Я устраивала посиделки во все праздники, даже в праздник сталинской конституции. Получалось примерно раз в месяц. Собрать всех друзей было непросто. В первую очередь нужно было согласовать день с Иосифом Моисеевичем Кисенишским. Сам себя Иосиф Моисеевич называл «захронометрированным адвокатом». Моей первостепенной задачей было вписаться в тот период, когда Иосиф Моисеевич был в Москве, а не за рубежом или в другом городе. Он стремился не пропускать моих вечеров. Нужно было, чтобы у Коли Пенькова вечером не было спектакля в театре Сатиры, а мой близкий друг психиатр Борис Григорьевич работал в первую смену. Я старалась использовать нерабочие дни, и в Международный женский день 8 Марта 1987 года, я собрала друзей. Были среди моих друзей и подруг и музыканты, и литераторы, и врачи, и преподаватели математики и, конечно, инженеры.
Инал Иналович Бутаев пришел раньше других. Он хотел прочитать мне несколько новых глав из своих мемуаров. Инал Иналович закончил Московскую консерваторию по классам дирижирования, фортепьяно и вокала, защитил диссертацию, но остаться работать в Московской консерватории ему не дали. Его родители, деятели Третьего интернационала, были расстреляны в 1943 году. Он уехал в Баку. Был дирижером Бакинской оперы. Преподавал вокал в консерватории и был первым педагогом Магомаева.
Он рассказывал, что Муслим записал на магнитофон неаполитанские песни в исполнении великих итальянских певцов. Спускался в подвал консерватории и пел неаполитанские песни под запись.
После реабилитации родителей Инал Иналович вернулся в Москву. Мы дружили более двадцати лет.
Приближалось время появления гостей. Муж включил телевизор, и вместе с Иналом стал ставить столы и расставлять стулья.
— Ого! Вот это шествие! — воскликнул сын. Он как раз заходил в квартиру. Мужчины несли блюда с фаршированной рыбой и еще не до конца остывшей бужениной. Мама несла фаршированную утку.
— Можно мне чем-нибудь поживиться? — спросил сын и добавил. — Я не завтракал сегодня.
— Тебе всегда все можно, дорогой! Вот эти эклеры с сырным салатом внутри, а эти с форшмаком.
— Корзиночки с паштетом очень вкусные. Я уже попробовал — посоветовал наш друг Валерий.
— Я не такой гурман как вы, дядя Валера. Я хочу обыкновенный кусочек пирога с мясом.
— А хочешь корзиночку с красной икрой? Чуть не забыла вынуть из холодильника.
— Я хочу пирог с мясом.
— В кухне на буфете с мясом, а с капустой на подоконнике. А где рыбное ассорти?! Все. Придется еще третий, раскладной стол поставить. Да еще же языки!
— Анжелика, ставить пироги на стол?
— Нет, Валера, поставь на столик на колесиках и вези сюда. На стол нужно поставить салат «Оливье». Все салаты на столе?
— Валера, давай посчитаем.
— Давай. Бориса Григорьевича любимый салат из чернослива с орехами, чесноком и сметаной, наш любимый салат «Узбекистон» с бараниной, «оливье» с курицей, маслины, огурцы маринованные, салат из моркови с орехами, чесноком под майонезом, пхали из свеклы.
— Вроде все салаты на столе. Два блюда с фаршированной рыбой.
— Валер, одно поставь с левого края, ближе к Колиной тарелке. Он с ума сходит по фаршированной рыбе.
— Ага. Моя любимая уточка, две буженины, рыбное ассорти, вино, коньяк. Боржоми! А еще тарелки, рюмки, фужеры, столовые приборы. Без третьего стола никак не обойтись. Слушай, а ты грозилась сделать холодец? Не успела, да?
— Валер, на балконе в большой коробке. От любимых ворон спрятала.
— Что же ты свою воронью троицу обижаешь? — спросил Валера, втаскивая коробку в комнату.
— Я их уже дважды кормила. А завтра, вообще, объедаться будут. Между прочим, они всегда откуда-то знают, когда я посиделки устраиваю.
— Хорошо, что четвертого стола нет! — засмеялся Валерий.
— Отчего же нет? В салоне на деревянном столе, на колесиках стоят печеные яблоки под заварным кремом и торт. Их нужно перенести в кухню и поставить на освободившееся от пирогов место, а деревянный стол привезти сюда.
По телевизору шли новости, и диктор возбужденно вещал о процессе над капитаном «Адмирала Нахимова» Вадимом Марковым и капитаном сухогруза «Петр Васев» Виктором Ткаченко.
Разговор зашел о недавно затонувшем «Адмирале Нахимове» зашел еще до начала застолья.
— В молодости я плавал на «Нахимове», — рассказал Инал Иналович Бутаев, — тогда я собрал в Баку группу актеров, певцов, оркестр и вперед! Прекрасное времяпрепровождение в летнее время. Это было в самом начале шестидесятых. Капитаном был Соболев. Он обожал свой лайнер и с ужасом вспоминал, что в самом начале, когда лайнер получили от Германии по репарации, судно собирались отправить на Дальний Восток и там использовать для перевозки зэков.
— Не может быть! — воскликнул Валерий. Он был инженер, работал вместе с мужем и тоже пришел пораньше, чтобы «чем-то пригодиться».
— Ну как же, Валерий Федорович? Судно несколько раз было подорвано. Несколько лет пролежало под водой. Первый ремонт проходил в Кронштадте. Именно там было принято решение не восстанавливать кондиционирование. Не ремонтировать воздушную систему: для зэков, и так сойдет.
— «Адмирал Нахимов» закрыл собою амбразуру ядерной катастрофы в Чернобыле! — воскликнула я.
— Братцы, нам день и ночь вещают о корабле, чтобы советские люди не думали о последствиях ядерной катастрофы. Нагнетают изо всех сил. Жаль людей, столько погибших, но использовать их для прикрытия — это подло! На сегодняшний день от радиации погибло значительно больше людей, чем от столкновения кораблей. — напомнил математик Боря Фаянс.
— Да, на пятый день после взрыва Чернобыльской атомной электростанции, туда поехала по просьбе правительства группа певцов. Алла Пугачева, Иосиф Кобзон. Так просто это не обойдется.
— Последствия будут, — заметил Борис Григорьевич.
— А они об этом знают?
— Они это чувствуют. Щитовидная железа реагирует молниеносно.
— «Подфартило» Горбачеву! — усмехнулся Валерий.
— А кто виноват в гибели 432 человек, знаете?! Правительство! «Нахимов» уже давно должен был стать музеем! Судну 61 год! Иностранные государства отказались его фрахтовать! Иностранцы не могут на нем плавать, а своих не жаль, — сказал Иосиф Моисеевич и после паузы добавил, — на нем «Мосфильм» планировал снимать. фильм «Катастрофа». «Адмирал Нахимов» по сюжету должен был утонуть. Все отдыхающие знали, что «Адмирал Нахимов» совершает последний рейс, и примет участие в фильме.
— Иосиф Моисеевич, но как могли столкнуться два корабля?! Я еще могу понять, когда люди боятся, летать! Не понимаю. Диспетчеры контролируют с берега, на обоих суднах два капитана, штурманы, технические средства. «Нахимов» только вышел из бухты, еще не набрал скорость.
