Со стихами Виктора Левашова меня, заведующего отделом поэзии «Паруса», познакомил в 2016 году Евгений Феликсович Чеканов, приславший по электронной почте первую книгу Виктора «Короткое лето». Впоследствии стихи из нее трижды украшали наше издание. Чем же они привлекли меня, кроме того, что я всегда с особым вниманием отношусь к рекомендациям старшего коллеги по журналу? Как мне работалось с ними при составлении подборок для поэтической рубрики?
На второй вопрос отвечу сразу: работалось приятно. Стихотворения из четырех разделов книги подбирались, притягивались друг к другу, казалось, с тем же удовольствием, какое испытывал поэт в процессе их сочинения:
Как приятно
подбирать слова
к шуму леса,
запаху дождя,
сразу с места
или погодя.
Между тем автор честно признаётся: «Пишу я небрежно, пишу наугад. Слова попадаются в лад и не в лад». И действительно: «походка» его стиха зачастую угловата, образность местами надуманна и несуразна, о качестве рифмы иной раз и вовсе хочется промолчать. Читаешь порой, и кажется: еще строчка-другая в таком духе — и, споткнувшись, покатишься кубарем по ступенькам, как маленький Витя из стихотворения «Я в цирке, помню, грохнулся с лестницы…» Но каким-то чудом поэтическое равновесие всякий раз удерживается, и тогда невольно задумываешься: а недостатки ли это? Что если «немножко нервная», с обэриутскими «родимыми пятнами», полуёрническая поэзия Виктора Левашова и не может быть иной?..
Чистой радостью творчества отмечены многие стихотворения поэта. Но одного этого ему, конечно же, недостаточно — и свои намерения он формулирует предельно конкретно:
А я как воробей, чирикаю взахлёб,
пытаясь раздробить умов застывших лёд.
Разбудить современника, помочь ему стряхнуть с себя морок будней, заглянуть в себя и за горизонт бытия — задача, требующая от писателя не только таланта и дерзновения, но и большой личной ответственности. Именно поэтому, растормошив читателя, Виктор Левашов не оставляет его, взъерошенного и растерянного, в предрассветном мареве, но щедро делится с ним путеводным светом своих поэтических озарений.
Понимая, что такая ответственность перед читателем невозможна без смирения и самоограничения, в собственной жизни Виктор Левашов готов обойтись малым (но отнюдь не меньшим, чем в знаменитом хлебниковском «Мне мало надо!..»):
Оставьте мне лишь уголок потише,
окно в стене, над головою крышу
и право жить по собственным часам.
Всё остальное выдумаю сам.
Чуть выше я совсем не случайно написал о всматривании в горизонт, преодолении границ обыденности. Об этом, деликатно подсказывая читателю единственно верный ориентир, говорит и наш поэт:
Берёзок плач, стенанья уток,
скелет моста... Дорога
смыкается у горизонта, будто
уходит в царство Бога.
