(продолжение. Начало в №2-3/2021 и сл.)
Черный лебедь Израиля
Когда ты совсем еще ребенок, то хочется всегда быть первым: выше всех прыгать, быстрее всех бегать, лучше всех прятаться. Стоило в доме появиться гостям, как им тут же демонстрировали успехи самого маленького члена семьи — Эльзы. Девочке было еще только четыре года, а она уже прилично читала и писала. Гости таяли от умиления. А когда она декламировала стихи со стульчика, то ей даже аплодировали. Во всем этом Эльза своих знакомых сверстников опережала. Очень приятно, когда тебя хвалят, и в то же время вместо занятий письмом и чтением хотелось побегать со своими сверстницами по лужайке. Но родителям нужны были и демонстративные достижения дочери.
Эльзу примиряло с действительностью лишь то, что занималась с ней мама — самый главный и самый любимый человек.
В 1880 году, когда девочка уже училась в лицее, она впервые испытала настоящее горе — умер ее старший брат Пауль. С этим дорогим для нее человеком Эльза была очень близка, только ему она доверяла свои девичьи тайны. В память о брате она позже назвала Паулем и своего сына. В 1890 году ушла в мир иной Жаннет Шюлер — мама Эльзы. Мир померк. У дочки с матерью была удивительная духовная связь. Эльза всегда ей восхищалась и очень хотела быть на Жаннет похожей. Еще через 7 лет не стало и отца — банкира Аарона Шюлера.
После окончания лицея Эльза вышла замуж за врача Йонатана Ласкера — родного брата знаменитого шахматиста. Шюлер оказалась не самой образцовой женой. Больше, чем домашнее хозяйство, ее привлекали встречи с художниками, поэтами и писателями в кафе, где те обычно собирались.
Приходила туда Эльза не случайно, ибо серьезно занималась сначала графикой, а затем и литературой. В дальнейшем ей пригодилось и первое, и второе. Несколько своих книг она сама же и проиллюстрировала. В 1902 году вышел ее первый поэтический сборник «Стикс».
Йонатан начал предъявлять претензии. Он говорил, что хотел бы видеть Эльзу чаще, чем ее друзья. Ответ жены его очень обидел: «Мне с ними гораздо интересней». В конце концов, в 1903 году, супруги расстались. Эльза вышла после этого замуж за того, «с кем ей гораздо интересней», — за писателя Георга Левина. С ним она смогла уделять своим литературным занятиям гораздо больше времени. В 1906 году была опубликована ее первая прозаическая книга, в 1907-м — вторая. Затем вышел сборник стихов «Мои чудеса». Этот томик заставил, наконец, серьезно заговорить о госпоже Ласкер-Шюлер. О ней стали писать как о первой поэтессе, талантливо работающей в манере экспрессионизма. Но настоящая известность пришла к Эльзе в 1913 году, когда вышел ее поэтический сборник «Еврейские баллады». Книга вызвала восторженные отклики. Она понравилась даже многим этническим немцам, которые позже этим же сборником ее и упрекали. Поэт Петер Хилле назвал тогда поэтессу «черным лебедем Израиля», заслужившим право стать голосом еврейского народа.
Казалось бы, муж тоже писатель, а это говорит об их общих интересах. Георг вместе с женой участвовал в творческих «тусовках», которые так раздражали Йонатана. Они с жаром обсуждали все литературные новости, читали друг другу свои новые работы. Но, увы, семейная жизнь у поэтессы снова не задалась, что на этот раз привело к печальным последствиям.
Эльза была слишком индивидуальна как внутренне, так и внешне. Она коротко стригла волосы, это в те времена было в Германии редкостью. Носила слишком широкие юбки, и даже брюки, что повергало обывателей в шок. Украшения — очень крупная бижутерия, что не очень сочеталось с ее небольшим ростом и худенькой фигуркой. Так же своеобразна была Ласкер-Шюлер и в общении, и в семейной жизни. К ней нужно было приспосабливаться и ей следовало соответствовать. Приспособиться Георг пытался, а вот соответствовать не смог.
Расставшись с мужем в 1912 году, Эльза осталась без жилья и без средств к существованию. Друзья наперебой приглашали ее к себе. Но долго оставаться у них и жить за чужой счет женщина стеснялась. Заработав очередной гонорар, Эльза получала возможность на короткий срок снять квартиру. Но деньги заканчивались, и Ласкер-Шюлер вынуждена была иногда ночевать в парке на садовой скамейке. Приходилось и голодать.
Иногда цепь ее злоключений прерывалась. Очень помог Эльзе писатель и редактор журнала «Факел» Карл Краус, который начал регулярно ее печатать. Сойдясь с поэтом Готфридом Бенном, поэтесса преобразилась. Готфрид помог ей не только материально, но и вдохнул в нее уверенность.
Однажды, когда Эльза в очередной раз его поблагодарила, Бенн ответил:
— Это я должен сказать спасибо за то, что встретил человека, которому хочется посвящать свои стихи, ведь ты моя муза.
И он действительно посвятил своей подруге множество произведений. А сама Эльза очень много тогда писала и рисовала. Старания Ласкер-Шюлер были вознаграждены, издатель Пауль Кассирер выпустил собрание ее сочинений в десяти томах, а в 1932 году Эльза получила престижную литературную Клейстовскую премию. Если раньше можно было сказать, что многие в Германии ее знали, то теперь она стала пользоваться в этой стране очень большой популярностью. Некоторые немецкие газеты писали, что Ласкер-Шюлер — гордость Германии. Эльзе было приятно сознавать, что родина оценила ее заслуги. Правда, главный печатный орган НСДАП «Фелькишер беобахтер» разразился в адрес Ласкер-Шюлер серией злобных критических статей. Нет, никто из нацистских критиков не утверждал, что стихи у нее плохие. Их как раз и оскорбляло то, что какая-то еврейка пишет прекрасные стихи на их родном немецком языке. Истинным арийцам и так уже приходится краснеть из-за того, что один из бесспорных лидеров в истории немецкой литературы — еврей Генрих Гейне. Еще одна еврейская звезда немецкой поэзии? Нет уж, хватит. Плохого понемножку.
