Предварительное замечание
Возникает вопрос о понятии производительности труда. Под производительностью обычно понимается эффект так наз. живого труда. При этом он оказывается как бы не зависящим от материальной поддержки со стороны средств производства. Такое понимание производительности труда верно лишь в первом приближении.
При более глубоком подходе следует выделять рост производительности труда за счет двух разных факторов производства. Во-первых, за счет роста умелости самого работника (опыт, знания, рационализация приемов труда), и во-вторых, за счет улучшения производства, производимого работодателем (повышение вооруженности труда, лучшая его организация, оптимизации снабжения и сбыта). При действии того или другого фактора достигаемый эффект будет делиться между указанными сторонами в разных соотношениях. Тем не менее, обе стороны будут участвовать в получаемом эффекте в любом случае. Если даже дополнительный эффект достигнут исключительно за счет усилий работника, в этом эффекте есть доля заслуги также работодателя, ибо этот эффект получен на производственной базе, предоставленной ему работодателем. Если дополнительный эффект имеет своим началом заслугу работодателя, в разделе эффекта должен участвовать также работник, ибо никакое улучшение не может действовать само по себе без сотрудничества работника. Последнее является необходимым условием повышения производительности труда.(В причинно-следственной цепочке событий такое необходимое условие принято называть по-латински Сonditio sine qua non.)
Затраты живого труда могут исчисляться как для одного предприятия, так и для последовательных производств, необходимых для получения конечного продукта. При этом показателем производительности может быть как произведенная натура, так и ее стоимость. Стоимостной показатель общественной производительности труда по СССР в целом и по союзным республикам органы ЦСУ начал разрабатывать с 1970 г. [1] В настоящее время такого показателя в официальной статистике нет.
Следует иметь в виду, что при более глубоком исследовании производительность труда надлежит исчислять не по валовому выпуску продукции, получившему стоимостной вид (как это происходило ряд лет в народном хозяйстве СССР), а по чистому продукту производства. Под последним понимается стоимость произведенной продукции, очищенная от материальных затрат. В масштабе страны этому показателю ближе всего отвечает национальный доход.
Экономическая и социальная природа заработной платы.
Под экономической природой заработной платы здесь понимается производительность труда, а под социальной — ее способность обеспечивать работнику достойный (по социальным меркам) или хотя бы минимальный (по физиологическим показателям) уровень жизни. Исследование названной проблемы требует ответа на принципиальный вопрос: является зарплата экономическим феноменом, социальным феноменом или чем-то средним. Вопрос возникает по той причине, что как социально-экономические теории, так и хозяйственная практика демонстрируют широкий диапазон ответов на него. Это характерно как для России, так и для многих зарубежных стран. Так, в конце Х1Х века в энциклике папы Льва Х111 было высказано требование, чтобы рабочий в любом случае получал в виде заработной платы минимум средств для своего и своей семьи существования. Вместе с тем, имеются «объединительные» теории для заработной платы. Тогда же католический экономист Фогельзанг (и не только он) высказался за построение зарплаты рабочего наподобие того, как построено вознаграждение домашней прислуги. Во-первых, она получает кров, стол и одежду, а во-вторых «плату за труд». [2] В первом случае она получает то, что можно назвать социальным минимумом, а во втором — то, что можно назвать заработной платой. Понятно, однако, что в разбираемом случае как натуральная, так и денежная часть вознаграждения может варьировать в широком диапазоне. Поэтому само деление вознаграждения на две части еще не дает ответа на вопрос, от чего зависит высота заработной платы.
В настоящем исследовании зарплата рассматривается прежде всего и главным образом как экономический феномен. [3]
Такой подход имеет некоторое историческое обоснование. В так наз. «плакатных» (нормативных) ценах на труд, которые действовали на горных заводах Урала и при строительстве Петербурга в первой половине ХVIII века, оплата зимнего дня работника (с лошадью и без) неизменно устанавливалась на более низком уровне, чем летнего дня. Это противоречило «человеческому» (социальному) фактору (поскольку относительно большие расходы работника на свое содержание падают на зимнее время), но отвечало производственному фактору: за летний день работник успевал сделать больше, чем за зимний день. Примерно такое же положение зафиксировано в ряде немецких, французских и английских исторических документов, регламентировавших заработную плату. «На времена года с более коротким днем приходилась меньшая заработная плата, чем на времена года с более продолжительным днем. А, как известно, средства к жизни бывают дороже как раз в месяцы с более коротким днем». [4]
Особую причину более высокой оплаты труда в летнее время по сравнению с зимним сезоном зафиксировал в конце ХIХ века Е. М. Дементьев в своем исследовании «Фабрика..» (М., 1897). По опыту ряда фабрик южных уездов Московской губернии Дементьев установил, что часть рабочих продолжает быть связана с крестьянским хозяйством, и летом стремится уйти на полевые работы, в частности на сенокос. Чтобы удержать у себя квалифицированную часть рабочих и не останавливать производство, некоторые фабриканты повышали летом оплату труда по сравнению с зимними месяцами. То обстоятельство, что зимой рабочему надо тратить на содержание себя и своей семьи больше средств, чем летом, во внимание не принималось.
