Просвещение внедрять с умеренностью,
по возможности избегая кровопролития…
М.Е. Салтыков-Щедрин
«История одного города», 1869-1870
Хотя это и безумие, но в нем есть метод!
У. Шекспир
«Гамлет», 1603
Необходимое вступление
Шекспировские сонеты известны каждому образованному человеку. Они считаются вершиной поэтического мастерства и переведены, пожалуй, на все языки мира. Ими наслаждаются уже с триста лет. Их прочли сотни миллионов людей.
Во вступлении к английскому Полному собранию сонетов Шекспира говорится: «Сонеты — столь же важная часть шекспировского наследия, как и его пьесы. Они полны мыслей и чувств, знакомых всем нам: желания, разочарования, ревности, любви, прощения… В сонетах Шекспир говорит с нами голосом особого персонажа — Поэта: через него передаются нам ощущения и наблюдения, пронизывающие стихотворения цикла».
Видный американский литературный критик, бывший президент Гарвардского университета Нил Радинстайн писал в своей книге Идея порядка:
«Сонеты Шекспира — величайшее поэтическое произведение, написанное на английском. Многие из них отличаются особой мощью. Прочитать все 154 — непростая задача, так как они сложны, так же сложны, как и все прочие его сочинения. Для проникновения в суть сонетов нужно проявить терпение и изобретательность» [Rudenstein 2014][1].
Сонетам посвящена обширная литература. Можно даже сказать, что сформировалась особая отрасль литературоведения — сонетоведение. Они проанализированы и разобраны до мельчайших деталей, но по-прежнему окутаны плотной завесой тайны.
Неизвестно, когда они были написаны (впервые они изданы в 1609 году). Неизвестно, кому они посвящены. Неизвестно, описывают ли они реальные события или же это просто литературные упражнения. Неизвестно, предназначались ли они для публикации. Неизвестно, одобрил ли их издание сам Шекспир. Неизвестно, сам ли он расположил их в том порядке, в каком они публикуются.
До сих пор идут споры о том, автобиографичны ли сонеты или же они есть чисто литературные сочинения без всякой привязки к конкретным лицам и событиям. Мне кажется, что на чисто литературные упражнения, которые пописывают для практики, как мученики музыкальной школы разучивают бесконечные этюды, сонеты не похожи. Они явно описывали конкретные лица и обстоятельства и адресовались определённому человеку. В подавляющем большинстве сонетов содержались излияния в любви и уверения в вечной верности. Во всех сквозила доходящая до экзальтации страсть. Представляется, что не желающие видеть ничего автобиографического в сонетах поступают так потому, что не в состоянии найти никакой связи между описываемыми в них событиями и известными фактами жизни стратфордского ростовщика Уилла Шакспера, которому приписывают сочинения «Шекспира».
Многие исследователи, как и я, полагают, что сонеты всё же в целом автобиографичны. Но кто те персонажи, которые упоминаются в сонетах — прекрасный юноша, смуглая леди и поэт-соперник — остаётся загадкой. В 1827 году английский поэт Уильям Вордсворт (William Wordsworth) писал:
Не хмурься, критик, не отринь сонета!
Он ключ, которым сердце открывал
Своё Шекспир.
Поисками этого ключа, открывающего сердце Шекспира, литературоведы занимаются уже триста с лишком лет. Дело в том, что о жизни великого барда известно очень мало. В 1766 году издатель сочинений Шекспира Дж. Стивенс писал: «Всё, что мы знаем с некоторой достоверностью о Шекспире, состоит в том, что он родился в Стратфорде-на-Эйвоне, женился, отправился в Лондон, сначала был актёром, потом писателем, писал стихотворения и пьесы для театра, наконец возвратился в Стратфорд, оставил завещание и умер». За прошедшие два с половиной века несмотря на все усилия историков добавить к этому удалось очень мало. Зато появилась череда скептиков, которые вообще сомневаются, Шекспир ли писал стихотворения и пьесы для театра. Тем ценнее представляются сонеты, из которых исследователи стараются получить хоть какую-то информацию о личности всемирно признанного гения литературы.
В итоге картина вырисовывается весьма своеобразная. Уж больно странной личностью предстаёт «наш Шекспир». То он на протяжении сотни с лишним сонетов объясняется в любви «прекрасному юноше» (который, похоже, отвечает ему взаимностью) и настойчиво требует, чтобы тот срочно занялся произведением на свет потомства; то страстно обращается к некой «смуглой леди», с которой у него вроде бы интимная связь, но при этом походя её оскорбляет; то жалуется на отбившего у него любовницу соперника, вроде бы того же «прекрасного юношу», которого тем не менее прощает; то, как совсем пожилой человек, сокрушается по поводу груза прожитых лет.
В свете таких откровений автора некоторые шекспироведы склоняются к тому, что великий бард был геем или бисексуалом. Какова бы ни была сексуальная ориентация автора сонетов, российские исследователи заверяют, что «самый значительный образ сонетов — образ самого поэта, человека, способного беззаветно и безответно любить, радоваться, восхищаться, мучиться и прощать, — и в то же время глубокого мыслителя» [Луков, Флорова 2009].
Ведущий советский шекспировед академик А.А. Аникст писал:
«Лирический герой поэзии не может быть без оговорок приравнен к личности автора. Здесь перед нами не портрет поэта, каким он представал своим близким в повседневном быту. Но способность открыть в процессе творчества высокие душевные способности человека доступна только людям, обладающим прекрасными духовными качествами. Вот почему если сонеты Шекспира не автобиографичны в прямом смысле, всё же они очень много говорят нам о том, каким человеком был их автор» [Аникст 1963].
Насчёт «прекрасных духовных качеств» автора современный британский литературовед с академиком явно несогласен:
«Рассказываемую Шекспиром историю о его моральных или, вернее, аморальных проблемах в интересах Британской империи нужно было бы полностью замять. Попытки доказать, опровергнуть и снова доказать, что наш Шекспир не мог на самом деле иметь в виду то, что говорил, стали у нас чуть ли не национальной отраслью промышленности» [Smith 2000].
И вот почему. «Если принять автобиографическую теорию, — писал в конце XIX века известный британский учёный Дж.О. Холлиуэлл-Филлипс, — следует допустить возможность, что наш национальный драматург ни с того, ни с сего принимался каяться в своих грехах и раскрывать грехи чужие, сообщая о своём позоре и своём покаянии в поэтических циркулярах, распространяемых самим преступником среди своих собственных близких друзей». Ещё более определённо и резко высказался Э. Форсит: если сонеты автобиографичны, их автор окажется «стукачом, льстецом, нарушителем брачных клятв, нытиком и изменчивым человеком»! [Луков, Флорова 2009].