Эльзе приятно было читать и хвалебные газетные статьи, посвященные ее пьесе «Река Вуппер». Намного позже эту социальную драму наперебой начали ставить самые популярные немецкие театральные режиссеры.
19 апреля 1933 года Ласкер-Шюлер вышла на улицу.
— Женщина! — окликнул ее кто-то.
Эльза оглянулась. К ней приближались трое штурмовиков.
— Да это не женщина, это еврейка! — крикнул один из них и ударил поэтессу по лицу.
Его товарищи весело к нему присоединились.
На улице было полно прохожих, Эльза закричала. Но никто не пришел к ней на помощь.
Когда избитая женщина с трудом поднялась на ноги, то заметила приближавшуюся к ней трогательную пожилую пару. Седовласая дама опиралась о руку прихрамывающего мужчины с тонкими благородными чертами лица. Старушка больно ткнула в плечо Эльзы зонтиком:
— Наконец-то за вас взялись!
— Надеюсь, — поддержал ее муж, — Германию скоро полностью освободят от вашего племени.
Со штурмовиками все было ясно, а слова стариков были страшнее ударов ногами по лицу. Эльза тут же решила навсегда покинуть свою родину.
Пока готовилась к отъезду, никто больше на нее не нападал, но оскорбления в свой адрес она выслушивала каждый день.
Ласкер-Шюлер эмигрировала в Швейцарию.
Первое время, без знакомств и без связей, ей пришлось очень тяжело. Спасало лишь то, что ее имя было там уже известно. Эльзе удавалось изредка печататься в местных газетах и журналах. Кроме того, некоторые театры заинтересовались ее пьесами, поставили их на своих сценах.
В 1934 и 1937 годах Ласкер-Шюлер ездила из Цюриха в Палестину, на свою историческую родину. Разумеется, эти путешествия получили отображение в ее творчестве.
Тем временем в Швейцарии появлялось все больше своих доморощенных фашистов, резко усилился там и антисемитизм. В 1938 году власти Германии лишили Эльзу гражданства и запретили ее книги. Теперь выступить в защиту Ласкер-Шюлер не посмела уже ни одна газета.
В 1939 году, снова оказавшись в Палестине, поэтесса из-за начавшейся войны уже не смогла вернуться в Швейцарию. В 1943 году в Иерусалиме небольшим тиражом вышла ее книга «Мой голубой рояль», которая была признана настоящим шедевром.
Был у меня рояль голубой,
Хоть я играть не умела.
Стоит он в подвале, объятый тьмой,
С тех пор, как земля озверела…
22 января 1945 года Ласкер-Шюлер умерла от сильного сердечного приступа. Ей было тогда 67 лет. Похоронена Эльза на Масличной горе в Иерусалиме.
Вторичное признание Ласкер-Шюлер началось в Германии лишь с начала семидесятых годов прошлого века. Именем поэтессы названа улица в ее родном городе Эльберфельде. Часто выходят книги Ласкер-Шюлер. Опубликовано полное собрание ее сочинений с рисунками автора.
В память о великой поэтессе в Берлине установлены две памятные доски и учреждена Драматическая премия имени Эльзы Ласкер-Шюлер.
В 1990 году в городе Вуппертале было создано политико-литературное «Общество Эльзы Ласкер-Шюлер».
Увы, в России об этой поэтессе мало кто слышал. Ее стихи в скудном количестве входили в несколько антологий аж двадцатых годов прошлого века. В конце того же века вышла антология «Сумерки человечества», в которой также представлены стихи Эльзы. В 1993 году Грейнем Ратгауз издал книгу своих поэтических переводов «Германский Орфей», включив туда и произведения Ласкер-Шюлер.
Пионерка[1]
Мы привыкли к тому, что в медицинских учреждениях большинство врачей — женщины. Но еще 150 лет назад в России не было ни одной, получившей высшее медицинское образование в своем отечестве.
«Когда ученый секретарь академии произнес ее имя, гром рукоплесканий студентов-мужчин заполнил зал, и шум продолжался несколько минут; затем, когда церемония закончилась, товарищи г-жи Кашеваровой, посадив ее в кресло, с триумфом и восторженными криками пронесли по всем залам»,
— так описывает американская писательница Софи Джек-Блэк в книге «Женщины-медики» торжественность обстановки при вручении диплома врача Варваре Александровне Кашеваровой-Рудневой — первой женщине, разрушившей медицинскую монополию мужчин в России.
Но путь к покорению этой вершины был очень тяжелым.
Варвара Александровна родилась в 1842 году в Витебской губернии, в еврейской семье. Ее девичья фамилия — Нафанова. Варя рано осталась сиротой, и ее отдали в бедную семью меламеда (учителя). Жили они сначала в городе Чаусы Могилевской губернии, потом в городе Велиже Витебской губернии. Детства у Вари не было. С ранних лет она вместе с хозяйкой занималась всей домашней работой — шила, мыла, убирала дом, нянчила малышей, летом (за продукты) помогала соседям в огороде. Но ее усердия не замечали, и часто вместо благодарности награждали тумаками.