Вместе с тем, нельзя игнорировать тот факт, что законодательство многих стран подходило и подходит к заработной плате с позиций, учитывающих социальный фактор. В этом оно нередко находит поддержку в общественном мнении. Так, в 1563 г. в Англии был издан закон (при королеве Елизавете) о передаче регулирования заработной платы судьям и некоторым другим должностным лицам. Закон упоминал, что ранее установленные пределы плат и жалований оказались слишком малы из-за повысившихся цен на все нужные людям припасы.[5] В 1798 г. съезд Беркширских судей потребовал от работодателей платить своим рабочим такую сумму, которая соответствовала бы «существующим ценам на предметы потребления». Вдобавок судьи вынесли решение о наложении на общины графства обязанности доплачивать их жителям — рабочим, получающим слишком низкую заработную плату, до суммы, которая считалась «безусловно необходимой для существования». Эту систему восприняли и другие графства Англии, пока против нее в 1820 г. не восстал г. Шеффилд, после чего она была отменена.[6] (По-видимому, работодатели входили в соглашения со своими рабочими с целью искусственно занизить отчетную зарплату рабочих и переложить на общины восполнение «спрятанной» зарплаты.).
В 1892 г. Совет г. Цюриха (Швейцария) устанавливал минимальные ставки оплаты труда для рабочих ряда профессий. Эта мера вызывала, однако, опасение критиков, что работодатели будут увольнять (не принимать на работу) более слабых и (или) менее умелых работников, кто не сумеет «оправдать» своей минимальной платы. В Цюрихе., как и в ряде других городов Зап. Европы (в Англии, Франции, Бельгии, Голландии), при сдаче городских работ на подряд от подрядчиков требовали, чтобы они обеспечивали определенный минимум заработной платы для своих рабочих. Поскольку не было развито трудовое законодательство, в условия подряда включались также условия о продолжительности рабочего дня и др. гарантии для работников. Все это было вызвано опасением, что в стремлении получить заказ на торгах, подрядчики снижавшие цену за подряд, имели в виду «отыграться» на своих работниках.
В Англии условия о выплате рабочим минимальной платы присутствовали также в подрядных договорах, которые заключало с частным сектором Адмиралтейство и др. государственные ведомства. В 1894 г. в Австрии ряд категорий рабочих, занятых на государственных железных дорогах (около 6 тыс. чел.), был принят на постоянную государственную службу и стал получать положенный государством оклад, равно как и тогдашний «социальный пакет» для государственных служащих, включающий (между прочим) надбавку на случай дороговизны ржи. То же было осуществлено в отношении ряда работников Монетного двора, государственных соляных копий и соляных варниц. [7] В то же время внедрение минимальной оплаты труда в частном секторе в ряде случаев приводило к нежелательным последствиям. На шахтах той же Австрии, где в конце Х1Х века был внедрен коллективный договор, содержащий цифру минимальной оплаты труда, наблюдалась плохая работа ряда шахтеров; поскольку их удовлетворял установленный минимум, они не стремились заработать больше. Минимальная оплата может оказаться заведомо высокой для неумелых, слабосильных или неполноценных работников («полуработников»), которым приходится платить больше, чем они вырабатывают. Имея в виду такие ситуации, сторонник установления минимальной заработной платы О. фон Цвидинек-Зюденгорст приходил к такому выводу. «Здесь задача политики заработной платы кончается, так как политика заработной платы не должна быть политикой помощи бедным и безработным. Она должна руководствоваться идеями справедливости, но никогда не может руководиться чувством сострадания». [8] Автор имел в виду, что старикам, инвалидам и т.п. неполноценным работникам надо помогать вне поля применения заработной платы.
Вместе с тем, для Англии известен период, когда законодатели определяли максимальную границу заработной платы и грозили наказанием тому, кто эту границу перейдет. Так произошло после эпидемии чумы — «черной смерти» в Х1У веке, когда вследствие нехватки рабочей силы заработные платы резко выросли. Недовольный этим явлением Парламент принял закон, по которому как работник, так и его наниматель, превысивший установленный максимум, подвергались крупному штрафу. [9]
МРОТ
Идея «достойной зарплаты» пробивала себе дорогу в конце Х1Х века в Англии под названием Living Wage. При этом на частный сектор оказывалось в основном косвенное воздействие. Правила о минимальной оплате труда действовали для мастерских Морского министерства, для подрядчиков, выполнявших городские работы. Идею минимальной (справедливой) зарплаты поддержали некоторые видные публицисты того времени, в частности историки профсоюзного движения Сидней и Беатриса Вебб. В 1896 г. закон о минимальной зарплате в городах был внедрен в шт. Виктория в Австралии в производстве мебели, одежды, при выпечке хлеба, на бойнях. Были образованы отраслевые Бюро заработной платы, куда выбиралось равное число представителей предпринимателей и рабочих. Главному фабричному инспектору было предоставлено право понижать установленный минимум для юных (не обученных), престарелых и слабосильных работников и следить за тем, чтобы рабочие не проходили под видом «учеников». Применение закона встретило трудности в этнически-замкнутых производствах (с китайским языком).[10]
Первый КЗоТ, принятый в РСФСР в конце 1918 г., содержал статью о минимальной зарплате, которая должна была отвечать минимальному жизненному уровню. Этот уровень по различным регионам страны должен был определить тогдашний Наркомтруд. В связи с обострившейся разрухой и падением денежной системы, рабочие (и профсоюзы) добивались снабжения их натуральным пайком, а не деньгами. Поэтому указанная статья не вошла в жизнь, и в годы военного коммунизма оказалась как бы забытой.
