Взгляд в историю и современность
В чем суть Еврейского пластического языка в современности для каждого, кто проживает в диаспоре или в Израиле? Где та неведомая граница — та шабатная река Самбатион, за которой потерялись в ассирийском плену десять колен Израилевых. Где начинается галут, а где еще сохраняется и проявляется даже в супер модернистских формах иудейское первоначало в области Жеста, Пластики, языка Тела? И когда, при каких условиях еврейский балет становится универсальным библейским посланием?
Экскурс в историю. Национальное искусство не одномоментное творчество гениев, но процесс, проявление коллективной генетической памяти, пробуждаемой на каждом новом витке спирали времени прежде всего в ритуалах круга жизни евреев. В знаках праздничных церемоний, там, где еврейский народ противопоставлял ассимиляции ориентацию на историческую родину и ее духовные традиции, формировался современный еврейский израильский театр и балет как его неотъемлемая частица. Вспомним философские жесты медитативного театра памяти на Песах, с обязательной опорой на левый бок при третьем бокале, как знаке освобождения от рабства; или размахивание четырьмя видами растений на Суккот, как призыв к национальному единству.
Галахический шифрованный смысл танцевальных движений сохраняется еще в закрытых религиозных общинах и сегодня, как свидетельствуют очевидцы движений на свадебной церемонии у ашкеназских хасидов. Однако еврейское искусство — это весь комплекс интерпретаций первоначального текста. Оно похоже на страницу гемарры, где в центре главное, а вокруг — комментарии, и иногда чем дальше от центра, тем ближе к смыслу.
Мы многого не знаем, однако можем выразить свое мнение, восстанавливая целое по частице: или по элементам обрядов, или по осколкам визуальным, запечатленным в живописи синагог, или каменных рельефах там, где проживали вместе евреи в галуте, представляли общее прошлое и национальное будущее. Именно так подошли к реконструкции скрытого, как айсберг, иудейского художественного наследия в начале 20 века композиторы Общества любителей народной музыки в Петербурге, художники и писатели Культур Лиги в Витебске, Киеве, Варшаве, объединившиеся в Общество изучения еврейской эстетики «Шамир» под руководством Якова Каган-Шабшай и хореологической лаборатории свободного танца в Москве под управлением Самуила Марголина и Александра Сидорова. Иудейский визуальный пластический язык существует как синтез искусств, где выразительность символического жеста, движение — суть духовного смысла происходящего. Недаром центральной частью триптиха Марка Шагала «Введение в Новый Еврейский Театр» является человек танцующий, где отдельно ноги повернуты к небу, и даже режиссер одет при тфилине в балетную пачку.
М.Шагал. Центр Триптиха «Введение в Новый Еврейский Театр» 1920
Вначале было тело! — эту идею тотального значения жеста, формы тела, как первоисточника знания на заре 20 века выразила среди авангардистов Вера Яковлевна Шабшай. Хореограф-реставратор и забытый новатор еврейского балета. Она была в эпицентре изучения еврейской эстетики «Шамир», который собирался Москве в доме №13/2 в Гусятниковом переулке на Чистых прудах. Здесь бывали и Фальк, и Шагал, и Альтман, и Лисицкий и критик Эфрос. …Хозяин квартиры — отец Веры — профессор Яков Фабианович Каган-Шабшай, руководитель центра поисков национальной образности, основатель музея еврейского искусства в Париже, чьи архивы находятся в Одесском Доме Мойшеле Мохер Сфорима.