— Как?! — воскликнула подруга моего сына, музыкант Катя Варик. — Моя мама работает с иностранцами. Она переводчик. Мама периодически берет меня на конференции, чтобы я тоже переводила. Иностранцы, просто допрос с пристрастием мне устраивают. Они говорят, что судна терпят аварии не так уж редко, но никогда ни один из них, не уходил на дно за восемь минут! Это человеческий фактор? Иностранцы говорят, что это советский фактор!
— Иосиф Моисеевич, вот Инал Иналович рассказал, что оказывается «Адмирала Нахимова» хотели отправить на Дальний Восток. И там перевозить на нем уголовников. Инал Иналыч рассказывает, что именно тогда, высшие чины приняли решение не ремонтировать систему вентиляции, которой на нижних палубах вообще не было! По принципу — пусть хоть передохнут. Что-то не верится!?
— Отчего же, Валерий Федорович, Вам не верится? Так все и было! Причем, до самой гибели судна, так все и оставалось, — подтвердил Иосиф Моисеевич.
Наконец все гости расселись за сдвинутыми столами и «посиделка» началась. Впрочем, внимание гостей привлекли не только закуски и выпивка, но и беседа, продолженная словами Валерии, жены Коли Пенькова.
— Мы с Колей навестили капитана Маркова в Ялте, как раз накануне гибели судна, 30 августа. Пришли на лайнер, Вадим очень обрадовался. Сказал, что наша встреча счастливая случайность, поскольку, он не должен был выходить в этот рейс. Но заболел капитан, и его попросили заменить… Марков нас принимал очень тепло, по-родственному…
— Коля, так и вы же его принимали просто по-царски! — воскликнул мой муж Моисей. — Разве до тебя он пробовал жаркое из лося?! А бруснику в маринаде?!
— Сказал, что никогда не ел, — улыбнулась Валерия.
— Вадим показывал нам проспекты лайнера «Адмирал Нахимов». Они остались на судне с тех времен, когда капитаном судна был Николай Антонович Соболев. Соболев очень заботился о лайнере. Двадцать лет водил судно без неприятностей и происшествий. Соболев, как говорится, был готов пылинки с «Нахимова» сдувать. Но после его ухода на пенсию, за семь лет сменилось восемь капитанов! Текучка была страшная. Каждый месяц на судне менялось пятьдесят членов экипажа!
— Так это не корабль, а проходной двор! — возмутился хирург Шота Цаава, приехавший из Сухуми в Москву на стажировку.
— И все же ничего экстраординарного не случалось. Мы с Колей 30 августа провожали лайнер, махали вслед рукой, когда он выходил из Ялты. «Нахимов» был весь в огнях, играла музыка. «Нахимов» был недавно отремонтирован перед нашим круизом в восемьдесят пятом.
— И тем не менее, — добавил Коля, — уже тогда Лера заметила, что это был косметический ремонт. Лайнер был «бэлый-бэлый», но ржавчина во многих местах проглядывала. А Вадим Марков был назначен капитаном «Адмирала Нахимова» в 1984 году.
— Сам он употребил другие слова: был сослан, наказан, когда вернулся из Лондона. Марков рассказал, что ремонтировать капитально «Нахимов» не собирались, поскольку судно в следующем году должно было пойти на металлолом.
— Тудыть «Адмирала»! На металлолом, «Адмирала», на металлолом! — саркастически произнес Моисей.
— Вадим Марков объяснил, что «Нахимов» был в плохом состоянии. Изнутри его съела ржавчина. К примеру, спасательные шлюпки спускать опасно. Фундаменты шлюпбалок и палуба под ними стали почти что трухой из-за коррозии. При спуске непременно обломятся и упадут. Прецедент уже был во время учебной тревоги, после чего по приказу руководителей Черноморского пароходства шлюпки больше не спускали. Поэтому на судне перестали проводить учебные тревоги. Даже не показывали, как пользоваться спасательными жилетами. У нас с Колей каюта была дорогая и спасательные жилеты с инструкциями были. Мы любознательные и все проверили. А на нижних палубах спасательных жилетов почти повсеместно не было. Я узнавала. Вадим Георгиевич ответил: «Чтобы дети не баловались».
— Ребята, он был с вами фантастически откровенен, — подметил Борис Григорьевич.
— Это точно! — удивился Иосиф Моисеевич.
— Вадим разоткровенничался, когда был в Москве, у нас в гостях. Выпил, расслабился…
— «Упал, гипс!» — усмехнулся Борис Фаянс.
— Я же его к нам в театр на спектакли водил… Анжелика, Моисей, вы в курсе., — обескураженно посмотрел на Фаянса Коля.
— Мой двоюродный брат, — сообщил мой муж, — некоторое время плавал на «Нахимове» электриком. Он рассказывал, что моряки говорили о судне «две трубы, одна зарплата», поскольку в отличие от других круизных лайнеров трубы у «Нахимова» были две, а зарплату платили одну, и ту в рублях. Валюту, ради которой работают моряки в наше время, на «Нахимове» не платили. Экипаж судна состоял из молодых моряков, которые хотели заработать визу, или из моряков, проштрафившихся в заграничных поездках.
— Как ни прискорбно, это действительно правда, — подтвердил Иосиф Моисеевич.
— Так, друзья, — постучал вилкой по бокалу Николай — давайте предоставим слово профессионалу, адвокату, принимающему участие в этом процессе, Иосифу Моисеевичу Кисенишскому! — подчеркнуто строго, с уважением провозгласил он.
— Спасибо, Николай Георгиевич. Да, Марков был откровенен с вами. Он действительно не должен был выходить в этот последний рейс. Все сказанное им правда. Сразу должен сказать, что вины капитана Вадима Маркова в столкновении и гибели лайнера «Адмирала Нахимова» нет!
— То, что вы говорите, это возмутительно, это кощунство! Ваш подопечный беспечно покинул капитанский мостик, бросив корабль на второго помощника, — внезапно воскликнула подруга моей мамы педагог фортепиано в музыкальной школе в Сокольниках.
— Софа, вы взрослая женщина, а ведете себя как пубертатка! Перед вами адвокат, который входит в пятерку лучших адвокатов Советского Союза, а вы обыкновенная училка. Не мешЯйте, «зубья вирву!» — заявил Коля на мгновение, войдя в образ Левы Задова, которого он сыграл в телеэкранизации «Хождения по мукам».
Софья отпрянула от неожиданности.
— Вах-вах-вах, женщина — неодобрительно покачивала головой моя подруга Ирина Багратиони.
— Николай Георгиевич, я не против оппонентов. Представим, что у меня сегодня репетиция к заседанию в суде. Суд начинается 12 марта. Сегодня все участники процесса выехали поездом в Одессу. Второй капитан, Ткаченко все время находился в психиатрической больнице. Его еле-еле привели в состояние, в котором он может принимать участие в суде. Ткаченко под сильнодействующими препаратами. Неизвестно на сколько его хватит, поэтому от всех потребовали ни в коем случае не лететь на самолете, но я вылетаю завтра. Я, Анжелика, не хотел отказываться от вашего праздника…
— Иосиф Моисеевич, но я же могла устроить встречу раньше или перенести на попозже!
