Боже, как страшно! Чёрный ствол в метре от меня, жуткая пара обжигающих ненавистью смотрелок без намёка на зрачок. Это конец. Ну и влипла! Ох, уж эта дебильная привычка совать свой утиный шнобель во все зловонные щели! Сейчас он выстрелит. Прощай, моя глупая жизнь!
Какой-то невыносимый писк, ну что же это такое? Телефон! Мой мобильный! Тю – приснилось!
– Алло!
– Ты ещё дома? Вообще оборзела, Зайцева?
– Лев! Ты, конечно, не поверишь, но сейчас я так рада тебя слышать! Ты меня спас от такого ужаса!
– Самый неотвратимый ужас в твоей жизни – это я! Немедленно собирайся! Через час у тебя интервью с Митиным. Представляешь, сам позвонил и напросился на интервью! Ты понимаешь, что это значит? Ты понимаешь, кто такой Митин?
– Да, Лев. Но это же самоубийство! Мне бронежилет полагается и базука, как минимум. Лев, почему я? Почему не Полухин? Он чемпионом был, по стрельбе из лука.
– Ты что издеваешься, какой лук?
– Он ничего не скажет!
– Раскрути его хоть на что-нибудь. Ты журналист или где? Зайцева, Митин любит красивых баб! Ты меня понимаешь? Приведи себя в порядок, и не бойся. Стал бы я ведущих сотрудников в расход пускать!
– Ну, спасибо, Лев. Иногда ты можешь быть милым. Значит, я ведущий сотрудник? Да ещё и красивая баба? Проговорился, да?
– Зайцева, успокойся. Что с тобой? Чего ты боишься, я не понимаю?
– Просто сон нехороший приснился… С четверга на пятницу. Дурное предчувствие какое-то.
– Давай! Он будет ждать в своём офисе. Поинтересуйся личной жизнью, достижениями фирмы. Побудь дурой – тебе это идёт!
– Ну, спасибо! А повод должен же быть какой-то! Я ведь не из женского журнала – я удостоверение агентства ему тыкать буду!
– Придумай – только не смей умничать! Всё, жду в редакции! Мяу!
Лев – мой редактор. Между нами – лучший в городе. Всем коллективом мы его горячо любим, но не признаёмся, чтобы не зазнавался. И кажется, это взаимно, но он тоже не признаётся, чтобы не нарушать субординацию.
Итак. У меня теперь уже пятьдесят девять минут – минус полчаса на дорогу. Каким образом выглядят красивые дуры? Эй, там, в глубинах сущности, просыпайся сестричка! У нас мало времени!
Завтрак отпадает. Придётся предстать перед монстром нефтяной мафии шатающейся от голода. Что за одежда нынче в почёте у глупых красавиц? Яви мне какое-нибудь безнадёжно забытое чудо, о мой старый облезлый шкафчик! Вопрос первый – принципиальный – юбка или штаны? Хотя думать нечего – кому ж можно основательно понравиться в штанах? О да! Платье! Надеть нечего! Абсолютно! Красивые дуры – это же такие…
Ладно, кофе всё-таки выпью – с бришкой. Кипи, кипи, мой ненаглядный чайничек, закипай скорее… А я пока умоюсь.
Мамочки, какую жуткую рожу показывает это гадкое зеркало! Вылитый Буратино! В субботу куплю новое.
В конце концов, какая разница как я выгляжу? Я иду на работу. Брать интервью у какого-то жирного борова, который к тому же бесстыдно умертвил своего не более привлекательного конкурента. Все об этом знают, и все боятся. А я, такая хрупкая, такая беззащитная, просто образец мужества, иду на верную смерть, подчиняясь садистскому прагматизму начальства… Бедненькая, несчастненькая…
Кстати, мне ни разу не попадалось фотографий этого дикого и ужасного Митина! Кто знает, как он может выглядеть? Но он боров, – без всякого сомнения, – с таким необъятным пузом и обрюзгшим фасадом. Фу! И я парю себе мозги, чтобы понравиться этой свинье? Боже упаси!
Джинсы. Рубашка – синяя. Кеды. Волосы – расчешу, так и быть. Ну, ресницы подкрашу – как обычно. И блеск для губ незаметненький. Всё!
Отключив мобильник, чтобы избавиться от навязчивого контроля Льва, я вышмыгнула на улицу.
Мчаться по улице я терпеть не могу – даже если фантастически опаздываю. От этого всё равно времени выиграешь не много, зато растрепанная причёска, покрасневшая морда и вспотевшее запыхавшееся тело – гарантированы.
