***
ведь нормально сидели, и было же всё до фени им –
ни кола, ни двора, ни страны, ни семьи, ни племени…
так возились бы дальше в саду, да под сенью райскою,
кожурой подтираясь то собственной, то хозяйскою
но пока здесь бардак, калиюга и одиночество,
золочённым плодам как попало висеть не хочется:
как искрятся они, как прекрасны в своём свечении;
золотые плоды – предшественники сечения
перезреть в одиночестве, что может быть ужаснее?
и кора превращается в змия с разверстой пастию,
и густая листва заряжает свой сладостно-подлый гимн,
золотыми огнями плоды осыпая под ноги…
---
но ни он, ни она одного не учли, придурки, –
золотые плоды полагается есть без шкурки,
и тогда уж тебя не заметит ни бог, ни дьявол –
одинакова кожа, отрезанная от яблок
РЕЖИССЁРСКАЯ ВЕРСИЯ
вот они напяливают гуччи или армани,
представляя себя рианной или киану,
помаленьку подтягиваясь к экрану –
обнулить свою личность, выжечь исходный код.
лишь бы только казаться похожими на кого-то…
и пока он из суеты высекает ноты
саундтрека, нелепым вопросом «кто ты?»
из процесса его выдёргивает народ
быть собою, а большего вроде бы и не надо –
но его постоянно путают: то с айпадом,
то с безмолвной подставочкой под награду,
с ненасытным, покорным мальчиком для битья.
он тогда надевает волшебное покрывало,
превращается в разъяренного буцефала
и пытается смыться из кинозала,
но затея эта срывается, аяяй
начинает сначала, старается быть покорным,
но его мгновенно забрасывают попкорном.
он едва добирается до уборной,
чтобы вновь услышать до дрожи знакомый стон:
не стесняйтесь, маэстро, не мешкайте на пороге,
вероятно, пришла пора подводить итоги:
дело вовсе не в этой волшебной тоге –
вы божественны, так проследуйте в пантеон!
всюду новые образы ищут его похожесть,
и тогда он остервенело сдирает кожу…
экзекуция врядли ему поможет –
здесь давно никто не спешит никого узнать.
пусть финальные титры взлетают неудержимо –
он запомнится всем как гвоздь в колесе режима,
как венок из порезанных сухожилий,
как последняя ниспосланная благодать
ГОРА
абонент лежит,
и бежит сигнал,
не жалея жил,
но сулит финал
овертон окна,
и гора лежит.
абонент привстал,
перевёл устав,
перевёл режим.
перевёлся с лайфа
на киевстар –
но гора лежит.
абонент, дружок,
это просто шок,
это только сон.
ну давай шажок,
и ещё шажок –
открывай сезон.
не хватает квот,
и плетётся год,
точно вечный жид…
очень странный год,
но и он идёт,
а гора лежит…
сам себе в горах
выдал на гора
новогорный гимн.
под лежачий камень
течёт ура –
абонент храним
***
Е.Г.
я ловлю в экран квадрат портала,
лазурита крошечный клочок.
отраженье мне бы не мешало,
если был бы телефон включён.
(аккомпанемент соседской дрели
прорубает в памяти тоннель:
вспоминаю небо и качели,
из Столярского виолончель…)
тут его практически не видно –
от экрана голубая треть –
путь назад, теряющий ликвидность,
детство заставляющий стареть.
остальное пусть заполнят рифмы,
потому что, если не они –
паутины сладостные рифы
путника стремятся заманить.
поднимаю голову на небо
сквозь глазок меж бесконечных крыш
и гадаю, как решить сей ребус?
как такой пейзаж изобразишь?
как вообще дошли мы до такого,
как мы до такого добрели,
что не видно неба голубого
из любого уголка земли?
среди буден с привкусом металла
носимся и мы вперёд-назад…
только неба мне и не хватало –
я его нашла в твоих глазах.
***
пусть в тучах вдалеке беснуется вода,
и ртутный горизонт не предвещает света –
они ещё идут по солнечным следам,
смеясь над тем, как там расплатятся за это
по обе стороны уже собрали рожь –
озимые сорта вберут побольше влаги
и толку сожалеть о том, что не вернёшь,
коль скоро всё вода размоет на бумаге
но в воздухе ещё танцует аромат,
сбивающий под дых с намеченных дистанций:
и кажется – вдохнёшь, но выскользнет назад
и вот уже ведёт в своём палящем танце
а в следующий миг разверзнется покров,
они уйдут, мыча, сквозь солнечные лужи…
пусть Гелиос, чудак, пасёт своих коров
теперь уже без них. он больше им не нужен
***
написанная победителями,
не терпящая сослагательного наклонения,
требующая
целительного заклинания
неподчиненного предложения
(если не думать об этом заранее)
скажет потом – люблю его раннего
***
по рекам бытия
сшивай пороги тьмы,
разглаживай края
серебряной тесьмы.
от скатерти зимы
отстирывая сон,
забудь о том, что мы –
обед на семь персон.
что ждёт веретено
за вереницей роз,
что улетишь на дно,
едва ступив на мост.
но то, что вечен рост
и неизбежен хруст,
а мир предельно прост –
запомни наизусть
