КАЗАНОВА
Вспомнить, как монашку звали…
Сущая Далила!
Пистолет английской стали
В сумочке носила.
Чуть не мил — и взятки гладки.
Вот уж не забуду
Наши пламенные схватки
В келье, в роще, всюду…
Жаль, поникла удаль эта,
Отлетела разом.
…Что там чертит Анриетта
По стеклу алмазом?
* * *
Стихами зарабатывать на хлеб —
Какой Содом! Какое униженье!
Надеть хомут на вздох исповедальный,
На гнев пророческий, на возглас нежный!
Приблизился с ухватом к алтарю —
Не жалуйся, что небо обмануло.
Доискиваешься любви народной —
Не сетуй: не свершилось! не сбылось!
Подлаживаешься к молве и моде,
Угодничаешь перед духом века —
Не удивляйся, что душа пуста.
* * *
Мы одни. Этот мир — западня.
Бог не слышит, не слышит меня!
Бог не слышит из нас никого.
У него на уме — вещество.
У него на уме — осьминог,
Носорог, крокодил, таракан.
Этот мир — достоевский капкан.
Бог безумствует. Он одинок.
* * *
Ты не мал, не велик,
Ты не лебедь, а кулик,
Ты тихонько живи,
Даром неба не гневи, —
Бог стоит за углом
С занесённым топором.
* * *
Если вынести за скобки Бога,
Нам останется не так уж много:
Бланшированная ноосфера
В ней — татуированная вера,
Неприкаянный гулящий робот,
Гоп со смыком, чешуя да хобот.
* * *
Друзья, враги, сокурсники, соперники,
Где наши чаянья и приключения?
Мы были сверстники, а стали смертники,
Чей приговор приводят в исполнение.
Сидим да слушаем вечерний звон —
И знаем в точности, откуда он.
Ни щучьего веленья, ни хотенья.
Печально я гляжу на наше околенье!
* * *
Народная тропа не зарастает
К моим грехам, написанным в краю,
Где птеродактиль над гумном летает
И человеком потчуют змею.
* * *
Не спасут их любовь и сатира,
Стыд им чужд и укоры не впрок.
Отречёмся от нового мира!
Отряхнём его прах с наших ног!
* * *
Муж чести, он думал увлечь за собой
Плохих и хороших единой гурьбой:
Счастливых, несчастных, детей, стариков,
Здоровых, больных, мудрецов, дураков,
Купцов именитых, бойцов удалых,
Поэтов, художников, — добрых и злых.
Но Ироду больше поверил народ,
И пляшет на площади сволочь и сброд.
* * *
С меня гражданство сняли, как пальто,
И стал я этой родине никто,
Да и она мне даром не нужна.
Идёт ко дну разбойная страна
С её анекдотическим вождём…
— Эй, на борту! Кто нынче верным сыном,
Спасителем её и гражданином? —
Пройдись-ка ты по ней косым дождём!
Клиническую дурь не выбьешь клином.
* * *
Сердца для чести живы —
А души пусты, лживы.
Хлебни народной чести —
И ты невольник лести.
* * *
Я кровью сердца вас любил. Вас было двадцать пять.
А может — двести двадцать пять. Друзей нельзя считать.
Я город ваш любил, сады и улицы его,
Неву, закованную в ямб, с Европою родство,
Умов классический настрой, карамзинистов слог,
Народ талантливый, живой… и добрый, видит Бог!
Куда всё делось? Нет людей тупее вас и злей.
Бывали хуже времена, но не было подлей.
Где был народ, там жалкий сброд сбесился на крови.
Я сердцем вас любил, но вы — не стоили любви.
ИДУ ПО КОВРУ
Пока идёшь, ты врёшь… Вы тоже врёте,
Тут каждый с каждым схож,
Но правдой станете, когда умрёте.
Существованье — ложь.
Последней правды лезвие нагое
Да кантов небосвод
Из одного ничтожества в другое
Мне скрасят переход.
* * *
Скажу тебе правду, отрок! Внемли:
Вращается Солнце вокруг Земли.
А кто другое скажет, соврёт.
Про кванты наслушался этот сброд!
Себя суди, себе доверяй.
В тебе — не где-нибудь — ад и рай.
Оставь ланцет, отложи секстант.
Ты сам вселенная, а не квант.
* * *
У меня в руке
Поводок,
А на поводке —
Диплодок.
Ты меня казни,
Но слегка,
Даром не дразни
Диплодка.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer10/kolker1/