Шла я быстрым шагом, и то потому, что из вредности надела кеды, дабы хоть чуточку насолить шефу. До метро, слава богу, относительно недалеко, так что я почти надеялась успеть, хотя бы с незначительным опозданием.
Когда я впорхнула в закрывающиеся двери вагона, до планируемого начала интервью оставалось ещё минут пять. Проклиная черепашью скорость самого быстрого городского транспорта современности, я нервно топталась в тесном окружении пассажиров.
Наконец объявили мою станцию. В истерическом бешенстве, расталкивая ни в чём не повинных граждан, я выскочила из метро и побежала к офису Митина, как умалишённая. Остановиться заставила лишь неизбежная преграда в лице секьюрити.
– Вы куда, девушка? – равнодушно, но строго спросил охранник.
– Я к Вячеславу Митину, информационное агентство Медиа-плюс. Мы об интервью договаривались.
– Что ж вы опаздываете? Он уже полчаса ждёт! Второй этаж, последняя дверь – направо.
Я понеслась вверх по лестнице с ужасом вспоминая, что ни одного вопроса к Митину так и не придумала. Когда я попала на второй этаж – меня, ко всему прочему, ещё захлестнули сомнения врождённого характера. В этом стыдно признаться взрослому человеку, в это даже нелегко поверить – но, дожив до двадцати шести лет, я так и не научилась отличать правую и левую стороны! Когда жизнь припирала к стенке, и без этого элементарного навыка было никак невозможно, я брала ручку и тут же вспоминала, какой рукой пишу. Но сейчас времени на эксперименты не было, и пришлось бессознательно подчиниться зову интуиции, которая меня никогда не обманывала. Отыскав дверь в самом конце коридора, я перевела дух и робко постучалась.
– Входите!
– Здравствуйте, я корреспондент Медиа-плюс Саша Зайцева…
Больше я не способна была вымолвить ни слова. За массивным столом сидел самый красивый мужчина, которого я только встречала в жизни! Абсолютно фантастическая красота! Да сам Джонни Депп отдыхает по сравнению с ним! А я никогда не верила, что в окружающем меня мире существует кто-нибудь красивее Джонни Деппа. Ресницы – джунгли – мужчине такие носить неприлично просто! Его насмешливый тон наконец прервал неуютное молчание.
– Госпожа журналист, что же встали как вкопанная? Проходите, присаживайтесь. Я не кусаюсь.
– Да, конечно, спасибо.
У меня пересохло во рту, сердце выпрыгивало – в голове вакуум. Ни одного примитивнейшего вопроса не приходило в голову! Впопыхах я вынула из сумки ежедневник, бросив его на колени, включила диктофон и вроде бы как деловито положила на стол. В раскрытом блокноте случайно обнаружились вопросы к главврачу скорой помощи.
Ну, миленькие мозги, работайте же, скорее, придумайте что-нибудь, извилины вы мои ржавые… Мама моя, какие руки, какие музыкальные пальцы, будто выточенные ювелиром, какие они, должно быть, нежные… Стоп! Не отвлекаться! Срочно выпутаться из этой глупо затянувшейся паузы!
Тут глаза в поисках спасения выхватили один из вопросов главврачу, и во мне невольно сработал профессиональный румблер. Внезапно мой рот выстрелил абсолютно нелепый перл, вырвавшийся, как пуля из пистолета, который забыли поставить на предохранитель.
– Установка нового оборудования, вероятно, поведёт за собой значительное повышение цен на ваши услуги?
Ироничная улыбка слетела с потрясающих губ Митина, как перышко, влекомое порывом ветра. Он уставился на меня, застыв с приподнятыми бровями.
Я сгорала от стыда. Ладно, думаю, в крайнем случае извинюсь и навру, что только вчера поступила на работу в информационное агентство и это интервью – мой неудавшийся дебют в журналистике. К счастью, Митин заговорил первым.
– Ну вы даёте! Как вас, простите, зовут?
– Саша.
– Сашенька, я восхищён вашим профессионализмом! Это фантастика! Клянусь, такое раскопать нереально!
