Кретинский марш
Я могу падать с крыши вперед головой
На газон, на бетон, на гранит.
Все равно ничего не случится со мной,
Ведь Г-сподь идиотов хранит!
И стоять под стрелой, и хватать провода,
И на бензоколонках курить —
Мне ведь все нипочем, потому что всегда
Будет Б-г идиотов хранить!
Моя поступь тверда, и в глазах пустота.
Я прямой, как сияющий гвоздь.
Имя нам легион, наши шепчут уста:
“Пусть хранит идиотов Г-сподь!”
Ежечасно рискуя, до самых седин
Доживу, и мой сын повторит:
“Ничего не боюсь, ибо непобедим,
Ведь Г-сподь идиотов хранит!”
Киберзима
Стопятьсот мемов в день — никак не меньше —
Плотность жизни, и то лишь сверху.
Так что смирись и просто смотри,
Как в криках души одиноких женщин,
Отдающихся цукербергу,
Безнадежно тонет проблеск зари.
Все крылами покрыл осеняющий гаджет.
Злые линзы страшней пистолета.
Диванное алиби неколебимо.
Художником может обижен быть каждый.
Пророки вещают про вечное лето.
Зверь в доме слушает песни любимых.
Черная осень… Со скоростью света
Киберзима накроет все снова
Белым кевларом, скрывающим абрис.
Смотри, не дай маху: в среде даже этой
Б-г проникает — со скоростью слова —
Только туда, где не фейковый адрес.
Если б ты знал
Как ты сквозь открытые двери
Смотрел бы на свет и на тень?
Во что б только ты ни поверил,
Если б ты знал,
Если б ты знал,
Что это последний твой день?
Струил бы ты сопли и слюни
В жилетки знакомых людей?
А сколько торчал бы в гальюне,
Если б ты знал,
Если б ты знал,
Что это последний твой день?
Как много пролил бы ты слезок
На холмике мертвых идей?
И был бы ты гибок и скользок,
Если б ты знал,
Если б ты знал,
Что это последний твой день?
Кого бы ты нежно погладил,
В чью сторону бы не глядел?
И сколько бы слов ты потратил,
Если б ты знал,
Если б ты знал,
Что это последний твой день?
Молитва
Увы, Г-сподь мозгами обделил,
Но толстый палец я держу на пульсе.
Я торможу движение светил,
И улыбаюсь, будто я не в курсе.
Застывший в бронзе, ленью лень поправ.
Журчат вдоль вен ютубовские стримы.
Полустолетний мальчик-батискаф —
Пустой внутри, в воде нерастворимый.
Руины вновь восстанут в кирпиче,
Весь мир придет к достатку-изобилью.
Я так хотел бы жить в Твоем луче.
Дозволь, Г-сподь, мне быть Твоею пылью.
Песенка юного шарманщика
Не волнуйся, что скажут другие,
Мчись вперед на своих парусах.
Пусть помочится на энтропию
Демон Максвелла в черных трусах.
Не робей в новый день спозаранку
Новым галсом продолжить свой путь.
Пусть тебе постоянная Планка
Не мешает меняться ничуть.
Пусть во всем будет полная мера,
Только миг — и вся жизнь позади.
И улыбка кота Шредингера
Засияет на левой груди.
Создается не гибкостью шеи
Кругозор, а, покаместь ты юн,
Взглядом встретиться с мышью Эйнштейна
Неизменной готовностию.
И куда бы ни сослан судьбою —
Хоть Париж вокруг, хоть Черновцы —
В ус не дуй, песню пой, будь собою,
А не бабочкою Чжуан-цзы.
Если жизнь твоя — вечная драма,
И вопрос только, быть иль не быть,
Оскопи себя бритвой Оккама,
Чтобы сущности зря не плодить.
Женщина в стиле холодного кофе
Бордовые розы на плюше сирени,
Карие листья (ранняя осень),
Теплые блики (светлая зелень) —
Женщина в стиле холодного кофе.
На соленых столбах чуть подсохшие сети…
Кто, с какой стороны участвует в лове?
Скрыта в волнах оплавленной меди
Женщина в стиле холодного кофе.
Фиолетовый запах, серебряный вечер,
Свет упавшей звезды на упавшей подкове…
Вовсе не бархат накинут на плечи
Женщины в стиле холодного кофе.
Кардиоритмы печальных поэтов,
Звуки, весною упавшие с кровель —
Все, что пока я собрал для портрета
Женщины в стиле холодного кофе.
Мир магнитов и чудес
«The grass was greener…»
Отяжелеет саранча, понурится подсолнух.
И ты увидишь, что идешь не по дрова, а в лес.
И даже сопли зависти кровавые подсохнут.
Но не вернуться больше в мир магнитов и чудес.
Поскольку делать первый шаг всегда немножко рано,
Твоих следов не разглядеть ни с лупой, ни с небес.
И разбредутся дети в жизнь, зализывая раны…
И не вернуться больше в мир магнитов и чудес.
Прибитый вектором светил не называйся груздем.
И с тем, что в поле ты один, смирись — ты сам полез.
И второсортный кислород вдыхая полной грудью,
Забудь уж наконец про мир магнитов и чудес.
Анатомическая Венера
Восход Сатурна. Ангел смерти,
На старости утратив меру,
Безумным ветром пронесется,
Подзакусивши удила.
