Погром — это русское слово, означающее «сеять хаос, насильственно разрушать». Исторически этот термин относится к насильственным нападениям местного нееврейского населения на евреев в Российской империи и других странах… Погромы организовывались на местах, иногда при поддержке правительства и полиции. Погромщики насиловали и убивали своих еврейских жертв и грабили их имущество.
Holocaust Encyclopedia Pogrom
1. До
На этой Земле корни происходящего сегодня или произошедшего вчера, очень часто уходят вглубь столетий. 2-го октября 1187 года, после недолгой осады, султан Салах ад-Дин, или по-русски Саладин, получил от крестоносцев ключи от Иерусалима. Оборонять город было практически некому — войско крестоносцев, страдавшее от хамсиной жары и жажды, было разгромлено Саладином 4-го июля в битве при Хаттине, вблизи Тивериадского озера, сегодня — море Кинерет. Франки, или западные христиане, заплатив выкуп, покинули город, восточные остались, начав платить специальный налог. Саладин, доказывая свою религиозную терпимость, разрешил христианским паломникам приходить на свои праздники в город. (Спустя короткое время после установления власти мусульман, в Иерусалиме возродилась еврейская община, но это — особая история.)
Завоевав Иерусалим, Саладин учредил праздник Наби Мусы — паломничество, по-арабски «аль-Мусам», при котором мусульмане приходили на место, где как они верили, похоронен Наби Муса. Наби по-арабски пророк, Муса — так называют арабы Моше Рабейну. Это место находится примерно в 10 километрах к югу от Иерихона и в двадцати километрах к востоку от Иерусалима. В 1269 г. мамлюкский султан Бейбарс I распорядился построить здесь мечеть. Её можно увидеть, спускаясь по 1-му шоссе из Иерусалима к Мёртвому морю.
В Иерусалиме жило немного мусульман, но теперь каждый год на праздник в Иерусалим их приходили тысячи. Каждый из крупных городов страны отправлял свою делегацию, и у каждой делегации был свой собственный флаг, который гордо нес предводитель.
Простые люди шли пешком, эфенди ехали верхом на лошадях. Большинство делегаций прибывало из Наблуса, Хеврона, Иерусалима и Иерихона, но были также бедуинские племена, приходившие из Негева, и паломники, прибывавшие из Яффы и Хайфы. Празднование Наби Муса длилось целую неделю. Сначала делегации собирались в Иерусалиме. После молитвы в мечетях аль-Харам аль-Шариф (мечетях на Храмовой горе) через Львиные ворота шествие отправлялись к месту захоронения пророка, где проходило празднество: религиозные обряды, пение, танцы, трапезы, состязания…
Во главе процессии несли знамена со стихами из Корана. Перед знаменосцами маршировал оркестр с барабанами, тарелками и флейтами. Иногда это шествие останавливался и под бой барабанов начинался танец с саблями. Одетые в праздничные одежды женщины, шли в хвосте процессии, распевая песни, танцуя и вознося молитвы.
Считается, что целью Саладина было не допустить преобладание в пасхальные дни в Иерусалиме христиан, не дать им устроить беспорядки или даже вернуть себе власть в городе. Именно этим объясняется, что, несмотря на мусульманский характер праздника, он отмечался не по мусульманскому календарю, а по календарю Православной церкви: праздник начинался в пятницу перед Страстной неделей. На седьмой день участники празднества возвращались в Иерусалим как раз тогда, когда христианские паломники начинали прибывать в город на Пасху.
Британский консул в Иерусалиме в середине XIX века Джеймс Финн так описал участников праздника:
Мусульмане приходят со всех уголков мусульманского мира — от Индии, татарской земли у границ Китая, из всех стран Центральной Азии, а также из Египта, Нубии, Марокко, восточных берегов Африки, даже с Аравийского полуострова и из турецкой земель в Европе и Азии. Эти паломники — по большей части чрезвычайно ревностные и находящиеся в религиозном экстазе — представляют собой ужасную и опасную публику … Всегда существовала опасность столкновения на многолюдных улицах и рынках паломника-мусульманина с не менее пылкими паломниками-христианами. Сомнительно, что рукопашный бой не закончится резней. Нам всегда было легче дышать в конце мусульманских паломничеств, в конце их громких барабанных дробей и криков, когда Иерусалим возвращался к покою.[1]
Шествие эскортировали турецкие военные, у Львиных ворот устанавливались пушки.
С появлением националистических движений среди арабов Палестины в начале ХХ века, возник и националистический аспект праздника Наби Муса, религиозный праздник превратился в общественный и политический, место встречи людей, проживавших в разных частях страны, которая до британского мандата не была одной административной единицей. (См. статью Сёма Давидович «Чертой по карте«) Арабский интеллектуал Халиль аль Сакакини (христианин, поэт, националист, прятавший в 1917 году у себя дома разыскиваемого турками своего знакомого еврея, за что был ими чуть не повешен и остался жив только благодаря тому, что англичане захватили Иерусалим, при Мандате — школьный инспектор[2]) записал в своём дневнике:
«Праздник Наби Муса по существу политический, а не религиозный. В это время года христиане со всего мира собираются в Иерусалиме, и мусульмане тоже стекаются в город, чтобы не дать христианам преобладать в нём. Они прибывают в город со всей страны и из соседних стран, клан за кланом, караван за караваном, с флагами и оружием, как будто они идут на войну…. Религиозный аспект служит только для привлечения народа. С этой же целью раздаётся еда. Мы будем учить их как использовать оружие и танцевать с саблями, чтобы пробуждать их сердца, чтобы возродилась эра рыцарства, чтобы выковать заново возрождающуюся нацию.»[3]
Ну и, конечно, лидеры палестинских националистов, в частности Хадж Амин аль-Хусейни[4] (племянник мэра Иерусалима, затем муфтий Иерусалима, возглавивший восстание против англичан в 1936 году и бежавший из страны, тот самый, который во время войны встречался с Гитлером), воспользовались праздником, чтобы поднять арабскую общину Палестины против сионистского движения и Ишува.
