Вы думали это спектакль.
Вы ждали, что скорый антракт
Вам даст передышку, не так ли?
Не так, дорогие, не так.
Не выйдут, увы, на поклоны
Ни Гамлет, ни де Бержерак —
Лишь тени, лишь тени и клоны.
Вот так, дорогие, вот так.
Вы думали: аплодисменты —
И всё, по домам — вот пустяк,
У жизни иные акценты.
Тик-так, дорогие, тик-так.
*****
Зачастили что-то часики,
Отнесу-ка их в ремонт
К часовому чудо мастеру
Повелителю времён.
«Стрелка вот сиюминутная
Мчится точно на пожар.
Это как-то неуютно мне,
Староват за ней бежать».
Часовщик глядит с усмешкою,
Обнажая левый клык:
«Все мы пешки перед спешкою».
Странноватый часовщик.
Ладно, часики я выкинул,
(Всем безвременным, привет!).
Мне поёт Людмила Зыкина
Про мои шестнадцать лет.
*****
Вначале был хаос, потом был бардак,
Потом ералаш с кутерьмою,
Когда порассеялись сумрак и мрак,
Покрыло всё мглою и тьмою.
Вот слово, что было вначале, оно
Сменилось мычаньем молчанья,
Упало в бутылку на самое дно,
Утратило смысл и звучанье.
Вначале был, кажется, некто Адам,
А также какая-то Ева,
На смену явились им Каин и Хам,
Анчар, как познания древо.
Вначале печали сменила тоска,
Сомненья, смятенье, неверье
И свей ветряной золотого песка
До самой петли в Англетере.
******
Эмигрируем в воспоминания,
В алкоголь, анекдоты, тоску,
В добровольное самоизгнание
По крупиночке, по куску.
Эмигрируем в зависть и ненависть,
В божий промысел, а дьявольский грех,
В бессловесность и в бизнесменовость,
В феерический неуспех.
В эмиграции Талии, Грации,
Математики с их математикой,
Кланы, семьи, народности, нации,
Чай-Иван, лопухи, мать и мачеха.
Кто остался, тому и достанется
Под баян распотешиться танцами,
Он сойдёт на конечной субстанции
И окажется в постэмиграции.
******
«Пароход белый-беленький,
Чёрный дым над трубой…»
Геннадий Шпаликов
Отбегали, отцеловались.
Ну, мы-то ладно, пароход
Не тот — вменён гемодиализ,
И под запретом полный ход.
И малый тоже. Снится берег
Далёкий — просто полоса,
Штурвал, а за штурвалом Беринг…
А кто ж ещё?! Конечно, сам!
Сказать по правде: на приколе
Стоит, бедняга, много лет,
Скрипят борта его до боли,
Скрипит от ржавчины скелет.
Да, мы-то что, уйдём и точка,
А он всё будет вспоминать:
Весь в белом, в лацкане цветочек…
Крик чаек, солнце и волна.
*****
Первая ласточка, глупая,
оДНА весны ты не сделаешь,
Поле под белым тулупом-то,
Сгинешь без имени первая.
Умные вон не торопятся,
Ждут пока холод мы выведем,
Сладко им греться в субтропиках.
Что тебе хочется выведать?
Первых мы здесь не приветствуем,
Жалуем их психлечебницей.
От одиночек все бедствия
Да результаты плачевные.
Смелость, касаточка, выдумка,
А нетерпение — грех.
Ох, ты, летит! Может, выдует
Наледь веков из-под стрех.
*****
Кто созвал их из тёмных лесов и болот,
Рассадил в мягких креслах по чину?
Ничего. Я дождусь. И петух пропоёт.
Я увижу, как чудища сгинут.
А пока всё черчу белым мелом круги,
Мел крошится, кругам не сомкнуться.
Всё слышнее, всё ближе гиены шаги
Предвкушающей пир экзекуций.
Легитимная ведьма когтями ногтей
За рукав уже тянет куда-то.
Красным светом пылают глаза упырей.
Обозначены время и дата.
Чёрта с два! Я дождусь, я дождусь петухов.
Не такая бывала погодка.
Я услышу ещё, как орёт «йо-хо-хо!»
Молодая пиратская глотка.
