга Зоар аллегорически описывает это так. Б-г, как Он сам по себе – это лик Владыки. Постижение ангелов – это то, как этот лик выгравирован на перстне. Это – бриллиант, абсолютно прозрачный, столь чистый и прозрачный, что гравировку и не видно. Возможности постижения людей – это то, что получается, когда перстень прикладывают к сургучу. Что по изображению на сургуче можно узнать о Владыке, о его мудрости, благородстве, величии, просторах его государства?
4
Но даже и здесь мы размышляем о Б-ге в контексте своей личности: «что я имею от того, что Б-г есть?». Я упрощаю, но смысл таков. Все, что мы мыслим и делаем, мы делаем потому, что мы что-то от этого имеем. Например, близость к Б-гу.
Каббала рассказывает, что Сократ, который, как известно, был осуждён на смерть за «введение новой религии», был судим за то, что постиг единство Б-га. После смерти он предстал перед высшим судом и потребовал награду, равную награде праотца нашего Авраама. «Я, как и он, отдал жизнь за Б-га!» – заявил Сократ. «Нет, – сказали ему, – ты отдал жизнь не за Б-га, а за то интеллектуальное наслаждение, которое ты от этого имел». Ничуть не умаляя величие Сократа, я привожу это в пример того, что человек, размышляя о Б-ге, никогда не теряет из виду свою собственную выгоду.
5
Тем не менее, у этих размышлений есть и достоинство: та малая толика, которую мы все-таки постигаем, она – наша собственность. И хотя она столь мала, что меньше одной мухи на территории всей Евразии, и даже меньше одного электрона во всем космическом пространстве, тем не менее, мы над этим трудились, и это стала частью нашего сознания.
И если свет истинного знания сравнить со светом солнца, то наше частное познание будет светом свечи. Днём свечу не увидать, да и никому она не нужна. Но когда солнце заходит, не спросив у нас согласия, мы можем зажечь свою свечу и увидеть на четыре шага вокруг.
Однако, чтобы свечу использовать правильно (ведь, при ее свете можно идти в любом направлении, мы же не видим, куда идём!), нужно «поставить ее на место», придать ей правильные пропорции. Нужно, чтобы кто-то руководил и указывал, в каком направлении двигаться.
В одной книге я прочитал такую притчу. Бригада рабочих прорубает дорогу в джунглях. Сверкают мачете, бусины пота, весёлые трудовые улыбки – работа спорится. Вот другие рабочие вывозят бревна, подвозят еду, трамбуют, заливают асфальт. Вверху, на вершинах самых высоких деревьев сидят наблюдатели, их работа – указывать направление. «Эй, ребята! – кричат они сверху, – вы двигаетесь не туда!!!». «Отстаньте, – кричат им в ответ, – ведь мы так хорошо продвигаемся!».
Поэтому каждый год мы заново отказываемся от своего разума, отказываемся полностью, чем и объясняется обилие пасхальных устрожений, часто поражающих отсутствием простой человеческой логики.
А потом потихоньку-потихоньку мы снова вводим логику в употребление.
Одна из функций исчисления Омера – провести нас через 49 ворот Бины, на простом языке: довести нас до предела возможностей человеческого разума. И тогда нам откроются 50-е ворота, в которые мы сами открыть не можем. Суть этих ворот в том, что человеческий разум сливается с разумом Б-га. Бина, т.е. наше человеческое разумение, которая по природе своей отделяет от Б-га, теперь с Ним соединяет. Б-г сконцентрировал себя, сжал таким образом, что смог поместиться в ограниченном человеческом разуме.
Это и есть дарование Торы, когда открылись небеса и Б-г спустился на гору Синай. А у нас это – праздник Шавуот.
6
Ну, и ладно, – скажем мы, – не всем же… кому-то надо и горшки… С нас хватит и простого человеческого разума. Пусть мы и не взлетим высоко, зато мало шансов, что упадём.
Это ошибка. Та самая ошибка, которую сделал Первый Человек.
Б-г ничем не ограничен, и находится везде, в каждой точке, Первый Человек это понимал. Но он не понимал, почему есть что-то (или кто-то) вне Б-га, ведь это нелогично и неправильно. Это ограничивает Б-га, принижает Его величие. Бесконечность, Ничем-не-ограниченность, не может быть ограничена в своих проявлениях. И Первый Человек сделал не то, что Б-г хочет, а то, что ему самому казалось логичным. Он решил распространить Б-га на то, что было вне Б-га, но оно оказалось хитрее его.
Многие и сегодня спрашивают: «как Б-г допустил Катастрофу? Раз Он ее допустил, значит Его нет. Ибо если бы Он был, Он бы не допустил ТАКОГО!». Вопрос этот не новый, люди всегда его задавали, и даже в Торе он описан не один раз: «…а есть ли Б-г среди нас, или нету?». Талмуд рассказывает, что сам Моше его задавал. Конечно, не в такой форме (он не сомневался, что Б-г есть, ведь он с Ним разговаривал), но он не понимал, почему Б-г делает то, что на наш человеческий взгляд противоположно тому, как Он должен себя вести. Б-г ему ответил: «молчи! Так Я решил!». Т.е., увидеть вещи так, как их видит Б-г, подняться в Его мысли и оттуда посмотреть на мир, можно лишь через молчание, ибо словами это выразить невозможно. Молчание – это скромность, устранение своего «Я», на языке каббалы «отложить своё «Я» в сторону». В категориях физической реальности – это маца, хлеб, который не успел подняться.