— С вашего разрешения сделаю экскурс в историю, — начал Иосиф Моисеевич…
…Восьмипалубный пароход «Берлин» был построен в 1925 м на немецкой верфи в Бремене. Он выполнял трансатлантические рейсы между Бремерхафеном и Нью-Йорком. В 1930-х лайнер периодически ходил в средиземноморские круизы и в Норвегию. С началом Второй мировой войны «Берлин» был реквизирован военно-морскими силами Третьего рейха и использовался в качестве плавучего госпиталя. В 1939 году на его борту произошёл взрыв котла, 17 человек погибли. В начале 1945 года пароход принимал участие в операции «Ганнибал» по эвакуации беженцев и армейских подразделений из Восточной Пруссии. Затем, 31 января «Берлин» подорвался на мине на рейде порта Свинемюнде, но, благодаря малой глубине (13 м), не затонул, а оказался подтоплен.
После окончания войны «Берлин» достался Советскому Союзу по репарации. В 1947 году корабль еще два раза подорвался на мине, был поднят и отправлен на капитально-восстановительный ремонт в ГДР, где восстановили его так, как наши и не ожидали! Немцы знали, что это знаменитый теплоход «Берлин» и отношение к нему было особенным. Для них судно было реликвией! И они довели внутренний интерьер и убранство судна до такого великолепного состояния, что наши решили — отдавать судно под перевозку зэков не рентабельно. В 1957 году пароход под именем «Адмирал Нахимов» стал самым большим пассажирским судном на Черном море.
Изначально «Берлин» строился с учетом наивысшей безопасности для пассажиров. И потому трюм судна разделялся на 13 водонепроницаемых отсеков переборками с герметичными дверьми. Пароход изначально был сконструирован таким образом, чтобы оставаться на плаву с любыми двумя повреждёнными отсеками. После того, как в 1912 году затонул «Титаник», это стало законом не подлежащих обсуждению ни при каких случаях! Запомните эту деталь! Это очень важно для расследования! Однако в ходе модернизации над двумя трюмами оборудовали бассейн, после чего класс непотопляемости парохода был понижен до одного поврежденного отсека…
— А для какой цели соорудили бассейн? Не просто же так судно лишили изначальной защиты? На верхней палубе был бассейн… Явно хотели извлечь выгоду? — поинтересовалась Катя.
— В правильном направлении думаете, Катюша, — заметил Иосиф Моисеевич. — Подобные суда в соответствии с правилами классификации и постройки морских судов Регистра СССР не могли брать на борт более 600 пассажиров.
Но нашлась лазейка, — продолжал Иосиф Моисеевич, — «Адмирал Нахимов» был построен в 1925 году, и принятая позднее Конвенция СОЛАС 74 на него не распространялась. Так что судно могло плавать только в пределах вод СССР. Выход в заграничное плавание был запрещен, — пояснил Иосиф Моисеевич.
— Мало того, что «Нахимов» — старое судно, мало того, что, как выясняется, оно годилось на металлолом, так в него запихнули более четырехсот дополнительных пассажиров, но почему? — возмутилась анестезиолог Ольга Оберг.
— Поверьте, вопросов накопилось очень много, — ответил ей Иосиф Моисеевич.
— Если подытожить, то получается, что после ухода Соболева на пенсию, о лайнере «Адмирал Нахимов» Черноморское пароходство перестало интересоваться, а капитаны — заботиться! — воскликнул мой муж.
— Последний плановый ремонт корабль проходил с января по апрель 1985 года в порту Варны — подтвердил Иосиф Моисеевич. — По состоянию на 31 августа 1986 года судно имело документы на годность для плавания сроком до 30 ноября 1986 года. Повторяю — до ноября включительно 1986 года и только! — жестко подытожил Иосиф Моисеевич.
— То есть его эксплуатировали до упора?
— До последнего издыхания?
— Я думаю, что, если корабль возит на себе тысячи людей, должен кто-то следить за здоровьем судна?! — произнесла неуверенно Ирочка.
— Технический надзор за судном осуществляет морской Регистр. Регистр является подразделением Министерства морского флота СССР, — пояснил адвокат, с вниманием прислушивавшийся к каждому вопросу и замечанию.
— Министр Гуженко! — обронил Моисей.
— Но если производственная необходимость требует эксплуатировать флот в ненадлежащем техническом состоянии, то Регистр уступает давлению Министерства, — уточнил Иосиф Моисеевич.
— То есть, тупо подчиняется! — возмутилась Оля.
— Другими словами — использовать в хвост и гриву, пока не загнется, до полной остановки двигателей! — подытожил Фаянс.
— Еще раз обращаюсь к выше сказанному. В ноябре, после завершения эксплуатации в последнем квартале 1986 года в связи с моральным и возрастным износом, лайнер «Адмирал Нахимов» планировали вывести из строя транспортного флота ЧМП и списать с баланса пароходства.
— Мысль понятна: ни одной копейки пароходство в «Нахимов» вкладывать не собиралось! — я правильно понимаю? — спросил Борис Григорьевич.
— Абсолютная правильно. Добавлю, что после списания «Адмиралу Нахимову» была уготовлена главная роль в новом фильме «Катастрофа»! Но на нем собирались в последний раз как следует заработать! И, в сущности, сама абсурдная плановая экономика стала виновником этой катастрофы. Черноморское пароходство не могло обойтись без «Нахимова». План по пассажирским перевозкам пришел из Москвы, его министр Гуженко не отменял. Поэтому, начальник пароходства С. Лукьянченко, положившись на русское «авось», отправили лайнер в круиз. А состояние судна было ужасающим, чудовищным. Внутренние створки, которые закрывают отсеки в трюмах просто сгнили… С вашего позволения я продолжаю, — Иосиф Моисеевич перевернул страницы блокнота.
— Так зачем же в двух трюмах оборудовали бассейн?! Если это нарушение основного закона с 1912 года?! Зачем играть со смертью? — возмущалась Ольга, не желая смириться с тупостью чиновников.
— Эти бассейны сделали в 1966 году.
— Но почему?
— Возможно, что были какие-то поломки и чинить было невыгодно. Вот и соорудили бассейны. Но это только мое предположение.
— А может быть из-за жары? Чтобы туристы могли проводить время в бассейне? Верхнего бассейна было явно мало для всех желающих. Возможно, так хотели улучшить условия нижних палуб? — обратилась с риторическим вопросом ко всем Валерия.
— Вполне резонный вопрос, — констатировал Иосифы Моисеевич и продолжал, — в недорогих каютах на нижних палубах кондиционеры отсутствовали, а система вентиляции работала плохо, поэтому очень многие, не выдержав духоты и летнего зноя, открывали иллюминаторы. Была тяжелая жара, намного выше 30 градусов, а лайнер стоял на солнцепеке и сильно накалился. Были открыты все 90 иллюминаторов!
— А кто и когда сделал иллюминаторы в каютах открывающимися? Они же изначально были водонепроницаемыми! И как же можно закрыть их нажатием кнопки, если любой может открыть и закрыть иллюминатор вручную как форточку? Даже дети! Какие претензии могут быть к капитану? Это было тогда, когда отказались ремонтировать вентиляцию и кондиционирование на судне?! Ответа не требуется! И так все ясно! — воскликнула Валерия и продолжала, — мы свидетели! В восемьдесят пятом году было тоже самое! Все иллюминаторы в каютах на нижних палубах были открыты. Я спускалась вниз и разговаривала с пассажирами. Я видела, что вода захлестывала в каюты. Спрашивала у родителей, как они оставляют детей в каютах, а сами в это время развлекаются. Мне говорили, что часто прибегают посмотреть. Помню, у одной я спросила, а что, если твой ребенок выпрыгнет в иллюминатор? Она заявила «Вы сумасшедшая?» Наверное, в последний раз еще хуже было!