Учили в семье только мальчиков. Когда удавалось, Варя присутствовала на уроках нареченных братьев, и вскоре могла уже решать в уме арифметические и даже алгебраические задачи быстрее мальчиков.
В 12 лет (по Талмуду — время совершеннолетия девочек) Варя решила уйти из дома. Соседка-солдатка расписала ей благополучную жизнь в Петербурге и убедила, что там девочка сможет учиться. У солдатки муж служил под Петербургом, в Царском Селе, она собиралась его навестить и предложила девочке поехать вместе с ней. Те небольшие деньги, которые дали Варе в семье, соседка забрала себе — за оплату дороги. В поезде девочка заболела тифом и по приезде попала в больницу.
Варя проболела несколько месяцев. После больницы ей некуда и не с чем было идти. Оставалась только мечта — учиться. К этому желанию девочки с сочувствием отнеслись доктора и дежурные офицеры больницы, они в складчину собрали ей одежду и немного денег, дали адрес, по которому Варю могли приютить. Девочка нашла этот дом. Там жила семья моряка — горького пьяницы. Пока у Вари были деньги, она снимала у хозяев угол. Десятилетний сын моряка стал учить ее чтению, но не по букварю, а по книгам, которые у него были. Так к тринадцати годам Варя научилась читать.
Вскоре деньги закончились. Семья моряка не могла прокормить еще одного человека, и знакомый хозяина, бездетный офицер-топограф, взял Варю к себе вместо дочери. Он считал, что молодой девушке не науками дóлжно заниматься, а изучать хорошие манеры и учиться танцевать. Жена офицера невзлюбила Варю, и когда топограф уезжал в командировки, девочку отдавали на попечение старика-учителя, вечно занятого изобретениями и безнадежными поисками возможности их воплотить. Он научил девочку писать. Возвращался из командировки топограф — и Варя опять должна была танцевать.
Однажды, как раз на уроке танцев, ее познакомили с богатым купцом Кашеваровым, который был старше Вари на 20 лет. Девушка ему понравилась. Топограф согласился отдать ее купцу в жены. Однако Варя поставила условие: она пойдет за него только в том случае, если у нее будет возможность учиться. Купец согласился, и в 15 лет Варя вышла замуж.
Уже через месяц Кашеваров, под давлением матери и сестер, нарушил обещание, заявив, что купчиха не должна быть умнее мужа, а потому учиться он ей не позволит. Он даже стал бить молодую жену. От нервного потрясения она попала в Максимилиановскую клинику.
После больницы Варя добилась от мужа паспорта на отдельное жительство.
Получив свободу, девушка сразу пошла учиться. Сначала в Повивальный институт Елены Павловны, курс в котором окончила за восемь месяцев с отличием, потом — в Калинкинскую больницу. Она искала учреждение, где могла бы получать стипендию, и попала в больницу вместо студентки, отказавшейся ехать на шесть лет после окончания учебы в Оренбургский край, плативший за нее пособие. В клинике Варя изучала сифилидологию, чтобы потом иметь право работать среди башкир-магометан, женам которых религиозный закон не позволял обращаться к помощи врачей-мужчин.
Варвара Александровна прошла курс обучения за четыре месяца вместо года, а на выпускных экзаменах поразила преподавателей глубокими теоретическими и практическими познаниями. В награду Кашеваровой была предложена денежная премия в размере годичного жалования. Каково же было изумление экзаменационной комиссии, когда студентка отказалась от премии, заявив, что не считает свои знания достаточными для лечебной практики, ведь она изучила только один медицинский предмет. В качестве награды Варвара Александровна просила разрешения продолжить обучение. В медицинском департаменте обещали эту просьбу рассмотреть, но через несколько дней Кашеварова получила уведомление о том, что оставить ее в Петербурге для продолжения обучения нельзя.
Варвара Александровна не отступилась от своей мечты. Она решила добиваться разрешения на учебу через Оренбургскую губернию, и через восемь месяцев хлопот, по особому ходатайству оренбургского генерал-губернатора А.П. Безака, в виде исключения, в 1863 году была зачислена в Медико-хирургическую академию как вольнослушательница-стипендиатка.
Кашеварова проучилась в академии пять лет. Ей приходилось вести себя очень осторожно, чтобы не дать повода для придирок: начальство и так было недовольно фактом присутствия женщины на занятиях. Перед самым выпуском она получила уведомление, что отчислена и может получить только свидетельство о прослушивании пяти курсов. Но Варвара Александровна добилась права сдавать экзамены и выдержала их блестяще: из 85 студентов, окончивших курс академии, лишь трое были награждены золотыми медалями. 9 декабря 1868 года В.А. Кашеваровой вручили вторую золотую медаль.
Так женщина, к тому же еврейка по происхождению, первой в России получила диплом врача. В числе десяти отличившихся Варвара Александровна имела право без специальных экзаменов защищать диссертацию на степень доктора медицины.
Во время обучения в академии Кашеварова избрала своей специальностью акушерство и женские болезни. Она проводила много часов в клинике, ездила в Вену усовершенствоваться в выбранной профессии.
После окончания академии Варвара Александровна вышла замуж за известного профессора-патологоанатома М.М. Руднева.
Несмотря на золотую медаль, Кашеварову-Рудневу не приняли на работу ни в одно медицинское учреждение. Но она продолжала упорно трудиться как врач и собирала материалы для диссертации: зимой благодаря своей частной практике, а летом ездила с мужем за границу, где имела возможность проводить научные исследования в клиниках.
