Автор выражает искреннюю благодарность за интервью, консультации и помощь в подготовке материала Михаилу Болтунову — полковнику запаса, военному журналисту, писателю, историку, специалисту по разведывательным операциям Главного разведуправления Красной армии СССР во время Второй мировой войны.
Предисловие
Несколько лет назад газеты города Бари, — столицы южно-итальянской провинции под названием Апулия, — как по команде разразились «сенсационными» статьями о «секретной русской авиационной базе/группе Соколова», которая существовала в нём в 1944 году. В отечественной историко-научной литературе для неё принято обозначение АГОН — авиационная группа особого назначения.
«В 1944 году столица Апулии была местом секретной миссии англо-американцев с Советами. Событие — невероятное сегодня — было «забыто» архивами Вооруженных сил Италии и России. Почти год в регионе проходило военное общение между «плохими друзьями». (…) Известно, что с середины 1944 года в аэропорту Палезе (Palese) действовали небольшие советские военно-воздушные силы, состоящие из дюжины бомбардировщиков и столько же истребителей; двадцать четыре самолета в сопровождении двухсот человек; пилотов, техников и неизбежных политических комиссаров. (…) В определенном смысле русские предприняли автономную, но «параллельную» акцию с союзником. Этот аномальный способ сотрудничества был отражением взаимного недоверия, которое уже разделяло два блока, и которое с капитуляцией Германии материализовалось во времена холодной войны. Советские солдаты, которые на протяжении всего периода своего проживания жили в палаточном городке, расположенном в неустановленном районе аэропорта Бари, делали все, чтобы остаться незамеченным: они никогда не были связаны со своими англо-американскими коллегами и не имели контактов с гражданским населением или местной русской общиной». (цит. по «Quotidiano di Bari» от 18 марта 2017 г.). Это подтверждают и католические церковные источники в Бари: «Два года назад совершенно случайно мы узнали о миссии русских в Апулии. В наших архивах нет никаких следов. Они никогда не приходили сюда. Они никогда не участвовали в наших религиозных службах. Никто не проводил церемоний с ними. Мы знаем, что они были в районе аэропорта Палезе». (цит. по «La Gazzetta del Mezzogiorno» от 08 июня 2007г.). Итальянский историк и авиационный эксперт Григорий Алеги (Gregory Alegi, итал.) уверен, что англо-американцы с подозрением смотрели на коммунистов с оружием. «И, со своей стороны, русские (…) абсолютно не были склонны к братанию». Советским военнослужащим удалось оставаться незамеченными в городе и не вступать в отношения ни с населением, ни с местной русской общиной. «В авиационных архивах, — поясняет Григорий Алеги, — они нигде и никогда не упоминаются. Мы говорим обо всем, даже о футбольных матчах и кулинарных обменах с англо-американцами, но русских никто не помнит». Профессор истории университета Салерно Никола Оддати (Nicola Oddati, итал.) заявляет, что:«русские носили американскую военную форму с советскими знаками отличия, потому что советская военная форма для апулийской жары не была приспособлена» (выделено мною — авт.).Как раз именно этим ибыла обусловлена, — по его мнению — историческая «незаметность» советских военнослужащих для горожан. Тем не менее, газета нашла важного свидетеля — Вито Мауроджиованни (Vito Maurogiovanni, итал.) — жителя Бари той поры, вспомнившего русских. Он был свидетелем похоронной процессии: «Я думаю, что это была осень 1944 года, и это было невероятно для нас в Бари. Мы никогда не видели толпу, которая пела «Интернационал», размахивая красными флагами, (выделено мной — авт.) а также англо-американских и русских офицеров вместе. Нам объяснили, что умер советский солдат.(…) Всего несколько лет назад, — продолжает Мауроджиованни, — один пастор открыл мне, что солдат не умер, а погиб во время стычки с англичанами и что через некоторое время русские отомстили, убив англичанина» (выделено мной — авт.). Тут же последовал «сенсационный вывод» корреспондента, что эти «убийства»могли стать причиной прекращения работы советских авиаторов в Бари осенью 1944 года.(цит. по «La Gazzetta del Mezzogiorno» от 24 июня 2007г.).
Особенно впечатляют «авторитетные» свидетельства на этот счёт «церковных источников» города Бари… Тем не менее, — если бы итальянские историки и газетные «эксперты» обратились хотя бы к Рунету, — вся их аргументация рухнула бы в одночасье. Никакого секрета из существования в Бари в 1944 году АГОНа ни в СССР, а впоследствии и в РФ никогда не делали. Советские летчики до конца войны работали с аэродрома Палезесоюзных войск в Бари (менялось только количество самолётов — авт.). Все советские военнослужащие в Бари носили форму Красной армии (документальное подтверждение этого факта — фотоальбом АГОН в Народном музее боевой и трудовой славы аэропорта Внуково — авт.).Сообщения Информбюро, газетные публикации, мемуары свидетелей событий, документальные фильмы выходили с завидной регулярностью. В 1999 году издательством «Андреевский флаг» был опубликован объёмный труд военного историка, кандидата исторических наук Анатолия Сергиенко «АГОН — авиационная группа особого назначения». С тех пор появилось много мемуаров участников событий, были рассекречены новые документы, которые дополняют монографию Сергиенко, и по-иному расставляют акценты в известных событиях. На их основе и был написан этот очерк.
I
«Сынки»
У всех руководителей «Большой Тройки», чьи решения во время Второй мировой войны изменили мировую историю, были взрослые сыновья. Более того, двое из этих сыновей, — при ином, чем случилось в реальности, стечении обстоятельств, — могли на эту историю повлиять. Но обо всём по порядку…
1943 год для Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР Иосифа Сталина, выдался тяжёлым во всех отношениях. До конца 1943 г. союзники СССР по антигитлеровской коалиции (во многом из-за позиции англичан — авт.) воздерживались от активных действий в Западной Европе. Красная армия успешно развивала наступление по всем фронтам, — была прорвана блокада Ленинграда, уже отгремели бои в Сталинграде и на Курской дуге, — но союзники вновь перенесли на следующий год открытие Второго фронта, хотя и начали итальянскую кампанию.
Надо отметить, что задолго до высадки союзников в Нормандии, разведки стран «Большой Тройки» свой «профессиональный Второй фронт» открыли и договорились о совместных операциях. В самом начале Великой Отечественной войны, в Первом управлении Наркомата госбезопасности СССР, был сформирован специальный отдел по взаимодействию с английской и американской разведками. В июле 1941 г. начальник Разведуправления Генштаба Красной армии генерал Филипп Голиков подписал в Лондоне соглашение с «коллегами» о том, что разведки союзников не станут проводить операции на территории друг друга без предварительной договоренности. Переговоры между представителями советских и британских разведслужб начались Москве 14 августа 1941 года в здании британского военного атташе в Большом Лёвшинском переулке. 29 сентября был подписан документ со странным названием: «Запись того, о чем согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу подрывной работы против Германии, и ее союзников». Отсутствие в названии слов договор или протокол — не случайно, а способ избежать регистрации (ратификации) в МИДах СССР и Британии. Из Москвы в Лондон в качестве полномочного представителя советской разведки был откомандирован полковник Иван Чичаев, а из Лондона в Москву бригадный генерал Джордж Хилл (George A. Hill, англ.). И хотя до «доверительных отношений» из-за взаимного недоверия, так и не дошло, — тем не менее,— тысячи жизней были спасены.
В семью Иосифа Сталина в 1943 году пришло и личное горе. При всем антагонизме и сложностях его отношений со старшим сыном Яковом Джугашвили, — всем в ближайшем окружении Верховного было понятно, что пленение Якова немцами, а затем и подтверждённая оперативными данными его смерть в немецком концлагере, не могли бесследно пройти для Иосифа Виссарионовича.
