У меня 7 классов образования и многое мне трудно понять, но я знаю одно.
То, что далеко, на самом деле близко.
А то, что вовне, на самом деле внутри.
И наоборот: что внутри, на самом деле далеко разлито в космосе
(фраза Генриха Сапгира, со слов Константина Кедрова)
Мы хотим рассказать об авторе, который известен многим с детства, если не по книгам и стихам, то совершенно точно по мультфильмам, сценарии к которым он написал. Причём, сами мультфильмы намного более известны зрителю, чем имя автора текстов. Однако имя его хорошо знакомо поклонникам поэзии и прозы 1960-х, позднего советского и постсоветского периода. Генрих Вениаминович Сапгир (1928-1999) – автор сценариев к мультфильмам «Принцесса и людоед», «Паровозик из Ромашково» и, в тоже время, автор «Сонетов на рубашках», фантастической повести «Армагеддон». Таким образом, он и один из основных участников Лианозовской группы и, в то же время, состоявшийся детский писатель. Массовому читателю и зрителю в наше время Сапгир, как правило, известен в лучшем случае лишь с какой-нибудь одной стороны, а часто и вовсе не известен. В настоящий момент авторы, принадлежащие к андеграунду 60-70-х годов прошлого века, постепенно теряют широкую читательскую аудиторию и переходят в круг интересов профессиональных исследователей литературы. Ведь неофициальная литература имела в те годы не только огромное художественное значение, но и была, прежде всего, глотком свободы, враждебным устоявшимся советским традициям в искусстве. Именно в последней ипостаси она имела у читателей большой эмоциональный отклик, потерявший своё значение в наши дни.
Поскольку в советское время этих авторов не печатали, произведения Сапгира активно публиковали лишь в течение последних десяти лет его жизни. И сегодня будет справедливым напомнить о его значительной роли в новом неподцензурном российском искусстве 60-70-х годов. Ведь, фактически, он был одним из главных его представителей.
Удивительно, но первым учителем Сапгира ещё в конце 30-х годов стал Арсений Альвинг (Смирнов), поэт-символист, ученик и последователь Иннокентия Анненского, чудом выживший в 20-30-е годы1. Под его влиянием юный Сапгир прошёл фундаментальную школу классического стихосложения. Генрих в детстве очень много читал. Он брал книги в библиотеке сразу по трём абонементам – матери и двух старших братьев, студентов. Там его и нашёл Альвинг, преподававший в это время в литературной студии. Генриху в этот момент было 12 лет. Уже в то время, ещё до начала войны, они в этой студии своими силами переплели напечатанный на машинке сборник стихов, включавший поэму Сапгира, но, к сожалению, не сохранившийся. Когда в 1943 году Генрих пришёл пешком из Александрова, где он был в эвакуации, в Москву, Арсения Альвинга уже не было в живых. Генриха принял в художественную студию друг Альвинга, Евгений Кропивницкий. Здесь Сапгир познакомился с Оскаром Рабиным. Друзья поселились у Рабина в Трубниковском переулке, напротив Литературного музея. Вместе они создали сборник рыцарских баллад – Сапгир написал стихи, а Рабин проиллюстрировал, после этого был создан рукописный сборник стихов Генриха Сапгира «Земля», который в настоящее время находится в архиве Сапгира в Германии. Сборник включал стихотворение «Полынь»:
Я влюблён в твой острый запах,
Горько-пряная полынь.
На твоих зелёных лапах
Бродят призраки пустынь
Пахнет буйною весною,
Храпом диких табунов,
Веет свежестью степною
От простых твоих цветов.
И плывут передо мною
В расцветающей дали
Дальний край, объятый зноем,
Травы, травы, ковыли…
Вижу я глухие стены
Обомшелых крепостей
И костры с зажжённым сеном,
И приход лихих гостей.
Вижу витязей богатых
На горячих скакунах.
Вижу блеск их лат крылатых
И шелка на стременах.
На одеждах их нарядных
И яшма, и бирюза.
Но горят желаньем жадным
Их раскосые глаза.
Слышу говор их невнятный,
Стук копыт и грозный гам.
Вижу я, как тучей ратной.
Мчатся рати по холмам.
Как огромной хищной птицей,
Старым коршуном седым
От границы до границы
Распластался синий дым.
И летят на бой дружины
Загорелых удальцов.
И несётся клич старинный
Над отрядами бойцов:
«Постоим за Землю, люди!