Я совершенно опешила от реакции Митина и с нетерпением ждала, когда он, наконец, перестанет хвалить меня за очевидную глупость и начнёт говорить дальше. Подумав, он продолжил:
– Вчера вечером, каюсь, у меня созрела мысль о возможности покупки нового оборудования и частичной модернизации предприятия, и, признаюсь, я не нашёл лучшего способа это сделать, кроме как за счёт повышения стоимости нашего бензина. Взлёт цен давно ожидается и, бесспорно, бензин подорожает, в соответствии с негласной договорённостью между компаниями. Но я, признаться, спланировал опередить остальных и, тем самым, ускорить то, что давно неизбежно. Ведь другие будут вынуждены последовать нашему примеру, естественно выдержав некоторое время, чтобы слегка сыграть на своём конкурентном преимуществе перед моим более дорогим товаром. Но за мной не преминут последовать ближайшие конкуренты, которым принадлежит треть бензоколонок области. С ними я и собирался сегодня обсудить данную стратегию. Не желая терять прибыль, другие тоже вскоре поднимут цены и, таким образом, наша компания станет чуть ли не инициатором некоторого удорожания жизни во всей области. Как вы понимаете транспортные перевозки, не будут обходиться дешевле, подорожает зерно, продукты и так далее…
Только вчера я принял это решение и через полчаса как раз собирался вынести вопрос на совет директоров. Но как вы могли это пронюхать мне и в голову не приходит! Единственный возможный вариант – это косвенный вывод в результате анализа наших предыдущих шагов, но для того чтобы прийти к такой догадке, нужно быть гениальным аналитиком! Как вы об этом узнали?
– У нас очень квалифицированные сотрудники, – хвастанула я, предвкушая, как раздуется от гордости редакционный аналитик Кефиров, когда услышит диктофонную запись. А Лев буквально поперхнётся своим какао от такой свежайшей экономической сенсации, добытой с помощью нелепого стечения обстоятельств.
Митин продолжал:
– Вы думаете, что я эдакая зубастая акула и провоцирую общественные катаклизмы? Но и тут, учитывая мистическую догадливость ваших аналитиков, мне придётся слегка приоткрыть коммерческую тайну. Когда мы проведём модернизацию – то внедрим ноу-хау. Технология, разработанная одним талантливым химиком, позволит настолько снизить себестоимость бензина и горюче-смазочных материалов, что топливо отличного качества можно будет продавать в несколько раз дешевле. И на этом выиграет не только наше предприятие, но, безусловно, и потребители, и, несомненно, вся область. Мы сможем торговать с иностранцами, предлагая им микроскопические цены, по сравнению с общемировыми. И будьте уверены, от этого только выиграем. Но не просите меня описывать технологию – я и так рассказал вам слишком много.
– Может быть, вы хоть намекнёте, кто создатель такой технологии?
– Один местный кулибин. Больше я вам не скажу ни слова. Полагаю, вам и так предостаточно информации.
Он был прав. И к тому же безумно красив.
– Честно признаться, вначале я думал что вы, как и прочие ваши коллеги, начнете юлить и допытываться о том, что я знаю об убийстве Коли Терентьева. Уверен, и вы не можете пройти мимо этого искушения, посему я готов сказать всё, что мне об этом известно, тем более что мне скрывать нечего.
Меня будто ударило молнией. Он сам подвёл к нужной теме. Что за человек такой? Всё с ним складывается само собой без малейших усилий! Мечта идиотки, а не мужчина! Между тем, чудо природы продолжало:
– За неделю до своей смерти Николай согласился выдать мне в кредит внушительную сумму на уже упомянутую мной модернизацию. Впоследствии мы хотели объединить усилия наших предприятий и создать совместный проект, после того, как производство нового бензина будет уже налажено. Но увы, случилось это страшное убийство. Жаль, такое несчастье! Скорбя о нём, как о человеке, как предприниматель, я в некоторой степени сожалею о сорвавшейся сделке. Наличие нашего договора и соответствующие документы доказывают, что мне убивать такого партнёра было не выгодно. Мне самому неприятен подобный цинизм, но ведь ссылки на то, что я в принципе против насилия, к сожалению, вряд ли кого-нибудь убедят.
– Но, возможно, в убийстве замешан кто-нибудь из ваших коллег? Ведь чуть ли не все ваши коллеги, как и вы, проходят свидетелями по этому делу, – оживилась я.
– К сожалению, я не был настолько близок с Николаем, чтобы быть в курсе всех его дел. У меня нет абсолютно никаких догадок. Если что-нибудь такое было бы мне известно, я непременно бы сообщил, не вам, извините, но следователю, который ведёт это дело. В конце концов, подобная расправа с коллегой не может не ужасать, и желание, чтобы это дело поскорее раскрылось, абсолютно естественно для каждого из нас. Все мы под луной ходим, и кто знает, не поджидает ли нас нож у входа в собственный дом. Ведь и честные люди от этого не застрахованы.