***
Яков Иосифович Джугашвили (18.03.1907-14.04.1943) старший сын И. В. Сталина. Родился в селе Баджи Кутаисской губернии. В восьмимесячном возрасте мальчик осиротел. Его мать Екатерина Сванидзе, — первая жена Сталина, — умерла от брюшного тифа. Воспитывался Яков тёткой, в патриархальных грузинских традициях, и в ближайшую школу ходил пешком за 7 км каждый день. Отца, мачеху и сводного брата Василия, — не разговаривавший по-русски и застенчивый четырнадцатилетний Яков, — впервые увидел в 1921 г. Сталин называл его волчонком. Яков окончил московскую школу в 1925 г. и женился на однокласснице и дочери священника 16-летней Зое Гуниной (1908-1957). Иосиф Сталин противился этому браку и Яков совершил попытку суицида. Отношения с отцом ухудшились настолько, что Яков с женой переехали в Ленинград, где у них родилась дочь, которая вскоре умерла и после этого брак распался. С 1930 по 1936гг. Яков — студент и выпускник Московского института инженеров транспорта. В 1935 г. Яков женился на балерине Юлии Исааковне Мельцер (1911-1968), отбив ее у мужа — помощника начальника управления НКВД по Московской области Николая Бессараба, а в 1938 г. у них родилась дочь Галина. «Яша был хорош собой, он очень нравился женщинам. Я сама была влюблена в него», — вспоминала внучка Максима Горького Марфа Пешкова. В 1937 г. по совету Сталина Яков поступил в Артиллерийскую академию и закончил её в мае 1941 г. На фронт попал 27 июня 1941 г.командиром артиллерийской батареи в звании старший лейтенант. 16 июля 1941 г. при выходе из окружения возле города Лиозно он пропал. Как выяснилось позже — 18 июля 1941 г. Яков Джугашвили попал в плен. На допросах (оригинальные протоколы найдены в Берлине после войны) заявил, что «(…) с гордостью защищал свою страну и её политическую систему (…)». (цит. по Википедии). Вначале Якова Джугашвили содержали в концлагере в Хаммельбурге. Весной 1942 г. его перевели в Любек, а затем в Заксенхаузен. Есть неподтверждённая документально легенда о предложении немцев обменять Якова на фельдмаршала Паулюса, на что ИосифСталин якобы ответил: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Тем не менее, в книге «Двадцать писем к другу» дочь Сталина Светлана Аллилуева вспоминает: «Зимой 1943-1944 года, уже после Сталинграда отец вдруг сказал мне в одну из редких тогда наших встреч: «Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих… Стану я с ними торговаться! Нет, на войне как на войне». В своих мемуарах маршал Георгий Жуков писал, что во время одной из прогулок Сталин задумчиво произнёс: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты».(цит. по Википедии). 14 апреля 1943 года он, по одним данным, выпрыгнул из окна барака, по другим — отказался возвращаться в него после прогулки, разорвал ворот и бросился на проволоку, по которой был пропущен ток, с криком: «Застрелите меня». Часовой, ротенфюрер СС Конрад Хафрих, открыл огонь. Пуля попала в голову, но, по данным вскрытия, Яков Джугашвили погиб раньше от удара током. Фактически это было самоубийством. Документы и фотографии, связанные с пребыванием сына Сталина в Заксенхаузене, в том числе письмо Гиммлера Риббентропу, в котором излагались обстоятельства его гибели, оказались у американцев. Госдепартамент собирался передать их Сталину через посла США в Москве, но по невыясненной причине изменил решение. Материалы были рассекречены в 1968 году. Впрочем, спецслужбы СССР и так все выяснили, допросив бывших сотрудников лагеря. Данные содержатся в докладной записке главы органов безопасности в советской оккупационной зоне Ивана Серова от 14 сентября 1946 года. Урна с прахом Якова Джугашвили, вместе со свидетельством о смерти была отправлена в РСХА и там исчезла. (цит. по https://www.bbc.com/russian/mobile/russia/2013/04/130328_soviet_leaders_sons_war).
***
На Тегеранскую конференцию (28.11.1943-01.12.1943) президент США Франклин Делано Рузвельт и премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, не сговариваясь и не особо задумываясь о политесе и чувстве такта (а может быть и умышленно — авт.), приехали с сыновьями, и нашли время познакомить их с Иосифом Сталиным. Сделать это было нетрудно — у Черчилля как раз во время конференции случился день рождения с обязательным банкетом, на котором присутствовали и его дети. (Уинстон Черчилль, помимо сына Рандольфа, прихватил с собой в Тегеран ещё и дочь Сару (Sarah Millicent Hermione Touchet-Jesson, Baroness Audley, англ.), поскольку; — как писал его личный архивист Мартин Гилберт (Martin Gilbert, англ.), — «он обожал с ними петь песни в дороге» — авт.). А президент Рузвельт с сыном Эллиотом и ближайшим окружением жили в Тегеране во время конференции в советском посольстве.
***
Эллиот Рузвельт (Elliott Roosevelt, англ.) (23.09.1910-27.10.1990). Эллиот Рузвельт — сын президента Франклина Делано Рузвельта (1882–1945) и первой леди Элеоноры Рузвельт (1884–1962). Учился в Принстоне. (Эллиот — единственный из Рузвельтов, кто не учился в Гарвардском университете — авт.). Эллиот Рузвельт всегда интересовался авиацией и журналистикой — и даже был редактором авиационного отдела в газетах Херста. С начала войны офицер разведки. Несмотря на плохое зрение и классификацию 4-F (непригодный), он стал пилотом и выполнил 89 разведывательных боевых вылетов с общим налётом 470 часов. Подполковник Эллиот Рузвельт в качестве военного атташе сопровождал президента США Франклина Делано Рузвельта на встрече в Касабланкев январе 1943 г., и на последующих Каирских и Тегеранских конференциях в ноябре-декабре 1943 г. В 1944 г. посещал СССР в рамках челночных рейсов американских пилотов. Участвовал в высадке войск союзников в Нормандии. После смерти президента Рузвельта закончил военную карьеру и вышел в отставку в чине бригадного генерала. После войны Эллиот Рузвельт имел лицензию частного пилота и владел небольшим самолетом. Занимался литературной и предпринимательской деятельностью, политикой. Был женат пять раз. В 1973 г. Эллиот Рузвельт был обвинен в участии в заговоре, с целью убийства премьер-министра Багамских островов и ему пришлось эмигрировать в Португалию, откудав 1974 г. он переехал в Англию. Вернувшись в США, Эллиот Рузвельт умер в возрасте 80 лет от сердечной недостаточности.
***
Подполковник Элиот Рузвельт и капитан Рандольф Черчилль были знакомы до Тегерана, оба служили в военной разведке (что не удивительно — авт.), — но особых дружеских чувств, тем не менее, друг к другу не испытывали.
Из мемуаров Эллиота Рузвельта:
«Я убедился в том, что для юного Рандольфа Черчилля разговор — это исключительно односторонний акт. (…) «Мы поговорили о (…) юном Рандольфе Черчилле. «Завидная способность — ни в чем не сомневаться», — заметил отец».(цит. по Рузвельт Э. — 2003).
***
Рандольф Черчилль (Randolph Churchill) (28.05.1911-06.06.1968) — сын Уинстона Черчилля (Winston Churchill, англ.), британский политик и член партии консерваторов. Учился в Итоне (Eton College) и Крайст-Чёрче, Оксфорд (Christ Church, Oxford); после окончания учёбы занимался журналистикой. Во время Второй мировой войны Черчилль служил в 4-м Королевском Гусарском Полку (4th Queen’s Own Hussars); когда-то именно в этом полку служил и его отец. Впоследствии Рандольф Черчилль служил в SAS — Специальной воздушно-десантной службе (Special Air Service), и несколько раз отправлялся в тыл врага, в Ливийскую пустыню. В 1944 г. Черчилль отправился в Югославию в качестве офицера связи в составе английской миссии при штабе И.Б. Тито. С 1940-го по 1945-й годы заседал в британском Парламенте. Рандольфа Черчилля часто описывают, как заблудшего сына клана Черчиллей; — он отличался невероятной раздражительностью, много пил и в целом был сильно испорчен своим чересчур влиятельным отцом. От его склочного характера страдали все, в том числе и один из немногих его друзей — писатель Ивлин Во. Литературный талант Рандольф Черчилль от отца все же унаследовал, и это помогло ему стать довольно успешным писателем. (Уинстон Черчилль — лауреат Нобелевской премии по литературе 1953г. — авт.). В 1966-м Рандольф начал работать над биографией отца, но успел написать лишь два тома. Скончался Рандольф Черчилль от болезни сердцав возрасте 57 лет в 1968 г. Похоронили его рядом с родителями, на кладбище Церкви Святого Мартина близ Вудстока, Оксфордшир (Woodstock, Oxfordshire).
***
К чести Сталина, надо отметить, что он достаточно радушно отнёсся к приехавшим в Тегеран детям руководителей «Большой Тройки». Ради сына Рузвельта Сталин даже нарушил протокол официального обеда от советской делегации и лично усадил Эллиота за обеденный стол между Иденом и Гарриманом. (Сэр Антони Иден (Robert Anthony Eden, англ.) в 1943 г. — министр иностранных дел Великобритании. Уильям Аверелл Гарриман (William Averell Harriman, англ.) в 1943 г. — посол США в СССР — авт.). На этом обеде 29 ноября 1943 г. произошла история, о которой рассказал Элиот Рузвельт в своих мемуарах:
«К концу обеда Дядя Джо (Сталин — авт.) поднялся, чтобы предложить тост по вопросу о нацистских военных преступниках. Я не могу точно припомнить его слова, но он произнес примерно следующее:
— Я предлагаю выпить за то, чтобы над всеми германскими военными преступниками как можно скорее свершилось правосудие, и чтобы они все были казнены. Я пью за то, чтобы мы объединенными усилиями покарали их, как только они попадут в наши руки, и чтобы их было не меньше пятидесяти тысяч.
Как ужаленный, Черчилль вскочил с места. (Кстати, премьер-министр во время всех тостов пил только свой излюбленный коньяк. Поглощая каждый вечер солидную дозу этого напитка, он хорошо натренировался для беседы такого рода. Все же я подозреваю, что в данный вечер даже этот заядлый пьяница владел языком хуже обычного.). Его лицо и затылок побагровели.
— Подобная установка, — выкрикнул он, — коренным образом противоречит нашему, английскому чувству справедливости! Английский народ никогда не потерпит такого массового наказания. Я пользуюсь этим случаем, чтобы высказать свое решительное убеждение в том, что ни одного человека, будь он нацист или кто угодно, нельзя казнить без суда, какие бы доказательства и улики против него ни имелись!
Я взглянул на Сталина. Видимо, этот разговор очень его забавлял, но он оставался серьезным; смеялись только его глаза. Он принял вызов премьер-министра и продолжал поддразнивать его, очень вежливо опровергая все его доводы и, по-видимому, нисколько не беспокоясь по поводу того, что Черчилль уже безнадежно потерял самообладание.
Наконец, Сталин повернулся к отцу и осведомился о его мнении. Отец давно уже еле сдерживал улыбку, но, чувствуя, что атмосфера начинает слишком накаляться, решил обратить дело в шутку.
— Как обычно, — сказал он, — мне, очевидно, приходится выступить в качестве посредника и в этом споре. Совершенно ясно, что необходимо найти какой-то компромисс между вашей позицией, м-р Сталин, и позицией моего доброго друга премьер-министра. Быть может, вместо казни пятидесяти тысяч военных преступников мы согласимся на меньшее число. Скажем, на сорок девять тысяч пятьсот?