Только через восемь лет, в 1876 году, Варвара Александровна получила звание доктора медицины, блестяще защитив диссертацию на тему «Материалы для патологической анатомии маточного влагалища». Но даже со степенью доктора медицины ей было запрещено преподавание на женских медицинских курсах. Более того, стипендию она получала от Оренбургского края, но зачисление ее в штат местного военного госпиталя значило бы предоставление права государственной службы, а такого прецедента власти допускать не желали.
В 1876 году тяжело заболел муж Варвары Александровны, а через два года его не стало.
На Кашеварову-Рудневу усилились нападки противников женского образования, они обвиняли ее в безграмотности, старались дискредитировать в глазах пациенток, лишить большой частной практики.
В 1881 году Варвара Александровна уехала из Петербурга на хутор Голый Яр Воронежской губернии, где в течение нескольких лет оказывала медицинскую помощь местным крестьянам. Жила она очень стесненно, на пенсию, которая была ей назначена как жене профессора, не имела даже возможности выписывать медицинскую литературу. В 1886 году хутор сгорел, и Варвара Александровна решила вернуться в Петербург. Однако слабое здоровье заставило ее переехать в Старую Руссу, где она провела последние годы жизни.
Кашеварова-Руднева продолжала работать. Ее медицинские труды печатались в «Архиве» Вирхова, в «Журнале для нормальной и патологической анатомии». Также она занималась литературной деятельностью, написала автобиографический рассказ «Пионерка» и статью «К истории женского медицинского образования».
Умерла Варвара Александровна в 1899 году, на 58-м году жизни.
Участь пионерки всегда тяжелая, но далеко не всегда благодарная. Варвара Александровна Кашеварова-Руднева всей своей жизнью подтвердила этот вывод.
Сердце матери
Во втором веке до нашей эры сирийский царь Антиох Эпифан, ярый приверженец эллинизации, решил уничтожить в Иерусалиме иудаизм. Но сделать это оказалось намного сложнее, чем он предполагал. В 170 году до нашей эры Антиоху пришлось ввести в город дополнительные войска.
Это помогло, но ненадолго. В 168 году до н.э. город восстал. Пришлось снова увеличить воинский контингент. Мятеж был жестоко подавлен.
Антиох оскорбил иудеев, превратив Иерусалимский храм в святилище Зевса. Храм был осквернен, ибо на алтарь возложили свиную голову.
Понимая, что иудеи не смирятся с этим надругательством над своей верой, царь все же решил любым путем заставить их поклоняться греческим богам, тех же, кто продолжит исповедовать иудаизм, уничтожить. На всякий случай все городские укрепления Антиох приказал сравнять с землей, чтобы в случае очередного еврейского восстания его армии не пришлось их снова преодолевать. Вместо этого царь построил в Иерусалиме крепость для своих солдат. Но искоренить иудаизм не удавалось. И это несмотря на пытки и постоянные публичные казни.
В 166 году до н.э. сирийские солдаты схватили законоучителя Божьего Елеазара, вина которого заключалась в том, что он не пожелал отказаться от иудаизма, свято соблюдая все его законы. Елеазару исполнилось тогда 90 лет.
Поскольку старец являлся одним из самых благочестивых, мудрых и уважаемых законоучителей, то для Антиоха было очень важно его сломить. Он понимал, что если своего добьется, то и воля других ревностных сторонников иудаизма может ослабнуть.
Было решено заставить Елеазара осквернить уста свининой, вкушать которую иудеям категорически запрещалось Законом Божьим.
Но как ни добивались этого его мучители, они ничего со старцем поделать не смогли. Тогда сочувствовавшие ему язычники принесли законоучителю разрешенное его верой мясо — говядину, и предложили обмануть Антиоха. Елеазар мог съесть это мясо, притворяясь, что с отвращением употребляет свинину. Таким образом, он не осквернит своих уст, не будет подвергнут пыткам, и останется жить.
Но почтенный старец ответил, что никогда на это не пойдет:
«Я не хочу, чтобы говорили, будто убеленный сединами Елеазар испугался и предал законы предков. Из-за моей хитрости многие иудеи могут отказаться от истинного Бога, и я опозорю свою старость, оказавшись виновником гибели стольких душ. Если я избегну пыток от людей, то карающей десницы Божьей избежать невозможно ни на земле, ни после смерти. Лучше мне умереть в муках теперь, не унижаясь обманом и не вводя в заблуждения других, а оставив людям пример для подражания».
И тогда царь решил устроить для Елеазара ад на земле. Палачи хотели его унизить, но оказались униженными сами, потому что даже самые страшные пытки не заставили старца им подчиниться. Изуродованному Елеазару, не зная уже, как умножить его страдания, влили в окровавленные ноздри крепкий уксус. После этого его живым бросили в огонь.
Затем арестовали и учеников Елеазара — братьев Маккавеев: Авима, Антонина, Гурия, Елеазара, Евсевона, Адима и Маркелла. Вместе с ними была схвачена и их мать — Соломония.
Антиох предложил им, дабы избежать участи Елеазара, отказаться от Господа Саваофа и начать поклоняться Зевсу. Но никто из Маккавеев согласия на это не дал. И снова, как старца, их пытались заставить вкусить свиное мясо. Но принудить к этому не смогли. Тогда по приказу царя сирийцы начали избивать их бичами.
И тогда старший брат сказал Антиоху, что они готовы умереть, но от законов Саваофа все равно не отступятся.
Царь так разозлился, что приказал разжечь огонь под сковородами и котлами. Библия свидетельствует, гнев Антиоха был так велик, что он придумывал самые страшные пытки, какие, по его мнению, выдержать было просто невозможно, а видя, что волю иудеев сломить не может, злился еще больше. Старшему из братьев на глазах у его родных сначала отрезали язык, затем содрали с него кожу, после чего отрубили руки и ноги. Заметив, что юноша еще дышит, Антиох распорядился бросить его на горящую сковороду.