*****
Вот лёг на рельсы человек,
Лёг головой на рельсы.
(Ты ждёшь, читатель, рифмы «век».
Не жди и не надейся).
Лежит он год, лежит другой,
Всё нет ему экспресса.
Густеет подлых мошек рой,
Мрачнеет кромка леса.
Быть может, лёг он не туда,
Ошибся он, однако,
вот и не едут поезда
с беднягой покалякать.
Нет, нет, он выбрал верный путь,
Путь в будущее счастье.
Казалось бы… Увы, ничуть —
Не рвутся и не мчатся.
Встал человек. Бредёт один
Туда, где кров и пища.
(Ты ждёшь, читатель, рифмы «блин!».
Держи её, дружище!).
*****
Дама была прекрасной.
(Какою ей быть ещё?).
В прекрасную даму напрасно
Валет был влюблён горячо.
Дама тузов любила.
(Туз он и в Африке туз).
Она на валета забила,
Забыла, не дунув в ус.
Стихов о прекрасной даме
Валет сочинил тома,
Он стал знаменит с годами
И популярен весьма.
Его королём избрали
Поэтов на целый кон,
Но излечил едва ли
Сердечную рану он.
Дамы пре и не очень,
Туз в Африке просто туз.
Валет он поэт, между прочим.
Не провороньте свой блюз!
*****
У нас был безумный роман,
Я вас угощал валидолом,
Вы мне говорили «charmant»
И листья сметали подолом.
Мы шли до ближайшей скамьи,
Садились, молчали сутуло,
Вы, молча, кивали «oui»,
Пойдёмте пока не продуло».
Ах, где наши семьдесят лет
И встречи, и страстные речи
Про пользу различных диет,
Про вечно болящие плечи!
Был краток наш бурный роман,
Умчались вы на «неотложке»,
А я, я прилёг на диван,
Лежу и страдаю… немножко.
*****
И рассуждают, рассуждают,
Талдычат, судят да рядят,
Слова на ниточки сажают,
Как расшалившихся ребят.
А те, кто рассуждать не склонен,
Шагают ломом напролом.
По ком там колокол трезвонит?
Плевать. Что наша жизнь — бабло!
Но есть такие бяки-буки,
Кто в лучезарнейшей тоске
Всё пишет, пишет, пишет буквы
Буквально юшкой на песке.
*****
Спрос рождает предложенье,
Предложение: «зима,
снега лёгкое скольженье
и снежинок кутерьма».
Или так: «до основанья,
миру — мир, война дворцам,
мишка, мишка, до свиданья,
опца-дрица оп-ца-ца».
Вам стишонок — это мигом.
Вам картинку — не вопрос.
Дунул- плюнул, вынул фигу…
Ну, какой со спроса спрос!
*****
Отключите мне интернет,
Отключите горячую воду,
Отключите мне газ и свет,
Отключите людей и природу!
Исключите меня из списков,
Из реестров, перечней, членов,
Из числа вам душевно близких,
И из чисел — констант, переменных.
Всеми правдами и не правдами,
Пустотою предназначения
Исключите меня из правила,
Запишите меня в исключения.
*****
Вычёркиваю, вычёркиваю, вычёркиваю…
Какого чёрта я
открыл записную книжку —
излишки
вычёркивать?! Много лишних на букву К.
Устала рука,
кончается в ручке паста…
Hasta
la vista, родные, друзья, знакомые
ушедшие. Вот и искомое
я.
Всегда записывал свой телефон на букву Я.
Не зря.
Пусть вычёркивает кто-то другой.
Дорогой,
вычеркни, когда подойдёт пора.
Такая игра:
кончаются карты в колоде.
Вроде,
вычеркнул всех, кого нет. Осталась малость:
усталость,
тоску, отчаянье вычеркнуть мою
до самой буковки Ю.
Я — последняя буква.
А ну-ка,
позвоню сам себе. Занято!
Занятно, с кем треплется этот ковбой —
с самим собой?!
В мусорку книжицу записную!
Берём запасную
и пишем, пишем телефоны, которые нигде не значатся.
Значится, жизнь начинается начисто.
А сердце…
Да, пусть поплачется.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer11/tuchinsky/