Американцы и русские рассмеялись. Англичане, ориентируясь на своего премьер-министра, который приходил все в большую ярость, сидели молча с вытянутыми лицами. (…)
Я надеялся, что Сталин удовольствуется первыми ответами и переменит тему раньше, чем очередь дойдет до меня, но ему, бесспорно, присуща настойчивость. Он обратился с этим вопросом и ко мне и я, несколько нетвердо держась на ногах, встал с места.
— Как сказать, — ответил я и перевел дух, стараясь соображать быстро, несмотря на действие паров шампанского.
— Не слишком ли академичен этот вопрос? Ведь когда наши армии двинутся с запада, а ваши будут продолжать наступление с востока, вся проблема и разрешится, не так ли? Русские, американские и английские солдаты разделаются с большинством из этих 50 тысяч в бою, и я надеюсь, что такая же судьба постигнет не только эти 50 тысяч военных преступников, но и еще сотни тысяч нацистов.
И, сказав это, я собрался снова сесть. Но Сталин, сияя от удовольствия, обошел вокруг стола и обнял меня за плечи.
— Превосходный ответ! Тост за ваше здоровье! — Я вспыхнул и уже готов был выпить, так как по русскому обычаю полагается пить даже за свое собственное здоровье, — как вдруг я увидел, что перед самым моим носом кто-то гневно потрясает пальцем.
— Вы что же, хотите испортить отношения между союзниками? Вы понимаете, что вы сказали? Как вы осмелились произнести подобную вещь? Это был Черчилль, взбешенный не на шутку.
Потрясенный тем, что премьер-министр и маршал пикировались прямо над моей головой, я молча уселся на свое место.
К счастью, обед вскоре окончился, и я пошел за отцом в его комнату, чтобы извиниться. Шутка сказать, испортить отношения между союзниками!
Отец хохотал во все горло.
— Не волнуйся, — успокаивал он меня, — ты ответил совершенно правильно. Прекрасный ответ. Уинстон просто потерял голову, увидев, что никто не принимает его слова всерьез. Дядя Джо так допек его, что Уинстон готов был обидеться на любые слова, особенно если они понравились Дяде Джо. Не огорчайся, Эллиот.
— Но ты ведь знаешь… я меньше всего…
— Брось, — сказал отец и снова рассмеялся. — Ведь и Уинстон проспится и забудет все.
Но мне кажется, что он этого так и не забыл. За многие месяцы, что мне пришлось впоследствии провести в Англии, я уже ни разу не получал приглашения на вечер в Чекерс (поместье Черчиллей — авт.). Очевидно, Черчилль ничего не забывает». (цит. Рузвельт Э. — 2003).
К счастью, на следующий день — 30 ноября 1943 г., — в Тегеране, в английском посольстве отмечали 69-летие Черчилля. На торжественном приёме блистали его сын Рандольф в новенькой с золотым шитьём форме, и дочь Сара Черчилль-Оливер в форме женского вспомогательного корпуса военно-воздушных сил, которых премьер-министр лично представил Сталину. По легенде, — когда Иосиф Сталин (сын сапожника — авт.) при знакомстве с Сарой Черчилль (потомок герцогов Мальборо — авт.) на виду у присутствующих галантно поцеловал ей руку, — у Уинстона Черчилля случился эмоциональный шок…
Именинник получил подарки и поздравления, выглядел довольным, и «обеденный инцидент», случившийся накануне, был исчерпан. За столом Сталин над Черчиллем даже подшучивал. «Когда за кофе Черчилль сказал: «Я верю, что бог на нашей стороне. По крайней мере, я сделал все для того, чтобы он был нашим верным союзником», — Сталин хмыкнул и ответил: «А на моей стороне — дьявол. Потому что общеизвестно, что дьявол — коммунист. А бог, без сомнения — добрый консерватор». Черчилль поднял тост: «За пролетарские массы!» Сталин поднял тост: «За консервативную партию!»». Мы знаем об этом эпизоде из дневника Идена, который присутствовал при разговоре».(цит. по Тененбаум Б. — 2013.).
Договорённости в Тегеране лидерам «Большой тройки» дались нелегко, — в основном из-за позиции англичан по дате и месту открытия Второго фронта. Франклин Рузвельт говорил по этому поводу сыну:
«Всякий раз, когда премьер-министр настаивал на вторжении через Балканы, всем присутствовавшим было совершенно ясно, чего он на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную Армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию». (цит. по Рузвельт Э. — 2003).
II
«Югославские» итоги Тегеранской конференции
Одним из важнейших итогов Тегеранской конференции, — помимо конкретных обязательств союзников по поводу места и даты открытия Второго фронта, — явился хрупкий консенсус руководителей «Большой Тройки» по решению югославской проблемы.
***
Справка. В 1930-е годы в связи нарастанием угрозы войны и фашистской агрессии общественное движение за установление дипломатических отношений с СССР приобрело в Югославии широкий размах. Повсеместным стало требование ориентации внешней политики страны на Советский Союз, заключение с ним пакта о дружбе и взаимной помощи. Это привело к установлению в мае 1940 г. торгово-экономических, а в июне того же года — дипломатических отношений Югославии и СССР.
Тем не менее, — под жёстким прессингом фашистской Германии, 25 марта 1941 г. правительство Драгиша Цветковича (Драгиша Цветковић серб) подписало в Вене протокол о присоединении Королевства Югославия к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии. Это вызвало протесты и манифестации под лозунгами «Лучше война, чем пакт!», «Белград — Москва единственное спасение!», «Требуем союза с Россией!».(цит. по Советско-югославские отношения — 1992).
Воспользовавшись ситуацией, группа офицеров во главе с командующим ВВС, генералом авиации Душаном Симовичем (Душан Симовић, серб.), в ночь на 27 марта1941 г. организовала государственный переворот, который устранил от власти в Белграде союзных с фашистами правителей. К организаторам переворота примкнул и молодой король Петр II Карагеоргиевич(Петар II Карађорђевић, серб.). В тот же день демонстранты разгромили помещения немецкого и итальянского туристических бюро и разбили несколько магазинов немецких фирм.
Из письма поверенного в делах СССР в Югославии В.З. Лебедева в НКИД 28 марта 1941г.:
«С утра к советскому полпредству стали подходить тысячные массы демонстрантов с лозунгами в честь СССР. Савез с Русиём! (Союз с Россией!) — этот лозунг буквально гудел во всех частях города, где собирались или проходили демонстранты».(цит. по Советско-югославские отношения — 1992).
В первых числах апреля 1941 г. новое югославское правительство обратилось к правительству СССР с предложением о подписании с ним договора о дружбе и ненападении.
Из телеграммы поверенного в делах СССР в Югославии В.З. Лебедева председателю Совнаркома наркому иностранных дел СССР В.М. Молотову от 3 апреля 1941 г.:
«В 21 час 3 апреля по срочному приглашению премьера я посетил его вместе с Самохиным и Солодом (…). Он просил передать Молотову и Сталину, что Югославии сейчас нужна срочная моральная помощь в виде сильного демарша СССР в Берлине, чтобы остановить немецкую интервенцию или во всяком случае дать Югославии время закончить мобилизацию. Затем он передал нам последние сведения разведки о стягивании немецких войск к границам Югославии. (…) Далее он заявил, что Югославия готова немедленно принять на свою территорию любые вооруженные силы СССР, в первую очередь авиацию. В конце он сказал, что шведский посланник в Берлине передал им, что немцы имеют план нападения на СССР (в мае?). Я сказал, что сообщу о разговоре своему правительству».(цит. по Советско-югославские отношения — 1992).
За несколько дней советско-югославский договор о дружбе и ненападении был оперативно подготовлен и подписан в Москве поздно вечером 5 апреля 1941 г. наркомом иностранных дел Вячеславом Молотовым и посланником Югославии в Москве Миланом Гавриловичем (Milan Gavrilović, серб.). Хотя правительство Душана Симовича и заверило гитлеровскую Германию о своём желании строго придерживаться условий Тройственного пакта, взбешённый Гитлер отдал распоряжение немедленно разгромить Югославию.
И уже на рассвете 6 апреля 1941 г. — когда в Москве заканчивался банкет по случаю заключенного договора, а в Белграде премьер Душан Симович готовился вести свою дочь к алтарю — нацисты нанесли бомбовые удары по столице Югославии Белграду и другим городам страны. В тот же день немецкие, итальянские и венгерские войска вторглись в её пределы. Регулярные югославские войска оказывали сопротивление ровно 10 дней; — 17 апреля был подписан акт о капитуляции Югославии. Королевская семья, члены югославского правительства, лидеры основных буржуазных партий бежали через Египет и Грецию в Великобританию. В Лондоне было сформировано королевское правительство в изгнании. Югославию агрессоры поделили на части. Из большей части Хорватии, Боснии и Герцеговины Гитлер создал так называемое «Независимое государство Хорватию», под руководствомАнте Павелича (Ante Pavelić, хорв.) — лидера усташей (крайне радикальной фашистской националистической партии — авт.). Сербию возглавило коллаборационистское «правительство национального спасения» Милана Недича (Милан Недић,серб.) — вспомогательный орган оккупационной власти (не признанное как субъект международных отношений даже сателлитами гитлеровской Германии — авт.).
