С линейкою, с блокнотом: педологи и учителя0

Перестали существовать люди двадцатых годов
с их шаркающей походкой; раздался хруст костей.
(Ю. Тынянов. Смерть Вазир-Мухтара)

В оригинале песни фронтовых корреспондентов — “лейка” и блокнот. Фотоаппарат, “лейка” был дорогой вещью. В песне ещё было про пулемёт. Педологи работали больше линейкой или рулеткой. Блокнот был вместо гаджета. При чём тут линейка? Вот фрагмент из четвёртого раздела схемы педологических измерений [1]:

“…рост стоя и сидя; длина нижних конечностей; высота черепа и горизонтальная его окружность; длина и ширина головы; окружность грудной клетки при спокойном состоянии, при вдохе и выдохе; передне-задний диаметр грудной клетки и боковой диаметр её; жизненная ёмкость лёгких; мышечная сила правой и левой рук; вес…”

Пулемёт у диагностов появился в 3-м Рейхе. Но решалось и проще — на глазок; вариант решения — от пули до газа.

“Практика педологов, протекавшая в полном отрыве от педагога и школьных занятий, свелась в основном к ложно-научным экспериментам и проведению среди школьников и их родителей бесчисленного количества обследований в виде бессмысленных и вредных анкет, тестов и т. п.”
“Часто хитроумными методами отбираются душевные акробаты с низкими инстинктами … Моего сына заставляли делать какую-то чушь в тёмной комнате, потом громко произносить речь. Я убрал весь этот идиотизм…” [2].
“То, что психотехника не встречала до настоящего времени надлежащего отпора, принадлежит к самым удивительным фактам падения культуры, разрушения социального порядка … Как можно решить судьбу человека на основе тестов? При новом строе нет места психотехнике” (Журнал “Дело”, Германия, 1933).

Приведённые цитаты взяты из сталинских решений, из слов фельдмаршала Кейтеля и психотехника Йенша. Имелись в виду тесты Рубакова, Термена и Россолимо. Рубаков и Термен — в Третьем Рейхе, Россолимо — в Советской России. Йенш считал национал-социализм проявлением интегрированного арийского типа личности, который противостоит “дезинтегрированному, деструктивному типу S, характерному для евреев и славян”. Он же разработал целое учение о борьбе интегративного нордического типа с либеральным еврейским типом разложенца” [2].

Про педологию многие из нас услышали в перестройку в связи с реформой школы. Было два выпуска сборника “Репрессированная наука”; был большой поток публикаций в “Учительской Газете” В. Матвеева, в “Огоньке” В. Коротича, в “Нашем Современнике” С.Викулова, во многочисленных телепередачах. Тогда педология выглядела как жертва борьбы тоталитарной власти с живыми импульсами школьной жизни послереволюционных лет. “Наш современник” представлял ситуацию как борьбу национально-трудового воспитательного подхода с административно-командной системой и академической мудрёностью застойной советской школы.
О репрессиях наших наук мы многое узнали из монументальных работ В.Н. Сойфера [3], С.Э. Шноля [4], С.Е. Резника [5]. Про репрессии педологии — из работы [24].

Педологическая советская эпоха на государственном уровне — время от закрытия НЭПа до начала Большого террора, включая раскулачивание, ускорение индустриализации, Голодомор и внутрипартийную бойню. Такая высокая турбулентность затрудняет анализ любых процессов той эпохи.

В работе [2] есть заключение о том, что технологические прорывы нашей страны в 50-60-е годы сделаны теми, кто в 20-30-е прошёл через педологическую систему советской школы. Критика советской школы как авторитарной и однотипной базировалась на её противопоставлении с эпохой до репрессий 30-х лет. Водоразделом считается Постановление ЦК ВКП(б) от 4 июля 1936 (далее в тексте — Постановление-36), похоронившее педологию. Возникало мнение о том, что террор и начался в 1936 г. с закручивания гаек в школе.

ЧАСТЬ I. Метанаука, общественное движение, поветрие

Предмет и метод педологии оказался настолько размытым, что это породило горячие споры даже среди её отцов-основателей на Педологическом съезде в 1927-1928 гг.

Современное обыденное представление о педологии — всё, что противостоит педагогике традиционной и включает большинство образовательных новаций, что в значительной мере и вернуло актуальность теме педологии. Мы оставим без комментариев распространённые ныне грубые формулировки, прозвучавшие ещё на Педологическом съезде, что это наука о гендерном меньшинстве.

Педология как синтетическая наука

Синтетическая наука — способ компоновки слабо связанных с виду областей научных знаний. В этом смысле и сегодня не существует единой науки о человеке, о природе или об обществе. Про науки о земле или математические науки говорят во множественном числе. Каждая конкретная наука — место для дискуссий, в ней всегда сосуществуют разные, порой несовместимые подходы и точки зрения. Сделать состоятельную нарезку из такого разнообразия применительно к ребёнку и было задумано.