Уже в 1919 году Сионистская комиссия[5] предупреждала власти о возможных беспорядках во время Наби Муса, но празднество в тот год прошло спокойно.
К следующему празднику Наби Муса напряжение всё нарастало и нарастало. В феврале 1920 год состоялись арабские демонстрации против декларации Бальфура. Во главе демонстрации в Иерусалиме шел мэр города Муса Казем аль-Хусейни, в ней приняли участие от 600 до 1500 человек. Среди лозунгов демонстрантов были «Долой сионизм!» и «Смерть евреям!». На запертых дверях арабских магазинов были наклеены извещения: «Закрыто в знак протеста против планов превращения Палестины в еврейскую национальную родину»[6], но случаев насилия не было.
Чтобы понять ситуацию в тогдашней Палестине, надо перенестись уже не на 7 с лишним веков назад, а на 200 километров на северо-восток от Иерусалима, в столицу Сирии Дамаск. Англичане вошли в Дамаск под самый конец Великой Войны, почти через год после взятия Иерусалима, 30-го сентября 1918 г. Вместе с ними в город вошёл принц Фейсал, 3-ий, младший, сын шерифа Мекки Хуссейна, поднявшего в 1916 году, при содействии знаменитого Лоуренса Аравийского, восстание против турок. 19-го октября Фейсал, при поддержке генерала Алленби, провозгласил создание арабского правительства в Сирии. Одновременно в Дамаске собрался Сирийский национальный конгресс, призванный определить судьбу Великой Сирии, которая должна была включать в себя и Бейрут со средиземноморское побережьем, и Палестину. В соответствии с Соглашением Сайкс-Пико (см. статью Сёма Давидович «Чертой по карте«), Сирия, но не Палестина, должна была контролироваться Францией, и осенью следующего, 1919 года, англичане ушли из Сирии, оставив Фейсала тэт-а-тэт с французами. 8 марта 1920 (без всякой связи с Международным Женским Днём) Сирийский Национальный Конгресс провозгласил Сирию независимым государством внутри её «естественных» границ, включающих Ливан и Палестину, а Фейсала провозгласил её конституционным монархом[7].
В 1918 году в Иерусалиме возникли два общества, поставивших своей целью предотвращение овладения страной сионистами: «Аль-Мунтада аль-адаби» («Литературный клуб») и «Аль-нади аль-араби» («Арабский клуб»). Другой арабской организацией того периода было «Мусульманско-христианское общество».[8]
Известие о провозглашении Фейсала королём вызвало восторг и возбуждение среди палестинских арабов, видевших Палестину частью Великой Сирии, в лучшем случае — с небольшим еврейским меньшинством евреев старого Ишува. Прошли демонстрации под лозунгами «Палестина — наша земля, а евреи — наши собаки» (на арабском это звучит в рифму) и «Убей еврея».
Зеев Жаботинский написал Вейцману: «Погром может разразиться каждый день«. Вейцман встретился с генералом Алленби и прибывшим из Лондона Гербертом Самуэлем[9]: «Царит атмосфера погрома«, предупредил он. Алленби успокоил: «ситуация под контролем» и пожелал ему счастливого Песаха, седер Вейцман собирался провести в Хайфе со своей матерью, которая недавно перебралась в Палестину и старшим сыном Бенджаменом, которому скоро собирались отпраздновать бар мицву. И ведь в прошлом году праздник прошёл спокойно.[10]
Рахель Янаит Бен-Цви[11], тогда член комитета самообороны Иерусалима вспоминала:
С началом праздника Песах в городе начали распространяться тревожные слухи. … В особенности, … множились известия из Старого города и отдаленных районов.
Однако трудно утверждать, что мы их восприняли всерьез. Мы не могли и помыслить о том, что в Иерусалиме нам грозит серьезная опасность.[12]
В эти дни Зеев (Владимир) Жаботинский, демобилизованный из Еврейского полка Его Величества, поселился с женой Иоанной (Анной) и сыном Ари в Иерусалиме, зарабатывая на жизнь переводами и статьями в газете Хаарец.
Он, при содействии жившего тогда же в Иерусалиме Пинхаса (Петра) Рутенеберга[13], организовал отряд еврейской самообороны. В него входили демобилизованные солдаты Еврейского полка (см. статью Сёма Давидович: Евреи и Великая (1 Мировая) Война) и члены спортклуба Маккаби. Штаб размещался в офисе Сионистской комиссии, занятия, состоявшие из физподготовки и боях на палках, проходили в школьном дворе. Тайной существование отряда на было, однажды бойцы отряда промаршировали строем по иерусалимским улицам.
Был в курсе и военный губернатор Иерусалима Рональд Сторрс (Ronald Storrs)[14], но просьбу Жаботинского дать отряду оружие власти отвергли.
2. Погром
В 1920 году начало праздника Наби Муса в пятницу 2 апреля совпало с Эрев Песах תר»פ. Первые два дня прошли спокойно, на третий, воскресенье 4-го апреля, для евреев — первый день Холь ха‐Моэд (полупраздничные дни) в Иерусалим пришли припоздвшие паломники из Хеврона. Они собрались на площади у Яффских ворот, мэр Муса Казим ал-Хусейни с балкона Арабского клуба произнёс речь с обличением сионизма, редактор газеты «Сирия ал-Джанаубия» (Южная Сирия) Араф аль-Араф выступал, сидя на коне. Над толпой вздымались портреты Фейсала, который только что провозгласил себя королём Великой Сирии. В толпе кричали: «Независимость, независимость», «Вера Мухамеда создана мечом» и скандировали: «Палестина — наша земля, евреи — наши собаки».[15]
Воззвание к арабскому народу в Южной Сирии (Палестине)
Стремясь к власти в Палестине, евреи пытаются отделить ее от Сирии и других арабских государств.39 Отделение Палестины от Сирии и других арабских государств переведет ее во владение евреев, поскольку она окажется в изоляции, и мы не сможем защитить ее, опираясь лишь на собственные силы.