Несомненные признаки «социального подхода» к зарплате присутствуют в современном трудовом законодательстве, как России, так и ряда других стран, регулирующих минимальный размер оплаты труда — либо в часовом разрезе (например, в США), либо по-месячно. Последний показатель имеет легальную силу в России под названием МРОТ (минимальный размер оплаты труда). В России за МРОТ и за его повышение выступают профсоюзы. При этом они не задаются теоретическим вопросом, насколько оправдано экономическую категорию (зарплату) подчинять социальному требованию; их интересует положительный (как они считают) конечный результат. Примерно такую же позицию занимают правительственные круги. Они не оспаривают МРОТ и не ссылаются на то, что он ставит социальное начало выше экономического. МРОТ они не отвергают по двум основаниям. Во-первых, он способен (в какой-то мере) помочь в борьбе с бедностью, в том числе с бедностью многих слоев трудящихся. Во-вторых, он облегчает борьбу с уклонением от налогов на зарплату, ибо многие предприниматели выплачивают (на бумаге) своим сотрудникам такую зарплату, которая меньше МРОТ и которая (ввиду ее незначительности) освобождается от обложения подоходным налогом. Кроме того, с заниженной зарплаты полагаются меньшие взносы в фонды Соцстраха. При повышении МРОТ «бумажная зарплата» этих сотрудников должна возрасти, и тогда она может быть охвачена подоходным налогом; должны возрасти и взносы в Соцстрах. Вместе с тем, правительственные круги более ответственно подходят к повышению МРОТ, ибо понимают, что для некоторых отстающих отраслей (вроде сельского хозяйства) выплата достаточно высокой минимальной зарплаты может оказаться непосильной. Для других отраслей повышение МРОТ может привести к автоматическому повышению цен на их продукцию и услуги, то есть к инфляции. Такие последствия представляются неизбежными, поскольку на экономику начинают возлагаться социальные задачи.
Имеется альтернатива «обычному» МРОТ в виде доплаты низкооплачиваемым категориям трудящихся за счет государства. Такие системы применяются в некоторых странах. Например, во Франции, если предприниматель нанимает инвалида и платит ему «по труду», то есть мало, то государство доплачивает — либо предпринимателю, либо непосредственно инвалиду. В этом случае социальные задачи (помощь бедным, вовлечение в трудовую деятельность инвалидов) не подчиняют себе размер зарплаты, как экономического отношения, а действуют как бы параллельно с этим отношением. Однако такая система сложна в исполнении, ибо трудно бороться с обманными действиями причастных лиц. Так, предприниматель может договориться с инвалидом и занижать отчетную зарплату последнего, с тем чтобы последний получал в виде компенсации от государства возможно большую сумму.
Другая альтернатива заключается в увеличении веса социальных выплат и натуральных предоставлений в пользу несостоятельных и малосостоятельных слоев населения, прежде всего трудящихся. Если бедной семье обеспечивается приемлемый уровень жизни за счет социальных выплат и предоставлений, то значение МРОТ резко снижается или даже сходит на нет, то есть от него можно отказаться.
Северные коэффициенты и надбавки
Может показаться, что в заработной плате применительно к северным регионам России, существует первенство социального над экономическим. В течение многих десятилетий законодательство устанавливало и устанавливает прибавки к зарплатам в этих регионах с учетом необходимости для проживающих здесь людей производить дополнительные расходы на поддержание своей жизнедеятельности. Эти расходы приходится делать по двум направлениям. Во-первых, людям надо лучше питаться, одеваться, тратить больше средств на обогревание жилья, а также на свое оздоровление по сравнению с жителями других регионов, а во-вторых, им приходится платить более высокие цены за товары повседневного спроса, которые приходится завозить сюда издалека. [11]
Указанные прибавки внешне не связаны с производительностью проживающих здесь людей. Получается, что существенная часть заработной платы как бы независима от результатов труда тех, кому она выплачивается.
Однако такое впечатление обманчиво. Первичным является относительно высокая выработка производственно-технического персонала, работающего на Севере и в приравненных к нему местностях. Именно это обстоятельство позволяет (и заставляет) работающие на Севере организации платить повышенную зарплату своему персоналу. Не будь этого обстоятельства, северные организации, поскольку они состоят на хозяйственном расчете, не смогли бы выплачивать повышенные зарплаты своим работникам — что бы ни диктовали тамошние условия обитания. (Иными словами, этим организациям пришлось бы прекратить свою деятельность на Севере.) Для работника — северянина повышенная зарплата должна компенсировать ему неудобства жизни на Севере по сравнению с Центральными районами. Она ставит его лишь в равное положение с коллегами, работающими в обычных условиях. Для него повышенная зарплата таковой как бы не является. Все это вместе позволяет придти к выводу, что повышенная зарплата северян — это феномен не столько социальный, сколько экономический.[12]
Сказанное о северных территориях равным образом относится к отдаленным и неосвоенным районам, к другим территориям с тяжелыми условиями проживания, где по закону действуют более высокие ставки заработной платы.
