Евгения Кравчик
Необыкновенное путешествие «колхозников» с Кавказа в Иорданскую долину
От города Ариэль, «столицы Самарии», до поселка Йитав, что в Иорданской долине, минут 25 езды. Я и не заметила, как живописный самарийский ландшафт сменился суровым пустынным. Последние километры ведущего в поселок шоссе проходят через арабскую деревню. На холме молодой пастух бдительно следит за отарой овец.
Обменявшись приветствиями с солдатом, стоящим на посту у ворот в Йитав, въезжаем в уютный поселок. Первая ассоциация: иллюстрация к русским народным сказкам. Правда, вместо деревянных изб – капитальные каменные дома.
- Йитав - аббревиатура от «Яд Ицхак Табенкин», - объясняет Ури Кармиэль, гостеприимно распахивая двери дома с островерхой треугольной крышей.
Из окна скромного (по меркам «государства Тель-Авив») салона открывается головокружительный марсианский пейзаж.
- Вы не против, если я покажу вам записанный на видео сюжет? – спрашивает хозяин.
Монитор лэптопа оживает. Из динамиков льется хоровое пение. Типичная мелодика русской народной песни, но о какой такой неведомой «родине» мечтают усатые колхозники в вышитых белых рубахах?
- Это – мой отец, Яаков, - сообщает тем временем Ури, указывая на статного мужчину, запечатленного на старом черно-белом семейном снимке.
Звучащая за кадром мелодия остается прежней, изменился - язык! Теперь уже полная неизбывной русской тоски песня, с которой начинается короткий видеофильм, звучит на иврите. Переход настолько неожиданный, что мороз по коже.
Ури Кармиэль (Коднаев) родился на Северном Кавказе в городе Майкоп Краснодарского края. Репатриировался с родителями в 1979 году 15-летним подростком.
- 21 марта мы отпраздновали день моего рождения, а первого апреля уже были здесь: власти дали нам на сборы 10 дней, - рассказывает он. – Семья большая – семеро детей: пять пацанов и две девчонки. Когда мы сюда приехали, младшенькому, Давиду, исполнился месяц.
Суббота - она и на Кавказе шаббат
- Мой прадед Семен носил черную кипу, не ел свинину и строжайше соблюдал субботу, по современным меркам он был «хареди», - рассказывает Ури Кармиэль. – А дети Семена, напротив, стали пламенными коммунистами.
Андрей Андрианов, дед Ури по материнской линии, погиб на фронтах Великой Отечественной.
В начале 60-х годов Йоэль Андрианов, дядя Ури (родной брат его матери Сары), отправился в Москву и три года учился в йешиве при столичной синагоге.
- 60-е были особым временем: хрущевская оттепель, - говорит Ури. - В столичную синагогу постоянно приезжали израильтяне. Восторженно рассказывали о кибуцах. Это настолько впечатлило моего дядю, что он начал подумывать о том, как бы создать такой же кибуц в России.
Вскоре подвернулся удобный случай: в Закавказье из России стали прокладывать линию высоковольтной передачи.
- Участок земли, который следовало очистить от деревьев, разделили между семью колхозами, - рассказывает Ури Кармиэль. - И каждое хозяйство получило на целых семь лет огромный надел.
Йоэлю Андрианову удалось мобилизовать порядка 20 семей, без колебаний согласившихся записаться в колхоз, основанный в восьми километрах от деревни Кревенковской. Принципы внутреннего устройства – точь-в-точь как в израильских кибуцах: девушки трудятся наравне с парнями и получают равную оплату. Единственное отличие от советских хозяйств: коллектив в организованном порядке изучает иврит, а по субботам и еврейским праздникам никто не работает!
- В посольстве Израиля в Москве дяде подарили бело-голубой флаг, который тут же был водружен на древко: он и реял над зданием правления, - рассказывает Ури.
В 1961 году никто из основателей колхоза-кибуца даже не подозревал, какой вызов бросили они советской власти, устроив на Кавказе самозваную еврейскую мини-автономию.