Югославия стала одним из первых и наиболее активных очагов Сопротивления в оккупированной Европе. Уже к осени 1941 г. начали появляться территории, не контролируемые агрессорами, общая площадь которых к концу года достигла 20% страны. На них была ликвидирована власть оккупантов, создавались партизанские базы и национальные комитеты самоуправления. К ноябрю-декабрю 1942 г. была сформирована регулярная Народно-освободительная армии Югославии (НОАЮ) и образован высший политический орган страны — Антифашистское вече народного освобождения Югославии. 29 ноября 1943 г. на его второй сессии был учрежден Национальный комитет освобождения Югославии, выполнявший функции временного народного правительства. Лидером партизан стал коммунист и штатный агент/сотрудник Коминтерна — Иосиф Броз Тито(Јосип Броз «Тито» / Josip Broz «Tito», сербохорв.).
В горах Западной Сербии против немецких оккупантов боролись не признавшие капитуляции Югославии формирования четников (от слова «чета — отряд» — авт.). Они были идеологическими противниками партизан Тито и сторонниками короля Петра II Карагеоргиевича. Попытки сотрудничества в борьбе против немцев между партизанами и четниками были, но успехом они не увенчались (четники боролись за восстановление монархии, партизаны за республику — авт.) и вскоре между ними разгорелись боевые действия.
Четниками руководил Дражи Михайлович (Драгољуб «Дража» Михаиловић, серб.) — полковник бывшей югославской королевской армии. В январе 1942 г. правительство Югославии в эмиграции официально назначило Михайловича командующим югославской армии, — присвоив ему в июле 1942 г. звание армейского генерала. 17 июля 1946 г.,после суда в Югославии, — Дражи Михайлович, как военный преступник, был расстрелян. Оправдан и посмертно реабилитирован 15 мая 2015 г.
Летом 1943 г. немецкие оккупационные власти объявили, что тот, кто арестует или убьёт коммунистического вождя по фамилии Тито, получит вознаграждение в размере 100 тыс. рейхсмарок золотом. Одновременно такую же сумму немцы пообещали и за голову лидера четников Дражи Михайловича…
В одной из листовок, распространявшихся четниками зимой 1943 г. говорилось
— «Англия и Америка — союзники четников; когда придёт время они высадят свои войска и совместно с четниками уничтожат партизан».(цит. по Славин Т. М. — 1962).
Партизанам Тито, остро не хватало оружия и боеприпасов, продуктов питания, медикаментов. Помощь могли оказать только три страны — США, Великобритания и Советский Союз. Но парадокс заключался в том, что первые две оказывать ее могли, но не очень хотели, а СССР хотел, но не мог.
Из радиограммы Тито Исполкому Коминтерна от 31 января 1943 года:
«…Сотням тысяч бойцов грозит голодная смерть… Двадцать месяцев мы боремся без минимальной материальной помощи с какой бы то ни было стороны. Уверяю вас, что этот наш дивный героический народ Боснии, Лики, Кордуна и Далмации вполне заслужил максимальную помощь. У нас появился сыпной тиф, но у нас нет лекарств, народ умирает от голода, но не ропщет. Этот голодный народ отдает нашим бойцам последний кусок хлеба, а сам умирает с голода, отдает последнюю пару чулок, рубах или обуви, а сам идет босым и голым по такому холоду. Сделайте все, что можно, чтобы помочь нам».(цит. по Сергиенко А. М.— 1999).
***
10 июля 1943 года британцы и американцы высадились на Сицилии. Принятие союзниками решения о начале совместных боевых действий в Италии (плана «Хаски»— авт.),— «де факто» означало очередной перенос открытия Второго фронта на следующий — 1944 г.
25 июля 1943 г., по приказу итальянского короля Виктора Эммануила (Vittorio Emanuele III, итал.), был арестован Муссолини, а 3 сентября итальянское правительство подписало перемирие. Днем 8 сентября 1943 года Италия — вторая по мощи страна фашистского блока, — капитулировала. Но гитлеровское командование ввело в северную и центральную части Италии свои войска, образовав группу армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала А. Киссельринга (Albert Kesselring,нем.), и создало так называемую социальную республику Сало во главе с Муссолини (Benito Amilcare Andrea Mussolini, итал.). (12 сентября 1943 г. батальон немецких парашютистов под руководством главы частей особого назначения ССОтто Скорцени, — в результате блестящей по замыслу и исполнению операции «Дуб», — выкрал арестованного дуче из горного отеля в Абруццо, где его скрывали — авт.). На юге Италии было сформировано военно-монархическое правительство маршала Пьетро Бадольо (Pietro Badoglio, итал.).
Михаил Болтунов:
«Если говорить о времени Великой Отечественной войны, — отбросив некоторую советскую мифологию,— потому что мы сами иногда создавали миф о партизанском движении, — то надо сказать, что самое сильное, крупное и мощное партизанское движение было, конечно, в Югославии под руководством маршала Тито».
По мнению Милована Джиласа (Милован Ђилас, серб.) — главного идеолога компартии Югославии и второго после Тито человека в партизанском движении, — даже несмотря на то, что: «именно Компартия Югославии организовала партизанское и повстанческое движение против германских и итальянских оккупационных сил в Югославии, и внутренних коллаборационистов» — главное отличие югославских партизан от советских заключалось в том, что: «… партизаны в СССР были вспомогательной побочной силой Красной армии и они никогда не превратились в регулярную армию». (…) К тому же, — по мнению Джиласа — «советские руководители не могли понять, что югославские партизаны способны превратиться в армию и в правительство и что со временем они обретут индивидуальность и интересы, которые отличаются от советских, — короче говоря, свой собственный образ жизни» (цит. по Джилас М. — 2002.).
Интересный факт: «К концу 1941 года в рядах вооруженных сил народно-освободительного движения находилось не менее 80 тысяч человек, в 1943 году — 320 тысяч, а в сентябре 1944 года — около 400 тысяч бойцов. Она сковывала значительные силы фашистских войск. Для Германии и ее союзников Югославия стала самостоятельным, очень беспокоящим фронтом. Перед странами — участницами антигитлеровской коалиции встала проблема — какую линию занять в отношении этого нового государственного образования, как теперь относиться к югославскому эмигрантскому правительству, которое официально признавалось главными мировыми державами. Особую активность проявили англичане, которые на протяжении всей войны ревностно заботились об усилении своего влияния на развитие событий в Южной и Юго-Восточной Европе. Осенью 1943 года они направили в Югославию, к Тито, военную миссию во главе с генералом Фицроем Маклином» (цит. по Очерки истории российской внешней разведки. Т.4 — 2007).
Надо отметить, что самая первая иностранная военная миссия, прибывшая к Верховному командованию Армии народного освобождения и партизанских отрядов Югославии, тоже была британской. Она высадилась на парашютах в мае 1943 года.
В середине июля 1943 г. английского дипломата и полковника разведки Фицроя Маклина (Fitzroy Maclean англ.) срочно произвели в бригадные генералы и назначили главой английской военной миссии при штабе Тито. 25 июля 1943 г. Уинстон Черчилль встретился с ним в Лондоне и лично изложил задание. Маклину надо было выяснить, кто в Югославии убивает больше всего немцев, и предложить способы, которыми англичане могли бы помочь убить больше. Политика, при этом особой роли не играла и должна была стать вторичным соображением.
18 сентября 1943 г., с этим заданием Маклин отправился в Югославию к Тито. В городке Яйце (Jajce) произошла первая встреча 32-летнего Маклина с 51-летним Тито. Они общались без переводчика, т.к. прекрасно говорили на русском и немецком языках. Интересно, что в это же время к четникам Михайловича англичанами была отправлена другая миссия под руководством бригадного генерала Чарльза Армстронга (Charles Douglas Armstrong, англ.).
***
Справка: «К лету 1943 г. Народно-освободительная армия Югославии насчитывала 57 бригад сведенных в 18 дивизий, и 70 партизанских отрядов». (…) Капитуляция Италии «… непосредственно сказалась на положении на Балканах, в частности в Югославии, где находилось 15 итальянских дивизий. (…) В руки югославов попало значительное количество оружия и снаряжения. Это дало возможность вооружить 80 тыс. новых бойцов, вступивших в ряды освободительных войск. (…) К концу 1943 г. численность Народно-освободительной армии достигла 300 тыс. человек. К этому времени освобождённые районы составляли примерно половину всей территории Югославии». (цит. Славин Т. М. -1962).
***
В отчёте для британского командования от 6 ноября 1943 г., составленном Фицроем Маклином по возвращению в Лондон, было отмечено, что партизанское движение под управлением Тито сражается с немцами с наибольшей эффективностью. Партизаны, — в отличие от других политических сил Югославии, — более мотивированы, многочисленны, дисциплинированы, организованы, и не склонны к политическим компромиссам. Далее следовал вывод, что союзники должны впредь отправлять все имеющееся оружие и оборудование партизанам.