Теперь Антиох ничуть не сомневался в том, что остальные Маккавеи устрашены и не посмеют больше ему противиться. И все же со второго брата, чтобы окончательно лишить его воли, сначала срезали скальп и только затем приказали ему есть свинину. Но когда, несмотря на страшную боль, и он отказался выполнять прихоть сирийца, с ним расправились точно так же, как со старшим братом. Затем и еще четыре брата, которые не уступили воле царя, тоже скончались в страшных муках.
В живых теперь остался только самый младший брат. Антиох понимал, что если ничего не добьется и от него, то будет унижен перед своими подданными, и поэтому стал уговаривать Маккавея отказаться от своего иудейского Бога. Царь клялся, что если юноша подчинится, то обогатит его и доверит высочайшие должности. Затем Антиох обратился к Соломонии и сказал, что у нее есть возможность не только спасти жизнь единственному теперь своему сыну, но и увидеть его богатым, влиятельным и счастливым. Мать ответила, что она согласна повлиять на юношу, и объяснила ему на своем, непонятном Антиоху языке, что смерть его братьев не напрасна. Она умоляла сына не поддаваться увещеваниям царя, потому что Бог, за которого они в мучениях умирают, не оставит их и снова соединит всех вместе. Соломония сказала, что надеется, ее младший сын проявит себя настоящим мужчиной и не устрашится этого убийцы.
И тогда юноша, обращаясь к Антиоху, произнес:
— Претерпевая эти краткие мучения за свой народ, мы обретаем вечную жизнь, а ты, нечестивый преступник, знай, что тебе предстоит по суду Божию понести праведное наказание. Ты познаешь еще всемогущество нашего Господа, но не будет тебе от него прощения.
Антиох так разгневался на младшего Маккавея, что приказал обойтись с ним еще жестче, чем с его братьями.
Соломония склонилась над обезображенными телами своих сыновей и, помолившись Господу, умерла. Ее материнское сердце не смогло выдержать такого горя.
«Взирая на пролитие крови рабов своих, Господь умилосердился над народом еврейским: Он воздвиг среди них Иуду, происходившего из священнического рода и прозванного Маккавеем».
Восстание, поднятое евреями во главе с Иудой Маккавеем, окончилось поражением войск Антиоха. Главный иудейский храм был освобожден от идолов, очищен и освящен. В память этого выдающегося для евреев события и появился праздник Ханука.
Антиох же вскоре после своего поражения тяжело заболел. Внутренности его стали загнивать, в них завелись черви. Смрад от царя шел такой, что не помогали никакие благовония. Ни лекари, ни греческие Боги помочь Антиоху не смогли, и тогда, как и предсказывал младший Маккавей, царь вынужден был признать всемогущество Саваофа. Но Господь не пожелал его простить, и Антиох умер в страшных муках.
Английский ученый Грегори Эдвардс, специализирующийся на изучении Библии и древней истории Ближнего Востока, сказал:
«Библия, как я убеждаюсь в этом постоянно, для глубоко верующих святая книга „без страха и упрека“, ибо все в ней они принимают на веру, а для людей, лишенных в этом плане малейшего фанатизма, — блестящий учебник истории. Мне пришлось потратить 11 лет жизни для того, чтобы вместе со своими коллегами я мог с уверенностью заявить: раскопки и сравнение описываемых событий с доказанными историческими реалиями того времени доказывают — все то, что говорится в Библии о Маккавеях, — правда».
Испанский историк Мануэль Гонсалес заявил: «Нам мало что известно о матери Маккавеев — Соломонии. Ясно одно — эта женщина навсегда останется символом истинного патриотизма. Именно благодаря ей братья Маккавеи смогли выдержать испытания, предназначенные им Господом. Думаю, что выдержать такие пытки самой Соломонии было бы легче, чем видеть страдания своих сыновей. Подвиг Маккавеев — результат их воспитания этой Великой женщиной. За бесконечное горе, которое Соломония перенесла, Бог даровал ей легкую послемолитвенную смерть».
Несмотря на то, что семь братьев Маккавеев, их мать Соломония и учитель Елеазар жили еще до появления Иисуса, а значит, и до возникновения христианства, они признаются Православной церковью святыми и почитаются в лике мучеников.
Артистичная изобретательница
Ее родители считали свою дочку самой красивой и умной девочкой. Так о своих детях думают, конечно, почти все родители, но самых красивых и умных много не бывает.
Расцвету талантов своей дочери родители решили поспособствовать с самого ее детства. Хедвиг Марии Кислер было заявлено: пусть она заранее выбирает себе сферу деятельности. Сначала Хедвиг больше всего привлекали танцы, затем появилось и еще одно увлечение — точные науки. Если учительница танцев девочку хвалила, то школьные учителя ею просто восторгались.
В старших классах Хедвиг успела уже привыкнуть к многочисленным комплиментам, но, разумеется, от узкого круга людей, с которыми была знакома. Захотелось большего. Всеобщее обожание ей могло дать только кино. Девушка твердо решила стать актрисой. В 16 лет она поступила в театральную школу.
Едва появившись в этой школе, Хедвиг начала сниматься в кино. Свою первую роль она сыграла в фильме «Девушка в ночном клубе». Произошло это в 1930 году, когда Кислер было всего лишь 16 лет. Ее тут же пригласили и в театр. Хедвиг приступила к репетициям, но понимала, театр — не ее стихия. Круг зрителей здесь был ограничен.