* * *
Попрошу читателя представить себе такую житейскую ситуацию. Ваша 95-летняя бабушка при смерти и просит вас разобрать её старые бумаги, сваленные на чердаке. Она хочет, чтобы её личные письма, фотографии и бумаги, относящиеся к давно ушедшим из жизни людям, были уничтожены.
Вы отправляетесь на чердак и среди прочего хлама натыкаетесь на толстую тетрадку, исписанную мелким почерком. Это явно чей-то дневник. Вы начинаете читать и содержание вас захватывает. Автор описывает события великолепным языком, проявляет широкую образованность, свободно цитирует писателей разных веков на языке оригинала, проявляет знания в самых разных областях, и становится ясно, что это был умнейший и талантливейший человек, настоящий большой писатель. На обложке дневника стоит неизвестная вам фамилия.
Вы бросаетесь к бабушке с просьбой рассказать, кем был этот человек. Бабушка устало усмехается и через силу говорит, что он всю жизнь проработал бухгалтером в некой конторе, кроме сложения и вычитания ничего не знал и литературными достоинствами не отличался. Даже двух слов связать не мог.
Это вызывает у вас ещё большее изумление. Как же он мог написать такое великолепное произведение? Бабушка отвечает, что тетрадку она получила по почте, давным-давно, без обратного адреса. Она догадывается, кто истинный автор, но наверняка не знает. Не знает она и зачем автор поместил на обложке чужую фамилию. Не знает она и насколько достоверны описанные события, автобиографичны они или есть лишь плод фантазии. Если тебе интересно, говорит она, выясняй сам. И тут же покидает наш, по выражению Вольтера, лучший из миров. Мир праху её. А шекспироведы оказываются в том же положении, что и наш любознательный внук.
Им проще всего допустить, что автором и является тот человек, имя которого стоит на обложке. Пусть он и действительно был простым бухгалтером, но, видимо, имел скрытые таланты, а попросту говоря, был гением, способным на любые литературные подвиги. Тогда нужно просто присочинить его приличную биографию, и всё будет в порядке.
* * *
Но вернёмся к «шекспировским» сонетам. Представляется, что причиной возникновения столь странного и противоречивого образа автора сонетов является неверная исходная предпосылка. По моему мнению, Шекспир не был автором сонетов. Их написали три человека — две женщины и мужчина, близкие родственники, члены одной большой семьи.
Если такое предположение покажется полным бредом, то лучше всего бросить чтение прямо сейчас, потому как дальше последует детальное обоснование этой точки зрения. Поскольку эта точка зрения сугубо личная, я позволил себе отказаться от академического стиля изложения и пользоваться личными местоимениями.
Торжественно заверяю, что к своим выводам я пришёл на основе анализа, обобщения и систематизации данных и фактов, обнаруженных и опубликованных многочисленными шекспироведами. Многие из них вплотную подходили к заключению, что по крайней мере некоторые сонеты не были написаны Шекспиром, что я и продемонстрирую на конкретных примерах. Но никто из них не сделал последнего, решающего шага — не посягнул на «Центральную Догму», на авторство Шекспира.
Да иначе и быть не могло, ведь тогда они мгновенно теряли бы статус и престиж шекспироведов, оказывались бы изгоями в глазах коллег. Ожидать от них чего-то подобного было бы так же нелепо, как атеистам рассчитывать на то, что Папа Римский вместе со всеми своими кардиналами и епископами вдруг заявит, что бога нет. Так и возникает весьма неловкая и парадоксальная ситуация: шекспироведы не могут сомневаться в авторстве сонетов Шекспира, иначе они автоматически перестанут быть таковыми. Потому на ересь осмеливаются только неспециалисты вроде меня, маргиналы, бредни которых шекспироведы, естественно, с презрением игнорируют.
Если читателю всё же покажется любопытным, как я мог прийти к такому нелепому выводу, то приглашаю его продолжить чтение, дабы самому поразмыслить, так ли бредова моя гипотеза. Надеюсь, любопытство будет сполна вознаграждено, хотя читателю понадобится набраться терпения. Я старался строить изложение так, чтобы знание английского языка не требовалось, хотя оно, конечно, не помешает.
Введение
Литературоведение, историю вообще и историю литературы в частности, равно как и искусствоведение, принято считать науками и присуждать соответствующие учёные степени — кандидата и доктора наук. А раз это науки, то к ним должен быть применим научный метод — построения гипотез на основе известных фактов. Причём следует выбирать ту из возможных гипотез, в которую известные факты укладываются при минимальном числе дополнительных предположений. Гипотеза также должна быть внутренне непротиворечива — установленные факты не должны противоречить друг другу.
Задача учёного во многом подобна задаче детектива. На основе всего многообразия установленных фактов (или улик и свидетельских показаний) требуется построить гипотезу (картину преступления), которая наилучшим образом соответствовала бы реально происходившим явлениям (событиям). Вот такую гипотезу я и собираюсь предложить.
Предлагаю рассматривать всё нижеизложенное в духе подхода Николая Коперника. Коперник не заявлял, что его идея, будто это Земля обращается вокруг Солнца, а не наоборот, как считалось тысячелетиями, непременно верна. Он лишь предложил её в качестве альтернативной рабочей гипотезы, позволявшей, по его мнению, точнее рассчитывать движение планет, чем по древней системе Клавдия Птолемея с её эпициклами, деферентами и эквантами. Коперник предлагал сравнить обе системы — его и Птолемея — и посмотреть, какая из них приводит к наблюдаемым фактам с минимальным количеством дополнительных предположений.
То же самое предлагаю сделать и я (хоть я, конечно, не Коперник, и речь идёт не о пересмотре картины мироздания, а всего лишь о частной проблеме литературоведения) — принять мою рабочую гипотезу и посмотреть, насколько она позволяет устранить нелогичности и противоречия ортодоксального подхода. Если окажется, что моя гипотеза не хуже (а, желательно, и лучше) соответствует описываемым в сонетах событиям, ситуациям и персонам, то можно будет вернуться к вопросу о том, кому и зачем понадобилось поставить на титульном листе имя Шекспира. Так же обстояло дело и с гипотезой Коперника — она не полностью описывала движение планет, и потребовались труды Иоганна Кеплера и сэра Исаака Ньютона, чтобы привести всё в полный порядок.