Палестина является неотъемлемой частью Сирии –ничто их не разделяет. Жители Сирии –такие же арабы, как мы; у нас общие обычаи, а их интересы связаны с нашими.
Объединение Палестины с Сирией и другими арабскими странами являет собой единственный путь к счастью арабской нации и арабских государств; рассечение этих уз приведет к потере независимости и к приходу к власти чужеземцев.
В нашей стране проживает лишь шестьдесят тысяч евреев. У них нет ни малейшего права на нашу землю и никакой связи с ней.
Мы, арабы, составляем здесь более, чем один миллион жителей, и, значит, эта страна принадлежит нам.
Если евреи иммигрируют в нашу страну и их число умножится, они закроют перед нами врата жизни, принесут нам бедность и изгонят нас отсюда.
Поэтому оберегайте вашу страну, вашу честь, ваш дух и ваше имущество.
Требуйте, чтобы Палестина и Сирия были единым свободным арабским государством; и чтобы чужеземцы были лишены в этой стране влияния.
И ответьте решительным отказом на то, чтобы Палестина стала еврейским национальным очагом, и чтобы евреи получили какое бы то ни было право на иммиграцию в эту страну.
«Взывающие к справедливости»[16]
Сегев, …ימי הכלניות:
«Никто точно не мог сказать, от какой спички вспыхнуло пламя. На комиссии по расследованию кто-то сказал, что какой-то еврей то ли толкнул какого-то араба с флагом, то ли хотел вырвать флаг из его рук, то ли плюнул на флаг. По другой версии всё началось с того, что какой-то араб увидел проходящего мимо еврея и закричал: «Здесь сионист, сын собаки!» Многие свидетельствовали, что арабы напали на старого еврея у входа в гостиницу Амдурски[17] и стали бить его палками по голове, а попытавшегося его спасти пырнули ножом.«
гостиница Амдурски
Обычно процессия входила в Старый Город через Дамасские ворота и проходила к мечетям на Храмовой горе через мусульманский квартал (на рисунке условный маршрут обозначен зелёным). В этот раз паломники вошли через Яффские ворота и пошли через Еврейский квартал (обозначено красным). Полиция объяснила изменение маршрута задержкой, вызванной митингом[18].
Историк Бени Моррис בני מוריס в книге קורבנות (Жертвы) приводит рассказ Сакакини
«… я увидел, как один из Хеврона приближается к чистильщику обуви-еврею, который прятался за мешком у стены возле Яффских ворот. Он взял его ящик и ударил по голове. Чистильщик закричал и побежал, его голова была залита кровью, а хевронец вернулся в процессию … Все кричали: «Вера Мухаммеда родилась от меча»[19]
Руководители еврейской самообороны допустили ошибку. Предвидя возможность волнений на праздник Наби Муса, они считали, что опасность будет грозить евреям, живущим вне стен Старого города, а евреям, живущим в Старом городе в добрососедстве со своими арабскими соседями, ничего не грозит. Поэтому все силы были сосредоточены снаружи.
Турки на праздник Наби Муса сосредотачивали в Иерусалиме до 4-х тысяч солдат, у Львиных ворот устанавливались пушки. Накануне праздника армейские части были выведены из города, 4-го апреля у англичан в Иерусалиме было 196 полицейских, из них многие были индийцами (скорее всего — мусульманами). Учитывая исполнение рутинных обязанностей, для сопровождения шествия было выделено только 3 офицера, 20 конных и 10 пеших полицейских.[20]
Как только стало известно о беспорядках, Жаботинский предложил придать полиции бойцов еврейской самообороны. 200 добровольцев пришли к зданию полиции, чтобы принести клятву, но в последний момент им было сказано, что в их услугах нужды нет. Также домой было отправлено несколько арабских добровольцев.[21]
Услышав о беспорядках, Рахель Янаит Бен-Цви оделась так, чтобы её можно было принять за элегантную англичанку, и беспрепятственно вошла через Яффские ворота в опустевший Старый Город. По улицам Еврейского квартала летали облака перьев из разорванных одеял и подушек, на земле разбросано домашнее имущество, еврейские магазины разграблены. Для приехавшей из Малороссии Рахель сомнений не оставалось — это была хорошо знакомая картина погрома.
В конце первого дня британцы объявили ночной комендантский час. С рассветом следующего дня беспорядки возобновились с бÓльшим размахом. Несколько десятков арестованных накануне погромщиков были освобождены для участия в утренней молитве.
Сегев, …ימי הכלניות:
«… двое из людей Жаботинского проникли в Старый город на медицинском амбулансе. Под белыми халатами у них были спрятаны пистолеты. Одним был Нехамия Рабичёв, родом с Украины, эмигрировавший в СЩА, где, по призыву Бен Гуриона вступил в Еврейский легион, записавшись в него под фамилией Рабин. Вторым был Цви Надав. Они попытались организовать самооборону и призвали евреев приготовить на крышах домов камни и ёмкости с кипятком. Потом они помогли группе выбраться из Старого города.»
