В 2013 году российское руководство пошло на шаг, казавшийся невообразимым ни при каких условиях. Существовавшая более трех столетий Российская Академия Наук была лишена средств на финансирование институтов, а сами институты были выведены из подчинения РАН: было учреждено Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), которому передали средства на науку и контроль за деятельностью институтов. Оригинально и самобытно развитая в России за трехсотлетний период система учреждений науки была разрушена и подмята рвущимися к власти чиновниками (я привел стенограмму этого позорного заседания в статье «Россия без РАН» в газете «Троицкий вариант-Наука» от 8 марта 1916 г., №5/199/).
Административный восторг был дополнен финансовым беспределом. Расходы на науку, заложенные в бюджет России в последние тридцать лет, снижались и снижались. В 2017 году в США на нужды гражданской науки выделили 176,8 миллиардов долларов. Из них на фундаментальную науку отводили до 36 процентов. В Штатах существуют к тому же огромные по размеру фонды на науку для военных целей, на исследования, проводимые на средства университетов, невероятно велик размер частных пожертвований американцев на благотворительные цели (в том числе на науку; эту жертвенность стимулирует то, что все могут уменьшить свой годовой налог за счет вычета из него средств, потраченных на благотворительность). В России разные организации называют разные цифры бюджета науки (в частности, в 2017 году эта цифра якобы составляла от 1,12 млрд. долларов по вполне вроде официальным данным до 19,2 млрд. долларов; последнюю цифру озвучили сотрудники Высшей школы экономики, подчеркнув, что на фундаментальную науку выделялось39,4%).
Ограблением РАН дело не закончилось. Пагубным для России может стать решение упразднить Российский Фонд Фундаментальных Исследований (РФФИ) и передать его функции другой организации (РНФ). Я довольно много знал о РФФИ из разных источников. Сам фонд был создан в апреле 1992 года Ельциным. Весной 1993 года ко мне домой, расположенном в пригороде столицы США Вашингтоне, приехал сопровождаемый чиновником из Посольства РФ в США новый председатель РФФИ академик РАН Владимир Евгеньевич Фортов. Цель приезда была объяснена просто: за два года до этого в содружестве с тогда еще советским ученым М.Д. Франк-Каменецким мы подготовили проект гранта на исследования трехнитевых структур ДНК, и я получил в США самый большой грант на совместные с российскими коллегами исследованиями в этой области. После присуждения нам этого гранта ЦРУ США (как писали в американской газете The Scientist) потребовало снизить сумму выделенных денег на 50% (что и было сделано), но все равно это был большой грант. Фортова интересовали многие аспекты подготовки текста нашего проекта, ход его обсуждения в экспертном сообществе, механика финансирования и другие детали. С того дня мы стали дружить с Владимиром Евгеньевичем и продолжали это делать на протяжении более трех десятилетий, он вошел в руководимое мной Правление Международной Соросовской Программы Образования в Области Точных Наук (ISSEP), не пропустил ни одного заседания нашего правления и активно участвовал в его работе (программа поддержала около 80 тысяч лучших ученых и преподавателей). Фортов много раз бывал у нас дома в США. Через несколько лет его сменил на посту председателя РФФИ другой замечательный ученый академик М.В. Алфимов, который также был членом нашего правления ISSEP.
РФФИ сыграл выдающуюся роль в России: государственными средствами были поддержаны около 100 тыс. проектов. В их выполнении было задействовано около 50 тысяч ученых, размер выделяемых государственных средств вырос с 18 млн. рублей в 1993 году до 6,6 миллиардов рублей в 2008 году. Позже размер выделяемых на гранты средств стал снижаться все заметнее.
