Действующие лица этого произведения вымышленные, любое совпадение имён с реальностью являются случайностью.
Начало двадцатого века. Российская империя. Санкт-Петербург
Заслышав шаги возле двери, мальчишка поспешно выключил фонарик, сунул книжку под подушку и укрылся с головой.
Спустя минуту в детскую вошла мать. Подобрала оброненный фонарь. Прошептала: «Негодный мальчишка. Ну, что с ним делать? Ведь испортит же глаза этаким чтением». Поправила одеяло, прислушалась к ровному дыханию сына и тихонько, чтобы не потревожить сон, вышла.
А Вячеславу снилась его будущая редакция. Толпа рекламодателей перебивая друг друга уговаривали владельца опубликовать в журнале «Роскошная жизнь» фотографии и описание именно их усадьбы и дома.
***
Вступив во взрослую жизнь, юный Вячеслав Клымов с азартом принялся за осуществление мечты. Искал спонсоров для будущего журнала. Убеждал, что никто из состоятельных людей не откажется от покупки пары-тройки десятков экземпляров издания, в котором подробно описаны их роскошные хоромы, опубликованы фотографии особняков, комнат и каминов, сделанные лучшими специалистами.
Не сразу, но дело пошло. Журнал стал популярным в высшем обществе. Немалую роль в этом сыграла реклама автомобилей. Богатые люди начала прошлого века желали побыстрее обзавестись собственной дорогостоящей «игрушкой». Не стали исключением и члены царской фамилии. Главный редактор «Роскошной жизни» был вхож в дом великого князя Андрея Владимировича. Того самого, женатого на легендарной Матильде Кшесинской.
1914 год. Петроград
— Отдаю должное Вашему безупречному вкусу.
Вячеслав Клымов подошёл к окну и рассматривал на свет рюмку, наполненную дорогим французским коньяком.
— Подарок от союзников. Презент. Сейчас готовим отряд наших славных воинов для отправки во Францию. Будут сражаться там бок о бок с тамошними «красноштанниками», — князь ткнул пальцем в бутылку «Камю».
— Позвольте мне, гражданскому человеку, высказаться на тему наших неудач на фронте. Так сказать, взгляд со стороны.
Главред сделал глоток и поставил рюмку на подоконник.
— Валяйте. Это даже интересно.
— Враги передвигаются сплошь на мотоциклах и автомобилях. Наша же армия по старинке тащит пушки и пулемёты на убогих лошадках, реквизированных, по случаю войны в близлежащих деревушках. Войску катастрофически не хватает грузовиков. И я могу незамедлительно договориться об их поставке в нужном количестве прямиком из Североамериканских штатов.
— О как! Вот уж не думал, что господина Клымова интересует что-то не касаемое издательской деятельности.
На лице гостя появилось обидное выражение.
— Я, как и Вы, князь, патриот и желаю скорейшей победы русскому оружию.
— Ну, полно те, — перебил Романов. — Непременно поговорю с министрами. Уверяю, ваше предложение не залежится в долгом ящике.
***
Просьбу великого князя трудно не выполнить. Действительно грузовые автомобили были в русской армии в дефиците.
Клымов не подкачал. В Америке, смог добиться того, чтобы крупный заказ для воюющей России был исполнен в первую очередь. Транспортные суда направились в сторону Владивостока.
Однако коммерсант не последовал за ними. Остался за океаном и продолжил сотрудничество с автомобильной корпорацией.
Январь 1917 года. США. Детройт, штат Мичиган. Офис главы автомобильного концерна
— Вы — коммерсант, я тоже. Ваши заводы изготавливают превосходную продукцию. Я нахожу надёжных и платёжеспособных покупателей. Согласитесь, мы нужны друг другу.
Хозяин шикарного кабинета нехотя положил недокуренную сигару в изящную пепельницу и кивнул.
Клымов продолжил монолог.
— Как и труд любого человека, мои потуги должны быть достойно вознаграждены.