– А вы честный человек?
– Себя хвалить не скромно, потому не совсем выгодно.
– С этим не поспоришь! Спасибо за интервью.
Окрылённая своей профессиональной удачливостью и одновременно отягощённая необходимостью расставаться, я попрощалась и вышла. Без всяких сомнений, в очереди за таким парнем томятся все мисс мира и мне, грешной поделке папы Карло, надеяться на взаимное восхищение – глупо. По крайней мере, я получила от него намного больше, чем можно было ожидать, и жаловаться было грешно.
Выйдя из кабинета, я на минуту задержалась, чтобы уложить в сумке диктофон и блокнот. Случайно нащупав пудреницу, я не удержалась и взглянула на свой шнобель. Найдя его в принципе сносным, а себя вполне симпатичной, я слегка припудрилась и принялась освежать блеск на губах.
Интересно, я хоть капельку ему приглянулась? В глазах было что-то такое…
Не успела я добраться до лестницы, как дверь Митина распахнулась, и он промчался мимо меня в противоположный конец коридора, едва бросив в мою сторону испуганный взгляд. Взбесившийся ньюсмейкер исчез за какой-то дверью.
Чтобы ещё немного понежиться в лучах воспоминаний о романтическом интервью, я пошаталась немного по магазинам. Кто может знать, сколько времени мне понадобилось на интервью, тем более, я могла ждать чрезвычайно занятого ньюсмейкера. Мало ли какие ещё оправдания можно придумать ради бесценных часов свободы, выкраденных у рабочего дня!
В редакцию я заявилась после обеда. Но такую горячую встречу не могла и предполагать. Увидев меня, все намертво застыли, изобразив собою тревожный кадр фоторепортажа-импровизации на тему «Опять двойка». Лев замер с открытым ртом, уставившись на меня бешеными глазами. Аналитик Кефиров жёг изучающим взглядом исподлобья, явно перебарывая последствия вчерашней вечеринки. Директор Оля и PR-менеджер Дора примчались из своего кабинета и застыли у порога нелепыми испуганными скульптурами. Координатор Ира уронила на пол стопку ещё не подшитых пресс-релизов, разлетевшихся по всей редакции, и беспомощно грызла прядь своих измученных краской волос, чудовищно-голубого цвета, вместо того чтобы ликвидировать последствия своей неуклюжести. Корреспондент Таня Гайдамак, непозволительно прервав интервью с самим губернатором, подскочила как ошпаренная и, бросив трубку, застыла, впившись в меня изучающим взглядом, будто увидела пришельца из космоса. Молчание нарушил оглушительный рев редактора:
– Зайцева, где ты была? Почему не брала трубку?
– У меня телефон разрядился и ждала я его долго. Что вообще за манера звонить в момент интервью? Пробки на дорогах, ничего особенного не случилось!
– Ты взяла у Митина интервью? – с тем же надрывом ревел Лев.
– Разумеется. По-моему ты сам об этом просил.
Лев проглотил язык и, воспользовавшись паузой, мне ядовито заулыбался Кефиров:
– Я не знал, что ты делаешь успехи в спиритизме!
– Ах да, это у меня с детства. Знаешь, как мы гномов вызывали?
– Таня, – опомнился Лев, – распечатай ей новость про самоубийство Митина.
– Как самоубийство? – Меня бросило в дрожь.
Трясущимися руками я взяла у Тани распечатку и стала читать, леденея от ужаса:
Сегодня утром Генеральный директор компании «Ойл Стар» застрелился в собственном кабинете
Сегодня около 9 утра покончил с собой Генеральный директор компании «Ойл Стар» Вячеслав Митин. Об этом корреспонденту информационного агенства «Медиа-плюс» сообщили в пресс-службе УВД города.
Как отметили специалисты пресс-службы, труп Вячеслава Митина был найден в его собственном кабинете. Рядом с телом сотрудники милиции обнаружили пистолет, зарегистрированный на имя покойного, и пустую гильзу. Предварительные данные экспертизы свидетельствуют о том, что Вячеслав Митин совершил самоубийство, выстрелив себе в висок.
Первой труп директора увидела бухгалтер «Ойл Стар» Мария Смирнова, которая зашла к начальнику с намерением подписать текущие счета. С криком выбежав из кабинета, она бросилась к проходной здания, в котором располагается головной офис «Ойл Стар», и сообщила о случившемся охраннику, тут же позвонившему в милицию.