Именно ей, Вере Шабшай — дочери мецената мозгового центра иудейского искусства, принадлежит пальма первенства исследования еврейского движения — как телесной универсалии, где художник первозданно свободен, ибо по образу и подобию Его создан…
Опираясь на месопотамские барельефы и фрески, свидетельства Танаха о танцах Мирьям после прорыва через море, на миниатюры из агадот, Шабшай впервые создала новаторский танец — образ движения — мысли, как реконструкции коллективной традиции, где живописные свидетельства из истории евреев диаспоры сливались с проявлениями тела, как рупора духа новой мыслящей личности, где пантомима, акробатика, традиционные позы — путь к свободному историческому самопознанию и созданию новых футуристических форм. Пластический язык скульптуры, живописи и жеста у нее сливались, рождая образы динамической истории. Танцы Веры Шабшай, ее балеты на музыку еврейских композиторов из Общества любителей народной музыки Петербургской консерватории Александра Веприка, Менахема Гнесина, Александра Крейна, Моше Мильнера, Баруха Лео-Гарди… Йоэля Энгеля — стали символом эпохи пробуждения, пластическими открытиями раскрепощенного тела, мыслящего библейскими категориями.
Вера Шабшай «Молитва» Театр «Фрайкунст» 1932
Вера Шабшай (1905 Киев — 1988 Москва), коллега художников Культур Лиги и член общества изучения еврейской эстетики «Шамир», участница Хореологической Лаборатории Самуила Марголина, и Александра Сидорова, хореограф в 1927-1933 гг. театра «Фрайкунст» ученика Вахтангова Бориса Вершилова — Вера Шабшай создатель авангардных постановок «Дочь Иеффая» на музыку Александра Крейна, балета «Алеф» с миниатюрами из жизни гетто разных эпох на музыку Баха и Йоэля Энгеля, «Еврейское танго» на музыку Баруха Лео Гарди, «Фрейлахс» на музыку Энгеля, «Сихес Хулин» или Пражская легенда по Моше Бродерзону… чудом избежала смерти за свое творчество в 1933 г., достижения которого диктатор позже использовал в спортивных парадах для само прославления. До самой смерти в Москве в 1988 она скрывала свои открытия 20-х годов, занимаясь нейтральным европейским балетом.
Вера Шабшай «Гетто в Испании» из балета «Алеф», композитор Йоэль Энгель, театр «Фрайкунст» 1933
Выставка 2008 года в Русском музее им. Цейтлиных в Рамат Гане «Забытая Амазонка Авангарда», созданная с помощью израильских родственников Веры Шабшай, не только исправила историческую несправедливость, но восстановила связь времен.
Ибо в Израиле в 20-30 гг. параллельно московским тоже шли поиски эстетики еврейского танца, основанного на открытии традиций приехавших со всех стран иудеев.
Поверхностным ученическим опытом познания еврейской пластики в Эрец Исраэль в 20-х гг. стала хореография балерины из Санкт Петербурга Рина Никова. В 1933 году она создала в Иерусалиме «Поющий Йеменский балет», соединив музыку и стилизованный восточный танец, как этнографический объект. Ее балеты на танахические темы такие как «Рут и Номи», «Дети пророков» по либретто Шауля Черняховского были знаком халуцианской эпохи, где тело иллюстрировало искусство восточных евреев, которых познавали как открытие своего «чужого», идеализацию корней. Однако без активного личностного переосмысления даже в духе классической европейской манеры балет Рины Никовой остался лишь романтическим эпизодом догосударственной эпохи.
Балерина Рина Никова
«Поющий Йеменский балет» Рины Никовой 1924
Не иллюстрировать, не препарировать иудейскую культуру как чужой неизвестный тебе объект, но принять как свой, и преобразовать, порождая в процессе познания новые образные смыслы, связанные с твоей личной духовной историей.
Такой путь активного преображения традиций, создания нового израильского пластического языка в параллель московским поискам осуществил в Эрец Исраэль в 20 гг. художник, танцор, кинорежиссер, организатор первой пуримской «Адлояды» в Тель-Авиве Борис Каушанский 1895-1976, Барух Агадати.