Цви Надав[22] вспоминал:
««…из двора появилась еще одна женщина, еще один ребенок, такой же вид — ноги спотыкаются, руки трясутся. Как нам отсюда выбраться? Мы свернули в сторону Шхемских ворот, расстояние метров триста, но оно показалось огромным. Вокруг возбуждённые, разозлённые арабы. Я пошел впереди, в арьергарде, после женщин и детей, шёл Нехамия с трубкой во рту… Когда мы подошли к Шхемским воротам, увидели толпу, загораживающую проход. Я дотронулся до спины араба, который стоял справа от меня, и сказал по-арабски: «Пожалей их, это твои соседи». Он расчистил мне путь, арабы расступились, и мы прошли … Я вздохнул с облегчением».[23]
В этой группе оказалась и переодевшаяся медсестрой Роза Коэн (רוזה כהן), или как её звали «Красная Роза», прибывшая в Палестину всего 3 месяца назад. В России она не была сионистской, когда-то эсеркой, потом членом Бунда, но присоединилась к группе молодых евреев, уплывших на пароходе Руслан[24] в Палестину. Вскоре Нехамия и Роза поженились и у них родился сын Ицхак. Ицхак Рабин.
Сегев …ימי הכלניות:
«Раби Зорах Эпштейн рассказывал, что арабы ворвались в его дом и похитили все вещи: матрасы, одеяла, подушки, серебряные канделябры, украшения жены. Потом они ворвались в ешиву «Торат Хаим», порвали свитки Торы, бросили их на пол и подожгли здание.
Двое прохожих-евреев было заколото на смерть. Старый город был изолирован, даже евреям не позволялось покинуть его. После обеда был объявлен комендантский час. Рядовой Ричард Адамсон вспоминал потом, что в первую очередь обыскивали арабских женщин. Выяснилось, что большинство незаконного оружия пряталось у них под одеждой. Грабежи и кражи продолжались. Было подожжено несколько домов, разбито несколько могильных плит. Вечером солдаты были выведены из Старого города. Впоследствии Комиссия по расследованию признало это «ошибкой в оценке ситуации». Евреи, жившие в Старом городе, не умели себя защитить и были безоружны, а добровольцы Жаботинского были сосредоточены вне стен Старого города, что тоже оказалось ошибкой.
Утром вторника вандалы ворвались во двор Ханоха Яффе, недалеко от Ворот Милосердия (Золотые ворота) в мусульманском квартале. Во дворе было три еврейских дома, которые с начала беспорядков оказались фактически в осаде. Когда нападающие взломали двери, жители убежали на верхний этаж. Погромщики разбили мебель и похитили ценности, потом поднялись на верхний этаж и начали избивать спрятавшихся там евреев. Моше Лившица ударили металлической палкой по голове, опасно ранив. Также были избиты его дети, а потом погромщики изнасиловали его сестёр, одну замужнею 25-тилетнею, другую 15-тилетнию девушку…
Патруль выстрелами должен был разогнать толпу, чтобы пробиться к дому, где произошло изнасилование.[25]
Во вторник 6 апреля произошла ещё одна трагедия:
В мусульманском квартале жил со своей семьей шестидесятилетний столяр Шмуэль Элиэзер Зильберман, о трагической судьбе которого сохранилось свидетельство:
«Его дом был осажден в течение двух дней, и оттуда раздался выстрел, чтобы привлечь внимание военного патруля, проходившего мимо. Это оказались индийские солдаты. Они решили, что стреляли в их сторону, ворвались в дом, убили Иегуду Лозовского, у которого был пистолет, а вместе с ним и безоружного Шмуэля Зильбермана — на глазах его жены и детей.».[26]
Сакакини записал в дневнике: «Я ненавижу еврея, нападающего на араба, и я ненавижу араба, нападающего на еврея, и я ненавижу всё человечество, если это человечество ненависти и вражды«.
(Прошло чуть более 15-ти лет, началось арабское восстание 1936-39 годов, по сравнению с которым меркнут события апреля 1920 года. Сакакини с восторгом написал своему сыну, учившемуся в Америке:
«Они [повстанцы] бросают бомбы, стреляют, поджигают дома и цитрусовые рощи, взрывают мосты, обрезают телефонные провода, опрокидывают электрические столбы. Каждый день они перекрывают дороги и проявляют героизм, который правительство никак не ожидало. Евреи контролируют газеты и радио, но меч сильнее книги. Два неизвестных героя бросили гранату в вагон поезда, полного еврейских пассажиров и охраняющих их британских солдат. Кто мог представить, что в Палестине найдутся такие герои. Что за великая честь, о мой Сари, быть арабом в Палестине!»[27])
Хотя ещё днём в понедельник власти объявили военное положение, но только на четвёртый день они сумели установить контроль над ситуацией, хотя и после были зафиксированы сообщения об единичных инцидентах: небольшая паника в пятницу, 9-го, и разграбление пустого еврейского дома в субботу, 10-го.[28]
Полицейский-индус производит обыск
В ходе беспорядков погибло 5 евреев, 218 ранены, из них 18 тяжело.
Из пяти убитых двое были убиты военнослужащими, еще двое получили пулевые ранения. Остальные стали жертвами нападения арабов с ножами, палками и камнями.
Было убито 4 мусульманина, все из огнестрельного оружия, (в том числе девочка у себя дома от случайного выстрела), 21 ранен (1 тяжело).
Также было ранено 5 христиан (двое из огнестрельного оружия) и 7 солдат — все, очевидно, от рук арабской толпы.[29]
Кроме погибших в дни погрома пятерых евреев, ещё двое позже умерли от ран, в том числе раввин Мордехай Тверский (מרדכי טברסקי), скончавшийся через месяц от побоев, которые получил в 1-ый день погрома, когда возвращался с молитвы у Стены Плача.[30]
3. После
Подавив беспорядки, британцы начали обыски и аресты. Было арестовано около 200[31] человек, как арабов, так и евреев. Двое главных подстрекателей, будущий муфтий Иерусалима Хаджи Амин Хусейни и редактор Ареф ал-Ареф после того как были отпущены под залог бежали в Сирию[32]. Вскоре был уволен мэр города Муса Казем аль-Хусейни, подстрекавший на митинге 4-го апреля к беспорядкам.