— Путевки бесплатные. Как гласит русская пословица: «Даренному коню в зубы не смотрят!» — пояснил Моисей.
— Но почему не закрыли для пользования нижние каюты? В таких нечеловеческих условиях даже скот не перевозят?! — воскликнул наивный Фаянс.
— Невозможно было воспользоваться спасательными шлюпками. На спуск только одной лодки в идеальных условиях требовалось до получаса, при крене же всего в 1-2 градуса спуск становился невозможен, — ответил Иосиф Моисеевич, — даже, если бы судно не было обесточено, то на это ушел минимум час! На борту действительно имелось 26 шлюпок, установленных в два яруса на шлюпбалках на «Адмирале Нахимове». Но были они экспериментальной конструкции. В последствии эта конструкция не получила распространения из-за сложности спусковых механизмов и постоянных проблем при эксплуатации и обслуживании. Руководство ЧМП не прислушалось к доводам и просьбам капитана и экипажа и отказалось оснастить лайнер «Адмирал Нахимов» более совершенными устройствами. Пассажиры не проходили ни шлюпочного, ни какого-либо другого инструктажа. На справедливый суд в отношении Маркова надеяться нельзя. Вадим Марков, действительно не виновен. Он ушел с мостика отдыхать в свою каюту, а не как выдумывают — в каюту к главе местного КГБ Крикунову…
— Откуда вы знаете. Ведь Крикунов вместе с семьей погиб?
— Потому, Софья, что Марков примчался на мостик в пижаме, в которой он отдыхал в каюте! А не при полном параде как на званном ужине. Запальчивость здесь неуместна.
Иосиф Моисеевич вновь заглянул в блокнот.
— Вахту на мостике сухогруза несли капитан Виктор Ткаченко и его третий помощник Петр Зубюк. Сухогруз в районе 22:45 должен был начать движение в зоне системы разделения движения судов, движущихся в противоположных или почти в противоположных направлениях. «Васев» шел с опережением графика. Он был загружен под завязку. Ткаченко перевыполнил план на 800 тонн ячменя. Он чувствовал себя победителем, и мчался домой на всех парусах!
— Говорят, что он был лихач? — спросил Моисей.
— Он действительно лихач, — подтвердил Шота.
— Сейчас я прошу сосредоточиться на следующем, — попросил Иосиф Моисеевич. — Пост регулирования движения судов, в конкретном случае, дежурный лоцман Иван Горбунов предложил «Петру Васеву» пропустить пассажирский пароход, на что Ткаченко в нарушение пункта 15 МППСС-72 согласился.
— Простите, Иосиф Моисеевич, я не понимаю: но, если нельзя, то почему Горбунов предлагает запретное?! — спросил Моисей.
— Потому, что если не работает конституция, то все остальное также можно нарушать, — высказал свое мнение Инал.
— Как говорят — дуракам закон не писан! — упростил кто-то из гостей.
— Потому, что привыкли нарушать предписания! — пробурчала Ирина.
— По принципу: если нельзя, но очень хочется, то можно! Есть масса «потому что». Белый, красивый, праздничный. Как не пропустить судно, которое шло в последний раз, — предположил Сева.
— Вот вам и всеобъемлющий ответ!
— Мы с Колей знали, что Лайнер «Адмирал Нахимов» идет на списание. А на берегу все его фотографировали — такой красивый был!
— Мы отвлеклись, — констатировал Иосиф Моисеевич. — Напомню — эту «красивую» идею представил дежурный лоцман поста управления движения Иван Александрович Горбунов. В тот вечер он был абсолютно пьян, и не сразу поверил в катастрофу… Горбунов очень невнятно отвечал на вопросы следователей. Его странное высказывание о том, что ему «показалось, будто бы, налицо ситуация опасная для прохождения судов», — это, конечно, ложь, преподнесенная «на голубом глазу».
— «Дуриком» проскочить хотел, — буркнул Валерий.
— На самом деле, он просто использовал сложившуюся традицию пропускать пассажирские лайнеры, следующие по расписанию. Прошу помнить, что Горбунов рекомендовал капитану сухогруза Ткаченко, уступить дорогу пассажирскому судну, еще задолго до опасной ситуации. На «Васеве» рекомендацию приняли. А следователи докапываться до истины не стали.
— Следователи, они же советские люди, слаще морковки ничего не ели, как живут люди в других странах, не знают. Раз большой, красивый, с пассажирами, тем более советскими гражданами — значит должен идти, а все остальные расступаться! Вот и весь сказ! А приоритет сухогруза в этой ситуации, — так это «глупость», — неожиданно для меня, высказался Моисей.
— А что же те люди, которые создавали и выверяли все возможные виды расхождения судов, ответственные за свои выводы, на высочайшем уровне, они были дураками в их глазах?! — спросила я. — Разве непонятно, что лучше дать войти «сухогрузу» на медленной скорости, а потом спокойно выходить судну с туристами! Тем более, что «Васев» шел с опережением графика! На сколько, Иосиф Моисеевич?!
— Анжелика, все дело в том, что порт в лице того же Горбунова попросил Ткаченко прийти в порт, как можно раньше, до первого сентября, чтобы сухогруз встал под разгрузку 31 августа. Уточню! Если 31́-м числом оформить разгрузку и, показать, как «начатую», премиальные будут в разы выше!
— Можно получить премию за август! — пояснил Валерий.
— Это как в песне «даже в эти пять минут можно сделать очень много»! — напел Фаянс.
— Переговоры велись через диспетчерскую. Ткаченко согласился. Лоцманский катер, шел навстречу «Васеву», чтобы доставить ему лоцмана. Ткаченко настолько торопился, что предложил взять лоцмана на борт не останавливаясь.
— Как же можно предлагать «лихачу» «как можно быстрее войти в порт и встать под разгрузку?» «Лихач» — это болезнь. Ткаченко — игрок! — пояснил Борис Григорьевич.
— Горбунов — главный виновник этой катастрофы! Он, всего лишь береговой лоцман, решил, что он умнее, чем морская коллегия, которая разрабатывала все уставы. То есть, специалисты нипочем, — мы, советские лоцманы, круче!
— Вы правы, Оля, и я уточню. Международная конвенция требует в таких случаях, чтобы пассажирский лайнер пропустил сухогруз. Это международный закон! — подчеркнул Иосиф Моисеевич.
— Горбунов там правил бал. И бал получился сатанинским! — вздохнул с сожалением Николай.
— Рекомендация Горбунова была безответственной и способствовала развитию аварийной ситуации — диагностировал Борис Григорьевич.
— Следственная комиссия допрашивала Горбунова, но следователи не обратили внимания на то, что именно «Нахимов» должен был пропустить «Сухогруз». Им эти вопросы не могли прийти в голову, потому что не было среди них профессионалов. Они не знали морских правил и законов. Кстати, Горбунов отвечал следователю, что «Васев» сообщил о том, что он врезался в «Нахимов» в 11.10 минут. Горбунов выбросил 2 минуты в мусор! А трагедия произошла в 11.12 минут. Более того, в порту ничего не знали о катастрофе до того момента, когда в 23.35 о катастрофе сообщил катер ЛК-90 с лоцманом. Ткаченко сообщил о ней лишь в 24 часа 31 августа, — рассказал Иосиф Моисеевич.
