Моё повествование — о крестном пути святой преподобномученицы Великой княгини Елисаветы, явившей миру возвышенный образ редкой душевной и телесной красоты, нравственного благородства, пример евангельской любви и милосердия, истинной духовности, молитвенности, жертвенного служения Богу и ближнему.
Однажды я получила подарок от императора Николая II. В метафизическом смысле конечно. Судите сами: 19 мая, в день его рождения я была на Литургии. В нижнем храме нашей церкви, недалеко от входа, поставлена икона Царских Страстотерпцев. Я всегда подхожу к ней помолиться, когда бываю на службе.
В тот день я причастилась Святых Христовых Таин, и после благодарственной молитвы подошла к иконе. Помолившись, собралась уже выходить, но что-то остановило меня. На столе, куда по разным причинам, за пожертвование, выставляются иногда иконы, я увидела необычную старинную фотографию с изображением монахини.Снимок лежал как-то поодаль от других иконок, и его никто не брал. Я подошла ближе и взяла фото в руки. В небольшой старинной рамке была изображена удивительной красоты женщина в белом иноческом платье. Внизу, под фотографией, надпись на старо-славянском:"Великая княгиня Елисавета Феодоровна. Начальница Марфо-Мариинской Обители в Москве".
Фотография в рамке была настолько необычной и красивой, что у меня невольно возник вопрос:"Отчего же её никто не забрал прежде меня?" Глядя на снимок, я испытала необычное состояние духа. Не могу объяснить что. Покой ли, радость ли... Наверное благоговение. Я не могла оторвать взгляда от прекрасного лица, и прошептала "Ангел!" А позже узнала, что при жизни великую княгиню так и звали: "Белый ангел Москвы".
Вот так, в день рождения императора Николая II, в Храме Покрова Богородицы, я получила в подарок фотографию великой княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой, родной сестры супруги царя Николая II, Александры Фёдоровны. И теперь мне уже необходимо было узнать о судьбе великой женщины, жизнь которой без остатка была посвящена Богу.
Что я знала о ней прежде? Очень мало, ибо вот и глядя на фотографию, не поняла - кто на ней изображён. Долго немедля, я поехала в Марфо - Мариинскую Обитель. Большая Ордынка, где находится оная, встретила меня шумом машин, бегущих пешеходов, громкими криками студентов у музыкального училища и весёлыми столиками уличных кафе.
Пройдя от метро пару кварталов,я увидела витую металлическую решётку ограды, и отворила калитку. Удивительной тишиной встретила меня Обитель Милосердия. В двух шагах шум, суета, скрежет машин, громкая музыка, а здесь звенящая тишина.
Недалеко от входа передо мной возвышался Храм необычайной суровой красоты, совсем не характерный для московской православной архитектуры. Он более был похож на древние Храмы Пскова. Собор имел шлемовидные главы и древние формы крестов на куполах. Но позже я узнала, что возведён Храм в 1914 году русским архитектором Щусевым во имя Покрова Богородицы. В Покровском же Храме другого района Москвы была "подарена" мне фотография Начальницы этой белоснежной Обители Милосердия. Такое совпадение…
Древний вид Храма создавал настроение торжественности. Что-то светлое и смиренное ощущалось вокруг. Я вошла в открытую дверь. Храм был практически пуст. У церковного столика подавала свечи монахиня, и несколько человек молились у икон. На стенде, у свечного, были развешены фотографии императорской семьи и маленькие буклетики. В одном из них я прочла краткую биографию Елизаветы Фёдоровны.
Она родилась в 1864 году в Дармштадте. Мама её - Алиса была дочерью королевы Англии Виктории, а отец Теодор Людвиг IV - Великим герцогом Гессенским. Семья была многодетной, дружной и трудолюбивой.
Замуж Елизавета(Элла) вышла за русского князя, будущего генерал-губернатора Москвы,Сергея Александровича Романова, брата императора Александра III. Нерусская по крови, она стала русской по Вере и добрым делам, полюбив Россию настолько, что пошла против воли отца своего, и приняла православие.
