(разбор повести Виктора Власова «Под стопой Одина», отрывок которой уже свёрстан в культурно-просветительский художественный журнал «Литературный Меридиан» № 6 2012)
Сюжет повести «Под стопой Одина» строится вокруг любимой В.Власовым темы социализации неадекватного человека. Главный герой, Шеффри Мак Дар, обладает неимоверной внутренней мощью, он сродни друидам или старо-ирландским святым (Синах Мак Дара, к слову, реально почитаемый на Западе Ирландии «святой» VI века Н.э., покровитель рыбаков, построивший часовню на острове Cruach-na-Caurra). Однако, несмотря на это, Шеффри увечен – он искалечен от рождения заклятьем повитухи и его присутствие вместо благоденствия приносит окружающим несчастья. Погибают его родители, сходит с ума приёмный отец кузнец Гобан; Шеффри также по неосторожности (?) убивает своего учителя фехтования гаэло-норвежца Кьярана, который отдал его под покровительство чуждых богов – Одина и др. Шеффри – герой-одиночка, которого подбирает некий благородный авантюрист и использует как самостоятельную боевую единицу для «точечных» операций. Собственно, воинственность и уникальность его как бойца по странному стечению обстоятельств оттенены созвучием имени Мак Дар и одной из техник контактного боя – дар мак (смертельные удары по уязвимым точкам на теле).
Другая ипостась главного персонажа, безумца и убийцы, как бы в насмешку названа именем Сафир. Но при внимательном анализе образа обнаруживается – и это «второе» имя не случайно! Внутри Шеффри Мак Дара – Сефиро, как его назвал лекарь-китаец Миддий, а за ним подхватили прочие – спит до поры добрая сила защитника и дружелюбие, несмотря на грубое, отталкивающее поведение, нежное сапфировое сияние глаз притягивает к нему товарищей. Грубость – оказывается всего лишь подростковой неуклюжестью, ведь «здоровяку» всего-то лет пятнадцать от роду. Ненависть любимой девушки, неприятие товарищей по отряду – всё это, в конечном счёте, оказывается преодолимо, если человеку помочь раскрыть истинную сущность – утверждает Виктор Власов. Такое представление для народной культуры в целом – глубинное ожидание, архетип души. Мы ведь подсознательно, как сказал бы знаменитый психолог Эрик Берн, с уровня археопсихики, надеемся, что нас поймут, спасут, примут, что мы способны преодолеть свои несовершенства каким-нибудь волшебным образом. Потому излюбленные у всех народов волшебные сказки всегда утверждают, что Добро непобедимо.
«Вторая половинка» главного героя – Лаурина Уолш, валлийка, с одиннадцати лет состоящая при отряде Тауруса, непростой образ. Её характер дополняет Шеффри Мак Дар, изображён в динамике – перемена от влюблённости к ненависти, неловкость от ухаживаний высокородного бальи Кэмпбелла и сэра Эдерна сменяется привыканием её к статусу констебля замка. Трогательна стыдливость от глубокой детской личностной травмы, компенсированная жёсткостью и ехидством. Освобождение от психологической тягости Лаурине даёт доверительное общение в заключительной фазе с Шеффри, таким же увечным, как и она, обретшим себя. Девушка решается рассказать «мужчине» о насилии над нею, ещё девочкой, старого мерзавца, «богача Брэ», только потому, что пожалела излившего перед нею душу мальчишку, которого прежде люто ненавидела. Доверительность прямо-таки Раскольникова и Сонечки, только с трагическим зачином и со счастливым исходом! Тут Виктор Власов, кажется, превзошёл самого себя.
Для того чтобы проиллюстрировать особенность, бывшую одной из основополагающих в народной культуре, автор выбрал самый подходящий, на мой взгляд, географический регион и даже историческую эпоху – Высокое (или классическое) Средневековье Шотландии. Имена персонажей, непривычные для слуха русскоговорящих читателей, чётко соответствуют их роли. В имени заключена судьба – это подтверждается сюжетом повести «Под стопой Одина» неоднократно.