На квартирах Вейцмана и Жаботинского (в их отсутствие) были произведены обыски, искали оружие. У Вейцмана не нашли ничего, но у Жаботинского было найдено 3 винтовки, 2 пистолета и 250 патронов, было арестовано 19 человек. Жаботинский в сопровождении адвоката пошёл в тюрьму Кишла[33] с требованием или освободить арестованных или арестовать его самого. Власти, после коротких колебаний[34], выбрали второе.
Сегев …ימי הכלניות:
[Военный губернатор Иерусалима] Сторрс пришёл в тюрьму, чтобы проверить, что с Жаботинским хорошо обращаются. Он собственноручно перевёл своего друга в более удобную камеру. Жаботинский написал потом: «Он старался быть вежливым как хозяин дворца, встречающего своего гостя при входе». Сторрс приказал, чтобы заключённый получил кровать с матрацем и в камере был умывальник. Еду и вино арестованный получал из ресторана гостиницы Амдурски.
Потом Сторрс пошёл на квартиру Жаботинского и помог его жене собрать два чемоданчика с одеждой и всякой всячиной, вроде принадлежностей для письма.»
Рав Кук. 1924 год
Арест Жаботинского потряс и возмутил Ишув. Главный раввин Иерусалима, Авраам Ицхак Кук[אברהם יצחק הכהן קוּק) [35), был настолько потрясён арестом, что нарушил святость седьмого праздника Песах и в синагоге, вместе с сотнями других верующих, подписал петицию вместе с сотнями других верующих с требованием его освобождения.[36]
Военная юстиция, в отличии от полиции, действовала оперативно и уже 12 апреля состоялся суд. В знак солидарности с арестованными партия Ахдут хаAвода (в будущем — МАПАЙ) поставила Жаботинского на 1-е место в списке своих кандидатов[37] на проходивших в это время выборах в «Собрание представителей[38]«. Пройдёт несколько лет, и они станут принципиальными противниками.
Всего перед судом предстало более 200 человек, включая 39 евреев. Один из насиловавших сестёр Лившица был приговорён к 15-ти годам заключения, Хусейни и Ареф были заочно приговорены к 10-тилетнему заключению. Жаботинский и его товарищи были обвинены в хранении оружия, в том числе и за владением тем пистолетом, который Жаботинский передал Сторрсу, и в нарушении спокойствия. Жаботинский отверг обвинения и заявил, что власти знали о создании организации самообороны и что он, вместе с Рутенбергом, даже просили власти снабдить их оружием. Главным свидетелем был Рональд Сторрс. Он заявил, что «не помнит», как Жаботинский говорил ему об организации отрядов самообороны.[39] Жаботинский был присуждён к 15 годам каторги и последующему высылке из страны. Его товарищи были приговорены к 3-м годам каторги. Сионистская комиссия организовала демонстрации протеста против приговора и объявила голодовку.[40]
19 апреля по пути на конференцию в Сан-Ремо, Вейцман написал жене Вере в Лондон:
«У нас, моя родная. случилось очень ужасное, очень серьезное событие — погром в Иерусалиме со всеми побочными эффектами и «прелестями» погрома. Я виню в этом правительство. Может быть они не организовали настоящий погром, но нет никаких сомнений в том, что они помогли ему своей пассивностью … Я устал, подавлен, сломлен, и весь мир отвратителен … Если бы не штыки англичан, которые нам мешали, мы бы одолели арабов уже в первый же день, но англичане забрали наше оружие самообороны, заточили наших людей, среди них нашего Владимира Евгеньевича (Жаботинского) — все вроде как было у нас (в России) … Верочка, девочка, не обращай внимания на новости в газетах, они врут. У меня есть все факты и доказательства, и я их опубликую. Я дал интервью Times. Но я не знаю, напечатают ли они интервью!…».[41]
В вагоне 1-го класса Жаботинский был отправлен в тюрьму в Каире, на следующий день после прибытия возвращён, опять-таки в вагоне 1-го класса, в Палестину и заключён в тюрьме в Акко. Никто не знал, зачем его было отправлять в Египет и тут же возвращать. Суд и приговор вызвал возмущение, газеты, включая Таймс, протестовали, в Парламенте был сделан запрос. Генерал Конгрив (Congreve), командующий войсками в Египте, написал фельдмаршалу Генри Вильсону (Henry Wilson), что приговоры «были чересчур суровы и он должен их сократить: Жаботинскому до одного года, остальным девятнадцати — до 6-ти месяцев«.[42]
После того, как беспорядки закончились, Сторрс пришёл принести официальные соболезнования председателю Сионистской Комиссии Менахему Усышкину[43]:
Слева направо: Усышкин, Вейцман, Вера Вейцман, Эйнштейн, Эльза Эйнштейн, Моссинсон (директор гимназии Герцлия), Нью Йорк, 1921 год
«Я пришёл, чтобы выразить Вашей Чести мои соболезнованию по поводу постигшей нас трагедии«, начал он.
«Какой трагедии?«, спросил Усышкин
«Я имею ввиду несчастные происшествия, произошедшие здесь в последние дни«, сказал Сторрс.
«Ваше Превосходительство говорит о погроме?«, предположил Усышкин.
Сторрс ответил эмоционально, что это не было погромом. Он знает очень хорошо, что такое погром — нападение на евреев при покровительстве властей.
