* * *
Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озёрах
Опрокинулась ночь.
Что-то хочется крикнуть
В эту чёрную пасть,
Робким сердцем приникнуть,
Чутким ухом припасть.
И идёшь и не дышишь...
Холодеют поля.
Нет, послушай... Ты слышишь?
Это дышит земля.
Я к траве припадаю.
Быть твоим навсегда...
«Знаю... знаю... всё знаю»,—
Шепчет вода.
Ночь темна и беззвёздна.
Кто-то плачет во сне.
Опрокинута бездна
На водах и во мне.
* * *
Себя покорно предавая сжечь,
Ты в скорбный дол сошла с высот слепою.
Нам тёмной было суждено судьбою
С тобою на престол мучений лечь.
Напрасно обоюдоострый меч,
Смиряя плоть, мы клали меж собою:
Вкусив от мук, пылали мы борьбою
И гасли мы, как пламя пчельных свеч...
Невольник жизни дольней — богомольно
Целую край одежд твоих. Мне больно
С тобой гореть, ещё больней — уйти.
Не мне и не тебе елей разлуки
Излечит раны страстного пути:
Минутна боль — бессмертна жажда муки!
* * *
Мы заблудились в этом свете.
Мы в подземельях тёмных. Мы
Один к другому, точно дети,
Прижались робко в безднах тьмы.
По мёртвым рекам всплески вёсел;
Орфей родную тень зовёт.
И кто-то нас друг к другу бросил,
И кто-то снова оторвёт...
Бессильна скорбь. Беззвучны крики.
Рука горит ещё в руке.
И влажный камень вдалеке
Лепечет имя Эвридики.
* * *
И день и ночь шумит угрюмо,
И день и ночь на берегу
Я бесконечность стерегу
Средь свиста, грохота и шума.
Когда ж зеркальность тишины
Сулит обманную беспечность,
Сквозит двойная бесконечность
Из отражённой глубины.
* * *
Я быть устал среди людей,
Мне слышать стало нестерпимо
Прохожих свист и смех детей...
И я спешу, смущаясь, мимо,
Не подымая головы,
Как будто не привыкло ухо
К враждебным ропотам молвы,
Растущим за спиною глухо;
Как будто грязи едкий вкус
И камня подлого укус
Мне не привычны, не знакомы...
Но чувствовать ещё больней
Любви незримые надломы
И медленный отлив друзей,
Когда, нездешним сном томима,
Дичась, безлюдеет душа
И замирает не дыша
Клубами жертвенного дыма.
