(окончание. Начало в №6/2020)
С ВЕРШИНЫ СЕНТЯБРЯ
I
Что за летом, за листвой?
Безутешный голос твой,
Голизна над головой,
Очи да ланиты,
Безымянные огни
Да отъявленные дни, —
Ты скажи ему: верни! —
Это позабыто.
Ты скажи ему: прощай! —
Колыбель ему качай,
Понемногу обещай
Сбыться непременно,
Перейди на полутон —
Образумимся потом,
В новолунии литом, —
Это перемена.
Колыбель бы да юдоль
Передал кому-то вдоль —
Пододвинулся? изволь! —
Новая морока —
Реконструкция ночей,
Собирание вещей, —
Содержание речей
В чём-то одиноко.
Не тащил бы на алтарь
Юлианский календарь,
Не разбрасывал янтарь
Выточки фонарной, —
То-то встарь тяжеле гирь
Люциферова цифирь, —
О Давидова псалтырь
Дали благодарной!
Чтобы век свой увенчал,
Наболевшее ворчал,
Чтобы к жертвам приучал,
Нужен мне Державин, —
Ах, скажи, кто огорчил,
Кто отречься научил? —
Злато юзом волочил
Ювелир-южанин.
Ах, пора пришла уже,
Возмужала на меже,
На четвёртом этаже
Вымыслов артельных, —
И чего там только нет! —
Мяты нет — погашен свет —
Нету лета — высох след
Красок акварельных.
II
С вершины глядя сентября
На августа старение,
Скажу, меж нами говоря,
О перенаселении, —
Коль мне известно, что и как,
И вывод с детства вынесен,
Я злак постиг и поднял флаг
Вниманию без примеси.
На свой салтык всегда впритык
Земля степная к морю —
Хлебнул глоток, достал платок —
Маши ему! — не спорю, —
Но поотстала малость весть,
Что, может, лёд со снегом,
И веток месть, и суд, и честь,
Припрятаны за брегом.
Не стоит мыслить за двоих —
Постройками соседскими
Она поддаст тебе под дых,
Как песенками детскими,
Таким поветрием, где вмиг
Сдружились вишни с грушами
В неугомоннейшей из лиг,
А горе не нарушено.
Сивушным выплеском дворов,
Сиенскою землёю,
Страной героев и воров,
Плодов под кожурою
Она откроет карусель,
Вертящую экватор,
Держа карающий отсель
Садовничий секатор.
А что в саду у нас творят
Растенья без претензии!
Зачем судьбу благодарят
И флоксы, и гортензии?
Ещё дойдём до хризантем,
До заморозков скованных,
А нынче спрашивать зачем
Роскошных и рискованных?
Целую воздух, где вбирал
Текучие объятья,
Заезжих жителей хорал,
Сатиновые платья,
Собранье выдоха духов
И выходки коварной, —
Владеть я нехотя готов
Изюминкой янтарной.
И что до братцев и сестриц
В теплице избалованной,
Когда расхаживал меж лиц
Секретец зацелованный!
Акаций требуй да ресниц,
Вишнёвое вареньице,
Себялюбивых небылиц
Наивное селеньице.
И через силу, наугад,
Средь сонма листьев милых,
Летит туда, где бьют набат,
Отряд сетчатокрылых —
И, разом выход предреша,
В подобье неком транса,
Выходят люди, не дыша,
С последнего сеанса.
Воспомним прежние дела —
Что мною-то не чаяно?
Скрипунья-дверь меня вела,
А скромничал отчаянно,
Где вдоль по тропке провода
Скрестили шпаги вялые, —
И то, святое навсегда,
Ошибками не балую.
Толпа чудовищ на дворе
Живёт, дрожа от злости,
Пока не хрустнут в октябре
Седалищные кости,
И что до ужаса, то он,
Учёный перегаром,
Не то что перенапряжён,
А вытеснен кошмаром.
А небо выпукло пока,
Закату в уважение,
И есть под боком облака
И времяпровождение,
И нету взоров расписных,
И лету в наслаждение
Свербёж кузнечиков степных,
Зелёные видения.
А степь попозже поостыть
Пожалуй бы желала,
И тут махнуть бы да простить —
А ей всё мало, мало! —
Но, сколь ни мерь на свой аршин,
Она проходит мимо
Ненарушаемых вершин
Кавказа или Крыма.
III
Лилии отцвели —
Лето уже вдали
Только крылами машет,
Словно поют и пляшут
Стаями журавлей
Тополи над полями, —
Ну-ка вина налей,
Выпьем и мы с друзьями, —
Сердце живёт в груди —
Что ещё впереди?