Натуральные предоставления, иные льготы для лиц, занятых на тяжелых и вредных работах
Такими лицами являются, например, шахтеры. Работники, занятые на тяжелых и вредных работах, получают спец. питание, спец. обувь, для них действует сокращенный рабочий день и пенсионный возраст, им предоставляются дополнительные отпуска, применяются особые меры оздоровления. Все эти заботы о здоровье указанных работников внешне укладываются в представления, которые характерны для социальной сферы отношений. Однако их можно (и нужно) отнести к экономическим отношениям. Дело в том, что лица, занятые на тяжелых и вредных работах, подобно северянам, работают в худших условиях по сравнению с большинством других работников. Все названные выше выдачи и льготы призваны лишь уравнять трудовое положение указанных лиц с их коллегами. Приведенные отношения укладываются в понятие о рынке труда, то есть имеют экономическую природу.
Идея воспроизводства рабочей силы
Эта идея выступает как чисто экономическая, однако в действительности она ближе к социальному подходу. Она исходит из того предположения, или даже предполагаемого экономического закона, что зарплата должна обеспечивать работнику такой минимум средств существования, который способен поддержать его нормальную жизнедеятельность и обеспечить его биологическую (и профессиональную) репродукцию. В этой части идея воспроизводства рабочей силы близка к идее МРОТ.
Такая постановка вопроса имела основание в ряде стран Европы в ХУ111 и Х1Х веках, поскольку наемные рабочие нередко оплачивались на грани их физического выживания. (По-видимому, такому положению способствовала конкуренция растущего рабочего населения за ограниченное количество рабочих мест в условиях отсутствия у рабочих своих организаций — профсоюзов.) Но для развитых и развивающихся стран ХХ1 века «равнение» на минимум средств существования для большинства рабочего населения не характерно. Большинство занятых получает заработную плату, которая выше, чем минимум средств существования. Анализ производственных конфликтов на почве повышения заработной платы показывает, что многие (если не большинство) этих конфликтов затрагивают работников со сравнительно высокими заработками. Эти работники требуют «ещё больше», ссылаясь на растущие прибыли тех предприятий, где они работают. Так, в 2007 году на этой почве отмечались конфликты среди добытчиков нефти в Ханты-Мансийском автономном округе в ОАО «Сургутнефтегаз». В последнем случае местный профсоюз выдвигал довод, что рабочие должны получать не меньше, чем их коллеги в Западной Европе. Примерно те же доводы выдвигал коллектив автосборочного завода «Форда» во Всеволожске Ленинградской области.[13]
Идея «воспроизводства рабочей силы» во многом сливается с идеей МРОТ. Но она относится к сравнительно немногим слоям трудящихся и не может поэтому выступать в качестве главной и универсальной при решении вопроса о заработной плате. Независимо от этого (как указывалось выше) задача поддержания как жизненного уровня, так и работоспособности бедных слоев трудящихся (а равно безработных) может решаться социальными методами, то есть вне прямой связи с заработной платой.
Раздел выгод от технического прогресса в рыночной экономике
В таком ключе в современной отечественной экономической литературе вопрос ставится весьма редко,[14] хотя его объективность не вызывает сомнения.[15] Отставание в этой части отечественной экономической мысли от действительности можно объяснить тем, что за десятилетия плановой экономики указанный раздел производился государством во многом волевым путем. (Вместе с тем, это не исключает, что на принимаемые Правительством решения воздействовали также «рыночные силы».) [16] Ряд зарубежных авторов считал и считает вопрос о субъектах, участвующих в разделе выгод от технического прогресса, и об их долях при разделе этих выгод в условиях рыночной экономики само собой разумеющимся. Одним из первых таких авторов был американский экономист Fr. Walker, который во второй половине Х1Х века сформулировал идею раздела выгод от общественного производства. По его мысли, некоторые случаи технического прогресса приводят только (?) к росту зарплаты, хотя обычно эти выгоды выступают также как процент на капитал, земельная рента и предпринимательская прибыль. При этом он считал, что «Рабочий является последним (почему?) претендентом на долю в общественном продукте». [17] Тезис о рабочем, как о «последнем претенденте», оспаривался уже в то время. Так, в трактате английского автора Давидсона The Bargain Theory of Wages приводился довод о распределении долей общественного продукта на основе угрозы, которая могла исходить от каждой из спорящих сторон (угроза в виде разрыва сотрудничества труда и капитала). [18]Можно полагать, что (при условии социального равенства сторон) в споре за эти доли та сторона, которая в результате разрыва потеряла бы больше другой, уступила бы скорее; при этом «равенство угроз» возникло бы в ситуации, при которой разрыв отношении приводит примерно к одинаковым потерям для обеих сторон. [19]
Два вида технического и экономического прогресса. Технический прогресс обычно выражается двояко: как рост производства и как удешевление единицы произведенного товара. Возможен механический рост производства без его удешевления, но нормально даже он «тянет» за собой снижение оптовой и розничной цены. Дело в том, что расширение рынка происходит за счет тех покупателей, кому раньше товар был недоступен по его цене, или за счет тех, кто ограничивал свое потребление по той же причине. Расширить сбыт товара, который прежде удовлетворял спрос, обычно невозможно, если не снизить его цену. Таким образом, даже простое расширение производства обычно влечет за собой снижение цены на его продукт.
