1. Расскажите, как Вы пришли к занятиям литературным творчеством. Какими были первые опыты?
В моей семье много читали. Была большая библиотека. Одно из моих ранних воспоминаний, как мама читает мне «Мастера и Маргариту» — самиздат! Роман напечатан на машинке на листах А4 и совсем не похож на «настоящие книги». Кроме того, у нас долго не было телевизора, и мы читали книги вслух на кухне друг другу. Мои первые опыты — стихи маме, наверное, как у каждого ребенка, который познает мир, любовь и слово!
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Однажды мама подарила мне книжку — сборник поэзии Серебряного века «Там шепчутся белые ночи мои». Выпущена она была в Ленинграде в 1991 году издательством «Детская литература». Большинство стихов из этой книги я знаю наизусть. Эта книжка поразила меня, она стала моим любимым учебником поэзии.
Потом на поэтическом небосводе стали появляться новые звезды, вернее, я смогла их рассмотреть, ведь у меня появилось желание и стремление говорить с любимыми поэтами на одном языке.
Чьи стихи я часто перечитываю? Пушкина, Гумилева, Маяковского, Бродского, Лорки, Бодлера, Вознесенского и Евтушенко, Лимонова.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Я пробовала свои силы в поэмах, сонетах, у меня есть даже пантун! Осваиваю и прозаические жанры — рассказ, сказка, детективная история. Но, как говорил Вольтер, все жанры хороши, кроме скучного!
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Поэзия. Любовная лирика. Гражданская лирика. Сказки для детей.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого — включить в нее?
Даже не знаю… Как только мы решим кого-то изъять, появится вероятность, что это послужит всплеску интереса к этому автору.
6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Нет. Я верна своим любовям!
7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Я интересуюсь современным искусством. Стараюсь следить за тенденциями, посещать выставки, когда бываю в крупных городах. Интересуюсь философией, участвую в заседаниях Философского монтеневского общества Луганска.
8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Литература для меня способ познания мира!
Периодически я спрашиваю себя: что для меня поэзия? С течением времени ответ на этот вопрос меняется. Сейчас поэзия для меня — это способ познания мира и поиск своего места в нем. Это возможность с помощью гласных и согласных, с помощью дыхания и ритма рассказать о том, что и для меня является тайной, сказать люблю и сказать прости, сказать борись и сказать дерзай, зафиксировать в слове быстротечную красоту весеннего цвета и торжественность осеннего умирания, это возможность поиграть смыслами и рифмами, подразнить и развлечь, когда этого хочется. Поэзия это мой корабль, который несет меня по волнам жизни.
Бывает страшно «раскрываться» перед другими людьми, высказывая самое сокровенное, но по-другому я не могу, поэзия не терпит фальши, неискренности и самообмана.
Я решила воспользоваться возможностью и рассказать о тех случаях, когда читатели давали мне повод думать, что мои стихи находят отклик.
Так однажды после чтения поэмы «Про счастье» в педагогическом университете я получила записку: «Ваши стихи вдохновили меня на создание семьи»!
«Единственное, что меня поддерживало на протяжении тяжелейшего месяца — были твои стихи», — признался мне мой друг, выйдя из психиатрической лечебницы.
«Пусть Дед Мороз принесет мне книгу Елены Заславской» — пожелала ученица школы № 30. С этим заказом обратились к библиотекарю родители девочки. Мне же пришлось стать если не Дедом Морозом, то Снегурочкой.
Поэзия, и шире литература, меняет жизнь людей, и я к этому причастна.
Впрочем, теперь и меня воспринимают через призму моих же текстов. Иногда очень неоднозначно.
Показательна история с шуточной поэтической перепиской, когда один поклонник прокомментировал мои стихи, а я ответила ему не жалея красок. История эта была раздута украинскими СМИ в настоящий скандал, а собратья по перу и сейчас подкалывают меня и называют «золотые уста Донбасса».
А вот история еще одного моего прозвища. Как известно, в местах лишения свободы, да и вообще в криминальном мире, есть неформальная иерархия, так называемые «масти». Как-то я вела переписку с одним «сидельцем», которого знала раньше по литературной тусовке. Я высылала ему книги и свои стихи. Однажды он написал, что читал мои стихи другим заключенным и общество постановило, что я «бродяга в юбке». Не самая плохая каста, бродягами называют авантюристов, которые идут по жизни играючи.
Я читала стихи на воздушном шаре, в рубке капитана парохода «СССР», в модных галереях и в сомнительных квартирах, в барах и театрах, в Берлине, Лейпциге, Вене, Москве, Риге, Киеве и Львове. Но бывают особенные чтения и особенные публикации, воспоминания о которых бережешь с трепетом.
Это сложно было назвать выступлением. Я читала стихи по телефону по громкой связи. Да и аудитория моя была немногочисленна — всего несколько бойцов народного ополчения Донбасса с позывными Старый, Кадет, Добрый, Чех, Батя. Но находились они в этот момент под артиллерийским обстрелом, в полуразрушенном ДК в городе Славянске летом 2014 года.
У Гилберта Честертона есть эссе о трех человеческих типах: людях, поэтах и умниках. Он говорит, что поэты — наказание для родных и благословение для человечества: «Поэты чувствуют, как люди, но выражают эти чувства так, что все видят их тонкость и сложность».
И я горжусь, что принадлежу к этому неугомонному племени поэтов, бродяг, «глотателей широт», «плывущих, чтобы плыть».
9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Поиск. Стремление найти эти восемь строк, в которых, как писал Пастернак, «Достигнутого торжества / Игра и мука — / Натянутая тетива / Тугого лука…»
10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Творчество для меня это пространство свободы. Я не ограничиваю себя. Особенно меня раздражают новомодная политкорректность и гендерные завихрения. Так называемая трендовая литература.
11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
Это моя дружба с луганским интеллектуалом, ценителем поэзии и знатоком живописи Владимиром Карбанем. Общение с ним подарило мне много счастливых минут: чтение стихов, обсуждение литературных новинок и философских теорий! Так проходили наши скромные пиры в его дворе под виноградом. Владимира Яковлевича не стало в мае этого года. А в октябре увидела свет книга, которую мы хотели издать вместе: «Опыты пристального чтения» — мои стихи с его комментариями.
12. Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Я думаю, таких не бывает. Как не бывает идеальных поэтов. Хотя книга луганского культуролога Нины Ищенко «Локусы и фокусы современной литературы» наводит меня на мысль, что если не идеал, то стремление к нему делает нашу жизнь богаче и интереснее.
13. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Оно творится здесь и сейчас — на страницах Паруса!
14. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?
Расширять горизонты! Изучать литературу регионов. Находить новые имена и открывать незаслуженно забытые.
15. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Вперед! К новым литературным берегам!