Жили супруги Романовы в Москве. В феврале 1905 года в России случилась Первая русская революция. 17 февраля, недалеко от Никольской башни Кремля, взорвали карету князя Сергея Александровича.
Когда на место прибыли полицейские, пред ними открылась страшная картина: красивая молодая женщина в жемчугах, стоя на коленях, по кусочкам, собирала останки великого князя, своего супруга и складывала их на носилки…
Прочитанное вызвало шок. За секунду её жизнь предстала передо мной во всём её трагическом величие. Потрясённая этой судьбой, стала узнавать я о ней по малым свидетельствам воспоминаний, документам и письмам Великой Княгини.
Есть на Земле люди,обладающие духовным зрением: способностью воспринимать и правильно сознавать явления духовного порядка, разумея Волю Божию, и поступать по Этой Воле. Это сильные и смелые люди. Это праведники. Но для того, чтобы узреть духовное, увидеть правду будущего века – надо пострадать. Лёгкой судьбе тяжкие скорби не даются. Крылья на земле Господь посылает только Святым страдальцам. И такой Великой Страдалицей была княгиня Елизавета Фёдоровна Романова.
Вот маленький отрывок из письма княгини Елизаветы отцу своему, где она просит его разрешить быть православной. "Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св.Тайн вместе с моим мужем!Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? И разве жена не должна быть всюду с мужем своим? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю,что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».
Ответ отца Теодора Людвига IV был отрицательным. Однако принцесса так сильно любила своего супруга, и настолько была покорена Россией, что пошла против воли отца. Любовь к России навечно поселилась в её добром сердце. По православной традиции супруги обвенчались, и уехали в Москву, а затем в Троице-Сергиеву Лавру поклониться мощам небесного покровителя Сергея Александровича - преподобного Сергия. И протестантская принцесса, впервые увидев традицию поклоняться мощам Святых, упала на колени, молясь около раки преподобного старца,собирателя русских земель. Разве знала она, разве могла предположить, что когда-нибудь и её мощам будут также поклоняться... Такое ведь и приснится не может. Но это будет...
А пока молодые и счастливые молодожёны, посетив Сергиев Посад, уезжают в село Ильинское, находящееся в шестидесяти километрах от Москвы. Елизавета Федоровна, под руководством мужа, с головой уходит в изучение русского языка, истории русского государства и Церкви. Великая княгиня напряженно занималась языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру своей новой родины. Ее упорство и целеустремленность помогли быстро овладеть не только русским, но и церковнославянским, что дало возможность читать первоисточники. Но не только учёбой занималась княгиня.
Способная и талантливая принцесса, быстро освоив русский язык, начала заниматься благотворительностью. Её решительность и твёрдость убеждений помогли уговорить сановников устроить больницу для бедных, ежегодные ярмарки в пользу крестьян, благотворительные комитеты для сирот и бездомных, которые, по её настоянию, были образованы при всех московских церковных приходах и в уездных городах Московской губернии.
В русско-японскую войну занималась она отправкой на фронт санитарных поездов с продовольствием, обмундированием, лекарствами, подарками и походной церковью. В Кремле открыла княгиня госпиталь для раненых, создала комитет по призрению вдов и сирот военнослужащих, погибших в войне. И с мужем они были счастливы.
Но 17 февраля 1905 года жизнь княгини оборвалась. Великий князь Сергей Александрович, любимый её супруг, сев в карету у Никольской башни, был разорван в клочья бомбой террориста. Елизавета Фёдоровна находилась в тот момент в Кремле. Заслышав взрыв,она выбежала в чем была, не накинув шубы. Племянники находившиеся рядом вспомнили, что она громко вскрикнула:"Это Серж!" И выбежала на страшный гром взрыва.
Да. Это был Сергей Александрович. На площади, кроме убиенного князя, лежали ещё раненый кучер и две убитые лошади. Тело князя было буквально разорвано. Части его разбросало по снегу. Она собственными руками собрала их и перевезла в дворцовую часовню. Дни после жуткой трагедии, по воспоминаниям племянников, Елизавета Фёдоровна только молилась.