“Педолóгия — псевдонаука, направление в педагогике, ставившее своей целью объединить подходы различных наук (медицины, биологии, психологии и пр.) к методике развития ребёнка…Термин устарел и в настоящее время имеет лишь историческое значение. Большая часть продуктивных научных результатов педологических исследований была ассимилирована психологией детского возраста (называемой иначе: возрастная психология или психология развития).”

Напоминает генетику-кибернетику в философском словаре 50-х лет. Однако это Википедия, ноябрь 2020. В паре с педологией обычно фигурирует и психотехника — приложение психологии к решению практических вопросов, в основном связанных с психологией труда, профориентацией и профотбором. Иногда говорили о промышленной или военной психотехнике.

Верный способ понять содержимое предмета или науки — взглянуть на учебники. Сегодня доступно второе издание учебника П. П. Блонского [6], первоначально вышедшего в 1925 году, а также М. Я. Басова. Мы видим там основы математической статистики, химсостав тела ребёнка с учётом гендерных различий, антропометрию, горшки и парты, проблемы отстающих в развитии и малолетней преступности.

В Педологии видно два основных научных источника. Это естественно-научная сфера, прежде всего медицина и физиология, и психология из сферы гуманитарной. Интегральное представление педологии отражено также в журнале “Педология” под редакцией А.Б. Залкинда. Если попытаться описать педологическую науку по её предмету и методу, то исторически её предмет — детские отклонения от нормы, то есть дети с задержкой умственного развития, а также запущенные в воспитании, то есть малолетние преступники. Последние относятся уже к правоохранительной системе, что в распространённой литературе зачастую обходится.

Методы педологии в основном включали методы тех наук, которые её составляли. Из собственных подходов надо отметить гипертрофированное применение тестов, анкет и измерений. Математическую основу составляли взаимные корреляции между большой совокупностью измеряемых количественно параметров. В учебниках педологии и программах обучения специальное внимание уделялось математической статистике, поскольку она играла ключевую роль в обработке и интерпретации экспериментальных данных. К сожалению, в этом отношении происходили большие провалы. В педологическом движении не было математиков — у математиков была Лузитания. Мы покажем это на двух примерах. Для А.П. Нечаева это сомнительные результаты его первых же шагов в экспериментальной психологии, раскритикованные его же учителем рофессором  А.И. Введенским; для Л.С. Выготского и А.Р. Лурии — результаты среднеазиатской экспедиции (“У узбеков ЕСТЬ иллюзий”, [7]).

В педологии столкнулись две точки зрения — на первичность наследственности или окружающей среды в формировании и становлении личности ребёнка. Генетика и социология не находили общего научного взгляда. Возможно, благодаря ключевой роли В.М. Бехтерева научная тематика педологии с годами всё больше сдвигалась в область нейрофизиологии и исследований головного мозга. Проблема воспитательно-запущенных детей временно ушла, кроме НКВД, в сферу Евгеники.

Есть и точка зрения на педологию как на продолжение идей педагогической антропологии XIX века:

“Ее распространение в России было подготовлено идеями и трудами К. Д. Ушинского и П. Ф. Лесгафта. Звучание самого наименования этой науки достаточно показательно: слово педология представляет собой усеченный вариант термина — педагогическая антропология ([8],[9]).

При классификации подопытных объектов используются пространства большой размерности — несколько десятков и более параметров, значения которых сворачиваются в числовую величину небольшой размерности. Это нам знакомо на примере баллов единых госэкзаменов или тестов IQ. При этом попытка качественной интерпретации результатов может натолкнуться на нетранзитивность бинарных отношений сравнения, как в детской игре про камень-ножницы-бумагу. Проблемы превращения результатов экзамена в единые баллы сегодня хорошо знакомы школьникам и родителям. Трактовка количественных показателей в качественной оценке бывает методически сомнительна. Как понимать обязательство войти в Топ-10 стран по качеству образования — непонятно даже по правилам диамата.

Есть и структурно-организационные трудности в анализе проблем педологии. В литературе нередко отмечается высокая динамика учреждений, занимавшихся педологией — институты, лаборатории, кафедры, отделы. Иногда их переименования, связанные с перевесом той или иной составляющей, сильно запутывают читателя и историка науки.

Это подтолкнуло автора к изложению части материала в привязке к конкретным живым людям — представителям педологии. В этом смысле педология — это то, чем занимались педологи. Идея собирания большого числа наук в единую образовательную систему имела более удачный пример — архитектура и искусство. Мы отошлём читателя к литературе про ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские), где было собрано невероятное разнообразие конкретных наук вокруг, казалось бы, ненаучной задачи — искусства. Но по диапазону преподаваемых там дисциплин это заведение могло дать фору даже застойному физтеху. Там были теория света, свойства материалов, математика, физиология зрения, технологии тканей, химия, полиграфия, литография, красители и многое-многое другое. Впрочем, судьба этого учреждения аналогична судьбе педологии — разделение на отраслевые вузы и учреждения. Но обошлось без хруста костей. Трактовка точных наук как части Семи Искусств оказалась не такой уж безумной. Распад ВХУТЕМАСа на отдельные отраслевые институты (архитектурный, текстильный, полиграфический и др.) был вызван управленческими проблемами и напоминал распад педологии на институты АПН СССР, созданной в 1943 г.