Тополи с тех полей,
Где полоса не сжата!
Вас не удержат хаты —
Быть бы им побелей,
В жёлтом ютясь и синем, —
Всё же им годы скинем,
В дружный их примем круг, —
Так высоко вокруг
В небе издалека
Пенятся облака.
Будем уж снега ждать,
Чтобы в быту осеннем
Замкнутым воскресеньям
В сумраке прорыдать,
Сиротам погадать
Вслед за листом упавшим —
И подойти к уставшим,
Нехотя передать,
Что посреди криниц
Месяц взошёл меж лиц.
Чисел прощальный жест,
Жжение узких звезд,
Дым по садам и кручам,
Набожный скрип уключин,
Молча лежащий брег, —
Дай деревам подняться!
Что же дождям смущаться?
Там, под горой, ночлег —
Так вот, за мигом миг,
Влага за воротник.
Листья возьми в ладонь,
Вытри со лба усталость —
Что же тебе досталось?
Выдумай и долдонь,
Миру внимая внятно,
Что тебе в нём понятно,
Только его не тронь,
Раз на корню огонь
И заполняет склон
Схожий со схимой сон.
Медлить совсем нельзя —
Крикам поддавшись птичьим,
Тёмен, как ночь, обличьем,
Сумерками скользя,
Ты восхожденья сын,
Малого счастья вестник,
И постигаешь песни,
Но навсегда один, —
Осени ясный строй,
Тайны напев былой.
IV
Как с моря неблизкого мгла
Сюда, на сады, наползает,
Ушко навостряет игла
И летние ткани пронзает,
И спаянность влаги с хандрой
Надёжную строит завесу, —
Поступки свои перестрой,
Чтоб вышли по нраву и весу.
Привыкли деревья Коро
Подмаргивать ветру стараться,
И всё, что ни спросишь — старо,
И надо бы в нём разобраться, —
На целые сутки бедлам,
Над созданным — ветвий качанье,
Цвириньканье птиц по углам
И заспанных горлиц молчанье.
Возможно, испуганы мы,
Скитаясь привычно и долго,
Кустами лиловой «зимы»
И толками хладного толка, —
Но ласкова в кухне еда,
И крепнут наливки участьем,
И то, что ушло навсегда,
Наверно, и было причастьем.
Нам свечки порой не зажечь,
Словечка не выдумать часом,
И членораздельная речь
Зачахла за Яблочным Спасом, —
Но чувствую я у щеки
В ночи, меж осенних ужимок,
Что страхи мои велики
И прозвища нет у снежинок.
Лови меня запросто, брат,
На зыбкости пут заоконных —
Не то я и вновь виноват,
Что крепости нету на склонах,
Не то, наклонясь и кляня
Мучения чистую чашу,
Я верую — нет у меня
Учения проще и краше.
Дождя и огня у людей
Достаточно в жизни невечной,
А если и нету дождей,
Довольно им блажи беспечной —
Чтоб первую скрипку играть,
Кормилица-родина злится,
И выгоды не выбирать —
Наполнена вдосталь слезница.
На цоколе строя дома
Над сепией почвы размытой,
В судьбе понимая весьма,
Ютится народ позабытый —
Заботами скошенный пыл
Свисает, как чёлка лошадки,
И здесь, средь светил и стропил,
Иные намеренья шатки.
Арены изъезженный круг!
Ты столь меня музыкой ранил,
Что выйду тогда из разлук,
Когда успокоюсь заране, —
И где там равненья искать
На блёстки под куполом вешним,
Когда не велели пускать
Туда, где исход занавешен.
Для жаждущих выдюжить врозь
Арендная плата все ниже,
И грозы свои заморозь,
Чтоб изморозь ластилась ближе, —
И вы же, как выжженный луг,
Стернёю топорщились столько,
И вы ополчились вокруг,
Поруганы, — грустно и только!
Бывало, и я задевал
Изгибы ковыльных султанов,
И тоже я жил-поживал
Средь жалоб, и слов, и обманов, —
Так что же путями комет
Сквозит изразцовый приказец
И выдумки сводит на нет
Морозца пугливый алмазец?
И срывы скрывают наряд,
Налаженный слишком опрятно, —
По ним фонари не горят,
Как белые совести пятна, —
И вовсе я вновь не хочу,
К почёту причастен в грядущем,
Церковную сбросить парчу
Во славу неспешно идущим.
На то набрели мы на клад,
Едва защищенный курганом,
Чтоб, имени зная обряд,
За всё заплатить чистоганом,
На то и настигли меня
События этого года —
И, выход за мной сохраня,
Выводят на чистую воду.