За Святую Русь, вперёд!»…
Вот столкнулись грудью к груди,
Все гремит, кипит, ревёт.
Вижу я, в смятённом страхе
Убегает татарва.
Только сабель блещут взмахи,
Да кровавится трава.
Только звонко свищут стрелы,
Да гремит упавший щит.
И скакун осиротелый
Труп в испуге волочит.
А кругом лишь ширь степная
Да сияющая синь…
Вот о чём напоминает
Мне пахучая полынь.
Сам Сапгир считал эти стихи акмеистскими. Впоследствии, став одним из первых участников Лианозовской группы, состоящей из творческой молодёжи, сплотившейся вокруг Евгения Леонидовича Кропивницкого2, объединённой стремлением ко всему новому в искусстве, Сапгир больше никогда не возвращался к традиционным стихам и уничтожил свои ранние произведения, считая их лишь подражанием, упражнением для дальнейшего развития. Однако классическая школа всегда чувствовалась в его произведениях разных лет. «Генрих всегда ощущал себя не только художником слова, но и смысловиком: игра смыслами, смысловой ряд были для него очень важны. И в этом плане он, может быть, ближе к традиционным литераторам. Я считаю, что он вообще был очень сильно связан с русской литературной традицией. А с другой стороны, общение с художниками давало возможность применения новых приёмов», – вспоминал Виктор Кривулин.3
Стих и стихия были у него в крови. Встречи в Лианозово были открытыми, приходить на них могли все желающие. Не имея лучезарных отношений с советской действительностью, Генрих с лучшими своими друзьями, художником Оскаром Рабиным и поэтом Игорем Холиным, старались сохранить себя от её разрушительного воздействия в своём кругу общения на островке свободы в Лианозово: «И тогда же обрели нашего Великого Учителя – Евгения Леонидовича. Поэт, художник и музыкант – он жил в Подмосковье возле Долгих Прудов: двухэтажный барак на взгорке напротив храма, который построил Баженов. Там всегда, выйдешь – внизу блестит вода, а вверху – крест. Все места вокруг – и парк и берег Клязьминского водохранилища мы исходили с ним, беседуя об искусстве, о жизни, о любви – обо всём. Это была настоящая Долгопрудненская Академия. Под соснами, в орешнике и кустах бузины. Целая группа молодёжи годами приезжала к Учителю, ничего не скажешь, магнит».4 Сапгир считался человеком-праздником, обладая огромной позитивной энергией, с внешней лёгкостью он преодолевал любые нелепые и досадные жизненные ситуации, характерные для того исторического периода.
Первым незабываемым приключением стала публикация произведений лианозовцев в первом самиздатовском журнале «Синтаксис». А. Гинзбург уговорил Сапгира опубликовать в созданном им поэтическом альманахе написанную Генрихом в 1958 году поэму «Бабья деревня». Несмотря на то, что самиздатовский журнал не имел никакого отношения к политике, все были наказаны. Власти не прощали отступлений от установленных правил. Больше всех пострадал сам молодой редактор, об остальных участниках напечатали статью в «Известиях» – «Бездельники карабкаются на Парнас», где всех заклеймили. Эта история полностью уничтожила даже самую призрачную надежду быть опубликованным. В это самое время и предложили Генриху Вениаминовичу писать для детей. Борис Слуцкий привёл его в редакцию издательства «Детский мир», и Сапгир понял, что это единственный шанс остаться в литературе. Прогрессивный главный редактор «Детского мира» (позднее «Малыш») Ю.П. Тимофеев пригласил сотрудничать и других лианозовцев. Однако лишь Сапгир был полностью признан как детский поэт, остальные, напечатав несколько детских книжек, ушли из детской литературы.
Взявшись писать для детской аудитории не по своей воле, он, тем не менее, сразу стал перспективным детским автором. Есть мнение, что именно классическая школа стихосложения помогла в этом Сапгиру. В 1968 году Сапгира даже приняли в Союз Писателей – именно как автора книг для детей. И, когда, казалось бы, всё шло благополучно, произошла новая абсурдная история. Как детскому писателю, Сапгиру поручили работу с молодёжью. Генрих Вениаминович взялся за новое дело с большим рвением. По его воспоминаниям, он привёл в Союз участников литературного объединения молодых поэтов СМОГ.5 Затем он организовал встречу с молодым художником из студии Белютина «Новая реальность».6 После организации этих мероприятий Сапгира исключили из Союза Писателей, даже не успев выдать ему членский билет. Обидевшись на писателей, Сапгир, однако, тут же вступил в Союз Кинематографистов, где его, как он вспоминает, «ещё не знали с плохой стороны». Возможно, именно по этой причине детям посчастливилось получить много новых хороших мультфильмов, сценарии к которым написал Генрих Сапгир.