Откуда возникали педологи?

В царские времена, когда педология имела своим объектом детей с отклонениями от нормы, этим занимались прежде всего меценаты-благотворители. По большей части это были промышленники и банкиры. Власть прямо или косвенно стимулировала этот процесс уменьшением давления на представителей церковного раскола, которые составляли в деловой среде очень большую часть. В синодальной церкви были свои подвижники, из которых мы отметим Екатерину Грачёву. Из представителей науки педологи появлялись по большей части из психологов и медиков (физиологов). Из научных светил медицины это академик В. М. Бехтерев, профессор Г.И. Россолимо, В.П. Кащенко и А.С. Грибоедов, А.Б. Залкинд (глава межведомственной педологической комиссии Наркомпроса и редактор журнала Педология). О них мы поговорим подробно.

Власть безуспешно пыталась вовлечь в сферу педологии академика И. Павлова, но он ограничился лишь ролью наблюдателя и критика педологии. На раннем этапе советской педологии была и попытка академика А. Ухтомского принять участие в развитии педологии, но была сразу же пресечена в силу воинствующего атеизма педологов. Из психологов мы подробно поговорим про Нечаева, Л. Выготского, А. Лурию. Что касается теософии, то мы ограничимся лишь одним примером школы этого направления — коммуной Лидии Арманд в Пушкино.

Почему таких коммун было много?

Было два источника школ-коммун или школ-колоний. Вторые отличались от первых возможным насильственным удержанием детей, то есть были протогулагом. Впрочем, сами дети и начальство именовали себя и так и этак. Наиболее массовое поступление детей в колонии происходило из беспризорников и сирот после двух войн и трёх революций. Отвечал за этот поток лично Человек с холодной головой и горячим сердцем. Менее известен другой источник — религиозные коммуны и секты. Все хорошо знают о воинствующем атеизме советской системы с самого её зарождения в умах разночинцев-нигилистов. В 1921 году дело дошло до узаконенного и открытого государственного мародёрства под названием изъятия церковных ценностей. Голод. Но в этом же 1921 году 5 октября по инициативе Бонч-Бруевича появляется совершенно сногсшибательный документ. Это Воззвание Наркомзема “К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей”. Вот несколько фраз из него.

“Помимо Совхозов в России до сего времени имеется много пустопорожней земли, которую необходимо как можно скорей заселить земледельцами, дабы увеличить площадь распаханной земли и количество вырабатываемого в России хлеба… Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых, согласно их учению, издавна стремятся к общинной, коммунистической жизни. Обыкновенно кладут они в основу этого своего стремления слова, взятые из «Деяний апостолов»: «и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Многие сектанты строго проводили эти заветы в жизнь и жили общинами, коммунами. Все правительства, все власти, все законы во всем мире, во все времена, всегда шли против такой жизни, и сектантов за это во всех странах, в том числе и в России, жгли на кострах, убивали, мучили, гноили в тюрьмах, разрывали их общины и рассылали в ссылки по разным углам земли и всячески преследовали, но они оставались твердыми в своих убеждениях и, умирая, завещали своим братьям продолжать ту же борьбу, ту же общинную жизнь.

И вот теперь настало время, когда все сектанты, как, например, корабли Старого Израиля и людей Божиих — (те, кого ранее ругали, хлыстами),— скопцы различных оттенков, мормоны и другие, а также из старообрядцев — крайние ответвления Спасова согласия, те, кого в просторечии называют нетовцами, бегунами, скрытниками и прочие тому подобные, решительно все могут себя вполне спокойно обнаружить и твердо знать, что за их учение никто, никогда, никого не будет преследовать.

Как выше перечисленные, так и многие другие, уже обнаружившие себя, сектанские общины, как-то: духоборцы, молокане всех толков, начало века, иеговисты, новоизраильтяне различных течений, штундисты, менониты, малеванцы, еноховцы, толстовцы, добролюбовцы, свободные христиане, трезвенники, подгорновцы, некоторая часть евангельских христиан и баптистов и многие другие, открыто заявляют, что они по самому смыслу своего учения, своего мировоззрения, всем своим заветным мечтам и общественным стремлениям, желают всецело посвятить себя делу устройства общин, артелей, коллективных хозяйств, коммун и поселиться в Совхозах по особым договорам в качестве постоянно живущей государственной рабочей силы и заняться там, при осуществлении всех видов этого общежития, хлебным трудом, приложив свои силы ко всем отраслям земледелия.

И мы говорим сектантам и старообрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать! Идите и дружно беритесь за работу и творческий радостный труд.” [10].