Возможен технический прогресс в виде удешевления производства, но без его роста. Падения цены конечного продукта в этом случае может и не произойти. Для этого случая будет действовать особый механизм раздела получаемых выгод, который заслуживает отдельного рассмотрения.
Три основных разряда лиц, выгадывающих от технического прогресса.[20] Как показывает опыт, положительные результаты технического и экономического прогресса в рыночном обществе достаются трем разрядам населения. Во-первых, это покупатели товаров. Во-вторых, это собственники вложенного в производство капитала и управляющие им. (Многие авторы выделяют еще собственников земли, но в данном случае землю допустимо рассматривать как такой же капитал.) В — третьих, это рабочие и служащие, занятые в производстве товаров и услуг. [21] Но кто из этих трех разрядов является приоритетным получателем выгод от технического прогресса, не ясно.
По-видимому, приоритетными являются покупатели. Дело в том, что при отсутствии монополии (и связанного иногда с нею искусственного сдерживания производства) производство должно развиваться до своего экономического предела. Этим пределом будет выпуск такого количества товара, который найдет себе сбыт по цене, приносящей хотя бы минимальную прибыль. [22] Иными словами, будет осуществлен максимально-возможный (при данной конечной цене) выпуск товаров по сниженной цене или ценам. Этой первичной (если можно так сказать) выгодой и воспользуются покупатели. На долю владельцев капиталов и на долю трудящихся выпадет то, что останется. Останется же повышенный размер чистого продукта, подлежащий разделу между ними. [23]
Если стоять на «классической» точке зрения Маркса, то никакого раздела в этом случае не будет. Рабочим (как и раньше) останется то, что необходимо для их выживания и репродукции, а все остальное попадет в руки владельцев капитала. [24] Надо сказать, что этой же точки зрения придерживался ряд видных экономистов и при Марксе, и до Маркса. Так, она присутствовала в трудах Джона Локка (конец ХУ11 века), у французских физиократов и у Адама Смита в ХУ111 веке, а в Х1Х веке — у Давида Риккардо и др. Все эти экономисты исходили из низкого уровня жизни рабочих, который они наблюдали в действительности, и который они возводили в экономический закон. В ряде случаев они ссылались на тот очевидный факт, что конкуренция рабочих за рабочие места низводит их заработную плату до самого низкого уровня. При этом они (молчаливо) учитывали, что в некоторых европейских странах союзы рабочих в течение ряда лет были запрещены по закону (Франция, Англия). В других случаях они опирались на такой же бесспорный факт, что рабочий не сможет работать, если он не сумеет удовлетворить за счет получаемой зарплаты своих элементарных потребностей.
Эти рассуждения не выходили за пределы видимой действительности. Так, в них не рассматривался вариант, когда рабочие смогут объединиться в профсоюзы. Тезис об определяющем значении «средств существования» (их минимуме) годился для решения вопроса о минимальном размере заработной платы. Но он не касался вопроса, где проходит и чем определяется верхняя его граница. [25]
Экономическая действительность опровергает вывод о так наз. экзистенц-минимуме (немец.), который (якобы) во всех случаях определяет размер заработной платы. Официальная статистика заработной платы в ряде стран Европы, а равно ее научные разработки, уже во второй половине Х1Х века показывали, что заработная плата растет вместе с техническим прогрессом. Более того. С развитием профсоюзного движения рабочие начали требовать себе долю возросшей прибыли именно того предприятия, где они работали, и нередко добивались этого. [26]Проблема заключалась не в том, что зарплата находится на одном и том же уровне, а в том, что ее рост отставал от роста доходов в виде прибыли на капитал и других доходов состоятельных классов. [27]
Экономическая литература в СССР, равно как и публицистика, неотступно указывала на зависимость зарплаты от производительности труда. Многократно провозглашался бесспорный тезис, что рост зарплаты не может и не должен обгонять производительность труда. При этом о Марксовом тезисе («Рабочим нет дела до их производительности труда») либо забывали, либо старались представить его как не действующим в условиях плановой экономики. Некоторые пропагандисты Марксовой теории зарплаты ссылались на исключительно тяжелые условия, в которых оказались РСФСР, а затем СССР, во время и непосредственно после экономической разрухи 1917-1921 годов. (В 1921 г. начался переход от так наз. военного коммунизма к НЭПу.). Тем самым они как бы намекали, что в условиях, когда стоял вопрос о выживании миллионов людей, (даже) высоконаучные идеи переставали отражать действительность. В итоге они выводили запутанные формулы, вроде такой: «В советской промышленности заработная плата устанавливается на основе взаимозависимости (?) между ней и производительностью труда». Но в другом случае тот же автор прямо признавал невозможным стремление рабочих восстановить «довоенный уровень средств существования», поскольку в реальности действовал принцип «Соответствия зарплаты продукту труда».[28]
В современной России многие работающие на экспорт предприятия, а равно передовые фирмы платят своим работникам существенно больше среднего. Если же они этого не делают, то рискуют забастовкой и остановкой производства. Например, забастовкой угрожали (или проводили ее?) рабочие автосборочного завода с иностранным капиталом во Всеволожске Ленинградской области. В Рязани ряд предприятий, изготавливающих дефицитную строительную продукцию, находила «благодарный рынок». Они были способны выплачивать относительно высокую зарплату своим рабочим. Так, компания «Лоджикруф» платила своим рабочим в начале ХХ1 века в среднем 25 тыс. руб. в месяц и намечала через два года поднять эту цифру до 35 тысяч. [29]
Как распределяется возросший чистый продукт между собственниками капитала и работниками — такой статистики нет. Тем не менее, можно полагать, что на это влияет несколько факторов, в том числе уровень безработицы в данной местности, угроза администрации закрыть предприятие или перенести производство в регион, где заработная плата ниже средней. Однако вне сомнения остается тот факт, что возросший чистый продукт предприятия в той или иной пропорции делится между хозяевами и работниками. При этом, однако, возникает такой побочный отрицательный результат, как неравенство в заработках между рабочими передовых предприятий и фирм и остальными рабочими и служащими в том же регионе.
