ПЕРВОГО СЕНТЯБРЯ
Лютовала жара, и тут — на тебе — холод.
Ветер с юга прохладу принёс
В темноту, что накрыла наш северный город,
Скрылся даже комар-кровосос.
Был бы рад, если б был потеплее одетым.
Впрочем — рад, впрочем, холод — по мне.
Ну а всё же… — вчера было знойное лето,
Нынче — осень. Приемлю вполне.
Обняла и прижалась. И холодно стало
Мне в объятии смелом её:
Ночь представилась тёмною гранью кристалла,
Отразившей моё бытиё.
Как же так, неужели такой чернотою,
Возбуждающей в теле озноб,
Жизнь полна, так бездарно прожитая мною
В райском мареве наших трущоб?
Огради меня, Боже, от прежних пристрастий
И от памяти прежней о них.
Впрочем, поздно молиться у Цербера в пасти,
На клыках трепыхаясь стальных.
А зима впереди, сны тяжёлые — тоже.
Всё исполнится. Всё — как всегда.
Как бы ни был сегодня мой голос тревожен —
Неизбежно вторжение льда.
КРЕСТ НЕСУ
Для кого безмерное пространство,
Для чего отдельные миры?
Почему мне этот мир достался,
Если он со мной непримирим?
Что бы я ни делал, всё в разладе
С миром зла, коварства, суеты.
Для чего, чьего прощенья ради
Крест несу? И все несут кресты…
Все несут — и бедный и богатый,
Все несут — и умный и дурак.
Ждут и опасаются расплаты,
Если что-то сделают не так.
Лучший выход — ничего не делать,
В пустыни конца мучений ждать,
Бога славить, истязая тело,
Чтоб в грехах не вызрела нужда?
Но не грех ли мрачное унынье
И отказ от жизни? Тяжкий грех.
Пусть же радость в души ваши хлынет!
Хватит светлой радости на всех.
И она, безмерная, поможет
Крест земной, нелёгкий донести.
Как бы ни был в жизни осторожен,
Гвоздь в твоей окажется горсти.
Потому как всякому распятье
Свыше предначертано уже.
Так зачем же нам, с какой бы стати
Боль дарить заранее душе?
РАННИЕ ВСПОЛОХИ
Утро. В тёплую тёмную комнату
И в привычную, ох, тесноту
Свет проник, заблистал на расколотом
Чувстве жизни, препятствуя сну.
Задышало окно стылой свежестью.
Плечи пряча под снег простыни,
На часы взгляд бросаю рассерженно,
Будто холод впустили они.
Не впервой эти ранние всполохи
Возникают в строптивой душе.
Вряд ли ближе к полудню я вспомню их
Резкий блеск, что померкнет уже.
Будет день столь же сумрачно-тягостным,
Как вчера, как неделю назад.
Или, может быть, новые радости
Мне потоки прохлады сулят?
Оживу, молодецки приветствуя
Новый день, новый солнечный свет.
Жизнь сама, красотою известная,
Мне напомнит, что я не аскет.
ОТВЕЧУ
Как интересно, как же важно —
Что ждёт меня во мгле веков!
Быть может, жил уже однажды,
И дело это увлекло.
И я вернулся, вновь вернулся
На ту же землю. Иль не ту?
Но — чувствую, что жизни русло
Меня уносит в пустоту.
Меня поглотит бесконечность,
Умчит к далёким берегам,
Где снова я за всё отвечу,
Что совершил и здесь, и там.
ВНОВЬ ГОРЬКИЙ ЧАС
Опять проснулся в том же мире,
И за окном всё тот же вид.
А то, что люди подменили,
Маскироваться норовит.
Другие перемены вижу
В прозрачном воздухе с утра:
Зарозовели непрестижно
Деревья, цвет зари украв.
И как-то сразу постарели,
Поблёкли, погрустнели вдруг,
И не слышны в них птичьи трели,
Но — запах прели, боль разлук.
Не видеть бы, не предаваться
Тяжёлым мыслям в ранний час
Еще — ну скажем так — лет двадцать!
Уж слишком горек час и част.
БЕСКОНЕЧНЫЕ ПОИСКИ
Бесконечные поиски точных ответов
На простые вопросы вселенских задач,
Даже если решать их со скоростью света,
Вынуждают желать новой смене удач.
Поколений немало сменило друг друга,
Много разных открытий таится в веках,
А загадок всё больше, и нашим потугам
Разгадать их мешают наш опыт и страх.
Не напрасно мы опытов наших боимся,
Безоглядность вполне может нас погубить.
И приходится нам прибегать к компромиссам
И выхватывать крохи из вечных глубин.
Никогда не достичь нам границ мирозданья,
Никогда не понять смысл того, что в нём есть.
Божий дар, или всё же Его наказанье
Это всё, или так — всякой всячины смесь?
Всякой всячины мы нахлебались с избытком,
Ею плотно набив, под завязку мозги.
Ну и что? сколько было открыто, забыто? —
Даже в прошлое смотришь — не видно ни зги.
Что нас в будущем ждёт, догадаться несложно.
Мы, скорее всего, уничтожим себя,
Потому как грехам предаёмся безбожно,
Ни на что не надеясь, ни о чём не скорбя.
ПРЕКРАСНЫЕ МГНОВЕНЬЯ
И вот они — прекрасные мгновенья:
И ветер свеж, и дышится легко.
Ускорились в природе омовенья —
И не взлетают пыль и прах веков.