— Вячеслав Парамонович, не тратьте время. Назовите сумму.
— Семьсот пятьдесят тысяч долларов.
— Однако! Никто в североамериканских штатах не получал такой гонорар за банальное посредничество. Вы — нахал!
— В таком случае сами назовите сумму, в которую оцениваете мой труд! — горячился посетитель.
— Двести пятьдесят тысяч! И ни цента больше!
— Это унизительно, но я согласен. Так как надеюсь на долговременное сотрудничество с вашей фирмой. Деньги прошу перевести не в Россию, а в надёжный швейцарский банк.
— Как скажите. Но Российская империя всё ещё воюет с Германией. Предлагаю означенную сумму депонировать здесь, в качестве задатка по новому контракту. Или Вы не собираетесь возвращаться на Родину? — хозяин кабинета посмотрел в глаза гостя, ища там ответа на вопрос.
— В Петрограде банальный рябчик в ресторане за годы войны подорожал как минимум вдвое. А в Альпийской республике цены не изменились ни на фунт. Над предложением я подумаю. Позже. А сейчас разрешите откланяться. — Вячеслав Парамонович поднялся с места. — Дела.
***
В революционную Россию удачливый предприниматель не вернулся. Осел в поверженной Германии. Купил в окрестностях Берлина особнячок с садом. Женился на секретарше, красавице Бетте, и занялся любимым издательским делом. Печатал других и публиковал книги собственного сочинения. Стал популярным автором, правда, в соседней стране, во Франции. Эмигранты из России с удовольствием покупали или брали в знаменитой Парижской Тургеневской библиотеке его книги.
Жизнь удалась. Но Клымову хотелось большего. Предпринимательская жилка никак не желала оставить его в покое.
Двадцатые годы прошлого века. Берлин. Офис большой кредитной организации.
— Гер Клымов, если я не ошибаюсь, руководитель советского банка, господин Ройземанан, не только ваш соотечественник, но и хороший знакомый. — управляющий был сама любезность.
— Допустим, — неохотно ответил Вячеслав Парамонович.
— Для вас, наверное, тоже доходят слухи, что нынешнее руководство России регулярно приобретает в Европейских странах товары и оборудование в кредит. И набрало уже столько, что, вероятно, не сможет рассчитаться по векселям.
— Подобные слухи распространяют эмигранты. На сколько мне известно Советы платёжеспособны.
— Отвечаете за эти слова? Ваш знакомый взял у нас кредит. Более чем солидный.
В голове Клымова одна мысль сменяла другую.
— Советам меньше всего нужны международные скандалы. Им архиважно устанавливать дипотношения со странами Европы и Америки. Значит, последнее продадут, но по векселям расплатятся.
— Конечно, положение бывшей Родины отчаянное. Полностью согласен. Но я готов оказать помощь Германии, милостиво приютившей меня в трудное время, — вслух произнёс гость.
— Каким образом?
— Выкуплю их векселя, — а потом наклонился к уху директора и прошептал: — Но с дисконтом. Я же рискую и очень. Предлагаю тридцать процентов от номинала.
«Грабёж средь бела дня, — размышлял управляющий. — Отказать и немедленно. А вдруг этого Ройземана снимут с должности и отправят в Сибирь, на лесоповал. Или того хуже — расстреляют. Что тогда?» Вслух же произнёс:
— Этот вопрос я один не решаю. Такое в компетенции только Совета директоров.
***
Неделю спустя сделка состоялась. А через полгода Министерство финансов Советского Союза выполнила принятые на себя обязательства, и Климов из богатого человека превратился в более чем состоятельного.
Двенадцать лет спустя
— Дорогой сосед, — солидный бюргер в новом, с иголочки, мундире со свастикой на груди подлил Клымову шнапса. — Мы с Вами жили душа в душу больше десятка лет. А по сему я предлагаю по-хорошему продать мне это жилище.
Он обвёл руками просторную гостиную большой виллы.