Побочные последствия неравенства и его профилактика
Последствия указанного неравенства известны. Они выражаются в том, что работники отставших предприятий и фирм требуют уравнения своих заработков с заработками своих более удачливых коллег. Эти требования справедливы, они в том или ином объеме рано или поздно удовлетворяются.[30] Но поскольку «средние», а тем более отставшие фирмы и предприятия не имеют внутренних резервов для повышения зарплаты, они создают их за счет повышения цен на свою продукцию и услуги. Результатом является то явление, которое наблюдается как в России, так и за рубежом: более или менее общий рост цен на товары и услуги, который обычно называют инфляцией.
В истории народного хозяйства имеется немало примеров, когда власти вмешивались в отношения работодателей с рабочими, чтобы избежать неравенства в зарплатах. В 1761 г. в Австрии было замечено, что состоятельные владельцы виноградников «Не только платят за обработку виноградников больше, чем полагается по уставу, но дают еще рабочим обед, ужин, и т.п.» Менее состоятельные владельцы виноградников не могли пойти на такие дополнительные траты, и по их настоянию «повышение платы было запрещено».[31]
И.Х. Озеров в своем труде «Политика по рабочему вопросу в России в последние годы» (М., 1906) писал, что губернаторы в некоторых промышленных губерниях запрещали передовым фабрикантам повышать зарплату своим рабочим. Основанием для запретов было то соображение, что для других фабрикантов аналогичное повышение было проблематичным или невозможным. Власти опасались, что рост зарплаты, если бы он ограничился одним или несколькими предприятиями, вызовет беспорядки на всех остальных. В колхозные времена районные власти в СССР контролировали выдачи на трудодни в передовых колхозах, чтобы не допустить резкого разрыва в оплате труда в разных колхозах. [32] Контроль в отношении доходов всех вообще трудящихся осуществляло Правительство СССР, без согласия которого формально не могли повышаться ни ставки заработной платы, ги расценки за труд, ни должностные оклады. В коллективных договорах, которые рекомендовалось заключать работникам с администрацией предприятий, вопросы заработной платы (в отличие от порядков, бывших в 1920-х годах) не стояли. Это означало, что независимо от успехов работы того или иного предприятия, зарплата его рабочего коллектива не должна была изменяться.
Однако в настоящее время подобные «профилактические меры» в России не известны. Административных границ для роста заработной платы обычно не бывает. Это способствует созданию разрыва в зарплате работников, трудящихся на одинаковых работах, но в разных предприятиях.
Уровни измерения (учета) производительности труда.
Поскольку рост заработной платы опирается на рост производительности труда, принципиально важным оказывается вопрос, на каком уровне учитывается (или должен учитываться) рост производительности труда. Таких уровней можно насчитать четыре. 1) Предприятие. 2) Отрасль. 3) Регион. 4) Страна в целом. Для настоящего времени известно, что рост производительности труда ежегодно учитывается на уровне страны в Голландии, и ежегодно на этом же основании происходит увеличение ставок заработной платы в целом по стране. В России ежегодно учитывается рост ВВП, но каких-либо трехсторонних соглашений об учете этого показателя для соответствующего роста заработной платы в целом по стране не известно. Вместо этого рост зарплаты происходит более или менее стихийно на каждом предприятии — как это наблюдалось и в годы НЭПа. И только рост окладов гос. служащих происходит в централизованном порядке, поскольку он зависит от Правительства страны.
В СССР после ликвидации НЭПа рост ВВП (точнее, заменяющих его показателей, каковыми служили: валовая общественная продукция в промышленности; конечный общественный продукт; национальный доход, отличающийся от предыдущего на величину амортизации) учитывался в целом по стране, большое значение ему придавалось и на региональном уровне.[33] ВВП (точнее, заменяющие его показатели) считался высоко-значимым показателем, поскольку по нему судили о темпах развития СССР и о его достижениях по сравнению с развитыми странами Запада. Вместе с тем, использование показателя роста ВВП для повышения зарплаты официально не предполагалось, и такая возможность не афишировалась.