— В понимании тех, кто не связан с портовыми правилами, не укладывается, что пароход с туристами должен пропустить пароход с грузом зерна. Действует «шаблон»: большой, белый в праздничных огнях — не должен пропускать грузовик с ячменем! — заключил Инал Иналович.
— Согласен с вами, Инал Иналович. Поэтому Горбунов вылезет сухим из трагедии. Да он уже вылез! К нему нет претензий!!! Следствие отметает международный закон, как «глупый»!
— Советская ментальность, — согласился Валерий.
— Продолжим? — улыбаясь предложил Иосиф Моисеевич, сверяясь с блокнотом.
В 22:30 «Адмирал Нахимов» запросил обстановку на рейде Новороссийска. Экипажу сообщили, что со стороны пролива Босфор идет сухогруз «Петр Васев», который по предварительной договоренности пропустит пароход.
В 22:47, «Адмирал Нахимов» покинул акваторию новороссийского порта и лег на курс 160° для прохождения через систему разделения движения. После этого капитан Марков, проинструктировав своего второго помощника Александра Чудновского, передал ему управление судном и покинул мостик.
В 23.05 «Адмирал Нахимов» вышел из зоны локационной проводки. До этого Горбунов при помощи радиолокации вел судно. Именно он регулировал движение судов.
— А теперь я хочу рассказать вам биографию второго помощника капитана Чудновского Александра Рувимовича, — продолжал адвокат, — потому, что ходят толки о его некомпетентности. На самом деле он долгие годы работал с Соболевым. Ему также, как и Маркову было 56 лет. Он плавал на военных кораблях, но последние полтора десятка лет плавал на пассажирских судах, в том числе на «Адмирале Нахимове», и все эти годы в должности второго помощника.
— Почему без повышения? — удивился Шота.
— Объясняется это «пятым пунктом». Чудновский с отличием окончил штурманский факультет Ленинградского военно-морского училища имени Фрунзе, был направлен на корабли ВМФ. Вскоре особисты обнаружили «изъян» в его биографии: офицер — еврей, родственники — за границей. Немедленно демобилизовать! Чудновского приняли на работу в Черноморское пароходство, но продвижение по службе и заграница для него были закрыты навсегда! Помимо Чудновского вахту на мостике несли рулевой Евгений Смирнов и впередсмотрящий Ю. Вышаренко.
В 23:00 Смирнов по приказу Чудновского взял пеленг «Петра Васева» и доложил:
«Изменение пеленга за 2 минуты — 2 градуса, пеленг тянет к носу, мы сближаемся».
Те же самые действия проделал третий помощник на сухогрузе Зубюк, он доложил капитану Виктору Ткаченко, что пеленг «Адмирала Нахимова» меняется медленно.
Ткаченко неотрывно смотрел на экран автоматической радиолокационной прокладки (САРП), на котором не было зафиксировано какое-либо изменение пеленга.
— Вы хотите сказать, что глаза третьего помощника точнее, чем информация с японского прибора для радиолокационной прокладки? — спросил Валерий.
— Прибор САРП, установленный на «Петре Васеве», был произведен японской фирмой JRC. Ткаченко полностью доверял прибору САРП. Он не учитывал, что ЛАГ был прибором советского производства и не до конца сопрягался с японским прибором. Наши наблюдатели сэкономили на установке японского ЛАГа, посчитав, что отечественный будет дешевле, и с гордостью доложили об этом вышестоящему начальству. В итоге экономия на японском ЛАГе привела к тому, что скорость в САРП нужно было вводить вручную. В маневренных режимах при подходах и выходах из порта скорость была переменной. Так что весь, состоявший из двух частей прибор, был с большим изъяном.
— Так значит была опасная ситуация, когда «Адмирал Нахимов» выходил из порта? Марков не имел права покидать мостик! — с непонятным ожесточением и торжеством, посмотрев на Иосифа Моисеевича воскликнула Софа.
— Но Марков понятия не имел об этом изъяне. Он имел полное право покинуть капитанский мостик, так как лайнер покинул «акваторию новороссийского порта». Это значит, что «Адмирал Нахимов» вышел в открытое море! Дело в том, что ширина входа в порт Новороссийска — 9 км. Длина — 15 км. Там свободно разойдутся несколько судов. Вход и выход из порта никакой опасности не представлял.
Сухогруз «Петр Васев» был построен в Японии в 1981 году. Он был оснащен самыми современными навигационными приборами. В том числе аппаратурой, для автоматической обработки информации, связанной с расхождением судов. Ткаченко мог с его помощью разойтись с 36 судами. Это официальные данные.
— 36 судов?! Что же этот Ткаченко за остолоп? — чуть не плача сетовала Ирочка.
— Хочу отметить очередной очень важный момент! Время от приема сигналов до выдачи результатов составляло 30 сек., а время уточнения данных — 3 мин. Таким образом, при сближении судов на близкое расстояние САРПы были бесполезны. При всем при этом Ткаченко еще и препирался, и Чудновский повторял запрос по два-три раза! Это всем понятно?!
— Он терял драгоценное время, и это, когда время идет на секунды!!!
— Зрительное наблюдение ярко освещенного пассажирского лайнера ничем не осложнялось. Прочту официальные данные по блокноту, чтобы ни у кого не зародилось сомнение в точности.
После 23:00 между экипажами по радиосвязи состоялся диалог:
АН: «Петр Васев», я пароход «Адмирал Нахимов». Ваш курс, Ваши действия?
АН: Ваш курс, Ваши действия? [ответ поступил только после 2-3 повторений]
ПВ: Идем курсом 36, скоростью 12,5 узлов
АН: Вы можете нас пропустить, у нас на борту 1000 туристов и наш курс 160 градусов?
[пауза]
ПВ: Идите!
АН: Мы можем идти тем же курсом и не сбавлять оборотов?
[пауза]
ПВ: Да, можете идти.
АН: Вы пропустите нас?
ПВ: Да, идите.
— Чудновский явно не доверял Ткаченко? Так, Иосиф Моисеевич?
— Разумеется! После состоявшегося разговора Зубюк доложил капитану Ткаченко, что пеленг «Адмирала Нахимова» практически не меняется, на что тот, глядя на экран САРП, ответил:
— Знаю, не переживайте, штурман! Прибор показывает красивое расхождение.
Под словом «красивое» Ткаченко подразумевал расхождение судов на достаточно малом расстоянии.
Коллеги Ткаченко, капитана «Петра Васева», уже в ходе следствия рассказали о его пристрастиях к эффектным расхождениям на дистанциях порядка 100-180 м.
— Он больной на всю голову, этот Ткаченко! Я правильно говорю, Борис Григорьевич?!!! — воскликнул мой сын.
— Ты прав, конечно.
— Тогда почему его подпускали к рулю?
— Чтобы разойтись с «Адмиралом Нахимовым», капитан «Петра Васева» Ткаченко начал сбавлять скорость только в 23:05. Только в 23:05 он перевел рукоятку в положение «Средний вперед» несмотря на то, что скорость сухогруза составляла 12,5 узла (23 км/ч), расстояние до пассажирского парохода — 3,7 км. Суда очень быстро сближались. Суммарная скорость составляла 43 км/час!
— В таком положении нужно было давать задний ход!
— То есть сухогруз просто несся на лайнер! — воскликнула Ольга.