Усышкин не отступил: «Вы, полковник, эксперт в вопросах управления, а я эксперт в погромах«. Не было никакого различия, заявил он, между бунтом в Иерусалиме и погромом в Кишинёве. Он говорит это не губернатору Сторрсу, но Сторрсу — английскому джентльмену. Что угнетает его, это не гибель нескольких евреев — в России погибало больше. Он удручён из-за предательства.
В историю погром войдёт как произошедший во время правления Рональда Сторрса. Что бы почувствовал полковник, если была бы изнасилована его сестра или невеста? Его сожаления бесполезны и его объяснения не имеют смысла. Он, Усышкин, не может их принять, как мир не принимает еврейские объяснения о распятии Христа.
Сторрс спросил, должен ли он подать в отставку. Усышкин сказал, что это уже поздно. Если бы он был приличным человеком, он бы ушёл в отставку, когда бунт разразился. Сторрс на это ответил, что он надеется, что в следующий раз они встретятся при более счастливых обстоятельствах, и ушёл.[44]
Сионистская Комиссия попыталась найти доказательства заговора. Она отметила, что арабский молочник, пришедший в Меа Шеарим, потребовал плату немедленно, что было обычно не принято, объяснив, что больше не вернётся. Христианские лавочники пометили заранее свои лавки крестами, чтобы не подвергнуться по ошибке разграблению.[45] И большие подозрения вызвал тот факт, что незадолго до праздника Наби Муса из Иерусалима были выведены войска.
Офицером по политическим делам Военной администрации служил полковник Ричард Мейнертцхаген (Richard Meinertzhagen), бывший во время войны начальником военной разведки в армии Алленби и разработавший блестящую операцию по дезинформации турок в битве за Беер Шеву в 1917 году. (См статью Сёма Давидович: ИШУВ ВО ВРЕМЯ 1-ой МИРОВОЙ ВОЙНЫ. СПАСЕНИЕ ПРИШЛО ИЗ БЕРЛИНА)
Richard Meinertzhagen, (1878 – 1967)
Полковник был одним из немногих настроенных просионистки офицеров. Он утверждал, что некоторые офицеры военной администрации инициировали беспорядки с целью доказать правительству, что нет возможности проводить политику создания Еврейского национального дома. Начальник штаба Алленби полковник Берти Уотерс-Тайлор (Bertie Waters-Taylor) дал Хадж Амину ал-Хуссейни чёткие инструкции, как «показать миру», что палестинские арабы не будут находится под властью евреев, утверждал Мейнертцхаген. Он обвинил офицеров в антисемитизме и антисионизме и преклонении перед арабским романтизмом. Мейнертцхаген тоже назвал произошедшее погромом. За 10 лет до этого он посетил Одессу, где стал свидетелем погрома, и это так потрясло его, что осталось навсегда в его памяти. Свои обвинения Мейнертцхаген послал непосредственно Министру иностранных дел Керзону (Curson). Алленби пригрозил уйти в отставку, Мейнертцхаген был удалён из Палестины.[46]
12 апреля, в день начала суда, приказом Главнокомандующего британскими силами в регионе была назначена комиссия по расследованию, состоящая из 2 генералов, полковника и юрисконсульта, названная по имени своего председателя комиссией Палина (The Palin Commission).
В своём отчёте[47] из 69 параграфов, комиссия дала исторический обзор, рассмотрела причины, приведшие к беспорядкам, их ход по дням, и сделала выводы.
Причиной возникших проблем в Палестине была признана Декларация Бальфура, породившая у арабов «чувство предательства и сильную тревогу за свое будущее» и вызвавшая «страх еврейской конкуренции и доминирования».
Причиной, определившей не подавление беспорядков в зародыше, была признана самоуверенность губернатора Сторрса.
Обвинения Мейнертцхагена были отвергнуты как необоснованные, но признано, что нападения совершались именно арабами на евреев, причём «эти нападения были трусливыми и предательскими, в основном против стариков, женщин и детей и часто в спину«.
Комиссия установила, что сионизм пропитан большевизмом. Многие приехавшие в Палестину принесли с собой идеи большевизма. Одного комиссия назвала по имени: лейтенант Жаботинский, члена партии «Поалей Цион», которую комиссия назвала «безусловно большевистской». Ассоциация яростного антисоциалиста Жаботинского с марксистской партией было не единственным нонсенсом. Комиссия с гордостью сообщила, что было заслушано 152 свидетельских показания на 8 языках: английском, французском, арабском, иврите, идише, жаргоне, русском и хинди. Комиссия не знала, что «жаргон» — это снисходительное ивритское название идиша.
Отчёт никогда не был опубликован. Он был подписан 1 июля, за два месяца до этого, 26 апреля, завершилась конференция в Сан Ремо и Великобритания получила Мандат на Палестину, основанный на Декларации Бальфура. Вскоре военная администрация была заменена гражданской, Верховный комиссар Герберт Самуэль первым делом амнистировал всех осуждённых, Жаботинский, освободившись, потребовал отмены приговора. После многомесячной борьбы Военное министерство объявило об его отмене[48]. В 1921 году Хусейни был назначен муфтием Иерусалима.
Следующие праздники проходили без эксцессов, пока власти в 1937 году во время арабского восстания его не запретили[49].
4. Память
События, произошедшие в Иерусалиме в начале апреля 1920 года, оказались в тени двух других, ставших краеугольными камнями истории Ишува: 1 декабря в бою с арабами, воевавшими с французами[50], погиб Иосиф Трумперльдор, 26 апреля в Сан Ремо завершилась конференция, предоставившая Великобритании Мандат Лиги Наций на Палестину.
За 4 столетия османского владычества в Палестине пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать случаи, когда евреи становились жертвами нападений со стороны своих арабских соседей. Самые значительные нападения произошли в 1834 году в ходе разразившихся в стране беспорядков, получивших название «Восстание феллахов»[51]. (Хотя если быть точным, то это был период, когда Палестина оказалась под властью не султана, а восставшего против него его вассала, властителя Египта Муха́ммед Али́-паши.)