Вместе с Сапгиром над книгами для детей и мультфильмами работали его друзья-художники, многие из которых бывали также и на встречах в Ланозово. Виктор Пивоваров, например, оформил детские книги: «Леса-чудеса», «Про Фому и про Ерёму», «Красный шар», «Карманный комарик», «Полосатые стихи», а также несколько книг Овсея Дриза в переводах Сапгира: «Зелёная карета», «Мальчик и дерево», «Хелемские мудрецы» (не вышла).7 Виталий Стацинский проиллюстрировал пособие для дошкольников «Приключения Кубарика и Томатика или весёлая математика». Художники-лианозовцы чаще всего участвовали в оформлении детских книг издательства «Детский мир», поскольку главный редактор Тимофеев был более лоялен к ним. Но у Сапгира был и соавтор, вместе с которым они писали сценарии для мультфильмов. Геннадий Цыферов дружил с Сапгиром, но не входил в Лианозовскую группу. В 60-е годы Генрих создавал детские книги, сценарии для мультфильмов, пьесы для детей, был автором огромного количества текстов для диафильмов.
Во многом именно влияние друзей-художников по Лианозовской школе имело огромное значение для Генриха Сапгира и определило абстракционистскую часть в его творчестве, тогда как литературная составляющая была классической. Сапгир посещал выставки своих друзей, если им удавалось их устроить. Был он на знаменитой бульдозерной выставке, после которой Евгения Кропивницкого исключили из Союза художников, а Оскар Рабин был вынужден в итоге уехать из страны. Сапгир принял участие в выставке художников – нонконформистов в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ. Решение об участии в выставке было принято Сапгиром спонтанно. На полотняных спинах двух своих рубашек он написал фломастером два своих сонета: «Тело» и «Дух», так их и повесили на стене павильона. Таким образом, родилась идея цикла «Сонеты на рубашках». Но провисели эти рубашки на стене павильона недолго. Начальство потребовало, чтобы их убрали, потому что текст не прошёл цензуру. Сапгир на протяжении всего творческого пути был склонен к перформансу, идея с рубашками стала началом так и нереализованного проекта экспозиционной «комнаты-текста», помещения, отведённого под квартирную выставку, но представляющего собой связный поэтический текст. Виктор Кривулин вспоминал: «Осенью 1975 г. Генрих привёз из Москвы первые экспонаты для «комнаты-текста», две добротные, тонкого полотна белые рубашки со стихами «Плоть» (изрезанную ножницами, в дырах и т.п.) и «Дух» (свежевыглаженную, накрахмаленную, франтоватую). Мы их повесили в пустой платяной шкаф в моей комнате… И услышав о смерти Генриха, я вспомнил, как пронзительно одиноко выглядели эти аккуратно развешанные рубашки в шкафу так и несостоявшейся «комнаты-текста».8
На «детского» Сапгира оказало влияние творчество обэриутов, с которым он познакомился, в общем-то, случайно. В 1958 году, когда умер Заболоцкий, Генрих ещё работал на скульптурном комбинате. Его друзьям – Лемпорту, Силису, Сидуру9, – заказали надгробие. В мастерскую пришли тогда дети Заболоцкого, Никита и Наташа. Сапгир сдружился с ними, а за Наташей он даже ухаживал. Заболоцкие подарили ему «Столбцы», перепечатанные на машинке и переплетённые суровым полотном. До этого о творчестве обэриутов Сапгир, по собственному признанию, знал лишь отдалённо.
Третий крупный скандал, происшедший в жизни поэта, имел и вовсе печальные последствия. В 1979 году известные литераторы выпустили альманах «Метрополь», включивший в себя большой пласт неподцензурных текстов разных авторов. В числе прочих было напечатано несколько стихотворений из сборников «Голоса», «Сонеты на рубашках» Генриха Сапгира. Один из выпущенных экземпляров был передан в США для публикации. После разгрома альманаха Сапгир не имел возможности публиковаться даже как детский автор.