Следует подчеркнуть, что никакая гипотеза не может объяснить наблюдаемые или известные факты. Гипотеза может лишь не противоречить таким фактам. Гипотеза Коперника не объясняла почему планеты движутся так, а не иначе. Для объяснения потребовалась фундаментальная теория, созданная позднее Ньютоном и обобщённая Эйнштейном.
Пусть читатель не удивляется сравнению с Коперником. Дело в том, что я по образованию физик и с младых ногтей приучен рассуждать логично, последовательно и рационально. Надеюсь, литературоведы простят меня за вторжение в их область, однако творчество Шекспира есть общечеловеческое достояние, так что всякий может позволить себе порассуждать о нём. В конце концов, как говорят англичане, и кошке позволено смотреть на короля.
* * *
В моих рассуждениях очень мало отсебятины. Вся информация, на которой основана моя гипотеза, была добыта высококвалифицированными профессионалами, и на их работы я буду постоянно ссылаться. Многие поколения исследователей за сотни лет проделали колоссальную работу по изучению литературных источников, параллелей между творчеством различных авторов, провели ценнейший лингвистический анализ, прочесали неимоверное количество архивов, даже изучали шрифты и бумагу, на которой были напечатаны те или иные произведения. Все они по крупицам собрали сведения, которые оставалось лишь проанализировать, а потом обобщить, чтобы прийти к неожиданному, но, на мой взгляд, неизбежному выводу об авторстве «шекспировских» сонетов. Перед всеми этими специалистами высочайшего класса я смиренно снимаю шляпу.
Авторский договор
Автор обязуется добросовестно излагать известные ему факты;
Автор обязуется добросовестно излагать взгляды других авторов;
Автор обязуется не заниматься преднамеренной подтасовкой фактов и сведений в пользу своей гипотезы;
Автор обязуется чётко оговаривать свои предположения;
Автор имеет право на сомнения и колебания.
Постановка задачи
-
в какой период времени могли быть написаны сонеты;
кто мог являться автором сонетов;
кто мог их опубликовать;
в какой степени сонеты автобиографичны;
кто мог являться адресатом сонетов;
кто мог быть «смуглой леди» сонетов;
кто мог быть поэтом-соперником автора сонетов.
История публикации сонетов
Сонеты Шекспира впервые были опубликованы в 1609 году в сборнике, содержавшем посвящение, 154 сонета и следовавшую за ними небольшую поэму Жалоба влюблённой. Странности начинаются уже с титульного листа. Хотя на нём указано, что сонеты ранее не публиковались, известно, что некоторые из них были напечатаны за десять лет до того, в 1599 году в сборнике Страстный пилигрим (The Passionate Pilgrim).
Этот сборник с 20-ю стихотворными произведениями, на титуле которого красовалось имя Шекспира, тиснул издатель Уильям Джаггард (William Jaggard). Дотошные исследователи установили, что перу титульного автора на самом деле принадлежат лишь пять. Два из них позднее появились в издании сонетов 1609 года, а три взяты из пьесы Бесплодные усилия любви (Love’s Labour’s Lost), напечатанной в 1598 году. Любопытно, что на титуле издания этой пьесы не сказано, что Шекспир её автор, а сказано лишь, что она была им «недавно исправлена и дополнена». Ещё пять сонетов вроде бы написаны известными в то время авторами, а остальные десять неведомо кем. Тем не менее, во всех собраниях сочинений Шекспира этот сборник печатают, хотя в конце обычно отмечают, что кое-где автор надёжно не установлен.
Известный английский поэт середины XIX — начала XX веков А.Ч. Суинберн (Algernon Charles Swinburne) назвал Джаггарда «бессовестным пиратом, лжецом и вором», напечатавшим «никчёмный сборничек украденной и исковерканной поэзии, напичканный для объёма всякой дрянью». Отметим сразу, что Джаггард был не единственным литературным пиратом того времени.
Обратим внимание на различное написание в этих двух публикациях фамилии автора: Shake-speare (через дефис) на сонетах, и Shakespeare (без дефиса) на Пилигриме. Конечно, в те времена не было ещё устоявшегося написания, но всё же. Кроме того, и в названиях просматривается разница: в Пилигриме написано «by Shakespeare», т.е. кем написано сочинение, а на сонетах стоит «Shake-speares sonnets», т.е. чьи они. Это необычно, так не было принято, и на это обратили внимание дотошные исследователи.
Практически все шекспироведы полагают, что первое издание сонетов 1609 года тоже было пиратским. Они обнаружили в нем довольно много опечаток, ошибочно расположенных строк, странные пунктуацию и орфографию[2]. Причём все опечатки содержатся в первых 126 сонетах, которые приняты относить к циклу о «прекрасном юноше». В сонетах с 127 по 154 — цикле о «смуглой леди» — опечаток нет, да и орфография в нём иная, чем в предыдущем цикле. Исследователи объясняют это тем, что текст набирали два наборщика разной квалификации, у которых были свои представления об орфографии. Из всего этого делается вывод, что автор не просматривал набор, и скорее всего потому, что издатель получил текст не совсем законным, пиратским образом. У меня по этому поводу имеется собственное мнение, но о нем позже.
Известно, что издатель шекспировских сонетов по имени Томас Торп (Thomas Thorpe) на этом своём предприятии не разбогател. Полагают, что тираж (сколько было напечатано экземпляров неизвестно, до нас дошли 13) то ли плохо расходился, то ли был изъят из продажи. Как бы то ни было, после 1609 года Торп, до того печатавший пьесы, в том числе знаменитых тогда драматургов Кристофера Марло (Christopher Marlowe) и Бена Джонсона (Ben Jonson), переключился на философские и богословские сочинения.
Российские исследователи совершенно справедливо замечают:
«В 1609 г. Торп напечатает только одну книгу — знаменитые шекспировские сонеты. С этого момента в его издательской деятельности происходит перелом. Его связи с театральным миром рушатся… Совпадение даты публикации шекспировских сонетов с датой перелома в издательской практике Томаса Торпа может быть не случайным. Однако точно установить обстоятельства, изменившие отношения Торпа с его прежними авторами из театрального мира, сейчас не представляется возможным» [Луков, Флорова 2009].