Кроме того, сотрудники пресс-службы добавили, что охранник проходной приблизительно около 9.30 пропустил к Митину журналистку, об интервью с которой было договорено заранее. Он также заверил следователя, что журналистка, (название СМИ охранник по рассеянности не запомнил) при нём из здания не выходила. Возможная связь девушки, представившейся корреспондентом, с самоубийством президента «Ойл Стар» – выясняется.
Ведётся следствие.
Вот это день разочарований! Моё состояние после прочтения утренней сенсации трудно было описать.
– Я его не убивала! – захрипела я, мучительно вспоминая последний испуганный взгляд самого прекрасного из мужчин, брошенный мне на бегу. Куда же это он так стремительно бежал, неужели навстречу собственной смерти?
– Хочется верить! – вздохнул ошалевший Лев.
– Ты всего-навсего довела его до самоубийства. Такое удаётся не каждому репортёру! Что же ты такое у него спрашивала? – ёрничал Кефиров.
– Он сам всё рассказывал, – бубнила я уже сквозь слёзы.
Всё агентство забросило работу и со зловещим любопытством следило за мной. Таня прервала всеобщее замешательство, протянув мне леденец со вкусом топлёного молока.
– Пойдём в кафешку, чайку выпьем. С ромашечкой, мяточкой. Тебе надо успокоиться.
– Только быстро! – прошипел шеф, не сводя с меня глаз.
И, схватив за руку, Таня потащила меня на улицу.
– Ну что там у тебя случилось?
– Да ничего почти.
– Что значит «почти»?
– Опоздала на полчаса – взяла интервью. Он даже соображениями о Терентьеве поделился, планами – и всё!
– А часы у тебя не спешат?
– На четыре минуты.
– Не понимаю, как это может быть!
– Я тоже. А самое страшное, что я влюбилась! А тут такое… Он был самым красивым мужчиной, который встречался мне в жизни.
– Митин?!? – Таня уставилась на меня с пугающим цинизмом. – Ты серьёзно?
– А почему нет?
– Ну ты даёшь! У тебя шизофреники в роду были?
– Вроде нет.
– Говорят, по наследству передаётся…
– Да что такое?
– Ну, как тебе сказать… Если ты способна влюбиться в такого урода, прости господи, о покойниках плохо не говорят, – я больше ничему не удивляюсь! Сегодня утром я видела фотографию твоего няшки на сайте УВД. Какая-то глыба жира, глазки кроличьи… К тому же ему под шестьдесят… было. У тебя, наверное, гипертрофирован эдипов комплекс – последствия изнасилования в колыбели?
– Никто меня не насиловал! Я ему и тридцати не дала бы, и он потрясающе был красив – Джонни Депп – отдыхает!
– Очень интересно!
– Может, это был не он?
– С тобой от скуки не завянешь! Хочешь сказать, что пресс-служба УВД вместо фотографии Митина по ошибке выставила на сайт фотку случайного рецидивиста, да? Можешь полюбоваться – все уже выложили его семейные альбомы!
– Да нет, может быть, я не у него интервью брала?
– А у кого? Ты фамилию его записала?
– Нет!
– Копец! Таня нагнулась и обхватила голову руками. Как можно было влипнуть в такую идиотскую историю? Она отчаянно ударила себя кулаком по темечку и метнула гневный взгляд на свой маникюр. – Я из-за тебя поломала ноготь! Только вчера нарастила! Какая же ты несуразная! Пошли в офис!
– Слушаюсь и повинуюсь, матушка настоятельница!
– Очень смешно!
Вход в редакцию нетерпеливо сторожил издёрганный Лев. Мы с Таней невозмутимо прошли мимо него с высоко поднятыми головами. Но он не вынес такого свинского отношения к начальству и ринулся за нами с капризным воплем:
– Зайцева, ты ничего мне сказать не хочешь?
– Я люблю тебя, Лёва! – издевательски засюсюкала я.
И без того взвинченный редактор побагровел.
– Не выношу, когда меня называют Лёва! Я такого даже маме не позволяю! Что это ты фамильярничаешь! Зайцева, не зли меня, я и с ноги отвесить могу…
– Лев, нам кое-что нужно выяснить, и она тебе всё расскажет, – зажурчала Таня с колыбельной интонацией. – Она сама запуталась, и чтобы всё это распутать, нам необходимо на минуточку залезть в интернет. Тогда всё выяснится – Саша влезет на табуретку и торжественно объяснится.