Барух Агадати в 20-х годах ХХ века
Барух Агадати танцует свой «Йеменский экстаз»
Он учился в школе балета в Одессе, в 15 лет приехал в Эрец Исраэль и поступил в Академию Бецалель, в 1914 снова застрял в Одессе и до конца войны танцевал в балете Одесского оперного театра. Он вернулся в Палестину в 1919-м на корабле «Руслан» вместе с будущими звездами Израильского Театра. Его искусство оказалось наиболее близким к поискам авангардного национального пластического языка, начатыми Верой Шабшай. Оба хореографа опирались на аутентичную музыку еврейских композиторов Михаила Гнесина, Моше Мильнера, Йоэля Энгеля… Оба отличались визуальным мышлением, рожденным композиционной точностью, живописной красочностью, глубиной. Оба не опускались до иллюстративного танца, но преображали его своим личным активным пластическим поиском, где каждый творец как первооткрыватель отвечал на вопрос, что есть с его точки зрения иудейский библейский танец?!
Так возникал у Веры Шабшай балет «Алеф», а у Баруха Агадати «Йеменский экстаз», «Проводы Царицы Субботы»…. «Хора», сочиненная им как круг в быстром ритме на четыре четверти, до сих пор популярна в Израиле уже как народный танец.
Агадати понимал свой танец как монолог, «пластический мидраш» — свой личный диалог с Всевышним и одновременно толкование его для публики. «Когда еврей танцует, он хочет объяснить. Это моя цель,» — говорил он. В отличие от Шабшай, которая опиралась и на свободную акробатику туловища, Агадати тяготел к минимализму — к статике тела, но динамике ног, рук и головы. Однако у обоих обнаруживалась в пластике — типично еврейская склонность к абстрактному, которую оба черпали в аутентичной живописи и музыке.
Открытия Веры Шабшай оказались позже более актуальными — пророческими.
По какому пути пошел Израильский балет в период начала государства. Классический европейский не прижился еще в 30-х годах. Вспомним судьбу экспрессионистской балерины Гертруд Краус из Вены, создавшей Израильский балетный театр, который просуществовал чуть больше года. Абстрактный религиозный танец, основанный на открытиях мировой модернистской живописи, как у Агадати, тоже растворился в истории.
Марка в честь Сары Леви Танай 2005 с символом ее вклада в культуру Израиля
Единственным коллективом, который существует до сих пор по адресу Иехиэль 6, Сюзан Далаль, Тель-Авив с 1950 г. через два года после рождения государства стал театр танца «Инбаль», основанный Сарой Леви Танай (1910-2005). В чем секрет?
В ансамбле Инбаль был создан уникальный новый стиль, особенный язык движения, основанный не столько на фольклорных жестах, сколько на пластической проверке убеждений, экзамене целостности мировоззрения. Это не фольклорная группа и не живой музей танцев исчезнувших народов. Это воспроизведение тех мест, которые важны для смысла хореографа: что является Кодеш Кодашим для нового еврея, какие ценности его держат, что вносит он в свою страну, чем жив из прошлого в настоящем? Это проверка прошлого через настоящее, призма актуального ценностного отсчета.
В годы войны она создала профессиональный коллектив, обращенный к восточной ментальности в целом. Еврейство Йемена, появившееся после разрушения Второго Храма и сохранившееся в африканской изоляции, было образом той утраченной страны, которую она хотела видеть в новом Израиле. Она восстанавливала на сцене золотую цепь поколений, мир спасенных ценностей. Она впервые реставрировала пространственный танец пейзажа. По контрасту к образу гетто, она выстроила образ пустыни с глазами устремленными не вверх, а за горизонт — в перспективу, со свободным общением тел и с ногами вверх и назад, как при долгом странствии в ритме хода верблюда… Это был образ духовного пути в Израиль, о котором мечтали в Галуте, мечты, сохраненной в диаспоре. Будучи ученицей и Рины Никовой и Гертруды Краус и студии театра Габима, она организовала в 1944 в кибуце Рамат Ха Ковеш первое массовое театрализованное действие Шир Ха Ширим, где участвовали все, а песни, написанные ей אל גינת אגוז — וקול דודי «В ореховой роще» и «Голос любимого» — вскоре стали всенародными.