Отметим и этот факт, потому что он нам пригодится в дальнейшем.
Некоторые полагают, что Торп всё же не был таким уж пиратом и считают его надёжным и порядочным издателем [Duncan-Jones 1983]. Другие же в этом не уверены, как, например, английский исследователь К. Бёрроу [Burrow 2007]. Во всяком случае, у каждого современного редактора изданий сонетов по этому поводу имеется собственное мнение, которое может исподволь влиять на их редакцию.
Следующее издание сонетов состоялось лишь в 1640 году. Его предпринял некто Джон Бенсон (John Benson). Он отказался от порядка, в котором были расположены сонеты в издании 1609 года (специалисты называют его Quarto, кварто, по размеру бумаги, и часто обозначают это издание просто буквой Q). Бенсон объединил ряд стихотворений под одним подзаголовком и заменил несколько местоимений мужского рода местоимениями женского рода, дабы создать у читателя впечатление, что стихи адресованы не мужчине, а женщине. Некоторые шекспироведы посчитали, что Бенсон поступил так для того, чтобы скрыть нетрадиционную сексуальную ориентацию Шекспира, но другие категорически против этого возражали [De Grazia 1996].
В 1780 году сонеты были переизданы Эдмондом Мэлоуном (Edmond Malone), который возродил исходный порядок сонетов, соответствующий кварто 1609 года. С тех пор все переиздания следуют этому порядку, хотя и предпринимались попытки сгруппировать их по-иному, но они не получили широкого признания. См., например, [Butler 1899, Stirling 1968].
Любопытно, что сонеты были признаны непревзойдёнными шедеврами отнюдь не сразу. Российские исследователи [Луков, Флорова 2009] приводят ряд красноречивых цитат, характеризующих негативное отношение некоторых авторов к сонетам. Так, один из первых издателей произведений Шекспира Дж. Стивенс в 1793 году заявил:
«Мы не перепечатали шекспировских “Сонетов” и т.п. потому, что даже самый строгий парламентский акт, какой только можно принять, не расположил бы читателей в их пользу, несмотря на то, что на долю этого собрания стихотворений выпали все выгоды, какие можно извлечь из книг и суждений их единственного интеллигентного издателя, мистера Мэлоуна, чьи критические инструменты, подобно граблям слоновой кости или золотой лопате Пруденция[3], в этом случае были опозорены объектом их приложения. Если бы Шекспир не создал других работ, кроме этих, его имя в наши дни имело бы столь же малую известность, какую время даровало имени Томаса Уотсона, старшего и гораздо более изысканного сонетиста».
Однако, времена меняются, а с ними меняются и вкусы. Нашлись ценители, пропагандисты, энтузиасты, восхитившиеся тонкостями движений души автора, его пленительным слогом и проникновением в самую суть человеческих отношений. Шекспировские сонеты стали считаться одним из величайших достижений не только англоязычной литературы, но и всей мировой поэзии.
О сонетах как поэтическом жанре
Сонеты — специфический поэтический жанр, зародившийся в Италии в XIII веке. Особую популярность они приобрели в XIV веке благодаря прославленному поэту Франческо Петрарке (1304-1374), воспевшему свою возлюбленную Лауру в Il Canzoniere — собрании посвящённых ей сонетов. К концу XV — началу XVI века мода на сонеты дошла до Англии и их стали писать почти все поэты того времени.
Сонеты отличаются тем, что имеют весьма строгую форму. Классический сонет должен состоять из 14 строк — двух четверостиший, называемых катренами, и двух трёхстиший, называемых терцетами. Катрены и терцеты должны отличаться по интонации, повторение одинаковых слов не допускается, строго задаётся и способ чередования рифм. Короче говоря, это прекрасное упражнение для каждого поэта.
Шекспировский сонет отходит от этого строгого канона. В нем не два катрена, а три, а вместо двух терцет — двустишие, называемое ключом сонета. Оно как бы подводит итог сонету, формулирует его основную мысль.
Одним из первых в Англии писать сонеты начал Филип Сидни. Об этом удивительном человеке стоит рассказать поподробнее, тем более что он будет часто появляться в дальнейшем повествовании.
Филип Сидни
Филип Сидни (Sir Philip Sidney, Knt.), 30 ноября 1554 — 17 октября 1586, появился на свет в родовитой, но обременённой долгами семье. Имя получил в честь крёстного отца, короля Испании. Учился в Оксфордском университете, хотя курс не закончил из-за эпидемии чумы. Испросил отпуск у королевы Елизаветы для совершенствования в языках и три года путешествовал по Германии, Швейцарии и Италии.
Славная молва о замечательном Филипе дошла в Италии до Джордано Бруно. Когда позднее Бруно приезжал в Англию для встречи с французским посланником, то специально попросил о встрече с Сидни. Он даже прочёл в его доме лекцию, где заявил, что Земля движется. Возможно, он пересказывал идеи своего коллеги по Падуанскому университету Галилео Галилея. Итальянский учёный был настолько очарован Филипом, что посвятил ему два своих сочинения.
В 18 лет Филип уже был членом парламента, и в составе представительной делегации отправился во Францию вести переговоры о возможном браке королевы Елизаветы с герцогом Алансонским, младшим сыном короля Франции Анри II и Екатерины Медичи. Из сватовства ничего не вышло по причинам чисто политическим. То, что невеста была на 18 лет старше жениха, похоже, никого не смущало. Французский король был настолько очарован Филипом, что пожаловал его титулом «барон де Сиденэ». Это был первый и единственный титул Сидни. До конца жизни он оставался лишь «рыцарем (Knight)».
В 1572 году Филип имел несчастье оказаться свидетелем печально знаменитой «варфоломеевской ночи», когда парижские католики с шутками и прибаутками зверски убили несколько тысяч гугенотов (протестантов). Филип и сам был протестантом, а потому поспешил укрыться в английском посольстве, которым тогда руководил Фрэнсис Уолсингем, впоследствии ближайший советник королевы и шеф первой в мире службы внешней разведки им же и созданной. В посольстве Филип впервые встретился с его дочерью, своей будущей женой, тоже Фрэнсис, которой тогда только что исполнилось пять лет.