Поскольку величина производимой продукции выступала в роли важного экономического и даже политического показателя, методика ее подсчета оказывалась в центре экономического анализа и экономических дискуссий. Тогдашнее ЦСУ получало ее путем сложения первичных показателей по каждому предприятию (так наз. заводской метод учёта). Но такой метод приводил к двойному счету. Например, поскольку Харьковский моторный завод работал на местный тракторный завод, стоимость выпускаемых моторов учитывалась дважды: сначала в выпуске моторного завода, а затем в выпуске тракторного завода, ибо в стоимости каждого трактора присутствовала стоимость его мотора. Такой метод не просто завышал ВВП (или аналогичный ему показатель), но и мешал рациональному объединению производств. Например, если бы моторный завод был присоединен к тракторному, то цифра валового выпуска продукции по г. Харькову сократилась бы. «Естественно», власти г. Харькова на это не пошли бы. [34]
Независимо от этого недостатка, учет производительности труда «по валу» иногда приводил к тому, что рост зарплаты на предприятии «законно» обгонял рост производительности труда. Так происходило по той причине, что плановый фонд зарплаты производственно-технического персонала «привязывался» к стоимости выпуска. Если этот выпуск рос, то вырастал и плановый фонд зарплаты. Но стоимость выпуска могла расти, так сказать, механически, за счет применения более дорогих видов сырья, материалов, полуфабрикатов. В этом случае в росте вала не было заслуг коллектива, тем не менее, фонд его заработной плата мог вырасти. [35]
В 1980-х годах делались попытки внедрить в народно-хозяйственный учет (например, для целей планового ценообразования) показатель чистой продукции; при этом стоимость произведенной продукции уменьшалась на стоимость материальных затрат. Однако этот метод не стал универсальным.
В экономической литературе предвоенных и послевоенных лет происходила дискуссия относительно правильности подсчета ВВП (точнее, заменяющих его показателей) по методике ЦСУ. Защищал эту методику известный экономист Я.А. Кронрод. [36]С ее критикой выступали менее известные А. Петров и Б. Смехов (Проблемы экономики № 5, 1939, и № 7 1940 г.). Поскольку эта критика была обоснованной, некоторые экономисты выдвигали на первый план показатель национального дохода, в котором не было повторного счета, как в методике ЦСУ. [37]
Вместе с тем, послевоенное поколение ученых-экономистов было нацелено на изучение роста нац. дохода в основном только с тех позиций, насколько СССР «догоняет Америку». Это отвечало политическим требованиям того времени, но обедняло выполняемые расчеты и анализ. В частности, в объем производства не включалась стоимость оказанных производственных и непроизводственных услуг. Подоплекой такого не-включения было нежелание «портить статистику». Как известно, по объему выпускаемой продукции СССР отставал от США. Если бы в учитываемые объемы производства обеих стран была включена стоимость оказанных услуг, то разрыв должен был увеличиться еще больше. Это и было причиной, почему ЦСУ не желало включать стоимость услуг в объемы производства.
«Попутно» такая позиция приводила к недооценке услуг и к прямому пренебрежению ими. Как политические деятели, так и многие авторы-экономисты указывали на относительно малое число работников, занятых в СССР в сфере услуг, как на его достижение. Считалось, что поскольку в сфере услуг «ничего не производится», трудовые ресурсы в СССР распределены наиболее рациональным образом. Ибо они (в отличие от многих стран Запада) заняты в реальном секторе экономики, от которого только и зависит благосостояние народа. При этом молчаливо предполагалось, что качество жизни якобы не зависит существенно от сферы услуг. Более того, игнорировался даже тот факт, что без развитой сферы услуг произведенный продукт может и не дойти до конечного потребителя.
Публикация Оскара Шейнина
Примечания
[1] См. Сб. Общественная производительность труда. Минск, 1980. с 41.
[2] О. фон Цвидинек-Зюденгорст. Теория и политика заработной платы. М., 1905, с. 157, 164.
[3] В середине Х1Х в. в своем произведении «Изолированное государство» И.Г. фон-Тюнен сделал попытку объединить на равных оба начала — социальное и экономическое. Он предложил формулу заработной платы, согласно которой зарплата исчисляется как корень квадратный из произведения двух показателей: производительности труда работника и стоимости минимума средств существования, необходимых для его и его семьи. (Тюнен рассматривал прежде всего положение в сельском хозяйстве.) Однако это «компромиссное» предложение не получило поддержки в литературе. Нет также данных, что оно применялось или применяется в хозяйственной практике.
[4] О. фон Цвидинек-Зюденгорст. Теория и политика заработной платы . М., 1905, с. 35.
[5] Там же. с. 94.
[6] Там же, с. 107, 108.
[7] Там же. с. 368 и др.
[8] Там же, с. 505, 510.
[9] Ридли Д. Фримасоны. М., 2007, с. 14.
[10] В. Железнов. Главные направления в разработке теории заработной платы. — Киев, 1904, с. 123-131.
[11] Н.П. Кузнецова. Л.Н. Широкова. Районное регулирование заработной платы. М. , — 1987.