А потом ею был совершён поступок, потрясший весь уклад высшего общества. Великая княгиня попросила устроить ей встречу с убийцею мужа. Она пришла в тюрьму и велела отвести её в камеру. Елизавета Фёдоровна спросила узника:
- Скажите мне: зачем и за что вы убили моего мужа?
- Так надо было, - ответил убийца,- я борюсь за свободу, и хотел его убить раньше. И сделал бы это, но вы всегда были рядом с ним, а вас я не хотел убивать.
Елизавета Федоровна ответила:
- Разве вы не поняли, что убив моего мужа, вы убили и меня!? Но он был христианином, и очень добрым человеком. Я знаю, мой муж простил бы вас. Прощаю вас и я.
Дальнейший разговор с убийцей неизвестен. Они говорили долго. По словам охранников, после ухода великой княгини, арестант закрыл лицо руками и долго рыдал. На суде он отказался раскаяться и сказал:
- Великая княгиня – святая! А вы все злые.
Сколько надо иметь мужества, чтобы простить убийцу мужа? И кто способен на такой поступок? После страшной смерти своего супруга, Елизавета Фёдоровна нашла силы жить дальше. Но от светской жизни она ушла совершенно, отдав себя служению Богу и ближним. Распродав все свои драгоценности,купила она на эти деньги участок земли на Большой Ордынке. И организовала там Марфо-Мариинскую обитель, назвав её в честь святых жен-мироносиц Марфы и Марии. На участке расположились два храма, лечебница, аптека с бесплатными лекарствами для бедных, детский приют и школа.
В дневнике она написала: «Я оставляю блестящий светский мир, но восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих".
Её дом стал похож на келью, она долгие годы не снимала траура, не посещала светские мероприятия. Молилась в храме и соблюдала строгий пост. Выросшая в роскоши, и прожившая в богатстве и удобствах, неизвестных простому человеку, княгиня теперь спала на жесткой кровати, до рассвета вставала на молитву, и работала до позднего вечера.
Вместе со своей келейницей Варварой часто бывала на Хитровке. У писателя Гиляровского, в книге "Москва и москвичи," очень ярко описан этот Хитров рынок. Место гиблое, страшное, бандитское. И становится ясно - как было опасно присутствовать там любому случайному человеку. Однако великая княгиня бывала там часто. Она находила беспризорников и отдавала их в городские приюты.
Во время Первой мировой войны Елизавета Фёдоровна активно заботилась о помощи русской армии, о раненых солдатах. О её уходе за ранеными, которые находились в Обители, можно написать отдельную книгу, но скажу одно – она ухаживала за самыми безнадёжными, и спасла многих от смерти. Вот некоторые вспоминания, найденные в дневниках оставшихся в Обители монахинь:
" Падая от усталости, невзирая на смрад, исходящий от гнойных ран солдат, великая княгиня вместе с нами, простыми сестрами милосердия, работала не покладая рук, выполняя всякую работу. Она не чуждалась никакой работы. Однажды в холодный осенний вечер, после службы в госпитале, за трапезой, она дала послушание перебирать картофель для больных. Мы были так утомлены, что попросили Начальницу перенести работу на завтра. Княгиня Елизавета Фёдоровна отпустила нас, а сама пошла в холодный подвал перебирать картошку."
На Москве говорили о ней и в салонах аристократов, и в городских трущобах. Её узнавали везде, где бы она не появлялись. "Белый ангел Москвы!" - кричали вслед её карете. Когда великая княгиня выходила из Обители, народ становился на колени, осеняя себя крестом.
В октябре 1917 года над Россией разразилась кровавая революция. Елизавета Фёдоровна могла уехать на Родину, где остались её родные. Это ей и предлагал сделать посол Германии в Москве Мирбах, сразу после заключения Брест-Литовского мира. Но княгиня отказалась даже встретиться с ним, как с представителем враждебного России государства.