Двадцати двух лет от роду королева отправляет Филипа в Ватикан с личным посланием Папе Римскому, что для столь молодого человека было неслыханной честью. Елизавета тут же начала подыскивать ему достойную партию. Но и Уолсингему, похоже, приглянулся блестящий Сидни, и он решил приберечь его для своей дочери. Королева была в ярости. Филип виделся ей мужем какой-нибудь немецкой принцессы, или дочери голландца Вильгельма I Оранского, позднее прозванного «Отцом нации», или отпрыска женского пола ещё какой-нибудь важной европейской особы. Она хотела использовать его брак в своих политических целях.
Отец Филипа пришел в восторг от идеи Уолсингема, хотя и был бы не прочь породниться с какой-нибудь особой королевской крови. Но он промотал почти всё состояние, а Уолсингем был богат и пообещал покрыть его долги, а также оставить молодым все свои земли, если только папаша согласится на брак. Тому, конечно, пришлось дать согласие. Оставалась королева, но и её всесильный советник Уолсингем смог уломать. В итоге, в 1583 году, 16-летняя Фрэнсис Уолсингем стала женой 29-летнего Филипа.
Сам же Филип был давно и безнадёжно влюблён в Пенелопу Деверё, но та была замужем, стала, как говорят, против своей воли леди Рич, а по тем временам это было непреодолимым препятствием. Он не делал тайны из своих чувств и изливал их в стихах. Крупнейший английский специалист по Ренессансу сэр Сидни Ли писал в «Национальном биографическом словаре», выходившем с 1885 по 1909 годы: «Сонеты сэра Филипа излагают его сложные отношения с леди Рич с исторической точностью». Тут мы и подходим к сути дела.
Сэр Филип был одним из первых, кто признал отставание английской литературы, в особенности поэзии, от лучших континентальных образцов, и попытался это отставание устранить. В 1581 году он написал прозаическое сочинение Защита поэзии (точнее было бы «Апология поэзии»), в котором «выступил горячим защитником лирической и героической поэзии» [Стадников 2009]. Однако прославился на литературном поприще он не этим сочинением, а циклом сонетов Астрофил и Стелла. «Впервые изданный в 1591 году, но хорошо известный в рукописи ещё в 80-е годы, этот сонетный цикл из 108 стихотворений словно открыл шлюзы английской лирической поэзии. На протяжении двадцати лет почти каждый английский поэт считал своим долгом написать хотя бы один сонетный цикл» [Володарская 1982].
В этих сонетах Сидни вывел себя в образе Астрофила (любящего звезды), а свою обожаемую Пенелопу в виде Стеллы (звезды). В стихах он пространно воспевал её достоинства и любовался её совершенствами. Филип Сидни одним из первых применил ту форму сонета, которую теперь называют шекспировской — три катрена и заключительное двустишие.
После блестящего старта карьеры Филип вскоре остался не у дел. Королева Елизавета дала ему ещё несколько дипломатических поручений, но потом о нём как бы забыла, хотя и присутствовала при крещении его дочери и стала её крестной матерью. Впрочем, историки выяснили, что она была крёстной ещё около сотни отпрысков родовитых семей.
Затосковавшего Филипа приютила сестра Мэри, семью годами его младше, незадолго до того выданная замуж за второго графа Пембрука. Вместе они взялись за перевод библейских псалмов и весьма в этом преуспели. Работа над переводом очень их сблизила, но вскоре была прервана, так как королева всё-таки вспомнила о Филипе и велела ему отправиться в теперешние Нидерланды, где англичане воевали с испанцами. Сидни с радостью бросился выполнять поручение королевы и отправился сражаться с войсками страны своего крёстного отца. Но провоевал он недолго. Во время мелкой стычки Филип был ранен пулей в бедро, началась гангрена, и через две недели, 17 октября 1586 года, немного не дожив до 33 лет, он в муках скончался. Его вдова вскоре вышла замуж за графа Эссекса.
Филип посвятил сестре одну из своих поэм — Аркадия, а на смертном одре велел свои сочинения уничтожить. Мэри его ослушалась. Сочинения брата сохранила, а многие позже опубликовала в своей редакции.
В одной из энциклопедий Филип Сидни назван «великолепным образчиком идеала английского джентльмена времён Ренессанса». Он был и воином, и государственным деятелем, и придворным, и поэтом, и покровителем наук и искусств. О нём написана масса книг, а его короткая жизнь прослежена буквально по дням. Эта летопись получила даже специальное название — Сидниана [Butler 1837].
Видимо, было в этом человеке какое-то удивительное обаяние, как теперь говорят, харизма, если он на всех производил столь сильное впечатление. Чего стоят, например, слова его оксфордского наставника, который якобы завещал высечь на своей могильной плите: «Здесь лежит учитель сэра Филипа Сидни». Неспроста ведь ему устроили в Англии невиданные по пышности государственной важности похороны. За его гробом шли 700 человек — от торговцев до высшей знати. Более помпезных похорон удостоилась лишь королева Елизавета, скончавшаяся в 1603 году.
Упокоился сэр Филип в соборе Св. Павла в Лондоне. Все знаменитые поэты того времени отметились элегиями, прославляющими житие и героическую кончину благороднейшего из рыцарей. Бен Джонсон назвал его «богоподобным». В университетах Кембриджа и Оксфорда были изданы на латыни три тома поэтических произведений, восхвалявших достижения Сидни, а аналогичный четвёртый том был издан в Голландии Лейденским университетом. В кембриджский том вошли произведения 63 авторов, в том числе сонет на английском, написанный самим королём Шотландии Яковом VI, будущим королём Британии Яковом I.
В советском и российском литературоведении Филип Сидни, похоже, оставил лишь незначительный след. Он, конечно, упоминается в учебниках и монографиях по литературе английского Возрождения, но это не идёт ни в какое сравнение с британским литературоведением, где он причислен к сонму классиков, а его творчеству посвящены многочисленные трактаты и статьи, ведь он считается основоположником традиции английских сонетов, в том числе шекспировских, к которым и пора вернуться.
Загадка посвящения
Посмотрите на страницу посвящения и вы поймёте, как много здесь загадок.
Сразу же бросается в глаза, что весь текст написан заглавными буквами, с точкой после каждого слова и двумя жирными буквами Т в конце. В русском переводе он выглядит так:
ТОМУ. ЕДИНСТВЕННОМУ. КТО. ПОРОДИЛ.
ЭТИ. НИЖЕСЛЕДУЮЩИЕ. СОНЕТЫ.
МИСТЕРУ W.Н. ВСЯКОГО. СЧАСТЬЯ.
И. ТОЙ. ВЕЧНОСТИ.