Природа морального и административного рвения к закрытию агентств, непосредственно занятых финансовой поддержкой ученых, понятна. Экономика России в невероятно большом проценте стала направляться в сторону мировой торговли сырьевыми богатствами. А развитие именно такой экономики, основанной на производстве и распродаже сырья, не требует полнокровного развития физики, химии, математики, биологии или медицины (не говоря уже о гуманитарных исследованиях). Сырьевая экономика не нуждается в многофакторных и всецело зависящих от новых направлений науки исследованиях, она не требует привлечения новых знаний к развитию разносторонних усилий, основанных на учете новых исследований. А раз так, зачем усложнять свою жизнь, развивать высшую щколу в направлении подготовки большего числа кадров ученых и готовить их в нужном (и всё возрастающем) количестве в множестве дисциплин. Не проще ли перепрофилировать университеты на обучение специалистов в области извлечения сырья из скважин и шахт, экономистов в более узких дисциплинах, администраторов в этом более простеньком направлении, юристов и кадров госбезопасности. Последние приобрели в сегодняшней России вообще неимоверно разветвленную роль и многие из них стали извлекать личные богатства от распродажи сырья. При недостатке знаний и опыта они превратили присущую им идеологию поиска врагов и предателей в главенствующую в обращении с кадрами научного мира.
Когда-то «врагов страны и системы» Сталин искал в среде тех, кто мог высказывать недовольство им и политикой большевиков. Громадное число выдающихся специалистов расстреляли, миллионы были отправлены в лагеря и тюрьмы. После смерти диктатора его практику и развязанный им геноцид грамотных и честных людей осудили, миллионы осужденных вернули из лагерей и ссылок. Позже процессы над «предателями» фактически прекратились, но постепенно эта практика начала возрождаться. Недавно в «Новой газете» была напечатана статья-исследование, рассказывающая о более чем 20 продуктивных и видных в мировой науке ученых России, неправомерно обвиненных в шпионаже в пользу иностранных государств (Вера Челищева, ФСБ ведет охоту на ученых, Новая газета, № 132, 30 ноября 2020). Одним из первых незаконно обвиненных гебистами ученых, обвиненных в шпионаже, автор упомянула В.Н. Сойфера, доктора физико-математических наук, профессора, заведовавшего во Владивостоке лабораторией ядерных исследований в Тихоокеанском океанографическом институте РАН. Это был мой родной брат Володя, который разработал исключительно чувствительный метод измерения низкой радиоактивности. Ему удалось определить сколько радиоактивности выбрасывает в воды Тихого океана затонувшая в бухте Чажма неподалеку от Владивостока советская подводная лодка с атомным реактором. Исследование не было секретным, данные были обнародованы. Японское правительство, готовое начать строительство порта на Дальнем Востоке России, решило приостановить работы, после чего руководители госбезопасногсти Приморского края обвинили моего брата в «передаче секретных данных» японскому правительству, в шпионаже в пользу США и Японии. В лаборатории и во владивостокской квартире брата прошли обыски, лабораторные журналы, компьютеры, гаджеты и рукописи были арестованы гебистами.
Володя в тот же день после ухода от него сысковиков позвонил мне в Штаты (во Владивостоке был поздний вечер пятницы) и рассказал о случившемся. Он еще оставался на свободе, а я, вспомня рассказы тех, кто в сталинские времена спасался от арестов отъездом в другие места страны, сказал брату, чтобы он немедленно вылетал в Москву, где у него с прежних лет была большая квартира. Он с моим предложением не согласился. Тогда я позвонил своему старому другу, А.В. Яблокову, который был ранее советником президента страны Б.Н. Ельцина и попросил его набрать телефон брата и уговорить его покинуть Владивосток, как можно скорее. Совет Яблокова брат послушал, но, как правило, билеты на самолет в Москву оплачивали из командировочных средств, а таких больших денег дома не было, он отправился в 11 ночи к директору института В.А. Акуличеву домой, тот дал ему денег на самолет, и брат, благодаря этому, остался на свободе.
То, что директор спас брата от ареста, директору не простили. Служба госбезопасности Приморского края обвинила «академика Виктора Акуличева, как пишет в «Новой газете» В. Челищева, в контрабанде, шпионаже и незаконном перемещении за границу особо секретного вооружения…, и его приговорили к четырем годам условно». Позже еще двух ведущих научных сотрудников того же института обвинили в шпионаже, а прославившийся этими «подвигами» начальник УФСБ по Приморскому краю Сергей Владимирович Веревкин-Рахальский был повышен, переведен в Москву и назначен заместителем министра по налогам и сборам, а затем одним из руководителей Федеральной службы по экономическим и налоговым преступлениям.