Стихи «для взрослых» Сапгира публиковались за пределами страны и раньше, но поэт относился к этому очень осторожно. Первая публикация в России состоялась в 1988 году в журнале «Новый мир», и в неё, наряду с более поздними «Сонетами на рубашках», вошли три текста из «Голосов». Первой официальной публикации своих «взрослых» стихов в России Генрих Сапгир ждал 40 лет.
В конце 80-х Генриха Сапгира начали активно публиковать, он написал в это время несколько прозаических произведений – «Сингапур», «Армагеддон», легко освоил компьютер и тщательно сохранял все черновики в электронном виде, благодаря чему сегодня имеется электронный архив его поздних работ. Стремясь ко всему новому, он пишет каждое своё произведение в уникальном стиле, постоянно экспериментируя, играя не только словами, но и смыслами. В этот период написаны и опубликованы «Черновики Пушкина», «Генрих Буфарев», «Дети в саду», «Стихи на неизвестном языке». Сапгир также устраивает встречи с читателями, презентации своих книг, участвует в вечерах и презентациях книг других авторов. Появляется возможность участвовать открыто в различных поэтических фестивалях у себя в стране и за её пределами. Поэт Константин Кедров вспоминает, что познакомился с Генрихом в 1989 году во Дворце молодёжи на знаменитом вечере «Минута немолчания». «Мы любили выступать вчетвером: Игорь Холин, Генрих Сапгир, я и Елена Кацюба» – пишет Кедров. «Где-то году в 90-м нас пригласили выступить на семинаре молодых писателей, который проходил в ВКШ (Высшей комсомольской школе)».10 Кедров рассказывает о выступлении в театре в Париже в театре рядом с Мулен Руж и на международном фестивале авангарда в театре на Монмартре в 1991 году, в Центре Помпиду среди экспонатов Сальвадора Дали и основоположника сюрреализма Андре Бретона. В театре на Монмартре Сапгир продышал с большим успехом своё известное стихотворение «Море в раковине», состоящее из вдоха и выдоха и естественно не нуждающееся в переводе. Из воспоминаний Константина Кедрова о поездках в Париж:
«Идём мы с Генрихом по бульвару Распай. Навстречу молодая парижанка. „Знакомься, – говорит Генрих, – моя дочь“. Познакомились. Дальше идём. Бродим по Латинскому кварталу, навстречу – парижанка. „Ты будешь смеяться, – говорит Генрих, – но это тоже моя дочь“. – „Как? Опять?“ – „Так уж сложилось, у меня обе дочери – парижанки“. Так и гуляли по Москве, по Коктебелю, Парижу – и везде родственники, друзья, друзья друзей… Любящие Сапгира – это государство во всех государствах».11 Кедров подводит итог: «Я тогда сказал Генриху: „Вот сбылось пророчество „Известий“ 1959 года – „бездельники“ и впрямь на Парнасе. Только надо было написать: „Бездельники карабкаются на Монпарнас“».
Можно сказать, что сбылось и пророчество Сапгира: «Однажды Генрих меня спросил», – пишет Кедров:
«– А тебя напрямую в КГБ вызывали?
– Напрямую никогда. Гадили через третьих лиц.
– А меня вызывали. Кулаком стучал по столу какой-то олух: „Убирайтесь отсюда к чёртовой матери!“ Я ответил: „Нет, это вы убирайтесь, а я останусь“».12
Так получилось, что упорство и позитивный настрой, пускай даже внешний, победили, и Генрих Сапгир всё-таки пережил угнетавшую его систему.
В 1999 году, перед самой смертью, Сапгир вместе с Андреем Вознесенским вступили в весёлое поэтическое сообщество ДООС (Добровольное Общество Охраны Стрекоз), созданное Константином Кедровым и названное так по аббревиатуре из стихотворения Кедрова «ДООС» (1984 г.). Оба поэта были давними друзьями этого сообщества, и при их вступлении было принято решение всем участниками присваивать забавные поэтические звания. Константин Кедров – стихозавр, Елена Кацюба – libellula (стрекоза по-итальянски), а Вознесенский и Сапгир стали стрекозаврами. Это расширение ДООСа зафиксировано выпуском сборника «НовыеДООССкие». В этот сборник вошли поздние стихи дыхания, переросшие в цикл «Еврейская мелодия».
К произведениям, написанным для детской аудитории, интерес автора заметно ослабевает, однако их продолжают публиковать. Одним из последних произведений, написанных для детской аудитории, стало стихотворение «Смеянцы». В этом произведении, созданном в 1995 году, присутствует языковая игра, а также отсылки к стихотворению Мандельштама «Давай поедем в Царское село» и известным песням советских исполнителей, что делает их интересными и для более взрослой аудитории.