Солёные впадины слёз
В низинах моих набухают
И страсти, что кротко не снёс,
В груди ни за что не стихают, —
И то, что улавливал там
Мерцающим еле заметно,
Сегодня идёт по пятам
И тон задает беззаветно.
Забытую просеку жжёт
Желание чаще не сдаться —
И тем неуживчивей тот,
Кто должен тебе отозваться, —
Лохматая хвоя! угар!
Неужто я вас позабуду?
А что принимается в дар?
Лишь небо над нами повсюду!
Сначала и впрямь не до сна —
И гребни размытые рдеют,
И дышит весной дотемна
Лишь тот, о котором радеют, —
Покров приподняв роговой,
Разбужены пением, ливнем,
Вы поняли — шум даровой
Размером сбегается длинным.
Давайте-ка снова, как встарь,
Знакомиться с Новым Заветом —
И, вечности строя алтарь,
Всегда находиться при этом,
Давайте-ка встанем везде,
Сторонники видимой сути,
Бразды отдавая звезде
И мнение — каждой минуте.
Давайте-ка лучше встряхнём
Пресыщенный рог изобилья —
И, снова играя с огнём,
Негодные выстроим крылья, —
Картины минувших времён
Вовсю раскрывают объятья,
А благостью ум наделён
За право дружить с благодатью.
Себе не в новинку и вам,
Ну где замечтались мы раньше,
Названия дав островам,
Скучая с молвою-тираншей?
Не лучше ли просто вернуть,
Ночное окно затемняя,
Влечения трудного ртуть,
Чем движется смута земная?
Ладоням картавых детей
Для ровного говора утром
Мы выделим лозы путей
Возросших на остове утлом, —
И нам ни за что не сомкнут
Набрякшие веки видений —
И вызова зов не замнут,
Чтоб вызубрить шёлк наслаждений.
________
ЗИМНИЕ СТИХИ
ЗИМНИЕ ЦВЕТЫ
I
Вот роза белая — для встречи золотой,
И роза алая — от Матери Небесной,
И всё, что зимнею зовется красотой,
Преобразит привет Её чудесный —
Её улыбчивы скорбящие уста
Хотя б на миг сегодняшнего взгляда,
В них сокровеннее открыта высота, —
И рвутся к ним цветы сии из сада.
II
Ромашки снежные расправят лепестки
Над сердцевиной солнечного круга,
Чтоб те слова, что были так близки,
Не замела непрошенная вьюга,
И флоксы пряные затеют карнавал
Меж суеверий, ставших незабвенней, —
И там, где сроду я смущённей не бывал,
Настанет час для откровений.
III
Как некогда загаданная даль
Глаза сощурить ныне заставляет,
Где, имени туманнее, печаль
Голубкой кроткой прилетает,
Сей день подъемлет звёзды хризантем
Судьбе в подарок и в благословенье,
Чтоб оправдать понятное не всем
Непостижимое горенье.
IV
Всечеловечного мы ищем языка,
Рукой касаемся незыблемых понятий,
Чтоб образ верности пришёл издалека,
Не ускользая из объятий,
Чтоб восприятия широкое крыло
Оберегало и хранило
Всё то, что к сердцу сразу подошло
И душу гордую пленило.
V
Покуда теплится заветная свеча,
И согревает, и тревожит,
И весь огонь подобием луча
Остаться в музыке пытается, быть может,
И нет на свете горькой пустоты,
Но всё заполнено и жизнью и движеньем, —
Пусть эти зимние поющие цветы
Твоим земным пребудут продолженьем.
ТУЧИ С СЕВЕРА
Тучи с севера тянутся к югу,
Словно хлопья сгоревшего дня, —
Оттого не придётся досугу
Задремать на груди у меня.
Там, где ветви сжимает Кусково,
Заслоняясь от новой зимы,
Бесконечно знакомое слово
Прояснит недосмотр полутьмы.
Будешь сумерки видеть на ощупь
И, отпрянув, касаться ещё
Там, где женам всё кажется проще,
Если мехом закутать плечо.
Будешь вечера ждать без опаски —
Он придёт — да и как не войти,
Коль в тебе не загублены сказки,
Да и ночи с тобой по пути,
Если с тучами тянется к югу
Этот жгучий осадок родства
С перепадом погоды к недугу
И с воскресшим теплом естества.
СНЕГ С УТРА
Лишь проснулся — снег с утра,
Весь обличьем просветлевший,
Словно сразу захотевший
Испытать прилив добра.
Ни рябине покраснеть,
Ни траве задеть зелёным
Снег, спешащий с почтальоном,
Чтобы вовремя успеть.