Потом было нападение в 1886 году на жителей первой еврейской колонии Петах Тиква[52], столкновения в 1908 году в Яффо во время Пурима[53], но эти инциденты не имели последствий.
По сравнению с тем, что произойдёт после: майскими беспорядками 1921 года в Яффо, когда погиб 47 еврей, погромом в Хевроне 1929 года — убито 67 еврея, арабским восстанием 1936-39 годов — погибло больше 400 евреев, тысяч жертв арабского террора после создания государства, число в 7 погибших в апреле 1920 года в Иерусалиме может не впечатлить. Но произошедшее тогда в Иерусалиме, и не важно, как это называть: «событиями», беспорядками» или «погромом», и не важно, что тогда на евреев нападали «только» с ножами и палками, стало первыми выстрелами в продолжающейся и сегодня войне за эту Землю. И память об этом навсегда вошла в историю.
Историк Йосеф Клаузнер[54] написал в «Хаарец»:
«Среди убитых и раненых есть евреи всех конфессий, всех классов, всех партий: сефарды и ашкеназы, йеменцы и персы, рабочие и торговцы, религиозные и светские. Враг не делал различий между нами. Нас объединит великая скорбь … и тогда враг достигнет противоположного того, к чему он стремился[55]…
Если арабы думают, что они могут спровоцировать нас на войну, которую они легко выиграют, потому что нас мало, они совершают страшную ошибку. В нашей борьбе примут участие все 13 миллионов евреев всех стран. И все знают, сколько государственных деятелей, лиц, формирующих общественное мнение, сколько мудрецов, богачей и влиятельнейших людей есть у нас в Европе и Америке[56]«
Произошедшее стало первым свидетельством необходимости Разделения, невозможности создания единого с арабами государства. Но прежде всего показало необходимость научиться самим защищать себя.
15 июня 1920 года, через два месяца после погрома, в кибуце Кинерет на съезде партии «Ахдут хаАвода»[57] было принято решение о создании вооружённой организации, названной «Хагана» (הגנה — оборона).
(Том Сегев рассказывает историю, случившуюся весной следующего, 1921 года, во время волнений в Яффо:
Нахум Крамер (позже Шадми) пережил погром у себя на родине в России. Только прибывший в Хайфу, он был поражён известием о гибели Бреннера. Неужели погромы будут преследовать его и здесь? Он пошёл в иммигрантское общежитие в Хайфе, где была создана группа самообороны. Женщина, по имени Роза, вручила ему пистолет, это была «Красная Роза» Рабин. Неожиданно в здание вошёл офицер полиции и застал Крамера с оружием в руках. Но к его удивлению полицейский оказался «одним из нас» – евреем. Он пришёл дать советы членам самообороны.)
Через 28 лет Хагана будет преобразована в ЦАХАЛ (צהל), Цва Хагана леИсраэль — Армию обороны Израиля
Основные источники
-
The Palin Commission report
02.תום סגב (Том Сегев)ארץ ישראל בתקופת המנדט» — «ימי הכלניות
03. Авива Халамиш, Британские мандатные власти, евреи и арабы в 1917 1929 годах. Часть вторая
04. Авива Халамиш, Иерусалим в период британского мандата
05. כך הכל התחיל
06. פרעות תר»פ
07. העשור הראשון של מנדט הבריטי בארץ ישראל
08. Феликс Кандель ЗЕМЛЯ ПОД НОГАМИ, Книга вторая
Комментарии
[1] Цитируется по: חגיגות נבי מוסא
[2] Сегодня его имя носит культурный центр в Рамалле
[3] Цитируется по Том Сегев … ימי הכלניות
[4] Семья аль-Хусейни отвечала за здания Наби Муса и прием участников праздника, включая бесплатное угощение.
[5] СИОНИ́СТСКАЯ КОМИ́ССИЯ (וַעַד הַצִּירִים, Ва’ад хаЦцрим, буквально «комитет делегатов»), чрезвычайный орган, возглавлявший и координировавший в 1918–21гг. деятельность сионистского движения в Эрец-Исраэль. Предложение о создании Сионистской комиссии было впервые выдвинуто Вейцманом сразу после опубликования Декларации Бальфура. Комиссия была образована решением правительства как «консультативный орган при британской администрации в Палестине по всем делам, касающимся евреев или могущим повлиять на создание национального очага для еврейского народа», и должна была положить начало практическому осуществлению принципов, сформулированных в Декларации. Председателем комиссии стал Вейцман, участвовали представители Великобритании, Франции и Италии. В комиссию не вошел ни один представитель Ишува.
[6] Авива Халамиш «Иерусалим в период британского мандата.»
[7] В июле 1920 года французы Фейсала прогнали, и англичане в следующем году сделали его королём Ирака
[8] Авива Халамиш «Иерусалим в период британского мандата.»
[9] В июле он станет 1-м Верховным комиссаром подмандатной Палестины
[10] [10] Цитируется по Том Сегев … ימי הכלניות
[11] Рахель Янаит Бен-Цви (רחל ינאית בן-צבי) — израильская общественная и политическая деятельница, педагог и писатель, одна из основателей партии Ахдут хаAвода. Голда Лишанская родилась в 1886 году в Киевской губернии, изучала ботанику и зоологию в Йенском университете, в 1908 году репатриировалась, явилась одним из основателей движения хаШомер. В 1918 году вышла замуж за Ицхака Бен-Цви, в будущем — 2-ой Президент Израиля. Скончалась в Иерусалиме в 1979 году.
[12] Цитируется по: Авива Халамиш «Иерусалим в период британского мандата.»