- В мае 1967 года посол Израиля в Москве пригласил на празднование Дня независимости в свою резиденцию 13 кавказских кибуцников, - рассказывает Ури. – Всем им были выданы визы с тем, чтобы в сентябре они с семьями выехали на постоянное жительство в Израиль. А в июне грянула Шестидневная война. До сих пор никому из советских чиновников в голову не приходило проверить, чем дышит новый «колхоз». А тут вдруг нами пристально заинтересовались… Когда в кибуц приехали агенты КГБ, они оторопели: чужой флаг, литература на иврите… На свою беду основатели кибуца фотографировали все собрания – и эти «вещественные доказательства» попали в лапы гебистов.
Весь 1968 год шли суды, - продолжает Ури Кармиэль. - Вначале основателей кибуца хотели обвинить в «измене социалистической родине», но вскоре смекнули, что такой процесс вызовет на Западе резонанс и Америка поднимет шум. В конце концов, арестованным пришили всевозможные экономические преступления. А моего дядю Йоэля, как организатора «антисоветского» сообщества, бросили в психушку. Ясное дело – псих! Разве нормальный человек стал бы жить в Советском Союзе под израильским флагом?!
К тому моменту Йоэль был женат, в семье подрастали двое детей, но родные понятия не имели, жив ли он.
- Дядя появился лишь спустя полгода: его вынудили выступить свидетелем в суде, - рассказывает Ури. – Из-за ударной дозы сильнодействующих препаратов его парализовало: ходить Йоэль не мог. Говорил путано, как человек с затуманенным сознанием. Но главное: жена и родные удостоверились, что он жив.
Вырваться в Израиль Йоэлю Андрианову с семьей удалось лишь в 1974 году – по той самой визе, которую ему выдали в посольстве Израиля незадолго до начала Шестидневной войны. По тем же визам – после отсидки в советских тюрьмах – поэтапно репатриировался практически весь кавказский «кибуц».
- Мы должны были выехать с первой группой, но, на нашу беду, бабушку парализовало, и она физически не могла подписать отцу разрешение на выезд. А без такого разрешения за границу в те годы не выпускали, - говорит Ури.
Бабушка скончалась в феврале 1979 года. Сразу после ее смерти Яаков с семьей уехал домой, в Израиль.
«Ваше время кончилось»
К началу 80-х примерно 30 семей кавказских кибуцников жили уже в Израиле. Йоэль Андрианов решил: сейчас самое время осуществить свою заветную мечту в Стране, попасть в которую они с единомышленниками страстно мечтали, и отправился в Кибуцное движение. Однако там ему сказали: «Ты опоздал лет на 40-50!».
«Но 40 лет назад мы жили в другой стране», - возразил Йоэль.
«Ничего не поделаешь: твое время кончилось».
- Дядя пытался найти земельный участок в районе Мицпе-Рамона, в других отдаленных от центра регионах, но ничего не получилось, - рассказывает Ури.
- А где поселилась по приезде в Израиль ваша семья?
- Мы обосновались в Бней-Браке, по соседству с Гиват-Шмуэлем, - говорит Ури.
В 1982 году после получения аттестата зрелости Ури Кармиэль поступил в Институт «Лев». Проучился четыре года, получил специальность инженера, после чего – уже с высшим образованием – призвался в ЦАХАЛ, где отслужил шесть с половиной лет.
- В каком чине вы ушли в запас?
- В чине капитана. Служил в ВВС. Прошел Первую ливанскую войну – занимался техническим обслуживанием боевых самолетов. Затем разрабатывал электрооптические приборы, в том числе для Шестого американского флота… Командовал нами Рами Дотан – светлая голова. В возрасте 27 лет я понял: либо я остаюсь кадровым офицером, либо нужно срочно искать себя на гражданке.
В поисках места под палящим солнцем
Вскоре после ухода в запас Ури получил из США крайне выгодное предложение работы.
- Собрался было ехать, но внезапно почувствовал: что-то очень важное в своей жизни я пока не сделал. В детстве мы распевали песни о кибуцах, мечтали создать образцовое хозяйство в Израиле, а я вместо этого задумал делать деньги в Америке?! – говорит Ури. – Вот я и решил задержаться на несколько месяцев и проверить: что же это такое – кибуц?
В 1989 году капитан ВВС Ури Кармиэль явился в Кибуцное движение: «Сможете меня принять?»
«Конечно, что за вопрос!»