— Не понял? - Вячеслав Парамонович резко отодвинул от себя рюмку. — С какой стати?
— А с такой, что к власти пришли мы. Люди из народа. Если на Вашей бывшей Родине солдаты и матросы такие хоромы банально экспроприируют, то Фюреру не грех позаимствовать их опыт.
— Это Вы из народа? — возмутился Клымов. — Позволю себе напомнить, что соседний особнячок размерами никак не уступает этому.
— Согласен. Но у меня жена чистокровная арийка! Не еврейка, как Ваша! Следовательно...
— Понял — перебил его писатель. Но у меня большое хозяйство. Куры, хрюшки, обстановка, посуда, книги.
— С этим помогу. По-соседски, — гость опрокинул стопку шнапса. — Выбью вагон. Отправитесь с комфортом. Это барахло великому Рейху без надобности. Только не возвращайтесь в Советский Союз. Отберут подчистую. Прямо на вокзале. Ха! Ха! Там с этим гораздо строже, чем в Германии. Всё народное. Никакой частной собственности на лопаты и грабли. Ха. Ха!
***
В отдельном товарном вагоне, готовящемся к отправке в Париж, кудахтали куры, хрюкали свиньи, гоготали гуси. Каждая особь в отдельной добротной клетке.
— До чего же жадный этот русский! — переговаривались между собой вокзальные носильщики. — Хорошо, хоть помёт не вывозит.
К ним подошёл Клымов и разговор смолк.
— Получите причитающиеся, — протянул бригадиру пачку купюр. — Сдачи не надо. Это на выпивку и за труд.
Не оборачиваясь, он поспешил к роскошному автомобилю, из багажника которого также доносилось разноголосое кудахтанье.
Франция. Городок Шату. Близ Парижа
— Не думала, что буду жить в покоях ранее принадлежавших самой Мате Хари и Максу Линдеру.
Бетта подошла к окну и смотрела на протекающую неподалёку Сену.
— Дорогая, оставь, пожалуйста, лирику. Достань побыстрее из походной сумки слабительное и скорми лекарство нашей живности. Сейчас самое время.
***
Вечером чета Клымовых любовалась бриллиантами, рубинами и изумрудами, благополучно миновавшими строгую немецкую таможню в желудках домашних животных и птиц.
***
В Шату зачастили эмигранты. Хлебосольный Вячеслав Парамонович с супругой принимали всех. Усаживали за стол, обильно, по-русски, угощали. Но итог этих посиделок был одинаков.
— Денег не дам. Всё в деле. Бизнес, как бездонная бочка. Сколько ни вкладывай, всё мало.
Осень 1945 года. Франция, Париж. Советская миссия
На стол генерала дежурный офицер положил толстую папку.
— Список эмигрантов. Как Вы просили. Подлежат депортации и суду на территории СССР. Обратите внимание на вот эту фамилию. Я её специально подчеркнул.
Хозяин кабинета прочёл и тут же попросил устроить связь с Москвой.
— Так точно. Понял. Есть оставить в покое, — машинально генерал встал и стоял по стойке смирно. — Оказывал финансовую и иную помощь Советскому союзу! Конечно, полное содействие, если обратится.
***
Вячеслав Парамонович Клымов не обратился. Продал бизнес, почти ослеп. Сказалась давнишняя привычка детства читать с фонариком под одеялом. Прожил девяносто лет и нашёл упокоение на русской части местного кладбища.
Март 2020 года. Краснодар. Самоизоляция. Кавид-19
Супруга захлопнула книгу.
— Что не говори, но в этом заточении есть плюс. Нашлось время прочитать Булгаковский «Бег». Фильм несколько раз смотрела, а вот сесть за книгу получилось только сейчас. Как писал! Классик! Один Парамон Ильич чего стоит.
— А ты знаешь, что у Парамоши в жизни был реальный прототип?
— Да неужто. И как его звали?
— Пойдём на кухню. Заварим нашего любимого зелёного «девяносто пятого», и я поведаю, что знаю.