Кислер решила переехать в Германию, ведь кино было там развито больше, чем в Австрии. В Берлине эту красивую девушку приняли очень радушно, ею сразу же заинтересовались несколько кинорежиссеров. Но больше всех подсуетился чех Густав Махат. Он пообещал юной госпоже Кислер очень интересную роль, которая, как Густав уверял, сразу же сделает ее заметной фигурой в мировом киноискусстве. Столь заманчивое предложение не могло оставить Хедвиг равнодушной. Но нашлись люди, которые отговаривали ее от сотрудничества с Густавом. Они объясняли, что Махат недавно снял картину «Эротикон», в которой возвышенная любовь была ниспровергнута до уровня банального секса. Доброжелатели говорили, что картина оказалась скандальной и не была принята наиболее добропорядочной частью публики. Да и сама личность режиссера весьма сомнительна. Ходят слухи, что этот волокита большой любитель молоденьких девушек. Хедвиг неизменно отвечала, что сама должна во всем этом убедиться, и тогда уже она сделает соответствующие выводы.
То, что Густав пригласил ее для окончательной беседы не к себе домой, а на студию, девушку несколько успокоило. Правда, Кислер не понравилась игривость, с которой Махат ее встретил. От предложенного режиссером бокала вина она отказалась.
— Представляю себе, что эти пуритане вам обо мне наговорили, — понимающе усмехнулся Махат, — их испугал «Эротикон», кстати, на мой взгляд, довольно невинная лента. Эти ханжи утверждают, любовь — охи, ахи и прогулки при луне. И откуда же у них, объясните мне, пожалуйста, появляются дети? Настоящая любовь не может не переселиться из подлунной дорожки в постель. И красота человеческого тела — не порок, а произведение божественного искусства. Мне пока еще трудно судить о том, насколько вы талантливы, но я вижу, что вы прекрасны. Предлагаю сняться в фильме, в котором вам придется раздеться и вокруг которого обязательно разразится скандал. Но вы сразу же обратите на себя внимание. Это будет для вас прорывом в большое кино. Страсти вокруг ленты улягутся, а о вас будут продолжать говорить, и у вас не будет отбоя от предложений сняться у самых престижных режиссеров. Разве может не мечтать об этом столь юная, начинающая актриса?
Да, именно об этом Хедвиг и мечтала, только думала, что нужны годы, чтобы известные режиссеры сами стали ее искать, а тут перед ней открываются такие грандиозные возможности.
— Я вижу, что убедил вас, вот за это бокал вина выпить стоит.
— За это стоит, — согласилась Хедвиг.
Махат опустошил свой бокал сразу, Кислер из своего лишь пригубила.
— Ну, а теперь я предлагаю закрепить наш взаимовыгодный договор невинным поцелуем, — обаятельно улыбнулся Густав.
— Еще одно такое невинное предложение, и я откажусь от съемок.
— Прошу прощения, больше никогда ничего подобного сказать вам не посмею… только вот… можно один вопрос?
— Вопрос можно.
— Как же так, вы согласны раздеться перед тысячами зрителей, а на всего лишь невинный поцелуй не согласны.
— Вы просто убедили меня в том, что красота голого человеческого тела — это божественное искусство, а поцелуи с вами вряд ли божественны.
Вернувшись к себе, Хедвиг уселась в любимую позу — в кресло с поджатыми ногами, и задумалась о своей так удачно складывающейся, похоже, карьере. А затем… достала одну из своих любимых книг по технической литературе. Не отрываясь, читала ее до глубокой ночи.
Какая бы блестящая перспектива не светила Кислер, она не могла отвлечься от точных наук, которым, как Хедвиг казалось, никогда не найдется приложения в ее жизни.
Позже, прочтя сценарий, девушка задумалась: да, действительно эта роль не может не обратить на себя всеобщее внимание, а ее красота на самом деле проявится перед зрителями во весь рост. В первую очередь потому, что во весь свой рост она предстанет совершенно голой, явив миру идеальную фигуру. Сняться в этом фильме? Но для этого придется переступить через себя. Нужно было как следует подумать, и сделать это сейчас же. Рука Кислер потянулась при этом к стопке книг, повествующих о последних достижениях мировой науки.
Хедвиг дала согласие на съемки в «Экстазе». По сценарию ей нужно было десять минут бежать обнаженной. Но это только для зрителей, а на самом деле было несколько дублей, которые заняли целый съемочный день. И бежать пришлось на глазах режиссера, оператора, товарищей по съемкам. Кроме того, Густав Махат решил перейти все рамки приличия и впервые в истории мирового кино явить зрителям изображение оргазма. Позже распространился слух, что для натуральности Кислер слегка покалывала себя иголкой.
Сегодня «Экстаз» смотрится как более-менее невинная картина, нынешние зрители видели и не такое.
В 1934 году «Экстаз» был представлен на Венецианском кинофестивале. Густав Махат получил тогда приз Муссолини за лучшую режиссерскую работу. Казалось бы, фильм ожидает победоносное шествие по экранам кинотеатров всего мира. Но ничего подобного. Демонстрировать «Экстаз» было запрещено во многих странах. Особенно негодовала католическая церковь. Лишь через несколько лет, после того, как из картины были вырезаны самые соблазнительные сцены, фильм вышел на большие экраны.
Честно говоря, посмотреть его некоторые зрители могли и во время запрета. Каким-то образом лента была перекопирована и осторожно демонстрировалась избранной публике.