Пораскинув мозгами, Ури поехал в Кибуцное движение снова: «А если мне удастся организовать 20-30 молодых семей – выделите нам землю под строительство нового кибуца?»
«Нет».
«Почему?!»
«Да потому, что еще в 1985 году правительство приняло решение больше не строить новые кибуцы!»
Ури горячо возразил: «Многие кибуцы разваливаются на глазах, люди бегут в города, обрабатывать землю некому. Мы сможем заменить в каком-нибудь существующем кибуце тех, кто оттуда бежал».
«Принеси списки волонтеров – посмотрим»...
- Я объездил почти всех своих ровесников, которым удалось вырваться из Советского Союза в 1973 году, - рассказывает Ури. – Но они к тому моменту были уже прекрасно устроены и даже слышать о кибуце не хотели: «С ума сошел – неужели мы станем чистить курятники?!» Я, конечно, сильно разочаровался…
Впрочем, долго бездействовать Ури Кармиэлю не пришлось. В 1989 году «железный занавес» превратился в тюлевую занавеску: началась алия. Ури поспешил в центры абсорбции.
- Многие репатрианты были в растерянности: чем заняться в новой для себя стране? - вспоминает он. – В конце концов, мне удалось организовать порядка 40 семей. Плюс три семьи старожилов, приехавших в 70-х. Мы стали искать для своего кибуца подходящее место. Первая встреча прошла в Неве-Илане. Присутствовали на ней не только представители Кибуцного движения, но и Сохнута. Там мы узнали, что Неве-Илан успел преобразоваться в «мошав для совместного проживания». Затем мы съездили в Регбу, где окончательно удостоверились, что кибуцы с характерной для них уравниловкой – это прошлое. Будущее – за капиталистическими мошавами.
Куда только не ездили потенциальные земледельцы в поисках своего места под палящим средиземноморским солнцем: на Голаны, в Нимрод… Но везде им твердо отвечали: «Нет, свежие силы нам не нужны!»
- Первое предложение и приглашение поступило из кибуца Йитав, - вспоминает Ури Кармиэль. – У меня тогда была старая машина «Рено», в салон набилось 5 человек. Преодолеваю последний подъем на второй скорости, но мотор «сдох»… Йоэль сказал: «Посмотри вокруг – гиблое место. Сюда мы больше не приедем».
В конце концов нашлось для энтузиастов местечко в Негеве неподалеку от Ревивим.
- Прожили мы в мошаве Ашалим два с половиной года, - рассказывает Ури. – Всю нашу группу – 30 семей туда не впустили. Приняли всего 16 семей, сказав нечто вроде того, что слишком много «русских» - это нехорошо для хозяйства. Вместо «русских» привезли несколько семей репатриантов из Аргентины и коренных израильтян. Гремучая смесь! В борьбе за выживание начались междоусобицы: работы на всех не хватает, а кормить семьи нужно всем. Чтобы погасить «пожар», Сохнут прислал в Ашалим психологов и социальных работников. Не помогло. Мы поняли: нужно искать другое место. Съездили в один из кибуцев по дороге в Эйлат. Но там было еще хуже. Тогда я заказал автобус и мы с ребятами отправились в Йитав.
Разруха ты, разруха, родная сторона
Лето 1993 года выдалось в Иорданской долине аномально жарким. Проехавшись по кибуцным улицам и угодьям, люди пришли в ужас: разруха…
- Даже деревья засохли, потому что в последние два года никто их не поливал, - вспоминает Ури. – Еще в 1989 году от старого кибуца практически ничего не осталось. Пришлось Сохнуту нанять рабочих, чтобы те ухаживали за финиковыми пальмами (плантации огромные)!
Увидев, что творится в Йитаве, Лидия, жена Ури, взбунтовалась.
- Представляете: нас торжественно встречают, приехал секретарь кибуцного движения, представитель Сохнута, а наши люди отказываются выходить из автобуса, - рассказывает Ури. – Среди тех, кто приехал на встречу, был Йоэль Маршак, известный по тем временам деятель кибуцного движения. Он начал убеждать нас остаться: вы, мол, – надежда государства, но вы собираетесь отказаться от своего намерения возродить кибуц! Давил он людям на психику сильно. Стыдил нас так, что мы сидели с опущенной головой. Вернулись домой, и я сказал товарищам: «Что ж, если государство столь остро в нас нуждается – поедем в Иорданскую долину». Не успели мы дать положительный ответ – грянул сентябрь 1993 года: Израиль подписал «соглашение Осло». Значит, ехать некуда: контролируемые территории вот-вот передадут арабам.