***
Сэр Фицрой Хью Ройл Маклин, 1-й баронет (Sir Fitzroy Hew Royle Maclean, 1st Baronet, англ.) (11.03.1911-15.06.1996) — разведчик, политик и писатель. Фицрой Маклин родился в Каире в семье офицера — шотландского аристократа. Мальчик воспитывался в Италии, образование получал в Итоне и Королевском колледже в Кембридже (по удивительному совпадению он окончил университет в одно время, и фактически по схожей специализации, с несколькими членами знаменитой «кембриджской пятерки» — авт.). В 1933 г. Фицрой Маклин учился в Германии.В 1934 г. был отправлен на дипломатическую работу в Париж. В 1937 г. сам попросил Форин Офис о переводе в СССР, где находился до 1939 г. С началом Второй мировой войны Маклин оставил дипломатическую службу и записался добровольцем в британскую армию. Воевал в Северной Африке (Ливия), на Ближнем Востоке (Персия, Ирак), на Апеннинах (Италия), и на Балканах. Был главой британской военной миссии при штабе Тито. Фицрой Маклин — один из двух человек в британской армии, которые во время Второй мировой войны сделали карьеру от рядового до бригадного генерала. Фицрой Маклин — член британского парламента (с 1941 по 1974), член Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Среди множества его наград есть и высшие королевские награды, и советский орден Михаила Кутузова. К концу жизни Маклин стал председателем шотландско-российского Фонда святого Эндрю (Андрея). Сэр Фицрой Маклин умер в возрасте 85 лет в Англии. Принято считать, что его добрый приятель –журналист и писатель Ян Ланкастер Флеминг (по совместительству ещё и офицер британской разведки — авт.), использовал жизненные коллизии Фицроя Маклина и его личные характеристики при создании образа Джеймса Бонда. Ну а дальний родственник Фицроя — актер Шон Коннери (Thomas Sean Connery, англ.), первым блистательно воплотил их на экране. (Девичья фамилия матери Коннери будто бы Маклин. Кстати, именно так назывался замок, в котором в средние века обосновались предки Коннери — авт.). В 2008г.в Англии была даже издана книга с красноречивым названием «Сэр Фицрой 007», но в 2010 г. ее оперативно изъяли из продажи и библиотек.
И — самое невероятное — цитирую: «Участвовал ли Фицрой Маклин в событиях, перевернувших всю новейшую советскую историю? Давайте прямо: приложил ли руку к развалу Союза? Вот где совсем темно. (…) Английские историки уверены, будто Фицрой Маклин во второй половине 1980-х и в самом начале 1990-х беседовал (или вел переговоры) с нашими первыми лицами. Высматривал среди них наиболее, с его точки зрения, контактных. Многолетний член Британского парламента делал это по поручению «железной леди» и доложил о своих выводах Маргарет Тэтчер, как докладывал в свое время другому премьеру-консерватору, Уинстону Черчиллю. И Тэтчер с его подачи сделала выбор. Когда в 1991-м власть сменилась, Фицрой Маклин вновь появился в Москве. Виделся с новыми руководителями молодой России. О чем говорили — не знает никто. Догадываются — многие. Все же в это верится с трудом. Ведь сэру Фицрою в 1991-м исполнилось уже 80». (цит. по Николай Долгополов — В гостях у агента 007. — Российская газета — Неделя № 9(7767) от 19.01.2019. https://rg.ru/2019/01/17/kak-shotlandskij-razvedchik-stal-dzhejmsom-bondom.html).
***
Уинстон Черчилль и Форин Офис прислушались к выводам отчёта Фицроя Маклина по югославскому вопросу:
«Наша политика заключается в том, чтобы поддерживать все силы в Югославии, сопротивляющиеся немцам. При данном положении мы поддерживаем партизан, оказывая им бОльшую помощь, чем Михайловичу по той простой причине, что партизаны оказывают немцам значительно большее сопротивление» заявил в декабре 1943 г. заместитель министра иностранных дел Англии».
На другой день государственный секретарь США Хэли выразил согласие с линией Англии и сообщил, что Америка будет оказывать помощь как партизанам, так и четникам в Югославии». (цит. по Славин Т.М. -1962).
В январе 1944 г. генерал Фицрой Маклин вернулся в расположение штаба Тито в городок Дрвар, с двумя достаточно красноречивыми свидетельствами британской дружбы. Одним из этих свидетельств стало прибытие в качестве офицера связи миссии сына премьер-министра — Рандольфа Черчилля, а вторым — теплое письмо от Черчилля, в котором выражались восхищение и поддержка лично маршалом Тито. (Надо отметить, что Черчилль был не равнодушен к эпистолярному жанру — существует даже легенда, что Отто Скорцени (Otto Skorzeny, нем.) остался жив и на свободе только благодаря тому, что вернул Черчиллю его письма к Муссолини — авт.).
Получено 12 января 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Я послал с нашей миссией, которая спустится на парашютах в течение ближайших дней, следующее письмо на имя Тито. Я посылаю Вам текст этого письма только для Вашего личного сведения:
«Африка, 8 января 1944 года.
Сэр,
Я весьма благодарен Вам за Ваше любезное послание по поводу состояния моего здоровья от Вас лично и от героической армии патриотов и партизан Югославии. О Ваших доблестных усилиях я узнал подробно от майора Эшкина, который является моим другом. Я самым искренним образом стремлюсь оказать Вам всю возможную помощь путем поставок морем, поддержки с воздуха и операциями «коммандос» для помощи Вам в боях на островах. Бригадир Маклин является также моим другом и моим коллегой по Палате общин. Вместе с ним при Вашей главной квартире будет вскоре находиться на службе мой сын майор Рандольф Черчилль, который также является членом парламента. Перед нами стоит одна высокая цель, а именно: очищение земли Европы от мерзкой нацистско-фашистской язвы. Вы можете быть уверены в том, что мы, англичане, не имеем желания диктовать форму будущего правления в Югославии. В то же самое время мы надеемся, что все вместе возможно более дружно будут работать ради победы над общим врагом и впоследствии решат вопрос о форме правления в соответствии с волей народа.
(…)
Вы можете быть уверены в том, что я буду работать в самом тесном контакте с моими друзьями Маршалом Сталиным и Президентом Рузвельтом; я искренне надеюсь, что военная миссия, которую Советское Правительство посылает в Вашу главную квартиру, будет работать в таком же согласии с англо-американской миссией, руководимой бригадиром Маклином. Пожалуйста, пишите мне через бригадира Маклина и сообщайте мне обо всем, что я, по Вашему мнению, могу сделать для того, чтобы помочь, ибо я, конечно, постараюсь сделать все возможное.
Ожидаю окончания Ваших страданий и освобождения всей Европы от тирании.
Верьте мне,
искренне Ваш
Уинстон С. ЧЕРЧИЛЛЬ».
(цит. по http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:aP4LetVbJasJ:www.hrono.ru/libris/stalin/sc44_01.html+&cd=17&hl=ru&ct=clnk&gl=ua&client=firefox-b).
Михаил Болтунов:
«В начале 1944 года советское командование, решило наладить более тесный контакт со штабом Тито для организации совместных действий и направить в Югославию советскую военную миссию. Возглавил миссию опытный 43-летний разведчик, генерал-лейтенант Николай Васильевич Корнеев, которого отозвали с фронта».
***
Корнеев Николай Васильевич (08.05.1900-?.07.1976). Родился в д. Каменка, Богородицкого уезда, Тульской губернии, Российской империи. В 1919 г. окончил Екатеринославскую инженерную школу. Участник Гражданской войны. С июля 1919 г. по апрель 1921 г. — командир взвода инженерного батальона XIV-й армии, с июля 1924 г. — командир отдельной роты связи III-го стрелкового корпуса. С февраля 1925 г. — начальник связи корпуса. С июля 1926 г. находился в распоряжении Разведупра Штаба РККА. В 1929 г. окончил Восточный факультет Военной академии им. Фрунзе. Начальник оперативной части 35-й стрелковой дивизии и «спецработа в разведотделе штаба» ОКДВА (июнь 1929-март 1930), «спецкомандировка в Китай» (март 1930 — февраль 1931). Помощник начальника Разведотдела Ленинградского военного округа с августа 1935 г. В мае 1939 г. назначен преподавателем Академии Генштаба РККА. Участник советско-финляндской войны. С января 1940 г. — заместитель начальника оперативного отдела Северо-Западного фронта. Комдив (21.03.1940). Генерал-майор (4.06.1940). Начальник штаба 20-й армии (июль — октябрь 1941). Командующий 9-й резервной армией (июнь-июль 1942). Начальник штаба 24-й армии (август-октябрь 1942). Зам. начальника штаба по тылу Северо-Западного фронта (октябрь-декабрь 1942). Начальник штаба 11-й армии (декабрь 1942 — декабрь 1943), Генерал-лейтенант (04.10.1943). Глава военной миссии в Югославии (январь — декабрь 1944). Заместитель начальника 4-го, 5-го (июнь 1945 — июнь 1946) управлений ГРУ Генштаба, старший преподаватель кафедры военного искусства Академии Генштаба (июнь 1946 — май 1953). С мая 1953 г. в отставке. Умер в Москве, похоронен на Кунцевском кладбище.
***
Решение о направлении представителей Советского Союза в Югославию официально было объявлено в специальном сообщении Информбюро «О положении в Югославии», опубликованном в советских газетах.
Из сообщения Информбюро Наркоминдела СССР от 14 декабря 1943 г.:
«Советское правительство считая необходимым получить более подробную информацию обо всех югославских событиях и партизанских организациях, решило направить в Югославию Советскую военную миссию, как это ещё раньше сделало Британское правительство».(цит. по Русский архив-2000).
Советская военная миссия в отличие от миссий англо-американских союзников была аккредитована не при Верховном штабе НОАЮ, а при Национальном комитете освобождения Югославии. Тем самым советское правительство подчеркивало не только ее военный, но и политический характер.
В середине января 1944 г. для вылета членов советской миссии из Москвы в Югославию, были выделены два самолета Си-47 за номерами: Л-834 (экипаж Шорникова) и Л-815 (экипаж Лебедева). (Самолёты Си-47 «Дакота» поступали в СССР из США по ленд-лизу с 1943г.— авт.).
В начале февраля 1944 г. первая часть миссии во главе с генералом Корнеевым добралась из Москвы до южно-итальянского города Бари, и разместились на четвёртом этаже гостиницы «Империал». В течение следующих 20 дней на Адриатике погода была нелётной, а в районе партизанского полевого аэродрома непрерывно шёл снег.