Много ли было в стране сектантов и раскольников? Бонч-Бруевич оценивал их число в 7 млн. Но перед революцией власть решила проверить фактическое число сектантов в одной Ярославской губернии — в 37 раз больше официальной статистики. Есть оценки, что до половины населения страны принадлежали к альтернативным религиозным течениям.

Ещё одно примечательное событие из этой плоскости — Постановление Пленума Верховного суда РСФСР от 24 марта 1924 года, признавшего толстовство нерелигиозным учением! Сектанты хорошо понимали роль образования для собственного выживания [26].

Мы не будем различать слова сектанты, старообрядцы, староверы, раскольники — это предмет специального рассмотрения. Толстовцев можно выделить, чтобы отметить более мягкое к ним отношение власти. Основная масса рекрутируемых педологов — это учителя, методисты и руководители школ и дошкольных учреждений. Это произошло, когда советская власть открыла широкий простор для педологии; объектом изучения педологии стали широкие массы детей без видимых отклонений от нормы. Об этом говорит тот факт, что при закрытии направления педологии в 1936 году около трети педологов вернулись к учительскому труду.

Педологию и педагогические новации вообще можно рассматривать как эволюционный этап — спонтанную мутацию во всех мыслимых направлениях. Учителю зачастую настолько надоедает рутина стандартной школы, что он готов на самые немыслимые эксперименты. Известный пример — С.Т. Шацкий, который вспоминал, как гимназисты после экзаменов жгли и топили учебники. Организовал коммуну и сам в неё ушёл. Ещё пример — М.Х. Свентицкая (см. ниже). В годы царизма основным заказчиком педологии были родители детей с отклонениями от нормы, а также армия, где педология неявно использовалась в СССР и Германии даже в период войны.

Мы оставим в стороне историю педологии до 20 века, её американские корни, которые достаточно описаны в литературе. Некоторое внимание Германии мы уделим по нескольким причинам — многие наши педологи учились и практиковались в Германии, тесно сотрудничали с немецкими коллегами; педология в наших двух странах имела в чём-то схожую судьбу; наконец, репрессии против наших учёных с особой жёсткостью адресовались специалистам, связанным с Германией.

Чем брали педологи

Одна из важнейших методических находок педологии — экспериментальный факт корреляции, казалось бы, никак не связанных атрибутов личности. Например, успеваемость и антропометрия. Но распространение этих методов на социальные и этноконфессиональные признаки оказалось трагическим и не очень надёжным даже в более поздние времена (работы А. Хить, ладошки Грефа и т. д.). Опыт говорит, что никакие вообще показатели не могут быть надёжным основанием для вывода о качественных характеристиках личности. Бандиты нередко становились героями войны, мажоры (например, сын наркома Луначарского) героически гибли на фронте.

Сегодня ([11, 12)] делаются попытки увязать педологическую тематику с другими концепциями, которые были в те же годы выработаны в отечественной науке, например, хронотоп М. Бахтина, Доминанта А. Ухтомского и ноосфера В. Вернадского. К сожалению, нет никаких гарантий и надежд на успехи таких попыток; природоведение как школьная дисциплина и массовое занятие не приводит к формированию соответствующей науки. Это и произошло с педологией; кроме психологов, лишь небольшая часть физиологов согласились подключиться к новому направлению. По словам А.В. Петровского каждый педолог имел свою специализацию: психолога… гигиениста, социолога… лозунг объединения результатов исследований различных наук под знаменем педологии оказывался не более как общей фразой [13].

Педология как движение

Если взглянуть на материалы и работы лидеров педологии, их дебаты на публичных мероприятиях, то видно и такое понимание педологии — это движение в целом спектре наук и общественно-политических течений, имеющих отношение к образованию. Именно такое понимание педологии предлагается в [14] и [25].

Мы попытаемся придерживаться преимущественно этой точки зрения. Советская педология, пришедшая в Россию из Америки и Европы, получила бурное развитие при большевиках. И закончилась с их разгромом. Потеряв поддержку партийной оппозиции в СССР, педология и как наука утратила силы в борьбе с сословием учителей.

Педология как поветрие и брожение

Слово “поветрие” в русском языке имеет разные значения. Мы его употребляем как массовое увлечение чем-либо без видимого организующего начала, целей и средств. Оно приходит нежданно-негаданно, и уходит без заметного следа. Поветрие переходит в брожение, когда задерживается надолго и подпитывается какой-то внутренней энергией. П.П. Блонский с некоторым сарказмом отмечал, что педологом считают каждого, кто занимается проблемами ребёнка. В значительной мере это дожило до сегодняшнего дня как протест родительской общественности против традиционной педагогической системы. Поветрие само по себе не становится общественным движением без руководящей, направляющей и подпитывающей сил. Знакомым примером этого может служить массовое увлечение той или иной системой обращения с ребёнком, например доктора Спока, системой Монтессори или Вальдорфской педагогикой, сыроедением, культурой питания. При всей массовости это не движения. Примеры движений в области рассматриваемой нами проблематики — антипрививочники, солдатские матери, тоталитарные секты.