— Может этому ненормальному что-то привиделось на экране? Почему его помощник не перехватил руль, если его капитан сошел с ума? — возмущалась я.
В 23:06 второй помощник на «Адмиралe Нахимове» Александр Чудновский принял решение отворачивать влево от стремительно идущего «Петра Васева» — сначала на 5°, затем на 10° и ещё на 5°, взяв курс 140°. Чудновский не мог повернуть махину «Адмирала Нахимова» сразу. С учетом огромного размера 174 метра и веса лайнера — это было невозможно! Восьмипалубный «Адмирал Нахимов» был высотой в 15-этажный дом!
В 23:07, прибор САРП показал, что расстояние между кораблями составляет уже чуть более 2 км и продолжает быстро сокращаться.
Ткаченко приказал «Малый вперед».
Через тридцать секунд на связь вышел Чудновский и обеспокоенно уточнил:
— Машины на сухогрузе остановлены?!
Нагло солгав, Ткаченко ответил утвердительно! Это была чудовищная ложь! Только в тот момент — в 23 часа 7 минут 30 секунд Ткаченко отдал приказ стопорить главный двигатель.
На выполнение этой команды ушло более 30 секунд. В 23:09 Чудновский закричал по связи: «Петр Васев», что вы делаете? Немедленно работать назад!»
Ткаченко скомандовал «Средний назад» и сразу же «Полный назад», сопроводив это звуковым сигналом — 3 коротких гудка. Из-за несвоевременных действий экипажа скорость «Петра Васева» за семь минут снизилась только на 5 узлов.
В 23:10, когда расстояние между судами сократилось примерно до 125 м, Чудновский приказал «Лево на борт», Ткаченко же скомандовал «Право на борт». Но эффективность руля оказалась снижена реверсированным винтом.
В 23:12, услышав три гудка, подаваемых сухогрузом, на мостик «Адмирала Нахимова» поспешно вернулся капитан Марков. В ту же минуту пассажиры в ужасе отбежали от перилл, и «Петр Васев» на скорости 5,4 узла (10 км/ч) врезался в правый борт пассажирского парохода, как раз в переборку между двумя отсеками! Пробоина оказалась площадью 84 м². Она протянулась от седьмого до десятого водонепроницаемого отсека включительно! В отсеках располагались вторая котельная, машинное отделение, танки с мазутом и дизельным топливом, продовольственные склады и трюм № 4.
Суммарная сила удара составила один миллион тонн!
— Какой ужас!
— Тяжелый сухогруз не может изменить направление движения моментально. «Петр Васев» продолжал идти на «Адмирала Нахимова». В подводной части сухогруз вошел своей выступающей подводной частью, бульбом, в корпус «Адмирала Нахимова» на несколько метров в районе переборки между машинным и котельным отделением. «Адмирал Нахимов» продолжал по инерции двигаться вперед, разворачивая сухогруз и тем самым увеличивая размер пробоины в правом борту. И в этот момент сухогруз дал задний ход и вышел из «Нахимова»! В огромную пробоину ворвалась и стремительно понеслась вода. Всего за 30 секунд водой было заполнено машинное отделение. Корабль стал валиться на правый борт. Аварийное освещение, включившееся взамен отключившегося основного, проработало всего две минуты. Многие люди были заблокированы в каютах внутри гибнущего судна. Все, что успели члены команды, это спустить на воду надувные плоты. Через 8 минут после столкновения, в 23:20, «Адмирал Нахимов» ушел под воду, оставив на поверхности сотни борющихся за жизнь людей.
— Зачем же этот Ткаченко, пробив бульбом дыру, дал задний ход?! Специально?! Ты представляешь, мама, с каким громом и воем всасывалась в дыру вода?! Вот так будет при Апокалипсисе! — вещала Оля Фаянс. — А для тех, кто был в море и погибал, захлебываясь мазутом и машинным маслом Апокалипсис наступил в тот момент!
— Успокойся, доченька, — обняла Олю Лида. — Мы музыканты, художественные натуры, — улыбнулась Оля, — пожалуйста продолжайте, Иосиф Моисеевич, я в порядке.
— Первым к месту катастрофы подошел небольшой лоцманский катер ЛК-90, направлявшийся к «Петру Васеву» для проводки его к причалу. «Адмирал Нахимов» затонул на глазах членов экипажа катера. В 23:35 ЛК-90 приступил к спасению людей. На борт небольшого катера подняли 118 человек, что значительно больше допустимой нагрузки. Потом спасенных стали передавать на другие подошедшие корабли. В это время капитан порта Новороссийск Попов отдал приказ всем плавсредствам следовать в район катастрофы для спасения людей.
Вскоре в Одессу прибыла правительственная комиссия во главе с первым зампредом Совета министров СССР Гейдаром Алиевым, а вместе с ней и многочисленная следственная группа.
— Суммируя, следует сказать, что на борту лайнера находились 1234 человека: 888 пассажиров и 346 членов экипажа. В соответствии с правилами, пароход «Адмирал Нахимов» обязан был уступить дорогу встречному теплоходу «Петр Васев». Он мог остановиться или повернуть в сторону. Правило такое же, как и при движении машин на нерегулируемом перекрестке, элементарное не только для капитана судна, но и для водителя автобуса. Но Ткаченко не наблюдал за окружающей живой обстановкой, а неотрывно смотрел на «точки» на экране системы автоматической радиолокационной прокладки. На экране САРПА реальные суда представлены в виде светящихся точек, перемещающихся относительно друг друга. У некоторых это может вызвать гипноз. Явление, известное как «радиолокационный гипноз». Находясь в таком «гипнозе», капитан утрачивает способность связать воедино картинку на экране радиолокатора с реальной действительностью. Я правильно говорю, Борис Григорьевич?
— Такие случаи бывали в мировой практике, Иосиф Моисеевич.
— Никогда не соглашусь, что Ткаченко тот случай! Ткаченко — это беспросветная наглость, беспросветная тупость! Это желание самоутвердиться ценою доведения чуть ли не до инфарктов капитанов на встречных кораблях. Это ничтожество довел до суицида Чудновского! Это жалкое ничтожество, таким способом избавлялся от своих комплексов и фобий! Его любимой фразой была: «Сейчас попугаем «Филипков»! Филипок! Вы все помните рассказ Толстого. Его проходили в начальных классах. Как видно, ребята его здорово колотили тогда. Видимо издевались по-всякому. Отсюда и «Филипки»!
Это не все! Ткаченко психически больной человек. Он так боится, что ему назначат смертную казнь, как заявил Алиев, что впал в сумасшествие! Дегенерату сорок четыре года! Он несся на лайнер «Адмирал Нахимов», в котором находилось более тысячи людей! 1234 человека, и это учетных! А сколько было безбилетников? Может быть сотни! Ткаченко не собирался уступать дорогу «Адмиралу Нахимову». Он, как ракета летел по прямой, не снижая безумной скорости. Он дорвался до заветной мечты, «попугать» капитана «Адмирала Нахимова». Этого дебила завораживал не только экран, но и название лайнера «Адмирал Нахимов»! Ткаченко предвкушал, как пройдет «красиво», и по-хамски отвечал Чудновскому: «Не морочьте голову! Идите себе спокойно!» В тот момент Чудновский понял, что «Васев» не пропустит.