Из мемуаров Николая Корнеева:
«Принимали союзники нас любезно, но с отправкой наших самолётов со своих аэродромов не торопились, словно какая-то невидимая рука задерживала наш вылет. Особенно подозрительным было поведение англо-американских военных властей на итальянском аэродроме в Бари. Там нас продержали около трёх недель ссылаясь то на нелётную погоду на Балканах или над Адриатикой, то на отсутствие аэродромов для посадки на освобожденной территории Югославии. Английские лётчики убеждали нас в том, что в партизанских районах выпал глубокий снег и посадить самолёт невозможно. Наши лётчики Шорников и Лебедев настойчиво уверяли англичан, что самолёт всё же можно посадить на заснеженном аэродроме».(цит. по Корнеев Н.В.-1960).
И тогда генерал Корнеев принял волевое решение вылететь в Югославию на планёрах. Надо отдать должное авиации союзников — доставка советской миссии после трёхнедельного ожидания в Бари, была организована ими с небывалой помпой; — на трёх планерах «Horsa» с английскими пилотами и под прикрытием 25 английских истребителей «Спитфайер». Прибытие советской военной миссии в штаб Тито на Медыно-Поле (в 7 км от Босанско Петровац) прошло успешно и, — что немаловажно, — именно 23 февраля 1944 г. В тот же день, в районе расположения Верховного штаба НОАЮ и советской миссии была развернута и начала работу советская радиостанция.
6 марта 1944 г. было опубликовано сообщение ТАСС о начале работы советской миссии в Югославии.
В марте 1944 года в Москву отправилась военная миссия Национального комитета освобождения Югославии. Председателем миссии был назначен ближайший (в то время — авт.) соратник Тито — Милован Джилас. Примечательно, что членам миссии были выданы самые первые югославские паспорта с личной подписью Тито, а форму им перешили из формы взятых в плен итальянских офицеров.
11 марта 1944 г. Советский Союз официально признал итальянское правительство Бадольо. Советским представителем при правительстве Италии был назначен М.А. Костылев, а первым секретарем Н.М. Горшков. Обосновались они в Неаполе, а после освобождения Рима, переехали туда. Их работа во многом способствовала восстановлению отношений между СССР и Италией, созданию нормальных условий для работы АГОН в Бари.
После доставки советской миссии к месту постоянной дислокации экипаж Лебедева вернулся из Италии в СССР, а экипаж Шорникова был включён в состав миссии. Его самолёт был размещён на авиабазе союзников в Бари, где постоянно находился и заместитель Корнеева — 40-летний полковник Степан Васильевич Соколов. Жили все в районе аэродрома — на вилле «Веллина» в местечке Палезе близ Бари (сейчас это район города — авт.). Осуществляя постоянные полёты в Югославию на боевые задания, советский капитан Александр Шорников сразу же стал легендой авиабазы, — он первым осуществил ночную посадку на заснеженную площадку в высокогорном районе Боснии. На авиабазе в Бари никто в это не поверил, — такое считалось у пилотов союзной авиации практически невыполнимым. В следующий полёт Александр Сергеевич прихватил с собой плетеных корзин и набил их у партизан снегом. Вернувшись на базу, он молча выставил корзины, вдоль ряда самолетов союзников и после такого веского «аргумента» пилоты авиации союзников так же молча последовали его примеру…
Из мемуаров Александра Голованова:
«Полеты и посадки Шорникова на ограниченные площадки в горах, где ошибка не может повториться дважды, не были трюкачеством. Этого требовали обстоятельства. Однажды, преодолев плохую погоду и доставив очередную партию военного имущества, экипаж летел обратно, везя пятнадцать человек раненых, и поначалу не заметил, что все они не имеют обеих ног. Не было ни стонов, ни жалоб, ни просьб о помощи… Увидев уже многое и за время Великой Отечественной войны, и за время полетов в Югославии, экипаж был поражен мужеством и стойкостью, которые проявляли раненые партизаны».(цит. по Голованов А. Е — 2004).
Из сообщения начальника ГРУКА командующему авиацией дальнего действия от 8 мая 1944г.
Экипаж самолёта Си-47, прикомандированный к военной миссии под командованием капитана Шорникова, в короткий срок, в сложных метеорологических и горных условиях местности совершил 7 полётов через вражескую территорию на аэродром НОАЮ Медено-Поле, из них 5 полётов с посадкой…(…) Лётное мастерство капитана Шорникова вызывает восхищение не только среди югославов, но и англо-американских офицеров.
Начальник Главного разведуправления Красной Армии
генерал-лейтенант Ильичёв.
(цит. по Русский архив-2000).
***
Александр Сергеевич Шорников (31.10.1912-18.11.1983). Родился в городе Вязники, ныне Владимирской области, — в семье рабочего. Окончил школу ФЗУ, работал на фабрике. В 1933 г. окончил авиационную школу пилотов ГВФ в Тамбове. Работал лётчиком в Грузинском управлении ГВФ. 5000 часов в воздухе, почти миллион километров по различным трассам страны без поломок и аварий — с таким летным «багажом» встретил пилот-инструктор Грузинского управления ГВФ Александр Шорников войну. С начала войны летал командиром корабля в Харьковской, а затем Киевской авиационной группе особого назначения ГВФ, которая выполняла боевые задания в интересах Южного, затем Юго-Западного и Сталинградского фронтов. 10 декабря 1942 г. Киевская авиагруппа была переформирована в 7-й отдельный авиаполк ГВФ. Капитан А.С. Шорников летом и осенью 1943 г. обеспечивал подготовку к Тегеранской конференции глав СССР, Великобритании и США (28 ноября — 1 декабря 1943). Особо отличился А.С. Шорников при выполнении заданий с авиабазы в городе Бари (Италия) в 1944 г. Принимал участие в спасении Верховного штаба НОАЮ во главе с маршалом Тито. Экипаж майора А.С. Шорникова 4 июня 1944 г., совершив ночную посадку в горах на площадку крайне малых размеров,за два рейса вывез в Бари руководящий состав штаба во главе с маршалом Тито и членов военных миссий. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июня 1944г. Шорникову Александру Сергеевичу было присвоено звание Героя Советского Союза. После войны продолжал службу в ВВС, был заместителем командира одного из транспортных авиационных полков. Вышел в запас в 1957 г. в звании подполковника. Работал старшим инженером в Министерстве гражданской авиации. Похоронен в городе Вязники.
***
Из мемуаров Павла Михайлова:
«В первоначальный состав миссии вошли участники войны, дипломаты, разные специалисты. Так, например, генерал Анатолий Петрович Горшков до поездки в Югославию командовал соединением брянских партизан. Василий Михайлович Сахаров — дипломат. Михаил Федорович Бодров был первым заместителем министра финансов СССР. Владимир Владимирович Зеленин — адъютант и переводчик. Николай Иванович Ветров — переводчик».(цит. по Михайлов П.М. — 1980)
Михаил Болтунов:
«Интересно, что в состав советской военной миссии входили не только военные специалисты, к примеру, там — разведчики, технари, радисты, но даже представители наших финансовых органов, — там был и заместитель председателя правления Госбанка СССР Владимир Сергеевич Геращенко. Это как раз отец того самого — известного нашего финансиста Виктора Геращенко. Был там Константин Квашнин — разведчик из органов безопасности. Как раз в этот период он находился в Лондоне. Ему приказали прибыть в Бари. Сначала в Бари, а потом в центр партизанского движения в Дрвар».
Интересный факт: «Наряду с сотрудниками военной разведки в состав миссии включили небольшую оперативную группу НКГБ СССР, получившую традиционное в разведке название — резидентура. В нее вошли Г.С. Григорьев — руководитель по прикрытию помощник начальника миссии, В.А. Квасов — сотрудник, секретарь миссии, а также шифровальщик и радист. (…). В середине апреля в ставку Тито прибыла новая группа опер работников НКГБ: Б.П. Одинцов, советник по разведке, А.В. Тишков, советник по контрразведке, П.Е. Горошкин, специалист по шифровальному делу, М.В. Жуков для работы личным шифровальщиком у Тито по его просьбе. (…) Одновременно в эту группу был командирован из лондонской резидентуры сотрудник разведки К.К. Квашнин, который там поддерживал контакт с представителями британской разведки. Здесь ему было поставлено своеобразное деликатное задание — «отвлекать внимание англичан и американцев от группы Одинцова-Тишкова». В этом качестве он проработал около пяти месяцев.(…) Английская разведка имела солидные агентурные позиции в Югославии и, безусловно, была осведомлена о реальном положении дел в лагере Тито. По сведениям Филби (Harold Adrian Russell Philby, англ.), например, только в феврале 1944 года в соответствующий отдел СИС в Лондоне поступило 160 донесений от английской агентуры, внедренной в Верховный штаб, в главные штабы НОАЮ, в партизанские отряды на материке и островах Адриатического моря. О степени осведомленности англичан говорит и такой факт. Еще находилась в пути из Москвы в Югославию группа Одинцова-Тишкова, а СИС уже получила из Италии сообщение о том, что «бригада офицеров Генштаба, включая четырех офицеров ГПУ, прибыла в Бари для выезда в штаб Тито». От Филби стали известны дополнительные характеристики Фицроя Маклина, начальника британской военной миссии, и то, что одной из важных задач СИС было всемерно ослаблять советское влияние на Тито и его ближайших соратников». (цит. по Очерки истории российской внешней разведки. Т.4 –2007).