В ноябре, когда большевики впервые переступили порог обители, и ничего не взяли, и никого не арестовали, княгиня сказала сестрам: «Очевидно, мы недостойны еще мученического венца». Она всегда, с детства, обладала сильной интуицией. И сейчас её предчувствие не обмануло…
7 мая 1918 года, на третий день после Пасхи, в день празднования Иверской иконы Божьей Матери, в Обитель всё-таки пришли большевики. Люди в чёрном показали бумагу об аресте. На сборы Великой княгине дали 30 минут. Все заметили, что Елизавета Федоровна стала исключительно сосредоточенной. Когда пришла минута расставания, сестры плакали, и не отпускали начальницу, закрыв её плотным кольцом своих тел. Чекисты, избивая беззащитных женщин прикладами отрывали их от настоятельницы, отталкивали и волокли в разные стороны.
По воспоминаниям современников, зрелище было жутким, невыносимым. Великая княгиня была спокойна и величественна, напоследок она сказала: «Не плачьте, милые мои сёстры! На том свете увидимся.»
Две монахини поехали вместе с ней: келейница Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Их отвезли на железнодорожный вокзал, оттуда в Пермь. На Урал вместе с княгиней в этом поезде увозили ещё несколько человек императорской фамилии. О них речь пойдёт ниже.
Сохранилось письмо Елизаветы Фёдоровны, посланное с дороги, оставшимся сёстрам в Обитель. Вот несколько строк из этого письма: «Господи, благослови! Да хранит вас Царица Небесная! Родные мои, не могу забыть вчерашний день, ваши дорогие милые лица. Господи, какое страдание в них! О как сердце болело! Вы мне стали каждую минуту дороже. Как я вас оставлю, мои деточки, как вас утешить, как укрепить? Помните, мои родные, все, что я вам говорила. Всегда будьте не только мои дети, но послушные ученицы. Сплотитесь и будьте как одна душа все для Бога и скажите, как Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все». Я буду жить надеждой скоро опять быть с вами."
Это было последнее письмо великой княгини.
Никто не откликнулся на эту страшную новость, тут же обежавшую Москву. И только петербургская газета "Новый вечерний час" - отозвалась на это происшествие. Вот отрывок из этой статьи: "...мы не знаем, чем вызвана высылка великой княгини. Трудно думать, чтобы Елисавета Феодоровна могла представлять опасность для Советской власти, и её арест и высылка могут рассматриваться, скорее, как гордый жест по адресу Вильгельма, брат которого женат на родной сестре Елисаветы Феодоровны…»
Однако историк В. М. Хрусталёв полагал, что высылка на Урал Елизаветы Федоровны, императора Николая II c семьёй, и других членов царской семьи, являлась одним из звеньев общего плана большевиков по концентрации на Урале всех представителей семьи Романовых, где, как писал историк, собранных можно было бы уничтожить, лишь найдя для этого подходящий повод.
План этот зверский осуществился в июле месяце 1918 года...
В середине мая поезд с заключёнными Романовыми прибыл в Пермь, оттуда в Алапаевск, где и провела два своих последних месяца жизни на Земле Великая мученица княгиня Елизавета Фёдоровна. В это время недалеко от Алапаевска, в Екатеринбурге находилась её родная сестра Александра Фёдоровна с мужем и детьми, в доме Ипатьевых…Свидания им разрешено не было.
В школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем, его секретарем, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича)- провела в молитвах, оставшиеся до мучительной смерти, два месяца, великая княгиня Елизавета Романова.
Монахинь, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине. Но княгине оставили только келейницу Варвару Яковлеву, по её горячей просьбе.
По рассказам охранников, узники очень заботливо поддерживали друг друга, много молились и пели церковные песнопения. Среди вещей Великой княгини Елизаветы Фёдоровны было найдено полотенце с вышивкой и надписью: «Матушка Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, не откажись принять по старому русскому обычаю хлеб-соль от верных слуг царя и отечества, крестьян Нейво-Алапаевской волости, Верхотурского уезда». Вечная память бесстрашным людям, которые написали эти строчки в поддержку одного из «злейших врагов народа». В те времена за это полагалась лютая казнь. Скорее всего полотенце это было передано охранником. Быть может тем, что после казни над невинными, тронулся умом.