В редакции стояла гробовая тишина, которую нарушал лишь стук кнопок репортёрского компьютера. За ним сидела координатор Ира, которая с традиционным неистовством долбила по клавиатуре.
Лев тут же набросился на неё:
– Ну зачем так убивать клавиатуру? Ты что аккуратнее не можешь? Тебе уже тысячу раз твердили – это не довоенная печатная машинка, это современная техника, достаточно нежного нажатия – и она работает!
– Ну ладно тебе! – обиделась Ира.
– Ты что пишешь?
– Новость про завод поршневых колец. Объём производства увеличился на двенадцать процентов.
– Брысь с компьютера – пусти девочек, завод потерпит!
Ира недовольно потрясла своей голубой головой и отправилась приводить в порядок стеллажи с папками.
Таня мгновенно перешла по ссылке на сайт полицейской пресс-службы, на первой же странице которого красовалась фотография самоубийцы.
– Вот он, смотри внимательно, хочешь, я зайду на сайт телевизионщиков, ты ещё на видео полюбуешься…
Я обречённо поводила глазами по тексту, обрамлявшему фотографию – никаких сомнений не оставалось – между распухшим фасадом Вячеслава Митина и моим утренним собеседником не было ничего общего.
– Ты права, это не он!
Лев уставился в монитор из-за Таниного плеча.
– Кто не он? Зайцева, ты у кого интервью брала?
– У молодого такого, красивого – фамилию не записала…
– Мать моя, вот бог наградил работником! Ты что, серьёзно?
Через минуту компьютер, с развёрнутой во весь экран фотографией Митина, был окружён плотной цепью из сотрудников агентства.
– Да, да, не он! Я зашла в его кабинет включила диктофон, всё шло, как по маслу… Зачем мне спрашивать у него фамилию, если я её и так знаю, а?
– Ты раньше никогда не видела Митина? – Лев был близок к истерике.
– Нет! И что в этом особенного? Не попадался он мне на пресухах, и в газетах я фотографии таких типов не рассматриваю!
– Вот так история! Нонсенс! Чего встали? Работы мало? Ира, неужели у нас в это время не назначено мероприятий?
– Вообще-то есть, но такие себе – выставка армянских художников, заседание совета ветеранов, открытие чемпионата по айкидо…
Таня с Дорой деликатно поторопились к себе.
– Ты что, издеваешься? Не знаешь, что у нас агентство экономических новостей, какое, к чёрту, айкидо?
– Ну, ты сам спросил…
– Садись, дописывай свой завод! Таня!
– Что?
– Эээ… как там наши арестованные моряки?
– Я утром звонила, связи с Португалией нет…
– Утром! Утром, конечно, связи не было… Ночь у них там, наверное – звони немедленно в пароходство!
– Игорь! Где, мать твою, обзор за неделю?
Кефиров уныло поплёлся к своему компьютеру, не дожидаясь, пока Лев рухнет на пол и задрыгает ножками.
– Где этот проклятый Полухин? У кого ещё нет работы?
– У меня, – с надеждой вякнула я.
– С тобой ещё разберемся, ты уже наработала!
– На сессии, – угрюмо напомнила Ира.
– Ну да, академик хренов!
– Петя в отпуске, – на всякий случай заметила Ира.
– Я тебе сейчас устрою отпуск, разумничалась!
Лев подступил ко мне с пластикой кобры, готовящейся к нападению, и зашипел:
– А теперь, Сашенька, будь добра, солнышко, собери свои тупые мозги и расскажи мне всё по порядку!
– На! – я протянула редактору диктофон. Он, как хищник, сцапавший добычу, принялся лихорадочно жать на кнопки.
– Батарейки! Батарейки у нас свежие есть? Я сегодня сойду с ума! Я урою тебя, Зайцева!
– В фотоаппарате аккумуляторы заряжены, – как бы между прочим сказала Ира, не отрывая глаз от монитора.
– А тебя кто-нибудь спрашивает? – рыкнул Лев и бешеными прыжками поскакал к полке с фотоаппаратом.
Когда диктофон, наконец, включился, все, не дыша, прислушались к моему злосчастному интервью, не забывая создавать видимость самозабвенной работы. Ира с невиданной аккуратностью методично нажимала на клавишу «-», подытоживая свою новость бесчисленными дефисами. Таня прижимала к уху трубку, набирая несуществующий номер. Кефиров с наглой прямолинейностью глядел в потолок, надеясь изобразить муки зарождения монументальной мысли. Лев поставил диктофон на стол и впитывал в себя запись, подперев голову двумя кулаками. Дора как бы ненавязчиво зияла у входа с пустыми кофейными чашками. А я беспечно сидела на стуле и болтала ногами.
