МАЙСКАЯ ГРОЗА
Люблю грозу в начале мая…
Ф.И. Тютчев
И не в начале мая, но – гроза!..
И ливень открывает мне глаза,
И обостряют слух раскаты грома,
И Тор свой молот устаёт бросать,
И на траве – вода, а не роса,
Хоть вплавь – по ней, да не найти парома!..
Вдруг стихло всё, и солнце – через край!..
Смеются боги, это – их игра…
И я – в игре, вся в солнышке, летаю,
Поймав искру, как молнию, с утра…
Нет ниточки сухой! На небо трап,
Как лестница уводит, золотая…
Я там, где все дела вершатся вмиг,
Там, где не нужен даже дождевик,
Где музыка на нотном стане радуг
Звучит и не иссяк её родник,
И Бах, как доктор, к трубочке приник
И слушает нечаянную радость…
Ведь в сотый раз причину находя,
Душа вернётся струйкою дождя,
Светясь от счастья молоком вселенной!
Сама себя в младенца поместя,
Я рассмеюсь – какой это пустяк –
Зависеть от погоды переменной!..
Проснусь однажды на твоей руке,
Отныне я летаю налегке,
И ты найдёшь меня в своей постели…
Ещё не отвлекаемый никем,
Задумчиво погладишь по щеке
И тихо скажешь: «Ягоды поспели…».
ПОГРУЖЕНИЕ
(октава)
Природа полусна, как полусон природы –
Напрасная весна с пронзённою душой!
Снег тонет в облаках – густой, седобородый,
Я тоже там была, и помню хорошо:
В них солнце то нырнёт, то словно ищет брода,
Призывно полыхнёт – купаться голышом!..
Пусть громыхает гром в небесные литавры –
Апрельскою водой текут мои октавы…
Я полечу туда, где путь когда-то начат,
Где в беленьких, мала, ботиночках бегу,
Мне солнышки – в глаза – всех матерей-и-мачех…
Хотя их оторвать от стебля не могу –
Увидев, становлюсь счастливей и богаче
На праздничном, как жизнь, сверкающем лугу!
Неси меня, мой пульс! Да здравствует дремота –
Природа полусна священна для полёта!
Прекрасно в мире душ, когда ничто не гложет,
Лишь стоит вспомнить путь и отмотать назад…
Где ты – ещё не ты, и старше ли, моложе,
Но слышишь как шумит цветущий, вечный сад!
Дремотою Морфей твоё качает ложе,
Чтоб созерцать весну – не открывай глаза…
Природы полусон с природою дремоты –
Переходной рубеж, где опыт отработан…
Ты говоришь: «Лети, воздушный шар желаний!»,
И я, секретик свой с бутылочным стеклом
Совочком прикопав, на самом тонком плане
Увижу профиль твой, и почерка наклон,
И вспомню тот цветок, что навсегда стеклянен,
Что солнечно светил за домом, за углом…
Там краска на моих ботиночках облезла…
И снова я лечу – передо мною бездна!..
ЖИВЫЕ ЗЕРКАЛА
Как на рассвете входит дым
в остатки сизого тумана,
Так растворяется душа
в молочной тайне облаков…
И непонятно нам двоим:
в каком сюжете из романа
Перетекают, не спеша,
одна в другую, молоком?..
Они давно одна с другой,
их симбиоз безукоризнен,
Эффект – два Д иль «два в одном»,
а в нашем случае – их две!
И ходят по цепи кругом
все воплощенья прошлых жизней –
На языке моём родном –
круговорот росы в траве…
В молочной той голубизне
иль в серебристости жемчужной,
Как в отражениях зеркал,
друг друга всюду узнаём…
Ты – солнышко моё извне,
а я твоим свечусь наружно –
Так небом радостным сверкал
священноликий водоём!..
Всё закрутилось, понеслось,
так неостановимо, вроде,
В мерцаньи сказочном стекла –
и кувырком, и колесом…
Да, мы не можем больше врозь!
Круговорот любви в природе
Осуществляют зеркала,
чей отклик обликом весом…
***
Мы в Царицынском парке мечтали, как белые лебеди,
Никогда не расстанемся, будем навеки вдвоём!
Словно намертво шеи сплетались в восторженном лепете,
И защитой Москвы окольцовывал нас водоём,
Будто – стены Кремля, Китай-города, Белого города,
Будь то вал Земляной – не подступится сила извне!
Мы такими же птицами были, отчаянно-гордыми?
Или только казались излишне доверчивой мне?..
В отраженье – сентябрь,
листья – скользкие лодки, неброские,
Ярче радуг осенних предательства острая боль!..
То – строчит пулемёт с колокольни пером Гиляровского,
То – иронией злой «осыпает мозги алкоголь»…
Стены монастыря «украшали» частушки похабные…
Как Страстной не любить, если душу скрывает броня?
Ах, купчиха Москва, отчего же недоброю бабою
Заставляешь ты птицу кровавые перья ронять?