Вздохнув с облегчением, несостоявшиеся «целинники» решили проявить сознательность и написали Рабину письмо: мы, мол, не поедем в Иорданскую долину, чтобы не стать препятствием к миру. К немалому их удивлению, Рабин прислал ответ, смысл которого сводился к следующему: «О чем вы?! Израиль никогда, ни при каких обстоятельствах не уступит палестинцам Иорданскую долину, потому что она обеспечивает безопасность всему центру страны».
- Рабин отрезал нам последний путь к отступлению: придется ехать в Йитав, - рассказывает Ури. – К тому же представители Сохнута поставили вопрос ребром: если мы хотим, чтобы имеющийся в поселке жилой фонд отремонтировали, мы обязаны быть на месте. Государство опасается, что оно вложит деньги в ремонт домов, а мы тем временем раздумаем и не переберемся в кибуц.
Поначалу для новоселов доставили 10 караванов: Сохнут выделил их инициативной группе на полгода.
- Кондиционеров в караванах нет, а жара летом жуткая, воздух прогревается до температуры 50 градусов, - вспоминает Ури. – У многих малые дети, но водопровод к караванам не подведен. Приходилось спускаться к ручью. Вниз идти легко, а наверх – с ведрами?!
Вскоре Йоэль, младший брат Ури, привез в поселок мини-трактор. К нему прицепили тележку. Ездить за водой стало легче.
- Начало было более чем пикантное, - говорит Ури. – Государство, видимо, решило: если мы продержимся в Йитаве год, значит, можно вкладывать средства в развитие поселка. А не выживем – значит, не судьба.
Кавказцы – крепкий народ. Если не сломались в психушках да в советских тюрьмах – выдержали и в пустыне проверку на прочность. Сейчас в Йитаве проживают 48 семей – порядка 200 человек. Поселок застроен сказочно красивыми домами. К услугам общины – детский сад, синагога, микве, клуб, магазин, плавательный бассейн.
Первые 25 капитальных домов обошлись владельцам (вместе с инфраструктурами) в 300 тысяч шекелей - относительно скромная ипотечная ссуда. Зато в новом жилом квартале для молодых семей (недвижимость в Израиле стремительно дорожает) строительство дома обходится уже в 400 тысяч. Впрочем, за такие деньги в «государстве Тель-Авив» не купишь даже хибару.
- Огромную помощь в сооружении нового квартала поселку оказал Поселенческий отдел Всемирной сионистской организации, - говорит Ури Кармиэль. – Он выделил нам на расширение более миллиона долларов.
«Колхозники» Йитава (80% из них – «русские») выращивают на площади 700 дунамов отборные финики сорта «маджуль».
- «Маджуль» - это классика финикового жанра, - говорит Ури. – Растут они всего в трех местах в мире: в Калифорнии, в Африке и в Израиле – от Аргамана до Мертвого моря. Больше нигде они не созревают, потому что для этого требуется температура воздуха свыше 40 градусов, а влажность – не более 15 процентов. Если не поливать финиковые пальмы каждый день, они засохнут. Капризный сорт! Зато доходы от продажи самые высокие: примерно 100-150%.
Кроме «маджуля», в Йитаве выращивают финики еще трех сортов. В теплицах созревает душистый перец, помидоры «шерри», деликатесные пальчиковые огурчики.
- В сельском хозяйстве занято всего семеро жителей мошава, - объясняет Ури. - Все остальные трудоустроены вне Йитава. Я, например, работаю на полставки секретарем в поселке Кфар Эльдад, расположенном в 70 километрах к югу от Йитава, и занимаюсь бизнесом с Россией: экспортирую эмбрионы израильских коров, дающих рекордные надои молока.
- Если большинство жителей Йитава работают «на стороне», кто же ухаживает за финиковыми плантациями?
- За каждую выращиваемую здесь культуру отвечают минимум два человека. Что же касается тяжелых физических работ, то на финиковых плантациях их выполняют таиландцы, а в теплицах, где выращивают огурцы, помидоры и перцы, работают наши соседи арабы.