***
Квашнин Константин Константинович (1913-2006). Родился в Омске. Окончил семилетку, а затем с дядей переехал в Новосибирск, где начал работать на заводе учеником электромонтера. В 1931 г. ему предложили пойти на учебу на годичные курсы подготовки в ВУЗ. В 1932 г. поступил в электромашиностроительный институт Москве. В 1933 г. институт был закрыт, а его здание и студенты переданы Московскому электротехническому институту народной связи им. Подбельского (МЭИС). В 1937 г. окончил МЭИС инженером по радиосвязи и радиовещанию и был оставлен в аспирантуре. В 1937–1938 гг. Квашнин — курсант спецшколы по подготовке специалистов по диверсионным операциям в народном хозяйстве стран возможного противника. В ноябре 1938 г. Квашнин получил назначение заместителем начальника Радиоцентра контроля за эфиром. В НКВД с 1939 г. Перед войной переведён в специальный отдел оперативной техники на должность заместителя начальника отделения механических и пиротехнических аппаратов и устройств. 27 июня 1941 г., Квашнин был откомандирован в особую разведывательно-диверсионную войсковую часть НКВД — ОМСБОН (Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения) на должность помощника начальника инженерной службы, а позже переведен в Москву, в специальную группу, подчинявшуюся непосредственно начальнику IV Управления Судоплатову П.А. Это управление руководило боевой деятельностью разведывательно-диверсионных групп (РДГ), а также деятельностью партизанских отрядов на всей территории, оккупированной гитлеровцами. К 1943 г. в США и Англии были созданы службы по подрывной работе на территории противника. Эти службы вступили в официальный контакт с советским разведывательным управлением. Под фамилией Красовский, Константина Квашнина, как специалиста, занимавшегося организацией выброски, направили в Лондон, для контактов с английской разведкой и организации совместных действий. Он участвовал в 18-ти выбросках наших агентов-диверсантов, которых готовили в Советском Союзе, а англичане на своих бомбардировщиках доставляли в заданные районы. В конце февраля 1944 г. К.К. Квашнин из Лондона был направлен в советскую военную миссию при штабе И. Б. Тито в качестве советника по диверсионной деятельности и офицера связи. Подполковник Квашнин установил хорошие личные отношения с сыном Черчилля Рандольфом и оказал большую помощь английским офицерам в выходе из немецкого окружения. Полученная от Квашнина информация имела важное значение в оценке намерений английских правящих кругов в их послевоенной политике в Югославии. В 1945г. Квашнина назначили начальником кафедры оперативной техники в Высшую Разведывательную школу (ВРШ) 1-го Главного управления — Краснознаменный Институт — Академию внешней разведки. С преподавательской и научной работы в 1967 г. вышел в отставку и работал в МЭИС инженером научно-исследовательской лаборатории радиовещания. Дату смерти и место захоронения автору выяснить не удалось.
***
Из мемуаров Константина Квашнина:
«Наша основная группа собралась в Бари в начале апреля примерно из 20 человек. (…) 13 апреля мы проследовали в Бриндизи и оттуда на английском двухмоторном военном самолете ночью вылетели (…). Каждому на крайний случай дали парашют и проинструктировали, как им пользоваться. Многие из нас никогда ранее не прыгали с самолета. К счастью, все обошлось благополучно, хотя нас во время полета энергично обстреляли. Приземлились мы на плохо подготовленном поле — партизанском аэродроме. Нас ждали. Были зажжены сигнальные костры. Все быстро высадились. Самолет сразу ушел назад. Время было холодное в горах, примерно в километрах 50 от Дрвара. Там, кроме лесов, гор и ущелий, ничего нет. Переждали до утра в избушке около аэродрома, а рано утром надо было уходить, так как немецкие самолеты летали и обстреливали всех и вся. Поднялись в гору и день провели в пещере. Потом совершили бросок километров 25 до узкоколейки и по ней доехали до Дрвара. (…). В партизанской, столице в то время было не больше десятка, не разрушенных немецкими самолетами домов, которые можно было для чего-то использовать. В одном из таких домов располагалась наша военная миссия. Недалеко была военная миссия англичан. Меня прикомандировали к ней в качестве офицера связи. Через 4 дня всю нашу миссию принял Тито в своем штабе, который находился в бревенчатой пристройке в пещере на горе, попасть туда можно было только по узкому уступу, справа от которого была скала, а слева — неприступный обрыв. Где-то с другой стороны был запасной выход. Прием был не богатый. Жили партизаны, по существу, впроголодь. Были овощи, небольшие кусочки мяса. Посуда разная. Встреча прошла очень тепло. Тито рассказывал о своей армии, гордился, что она многонациональна. (…) Хорошо помню, как все мы вместе отмечали 1 Мая, выпили за нашу Родину. Конечно, утром была бомбежка, днем — обстрел. (…). 17 мая Тито вместе с представителями нашей миссии выехал в горы для выбора нового места для штаба. В горах, в лесу мы пробыли два дня. У меня за это время было две встречи с Тито. Первая деловая, когда мы предложили свою помощь в организации диверсионной и партизанской работы. Вторая встреча была как-то утром. Мы оба рано проснулись, и он предложил прогуляться. Где-то на отдалении нас сопровождала охрана. Мы быстро нашли общую тему. Я рассказал о себе, об Омске, где родился. Оказывается, под Омском Тито, будучи военнопленным первой мировой войны, работал батраком. С тех пор он и русский хорошо знает. Солнечная погода, зелень, величие гор пробуждает лирическое настроение. Тито размечтался, стал фантазировать о красивой жизни после победы. Больно представить себе сегодня, что творится теперь в Югославии. Разве за это клали свои головы бойцы Народной освободительной армии Югославии?! Да и наших там не мало полегло». (цит. по Квашнин К.К. — 2002).
Михаил Болтунов:
«Английская миссия была интересна тем, что в состав этой миссии входил сын Премьер-министра Британии Рандольф Черчилль».
Из мемуаров Александра Голованова:
«Как-то мы получили данные о прибытии в Верховный штаб сына Черчилля Рандольфа, который появился там в личине военного корреспондента. Появление его у маршала Тито было не совсем обычным — он был сброшен туда на парашюте.
Когда я доложил о полученных сведениях Сталину, он, немного помолчав, сказал:
— Имейте в виду, сыновья премьеров так просто на парашютах не прыгают и в чужих штабах без определенных целей не появляются.
Так оно и оказалось. Сын Черчилля активно действовал в определенном направлении как в своей, так и в американской миссии. Мы получали сведения и о том, что Рандольф совершает вояжи между Верховным штабом НОАЮ и Каиром. Английские офицеры называли Рандольфа толстым сыном великого отца… (…) Отношения между союзниками и партизанами становились все напряженнее. (…) Нанеся в феврале — марте 1944 года сокрушительный удар на Буге, наши войска в апреле вышли к границам Чехословакии и вступили на территорию Румынии. Идея Черчилля о высадке десанта из районов Средиземного моря и проникновении на Балканы окончательно проваливалась, в то время как нашим войскам оставалось преодолеть не такое уже большое расстояние, чтобы достичь границ Югославии. В связи с этим нашим союзникам, в особенности Англии, все время приходилось менять свою политику в отношении югославских партизан». (цит. по Голованов А. Е. — 2004).
Очень похоже, что у английской разведки, помимо солидной агентурной базы непосредственно, был ещё один — и очень весомый канал ценной информации о происходящем в Югославии. «Это стало известно в связи с обнародованием огромного количества материалов под грифом «Ультра» — результатов расшифровки документов «Энигмы» — шифровальной машины германского вермахта, секреты которой удалось разгадать в 1940 году криптоаналитикам из британской разведки. Благодаря этому Черчилль и имперский генштаб до самого конца войны имели бесценнейшую возможность читать мысли своего немецкого противника. (…) Благодаря «Ультра» Черчилль знал больше о военной обстановке в Югославии, чем сам Тито. (…) Из перехваченных донесений также стало ясно, что после капитуляции Италии Тито удалось завладеть достаточным количеством оружия и снаряжения, «чтобы удвоить численность своей полевой армии и сделать ее настолько более грозной, чем прежде, что он стал способен значительно увеличить контролируемую им территорию». К концу октября немецкий генерал фон Вайкс (Maximilian von Weichs, нем.) сообщал Гитлеру: «Тито сейчас наш самый опасный враг» и доказывал, что разгром партизан более важен, чем отражение десанта войск союзников».(цит. по интернет версии книги Уэст Ричард. — Иосип Броз Тито. Власть силы — Смоленск. — Русич — 1997г.— https://www.litmir.me/br/?b=28808&p=53 Примечание — книга Ричарда Уэста с таким названием в Российской Государственной библиотеке отсутствует — авт.)
***
Справка. Борьбой с киберпреступностью, радиоэлектронной разведкой, перехватом сообщений и идентификацией угроз обороне Соединенного Королевства занимается специальная секретная английская служба, которая называется Центр правительственной связи Goverment Communications Heardquaters (GCHQ). Сейчас GCHQ со штатом около 6 тысяч человек — самое секретное британское агентство, на содержание которого уходит наибольшая часть бюджета британской разведки. Свою историю GCHQ ведёт от Правительственной школы кодов и шифров, созданной в Лондоне 1 ноября 1919 года. В историю мировых разведок специалисты GCHQ вошли в годы Второй мировой войны, после того, как сумели раскрыть принцип работы нацистской шифровальной машины «Энигма» («Энигма» — по-древнегречески «загадка». Операция по взлому «Энигмы» носила кодовое название «Ультра» и была засекречена до начала 1970 годов — авт.).