В Москве вскоре президент РАН академик Ю.С. Осипов создал комиссию для изучения обстоятельств дела, в комиссию вошли академики Ю.А. Израэль (тогда еще председатель Комитета по метеорологии в ранге министра), академик Ю.А. Рыжов (в прошлом посол СССР и РФ во Франции), которые учились в МФТИ вместе с братом и поддерживали все годы дружеские отношения с ним, председателем комиссии был назначен академик Е.П. Велихов. Комиссия пришла к выводу, что, основываясь на принятом Ельциным распоряжении, любые сведения о загрязнении окружающей среды не могут замалчиваться или секретиться. Чуть позже во время заседания «Комиссии Гор-Черномырдин» вице-президент США Альберт Гор заверил премьер-министра В.С. Черномырдина, что Владимир Сойфер никогда никаких контактов с разведслужбами или иными государственными структурами США не имел. В результате всех этих действий, судебный процесс над братом был остановлен, он был полностью оправдан.
Сегодня число арестованных ученых, обвиняемых в шпионаже против России, приобрело гигантские размеры. Этим создается особая аура «озабоченности» якобы вредной деятельностью ученых, особенно тех, кто напрямую взаимодействует с иностранными коллегами, кто ведет любое международное взаимодействие.
Необходимы также действенные меры по наведению порядка в студенческой среде, где сейчас стало возможным покупать отметки в вузах без посещения лекций и семинаров. Желанию становиться хорошо успевающими по отметкам людям, не желающим приобретать знания, должен быть положен конец. Такого никогда не было в вузах СССР и России, а сейчас покупка дипломов о высшем образовании приобрела пугающие размеры.
Такая практика стала во многом возможной из-за кадровой политики в руководстве высшим образованием. Исследовательская группа Диссернет, анализирующая с использованием новых методов компьютерного анализа тексты защищенных и утвержденных ВАКом диссертаций кандидатов и докторов наук выявила крайне неприятный и даже вопиющий по безнадежности факт. Оказалось, что в стране приобрел популярность метод изготовления диссертаций, написанных не теми, кто представлял эти опусы к защите, а нанятыми «писателями», беззастенчиво ворующими чужие тексты. Страшным по сути открытием диссернетовцев стало то, что более сотни ректоров вузов в стране выступили официальными оппонентами на защите диссертаций, сворованных у авторов ранее защищенных диссертаций и дали на эти работы положительные отзывы, а не менее полусотни ректоров сами защитили диссертации, содержавшие десятки страниц чужих текстов, извлеченных из ранее опубликованных трудов или защищенных диссертаций.
Назначение на командные роли в вузах авторов ворованных «исследований» могло случиться только в результате или головотяпства чиновников министерств, или связанности чем-то незаконным этих чиновников с ворами, назначаемыми ректорами, или полной неразберихой в профессиональной среде. Естественно, что ворам в руководстве вузами не просто не хватает опыта для выявления фактов покупки нужных отметок за несдаваемые честным путем экзамены в подведомственных им вузах, а просто потому, что им чужда в принципе строгость в контроле процесса обучения и отрицание важности данного контроля. К чему может привести в стране выпуск массы врачей, не знающих основ медицины, конструкторов, не понимающих законов механики и сопромата, инженеров, не усвоивших основы их специальности, агрономов, не обученных азам нужных наук, трудно себе представить. Широкомасштабные катастрофы при таком порядке неизбежны.
Сократилось в последнее время участие российских ученых в международных проектах и западных ученых в российских программах исследований. Небольшие инициативы, правда, были предусмотрены. Были, например, выделены средства на примерно 40 громко названных мегагрантами проектов, в которых было предусмотрено участие (с требованием провести полгода в России) успешно проявивших себя на Западе бывших советских и российских ученых. Бюджет каждого из мегагрантов составлял около миллиона американских долларов, желающие принять в них участие нашлись в западных и восточных странах, но сорок грантов это немного, их нужно было бы для развития науки в большой стране в десятки раз больше.