Сапгир умер в октябре 1999 года от инфаркта в переполненном московском троллейбусе по пути на презентацию книги «Поэзия безмолвия. Антология» А.И. Кудрявицкого, где он должен был выступать. («Рейс троллейбуса – на небо», – строка в тексте Генриха Сапгира «Странная граница», 1999). В настоящее время сложилась такая ситуация, что, как ранее в советское время, «детские» произведения автора известны публике больше, чем «взрослые». По ряду причин произведения «для взрослых» снова публикуются мало, зато мультфильмы, снятые по сценариям поэта, хорошо знакомы детям. В 2008 году в издательстве «Время» вышел сборник произведений Генриха Вениаминовича под название «Складень», включивший «Голоса. Гротески» (1958-1962); «Псалмы» (1965-1966); «Люстихи» (1965-1966); «Элегии» (1967-1970); «Московские мифы» (1970-1974); «Сонеты на рубашках» (1975-1989); «Генрих Буфарев. Терцихи» (1984, 1987); «Этюды в манере Огарёва и Полонского» (1987); «Дети в саду» (Коктебель, лето 1988); «Мёртвый сезон» (1988). В настоящий момент обладатели электронного архива ведут переговоры об издании второго тома произведений автора с таким же названием, не вошедших в издание 2008 году, в том числе «Черновики Пушкина».
Большой вклад в сохранение наследия и памяти о Генрихе Сапгире внесла его третья супруга, ныне уже тоже покойная Людмила Родовская. Благодаря её деятельности был создан электронный портал «Сапгир о Сапгире», который включил в себя огромное количество его текстов и интервью, которые он в большом количестве давал различным изданиям в последние годы жизни. Теперь, несмотря на то, что основной архив Сапгира находится в Бремене (Германия), интересующиеся биографией автора читатели и исследователи имеют возможность многое узнать о жизни Генриха Сапгира фактически из первых рук.
_____
Примечания:
1 Г. Сапгир «Рисовать надо уметь, или в искусстве всегда есть, что делать». Беседу вела Татьяна Бек М., 2019 [Электронный ресурс] Беседы с Сапгиром и о Сапгире. Монологи. // http://sapgir.narod.ru/talks/with/with01.htm
2 Евгений Кропивницкий и его жена, художница Ольга Потапова, жили в деревне Виноградово, около станции Долгопрудная по Савеловской железной дороге. Дочь Кропивницких, Валентина, вышла замуж за Оскара Рабина, они тоже поселились поблизости, в бараке на станции Лианозово. Так возникла знаменитая Лианозовская группа – неофициальное художественное объединение.
3 «От него исходили поразительные лучи любви». Беседа с Виктором Кривулиным
[Электронный ресурс]. Беседы с Сапгиром и о Сапгире. http://sapgir.narod.ru/talks/about/krivulin01.htm
4 Г. Сапгир Автобиография [Электронный ресурс] Беседы с Сапгиром и о Сапгире
http://sapgir.narod.ru/album/bio/bio01.htm.
5 Литературное объединение, организованное В. Алейниковым и Л. Губановым в 1965 году. Аббревиатура СМОГ расшифровывается как «Самое Молодое Общество Гениев». Лозунг – Смелость, Мысль, Образ, Глубина. Смогисты преследовались властями.
6 «Новая реальность» – творческое объединение художников неформальных направлений в искусстве СССР второй половины XX века. Руководитель – художник Элий Белютин. Любые неформальные объединения были запрещены и преследовались властями.
7 В. Пивоваров. «Серые тетради». М., Музей современного искусства «Гараж», 2017. С. 218.
8 В. Кривулин «Последние стихи. Слово о поэте»
[Электронный ресурс] Журнальный зал https://magazines.gorky.media/arion/2000/1/poslednie-stihi-2.html
9 Лемпорт, Сидур и Силис - Скульпторы-шестидесятники группы ЛеСС. Сапгир познакомился с ними, работая на скульптурном комбинате нормировщиком.
10 Кедров-Челищев. Мемуары о Бурлюке, Сапгире, Холине, метаметафоре.
[Электронный ресурс] https://proza.ru/2007/11/28/246
11 В. Пивоваров «Холин и Сапгир ликующие». М., Музей современного искусства «Гараж», 2017. С. 30.
12 Там же, С. 26.