ОБЕЩАННОЙ.
НАШИМ. ВЕЧНО ЖИВЫМ. ПОЭТОМ.
ЖЕЛАЕТ.
БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬ. РИСКНУВШИЙ.
ДАТЬ. ИМ.
СВЕТ.
T.T.
Многие исследователи приходят к выводу о том, что такое написание прописными буквами с разделительными точками есть имитация древнеримских текстов. Таких текстов сохранилось довольно много. Как правило, это разного рода указы или уложения (иногда и надгробия), которые должны были сохраняться как можно дольше, а потому выбивались в камне или отливались в металле. Возможно, таким посвящением автор хотел подчеркнуть непреходящую, вечную ценность своего сочинения, чему вроде бы находится подтверждение в сонете 55:
Надгробий мрамор и литую медь
Переживёт сонет могучий мой…
Дотошные литературоведы обнаружили, что прецеденты такого псевдо-древнеримского написания посвящений уже были. Так, посвящение Бену Джонсону сочинения Malcontent Джона Марстона (John Marston), 1604 год, было написано в таком же стиле, хотя и без точек между словами. Сочинению того же Бена Джонсона 1604 года предшествует пространное посвящение издателя на латыни в том же духе, причём точки между словами имеются. Редактор Оксфордского издания сонетов и других сочинений Шекспира 2002 года полагает, что «такой типографский набор свидетельствует о том, что книга есть труд просвещённого автора, который обеспечит вечную жизнь тем, о ком в ней идёт речь, хотя кто эти люди тщательно скрывается» [Burrow 2002].
Начнём читать посвящение с конца, с букв Т.Т. Практически все сходятся в том, что это инициалы издателя Томаса Торпа, то есть посвящение написано им. Но кому оно адресовано? Ответ вроде бы содержится в первой строчке, где написано: «To the onlie begetter», то есть посвящается кому-то единственному (onlie), кто есть «begetter».
В английском языке глагол «to beget» означал и означает «зачать». Значит, произведённое от него существительное «begetter» означает «зачинатель, породитель», то есть тот, кто вызвал эти сонеты к жизни. Казалось бы, всё совершенно ясно, но…
Некоторые британские литературоведы полагали, что это слово может означать и того, кто передал Торпу сонеты для публикации. Было установлено, что Торп действительно несколько раз предварял издаваемые им сочинения своими посвящениями, но всегда это было в тех случаях, когда автора уже не было в живых, или же он был по какой-то причине недоступен. Отсюда некоторые сделали вывод о том, что Шекспир не мог просмотреть набор, так как его не было в Лондоне из-за чумы, свирепствовавшей в 1609 году, из-за чего туда и вкрались многочисленные опечатки. А так как рукопись Торп вроде бы получил не совсем легально, то и решил отблагодарить человека, передавшего ему текст, в своём посвящении.
Далее из текста мы узнаём, что посвящение предназначено некому Mr. W.H., кем бы он ни был, автором сонетов или их поставщиком. И тут возникают сложности. Если посвящение писал Торп, то его адресатом не мог быть кто-то из знати. Обращение «мистер» со стороны принадлежавшего к низшему сословию издателя к благородной персоне было совершенно исключено. Обращаться к ним следовало только «милорд». С этим все исследователи совершенно согласны. Если же адресатом посвящения был некто из простолюдинов, то непонятно, зачем было желать ему вечности, к тому же обещанной неким вечно живым поэтом. О попытках установить, кем был этот загадочный Mr. W.H. будет рассказано ниже.
Двигаемся по тексту дальше. Кто же желает этому мистеру (или мастеру, как говорили в старину) вечности? Некий желающий добра человек, склонный к авантюрам («the well-wishing adventurer»). Слово «adventurer» означает «искатель приключений», «авантюрист», а в те времена и «путешественник». Редактор авторитетного Оксфордского издания сонетов 2002 года полагает, что этим авантюристом являлся сам Томас Торп. По его словам, Торп взялся за издание сонетов, купив бумагу, но не имея гарантий, что хотя бы покроет издержки, а потому и назвал себя авантюристом [Burrow 2002].
А дальше идут слова «in setting forth». Эти слова многие понимают как «напечатать» сонеты, «дать им свет». Наверное, такое толкование возможно, но большинство словарей дают два основных значения: «подробно излагать нечто, обычно письменно; объяснять», и «отправляться в поездку, в путешествие». Первое значение подходит полностью, но тогда сомнительно, принадлежит ли посвящение издателю; такие слова скорее мог написать автор сонетов. Второе значение тоже возможно, если «авантюрист», отдав рукопись в печать, намеревался отправиться куда-то на поиски новых приключений. Так и считает оксфордский редактор, но полагает, что это не сам Торп отправился в путешествие, а отправил в путь своё издание.
Одним словом, посвящение полно загадок, и вообще производит странное впечатление как формой, так и содержанием.
Кандидаты в Mr. W.H.
Одним из первых попытался раскрыть инкогнито Джеймс Боуден в своей книге 1837 года О сонетах Шекспира [Boaden 1837]. Полностью книга называется О сонетах Шекспира, установление личности, которой они адресованы; и прояснение некоторых обстоятельств истории жизни поэта. Книга очень занимательная и я прочёл её с большим удовольствием. Похоже, что многие последующие шекспироведы черпали информацию именно из неё.
Сначала Боуден упоминает названного кем-то ранее родственника Шекспира Уильяма Харта (William Hart). Тот был племянником великого барда, сыном его сестры Джоан, но родился Харт в 1600 году, поэтому его Боуден с гневом отметает, как неподходящего по возрасту, и клеймит предложившего его имя невежду.
После этого автор книги обрушивается на другого коллегу, Джорджа Чалмерса (George Chalmers), который вполне серьёзно предположил, что адресатом сонетов могла быть только королева Елизавета, и что стихи были излиянием верноподданнических чувств к монархине. Убедительно разгромив такое нелепое предположение, Боуден умалчивает о том, кому же сонеты всё-таки, по его мнению, посвящены. Вместо этого он переходит к критике книги Натана Дрейка 1817 года Шекспир и его времена [Drake 1817]. Об этом пухлом двухтомном сочинении язвительный критик конца XIX века отозвался так:
«Если доктор Дрейк пользовал своих пациентов столь же безответственно как он отнёсся к сонетам, то он раньше срока отправил к праотцам не одну невинную душу» [Butler 1899].