[12] Легальные коэффициенты и надбавки определены в процентах к зарплате. Это правило (как и некоторые другие) представляется спорным, ибо дополнительные расходы работника, необходимые для нормальной его жизни на Севере, не зависят от размера зарплаты. Указанные проблемы заслуживают отдельного рассмотрения.
[13] «Отечественные записки» № 4, 2007, с. 104-106.
[14] Технический прогресс и разделение его выгод. //Труд и социальные отношения. 1998, № 3, 28-33.
[15] Солнцев. С.И. Заработная плата как проблема распределения. М-Л., 1925. 3 изд. (1- ое изд. 1911 г.)
[16] Например, в плановой экономике СССР, который залечивал свои раны после Войны 1941-1945 годов, применялся такой метод, как снижение розничных цен на товары массового потребления. Опыт показал, однако, что этот метод не может и не должен быть универсальным
[17] В. Железнов. Главные направления в разработке теории заработной платы. — Киев, 1904, с. 257.
[18] Там же, с. 268.
[19] Wages and the Productivity of Labor. // The Economic Journal. June, 1965. Vol. LXXY. 285-289.
[20] Здесь не рассматриваются другие слои населения, поскольку они получают свою выгоду с помощью налогового механизма, то есть нерыночным путем. Например, к ним относятся государственные служащие, а также лица, зависящие от социальной помощи.
[21] Многие авторы выделяют еще четвертый разряд — руководителей производства (менеджеров). Для целей настоящего исследования этот разряд выделять не обязательно, ибо в первом приближении он сливается с рабочими и служащими.
[22] Понимается минимальная прибыль сверх принятого процента на капитал, задействованного в данном производстве.
[23] Под чистым продуктом, как известно, понимается цена товар, очищенная от материальных затрат.
[24] Цитируя наблюдение Фосетта, что «Рабочие тщательно следят за ценой сырого материала и ценой фабрикатов и в состоянии точно определить прибыли своих хозяев» (чтобы потребовать увеличения зарплаты), Маркс комментировал его так : «Такие притязания капитал с полным правом отвергает, как основанные на грубом непонимании природы наемного труда. Он возмущается претензиями рабочих облагать в свою пользу прогресс промышленности и категорически заявляет, что рабочим вообще нет никакого дела до производительности их собственного труда» («Капитал», том 1, М., 1969, с. 569).
[25] Идея о «неурезанном («полном») продукте труда», как о верхней границе зарплаты, была популярна в некоторых социалистических кругах в Германии во второй половине Х1Х века. Известна «Критика Готской программы» Маркса по этому поводу.
[26] В 1865 г., то есть незадолго до выхода своего «Капитала», Маркс признавал факт раздела чистого продукта предприятия (или отрасли, или народного хозяйства в целом) между рабочими и хозяевами. В своей работе — лекции «Заработная плата, цена и прибыль» (М., 1955) он принимал аналогию, по которой рабочие и хозяева черпают из одного и того же котла. При этом содержимое котла достается больше тому, у кого больше ложка. Маркс призывал профсоюзных лидеров, входивших в «Интернационал», изготавливать для рабочих ложку больших размеров.
[27] С.И. Солнцев, указ. соч. См. также В. Железнов. Главные направления в разработке теории заработной платы.- Киев, 1904
[28] Е.О. Шатан. Теория заработной платы. — Харьков,1927, с. 202, 188.
[29] Строительство и бизнес № 3, 2008, с. 11.
[30] В современной Москве приезжие рабочие получают существенно меньше своих местных коллег. (К сожалению, статистика на этот счет отсутствует.) Тем не менее, об их забастовках с требованием повысить зарплату, ничего не известно. Такой результат можно объяснить вмешательством административного фактора. Для приезжих рабочих обычно создается искусственная обстановка нелегальности их труда (и даже пребывания) в Москве. Если они попытаются перейти к коллективным действиям, например создать свой профсоюз, то это может повлечь за собой их высылку из Москвы и из России.
[31] О. фон Цвидинек-Зюденгорст. Теория и политика заработной платы. -М., 1905, с. 82
[32] Некоторые передовые колхозы частично обходили этот контроль путем установления пониженных цен на продукты и услуги, которые они предоставляли своим колхозникам. Например, в 1970-х годах таким методом в Ильинском районе Ивановской области пользовался колхоз в с. Нажирово, выращивавший цикорий для Ростовской цикорной фабрики.
[33] Начиная с 1958 г., во всех союзных республиках было принято производить подсчет национального дохода, получаемого в каждой из них, а равно совокупного общественного продукта . (См. Сб. Общественная производительность труда. — Минск, 1980, с. 57.) Однако результаты этих подсчетов нельзя признавать убедительными, поскольку они опирались на плановые цены, которые во многих случаях не отражали экономических реалий.
[34] Материалы Е.Г. Либермана (Харьков).
[35] В. Маздоров. Анализ производительности труда и расходования фонда заработной платы. -М., 1954.
[36] Кронрод Я.А. Общественный продукт и его структура при социализме.- М., 1958.
[37] Кац А.И. Производительность труда в СССР и главных капиталистических странах.- М., 1964.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer8_9/lshejnin/