Как кавказцы с арабами разобрались
Обосновавшись в Йитаве, Ури Кармиэль задумался над тем, на каких принципах строить свои отношения с живущими по соседству арабами.
- Через неделю после того как мы перебрались на новое место, я поехал к соседям в бедуинскую деревню Уджа, - вспоминает он. – Мне было известно, что там проживают две «хамулы»: одна – «господа», другая – «рабы».
Кармиэль нашел мухтара. Увидев незваного гостя, тот несказанно удивился: «Что привело тебя к нам?» Кармиэль объяснил: «Вчера, когда я ехал в Йитав, в мою машину бросили два камня. По-моему (на дворе стоял 1993-й год, только что подписаны «ословские соглашения» - Е.К.) забрасывать соседей камнями некрасиво. Давай договоримся: жить мы будем мирно. Вы будете нам помогать, а мы поможем вам, чем сможем. Я, например, хотел бы нанять у тебя в деревне строительных подрядчиков и рабочих».
Мухтар спросил: «А если кто-то из наших снова бросит камень?»
Пришлось Ури в авральном порядке вспомнить о своем происхождении.
«Пойми, - сказал он мухтару доверительно, - мы приехали в Израиль с Кавказа, а кавказцы – люди с горячим нравом. Если кто-то нас заденет – заплатит за это очень дорого».
Мухтар напрягся.
«А если кто-нибудь все-таки бросит камень?» - переспросил он, впрочем, менее решительным тоном.
«Тогда я приеду на культиваторе и аккуратненько – под корень - срежу один ряд банановых посадок, а если подобное повторится – срежу уже два ряда, - отвечал Кармиэль. – И если, не дай Б-г, вы кого-то раните, не спрашивай, что за этим последует. Ничего не поделаешь – такие уж у нас понятия, нас не перевоспитаешь»…
На другое утро Ури, исполнявший обязанности офицера по безопасности ишува, сел в машину и поехал в региональный совет. Не успел вырулить на шоссе – в лобовое стекло полетел камень. Ури (армейская закалка) преспокойно развернулся и поехал обратно в Йитав.
- В тот период на весь поселок у нас был один трактор, - вспоминает он. – Я сказал трактористу: «Собирайся».
Подъехав на тракторе к посадкам бедуинских бананов, Ури скомандовал: «Начинай культивировать, но режь не один ряд, а сразу два».
На место ЧП тут же прибежал мухтар - и обмер при виде работающего культиватора.
«Но ты ведь говорил, что если кто-то бросит камень, вы срежете всего один ряд?» - воскликнул он.
«Верно, - отвечал Кармиэль. – Второй ряд мы срезаем за вредность: и дня не прошло с момента нашей беседы, а вы уже закидываете нас камнями!»
После того, как самодеятельный спектакль под названием «Преступление и наказание» повторился еще несколько раз, бедуины уразумели: если их бородатый сосед в вязаной кипе что-то пообещал – непременно сдержит свое слово.
Впрочем, в отношениях с соседями Ури решил практиковать политику кнута и пряника. Однажды Кармиэль нанял в деревне Уджа строительного подрядчика: тот предложил нереально низкую цену. Ури понимал: запрошенных арабом денег не хватит даже на покупку стройматериалов и заправку автомобиля, доставляющего рабочих, но промолчал.
Ближе к окончанию работ приходит к Ури подрядчик – хмурый, поникший.
«Я, - говорит, - прогораю: деньги закончились».
«Знаю», - сказал Кармиэль и… отвалил арабу сумму, в два раза превышающую ту, которую он запросил изначально.
Поощрение сработало не хуже устрашения: отношения нормализовались. Так продолжалось до начала в 2000 году интифады Аль-Акса (она, напомню, была развязана арабами в ответ на пакет широкомасштабных уступок, предложенных Арафату в Кемп-Дэвиде тогдашним израильским премьером Эхудом Бараком).
- Еду я как-то домой и вдруг замечаю в Удже на пригорке наш автомобиль, - вспоминает Ури Кармиэль. – Я выскочил из машины, выхватил пистолет и стремглав бросился к тому дому, у которого стояла машина.