Далее спектакли по всему Израилю «Книга Рут», «Брейшит», «Йеменский источник», «Цветущие буквы», «Царица Савская», «Полночная молитва»… В 1951 работы отметили Джером Робинс и Анна Соколов. В 1957 — гастроли в Европе и Америке. В 1960 внесена в список десяти наиболее влиятельных хореографов ХХ в. Премии музыкальная им. Йоэля Энгеля, театральная им. Моше Халеви., Гос. Премия 1973 в области музыки и танца…
«Песнь Песней» Ансамбль «Инбаль» Сары Леви Танай 1944
Однако в начале 90-х гг. популярность театра стала падать, он перестал справляться с конкуренцией новых групп прежде всего ансамбля «Батшева» Охада Нахарина И сейчас ансамблем «Инбаль» руководит бывший танцор из «Батшевы» Идан Шараби.
Чем поражает танцевальное искусство Охада Нахарина в ансамбле «Батшева»? Полной свободой импровизации актеров, которых Учитель лишь настраивает как страховочной сетью общей визуальной картиной — одинаковой актуальной общей ситуацией, которую каждый без зеркала, без какой-либо критики со стороны может сыграть изнутри по-своему в диалогическом контакте с партнерами. И тут мы вспоминаем пророческие эксперименты Веры Шабшай. Как и у нее, у Нахарина это абсолютно свободный танец, где позволена любая эксцентрическая акробатика всего тела , если она работает на общую мысль, заданную учителем — человеком живущим здесь и сейчас, реагирующим на все, что происходит, как мембрана, пластический камертон, обладающий сердцем и сознанием. Это не стиль и не техника. Это движение «Гага», (от слова лагаат — га га — прикоснись к миру, где тебя касается все, что происходит!) Это заразившая многих концепция современного израильского танца, освобождающего внутри заданной идеи — скрытый потенциал каждого и не только танцора! Об этом призыве к внутреннему самоопределению в современном мире все его балеты «Дека Данс», «Хад Гадья», «Потоп», «Анафаза», «Хора», «Гага», «Вирус Нахарин»… Этот путь творчества принят в мире хореографии, как библейское откровение. Оно объединяет творцов и в Сан Пауло, и в Питсбурге, и в Стокгольме, Праге, Нью-Йорке …
Охад Нахарин – глава ансамбля «Батшева»
Далеко не полный перечень мест, где он призван ставить свои балеты, распространяя визуально пластическое учение о том, что все мы связаны в этом мире, как проявление одного высшего единства, которое всегда возникает над его пластическими визуалиями.
Балет «Хад Гадья» Ансамбль «Батшева» хореограф Охад Нахарин 2006
Фестиваль «Махоль Шалем» в Иерусалиме 2018 Международная манифестация идей Охада Нахарина
Руби Адельман как ученик, исповедуя его веру, создал в Иерусалиме фестиваль философского тотального балета «Махоль Шалем» «Поскольку я не политик, я не имею намерения давать социальные советы. Но я представляю в рамках искусства свою ответственность за происходящее. Степень анализа соотносится только с моим собственным ощущением. Мне важно, как я проживаю взаимодействие искусства и событий общества, в котором я живу Иерусалимская сцена — не концертная… Миссия нашего фестиваля Махоль Шалем — Балет в Иерусалиме — представить альтернативный канал, показать, чем может быть в наше время модернистский независимый танец, исследовать далеко не очевидные вещи, сочетая новые медиа и имена!» В творчестве Адельмана учение Нахарина, распространенное на мир, пробуждает творческий потенциал не только публики, но как засвидетельствовал уже 13 фестиваль — примагничивает экспериментаторов со всего мира, что напоминает пророчество. И сцена эта, словно «Храм, станет домом молитвы для всех народов»…
Но почему актуален этот социальный критический танахический модерн, а шедевр «Театра Танца» Арины Белозер «Шагал» — балет, созданный в академической фольклорной форме, неоднократно премированный — скрыт и недоступен для просмотра на сценах после победного международного фестиваля 2013 даже в Израиле… Не интересна школа танца нашего прошлого опыта? Неужели невозможна связь между пластическими языками культур диаспоры и современного социума?
