Моя племянница тинейджер Екатерина, облизывая розовым язычком пухлые губки, старательно водит пером по листку бумаги. Нет, конечно же, не пером, а красивой гелевой ручкой. Но даже эта простая операция даётся ей с явным трудом.
— Дядь Саш, ну почему современная цивилизация совсем не проникает в нашу школу. Ведь давным-давно изобретены компьютеры, планшеты, смартфоны. Так нет же. Сиди, пиши противнющий доклад именно ручкой! Как древний человек эпохи Возрождения.
— Катя. Эпоха возрождения это уже Средние века. В те годы люди не были древними, а вполне даже прогрессивными. Конечно, для своего времени. А о чём ты пишешь? Если не секрет?
— Грымза наша, доклад заказала. «Эпоха Тургенева». Без него мне «пяхи» за полугодие не видать. Моральный облик великого писателя и всё такое. Тургеневские девушки. Слыхал о таких?
— А как же. О Пелагее слыхал. Современники в один голос утверждали, что уж больно на писателя была похожа. Ну, прям, копия папенькина.
— Так! Не поняла! С этого момента попрошу по подробней! Нам Грымза про личную жизнь гения ни слова не говорила. Ну, я напишу ей докладец! Будет знать, как мучить бедную девушку перед самым Новым годом.
Екатерина уселась рядом со мной. Обняла и заглянула в глаза.
— Я слушаю. Давай, начинай. Нет погоди. Я диктофон включу. Подружкам дам послушать. Пусть и они в личную жизнь великого литератора проникнут. Это же так интересненько.
***
— Так уж случилось, что Варвара Петровна, мать будущего классика русской литературы, приболела. И лечиться приехала в Москву. Поселилась в своём доме на Остоженке. Именно сюда однажды приехал на побывку молодой Иван, постоянно обитающий в просвещённой Европе.
— По матери соскучился? — поинтересовалась племяшка.
— Не только. Сдаётся мне, что молодой человек малость поиздержался. И солидная материальная помощь ему явно не помешала бы. Катерина! Не перебивай. Иначе я мысль потеряю.
— А я помогу тебе её найти. Смотри, какая у меня фигура гибкая. Запросто под диван залезу. Твои мысли как правило именно туда закатываются. — Моя родственница за словом в карман никогда не лезла. — Ладно больше не буду. Давай дальше. Про всякие ля мур, тужур, я ужас как люблю слушать.
— С девушкой Авдотьей Тургенев познакомился ещё в родном имении. В Спасском-Лутовинове. Позже, перебираясь в белокаменную, мать писателя захватила её с собой. Услуги белошвейки, то бишь портнихи по-современному, ей требовались довольно часто.
Молодой Иван, как это у вас говорится, положил глаз на девушку.
— А она? Сразу приняла его ухаживания?
— Молодой барин, чего греха таить, был хорош собой. Разве можно против такого устоять?
— А маман, что? Всего этого, не замечала? Наверное, она прочила своему сыну совсем другую пассию?
— Катерина! — Я кажется просил тебя не перебивать! Расскажу всё, что знаю. Ещё раз рот откроешь, отправлю тебя в… В интернет отправлю! Будешь там со своим любимым Гуглом общаться.
Племянница двумя ладошками закрыла рот. Всем своим видом показывая, что будет молчать, аки рыба.
— Молодые люди тянулись друг к другу. Варвара Петровна это видела.
В один, мало прекрасный день, Иван Сергеевич заявил матери, что имеет серьёзнейшее желание жениться на приглянувшейся девице. Помещица от услышанного пришла в ужас. Она устроила своему наследнику грандиозный скандал. А белошвейка была незамедлительно уволена и выдворена из барского дома. Но было уже поздно. Спустя положенное время у неё родилась девочка Поля.
Бабушка внучку не признала, однако дочку у матери отобрала и отправила в своё имение.
***
Катерина уже открыла рот, что бы задать очередной вопрос. Но передумала. Сидела молча. С трудом выполняя данное обещание.
***
На барском дворе маленькой девочке досталось по полной. Прислуга дразнила её «барыней» и заставляла выполнять самую тяжёлую работу.
— А что же родной отец? Иван Сергеевич не вступился за родную кровиночку? — Племянница не выдержала и нарушила таки, обед молчания.
— Прошло восемь лет. Девочку, как две капли воды похожую на папашу, отправили-таки к отцу. Для дальнейшего воспитания. Автор «Записок охотника», всеми уважаемый барин и литератор, на мой взгляд, элементарно растерялся. А потом передал её на воспитание Полине Виардо. Певица поселила ребёнка у себя, в парижском доме. И воспитывала вместе со своими родными детьми.
Прошло ещё семь лет. Девочка превратилась в стройную девушку. Практически забыла русский язык.
— Почему? — Возмутилась Катюша.
— Папаше было не досуг с ней заниматься родной словесностью. А великой певице тем более.
— Дядь Саш. А ведь ты мне ничего не сказал про маму Полины. Как у неё судьба сложилась? Иван Сергеевич к ней не охладел с годами? Или всё же Виардо навсегда осталась музой и женой писателя?
— Авдотье за молчание было назначено весьма приличное пожизненное содержание. И она им распорядилась толково. Вышла замуж и безбедно жила до конца жизни. Совсем не вспоминая о кровной дочери, живущей где-то там. На чужбине.
А известный литератор, в полном соответствии с нравами того времени, обзавёлся новой игрушкой. Купил себе крепостную девушку Феоктисту у своей двоюродной сестры. Расплатился щедро. Отсыпал родственнице аж семьсот рублей. Переплатил сильно. На торгах того времени средняя цена за крепостную нерожавшую девушку не превышала и тридцатки. Почему бы, собственно, и не купить себе живую игрушку? Тем более, симпатичную и привлекательную. Ведь крепостное право в Российской империи в те года ещё никто не отменял.
***
Племянница выключила диктофон.
— Ну и как ты считаешь? Мне в докладе изложить по пунктам всё что ты рассказал? Поставит мне училка, после этого «Пяху»?
Я молча пожал плечами. — Это означало: поступай как знаешь, но из песни слова не выкинешь.