Люди знающие рассказывали, что Ткаченко все капитаны боялись. Он переговаривался по прибору самыми непотребными словами, сплошь нецензурная лексика. САРП дал ему техническое преимущество, и он им пользовался, чтобы издеваться над людьми. Ткаченко прилип к мониторингу, и был, как под кайфом! Этим он добивался самоутверждения, уважения и самоуважения. А в момент тарана лайнера он, побежал стирать в бортовом журнале все, что записывал в него Зубюк, и требовал, чтобы тот уничтожил записи!
— Ублюдок!
— Адвокат Ткаченко тихой сапой хочет подбить бабки под «гипноз» и скосить срок убийце! А что ей делать, она же защитник, — усмехнулся Иосиф Моисеевич. — Зубюк обязан был перехватить управление сухогрузом. Он все видел и ничего не сделал, чтобы не остановить преступника.
— Чего он боялся?
— О! Как «чего»? Советской власти! Я считаю, что Зубюк — соучастник преступления. Он мог стать героем, а вместо этого тупо испугался, каких-то пресловутых выговоров! Но, кто знает… Мне рассказывали о капитане Морозове. Его судьба напоминает о выражении «еврейское счастье», хотя он и не еврей! Судьба уникальна! Капитана Морозова пять раз исключали из членов КПСС, три года над ним издевались в «психиатрической лечебнице! Его понижали в должности и увольняли… И все для того, чтобы не присуждать ему Ленинскую или Государственную премию за метод безаварийного вождения судов в сложных условиях без снижения скорости с помощью РЛС, радиолокационной станции. Во всем мире этот метод называется — метод Морозова. Алексей Морозов на двадцать лет опередил развитие морской науки и технической мысли на Западе, обеспечивая бывшему Союзу и современной Украине колоссальную экономическую выгоду. Но признавать в СССР его не хотели. Кстати, Алексей Морозов был другом Михаила Броуна. Они были соратниками. Поэтому, Броуна и травили в пароходстве. Теперь понятно, чего боялся Зубюк?
— Это страшно!
— Лучшим маневром в сложившейся ситуации было бы уйти с пути «Адмирала Нахимова». В 23 часа 05 минут. Ткаченко поднял глаза и перед ним предстал лайнер «Адмирал Нахимов», пылающий праздничной иллюминацией! Это было последнее мгновение, когда еще можно было спасти людей, дав команду «ПОЛНЫЙ НАЗАД!» Однако вместо полного заднего хода Ткаченко уменьшил его с полного до среднего вперед, хотя при такой большой массе судна и груза снизить скорость невозможно в течение нескольких минут.
Когда между судами оставалось 1,5 мили Чудновский, который уже несколько раз запрашивал Ткаченко «Так вы уступаете нам дорогу или нет — получил ответ Ткаченко в грубой форме! — «Чего вы морочите голову! Мы вам уступаем дорогу! Идите себе спокойно!»
В 11.09, между судами оставалась 1миля, это 1853 метра, Чудновский заорал в трубку УКВ Ткаченко «Немедленно! Дайте полный назад!»
— Для запуска машины с полного переднего до полного заднего требуется намного больше времени, чем оставалось в реальной ситуации. Винт теплохода «Петр Васев» только-только набрал обороты на задний ход, когда произошло столкновение. Скорость была 10 узлов — 18 км/час.
Только за три минуты до столкновения, Ткаченко дал команду «малый назад», и только через одну минуту, после отчаянного крика Чудновского «работайте назад!» дал команду «средний» и сразу затем «полный назад»!
— Но перегруженный на 800 тонн сухогруз, лишь барабанил винтами по воде. Сухогруз не мог совладать с силой инерции и не слушался руля. В подобных ситуациях, даже при «полном назад» тормозной путь составляет почти морскую милю! Задний ход судно осуществило после столкновения. Вода, хлынувшая в пробоину, с ураганной скоростью неслась из отсека в отсек! Воду засосало за три секунды.
— Уж лучше бы проклятому сухогрузу, остаться в дыре и тащить и толкать «Нахимова» на мель! Но даже, если у сухогруза не хватало мощности, то уж удержать лайнер, чтобы он не ушел молниеносно под воду, мог!!!
— Негодяй, дебил, ублюдок! — клеймили Ткаченко мои друзья.
— При малейшей угрозе безопасности, в частности входе и выходе судна из порта, клинкетные двери, — водонепроницаемые щиты, закрываются. Но в связи с чудовищным состоянием судна, закрывать и открывать их нужно было вручную, да еще с помощью «ломика». На «Нахимове», клинкетные двери в поперечных переборках были открыты. Через шесть минут лайнер исчез с поверхности, унеся с собой 423 жизни — пассажиров и членов экипажа.
В это время из порта навстречу «Петру Васеву» шел лоцманский катер ЛК-90 с лоцманом М. Карповым для проводки сухогруза к причалу. Увидев накренившийся на правый борт пароход, капитан катера О. Лях немедленно прокричал в эфир: «Нахимов лег на борт!».
— Но ведь если бы Ткаченко, остался в пробоине, «Нахимов» не лег бы на борт! — сообразила я.
— Ткаченко приказал спустить на воду весельную шлюпку и мотобот, а также опустить парадный трап для приема пострадавших на борт, но парадный трап заклинило и его спустить не удалось. Лишь только в 24 часа, в полночь с 31 августа на 1 сентября капитан Ткаченко с борта «Васева» доложил капитану порта, что «Нахимов» затонул. Команда теплохода «Петр Васев» людей из воды не подбирала. Там решили ограничиться лишь несколькими спущенными на воду шлюпками. Всего за эту ночь экипажем сухогруза было поднято 36 человек и 1 труп. Тонущих спасали лишь береговые буксиры да пограничные катера. Над всем этим возвышалась махина «Васева». Многие люди поплыли к нему, рассчитывая на помощь. А он вдруг завел двигатели и прямо по головам пошел в порт.
— К утру 1 сентября, — продолжал Иосиф Моисеевич, — прокуратуру завалили письмами трудящихся с требовали смертной казни для Ткаченко. В КГБ потоком шли анонимки на Ткаченко. Оказывается, Черноморское пароходство было давно осведомленно о разгильдяйстве капитана Ткаченко. Исходя из писем, создавалось впечатление, что люди хотят, чтобы Ткаченко приговорили к расстрелу. Сухогруз был оснащен по последнему слову техники, оно в автоматическом режиме могло разойтись с 36 движущимися объектами. Это официальные данные. Горячие головы хотели повесить хотя бы часть вины на японскую компанию, но в «нужном» месте объяснили, почему это не стоит делать.
— Еще бы! Идиоты! Там же ЛАГ родной, советский. А САРП дело тонкое. Ей ЛАГ японский нужен.
— Ткаченко постоянно создавал опасные ситуации в море.
— Это очевидно! По большому счету ему нельзя было садиться даже за руль автомобиля! Ему же доверили руководить судами! Какая безответственность! Черноморское пароходство должно понести наказание! — резюмировал Борис Григорьевич.
— Несколько сослуживцев, ходивших с ним в рейсы на теплоходе «Аркадий Гайдар», писали, что он попадал в аналогичные ситуации, как с «Нахимовым», только без жертв. А все почему? Да от того, что он свято верил в то, что, если он прикажет остановиться, корабль встанет как вкопанный. В детской сказке: «Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мною, как лист перед травою» То есть покорный и послушный! Вот она — мечта идиота! Командовать парадом!
