По специальности и в душе я — книжный червь. Большую часть дня я пригоняю буковку к буковке, формулку к формулке. За уже некраткую жизнь я исписал тысячи страниц. Мои многочисленные дети и внуки не прочли ни слова из того, что я написал. В одном из своих последних интервью Александр Моисеевич Пятигорский сказал: из пятерых моих детей ни один не прочитал из написанного мною ни строчки. Это досадно, но не более того. Я не страдаю мегаломанией. Куда тревожнее то, что дети, и вообще, перестали читать. Из детей вырастут взрослые. Придут поколения, для которых книга будет вполне третьесортным, скучноватым развлечением. Уже сегодня, книга неконкурентоспособна по сравнению с компьютером, смартфоном, кино и телевидением. Опорой мироздания, непререкаемой ценностью Книга останется только для ешиботников. Трудно переоценить грандиозность происходящего цивилизационного, антропологического слома. Иудаизм, христианство и ислам были цивилизациями Книги. Марксизм тоже по инерции был культурой книжной. Сейчас воистину начинается новая эпоха. И уже вполне очевидно, что и кого она похоронит. Как всегда, еврейской традиции не по дороге с весело топающим и приплясывающим прекрасным новым миром. И вот почему.
***
Еврейская традиция держится на трех китах: Книге, Семье и Свободе. Я намеренно говорю о традиции, а не о религии. Ибо иудаизм есть в первую очередь образ жизни и традиция, а не религия, не теология, как ее понимают религиоведы. Наваливающийся новый космос враждебен Книге, Семье и Свободе. В еврейской традиции книжная ученость является непререкаемой ценностью. Часто думают, что из еврея легко слепить математика или физика, потому что талмудическая ученость очень обостряет, затачивает аналитические способности мозга. Это лишь отчасти верно. Интеллектуальные навыки, необходимые современным математикам и физикам, сильно отличаются от умственной сноровки, вырабатываемой изучением Талмуда, книги, вообще говоря, действительно очень трудной для понимания. Изучение Талмуда необычайно обостряет способность длительного умственного сосредоточения, концентрации внимания, вот в чем штука. А именно эта способность лежит в основе любой научной деятельности. Одним талантом ни физику, ни математику не обойтись. Необходимо научиться долго, аутично думать об одном и том же, отключившись от внешних раздражителей, в том числе самых сладких. Ну, а если к способности упорно концентрировать мысль, прибавлены Б-жий дар и трудолюбие, тогда вылупляются Эйнштейны, Фрейды, Ландау и Воронели. Ничто так не вырабатывает способности умственного сосредоточения, как многочасовое сидение над книгой.
Именно способность к сосредоточенной умственной деятельности развивается традиционным еврейским образованием, и именно эту способность разрушают, изничтожают, подавляют современная цивилизация и ее передовой отряд — система школьного образования. Гаджеты, интернет и школьные программы вырабатывают способность скользить взглядом, перескакивая от одной интересной картинки к другой. В Виленском издании Талмуда нет ни одной картинки, а учащиеся в ешивах продолжают сутками корпеть над пыльными фолиантами. Именно в ешивах сохранился несравненный запах старых книг, и не похоже на то, что он выветрится. Не испарится он потому, что книга представляет собою в еврейской традиции ценность, а в современной нам с вами цивилизации она таковой быть перестала. Замечательный журналист Николай Солодников повторяет, что, когда он видит подростка, читающего книгу, ему ясно: перед ним солдат последнего рубежа обороны, и он прав. Обороны чего? Обороны человеческого в человеке. И мы должны твердо знать, где пролегает этот рубеж. Он пролегает через нашу душу.
***
Семья — очень старое человеческое учреждение. И она испытывала и лучшие и кислые времена. Но вот, что любопытно — моногамная семья, представляет собою исключительную ценность именно в еврейской традиции (во всяком случае в ее сегодняшнем виде, окончательно распрощавшемся с многоженством). Замечу, что это очень остро чувствовал даровитый антисемит — Василий Розанов. Он прекрасно понимал, что иудаизм — par excellence семейная религия. Христианство видит в семейной жизни лучший из выходов из заведомо скверной ситуации: семья — предпочтительной неутомимого забега по бабам (или по мужикам, нельзя обижать феминисток). Идеальная жизнь христианина — жизнь монаха/монашки. С сексуальными инстинктами справиться невозможно, так лучше уж направить их в семейное русло. Что бывает при таком подходе к интимной жизни лучше всего рассказано Толстым в «Крейцеровой Сонате».