В ночь с 17 на 18 июля, спустя сутки после расстрела царя и его семьи, в последующий день памяти преподобного Сергия Радонежского, совершилось злодейское, без суда и следствия совершённое, убийство великой княгини Елизаветы Фёдоровны и прибывших с нею других членов семьи Романовых. Чекисты, боясь огласки злодеяния, заранее к нему приготовились. Всех заключенных вывезли в заброшенный железный рудник в лес, за городом. К школе, где находились они ранее, подбросили тело убитого крестьянина, который якобы принадлежал к «банде», пытавшейся похитить князей и увезти их в Германию. Никак нельзя было оправдать злостное убийство даже в те несправедливые годы.
Была теплая июльская ночь: со всеми прекрасными запахами лета, с тихими дуновениями ласкового ветра, сиянием золочёных звезд…Что испытывали мученики в свои последние минуты, зная, что их ждёт мучительная смерть??? Как же это жутко…есть ли что-то страшнее на этом Свете?
Известно одно: они все молились, и Бог услышал их молитвы. И Сам раскрыл это преступление, чтобы мы, живущие сейчас знали о зверском убийстве. Ибо не раньше, не позже, рядом с шахтой, за деревьями, Промыслом Божиим, оказался местный крестьянин, который и увидел это жуткое зверство. Его рассказ слушал и записал священник Серафим (Кузнецов), который после прихода Колчака в Алапаевск отвозил тела мучеников в Китай. Он и описал всё нижеследующее.
« Слышит раб божий вдали какой-то шум, а он спал под деревом, недалеко от шахт. Встаёт родимый, прислушивается; и видит, что приближаются какие-то люди; ведущие под конвоем узников. Елизавету Фёдоровну он узнал. Она была в монашеском платье вместе с другой женщиной. Обе они пели духовные песнопения. Видел он, как Великой Княгине Елисавете Феодоровне завязывали глаза, затем подвели к шахте и, живую, ударив прикладом, бросили вниз, а она успела прокричать: «Господи, прости им, не ведают что делают».
Остальным не завязывали глаза, а просто ударив прикладом, сбрасывали в шахту, ругаясь при этом площадною бранью. Потом бросили гранаты. От взрыва - шахту засыпало землёй… И никто бы не узнал об этом злодействе, если бы не этот человек, посланный Богом. Дрожа от страха, сидел он сутки под тем деревом боясь выйти и думая, что шахта оцеплена караулом. Он слышал как стонали и кричали от боли брошенные узники. Слышал он также Херувимскую песнь, петую женскими голосами, и ещё церковные песни и псалмы. Пели до тех пор, пока не зазвучали для них уже райские напевы."
Елизавета Федоровна упала не на дно, а на некий выступ, который находился на глубине 15 метров. Впоследствии, когда белогвардейцы, под командованием Колчака, доставали бездыханные трупы, увидели они, что голова раненого князя Иоанна Константиновича была перевязана. Испытывающая предсмертные муки от удара и падения, в кромешной тьме, Елизавета Фёдоровна сделала перевязку князю, употребив для этой цели свой белый апостольник ( длинный головной убор- платок, в котором она на фотографии).
Только 31 октября 1918 года, то есть практически спустя целых три месяца, Белая армия заняла Алапаевск. Останки убиенных страдальцев извлекли из засыпанной шахты, омыли, одели в белые рубахи, положили в гробы, и поставили на отпевание в кладбищенской церкви города, после чего они были замурованы в местной церкви, с возможностью открытия стены.
Тело Великой княгини Елизаветы Федоровны было найдено нетленным. На лице её сохранилось выражение улыбки, а пальцы правой руки были сложены для крестного знамения, как для благословения...
C наступлением Красной армии тела мучеников были переложены в цинковые гробы, и перевезены еще дальше на Восток. Эта операция подвергалась смертельному риску. Однако все кончилось благополучно.
