железнодорожного железа пожеванные губы отполированы до цвета Жё
они едут меня в жуть жгучую
черную – четкую на белом вжике живучести Совести
(выжжена сердцевина моего Яблока
жимолостным цветом Заоконной Собаки, которая не lupus est, а все еще играет с ним в прядки
на жидких вечерних грядках жухленьких деревень Родины)
да, удивила я пространство Жизнью
бьющимся желобом сонной артерии под животом Головы, даже когда сплю
и сама напугалась: сжалась в комок Жизненский
обратно ушла в желторотую мимость – женщина! – на первой же остановке
Жёвузэм-Жёвё
**
и вот в комнату входит мама
и воздух в смятении: сгущается: толкает меня в правый бок
я падаю со своего стула
и лежу
(с пустым ртом под зажатыми губами)
не в силах говорить с ней
не в силах услышать, что
я лежу на полу – я была бы ракушкой@
в круглом озере правого маминого глаза
я была бы пеликанышем↔ маленьким
в круглом небе левого глаза Маминой Головы
а Лицо ее такое большое: приближается словно в рапиде
осыпает веснушки на столы моих щек
ни слова не возьму – ни слова не отдам ей
(баста!)
даже если ковыряться во мне станет
(эту нежность не выразить разрушительную)
и вот хлопает дверь:
мама, это я сбежала
(когда ты прикасаешься кардиограмма делается зеленой)
мама, это руки мои дверью хлопнули и сами себя ушли
перестали меня быть рядом
***
возьми с собой щетку зубную –
вот увидишь: скоро уже Снег
(будем счищать его с Крыши,
пятками согревать Крышевое безжизненное железо)
было меня или не было?
(было, потому что видела: Снег уже даже вверх летел во времена иные)
лягушачьи косточки рук моих
тотчас же замерзают, увидев пушистое небо
тело вжимается в пропасть Синего Внтуреннего
и платье на вешалке клетки грудной крича трепещет о главном
расчеши Снег мой своей зубной щеткой
и уложи на лопатки тело, освободившееся от глупостей.
****
вторая,
просыпалась она уставшая
мечтающая быть первой, а не второй
быть Быковой-Первой
стало быть сны ее пахли остывшим чаем
от которого утром не отчистить зубы даже за сто минут
и подушка следы оставляла
на конверте пустом не выспавшегося лица
в котором сухая утренняя спала слеза
завернувшись в теплые щеки
вторая,
она волосы мятые собирала в квадрат
желая вместо этого на груди его их крестом выкладывать
на груди волосатой того приблизительного, от сна податливого
и тяжелого
похожего на папу, но не
и рука дрожала ее, когда она с ножом стояла
над названием своим второстепенным
но вспороть так и не смогла
(!!)
*****
мои руки живут по тебе вверх ввысь
словно два насекомых млекопитающих, взбирающихся по травинке
голос – крик сердца водосточных труб в апогее дождя
я бы ушла тебя миновать мною
потому как слово ждать имеет конец
(глагол задыхается в тесте миллионного дня, будучи уже в НЕбыти,
будучи исчерпанным черпаком собственных рук)
я руки свои оставила на затылке твоей головы
скоро Снег – вот увидишь
(если можно смотреть в окно твоими глазами)
*******
меня было два ё
одно засыпало с книгой уже поутру
замершее, ложилось под бок ко второму, давно сопящему
если одно снимало с утренних ног носки ночные –
второе ё их разбрасывало
(потому как не дело чрезмерный порядок Быти)
если случалась Любовь, то одно ё летало
а второе было землей ему или паркетом вощенным
одно ё носило ключицы в ладонях другого ё
между пальцев ноги сжимая секреты головы Общего Тела
радости-грусти всегда были кратны двум
разлетаясь на небе двузвездными точками белых скоплений зубов Душ Человеческих
было меня два ё
было два
а потом просто не было
стало Перестало Быть
********
косточки позвоночника трутся о твои пальцы
(они влюблены)
но ветер холодный, и шторы дрожат и бьют тебя по лицу рьяно:
не смотри, Изумленный!
читай нечитаемое – то, в чем дыхания нет
почему-то борода на твоем лице пробивается рыже-оранжевая
словно ты нес букет одуванчиков
а донес лишь пыльцу на севере своего Лица
не сбривай – не спорь с большим
в капельках небывалого – Ночь:
заштриховка реальности главным
*********
нет Дома кроме тебя
сказавшего мне прямо в Сердце
вот это звенящее шы
и двери груди тогда захлопали:
оказалось, что есть крылья у маленького такого Тела
и молвила: я руки Деревьев, которые…
голова приказала ногам: убейте
последний сгусток междупространства
а ноги – стояли
(…)
и вот я уже на балконе твоих ключиц:
этот вид самый горький
и Нежность его кругла и печальна
**********
во сне тела – без глаз
они смотрят во внутреннюю воду
рыбьи руки твои
подрагивают, не понимая Яви
скользят по ней, как клешни городских русалок по скользким стенкам бассейна Небыти
блики на чешуе сна квадратны от строгости кафеля
не находи найденное – его нет
звук без стука входящий в твою голову –
это я
твоя Несуществующая Дочь
наши тела обтекаемы – страхи мимо в мимость уносятся
и плавники скрипят, их задевая участь
а итог: утренний след от подушки на розовой твоей щеке