Но, всем нутром светясь бескровно,
Анатомической Венерой
Сама любовь сойдет на землю,
Раскинув красные крыла.
Закат Луны. Начало века.
Опять внутри сомненья гложут,
И хор кликуш поет снаружи,
Из тьмы, разлившейся окрест.
Но злую масть натальной карты
Когда они на стол положат —
Яви им из манжетной пены
Животворящий средний перст!
Триптих с прологом
Переводы из Леонарда Коэна
Я видел крови лужи,
Пожарища и смерть.
И как несутся люди,
Пытаясь уцелеть.
Но с ними даже взглядом
Я встретиться боюсь.
Мне больно, это рядом,
Это почти как блюз.
Меня лишает жизни
Смертельных мыслей ход.
Но остановка мысли
Меня совсем убьет.
А там война и зверства.
Здесь я на что-то злюсь…
И у детей нет детства.
Это почти как блюз.
Замерзнуть сердцу дал я,
Чтоб гниль остановить.
Я слышал, по преданьям,
Я избран, может быть.
Рассказы об Исходе —
Не бесполезный груз.
Это не скучно, вроде.
Это почти как блюз.
Что ангелы, что бесы —
Пустой всего лишь звук.
Так говорит профессор
Всех мыслимых наук.
Но к Б-гу приглашенье —
На мой, на грешный вкус —
Это почти Спасенье,
Это почти как блюз.
***
Веди меня под этот крик пылающей струны.
Веди меня сквозь страх к вратам твоей стены.
Взлети туда, где радуга — свидетель катастроф.
Веди меня, пока звучит любовь.
Покажись во всей красе, когда вокруг нет лиц.
Дай почувствовать тебя в танце древних жриц.
Дай узнать мне столько, сколько знает не любой.
Веди меня, пока звучит любовь.
Веди меня под звуки свадьбы, бережно веди.
Сколько бы нас долгих лет ни ждало впереди.
Любовь над нами, хоть она в основе всех основ.
Веди меня, пока звучит любовь.
Веди меня к тем детям, что появятся на свет,
Сквозь шелк, что нами исцелован в прах за столько лет.
Тень твоя для нас с тобой — убежище и кров.
Веди меня, пока звучит любовь.
Веди меня под этот крик пылающей струны.
Веди меня сквозь страх к вратам твоей стены.
Прикосновением руки сними любую боль.
Веди меня, пока звучит любовь.
***
Давид, однажды взяв кинор,
Извлек божественный аккорд.
Но что тебе до музыки, смотрю я…
Примерно так биенье нот:
Минорный спад, мажорный взлет…
В сомненьях он слагает Аллилуйя.
Ты верил, но искал ответ.
Она, одевшись в лунный свет,
Тебя повергла в прах, и ты ликуя
На табурет сменил свой трон,
К нему был шпилькой пригвожден,
Но вдруг запел негромко Аллилуйя.
Я, кажется, уже здесь был,
По этим комнатам бродил…
Я до тебя жил сам и в ус не дуя.
Твой флаг над мраморной стеной.
Любовь — не барабанный бой,
Разбитое, больное Аллилуйя.
Я раньше слышал: посмотри,
Что происходит там, внутри!
Теперь тебе не до того, смотрю я…
Я помню, как все было там,
Где я ковчег занес в твой храм,
Где каждым вздохом было Аллилуйя.
Наверно, есть на свете Б-г.
Но для меня любви урок:
Это, почти всегда, стрельба вслепую.
Не крик в ночи, не стон, не спазм,
Не Откровенье, не экстаз —
Разбитое, больное Аллилуйя.
Я даже Имени не знал,
Того, к Кому всегда взывал.
И что тебе с того? Да пусть и всуе!
В любом из сочетаний букв
Есть свет, а не один лишь звук.
И в том числе — в разбитом Аллилуйя.
Что ж, я не слишком преуспел.
Я лишь касался, а хотел
Почувствовать… Поверь мне — нет, не лгу я.
Пусть вышло все наоборот,
Но, встав пред Властелином нот,
Я принесу с собой лишь Аллилуйя.
***
Спасибо за вальс.
Ты устала? Обидно.
Музыка лишь началась.
Спасибо за вальс.
Улыбнись хоть для вида.
Раз-два-три, раз-два-три, раз.
Ты в своем вечном:
Открытые плечи
И роза под цвет твоих губ.
Так вылей вино,
Пусть оно нас простит.
Держись за поверхность —
Поверхность блестит —
Не нужно заглядывать вглубь.
Спасибо за вальс.
Мы, вроде, женаты.
Раз-два-три, раз-два-три, раз.
Спасибо за вальс.
И ребенок когда-то
Мог бы родиться у нас…
Что ж, теперь все равно.
И ты тоже давно
Безнадежна и благонадежна.
Мы духом партнеры,
Партнеры в тоске,
Партнеры по страху.
И — на волоске,
Но в согласьи, насколько возможно.
Там, там, та-там.
Там, там, та-там.
Мы легко без помех
Прямо к Храму Утех
Прибегали и были как дома.
Но небо там было
Такой высоты,
Я был таким я,
Ты была такой ты,
И вся драма была невесома.
Спасибо за вальс.
Он был адом, но радовал нас.
Спасибо за вальс.
Раз-два-три, раз-два-три, раз.
Там, там, та-там.
Там, там, та-там.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer8_9/ekogan/