Ислам в моногамной семьей никаких достоинства не видит; прискучила старая жена, догнал кризис среднего возраста — можно и обновиться. Современная, светская западная цивилизация и вообще никакой надобности в утомительной, однообразной, обременительной семейной жизни не видит. Только в еврейской традиции вся жизнь вращается вокруг семьи. Суббота — в первейшую очередь семейное торжество. Социологи отмечают, что в современных западных квартирах нет семейного обеденного стола: в нем нет надобности, за ним некому собираться. Я ни на какие радости жизни не променяю наши субботние посиделки с детьми и внуками. Да разве что-нибудь заменит мне радость субботнего общения? И вот, что становится главным: в Субботу выключены гаджеты и прочая электронная бутафория. Это значит, что у меня есть шанс увидеть глаза моих детей и внуков. Глаза, не уткнувшиеся в смартфон. Полноценная семейная жизнь в иудаизме представляет собою именно религиозную ценность.
Когда я сегодня вижу молодую пару, собирающуюся прожить красивую, наполненную семейную жизнь, то мне опять же ясно: передо мной солдаты последнего рубежа обороны. Средства массовой информации упорно доносят ту незатейливую мысль, что интересно живут только гомосексуалисты и лесбиянки; ну, а если уж тебе особенно не повезло, и ты родился с нездоровой наклонностью к противоположному полу, то нет ничего лучше карьеры свингера. Нравы артистической богемы во все эпохи были примерно одни и те же, но никогда эти нравы не становились господствующими. Если вы спросите подростка: какую жизнь ты считаешь интересной, какую жизнь ты хотел бы прожить? Громадное большинство ответит: жизнь актера или рок-музыканта. В Западной Европе нельзя избежать посещения уроков сексуального воспитания, где детям вдалбливают самоновейшие идеи о правильном сочетании половых органов особей, имеющих некоторое внешнее сходство с человеком.
Но вот, что еще более важно: моногамная семья представляет собою незаменимую школу верности и преданности. Далеко не всем удается справиться с теми вызовами, которые ставит перед нами семейная жизнь. Тогда может приключиться трагедия. Но трагедия, а не фарс промискуитета, обрушивающийся на нас со страниц романов Михаэля Уэльбека. Несложно предсказать, что с крахом традиционной семьи увянут за ненадобностью и представления о верности и преданности чему-либо. Всякие мускулы нуждаются в тренировке, душевные мускулы нуждаются в постоянном напряжении не меньше, чем бицепсы.
Поражает скорость обрушения института семьи в западном обществе. Еще сто лет назад главным литературным жанром эпохи была семейная сага: «Семья Тибо», «Сага о Форсайтах», «Будденброки», «Семья Мускат» — семейные эпопеи. И в то же время они грустно предрекают засыхание семейного дерева, чему нам довелось быть свидетелями. Современный западный человек тщательно избегает ответственности, сверх-усилий и неразумной, не рассуждающей, безоглядной преданности кому-либо и чему-либо, справедливо полагая семью вместилищем темных страстей и отношений, которые сегодня принято называть «токсичными». Не лучше ли в таком случае избавиться от напрягающих и обязывающих семейных пут вообще?
Семья определенно мешает вести интересную жизнь: ходить на концерты, ездить в турпоездки. Лев Давидович Ландау советовал детей не заводить, а если уж приключилось такое несчастье, выставлять их в форточку. Семья — источник сплошного дискомфорта, ну так и «отряхнем ее прах с наших ног». И отряхнули. Именно поэтому, сдача престарелых в умиральни, и жизнь без детей стали общественной нормой. И никаких тебе усилий и ядовитых, обременительных взаимоотношений. В самом деле, в семье именно близость близких неизбежно порождает темнейшие, неподвластные разуму страсти: зависть, желание властвовать, распределять, подчинять и наказывать. Огромная часть текста Торы, посвящена именно этим аффектам. Но избавляясь от токсичных чувств, мы, сами того не замечая, освобождаемся от страстей вообще, выхолащивая содержание жизни, превращенной в пустую оболочку, раздувающуюся от рождения к смерти.