Дрейк был, видимо, одним из первых, кто предложил на роль адресата сонетов Генри Ризли, графа Саутгемптона. Посему он заключил, что и посвящение должно относиться к нему. Мешали, однако, всё те же инициалы Mr. W.H. Тогда Дрейк предположил, что инициалы графа, писавшегося по-английски Henry Wriothesley, H.W., были намеренно поменяны местами, и к ним для конспирации добавили «мистер». Кстати, даже англичане не знают, как следует произносить фамилию графа, поэтому в русском академическом издании 1947 года он именуется «Райотсли»; сейчас у нас принято писать «Ризли».
С гипотезой о Генри Ризли Боуден не согласен, но своего мнения об адресате посвящения, похоже, не имел, а потому сослался на другого коллегу, который четко заявил, что под инициалами Mr. W.H. следует иметь в виду Уильяма Герберта (William Herbert), третьего графа Пембрука. Обращение «мистер» того не смущало, он считал, что до получения графского титула к Уильяму допустимо было обращаться и так. Возможно, но как быть с тем, что титул к Уильяму перешёл в 1601 году, а сонеты вышли в свет в 1609-м? Ответа на это Боуден не даёт.
Известный остроумец Оскар Уайльд (Oscar Wilde) сочинил забавную новеллу Портрет мистера W.H.. Её персонажи убеждают друг друга в существовании некого юного актёра Вилли Хьюза (Willie Hughes), исполнителя женских ролей в том же театре, где играл Шекспир. В этого Хьюза великий бард был якобы безумно влюблён и отражал свои переживания в сонетах. Впрочем, сам Уайльд честно отмечал, что у него нет ни малейших документальных свидетельств, подтверждающих такое предположение. Но сама новелла, как литературное произведение, очень изящна, остросюжетна и заслуживает прочтения. Такая интерпретация не удивляет, если учесть нетрадиционную ориентацию автора новеллы (за которую он попал в тюрьму; не за новеллу, а за ориентацию).
С лёгкой руки Уайльда версия о гомосексуализме Шекспира приобрела немало сторонников. Специалист по семейству Сидни С. Батлер в уже упоминавшейся книге [Butler 1899] заявлял, что Вилли Хьюз был корабельным коком, с которым у Шекспира была скоротечная связь. Откуда он это взял, совершенно непонятно. Правда, Батлер был известен своим причудливым чувством юмора и задиристым характером, так что, возможно, это была его очередная шутка.
Крупнейший британский шекспировед второй половины XIX века сэр Сидни Ли в 1898 году опубликовал авторитетнейшую биографию Шекспира, которая считается классической по сей день. Кроме того, он много лет редактировал Словарь национальных биографий в 60 с лишним томах, для которого написал более 800 статей. Почти все приведённые здесь сведения о персонажах елизаветинского времени почерпнуты из его статей. Я очень уважаю сэра Сидни. (Любопытно, нарочно ли он поменял себе имя на Сидни, не в честь ли Филипа, ведь родился он Соломоном?)
Адресатом посвящения сэр Сидни Ли поначалу считал соратника издателя Томаса Торпа, помощника регистратора рукописей Уильяма Холла (William Hall), который, по его мнению, участвовал в получении (похищении?) экземпляра сонетов и предпочёл скрыться за инициалами Mr. W.H. Почему он за это заслуживал «обещанной вечности», совершенно непонятно. И потом, ведь вечность была обещана «вечно живым поэтом», а не издателем. Тут, похоже, логика сэра Сидни подвела.
Переменчивые взгляды сэра Сидни особенно интересны. В 1891 году он написал статью об Уильяме Герберте, третьем графе Пембруке, где заявил: «не вызывает сомнений, что юным другом Шекспира был сам Пембрук». И добавил: «… ничто в тексте сонетов не противоречит отождествлению посвящения W.H. с их адресатом и единственным зачинателем, а многие детали прямо подтверждают это предположение». Однако позднее, в 1909 году, без каких-либо объяснений сэр Сидни радикально изменил свою точку зрения. «Нет никаких свидетельств того, что Пембрук был покровителем Шекспира, как нет и подтверждений тому, что они вообще когда-то встречались. Посему утверждения о том, что Пембрук был юным другом, к которому так страстно обращался Шекспир, можно спокойно отвергнуть», писал он.
Высказывались и просто смехотворные, с моей точки зрения, предположения о том, что этим таинственным мистером был Шекспир, и что W.H. означало либо William Himself (сам Вильям), либо была допущена опечатка и должно было быть напечатано WSH, William SHakespeare. А упоминавшийся выше оксфордский редактор издания сонетов Бёрроу [Burrow 2002] предположил, что эти буквы означают «Who He?», то есть «Кто Он?». И у него нашлись последователи. Как ко всему этому относиться, оставляю судить читателям.
Разыскания загадочного Mr. W.H. продолжаются по сей день. Например, в 2015 году некий британский исследователь обнаружил ещё одного соратника издателя Томаса Торпа, на этот раз Уильяма Холма (William Holme). Тот через своего вертевшегося около двора брата, антиквара и специалиста по геральдике, якобы мог как-то раздобыть рукопись сонетов и передать их издателю. Правда, скончался соратник в 1607 году, за два года до публикации сонетов, но Торп, видимо, сохранил о Холме тёплую память, и решил посвятить сонеты ему. К таким «исследованиям» трудно относиться всерьёз.
Но довольно о сомнительных кандидатах. Сейчас по сути рассматриваются только два — Генри Ризли, граф Саутгемптон, и Уильям Герберт, граф Пембрук, причём консенсус экспертов, похоже, склоняется в пользу последнего. Об этих двоих вскорости и пойдёт речь. А пока расскажем о занятных упражнениях любителей шифров.
Поиски шифра в посвящении
Поскольку страница с посвящением выглядит весьма странно, некоторые решили, что в таком тексте наверняка таится скрытый смысл, а потому ринулись искать в нём зашифрованные сообщения. Этот раздел можно спокойно пропустить, потому как к моей гипотезе он отношения не имеет, но я не мог удержаться от того, чтобы не показать, на какие ухищрения пускаются любители конспиративных теорий, чтобы любой ценой обосновать милую им версию.
Одна из гипотез такова (их множество, но я приведу лишь одну, наиболее, на мой взгляд, колоритную): издатель Томас Торп знал, что сонеты посвящены Генри Ризли, но решил это скрыть в виде шифра, чтобы потомкам было над чем поломать голову.