— Письма идут открытые. Люди готовы дать показания: «Мы в Гамбурге чуть японский сухогруз не протаранили. Японский сухогруз от нас просто сумел увернуться. В тот день капитан Ткаченко недоумевал: как же так, я ведь приказал «лево руля, стоп и полный назад, а теплоход не послушался». Но ведь любой школьник знает, что такое инерция.
— Он — дьявол!
— Те, кто оказались в воде, переохлаждались и тонули. Как известно, температура человеческого тела — 36,6 градусов. Если его охладить до 31 градуса, человек начинает умирать, а в 29 — наступает смерть. Температура морской воды в ту ночь была порядка 22 градусов, в ней человек остывает значительно быстрее, нежели на воздухе. Когда лайнер ушел под воду, на поверхность поднялись тонны морской воды, которая была «ледяной».
— Все понятно! Это кошмар!
— Анжелика, скажи, как, по-твоему, разве вина капитана Маркова равнозначна вине капитана Ткаченко?
— Разумеется, нет!
— Конечно не равнозначна. Но то, что министра Гуженко, замминистра Голоденко и начальника черноморского пароходства Лукьянченко отправили на пенсию, вместо того чтобы судить, доказывает, что капитанов осудят по максимуму. А то, что Горбунов не отстранен от работы, говорит о том, что стрелочники найдены, и это капитаны! Потому что, если разобраться по-настоящему, то всему виной — система, плановое хозяйство.
— Точно! Накрылась премия в квартал! — спели Валера и Фаянс.
— Потому что, если злосчастные 5 минут играют роль в получении премиальных, если, Марков думает об экономии мазута, то что-то «прогнило в королевстве». А посему, виноватыми будут — заслуженно Ткаченко, незаслуженно Марков. По принципу: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». На Чудновского повесят по максимуму. Я же слышу, как говорят, что он подписал себе смертный приговор и сам исполнил. И никому в голову не приходит, что он боролся с выродком на расстоянии и поэтому был бессилен. Он предвидел действия Ткаченко, но не мог его заставить всего лишь оторвать глаза от экрана! Хотя рядом был третий помощник и он мог! Чудновский понимал, что Черноморское пароходство постарается сделать из него главного виновника. Это Чудновскому продемонстрировали, когда перебросили его на «Нахимов». Кто из вас забыл «дело врачей»? Запросто найдется какая-нибудь идиотка типа Лидии Тимашук, которая скажет, что виноваты евреи! А капитан дальнего плавания Михаил Абрамович Броун, который тоже погиб на «Адмирале Нахимове», кстати харьковчанин, как и Вы, Софья, был опальным капитаном. Он оказался на теплоходе «Адмирал Нахимов» как руководитель практики курсантов из мореходного училища. В момент столкновения с грузовым судном «Петр Васев» Михаил Броун, по свидетельству оставшихся в живых коллег, находился на верхней палубе. Броун много раз принимал участие в спасательных учениях судовых экипажей. Именно такие учения команды на «Нахимове» больше не проводились. Да и как их проводить, если каждый месяц менялась команда?! Текучка кадров доходила до пятидесяти человек в месяц! Не в каждой каюте были спасательные жилеты, и никто не показывал туристам, как надевать эти жилеты! Хотя бы так, как это делается в самолетах! И как следствие халатности экипажа — несчастные люди надевали жилеты на изнанку и оказывались на морской поверхности лицом вниз и ногами вверх! Кто виноват? Пароходство! Если бы в момент столкновения Броун думал о своем спасении, он бы выжил в катастрофе. Но водолазы не нашли его ни среди живых, ни среди мертвых. И тогда пошла гулять антисемитская версия событий, и травля семьи Броуна. Повсеместно муссировалась ложь, что капитан Броун струсил и не прыгнул за борт, боясь утонуть. Жена и хорошо знавшие Броуна друзья. предположили, что, несмотря на смертельную опасность, Броун бросился спасать своих курсантов, которые находились в помещениях одной из самых нижних палуб.
Поиск погибших уже был прекращен, когда Аза Борисовна Броун обратилась к Гейдару Алиеву, возглавлявшему правительственную комиссию по расследованию причин катастрофы, с просьбой возобновить свернутые работы. Она бывала в рейсах на этом судне, поэтому могла объяснить спасателям, где на затонувшем теплоходе надо было искать ее мужа и курсантов. Водолазы-спасатели нашли Броуна и нескольких курсантов на одном из трапов, ведущих наверх с нижней палубы. Капитан-наставник думал не о себе. Он вел ребят к аварийному выходу машинного отделения кратчайшим путем. Но люк оказался запаян! ЗАПАЯН! Запасной выход уничтожили!
— Сволочи! — не выдержала Ольга.
— Водолазы извлекли тела погибших через отверстие, вырезанное в борту. Ценой собственной жизни Михаил Броун пытался спасти своих учеников.
Родственники и друзья полагали, что Михаила Броуна похоронят с почестями. Ведь он погиб при исполнении служебных обязанностей. Предполагалось провести в мореходной школе траурный митинг, торжественно проститься с погибшим. Но ничего этого не было. Произошло нечто безобразное! Гроб с телом Михаила Броуна привезли во двор дома, где он жил до гибели, и бросили там никого не предупредив. Даже его жену!
— Жуть!
— За что же так?!
— Как обычно — за все хорошее!
Портовое начальство обуял страх. Я думаю, что казнь отменили, чтобы самим не попасть под гильотину, как ее автор — доктор Гильотен.
— 8 июля 1986 года, менее чем за два месяца до катастрофы, по результатам комиссионного освидетельствования «Адмирала Нахимова» был составлен акт, который гласил, что по своему техническому состоянию к дальнейшей эксплуатации пароход не пригоден! «Нахимов» идет под слом. Под актом подпись Начальника Пароходства С. Лукьянченко. Что делает Лукьянченко, поставивший подпись под тем актом. Он благословляет «Нахимов», на борту которого более 1 200 человек в последний рейс! Теперь, уже на пенсии бывший министр Т. Гуженко распространяет лживые сведения о прочности корпуса и другие фантастические характеристики шестидесятиоднолетнего судна. О том, что лайнер соответствовал предъявляемым требованиям, что подтверждают действующие документы Регистра СССР. Так что непосредственного отношения к аварии возраст судна не имеет.
— Ткаченко признал свою вину: «Основная причина в том, что я согласился уступить дорогу пароходу, но свое обязательство не выполнил», — признался он на допросе у Гейдара Алиева.
— А не опасно будет адвокатам в суде. Люди же хотят смертной казни для капитанов? — спросила я у Иосифа Моисеевича.
— Я знаю, что адвокаты и обвиняемые будут сидеть за пуленепробиваемым стеклом, таким же как на палубе «Адмирала Нахимова».
Суд над обоими капитанами проходил в Одессе в марте 1987 года. Оба капитана были обвинены по статье 85 УК РСФСР «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта». На одном из совещаний Алиев под натиском общественности в присутствии родственников многочисленных погибших заявил, что, по меньшей мере, один из капитанов будет расстрелян. Однако следователь по особо важным делам Уваров отказался менять статью на более тяжёлую. Виктор Ткаченко и Вадим Марков были приговорены к 15 годам лишения свободы, однако в 1992 году уже после того, как существование Советского Союза пришло к концу, оба были помилованы и освобождены.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer11/ogareva/