Хедвиг от этого скандала только выиграла. Махат оказался прав, действительно случилось то, о чем она давно мечтала: Кислер стала знаменитостью, теперь о ее красоте заговорили далеко не только школьные товарищи. По Хедвиг с вожделением вздыхали уже мужчины по всей Европе. Кислер атаковали множество благополучных, богатых и влиятельных мужчин. Нет ничего удивительного в том, что уже в 19 лет Хедвиг вышла замуж. Избранником актрисы стал оружейный магнат Фриц Мандл. Он очаровал девушку в период ухаживания. Золотые украшения, алмазные колье, породистые рысаки вместе с конюшней и конюхами, значительные суммы ее родителям — все было к услугам юной красавицы. Хедвиг решила, что будет со своим Фрицем счастлива.
Но все изменилось сразу же после свадьбы. Правда, Фриц по-прежнему был так же щедр, продолжал одаривать жену драгоценностями, нанял ей огромный штат прислуги, поселил в роскошном замке. Шикарного гардероба актрисы хватило бы, пожалуй, на десяток прим. Но актрисы ли? Дело в том, что в первую очередь муж запретил Хедвиг сниматься. Более того, он по всей Европе скупал копии «Экстаза», которые по его приказу уничтожались. Чем меньше копий оставалось, тем дороже они Мандлу обходились. Но как Фридрих ни старался, а избавить мир от «Экстаза» ему так и не удалось.
Кроме того, Фриц был зоологически ревнив, поэтому не случайно среди слуг его жены не было ни одного мужчины. Даже персональным шофером Хедвиг была женщина. Фрау Мандл заметила, что служанки следят за каждым ее шагом и доносят о ней мужу.
Однажды Хедвиг решила навсегда покинуть Фрица. Она собрала самые необходимые вещи и, оставив мужу все драгоценности, вышла из замка. Но далеко уйти ей не удалось. Мандл во главе своей многочисленной свиты нагнал ее и водворил обратно. Птичке не удалось упорхнуть из золотой клетки. Теперь слежка за Хедвиг велась уже почти в открытую. Сам Фриц, уезжая по каким-то своим делам, обязательно брал с собой и жену. И не только потому, что хотел похвастаться ее красотой. Он боялся, что супруга ухитрится ему изменить.
Она побывала с мужем на его военных заводах и в его же научных лабораториях. Мандл привозил Хедвиг на встречи с Гитлером и Муссолини, которые расточали ей комплименты. Ничуть не стесняясь жены магната, инженеры и политики обсуждали принципы работы новых видов производимого Фрицем оружия. А чего ее опасаться, что может понимать в технике эта разряженная красавица? А она все понимала и даже запоминала. А если что-то было ей не ясно, то существовала специальная литература, к которой она привыкла настолько, что уже прекрасно в ней ориентировалась.
Хедвиг знала, что ее муж поставляет оружие Муссолини и Гитлеру. Оба эти диктатора были ей ненавистны. А Гитлер уже не скрывал своих взглядов, постоянно твердя о тлетворном влиянии евреев, от которых он собирался избавиться. Каково было Хедвиг это слышать! Ведь и сама она была чистокровной еврейкой.
Узнав о Мандле всю правду, Хедвиг окончательно его возненавидела. Она мечтала поскорее исчезнуть из замка и напрочь стереть эти страницы своей жизни из памяти.
Усердней всех остальных слуг следила за своей хозяйкой горничная. Однажды Хедвиг предложила:
— Послушайте, Эрма, давайте выпьем по чашке чая, я не хочу делать это в одиночестве.
— Нам не положено садиться за стол с хозяевами.
— Кем не положено? Я ведь и есть твоя хозяйка.
И горничной пришлось подчиниться. Разговорить Эрму не удалось, но это и не входило в планы Хедвиг. Главным для нее было то, как скоро подействует добавленное в чай служанки снотворное. Оно сработало, как и предполагалось, очень быстро. Не теряя времени, хозяйка стянула со своей горничной платье, переоделась в него, прихватила заранее приготовленные вещи и, имитируя походку Эрмы, снова тайно покинула замок. На этот раз она не стала скромничать, а прихватила и драгоценности.
Лишь оказавшись в Париже, Хедвиг поверила в то, что ей наконец-то удалось обрести свободу. Из Франции она перебралась в Англию, а оттуда в Америку с его знаменитым Голливудом, в котором познакомилась с Луисом Майером. Хедвиг много о нем слышала. Этот легендарный человек создал одну из крупнейших голливудских студий — Metro-Goldwyn-Mayer, а также был одним из основателей Американской киноискусств академии и премии Оскар.
Когда актриса вошла в его кабинет, Майер растерялся. Он встал, поклонился и сказал:
— Я видел в своей жизни много красавиц, но вы, похоже, самая прекрасная женщина на этой планете.
Луис обещал Хедвиг роли и большие гонорары, он только сказал, что скандал с «Экстазом» не забыт, и посоветовал актрисе взять псевдоним. Здесь же они его быстренько и придумали. В кабинет входила Хедвиг Мандл, а выходила оттуда уже Хеди Ламарр.
Майер ее не обманул. Хеди снималась с самыми знаменитыми актерами, со многими из которых подружилась. К началу Второй мировой войны Ламарр сыграла в 55 фильмах и заработала несколько десятков миллионов долларов, часть которых отдала на нужды армии. Она так ненавидела фашистов и так полюбила Америку, что приняла активное участие в сборе денег для фронта. Хеди придумала, например, продавать свои поцелуи за 25 тысяч долларов. Желающих оказалось гораздо больше, чем Ламарр могла предположить. Она собрала 17 миллионов долларов. Ей даже почти некогда было теперь просматривать свою любимую техническую литературу. Но однажды она все же прочитала про оружие, которым как раз торговал Мандл. Вспомнила, как оживленно обсуждал он его характеристики с Гитлером и Муссолини. На некоторое время Ламарр даже отказалась от съемок в кино, полностью погрузившись в чертежи и расчеты.