Когда прозвучала фраза о квалифицированных аналитиках, Кефиров, как я и предполагала, просиял. Все мило высказанные лже-Митиным сенсации в свете последних перепетий абсолютно утратили свой блеск и очарование, о чём я не могла не пожалеть.
Запись Лев прокрутил раза четыре, и с каждым разом его лицо становилось все недоумённей. Наконец, он утомился и отложил диктофон в сторону.
– Зайцева, кто это?
– Не мучай меня, Лев. Не знаю.
– Чудненько! А трупа Митина ты точно поблизости не видела? По сведениям полиции он там должен был где-то валяться. Ты говоришь, опоздала на полчаса, да?
– Там шкаф стоял. Наверное, Джонни Депп его пристукнул и в шкаф спрятал, – злобно парировала я, осатанев от ментального насилия.
– Какой Джонни Депп? Сашка, ты что, насмотрелась кино на ночь и всё это выдумала? Теперь мозги мне паришь?
– К сожалению, нет, Лев. Этот Митин, ну, который теперь не Митин – он поразительно на Джонни Деппа похож. Даже красивей.
– Красивее Джонни Деппа? – Лев брезгливо задрал верхнюю губу.
– Честное слово!
– Н-да! Я начинаю где-то тебя понимать. Я тоже фанат «Пиратов Карибского моря». Даже сочувствую. Где-то, Зайцева, где-то! Не обольщайся. По крайней мере, теперь полиции и фоторобот составлять не придётся. Распечатают Джека Воробья – с киносайта – и вылитый убийца!
– Может, он не убийца!
– Ну вот, приехали! Может, ты скажешь, в таком случае, кто это вообще такой?
– Я в полицию не пойду!
– Как миленькая! Но об этом позже… Значит, труп Митина был в шкафу, а ты в это время выслушивала экономические сказочки про ноу-хау, млея от комплиментов по поводу своего профессионализма…
– Разрешите напомнить, что Митин покончил с собой одним выстрелом собственного пистолета и упал посреди кабинета – в этом состоянии он и был обнаружен, или вы не верите экспертизе? – цинично отметил Кефиров.
– Ах, Игорь! А может ты тогда скажешь, куда он делся, в то время, как Зайцева забавляла секс-символа своими бездарными вопросами? Экспертизу, между прочим, провести ещё не успели – это данные предварительные!
– Слушай, Саша, а ведь ты такая потерянная – может, у тебя повылазило от эротических потрясений, а? Может, труп валялся себе спокойно на своём месте, пока ты пожирала глазами этого красавчика?
– Лев! – я вытерла предательскую слезу.
– Что Лев? Откуда ты взялась на мою голову? Только такое нелепое существо, как ты, могло вымазаться в этом фантастическом дерьме! А Митин хорош! Договаривается со мной об интервью на девять, и вдруг вышибает себе мозги! Почему же он тебя, Сашенка, не дождался, если хотел сдохнуть в присутствии прессы? Видно, ты кого угодно достанешь своими опозданиями!
– Ты бы предпочёл, чтобы я записала его предсмертные стоны на диктофон?
– Ей-богу, лучше заткнись!
– А если это был сотрудник «Ойл стар»? – вмешалась Таня. – Какой-нибудь менеджер…
– И зачем он выдавал себя за директора? – гаркнул Лев. Таня притихла.
Тут вошла заместитель редактора Сонечка Герцина, вступив в свою законную вторую смену. У всех в глазах затеплилась надежда. Её неординарный интеллект всегда выручал агентство из самых тупиковых ситуаций.
– Приветик! Как вам последняя сенсация? Вы давали в утренней ленте новость про Митина?
Лев был похож на обиженного хулиганом ребёнка, который, наконец, увидел свою добрую маму и теперь готов броситься ей на шею.
– Мы, Софьюшка, теперь не только публикуем новости, мы в них участвуем! Наша гениальная Сашенька умудрилась взять интервью у покойника через полчаса после смерти! Да!
– Лев, что за юморок?
– У нас и диктофонная запись имеется: что ни слово – вылитая сенсация! Мы теперь в книгу рекордов Гиннеса можем номинироваться.
– Лев, ну действительно не смешно, что случилось?
– Чистую правду говорю! Она опоздала на полчаса, взяла интервью якобы у Митина, приехала в редакцию и только тут, наконец, решила полюбоваться на его портрет. И что же ты думаешь?