Педология как идеология, образовательная политика и практика

Идеологической подоплекой педологии, как и евгеники можно считать задачу формирования так называемого нового человека для решения различных задач эсхатологической природы и космического масштаба.

До 1936 года педология была частью образовательной политики советской государственной школы как альтернатива традиционной системе. Это нашло отражение в структуре Наркомата просвещения, в организации массовых мероприятий и съездов, в научных и образовательных программах и учреждениях, активных интересах и участии крупных политических фигур, прежде всего Троцкого и Бухарина. Эта политика отражалась в нормативных актах и финансировании. В чём содержание спора с учителями? Содержательная сторона спора педологов с учителями, как и сегодня, заключается прежде всего в природе традиционного устройства школы со времён промышленной революции XVII века. Речь идёт о классно-урочной системе Яна Амоса Коменского с предметной основой, оценками, домашними заданиями и беспрекословной и ведущей ролью учителя. Авторитет учителя держался прежде всего на безупречном знании им своего предмета. В период развёртывания нашей педологии, после всех предшествующих катаклизмов и в тех исторических условиях повсеместно сохранить такую систему было практически нереально.

В переходные периоды, даже в нашу перестройку, государство теряло не только свои ориентиры, но и не могло ясно сформулировать заказ на образование. Такая неопределённость в 20-30е годы была в начале периода индустриализации и в перспективе грядущей войны.

Братья педологии — Евгеника, Лузитания, Теософия. Одновременно с педологами существовали и другие подобные движения, нацеленные в далёкий завтрашний день, хотя и не такие массовые. Было Евгеническое общество, но заметных пересечений с педологами не обнаруживается, не считая наркома здравоохранения Семашко и историка Покровского. Наше Евгеническое общество было создано и возглавлялось Кольцовым, считавшим педологию частью евгеники и разительно отличалось от западных прототипов отсутствием открыто фашистских методик отбора и массового уничтожения людей. Но у педологов с евгениками было и много общего от измерительных инструментов до фактической фильтрации жертв.

Страх перед евгеникой у западной общественности носил характер животного инстинкта; она была там решительно пресечена как основными политическими силами, так и трудящимися, которые исследователей просто били. В 1929 году в Англии в докладе Вуда по проблемам отбора к проблемной группе населения относились “эпилептики, нищие, преступники-рецидивисты, отстающие в обучении школьники, безработные, обитатели трущоб, проститутки, пьяницы и др.”. В 1934 в Англии и Уэльсе группа риска оценивалась величиной порядка 10 процентов или около 4 млн душ [15].

Потенциальный Гулаг. В Швеции были стерилизованы десятки тысяч людей. В Индии и Сингапуре в те годы для поступления ребёнка в школу требовалась справка о стерилизации родителей уже при двух детях. Понятный цифровому поколению пример — химическая стерилизации Алана Тьюринга уже в послевоенные годы в Англии. Свою роль в запрете евгеники сыграла и позиция католической церкви. В СССР с остановкой педологии как-то автоматически погасли и возможные очаги евгенических движений, профессор Кольцов предусмотрительно сам закрыл как соответствующее подразделение института, так и тематический журнал. Современный взгляд на проблемы евгеники содержится, например, в [16].

Педологи принимали участие в работе Евгенического общества, о чём впоследствии не очень любили упоминать. В 1924 году, например, Нечаев сделал доклад на заседании этого общества “К вопросу об экспериментально-психологическом исследовании лиц, особенно одарённых в интеллектуальном отношении”.

Было и Всероссийское психотехническое общество со своим журналом, где публиковались педологи, например, И. Шпильрейн. Лузитания, которая разделила судьбу педологии в том же июле 1936, внешне выглядела как движение среди математиков школы Егорова и Лузина. На мехмате МГУ можно увидеть раскидистое древо учеников и последователей; в отличие от так называемого круга Выготского в психологии — это иерархическая древовидная структура. Речь шла о воспитании нового поколения учёных в жёсткой идеологической атмосфере большевизма через усвоение математических основ. Фактически же Лузитания была закрытым клубом и преемником французской математической школы (Бэр, Лебег, Борель), а ещё глубже — еретическим движением Имяславия в русском православии. Это подробно описано в [17]. Неожиданное пересечение двух движений — в разделе про “школу талгенов” и академика М.А. Лаврентьева. Теософия не породила большого числа школ. Но одна из них — коммуна Лидии Арманд, несомненно, представляет интерес ([18],[19]).

Чем педология не была

Иногда описать явление полезно не теми классами, к которым оно принадлежит, но и тем, чем это явление не является, чего оно не затрагивает. Для школьной сферы это поразительно — в педологических работах не заметно интереса к содержанию образования и методике преподавания… Это одно из важнейших отличий педологии от педагогики в привычном нам понимании могло сыграть трагическую роль в её исчезновении. Последователей педологии до сих пор утомляет любой разговор о содержании образования, то есть о предметах и знаниях. Мы не встретим в педологических источниках почти никого из плеяды ярчайших имён многих наших ведущих учёных тех лет.