Что за вести принесут? —
Вместе с ранними звонками
Промелькнут над потолками —
Не покинут и спасут!
И как будто в глубине
Колоколец слышен ломкий
За оконной птичьей кромкой —
И легко сегодня мне.
Словно на сердце легли
И растаяли снежинки —
И щебечут без запинки
Птицы малые вдали.
Словно на плечи твои
Надевается шубейка —
И видна в снегу лазейка,
Где зимуют соловьи.
КУЗНЕЧИК
I
Когда угомонился снегопад —
И долы, запрокинутые лица
Подъемля к небу, где томятся птицы,
Глаза открыли, чтоб остепениться, —
Из памяти, спешащей повиниться,
Возник он предо мною невпопад,
Не к месту и некстати — но живой,
Пружинистый, — от снега отряхнувшись,
Он, кажется, доволен был, вернувшись,
Покачивая грустной головой.
II
И, вытряхнув из музыки лишь то,
Что нашивал в суме своей дорожной,
В душе, обескураженно тревожной,
И в сердце с правотою непреложной,
Он песенкой, единственно возможной,
Всё подарил, что им пережито, —
Поди-ка за минувшим угонись —
Оно неподражаемо в молчанье, —
Кузнечик! весь ты — света обещанье, —
Так пой, коль сам изведал эту близь.
III
Так дороги скорбящие слова
И кроткое напева постиженье!
В них осени сокровище — круженье,
И жертвенность, и моря продолженье, —
Предвижу я твоё изображенье
На трепетных скрижалях естества, —
Ты ожил, осторожничавший там,
Где болью обозначено прозренье, —
Но выжил ты грядущему в даренье,
Чудесный собеседник, — знаешь сам!
IV
Не надобно, изранив монолог
Вторжением, крыла не сокрушившим,
Стремиться к облакам, не завершившим
Движения к вершинам, предрешившим
Сей уровень, — к высотам, не грешившим
Забывчивостью, — видит это Бог, —
И ангел, появившись меж ветвей
Из музыки над зимнею землёю,
Звезду приподнимает над тобою —
Над песней не смолкающей твоей.
ВЕЧЕРОМ У ОКНА
За снегом, чуемым, как шёпот за стеклом,
Есть что-то скрытое — идущее навстречу
И слуху тонкому, постигшему излом
Надмирной грани — тени за Числом,
Да и тому, что я один замечу.
Зачем-то чаемый проглянет огонёк
Ушка игольного доверчивым приветом,
Где нить догадливее зимних этих строк
И век протяжнее — затем и не поблёк,
Чтоб столь неизъяснимым быть при этом.
Не ты событию внушаешь, что оно
Уже осмыслено и тронуто рукою —
А всё оно, вместимое в окно.
И вздрогнуло, и так отдалено,
Что кажется живущим за рекою.
Затем и воздухом насыщенный простор
Подъемлет несговорчивое тело,
Чтоб лишь оно, земное до сих пор,
Услышало светил вечерний хор —
И видело, и плакало, и пело.
СКАЗАНИЕ
Сказание, — наверное, о том,
Что ветру говорят при расставанье,
О береге, намеренно пустом,
О будущем, ещё не обжитом, —
Нет искреннее предзнаменованья.
Об истине, ступающей подчас
Так бережно — и всё же не дошедшей
Туда, быть может, где дождутся нас,
Хотя б туда, где тайна есть у глаз —
Какой-то дали отзыв сумасшедший.
Пусть выпестован шаг до глубины
И вынужденно гибкое молчанье,
Сказание — дорожка до луны,
Где заводи ветрилами полны,
Даруемое песней обещанье.
Нет лишнего и в том, что предстоит,
И в том, что закружит иль окружает, —
Водой живой и мёртвой напоит,
За тенью тень, как листья, наслоит,
Чтоб вымолвить, — и лица отражает.
Лишь это поражает — словно жар
Внутри незабываемого вспыхнет, —
И есть ещё и взор, и Божий дар,
И Слово есть — а музыка не стихнет.
ПОЛНОЧЬ
Истосковавшись по зиме,
Мы забываем оглянуться
Туда, куда нам не вернуться,
Куда не выйти в полутьме.
Не заглянуть за локоток
Обеспокоенной метели, —
Мы сами этого хотели —
Глотать потери горький сок.
Неторопливей и черней
Приходит сумрак вечерами,
Как некий гость, к оконной раме —
А мир просторней и верней.
А мир осознанней стократ,
Непогрешимый и суровый,
Сгущает лезвия надбровий,
Неподражаемый собрат.