Стрелять Кармиэлю не пришлось. Выяснилось: сразу после того, как мальчишка-бедуин метнул камень в автомобиль одного из жителей Йитава, тот, ни секунды не мешкая, развернулся, въехал в арабскую деревню, догнал «борца за освобождение Палестины» и предупредил (но очень убедительно!): «Еще одна такая выходка – тебе конец».
- Я, конечно же, еще раз побеседовал с мухтаром, напомнив, какие мы горячие головы, - говорит Ури.
Интифада местного значения была задушена на корню.
От неопределенности – к уверенности в завтрашнем дне
В 2001 году Ури Кармиэль сложил с себя обязанности секретаря ишува Йитав и начал работать в региональном совете.
- В тот период нам казалось, что Барак вот-вот передаст палестинцам Иорданскую долину, в связи с чем многие из нас поспешили устроиться на работу в каком-нибудь другом месте, - вспоминает Кармиэль. – Мы сидели и планировали, как перевезти в другое место уже построенные дома, чтобы в случае «эвакуации» здесь камня на камне не осталось. С 1993 года нами постоянно владело ощущение, что мы здесь – люди временные и когда-нибудь придется искать для своей общины новое место.
- Что это за чувство: годами жить «на чемоданах», в ситуации полной неопределенности?
- Ощущение не из приятных, особенно когда у тебя семья и подрастают дети, - говорит Ури Кармиэль. – Как опытный военный, я был членом группы, пытавшейся разработать для Иорданской долины оптимальное решение на случай подписания договора с палестинцами. Вместе с генералом Эфраимом Снэ и другими специалистами разных отраслей – военными и гражданскими, мы ломали голову, к какому территориальному компромиссу следует прийти, чтобы сохранить за Израилем стратегически важные территории и объекты инфраструктуры, включая 90-е шоссе. Тщательно анализируя реалии, мы поняли: в свое время, в преддверии подписания договора о мире с Иорданией, король Хусейн спас Израиль, категорически отказавшись от любых притязаний на Иорданскую долину. Аргумент Хусейна был прост: между Иорданией и палестинцами никогда не будет общей границы – в буферной зоне при любых раскладах должны находиться израильские войска. В результате члены комиссии пришли к выводу, что даже если Израилю удастся подписать с палестинцами договор, нам придется минимум на сто ближайших лет арендовать у них Иорданскую долину, оставив на ее территории свои армейские базы и гражданские поселки. А за столетие что-нибудь образуется… Комиссия, в состав которой, кроме политиков и военных, входили также профессора, ведущие специалисты разных отраслей, работала больше года, но никакого иного решения не нашла.
- Изменилась ли ситуация в настоящее время? Ведь Нетаниягу постоянно призывает Абу Мазена вернуться за стол переговоров…
- Нет, нисколько! Я много лет знаком с Шимоном Пересом и очень его уважаю: он умеет находить нестандартные решения, - говорит Ури Кармиэль. – В канун первой поездки Биньямина Нетаниягу к королю Абдалле наш президент предложил иорданскому монарху прелюбопытную модель.
Заключалась она, по словам Кармиэля, в следующем: Абдалла становится «королем» общего для израильтян, палестинцев и иорданцев «трехглавого» государства. Каждая его «автономия», естественно, будет иметь собственное правительство и свои проблемы будет решать самостоятельно, но титул сверх-правителя останется за Абдаллой. Однако король Иордании категорически отверг и это предложение!
- Впрочем, надеюсь, что Перес, величайший мастер политической интриги, придумает еще что-то более оригинальное, - подводит черту Кармиэль, при этом не понятно, шутит он или говорит всерьез. – США, кстати, тоже поддерживают идею о передаче Израилю в аренду на ближайшие сто лет Иорданской долины в случае подписания договора с палестинцами: ведь если мы хотим соблюдать условия договора о мире с Иорданией, никакого иного выхода просто нет.
- Если Израиль передаст палестинцам Иорданскую долину, территория нашей страны с востока на запад в некоторых местах сузится с 74 километров - до 14. В случае арабской агрессии такие границы не поддаются обороне, - замечаю я.
- Несомненно. Как бы там ни было, решить проблему Иорданской долины не так-то просто. Следовательно, мы останемся здесь еще минимум на сто лет!