Если говорить об исторических корнях педологии, то в отечественной педагогической науке это труды К. Д. Ушинского. Иногда о них говорят как о педагогической антропологии, причём это название воскрешается и сегодня, иногда подменяя кажущееся инфицированным слово “педология”.

Объяснение гонений на педологию в СССР и в Германии как феномена тоталитарного режима упирается в иррациональное начало — сам Вождь выскакивает как Некто из табакерки. Можно предположить существование некоторого Бульдозера, который самой Партии пробивал и указывал верный путь. И был такой бульдозер не один. Попробуем в дополнение к конспирологии предложить и материалистическую версию появления и исчезновения педологии как объективного общественно-экономического процесса.

Имена педологии: Нечаев, Грибоедов, Грачёва, Свентицкая

По ходу изложения мы постараемся познакомить читателя с наиболее характерными персоналиями, имеющими отношение к проблемам педологии. Возможно, что-то новое для себя найдут и читатели, имеющие педагогическое образование.

Александр Петрович Нечаев — отрыв от философии Канта

Современная публицистика считает А.П. Нечаева родоначальником отечественной педологии. Сын инспектора духовной семинарии и сам выпускник духовной семинарии, по окончании университета в конце позапрошлого века проходил практику в Европе, где познакомился с работами А. Бине по изучению детей методами тестирования. Не найдя понимания в родном Санкт-Петербургском университете, покинул его и оказался в поле зрения генерала от инфантерии А.Н. Макарова. Был инициатором нескольких съездов и конференций по педагогической и экспериментальной психологии. Во главу угла ставилось уже целостное изучение личности, а не только отдельных ее функций.

Организовал постоянные педологические курсы. В 1917 году после смерти генерала А.Н. Макарова переехал в Самару, где работал директором педагогического института. В 1921 году он был избран профессором Московского государственного психоневрологического института, а в 1922 году — его директором и оставался на этом посту до 1925 года. В 1922 году Нечаев был приглашён к больному В. И. Ленину для психологического обследования по собственным методикам. 2 апреля 1935 года постановлением особого совещания НКВД по статье 58(10) А.П. Нечаев был осуждён и выслан в Казахстан за контрреволюционную агитацию. Отбывал ссылку Нечаев в Семипалатинске, где занимался проблемами физиотерапии, невропатологии, психиатрии; в период 1935–1944 годы он был научным руководителем Института физических методов лечения, консультантом психиатрической больницы и детской амбулатории. Он изобрёл для целей экспериментирования механический хроноскоп и аппарат для изучения памяти. Из Википедии:

 “Он участвует в наблюдениях за психологическими особенностями учащихся военных учебных заведений, умственным развитием красноармейцев и организацией библиотечного дела в армии, участвует в разработке психологической стороны спасательной службы в шахтах, ведет экспериментально-психологические исследования летчиков”.

Профессор А. Введенский о книге А. П. Нечаева

Профессор А. Введенский откликнулся на сочинение своего ученика А. Нечаева “Об экспериментальной дидактике” объёмной статьёй в журнале Министерства народного просвещения за декабрь 1901 г. Профессор — неокантианец, его ученик после длительной стажировки в Германии стал приверженцем экспериментальной психологии, которой посвятил свой первый большой труд. Реакция учителя была по форме доброжелательной но негативной по сути. Речь шла об использовании простейших анкетных опросов школьников и о статистической обработке результатов с довольно категоричными выводами. А. Нечаев опрашивал несколько групп школьников лицеев, училищ и народных школ с разделением на мальчиков и девочек. По заключению профессора А. Введенского “Господин Нечаев должен быть признан самоучкой в психологическом экспериментировании”. Вывод резкий, учитывая, что признанный гуманитарий-философ обвиняет своего ученика в непрофессиональном использовании математических инструментов: “Опыты г. Нечаева не требуют никаких инструментов и так просты, что их даже как-то странно называть громким именем эксперимента”. По мнению А.Введенского, в опытах А. Нечаев некорректно соединяет результаты разных подопытных групп. Статистика приводится на основании недостаточной выборки и с категоричными выводами — деление 7 участников пополам признаётся значимой половиной 3 или 4 результатов как большинство… Выводы и в самом деле неожиданные: девочки плохо ориентируются в наглядных пособиях вроде географических карт по сравнению с текстом, мальчики — наоборот. Учащиеся лицеев выглядят отсталыми по сравнению со сверстниками из училищ и даже народных школ. Профессор А. Введенский обращает внимание на условия экспериментов — изоляцию и дисциплину в среде той или иной группы, в особенности в условиях сильнодействующего вмешательства в виде незнакомой личности экспериментатора. Двадцать лет спустя эти же соображения разделят школы академиков Ивана Павлова и Алексея Ухтомского. Некорректное использование статистики и методики проведения эксперимента всплывёт в критике работы среднеазиатской экспедиции Лурии-Выготского в 1931 году, которая имела для руководителей экспедиции тяжёлые политические последствия [7]. Возможно, это объясняет и большое внимание к вопросам матстатистики, которое им уделял П. Блонский в программе и учебнике по педологии. А. Нечаев распространял результаты экспериментальной психологии на дидактику, то есть на методику и программы обучения в разных типах школ для мальчиков и девочек разных возрастов. Делались недостаточно обоснованные выводы о свойствах памяти учеников. По мнению А. Введенского, результаты опытов А. Нечаева напоминают эффект изучения талмуда на незнакомом языке в еврейских школах. “Пусть учителя и учительницы не увлекаются проектом г. Нечаева обучать детей наиболее целесообразным приёмам заучивания…”