В те времена просвещённая публика узнала о существовании решётки, предложенной итальянским математиком и инженером Джероламо Кардано (1501-1576). Кстати, это тот самый Кардано, именем которого назван карданный вал в наших автомобилях. В середине XVI века он придумал способ шифрования сообщений при помощи кусочка плотной бумаги, обычно квадратной формы, в котором в разных местах делались различного размера прорези. В эти прорези вписывался текст тайного сообщения, после чего решётка снималась и незаполненные места дополнялись неким текстом, скрывающим истинное сообщение. Нужно было обладать некоторым литературным даром, чтобы этот текст выглядел осмысленным и не возбуждал подозрений. Получатель, имевший такую же решётку, накладывал её и прочитывал в прорезях нужную ему информацию. Применение такой решётки можно видеть в титрах популярного советского сериала начала 1980-х годов Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона режиссёра Игоря Масленникова.
Вот образчик рассуждений «конспираторов». Весь текст посвящения в оригинале содержит 144 буквы. Это подозрительно, так как 144 есть 12 в квадрате. Но в квадрат вписать нужный шифр трудно, потому 144 нужно представить в виде прямоугольника со сторонами 18 и 8. Дальше убираются все точки и пробелы между словами, и тогда в десятой колонке слева при чтении первых символов по вертикали сверху вниз обнаруживаются пять букв ESLEY. В соседней, 11-й колонке, третья-шестая буквы дают IOTH. Теперь нужно найти недостающие две буквы, и они есть во второй колонке, это WR, пусть и совершенно сбоку, но это неважно. Теперь, совместив найденные кусочки в желаемом порядке, получаем слово WRIOTHESLEY — фамилию графа Ризли!
Но это лишь фамилия, нужно найти и имя. Сказано — сделано. Перекроим таблицу с буквами посвящения, разместив их не в 18 колонках, а в 15, и тогда в седьмой колонке по вертикали читаем HENRY. И это не убеждает? Тогда вот, пожалуйста, красивое неопровержимое доказательство. Сначала было 18 колонок, а теперь их 15. Сложим эти числа и получим 33 — количество букв в полном имени Henry Wriothesley, Earl of Southampton. Теперь произведём вычитание: 18-15=3, а это есть порядковый номер унаследованного им титула. Он ведь был третьим графом Саутгемптоном. Какие теперь могут быть сомнения! Чрезвычайно находчиво и остроумно, но уж больно притянуто за уши, на мой вкус.
Авторы другой попытки нахождения скрытого текста приводят сложный компьютерный анализ, по итогам которого доказывается, что зашифровано было имя другого кандидата в авторы сонетов — Эдварда де Вера, 17-го графа Оксфорда [Sturrock, Erikson 2020].
Но то были попытки расшифровки, а ведь сначала нужно было скрытое послание зашифровать! То есть, Торп должен был проделать все эти операции в обратном порядке, и в итоге получить осмысленный текст посвящения. Как это могло у него получиться, ума не приложу.
В защиту профессиональных шекспироведов отмечу, что они поисками шифров не занимаются. У них и без того хватает дел.
Наконец сонеты
Пожалуй, даже самый выносливый читатель к этому моменту мог уже потерять всякое терпение и воскликнуть: «Да когда же наконец речь пойдёт о сонетах»! Винюсь и перехожу к делу.
Все многочисленные издания сонетов обязательно сопровождаются подробными комментариями. Иногда объясняется чуть ли не каждое слово. Из всего сонма комментаторов я выбрал одного — автора книги с зазывным названием Сонеты Шекспира: все проблемы решены, профессора А.Л. Рауза [Rowse 1973].
Книга не разочаровала, совсем наоборот, она оказалась кладезем полезнейшей информации. Профессор А.Л. Рауз (1903-1997) был действительно образованнейшим человеком, написавшим несколько трудов по истории английской литературы. Шекспиром он занимался почти всю жизнь, изучил все его сочинения, а также произведения его современников, предшественников и последователей. Он проводил такие параллели с неведомыми мне давно забытыми авторами, которые никому другому в голову не приходили.
Так и возникла мысль построить это сочинение как своего рода диалог с профессором Раузом, который подробно прокомментировал каждый сонет и сопроводил их прозаическим переводом на современный английский с подробнейшими примечаниями.
И последнее, чисто лингвистическое отступление. В английском языке нет рода. Вернее, почти нет. Там, конечно, есть слова «he, she, his, her» (он, она, его, ее); есть наименования профессий, соответствующих полу — «actor, actress, steward, stewardess» (актёр, актриса, стюард, стюардесса), но их не так уж много. Из-за этого, например, определить какого пола «driver» (водитель) или «passenger» (пассажир) без сопутствующего контекста невозможно.
То же относится к глаголам и прилагательным — они не позволяют определить, к какому полу принадлежит описываемый субъект. Фраза «I love you» (в переводе, думаю, не нуждается) переводится без проблем, её по-русски может сказать и мужчина, и женщина. А вот над переводом той же сакраментальной фразы в прошедшем времени уже приходится подумать. По-английски «I loved you» может сказать как мужчина, так и женщина, а вот по-русски… На русском приходится выбирать между «я любил тебя» и «я любила тебя», других вариантов нет. Правда, можно выкрутиться безличным предложением типа «любовь прошла», что часто и делают.
Как только мне некогда пришла в голову эта простая мысль, я дал себе задание читать сонеты в оригинале, не будучи заранее уверенным, что их автором является мужчина. Сознаюсь, это было очень трудно. Подсознание упорно пыталось подсунуть давно въевшиеся в мозги представления. Но я крепился и не сдавался. После такого очень внимательного и очень утомительного чтения я пришел к выводу о том, что в самом тексте сонетов нет никаких указаний на то, что их писал представитель сильного пола. Изучение доводов многочисленных комментаторов в пользу авторства мужчины-Шекспира не убеждало в их справедливости.
* * *
(продолжение следует)
Примечания
[1] Использованная литература указана в квадратных скобках и приводится в конце книги. Там же приведено краткое фамильное древо семейств Сидни и Гербертов, о которых речь пойдёт дальше.
[2] Пунктуации в сонетах Шекспира посвящено отдельное исследование: [Jackson 1975].
[3] Аврелий Пруденций Клемент (Aurelius Prudentius Clemens), 348–405, римский христианский поэт, отличавшийся особым изяществом стиля.
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer10/macarsky/