В апреле 1920 года, через Читу, были отправлены они в Пекин. В ноябре 1920 года останки Елизаветы Феодоровны и ее келейницы Варвары, по настоянию сестры Великой княгини принцессы Виктории, через Шанхай и Порт-Саид были перевезены в Иерусалим, где 15 января 1921 года их встретили и погребли в крипте под церковью святой равноапостольной Марии Магдалины русского женского Гефсиманского скита.
В 1931 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производила Иерусалимская комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. Неожиданно произошло событие, выходящее за все рамки всех физических земных законов, о чём рассказал участник этого загадочного события.
В Храме на ту минуту находился только архимандрит Антоний. Он молился. Неожиданно : гроб великой княгини Елисаветы открылся….. И она поднялась из него, подошла к отцу Антонию, и сложила руки на благословение. Остолбеневший, потрясенный архимандрит дал благословение, после чего новомученица вернулась на своё место. По словам архимандрита Антония, от гроба великой княгини, он чувствовал сильный запах жасмина.
Славен Бог во Святых Своих!
Хочу предложить читателю небольшое воспоминание князя Феликса Юсупова ( 1897- 1976 г.г.) из его "Мемуаров", изданных в Париже.
" Об этой святой душе достаточно говорено и писано в хрониках последних лет царской России. Я хочу вспомнить один случай, рассказанный знакомым архиепископом, бывшим проездом в Иерусалиме. Стоял он на молитве у гроба великой мученицы Елизаветы Фёдоровны, и вдруг увидел: в раскрытую дверь входит женщина в белом покрывале. Проходит вглубь и останавливается у иконы Святого архангела Михаила. Когда она, указывая на икону, оглянулась, священник узнал ее. После чего видение исчезло.
В память о великой княгине Елизавете Федоровне, – осталось у меня несколько бусин от четок её, да щепка от гроба. Щепка порой сладко пахнет цветами.
Народ прозвал ее святой. Не сомневаюсь, что однажды признает это и церковь".
Так и случилось. Великая княгиня Елизавета Феодоровна и её келейница, инокиня Варвара (Яковлева) были причислены к лику святых.
Для того, чтобы лучше понять эту великую женщину – предлагаю несколько писем, написанных ею близким и родным. Письма – это как дневник, в них душа человека.
Из письма императрице Марии Федоровне(8 марта 1905г.)
"Жестокое потрясение от смерти мужа у меня сгладил небольшой белый крест, установленный на месте, где он умер. На следующий вечер я пошла туда помолиться и смогла закрыть глаза и увидеть этот чистый символ Христа. Это была великая милость, и потом, по вечерам, перед тем, как ложиться спать, я говорю: «Спокойной ночи!» — и молюсь, и в сердце и душе у меня мир".
Княгине Е.Н. Нарышкиной
“Я должна быть сильной, чтобы утешать страдающих, ободрять своим примером, у меня нет ни ума, ни таланта — ничего у меня нет, кроме любви к Христу. Преданность Ему мы можем выразить, утешая других людей — именно так мы отдадим Ему свою жизнь”
<Лето 1910 г.>
"Только молитвы ничуть, ничуть не меняются, и чем больше живешь на свете, особенно в наше время, тем больше чувствуешь связь душ перед Богом"…. Апрель 1909 г. Княгине З. Н.Юсуповой.
"Я сейчас иду в храм. Зазвонили к вечерне, и я бы хотела, чтобы мягкий умиротворяющий колокольный звон долетел до Вас и впустил в Ваше доброе сердечко совершенный мир, который Спаситель изливает на нас, когда мы тревожимся. Я уверена, что молитва по четкам будет глубоким утешением и прочной опорой во все время нашей жизни, держитесь ее крепко, дорогая, верьте в нее, и мир Вас покроет, и Вы уже не сможете жить без этих слов, соединяющих нас с Ним, от Кого мы принимаем всякое страдание и радость, жизнь в этом и в ином мире."