[13] Пинхас (Петр) РУ́ТЕНБЕРГ (פנחס רוטנברג) 1878, Ромны, Полтавская губерния — 1942, Иерусалим, эсер, организатор казни Гапона, в 1917 году — соратник Керенского, после крещения (ради женитьбы) вернулся к иудаизму, сионист, один из создателей современной промышленности в Палестине и учредитель Палестинской электрической компании
[14] Рональд Сторрс (Ronald Storrs), 1881-1995, первый, фактически, британский губернатор Иерусалима 1918-1926. Подробнее см. статью Сёма Давидович: «БЕЛОЕ И ЧЁРНОЕ Тридцать лет правления Британии в Палестине.»
[15] Том Сегев … ימי הכלניות
[16] Цитируется по Авива Халамиш Британские мандатные власти, евреи и арабы в 1917–1929 годах
[17] Гостиница Амдурски, с кошерным рестораном, одна из старейших в городе, находилась у Яффских ворот. В ней останавливались евреи, включая первого Верховного комиссара Палестины Герберта Самуэля, желавшие прийти в шабат к Стене Плача. Среди известных гостей был писатель Бунин, останавливавшийся в ней в 1907 году со своей молодой женой Муромцевой. Сегодня здание занимает гостиница «Петра».
[18] The Palin Commission report
[19] Цитируется по פרעות תר»פ
[20] The Palin Commission report
[21] Том Сегев … ימי הכלניות
[22] Цви Надав (,(צבי נדב урожденный Гальперин, 1891-1959, человек Второй алии, член Хашомера, один из пионеров еврейской авиации в Палестине.
[23] Цитируется по כך הכל התחיל
[24] На этом корабле, иногда его называют «еврейским Мэйфлауэром», приплыли в Яффо 19 декабря 1919 года евреи, успевшие выбраться из Одессы за 2 месяца до захвата города красными. Из 671 пассажиров 60 вошли в историю еврейского Ишува и государства Израиль. Среди них Йосеф Клаузнер и Рахель Блувштейн, ставшая национальной израильской поэтессой Рахель.
[25] The Palin Commission report
[26] Феликс Кандель ЗЕМЛЯ ПОД НОГАМИ, Книга вторая
[27] Цитируется по Том Сегев … ימי הכלניות
[28] The Palin Commission report
[29] Там же
[30] פרעות תר»פ
[31] כך הכל התחיל
[32] По другой версии ал-Ареф успел сбежать до ареста.
[33] Была расположена около Яффских ворот. Сегодня в здании располагается полицейская станция Старого города.
[34] Военный судья его вначале освободил, так как Жаботинский не присутствовал при обыске.
[35] Раввин Авраам Ицхак Кук,אברהם יצחק הכהן קוק,1865, Грива, (Даугавпилс)-1935, Иерусалим, основоположник религиозного сионизма, 1920-21 — раввин Иерусалима, 1921-35 — первый главный ашкеназский раввин Страны Израиля.
[36] כך הכל התחיל
[37] העשור הראשון של מנדט הבריטי בארץ ישראל
[38] Собрание представителейאספת הנבחרי) , Asefat HaNivharim) действовало до 13 февраля 1949 года, до приведения к присяге первого Кнессета. Собрание собиралось раз в год для избрания исполнительного органа, Еврейского национального совета
[39] Том Сегев … ימי הכלניות
[40] העשור הראשון של מנדט הבריטי בארץ ישראל
[41] Цитируется по: כך הכל התחיל
[42] Том Сегев … ימי הכלניות
[43] Усышкин Аврахам Менахем Мендл (Михаи́л Моисе́евич אברהם מנחם-מנדל אוּסישְקין
1863, Дубровна, Могилевская губерния — 1941, Иерусалим), выдающийся сионистский лидер, британские власти противопоставляли его умеренному Вейцману.
[44] Цитируется по: Том Сегев … ימי הכלניות
[45] Том Сегев … ימי הכלניות
[46] Там же
[47] The Palin Commission report
[48] [48] העשור הראשון של מנדט הבריטי בארץ ישראל
[49] חגיגות נבי מוסה
[50] После изгнания турок Верхняя Галилея оказалась, временно, во французской зоне оккупации. После провозглашения Великой Сирии начались партизанские действия против французов. Трумпельдор погиб во время начавшейся перестрелки, когда в поселение Тель Хай зашли арабы, будто бы в поисках французов.
[51] Восстание феллахов в 1834 году было народным восстанием против правления властителя Египта (1805-1848) Муха́ммед Али́-паши (1769-1849), вассала султана Махмуда II, ставшего независимым. Основной причиной было негодование по поводу призыва на военную службу, вместо существовавшей до этого наёмной армии. Во время восстания повстанцы нападали и на евреев, совершали убийства, грабежи и изнасилования.
[52] Арабы из соседней с Петах Тиквой деревни, воспользовавшись отсутствием большинства мужчин и желая отомстить за конфискованный поселенцами скот, пасшийся на пастбище, принадлежавшим колонии, проникли в посёлок и убили одну женщину.
[53] В 1908 году в Яффо во время празднования Пурима произошли столкновения между евреями и арабами. Было ранено несколько евреев и убит, или ранен, один араб.
[54] Иосиф Клаузнер 1874) יוסף גדליה קלַוְזְנֶר Олькеники, Виленская губерния — 1958, Тель-Авив), еврейский историк, литературовед, лингвист, сионистский деятель. В 1949 году — соперник Вейцман на выборах 1-го президента Израиля, дядя Амоса Оза.
[55] Цитируется по: כך הכל התחיל
[56] Цитируется по Том Сегев … ימי הכלניות
[57] Ахдут ха-Авода (אחדות העבודה — Единство Труда) — созданная в 1919 году рабочая партия, одна из предшественниц партии Авода.
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2020/nomer8_10/sdavidovich2/
