* * *
В роще карийской тебя я обнял однажды.
Ты подростком была, я тебе был ровесник.
Мы робели друг друга, боялись близости нашей.
В роще карийской, в пещере, скрыты от мира,
Мы любили друг друга, друг друга стыдились.
Мог ли я знать, что мы, из рощи карийской
Выйдя рука в руке, навек останемся вместе?
* * *
— Давай поедем летом на Алтай, —
Ты мне сказала в юности туманной.
А я тебе ответил: — Не болтай! —
Стыжусь моей натуры окаянной.
Мы фильм с тобой смотрели на Ланском.
Под сенью гор цвели в долинах маки.
Мы царствовали в скопище людском,
А мне всё думалось, что это враки.
* * *
Вот гений юности: ей восемнадцать лет,
Все формы выражены, профиль безупречен,
Она естественна (ни позы, ни румян),
Взгляд полон мысли, кроток, горделив,
И речь умна, и голос мелодичен,
Ей мил Шопен, прочитан ею Фет…
Всё прелесть в ней. Она — сама любовь…
Мечта, благоухающая роза,
Пьянящая до головокруженья.
Она с улыбкой смотрит на меня,
А я свободен, молод, полон сил…
…Вот чудо красоты. Его я отвергаю.
Ему не поклонюсь ни на единый миг.
Ах, если б в этом возгласе мечты
Спасительный нашёлся недостаток!
* * *
Не прощай. Да и я не прощу.
Что нам эта поблажка?
Слово камнем ложится в пращу
Невозвратно и тяжко.
Не прощу, потому что живём,
Уповая на чудо.
Не прощай, потому что вдвоём
Нам не скучно покуда.
Не прощу для того, чтоб любить
И к мечте прикоснуться.
Не прощай, потому что простить —
То же, что отвернуться.
Перед отроком вещим неправ,
Равнодушен к святыне,
Точным словом убит Голиаф
Суеты и гордыни.
ИЗ ВИЛЬГЕЛЬМА Л.
В слезах, сквозь пелену душевного тумана,
Вдоль хмурых вод лесных плетусь, полуслепой.
Сердечная змея мрачит рассудок мой,
Язвит о той, в ком нет, мне грезилось, изъяна.
Воображение, уймись! Закройся, рана!
Мысль, не взметай обид, одна страшней другой,
Слезами не души, верни душе покой,
Из преисподнего освободи капкана!
Но ты упорствуешь! Что ж, храм развею твой:
Самоубийством, знай, твой замок я разрушу
И отдых обрету, навек освобождён.
Забвенья сладкого не ведает живой.
Покончив с ревностью, что так терзает душу,
Все горести земли избудет смертный сон.
ИЗ ЕККЛЕСИАСТА
Мужчин — одного из тысячи,
А женщины — ни одной,
Как ни ищи, не сыщется:
Женщина — это сеть.
Сердце её — силки тебе,
Будешь уловлен в них.
Доброго разве Бог спасёт.
Горше смерти она.
…Вот что от Проповедника
Нам скрижаль донесла.
Тысячелетняя заповедь.
Тут грешно рифмовать.
* * *
Мечтатели заблуждаются
В порывах детских своих.
Они в поддержке нуждаются.
Иных выручает стих —
Светлеет печаль вселенская,
Скиталец видит звезду…
Счастливейшим — дружба женская
Выпала на роду.
Слиянье тесней супружества,
Надёжней, чем небосвод,
Душе возвращает мужество.
В пустыне душу ведёт.
Спасибо тебе, целительница,
Что не назвалась вдовой.
Ты — космоса устроительница.
Живой и мёртвый — я твой.
СОНЕТ
Нашу неизбежную разлуку
Начали мы праздновать давно.
Друг бесценный, протяни мне руку!
Не грусти. Сейчас нам скрасит муку
Терпкое испанское вино.
Кажется, тебе сулил я царство…
Что ты плачешь?.. Хлынули гурьбой
Горести, обиды и мытарства.
Улыбнись. От жизни есть лекарство.
Мы ещё увидимся с тобой.
Не уму доверимся, а звуку.
Сколько света в слове сведено!
Друг необычайный, дай мне руку.
Там, где мы не встретимся, темно.
* * *
Ты помнишь ли мой отроческий стих?
— Мечты с лихвою хватит на двоих… —
Я мнил пасти́ небесные светила,
Но тут не сдюжил. А мечты — хватило.
Из млечных далей по лицу Земли
Тысячелетья толпами прошли,
Свидетельствуя: бездны мирозданья
Ясней не знали противосиянья.
* * *
Говори мне лестные слова.
От других я слушать их не стану.
Говори, пока любовь жива,
Боль взяла больничный, смерть мертва.
Видишь, ты разбередила рану.
Я по этой части недобрал.
С юности себя в чулан засунул,
Горячился, гордо презирал,
Схимника в аскетстве переплюнул,
От друзей наслушался вранья…
Каждому в глаза смеяться буду.
Мне никто на свете не судья —
Ты одна. Не упусти минуту.
Юрий Колкер родился в 1946 году, в Ленинграде; сочиняет стихи с 1952 года, публикуется с 1964 года. Участвовал в самиздате с 1970-х годов. Один из четырёх составителей антологии ленинградской неподцензурной поэзии Острова (1982). Выпустил в Париже первое комментированное собрание стихов Ходасевича (1983). В эмиграции с 1984 года. За книгу стихов Послесловие (1985) получил премию министра абсорбции Израиля (1987). Автор восьми книг стихов и критических работ о Боратынском, Ходасевиче, Бродском, Хлебникове, Д. Самойлове и других поэтах. С 1989 года живёт в Лондоне. Готовил и выпускал в эфир радиожурналы Парадигма и Европа на волнах русской службы Би-Би-Си (1991-2002).