Авантюрист, главарь отряда наёмников, Фэрганем Таурус – буквально переводится «человек без имени», образ собирательный, воплощение Фингала, легендарного героя, предводителя фениев ирландских народных сказаний. До сих пор литературоведы не пришли к единому мнению, кем же был Фингал – ирландцем или норвежцем? В повести Власова вождь катхи, Фэрганем Таурус тоже непонятно, какой национальности: то ли он гаэл (по имени), то ли норвежец (по небрежению традициями горцев Хайлэнда). Он не тушуется перед представителем королевской администрации, притом же и не стремится превратиться в землевладельца. Стихия Фэрганема – война. Он собирает вокруг себя самых умелых и самых талантливых, живо интересуется передовыми технологиями военного искусства, обогнавшими своё время. Этот азарт становится причиной включения в отряд мечника Сефиро, орудующего новым для той эпохи оружием – длинным мечом, клеймором, а после – причиной нападения отряда на город Бэлдун: Таурусу стало любопытно проверить в деле новое оружие, летающих «драконов», снаряжённых пороховыми бомбами. И сам он не наблюдает со стороны, а рискует собственной жизнью, пилотируя один из аппаратов.
К слову сказать, в описываемый Виктором Власовым период в Шотландии порох был новым словом военной науки, и читателям следует это оценить! Вообще впервые источники упоминают обстрел крепости Стерлинг в 1303 году из 17-и орудий свинцовыми ядрами, а на континенте впервые пушки применил король Англии Эдуард III только в Столетнюю войну, разбив французов и генуэзцев. Порох использовали для защиты крепостей, а в полевых условиях огнестрельным оружием пренебрегали. Фэрганем Таурус, напротив, принимает на вооружение стрелы с пороховыми гранатами. Как и Жанна Д’Арк, вопреки тогдашней традиции уделявшая большое внимание артиллерии.
Вождь катхи не своенравен – он выслушивает советчиков и принимает решения, которые не всегда нравятся ему, он не особенно бережёт наёмников, но не проливает крови напрасно. Кому-то кажется, будто длинноволосый и мечтательный авантюрист – «голубой», но это не следует из повести. Фраза Шеффри «Таурус не любит женщин?» не находит подтверждения в реплике Лаури: «Он предпочитает отдаваться старым графам… Наёмников содержать на что?» Ну не верю я, что «голубизной» можно обеспечить жалованье нескольким тысячам наёмников! Скорее, тут метафора. Посему нравственной диверсии против российской молодёжи не усматривается.
Бальи (судья и воевода области) Гилливрэй де Росс – буквально «служитель закона», персонаж выдуманный. Да, в источниках было упоминание о «бальи Росс», но тот был ставленником не короля, а Макдональда, и совсем в другой исторической области. Тем не менее, отчего не пофантазировать? Клан Росс – звучит как будто чем-то родным (тем паче, как минимум две дамы из этого рода носили имя Ефимия!). Это близко русскоязычному читателю и – находка автора! Кроме того, как раз в описываемый период Россы сближались с Макдональдами, лэрдами Островов, и до их выступления против короля Шотландии оставалось каких-то двадцать пять лет, а потому стремление заполучить новое оружие, которым автор мотивировал сюжетную линию Гилливрэя Росса, не выглядит невозможным. Куда идёт отряд? В старинный замок Арнейл, что поблизости от так называемой «Кладовой Уоллеса» – там, в Ардроссане, Уильям Уоллес похоронил английский гарнизон, свалив на них также весь провиант. А, как известно специалистам, на останках и органике в скором времени образуется большое количество селитры. Вот за этой компонентой пороха и тащится отряд наёмников. Больше того, именно через замок Россов Арнейл, что на друидических Старых Холмах Дал-Риады, проходила в древности дорога, по которой к месту погребения везли королей Шотландии. Мало ли, что могли искать в этих местах посвящённые люди!
Например, Дёран – тоже хитрый авантюрист, использующий авантюру Тауруса и Росса в собственных корыстных интересах, остающихся неведомыми даже читателю – буквально «беглец, изгнанник». По-моему, очень тонкий манипулятивный приём, в духе прозы Виктора Власова, в полном соответствии с его профессией педагога.
«Богач Брэ» – вообще «говорящее» имечко – не просто тождественные первые слоги имени и фамилии этого персонажа, а вся его истинная сущность «сексуального извращенца».