И снег, оттаивая вдоль,
Не устоит пред этим взглядом,
Зане смутился где-то рядом,
Свою запамятовав роль.
И что мне делать с этой мглой
Без домино и полумасок,
Где сыплют пригоршнями сказок
В котлы с расплавленной смолой?
ЕСЛИ Б НЕ БЫЛ СЕРДЕЧНЕЕ СТРОЙ
Заоконной былой черноты
Мне не хватит, чтоб высказать это, —
Всё, что минуло, было бы спето,
Да туман застилает черты.
Да лицо заслоняя порой,
Отвернется ушедшее всуе
От вершины — ты помнишь такую,
Сколько замков воздушных ни строй.
Коли не было б той густоты,
Что кипела в меду небывалом,
Разве б мучили белым и алым,
До звезды разрастаясь, цветы?
Если б не был сердечнее строй,
Чем осмысленный сговор страданий,
Чем бы ты на пути оправданий
Утешался? — теперь-то не скрой,
Хоть сейчас распахни эти сны,
Эти издавна чтимые книги,
Чьё рожденье сокрыто лишь в миге
Возвращённой, как вера, весны.
ДЕКАБРЬ
Этот месяц, последний по счёту,
Размохрится бровями ветвей,
Чтобы в нас настораживать что-то,
Будоражить струенье кровей.
Он поистине выйдет навстречу,
Провожая доверчивый год, —
И тогда, коль успею, замечу,
Чем он за душу сразу берёт.
Он напьётся морозного сока,
Чтоб досталось ему поделом
И тумана молочное око
Растекалось в слезах за стеклом.
Он поднимет набрякшие веки,
Чтоб синели прожилки дорог, —
Знать, порыв не угас в человеке,
Если весь на ветру не продрог.
Пахнет ёлочной терпкою хвоей,
Липнут к пальцам обёртки конфет, —
И мерещится призрачной Троей
То, чего даже в помыслах нет.
Не ищи же снегу запоздалом
Хоть намёка незримых высот,
К испытаньям готовься немалым,
А не то и январь не спасет.
Всё осталось в тебе, как впервые, —
С глазу на глаз природа добра,
Хоть смущают шатры снеговые
Холодком роковым серебра.
ОТ ПРОШЛОЙ ОСЕНИ К СЕГОДНЯШНЕЙ ЗИМЕ
I
В доме пасмурность полудня, греясь,
По-звериному ищет углы,
Чтобы осени горесть и ересь
Не садились за наши столы.
Что же астры, как с острова песни,
Многоярусный ветер унёс?
Лепесткам в увядании тесно —
И твоих не коснутся волос.
Но зато долгожители хлада —
Хризантемы — постигнут язык,
Изукрашенный кротостью взгляда
И багряною плотью гвоздик.
И ясны, тишину разрывая,
У туманов и грёз взаперти,
Лебединые песни трамваев —
Им-то с нами ещё по пути.
Ну а нам и подавно не к спеху,
Запыхавшись меж листьев и звёзд,
Не подумав, довериться эху —
В нём и выбор дороги непрост.
И стоим пред тобою, Природа,
Словно двое пришедших сюда,
Где цветущею памятью года
Очарованы мы навсегда.
II
От прошлой осени к сегодняшней зиме
Протянут мост, незримее давнишних,
Таких же беспредельных и не лишних
Для странников, бредущих в полутьме.
С тобою набродились бы вдвоём —
Да разве оторваться от уюта? —
В нём родственнее каждая минута,
Его благословляем и поём.
И крова нам надёжней не найти —
Когда-нибудь в грядущем эти строки
На острове, где мы не одиноки,
Ты снова, дорогая, перечти.
И нынешнюю зиму воскреси,
И вся — предвосхищение рассвета,
Уже боготворимая за это,
Как музыка, и вспомни и спаси.
К ЗИМЕ
Заручиться помощью твоею
Может каждый: долго ли спросить? —
Но тебя не просто разумею,
Если счастья выпало вкусить.
Как в закате щуриться прохожим,
Так и нам ресницы опускать —
Потому так пристально итожим
То, что нам не век ещё искать.
Хвойный дух, по-зимнему домашний,
И тепло негаснущих свечей
Обернутся близостью незряшной
Небывалых странствий и речей.
Холод рук окажется горячим,
Позвоночник жаждой обожжёт
Приближенья зрения к незрячим
И уменья слышать наперёд.
И велик, подобно пробужденью
Огонька в пустыне за окном,
Каждый миг, несущий впечатленью
Продолженье в опыте земном.
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer2/alejnikov2/