Только темные евреи тупо, фанатично держатся за моногамную семью. Арье Барац совершенно прав, усматривая «выраженную корреляцию между моногамией и монотеизмом с одной стороны и полигамией и политеизмом — с другой…». Хотелось бы видеть в современной разнузданности рецидив язычества, поощрявшего сакральный блуд. Говоря о «священной проституции», Арье Барац пишет следующее: «Даже изменяя своим супругам, люди делают это, обычно не изменяя самой любви. Более того, они убеждены, что следуют именно любви. Ведь они изменяют своим супругам лишь с теми, кто им непосредственно притягателен. Другими словами, они начинают знакомство с лица партнера, а не с его гениталий. Для сакрального же блуда характерна анонимность, характерна почти полная обезличенность: все начинается с гениталий и ими же все завершается. Участники оргий очень часто даже скрывают свои лица под масками. Но в любом случае до лица дело не доходит, даже если оно нечаянно открывается. Тем самым обнаруживается еще один план, позволяющий противопоставить Бога Израиля богам народов: Бог Израиля — личный Бог, боги народов — безличные маски» (Арье Барац, Культ Неверности, «Мастерская», 2021). Мне кажется, что сегодня все еще проще: секс — еще не повод для знакомства; все начинается с гениталий и ими же все завершается, и Молох и Ваал остались-таки безработными.
Я с удовольствием еще раз процитирую Арье Бараца: «Почему, в самом деле, сексуальные отношения возведены Торой к тем базисным, нарушение которых карается самым суровым образом? По-видимому, дело в том, что Синайское откровение видит в этих отношениях не способ «получения удовлетворения», а основу своей антропологии. По-видимому, дело в том, что Синайское откровение относит брак к фундаментальным экзистенциальным характеристикам человека. Сексуальная связь — это не просто одно из жизненных удовольствий, в первую очередь это основание человеческой личности. Слова «Благословен Ты, создавший человека по Своему образу» произносятся не в тот час, когда человек родился, и даже не на восьмой день после этого, когда ему делают обрезание, а в день его свадьбы. Согласно Синайскому откровению, человек — это супружеская пара». (Арье Барац, Супружеская Любовь», Мастерская. 2019).
***
Нет ничего более туманного, нежели наше представление о свободе. Лучше всего понимаешь, что есть свобода, когда тебя ее лишают. Доктор Андрей Ефимович из чеховской «Палаты №6» был уверен в том, что между тюрьмой и волей большой разницы нет. Разницу он узнал, только когда его посадили под замок. «Всё равно… — думал Андрей Ефимыч, стыдливо запахиваясь в халат и чувствуя, что в своем новом костюме он похож на арестанта. — Все равно… Всё равно, что фрак, что мундир, что этот халат…» Но как же часы? А записная книжка, что в боковом кармане? А папиросы? Куда Никита унес платье? Теперь, пожалуй, до самой смерти уже не придется надевать брюк, жилета и сапогов. Всё это как-то странно и даже непонятно в первое время. Андрей Ефимыч и теперь был убежден, что между домом мещанки Беловой и палатой №6 нет никакой разницы, что всё на этом свете вздор и суета сует, а между тем у него дрожали руки, ноги холодели…!». Папиросы, записная книжка — вздор ерунда, пока я могу до них свободно дотянуться, но, если у меня их отняли, дрожат руки и холодеют ноги. Самые фундаментальные представления о свободе, здоровье, родине становятся нам внятны, когда нас их лишают (эту мысль я позаимствовал у Адама Мицкевича).
До того, как мы задумываемся о том, во имя чего нам необходима свобода, и что мы с ней будем делать, нам необходима первейшая свобода — не-зависимость. Независимость от тупого начальника, надзирателя-погонялы и собственного дурного настроения. Но коварная современная жизнь только и занята тем, что обеспечивает нас зависимостями. Психологи и психиатры не останутся без работы: шоппинговая зависимость, зависимость от порнографии, компьютерная зависимость, гаджетная зависимость, трудоголизм, наконец, — вот далеко не полный список. Суббота представляет возможность хотя бы раз в неделю избавиться от кандалов зависимостей и задуматься о том, во имя чего свобода? Во имя чего жизнь? Целый день можно не давить одурело на кнопки, забыть про начальство и политику, но остаться наедине с собой и близкими. Актуальность Субботы сегодня очевидна, как никогда. Актуальность Субботы, Свободы, Книги и Семьи — и есть актуальность традиции.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer8_9/bormashenko/