Есть имя, созвучное имени персонажа легенд о короле Артуре, Мирддина (Мерлина). Миддий, китаец-лекарь, непостижимыми путями оказавшийся в Шотландии, в отряде всё того же оригинала Фэрганема Тауруса, полностью соответствует своему настоящему имени Минж Дуий – цельный и мудрый. Этот персонаж – стержень сюжета, неизменный и авторитетный, он абсолютная ценность для предприятия Росса, он причина возникновения коллизии, венчающей сюжет – захвата крепости и задержки в ней Шеффри и Лаурины, выводящей их отношения на первый план.
Сарих с Иоахимом также два самостоятельных ёмких образа, причём мстительность Сариха неявно мотивирует одну из заключительных сцен – кто, кроме него, смертельно уязвлённого Мак Даром, запер Шеффри в подземелье перед поджогом башни, напичканной порохом?
Можно долго комментировать образы и сцепления характеров, созданных Виктором Власовым, можно даже писать по ним школьные сочинения – настолько правдоподобны и тонко мотивированы они психологически. Хочется отметить ещё одну особенность повести – помимо исторически точного подбора нюансов, создающих чёткую узнаваемость места действия, отличающую его от прочих регионов и эпох, в тексте присутствует нечто свойственное не исторической прозе, а новому и ещё не вполне оформившемуся жанру «фолк хистори». Помимо «наукообразия» этот жанр характеризуется эмоциональностью, приглашением к полемике. Наука свидетельствует: современники Эдуарда III Английского и Давида II Шотландского горячо спорили о происхождении их народов. Англосаксы отстаивали версию, будто Британские острова заселены потомками сыновей Брута, шотландская партия объявляла себя потомками ирландцев, то есть кельтами. А Виктор Власов, развивая особое мнение бенедиктинца Беды Достопочтенного (VII-VIIIвв. Н.э.), не только производит пиктов из Скифии – он делает смелое предположение о происхождении допиктской археологической культуры кромлехов.
Эти сооружения сродни культу Перуна и Велеса, но не славянские, а с латинским корнем. Кромлехи связаны с друидизмом, что также отражено в повести, а друиды – тоже по-латыни – духовные вожди раскола (de-rui - лат. отклоняться, откалываться)! Вроде староверов никонианцев. Так в повести появляется фрагмент, иллюстрирующий реалии языческого поселения, будто бы невозможный в XIV веке на землях христианской Шотландии. Но есть «но»: как раз при Макдональдах в Аргайле процветала культура гаэльского нео-друидизма, поощрялись барды, распевающие о подвигах языческих героев, богов и фэйри. За всем этим языческим уклоном ирландского христианства стояли, по мнению исследователей, тамплиеры, искавшие убежища после разгона их Ордена Папой римским. И это также спорно! Но для повести в стиле фолк-хистори вполне уместно, органично.
В целом моё впечатление от «стопы Одина» самое положительное. Мне доставило удовольствие не столько чтение, сколько собственные размышления вокруг сюжета этой повести. И вот, что ещё я обнаружил: шотландские горцы по описанию их характера Вальтером Скоттом весьма схожи с нашими кавказцами: дикие, нищие, гордые, злобные. Оттого, наверное, намучившись со своими горцами, англичане так нежно любят наших.
У Власова в «Одине» этого неполиткорректного взгляда нет. Ему не интересно! Виктор Витальевич больше переживает за человеческие души, за психологическое разнообразие и благополучие. Вне зависимости от эпох…
Действие повести происходит частично в состоянии сознания главного героя, частью же во сне. При этом сновидения воспринимаются им как часть реальности – также особенность избранного периода истории человеческого общества. Шеффри видит вещие сны – как Эдгар Кейси, как Нострадамус. Реальностью воспринимаются действующими лицами повести и надуманные колдовские возможности несчастной «ведьмы» по имени Сорча, и смерть проводника Маркхэма непонятно отчего (почему бы, к примеру, не от тромбоза коронарной артерии?), и несчастный случай с Банваном, зацепившимся за какую-нибудь болотную водоросль, и утонувшего от суеверного страха. Словом, незачем искать в этой повести признаки фэнтези – тут ведь совершенно иной жанр!
По стилю могут быть вопросы – да, вначале повести как-то поживее, а потом изменившийся масштаб событий вынудил автора речь «засушить», но сюжетные линии, на мой взгляд, превосходны. Надо работать над стилем! Надо не лениться – возвращаться и переписывать целый ряд сцен. Возможно, Виктор Витальевич прислушается к моей благожелательной критике и хотя бы в будущем озаботится стабильностью собственного художественного стиля.