Препятствий нет — и крылья расправляет
Минувшим утомленная душа.
Сентябрь напоминает мне о мае,
Иной прелестно прелестью дыша.
Возобновленье чувств меня возносит
К безоблачным вершинам бытия.
Одно мешает: этот високосный
Людей — как злаки косит со жнивья.
И всё же — пусть не ярко, ненадолго —
Воспламеняет чувства новый день,
Не ставший ни открытьем, ни итогом
Моих земных, не всем заметных дел.
И этот час — простой, благословенный —
Ничем особым не блистает, но
Мне дорог он, размеренный, осенний,
Из павших листьев стелющий рядно.
КРЫЛЬЯ
И пространство, и время, в которых я жил и живу,
Мне даны, мне отпущены, я полагаю, недаром.
Я люблю этот мир, зелень трав и небес синеву
И завидую чуточку только Дедалу с Икаром.
Много раз я летал, отрываясь от грешной земли,
И полёты во сне ощущал как реальное чудо,
И, проснувшись, жалел, что бескрыл и желанья свои
Так и буду насильно гасить по утрам, так и буду.
Буду свой тяжелеющий прах по дорогам носить,
По зелёной траве, в синеву непокорную глядя.
Скоро мне и на это не хватит, я чувствую, сил.
Знать бы, сколько отпущено книжкам моим и тетрадям.
Всё изменится в мире, сотрёт он и эти следы,
И начнётся красивая новая жизнь, и, быть может,
Среди многих счастливцев очнусь здесь и я молодым,
На Икара, а может, и на серафимов похожим.
Впрочем, крылья такие с рождения людям даны
И сегодня — летай, если чувствуешь мощные крылья.
Но когда и душа, и вседневные мысли темны,
То и нечего ждать, что взлетишь, и страдать от бессилья.
Пусть пока лишь во сне да в своих бесприютных стихах
Я, бескрылый, возвысившись, всё же порою летаю
И надеюсь, что каждый во сне мной проверенный взмах
Мне поможет догнать вот таких же юродивых стаю.
Я летаю — пространство и время мои навсегда.
Я доволен судьбой, вы простите меня за печали,
За угрюмый мой вид. Понял я, что я — тот же Дедал
И что крылья — душа, а не то, что торчит за плечами.
ИГРА
Теряясь в мураве, течёт ручей,
Извилистый, как жизнь моя земная.
Да, я пишу стихи, а вот зачем
И для кого? — и сам того не знаю.
Не может никого увлечь игра
И светлых чувств моих, и скорбных мыслей,
Призвать к любви: пора, мол, друг, пора
Над бренною стезёй себя возвысить.
А надо ли кого-то призывать
В надежде на возвышенное слово,
Когда и в нём — лишь пепел, лишь зола
Скрывает холод сердца ледяного?
Наверное, пора унять соблазн
Начало положить иной вселенной —
Без алчности, убийств и прочих язв,
Но чтоб роднила дружба всех со всеми.
В начале было слово. Так давно,
Что и при всём желанье невозможно
Узнать, понять, когда, зачем оно
Здесь прозвучало так неосторожно.
Игра ли чья-то виновата в том,
Что мир наполнен страхом и печалью.
То слово прозвучало, словно гром,
Грозя всему, что будет, изначально.
ЕЩЁ ВОЗМОЖНО
Себя считаю полноценным: ещё на месте голова,
Ещё и руки-ноги целы, чего желаю я и вам,
Друзья мои, и в наши годы возможно интересно жить,
Пока и видим мы, и ходим, и в состоянии дружить.
И то ценить, что мы имеем, что любим и в душе храним.
Усталость есть, и, тем не менее, творим, наш дух неукротим.
Еще восторгами наполнен и ёмкий, и упругий стих,
Ещё не завершился полдень, и не померк, и не затих.
ПРЕДЕЛЬНО ЯСНО
Предельно ясно: день настал.
Светло, пустынно.
Жизнь — будто с чистого листа.
За всё простила.
Не знаю, помнит или нет
Мои проступки.
Но — дарит радостный рассвет,
Бесшумный, чуткий.
Хотел ли, нет ли, но иду
Ему навстречу.
Любовью преданной и дню,
Бог даст, отвечу.
Пишу, но вспыхнет вновь заря
Огнём прощальным,
А в нём и лист, и боль сгорят,
Оставив шрамы.
И клич победный пустоты
Во тьме затихнет.
Что ж, осень, кружатся листы
В сентябрьском вихре.
Горят, ликуют, будто бал
Устроен кем-то.
Но мы-то знаем, час настал
Прощаться с летом.
И что такое — день один,
И боль, и счастье!
Погаснут листья, схлынет дым,
Снега примчатся.
НАД ТИХОЙ ВОДОЙ
Как приятно над тихой, прозрачной озёрной водой
Постоять поутру под лучами туманного солнца.
Ну конечно же, ею, живой, безусловно, святой
Моё сердце питалось всю жизнь и поэтому бьётся.
Так же тихо, спокойно, у всех, кто вокруг, на виду,
Ничего не тая, не скрывая — открыто и просто
Бьётся сердце моё — только к кромке воды подойду,
И оно тишины и лучей золотистых напьётся.
Возвышается небо над озером и надо мной,
Укрывая его и меня от тревог и напастей.
Мне в такие минуты безрадостной жизни земной
И не кажется даже — душа переполнена счастьем.