А.Н. Макаров

Уже тогда было замечено такое родимое пятно педологии, как использование одинаковой терминологии в разных областях, например, в психологии и дидактике. На Педологическом съезде это вылилось в открытые требования слушателей к академикам Павлову и Бехтереву договориться о единой позиции хотя бы в своей области.

Ученик не ответил на критику учителя. Будучи лектором курсов при педагогическом музее в Соляном дворе, А. Нечаев вскоре оказался в штате у генерала Макарова, с которым занимался проблемой подготовки армейских офицеров — преподавателей кадетских училищ. С уходом генерала из жизни в 1917 Нечаев вместе со всей лабораторией покидает столицу Империи и поселяется в Самаре, где вскоре становится ректором университета.

Екатерина Грачёва

Альтернативный подход к работе с так называемыми умственно отсталыми детьми был фактически ликвидирован раньше. В некотором смысле — дефектология без педологии. Речь о Екатерине Грачёвой — основательнице детского Приюта во имя Царицы Небесной в дореволюционном Петербурге. В работе этого приюта принимали участие академик В. М. Бехтерев и А. С. Грибоедов. Книга Е. Грачёвой о работе с дефективными детьми получила высокую оценку Льва Выготского, написавшего предисловие к этой книге в 1932 году. Выражаясь современным языком, это свидетельство внутренней конфессиональной толерантности и смелости Льва Выготского. Но приют превратили в обычный детдом для психически больных детей. Через два года Екатерина Грачёва ушла из жизни, её могила не известна. ([20],[21],[22],[23]). К сожалению, её опубликованные дневники обрываются в 1917 году. В Москве её именем названа школа-интернат 102, хотя почти нигде в ресурсах сети этого имени при заведении нет. Повисла и идея создания в этой школе музея Екатерины Грачёвой.

Адриан Сергеевич Грибоедов — «лекарь с отличием»

На судьбе этого человека можно проследить практически все фазы отечественной педологии. Выпускник Императорской военно-медицинской академии, которую закончил с отличием, увлёкся педиатрией и оказался у академика В. М. Бехтерева. В 1902 году совместно с А. П. Нечаевым организовал педологические курсы. С началом Русско-японской войны получил назначение младшим врачом Изборского 177 пехотного полка, дислоцировавшегося в Риге. В 1906 году А. С. Грибоедов работает ассистентом психиатрической клиники Николаевского военного госпиталя в Петербурге и одновременно врачом приюта Братства во имя Царицы Небесной для детей-идиотов и эпилептиков. В 1907 году под руководством В. М. Бехтерева участвует в организации Психоневрологического института при Военно-медицинской академии.

С 1919 году А. С. Грибоедов работает и в Педагогическом институте социального воспитания нормального и дефективного ребёнка (впоследствии Института педологии и дефектологии), ректором которого назначен в 1923 году. В том же 1919 году — создатель ДОБИ (Детского Обследовательского Института), по существу главного штаба педологии.

Против этого института весной 1936 года и был направлен основной удар А.А. Жданова по педологии, который предлагал ограничиться всего лишь реорганизацией института. Но партийное руководство в Постановлении-36 решило проблему радикально. Загадочным образом в момент выхода Постановления-36 Адриана Сергеевича на посту директора уже сменил Н. Д. Щепкин, имя которого уводит уже в другую эпоху. Известна его работа по истории дошкольного воспитания в Ленинграде: Невский А.А. и Щепкин Н.Д. «Практическая педологическая работа в Ленинграде за 15 лет». «На фронте коммунистического просвещения», Л., 1932, № 10–11, стр. 83–90. Сам А.С. Грибоедов оказался в Первом медицинском институте Ленинграда (ныне — медуниверситет имени И. П. Павлова). Но судьба заготовила ему другие испытания. Вовремя блокады в 1942 году он с коллегами был эвакуирован в Кисловодск, где все они работали в военном госпитале. Немцы наступали настолько стремительно, что Адриан Сергеевич оказался в оккупации. Врачей немцы не трогали и не угоняли в Рейх, госпиталь продолжал работать. И случилось ещё одно чудо: при освобождении Кисловодска Красной Армией врачей тоже не тронули. Коллеги Адриана Сергеевича не побоялись подписать групповое письмо в его защиту. Правда, вернуться домой он не успел. В газете “Санкт-Петербургские ведомости” 23 ноября 2018 появилась статья внука А.С. Грибоедова о судьбе его деда “Лекарь с отличием”. Родство его со своим полным тёзкой — прототипом Тыняновского Вазир-Мухтара имеет косвенные подтверждения.