– Это оказался не он. Ну вы даёте!
Лев немедленно подсунул Софии диктофон, и мы в очередной раз прослушали вещественное доказательство моей мистической невезучести.
– Феноменально! – подытожила София, когда запись оборвалась. Интервью с мертвецом. На такое способна лишь наша Сашка!
Минутой всеобщего молчания воспользовался Кефиров.
– Если это был гипотетический убийца, я одного только не пойму – почему он не пристукнул тебя, Зайцева?
– Типун тебе на язык! – огрызнулась я.
– Мало того, он ещё четверть часа строил тебе глазки! А труп Митина ему, несомненно, пришлось затолкать под письменный стол… Когда он это успел? Наверное, когда услышал твои шаги за дверью. А ещё вероятней – этот сексапильный маньяк расчленил Митина на кусочки и распихал по ящикам, а когда ты, наконец, вышла – склеил труп суперклеем и положил на место.
– Это очень, конечно, остроумно, Игорь, но нам и так до безобразия смешно, – сказала София, вложив в свою интонацию понятное только избранным междустрочье, призывающее аналитика заняться своим прямым делом и закончить обзор.
– Я решил дать Саше недельный отпуск – пусть соберёт мозги. Я думаю, нечего ей крутиться вокруг этой истории – у нас будут околачиваться все городские СМИ, а у неё разрастётся мания величия, – отчитался Лев.
– Танюша, – ласково попросила Софья – позвони в УВД, и узнай, есть ли новости по этому поводу. Тебе, конечно, ответят, что нет – ты главное выясни, кто ведёт это дело – имя, фамилию, должность, по какому сидит адресу…
– Я поняла, – согласилась Таня и стала торопливо набирать текст письма в пресс-службу.
– Саша! – строго продолжила самая трезвомыслящая девушка в агентстве, – запиши телефон – это один из лучших в городе адвокатов, он курирует нашу редакцию, правда, обращаться к нему ни разу не доводилось… Это на всякий случай – малейший выпад – звонишь ему. Опасность тебе не грозит – мы уж постараемся пошуметь о тебе как следует в случае чего.
– В общем, не дрейфь, Зайцева! – ворвался в разговор Лев. Ты, конечно, редкая идиотка, но в обиду мы тебя не дадим!
– Хватит с меня оскорблений! В конце концов, ни в чём я не виновата. Это дурацкое стечение обстоятельств, – взмолилась я.
– Ну уж обстоятельства ты выбирать умеешь, никто с тобой в этом искусстве не потягается…
– Соня, а что, если по пироженку? Там в кондитерском подвальчике свежак только что разгрузили, – соблазнительно замяукал Лев.
– Знаешь, я без пироженки всё поняла, – вежливо отвертелась Софья.
– И?
– Она направления перепутала. Зашла в другой какой-нибудь кабинет.
– Софья Викторовна, пришёл ответ из УВД, – нараспев сообщила Таня, вынимая из принтера документ.
Все уставились на Татьяну.
– Читай! – распорядилась Софья.
Запинаясь от возбуждения, Таня продекламировала письмо от PR-службы управления внутренних дел:
«Добрый день, Татьяна! Отвечаю на вопросы. Вячеслав Митин так и не дождался вашего журналиста, как свидетельствует личный секретарь покойного.
Однако камера наблюдения зафиксировала, что девушка, сообщившая охраннику, будто направляется к Митину от вашего агентства, вошла в двери напротив, где располагается офис фирмы „Бензин Корниловых“. Пробыв там семнадцать минут, она благополучно вышла. Виктор Корнилов, владелец фирмы, утверждает, что беседовал с журналисткой Александрой Зайцевой, которая записывала интервью на диктофон».
В тот момент, когда Таня закончила читать, мой телефон запиликал, оглашая прибытие новостей. Это было уведомление от фейсбука о том, что в друзья стучится Виктор Корнилов. Меня захлестнула такая мощная волна эйфории, что даже щедрый хохот коллег не мог отвлечь внимание от фотографии умопомрачительного красавчика. Но я всё-таки собралась и жертвенно подытожила, чтобы всем было всё ясно:
– Охранник сказал направо, а я видимо, налево свернула. С детства не могу запомнить эти проклятые стороны!
– Мы все скинемся и подарим тебе компас, Зайцева, – остывая подытожил Лев, подхватывая Софью под ручку и ласково утаскивая в ванильный мир кондитерской терапии, располагающийся на первом этаже офиса.