Исключительно важными во все времена были контакты российских ученых с западными коллегами. Если посмотреть на список ученых, получивших в Российской империи, в СССР или в РФ Нобелевские премии за их выдающиеся открытия в науке, выясняется, что все до одного из этих корифеев поучились или поработали в Европе, видели сами как развивают научные школы выдающиеся ученые, знали и могли использовать иностранные языки. Важнейшую роль в приобретении таких знаний играли разнообразные конференции в разных частях мира. Неприятной особенностью сегодняшнего времени стало то, что возможности для участия российских ученых в международных встречах все более отчетливо сокращаются в связи с резким уменьшением средств, выделяемых ученым на поездки. Россия отгораживается от мира. Денег в стране не хватает, и в результате возможности для участия во встречах исследователей за пределами России резко уменьшились.
Просматривается явно и другая причина — руководство отгораживает ученых России от контактов с зарубежными коллегами. Причем получение средств на исследования из иностранных источников вообще стало почти невозможно. Введен в обращение отчасти новый предлог — опасность попасть в разряд иноагентов. Этой кличкой теперь метят всех, получающих средства из-за рубежа, а 22 декабря 2020 года Государственная Дума РФ в третьем чтении одобрила запрет на получение средств «физическими лицами и организациями», признанными иноагентами. Теперь помеченные этим жупелом, должны вносить в бюджет страны налоги с выделенных им на их профессиональную деятельность, иноагенты не могут работать в государственных структурах и тому подобное. Все это негативно сказывается на престиже российской науки, и немалую роль в процессе отгораживания ученых от мира играют всякие запретительные меры.
Нездоровые тенденции наблюдаются также еще в одной сфере. В наши дни жизнь интеллектуалов немыслима без каждодневного использования информационных технологий, без обращения к разнообразным сайтам Интернета. Продуктивно и на переднем крае науки работать без этого стало невозможно. Однако открытый поиск фактов и достижений мировой науки людьми в России не радует многих в верхах руководства, им хотелось бы возвести запреты по пользованию Интернетом и соцсетями на новый уровень. В декабре 2020 года Государственная Дума начала рассматривать проблему того, как ограничить в России использование Интернета, как запрещать критику, звучащую с экранов российских новостных каналов, как отгородить общество в целом от мира информационных технологий. Это напоминает сталинские меры возведения Железного Занавеса, в то время как опасности запретов для страны, общества, науки и экономики страны огромны, это может сыграть неимоверно негативную роль.
Важнейшим показателем значимости исследований, проводимых любыми учеными мира, стали индексы цитирования публикаций в мировой научной печати. Созданный в Филадельфии Институт научной информации начал еще почти полвека назад исследовать процесс упоминания публикаций работ всех ученых в статьях других ученых. Индексы цитирования стали лучшей формой определения новизны и важности деятельности любого специалиста в мировой научной среде. Постепенно видоизменялась природа изучения цитирования, и на основе учета этого фактора строилось и строится продвижение ученых по административной (или педагогической) стезе. Стоит ли говорить, как важны стали цифры цитирования по разным методикам для российской научной и образовательной системам. Были случаи, когда низкий индекс цитирования принимался во внимание при избрании в члены РАН (например, его учли академики при избрании М.В. Ковальчука в действительные члены академии, когда отвергли его кандидатуру, а он в ответ заявил, что подобно тому, как распалась Римская империя, должна быть разрушена Российская Академия наук, что вскоре и было сделано властями, а сейчас Ковальчук идет дальше и требует вообще закрыть академическую науку).
Теперь в России призывают отказаться от международно признанных стандартов и баз данных и вместо них создать в России собственный индекс цитирования. Многие понимают, что речь идет об организации индекса, основанного на непроверенных или научно неподтвержденных ссылках в непризнанных в честной науке журналах или иных изданиях. По такому «индексу цитирования» жуликоватые «исследователи» будут иметь сколько-нибудь значимые показатели, а это даст им возможность оттеснять от научных должностей настоящих ученых с действительно заметном в научном мире индексом цитирования.
Все сказанное показывает, что попытка заменить настоящую науку лженаукой может обернуться для России бедой величайшего масштаба. Ищущим финансовые возможности бесконтрольного обогащения наука, конечно, не нужна. На науке не наживешься. Там нечего украсть. Ворам наука не интересна. Но без настоящей науки ни у какой страны нет будущего. Выпавшее из научного сообщества государство обречено на зависимость от процветающих стран, оно неизбежно скатится на второстепенные позиции и вполне может потерять свою идентичность. Над этим нельзя не задумываться руководству страны.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer1/sojfer/