Свентицкая Мария Хрисанфовна

В энциклопедиях сказано, что она “с 1873 работала учительницей. В 1907—1918 содержала в Москве частную гимназию с совместным обучением мальчиков и девочек и платный дет. сад при ней (с 1910). Пред, комиссии по дошк. воспитанию Моск. Кружка совместного воспитания и образования детей (1913–17). Преподавала методику рассказывания на курсах по дошк. воспитанию при Ун-те Шанявского (1914–15), позднее на центр. курсах Наркомпроса (1918–19). В 1919–24 зав. дошк. отделом Дет. Городка им. III Интернационала при Наркомпросе РСФСР”.

Хочется добавить, что в её гимназии учились дети Троцкого, Юровского, Каменева, племянники Свердлова, Бонч-Бруевича и других вождей. И она променяла её на школу в Малаховке в городке имени III Интернационала (побывав и на месте руководителя всей столичной дошкольной системы); мы подробно расскажем об этом городке в следующей части. В столичной гимназии Свентицкой трижды учился и Давид Арманд, пока не отправился в коммуну своей мамы Лидии в Пушкино, о которой также обещаем рассказать.

(продолжение следует)

Источники к Части I

Помелов В. Б. Недолгий век отечественной педологии. // Вестник Вятского государственного университета, 2018, №1.

Курек Н. С. История ликвидации педологии и психотехники в СССР. / Спб, Алетейя, 330 с. Сойфер В. Н. Сталин и мошенники в науке. /М., Добросвет, 2012. Шноль С. Э. Герои, злодеи, конформисты отечественной науки. /М., Либроком, 2010. Резник С. Е. Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время. /М., Захаров, 2017. 1056 стр.

Блонский П. П. Педология. /Юрайт, 2019. У узбеков ЕСТЬ иллюзий. https://psyhistorik.livejournal.com/76912.html Бехтерев В. М. // Журнал “Вестник психологии, криминальной антропологии и педологии”.

Коджаспирова Г.М. Педагогическая антропология. / М., Гардарики, 2005.287 с. Воззвание Наркомзема. К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей. // Москва, Наркомзем. Ильинские ворота, Старая площадь, Боярский двор, ОРГКОМСЕКТ. 5 октября 1921 года. (https://www.chaosss.info/xaoc/secrev.html).

Хабарова О.Е. Теория хронотопа и доминанты А.А. Ухтомского в системе отечественного знания о человеке: гипотеза о неразрывной связи времени, пространства. // Центр мониторинговых исследований ГОАУ ЯО ИРО, г. Ярославль.

Штейнберг А. З. Литературный архипелаг. // М.: Новое литературное обозрение, 2009. Петровский А. В. Запрет на комплексное исследование детства. // Репрессированная наука. Л., 1991.

Байфорд Э. Загробная жизнь “Науки” педологии: к вопросу о значении “научных движений” (и их истории) для современной педагогики. // Преподаватель 21 век. 2013 №1. С. 43-54.

Наука и техника №7(168) 2020. Волоцкой М. В. Евгенические заметки. Русское Евгеническое общество // Русский евгенический журнал, 1924, Т.2, вып.1, с. 58-60.

Грэхем Л., Кантор Ж.-М. Имена бесконечности: правдивая история о религиозном мистицизме и математическом творчестве. / СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2011, 230 с.

Соснина Л. (Арманд Л. М.). История одной школьной общины. С предисловием С. Т. ко 2-му изданию Шацкого. / “Кириллица”, М., 1998.

Арманд, Давид Львович. Путь теософа в стране Советов. / М, АГРАФ, 2009. — 608 с.

Князев Е. А. Служение больным детям: Екатерина Грачева. // Журнал «Синдром Дауна. XXI век» № 2 (21).

Умственно отсталые дети: История их изучения, воспитания и обучения с древних времен до середины XX века: Приложение: Дневник Е. К. Грачевой. / М.: НПО «Образование», 1995. 400 с.

Анискович Л.И. Под покровом Царицы Небесной. // Аутизм и нарушения развития. Из педагогического наследия 2007 № 2, с. 32-41.

Малофеев Н. Н. Знаменитая петербурженка — Екатерина Константиновна Грачева (тетя Катя) // Дефектология. -2003. -№5. — С. 84 — 93.

Шварцман П. Я., Кузнецова В. И. Педология (с.121-139) // Репрессированная наука. 2 изд. СПб, Наука, 1994.

Балашов Е. М. Педология в России в первой трети ХХ века. // Нестор-История, Санкт-Петербург, 2012.- 192 с.

Петухова Т. С. Коммуны и артели толстовцев в Советской России (1917–1929). Ульяновский гос. Университет, 2008.

 

Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer1/denisenko/