В начале мировой войны Берлин опережал Лондон как в защите собственных, так и в расшифровке чужих данных. Но уже к августу 1940 года британцы ликвидировали отставание. Взломом «Энигмы», — систему кодов которой нацисты меняли каждый день,— занималась спецкоманда суперспециалистов в которую, помимо дипломированных аналитиков, криптографов, вошли чемпионы Британии по разгадыванию кроссвордов, специалисты по древнеегипетской письменности, победители шахматных турниров. Решающий вклад в успех операции «Ультра» внес талантливый математик из Кембриджского университета Алан Тьюринг, которого привлекли к работе в 1939 году. Команда исследователей работала в центре Англии в графстве Букингемшир, — в загородном особняке Блетчли-парк (также известном как Station X), куда во время войны переехала из Лондона GCHQ (назад в Лондон в район Исткот (Eastcote) её сотрудники вернулись в 1950 г. — авт.). Для расшифровки кодов «Энигмы» Алан Тьюринг создал устройство «Кристофер» (по сути, — протокомпьютер весом около тонны), который обитатели Бречли-парка окрестили «Turing Bombe» («Бомбой Тьюринга»). В отдельные дни «бомба Тьюринга» прочитывала до трех тысяч германских секретных сообщений, а в 1945 году в Блетчли-парке работали около 10000 сотрудников — из них 3/4 составляли женщины. (В Блетчли парке работал и Джон Кэрнкрос (John Cairncross) — завербованный советской разведкой член «Кембриджской пятерки», отправлявший секретные материалы в Москву. По мнению британской разведки именно его информация и легла в основу советской ядерной программы.).
В официальной истории британской разведки говорится, что взлом «Энигмы» приблизил победу как минимум два года, и без него исход войны вообще был бы непредсказуем. Удивительно, но немцы всю войну не догадывались, что британская разведка читает их шифровки. В 2018 году в Блетчли парке открыли Национальный колледж кибербезопасности и Национальный музей компьютеров.
Алан Тьюринг вошел в историю мировой науки как создатель «теста Тьюринга». (Этот тест позволяет по серии ответов отличить живого человека от компьютерной программы. Если машина в состоянии поддерживать разговор с человеком — она признается обладающей интеллектом.) Кроме этого Тьюринг стал одним из основателей теории искусственного интеллекта.
В связи с нетрадиционной сексуальной ориентацией, судьба Алана Тьюринга сложилась трагически, даже несмотря на выдающиеся заслуги перед Британией, В 1952 году Тьюринг был арестован и поставлен перед выбором — либо тюрьма, либо «лечение» (по сути — химическая кастрация путем введения эстрогенов). Тьюринг выбрал «лечение», однако через год — июне 1954 года, — ровно за 2 недели до своего 42-летия его нашли мертвым. Было объявлено, что он совершил суицид при помощи цианистого калия, но в последнее время это заключение подвергается сомнению. В 2009 году премьер министр Гордон Браун принес публичные извинения от имени правительства за «чудовищное обращение», которому подвергся учёный. Специальным указом королевы Елизаветы Второй от 24 декабря 2013 года, Алану Тьюрингу было даровано посмертное помилование. В 2021 году портрет Алана Тьюринга появится на новой британской банкноте в 50 фунтов.
«Никто другой не внес такого же вклада в нашу победу в войне». Уинстон Черчилль об Алане Тьюринге… (цит. по сайту ВВС russianот 14 ноября 2014г.).
***
Интересный факт: Советская «…разведка регулярно направляла в правительство сводки о положении и развитии дел на Балканах. Вот, например, выписка из документа от марта 1944 года.
«В настоящее время англичане в полном согласии с американцами прибегают к различным политическим комбинациям, направленным на дискредитацию Тито и возглавляемого им освободительного движения. Английская политика сводится к тому, чтобы в результате борьбы в Югославии к власти там пришел не Тито, а правительство Михайловича… Наряду с военной поддержкой Тито союзниками английская авиация регулярно совершает ночные рейсы в район ставки Михайловича и сбрасывает ему вооружение, на днях ему была доставлена крупная сумма денег. (…). Михайлович должен будет выступить лишь тогда, когда налицо будет факт разгрома немецкой армии… Одновременно англичане уже теперь решили использовать все возможности для компрометации правительства и лично маршала Тито в глазах мирового общественного мнения».(цит. по Очерки истории российской внешней разведки.Т.4. -2007).
Из записи беседы Наркома иностранных дел СССР с председателем военной миссии национального комитета освобождения Югославии о положении в Югославии 24 апреля 1944 г.:
«Джилас говорит, что англичане плохо организуют сброс вооружения с самолётов. Патроны сбрасываются без обертки и рассыпаются. Динамит забрасывается в горы, где нет железных дорог; а там, где есть железные дороги и нужен динамит, там его англичане не сбрасывают. Англичане сбрасывают радиостанции с парашютами, но парашюты не раскрываются и радиостанции разбиваются. Случайно ли это или это плохая организация? Трудно сказать… (…) Молотов отвечает, что мы поставили перед союзниками вопрос организации базы для советских самолётов в районе Бари-Бриндизи. Ответа мы пока ещё не получили. Молотов спрашивает, каковы отношения народной армии с англичанами. Джилас отвечает, что по форме отношения хорошие». (цит. по Русский архив — 2000).
Сам же Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль тем временем, периодически «ненавязчиво» сообщал в письмах Сталину об «успехах» в Югославии своего сына Рандольфа,
Получено 5 января 1944 года.
ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ.
Мой сын Рандольф спустится на парашюте к Тито вместе с бригадиром Маклином, главой нашей миссии, так что я буду хорошо информирован. Всем офицерам была дана инструкция работать в самом тесном согласии с любой миссией, которую Вы пошлете. (…).
Получено 24 января 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ.
(…)
Бригадир Маклин и мой сын Рандольф успешно спустились на парашютах в месторасположение штаб-квартиры Тито. (цит. по http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:aP4LetVbJasJ:www.hrono.ru/libris/stalin/sc44_01.html+&cd=17&hl=ru&ct=clnk&gl=ua&client=firefox-b).
Получено19 мая 1944 года.
ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ.
(…)
Мой сын Рандольф, которого Вы встречали в Тегеране, находится у маршала Тито и пишет о самых превосходных отношениях, существующих между советской миссией и нашей. Пусть будет так и в дальнейшем. (цит. по https://stalinism.ru/dokumentyi/perepiska-i-v-stalina-s-u-cherchillem-i-k-ettli-v-godyi-voynyi.html?showall=1&limitstart).
В середине мая 1944 г. Фицрой Маклин-глава английской миссии при штабе Тито, — через Алжир убыл в Лондон на встречу с Черчиллем и Эйзенхауэром. Кроме этого, Маклин был лично приглашён в Букингемский дворец королём Георгом VI (George VI, англ.) для информирования монарха о ситуации в Югославии. Рандольф Черчилль остался «на хозяйстве» в Дрваре.
Из мемуаров Николая Корнеева:
«Союзники не желали полной победы национально-освободительного движения в Югославии, они боялись прихода к власти коммунистов. (…). Не буду останавливаться на различных планах, которые разрабатывали и осуществляли англо-американские представители. Сошлюсь лишь на заявление майора Рандольфа Черчилля, который будучи в составе англо-американской миссии заявил как-то своим офицерам: «Пока у Тито тяжёлое положение нужно нажимать на него сильнее, чтобы добиться максимальных уступок». (цит. по Корнеев Н.В.— 1960).
20 мая 1944 г. английский посол в СССР прислал народному комиссару иностранных дел СССР копию телеграммы Черчилля на имя Тито. В этой телеграмме Черчилль информировал Тито об изменениях в югославском эмигрантском правительстве, находившемся в Лондоне, и просил Тито не предпринимать в связи с этим каких-либо действий; по крайней мере до тех пор, пока Черчилль и Тито не обменяются взглядами по этому вопросу; кроме того, Черчилль сообщал, что английский офицер Маклин прибудет в Югославию и подробно информирует Тито о точке зрения английского правительства (цит. по https://stalinism.ru/dokumentyi/perepiska-i-v-stalina-s-u-cherchillem-i-k-ettli-v-godyi-voynyi.html?showall=1&limitstart).
В мае 1944 г. в Дрваре была проведена специальная практическая конференция для молодых руководителей партизанских соединений и вожаков молодежных объединений по совершенствованию диверсионной деятельности. Также состоялся второй конгресс антифашистской молодежи Югославии. От англо-американской военной миссии на нём выступил тепло встреченный присутствующими майор Рандольф Черчилль, — сын британского премьера.
Надо отметить, что пребывание в миссии в Дрваре не было до поры утомительным и особо рискованным. Дрвар — небольшой промышленный городок в Западной Боснии. Он расположен в узкой долине реки Унац, и со всех сторон окружен горами. Резиденции союзнических миссий находились в разных частях города. Штаб-квартира Тито с ближайшим окружением и охраной располагалась на окраине, — в пещере на высоте около 20 метров от подножия горы. Каждый день на джипе — подарке Рузвельта, — Тито ездил в Дрвар, где находился штаб, а вечером возвращался к себе в штаб-квартиру.
24 мая 1944 года, вечером в доме культуры показывали советский фильм о Зое Космодемьянской, а затем были танцы. К полуночи Дрвар погрузился в тишину. 25 мая в городе собирались поздравить И.Б. Тито с днем рождения. Ему исполнялось 52 года.
От автора. Далее у авторов воспоминаний о последующих событиях в Дрваре возникает принципиальная нестыковка. Генерал Корнеев настаивает на том, что 25 мая 1944 года Рандольфа Черчилля в Дрваре не было. Его утверждения опровергаются воспоминаниями Константина Квашнина и дневниковыми записями Ивлина Во(все цитаты приводятся в Приложении №1). Автор склонен считать, что Николай Корнеев (может быть и умышленно) ошибается, и Рандольф Черчилль находился в Дрваре утром 25 мая 1944 года.
(продолжение следует)
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer1/tatkov/