Не для нас оказался дворец Казакова с Баженовым,
Открестятся и Верхний, и Нижний Царицынский пруд…
Ослепляет любовь, как Василия, зодчих, Блаженного,
Но и Барма, и Постник в твореньи своём не умрут!
Возвращаюсь домой – гуси-лебеди к югу торопятся:
Всё – «не как у людей», поперёк, всё-то – наоборот!..
Я отбилась от всех… Но Покров Пресвятой Богородицы
Распростёртым Шатром осеняет свой птичий народ!
ВОЛШЕБНОЕ ВРЕМЯ
секстина (монорим)
Время весеннего ветра в дубравах,
Время в России проклюнуться травам…
Льдам наступает черёд переправы
В сторону Арктики. Браво им, браво!
Солнцем разбужены птичьи оравы –
Пенье доносится слева и справа…
Если ты слева, то встану я справа –
Скоро для нас распахнутся дубравы:
Свора, ватага, гурьба и орава
Новых букашек в проснувшихся травах…
Чувствам восторженным – громкое «браво!»
Прошлого в будущее – переправа…
Нам друг до друга важна переправа
На самолётах, что – слева, что – справа…
Ты прочитаешь в глазах моих : «браво!»
Будем, как вольные птицы в дубравах…
Зелье любовное сварим на травах…
Рухнут границы – прорвётся орава!
Сонмы влюблённых – скопленье, орава
Ждут аэробусов для переправы…
Встретишь меня – молча сядем на траву –
Пусть улыбаются слева и справа!..
От пикников оживятся дубравы:
Слава любви, всем дождавшимся – браво!
Празднику жизни бессмертному – браво!
Мы избегаем толпу и ораву:
В уединеньи приветит дубрава,
Выстелит через ручей переправу,
Буки раскинули тени направо,
Солнца лучи отражаются в травах…
Время волшебное – шумные травы
Нашим объятьям грассируют «браво!»
Буковой тенью окутаны справа,
Солнечных зайчиков слева ораву
Ловим и строим из них переправу
Благословенному свету в дубраву…
Время – в дубраву искать переправу,
Мимо оравы, на мягкие травы,
Солнышко скатится слева направо,
Мы не заметим… Объятиям – браво!..
ВНУТРИ НАС
Сегодня озеро растает –
Стеклом промокло изнутри…
Когда сияешь солнцем нежным –
Оно и в полыньях, конечно:
В их отражение смотри –
Любовь есть истина простая!
В ней взгляд – всего лишь запятая,
И тут – хитри иль не хитри,
Кажись небрежней и успешней –
Она ворвётся птицей вешней –
Жизнь изменить на раз-два-три,
И расшумится целой стаей…
Тут, многоточия считая,
Как в чашке чайной – пузыри,
Облюбовали мы орешник…
Целуемся во тьме кромешной,
Но в темпе вальса фонари
Вдруг, загораясь, вырастают!..
Ночь – день меняются местами…
Ты восклицаньями зари
Уважив, душеньку потешь мне,
Любовь, я верую в надежде
(Мою наивность не кори),
Что царство Божие настало…
БАЛЛАДА ОБ АХМАТОВОЙ
Цветы – остатки рая на земле…
И тот цветок, что прямо в душу глянет –
Заставит распуститься и сомлеть,
И увлажнит слезами скромный глянец…
Ахматовой пленённый Модильяни,
Пиша очередной её портрет,
Сияньем солнца изнутри согрет,
«Жизнь состоит в дареньи…» – начертает.
Пусть угловат любви его предмет –
Божественными наделён чертами!..
Что семь веков промчатся, что семь лет –
Царить в твоих рисунках, итальянец,
Ей суждено! Не каждому суметь
Цветок увековечить на поляне,
Но аромат, что навсегда стеклянен –
Акума. Или ей Париж во вред?
Тяжёлый сон, что петербургский бред,
Она стихами толковать устанет…
Вещуньин облик тысячей примет
Божественными наделён чертами!..
Что – Гумилёв? Не запретишь всем лезть
«Чудовищам», хмельным от возлияний,
К супруге, что забыла о семье
И растворилась облаком в кальяне!
Без памяти цветок любви увянет…
И пьяный гений, в дыме сигарет,
Болотнолицый, словно очерет,
Промолвит: «Эта баба – на черта мне?»
Остаток рая, если рая нет,
Божественными наделён чертами!..
И если жизнь – дорога в Назарет,
Остатком рая вспыхнет на заре
С поэзией бессмертной в сочетанье…
Дарящий жизнь цветения поре
Божественными наделён чертами!
ИСКУШЕНИЕ
С прошедшим связь женою Лотовой
Порви, озёрная вода!
Натешив душу позолотою,
Вернуться сможешь ли тогда? …
Играя солнечными бликами,
Привыкни к мысли, что они
Вплывут алмазными уликами
В твои реликтовые дни!..
Так век поэзии серебряный,
Кручёный, верченный, перебранный,
Разобранный на все лады,
Нас искушает, одаряемых…
Не все в чужую боль ныряли мы,
Сухими выйдя из воды…
