…Нет, правда, речь в этой эпопее именно о таких вещах – неподъемных и одновременно понятных любой кухарке, если вспомнить идеологические штампы прошлого. Раньше в русской прозе жена мужу говорила, смотри, мол, голубчик, не спейся, а он ей: «Авось, пупочка не сопьюсь», а теперь? И не в феминизме дело. Просто по тем же народным традициям муж этаким Чичиковым, в частности, в романе «Клязьма и Укатанагон» Юрия Лавут-Хуторянского и остался, кладывая миллионы в народную душу и народное же хозяйство, а жена напоминает, что нет у нас никакого народа, хотим из него сделать хотя бы этнос, а он смотрит исподлобья и грозно мычит. «Он хочет отобрать все назад, если кто не заработал, а если кто-то вдруг сам да вдруг честно заработал, то тоже отобрать, он все у всех хочет отобрать, - уточняет супруга главного героя. - И не хочет он никакого эффективного собственника для своих национальных богатств. Понимаешь? Не хочет. Он хочет сам валяться на этих полях и гулять с веселой компанией в этих лесах, хоть и без порток».
В целом, перед нами проходит любезная любому знатоку жизни «без порток» картина и девяностых, и нулевых. Герои долго подбираются друг к другу, причем сюжетная случка «барышня и хулиган» здесь работает с точностью до наоборот – парень поначалу боится даже в портки (ну хорошо, трусы) любимой залезть, а сама она в дальнейшем вообще в «Единую Россию» депутатом идет, а муж так романтиком и остается. Ну, с НБП, то есть дружит и всячески свои нажитые честным трудом миллионы дискредитирует. Даже возрождая к жизни целые области черноземных га.
А ведь как хорошо раньше было, а? Жена ему, а он ей… «Коррупция, распил бюджета и уголовное преступление — по сути, единственно возможное распределение народных богатств между теми, кто сможет с ними когда-нибудь хоть как-то управляться», - горячо уверяла еще не замужняя за партией супруга, а жених тем временем молодую поросль революционеров защищал да народ от пьянки по селам будил.
Или вот еще сюжетная линия – о ресторанном лабухе, композиторе и наркомане, который когда-то с нашей депутаткой, как нынче говорят, жил. Именно он, оказывается, и есть главное действующее лицо в романе – а не местные олигархи с помещичьими ухватками – поскольку это именно его дневник обо всех этих событиях публикует автор. Где взял? Инопланетяне подбросили, чтобы во второй части романа забрать к себе, откуда он всю нашу жизнь созерцает. И пишет, и пишет – как Чкалов в небе у БГ. «Повествование идет от третьего лица, так как в целом моя роль — это роль некоего ловца словесной рыбешки, использующего ее посверкивающую чешую для пересказа подсмотренных прошлых и будущих картинок». И какое повествование! Это же гамма переживаний на лице то ли карты будней, то ли нашего общего (коллективного) подсознательного. «Какая-то дрожь подключилась, его окатило воспоминаниями, стали вдруг сами собой вываливаться какие-то звуки, какие-то рыдания… что с этим делать?.. «рай вперед и рай назад» — «рай»? или «играй»? или «дай»? Дай, дай вперед или дай назад… туда надо, где возникают слова — и он полез внутрь, а там подоплека была неотделима от переплетения нервов, костей и мускулов, секрета желез и обыденной работы клеток — тут все было логично и просто: природа ни на что не обращала внимания, слова сами говорились какие нужно, она занималась своими делами и шла к своим важным целям, важным для самой себя, одолевая, если надо, любое человеческое, какие нужно слова потом вырабатывались».
И после подобного катарсиса с мимесисом вкупе (речь о маскараде главных героев, которые оказываются второстепенными), такая дальше благодать русской прозы в романе разливается. Мишки на природе балуют, членистоногие участвуют в построении новой жизни, а над всем этим реет не Святой Дух, а вовсе тот самый великий и прекрасный Укатанагон. То ли небесное царство, то ли космический демиург. Сеет и пашет он в полях Высшего Разума, получив, тем не менее, карт-бланш от потустороннего дяди на заселение нашей планеты разными героями и персонажами. Наверное, для того, чтобы и хоть какая-нибудь другая у нас жизнь (пускай даже в прозе) случилась, и будущим поколениям реформаторов урок, ну и для правильного ведения суда и следствия над всеми нашими человеками с депутатами, пупочкам и голубчиками включительно.
Журчала. Разве лучше ей было бы в молоке утонуть? Это не тараканы, это целая разумная цивилизация.
Эрибарус Младший. А что может подтвердить ее разумность? А? Все молчат. Видите, уважаемый племянник, некому. Ты как, Арифья?
Арифья-о-Герита. Разумность всегда была под вопросом.
Ма. Не для разума она выращивалась.
Журчала. Это да. Вынужден присоединиться к такой формулировке. А ты, Кауни?
Кауни. Я против.
Дед. Вообще-то я не объявлял еще голосования.
Кауни. Нужно выслушать все аргументы!
Давайте, что ли, послушаем?
Юрий Лавут-Хуторянский. Клязьма и Укатанагон. – М.: АСТ, 2019