Балет «Марк Шагал» «Детский Театр Танца» Арины Белозер 2013
Что же важно в современном израильском пластическом языке: свободный непредсказуемый танец — как реакция на ежедневный мир Израиля — символ взрывной сцены новой истории, творимой на наших глазах во имя пробуждения? Или ценностные пластические каноны истории культуры, которые надо учить и пропагандировать?! Может быть все-таки важны для еврейской пластики высокие общепринятые профессиональные критерии? Ведь они поднимают ранее презираемое веками еврейское движение, жестикуляцию, осмеиваемую антисемитами, на достойную высоту?!
Неужели не вытравить из памяти время, когда боялись мы даже собственной тени и «внутренний редактор» причесывал нас в походке, в реакциях под стандарт?! Сколько можно терять себя даже в Израиле… О, евреи до сих пор самые лучшие русские, американцы, французы, ирландцы, китайцы!… Может все-таки пришло время посмотреть на аудиовизуальный мир наших гонимых, сожженных предков как на недооцененное уникальное искусство, достойное войти в пантеон классики?!..
Именно так Арина Белозер как ученица Бориса Брегвадзе и Капитолины Леонидовой — солистов Мариинского театра, наследница аристократической петербургской школы — почти на пуантах, с прямыми спинами, оттянутыми носками и четкими сценическими конструкциями — представила балет о витебской провинции, иудейском «местечке», из которого возникло чудо творчества Шагала, покорившее мир. «Все восходит из детства, — убеждена режиссер. — Юные могут передать полет души творца» Праздник танца Арины Белозер потрясал отточенной техникой детей. Их поднятые головы, прямые спины, повороты и открытые прыжки ввысь были прекрасны, ибо совпадали с живописью Шагала, оживляя ее воочию, убеждая с детской непосредственностью, что дух бабушек и дедушек спасет семью, мир, настоящее и будущее !
« Это не иллюстрация — мы рисуем душевное состояние. Через академический танец по книге художника «Моя жизнь» из личного опыта мы создавали наши образы-обобщения о прошлом. И это получилось!»
— Кто для Вас Охад Нахарин как учитель не прыжков, а падений на сцене? Он создал «Гага» — язык тела, где танцор на уровне клеточки в контакте с партнером, режиссером, земной жизнью Израиля, подсознанием зрителей ? По эстетике он — союзник или противник? Как Вы относитесь к его востребованности, всеобщему признанию?
Хореограф Арина Белозер автор иерусалимского «Детского Театра Танца»
«Нахарин — уникальный художник. Он умеет выстраивать мысль в пространстве, показать, как человек раскрывается в социуме сквозь призму Танаха. Он создал свой пластический метод, который мне не понятен. Я не хочу языка «Гага» — способность тела неожиданным, неординарным способом — неакадемическими кодами — выразить мышление. Он творит не в верхних хореографических мирах, а в партере — через нижние центры. Я — через красивое положение корпуса! А у него до кончиков пальцев все согбенное, приземленное, сжатое. Однако меня привлекает полная раскованность, свобода его танцоров, их способность выразить дух через состояние всего тела, на уровне клеточки. Это мы взяли уже давно! ..
Должен быть симбиоз современного мышления , ассоциативного движения, не противоречащего Книге, где заложено все. От текста через тело — к тексту, а не к себе! Слово превращается в движение. Это не иллюстрация. Академический танцевальный народный язык даже по книге Зохар, по тексту «Песнь Песней». Их мистический смысл мы пытаемся найти в пластике уже несколько лет на фестивале «Самбатион» вместе со знатоками каббалы. Однако возможность хореографического сближения существует. У Нахарина те же мысли, которые я могу прочесть. Мы идем к одному , но каждый по-своему. Мы — духовные братья, семья великой магии танца »…
Поиски нового языка современного израильского балета продолжаются…
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2020/nomer11_12/zareckaja/