В 1940 году немцы торпедировали корабль, на котором погибло около восьмидесяти детей. Хеди вспомнила, что торпеды как раз поставлял Гитлеру ее муж. Ламарр захотелось отомстить и ему, и фюреру.
У Хеди была уникальная память, которой завидовали многие ее коллеги. Все тексты своих ролей Ламарр запоминала «с листа». Но чтобы вспомнить некоторые детали разговоров мужа об этом оружии со своими коллегами, ей пришлось как следует напрячься.
Как ни странно, для помощи в своей разработке Хеди пригласила не опытного инженера, а своего друга — композитора Джорджа Антейла. У того был абсолютный музыкальный слух, необходимый для этой работы.
Идея Ламарр заключалась в том, чтобы придумать радиоуправляемую торпеду, которую невозможно заглушить или перехватить. Для выполнения этой задачи и требовался идеальный слух. Их труд увенчался успехом. Описывать технические подробности изобретения не имеет смысла, ибо оно достаточно сложно. В 1942 году Ламарр получила патент и предложила свою разработку командованию американского флота. Увы, этот проект был отвергнут из-за сложности реализации. Хеди очень расстроилась, она ведь и не предполагала, какое огромное значение будет в будущем иметь ее изобретение.
Ламарр отличалась не только красотой и умом, но и своим принципиальным и не очень легким характером. Она нередко конфликтовала с режиссерами и продюсерами. Не складывались у нее отношения и со спутниками своей жизни, недаром Хеди выходила замуж шесть раз. От этих браков у нее было двое собственных детей плюс один приемный ребенок. И с ними все обстояло не очень благополучно. Дети не могли простить ей того, что росли, почти не видя свою маму, которая постоянно находилась в разъездах и на съемочных площадках.
Резкая и неуживчивая актриса нажила себе множество врагов. Откровенные высказывания Ламарр о Голливуде и о царящих в нем нравах привели к тому, что режиссеры просто опасались иметь с ней дело.
Свою автобиографию под названием «Экстаз» Хеди писала в соавторстве с Лео Гилдом. Соавтор, утаив это от Ламарр, на нескольких страницах рукописи как следует порезвился на ее счет, утверждая, что Хеди нимфоманка. Ламарр подала в суд иск.
Влиятельные враги актрисы распространяли о ней множество слухов. Однажды ее даже обвинили в краже туфель из магазина. Снова был суд, который оправдал Ламарр, но, как говорится в известном анекдоте, осадок остался.
Хеди, у которой не было теперь даже доступа на киностудии, утопала в распускаемых о ней сплетнях. Это привело к тому, что она резко сократила свой круг общения. Пыталась смотреть фильмы, в которых играла, но, увы, они только подчеркивали разницу в ее бывшем и нынешнем положениях. В этот период Ламарр нередко заявляла: «Грех уныния овладевает мною настолько, что даже в одежде я предпочитаю сейчас черный траурный цвет».
Но радость пришла с той стороны, с какой Хеди уж никак ее не ожидала. Оказалось, то самое изобретение, которое почти 50 лет назад было запатентовано, явилось основой для связи с расширенным спектром, без которого невозможны работа мобильных телефонов, Wi-Fi, военных спутников, современных систем навигаций и других подобных устройств.
В 1997 году, когда ее изобретение было признано «величайшим открытием в области средств связи, благодаря которому совершен огромный скачок в техническом оснащении человечества», было широко разрекламировано предстоящее официальное награждение Хеди Ламарр. На церемонии присутствовали знаменитые ученые, представители крупнейших корпораций и властных американских структур, светские львы и львицы, множество журналистов. Не было здесь лишь самой виновницы торжества. В зале прозвучала только аудиозапись благодарственно-приветственного слова изобретательной актрисы. Награда для передачи его матери была вручена сыну героини этого вечера — Энтони Лодеру. Почему Ламарр не захотела принять участие в этом торжестве? Почему она не пожелала встретиться ни с кем из журналистов? Считалось, что связано это с недомоганиями госпожи Ламарр, или просто сказался ее нелегкий характер. Но, скорее всего, Хеди, прежде поражающая своих поклонников безупречной красотой и великолепной фигурой, не хотела представать перед ними в своем старушечьем облике. Женщина. Что с нее возьмешь? Репортер газеты «Нью-Йорк таймс» Дэвид Вильсон дозвонился до Хеди и поинтересовался, почему же она не явилась на вручение награды. Ламарр проговорилась: «Только не думайте, что я плохо выгляжу, просто не хотела никого видеть». То, что за этой фразой скрывалось, читатели прекрасно поняли.
Хеди Ламарр умерла на 86-м году жизни в доме престарелых. Это произошло в штате Флорида, в городе Орландо. Городские власти задумали пышные похороны, но после того как было обнародовано завещание актрисы, им пришлось от этой идеи отказаться. Ламарр пожелала, чтобы ее прах был развеян на родине, в Австрии, в любимом ею Венском Лесу.
В Австрии, Германии и Швейцарии день рождения Хеди Ламарр, 9 ноября, объявлен Днем изобретателя.
Не забыт и ее вклад в развитие кинематографа. Пятиконечная звезда с именем актрисы Хеди Ламарр вмонтирована в террацовые плиты голливудской Аллеи славы.
(окончание следует)
Примечания
[1] «Пионерка» — автобиографический рассказ В.А. Кашеваровой-Рудневой, опубликованный в газете «Новости» 15 и 22 сентября 1886 года.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer8_9/butman/