Княгине З. Н. Юсуповой
<Лето 1910 г.>
Княгине Е.Н. Нарышкиной (1910 г.):
" Вы можете вслед за многими сказать мне: оставайтесь в своем дворце в роли вдовы и делайте добро «сверху». Но, если я требую от других, чтобы они следовали моим убеждениям, я должна делать то же, что они, сама переживать с ними те же трудности"
Из письма императору Николаю II(26 марта 1910 г.):
" Чем выше мы пытаемся подняться, чем большие подвиги налагаем на себя, тем больше старается диавол, чтобы сделать нас слепыми к истине. <…> Продвигаться вперед надо настолько медленно, чтобы казалось, что стоишь на месте. Человек не должен смотреть сверху вниз, надо считать себя худшим из худших. Мне часто казалось, что в этом есть какая-то ложь: стараться считать себя худшим из худших. Но это именно то, к чему мы долж¬ны прийти — с помощью Божией все возможно."
«Счастье, – писала своим воспитанникам, Марии и Дмитрию, преподобномученица Елизавета Федоровна Романова, – состоит не в том, чтобы жить во дворце и быть богатым. Всего этого можно лишиться. Настоящее счастье то, которое ни люди, ни события не могут похитить. Ты его найдешь в жизни души и отдании себя. Постарайся сделать счастливым тех, кто рядом с тобой, и ты сам будешь счастлив».
Из писем великому князю Павлу Александровичу (31 марта 1905 г.) и княгине З.Н. Юсуповой (1 июля 1908 г.):
"Но все же смерть остается разлукой. Я не люблю это слово; думаю, те, кто уходит, подготавливают для нас дорогу, а наши здешние молитвы помогают им расчистить путь, по которому нам предстоит пройти."
РS. Великая княгиня Елизавета Феодоровна и её келейница, инокиня Варвара (Яковлева) были причислены к лику святых в сонме новомучеников Российских - Собором Русской православной церкви заграницей 1 ноября 1981 года. Русской православной церковью они были прославлены в 1992 году. Остальные мученики, заживо погребённые в шахте, прославлены только Русской православной заграницей( кроме Ф. М. Ремеза.) Русская Православная Церковь (Московский Патриархат) – не последовала примеру РПЦ заграницей.
Лишь только 8 июня 2009 года Генеральная прокуратура России посмертно реабилитировала всех зверски убитых и сброшенных в шахту мучеников под Алапаевском.
Имена мучеников:
Великий Князь Сергей Михайлович (25.9.1869 - 18.7.1918) - внук Императора Николая I.
Князь Иоанн Константинович (23.6.1886 -18.7.1918) - сын Вел. Кн. Константина Константиновича.
Князь Константин Константинович (20.12.1890 - 18.7.1918) - сын Вел. Кн. Константина Константиновича.
Князь Игорь Константинович (29.5.1894-18.7.1918) - сын Вел. Кн. Константина Константиновича.
Князь Владимир Павлович Палея (28.12.1896 - 18.7.1918) - сын Вел. Кн. Павла Александровича. Поэт.
Феодора Михайловича Ремеза (1878 - 18.7.1918) - управляющего Двором Вел. Кн. Сергея Михайловича, за которым он добровольно последовал в ссылку.
Используемая литература:
1. Гавриил Константинович (великий князь). В Мраморном дворце. СПб., 1993.
2. Джунковский В.Ф. Воспоминания. т. 1, М, 1997.
3. Епископ Арсений (Жаданонский). Воспоминания, М, 1995.
4. Исторический обзор двадцатипятилетней деятельности состоящего под Августейшим Ея Императорского Высочества Великой Княгини Елизаветы Федоровны покровительством Общества попечения о неимущих и нуждающихся детях в Москве. М. 1908.
5. Исторический очерк благотворительной деятельности Елизаветинского общества в Москве и Московской губернии за 20 лет с 1892 по 1912 г. М. 1912.
6. Мемуары великого князя Феликса Юсупова. Изд-во Москва. 2004 год
7. «Великая Княгиня Елисавета» (Издательство "Сибирская благозвонница", 2009 г.)
