(продолжение. Начало в №4/2021 и сл.)
Глава 6
По вновь открывшимся обстоятельствам.
«… не могут рассчитывать на прощение и забвение их преступлений…»
В непреходящем страхе жили после войны, проживавшие в СССР бывшие травниковцы, которым удалось скрыть свою службу и участие в массовых убийствах в лагерях смерти.
Убийцы знали и понимали, что за совершенные преступления им придется отвечать, если они окажутся в пределах досягаемости советских органов безопасности. Особенно это касалось тех, кто под чужой фамилией после войны обосновался на территориях социалистических государств, в основном в Польше.
Так Николай Кулак, служивший в Треблинке, на вопрос следователя: «Почему не выехали в Советский Союз после того, как были освобождены советскими войсками?» — Ответил:
«В Советский Союз я боялся ехать, так как знал, что за свою службу у немцев мне придется отвечать перед органами Советской власти, а поэтому я решил остаться жить в Польше. Кроме того, поскольку у меня были все документы на имя Кулаковского, и по национальности я числился поляк, в Советский Союз меня направить не могли. Своей же настоящей фамилии я говорить боялся». [1]
Поиск травниковцев в Советском Союзе не прекращался ни на один день. В ходе следственных мероприятий, изучения трофейных документов и свидетельств новых обвиняемых, появлялись доказательства участия в карательной деятельности тех, кто был осужден ранее и вышел по амнистии на свободу. В отношении этих лиц начиналось новое расследование. Так рассмотрим следующий документ:
В ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ ПРИКАРПАТСКОГО ВОЕННОГО округа
П Р О Т Е С Т
/ в порядке надзора /
Приговором военного трибунала I Гвардейской танковой армии 15 апреля 1945 года по ст. 58-1 «б» УК РСФСР к 10 годам лишении свободы в ИТЛ осужден —
Василенко Сергей Степанович, 1917 года рождения, уроженец и житель с. Ленино, Радомышлъского района, Житомирской области, украинец, гражданин СССР, беспартийный, с низшим образованием, в настоящее время работает в колхозе по месту рождения.
по приговору Василенко вменено в вину то, что находясь на фронте Великой Отечественной войны в составе своей части, попал в плен к немцам 17 августа 1941 года и содержался в лагерях до марта 1942 года.
В марте 1943 года Василенко немцами был зачислен в охранные войска СС «Мертвая голова,» где прошел 4-х месячную подготовку и как полицейский нес охранную службу до 10 марта 1945 года.
Василенко на предварительном следствии и в суде признал себя виновным и дал показания о своей преступной деятельности.
<…> Василенко по этому делу наказание отбыл и из ИТЛ освобожден 6 Июля 1952 г. по зачетам рабочих дней.
<…> 9 мая 1961 года №4/1129 на основании собранных материалов начальник управления КГБ при СМ УССР по Винницкой области возбудил ходатайство о пересмотре дела в отношении Василенко по вновь открывшимся обстоятельствам, приложив к делу материалы дополнительного расследования.
Дополнительный расследованием установлено, что на следствии и в суде в 1945 году ВАСИЛЕНКО рассказал только о последнем периоде своей службы в войсках СС, и скрыл полностью тот период службы в этих войсках и тот факт, что он лично участвовал в злодеяниях по массовом уничтожении граждан еврейской национальности, явилось причиной сравнительно мягкого приговора по его делу.
Фактически в немецкие войска «СС» Василенко поступил осенью 1941 года, до марта 1942 года обучался в травниковском учебном лагере СС, затем проходил службу в зондеркоманде СС в гор. Люблине, где охранял еврейское гетто и сопровождал эшелоны с еврейским населением в лагеря смерти. С июля 1942 года по ноябрь 1943 года он служил в зондеркоманде СС при Треблинском лагере смерти, где за хорошую службу ему немцы присвоили звание сначала обервахмана, а затем ротенвахмана.
После ликвидации Треблинского лагеря Василенко был переведен в концлагерь Штуттгоф под гор. Данциг и продолжал службу в батальоне «Мертвая голова» до 10 марта 1945 года.
Допрошенный в качестве свидетеля 3 марта 1961 года Василенко подробно рассказал о своей службе в немецких войсках СС, описал Треблинский лагерь смерти и процесс производившегося там уничтожения людей. Он признал личное участие в истреблении людей в лагере путем загона их в камеры-душегубки и расстрелов в период его службы в Треблинском лагере смерти. <…>
Служба Василенко в Треблинском лагере смерти и его личное участие в массовом уничтожении людей подтверждается имеющимися в материалах проверки показаниями сослуживцев по Треблинскому лагерю смерти свидетелей Парфинюка Е.С., Сеника Н.Т., Левчишина Ф.Ф., Рябцева П.Н., Скакодуба Н.А., Прищ С.М., ранее осужденных к разным срокам наказания и осужденных к ВМН за совершенные в Треблинском лагере злодеяния — Егеря А.И., Коротких Д.Н., Лелеко П.В.
Учитывая исключительную тяжесть преступлений, совершенных Василенко в период его службы в Треблинском лагере смерти, и то обстоятельство, что Василенко принимал личное участие в массовом уничтожении людей в лагерях смерти, а также то, что эти обстоятельства ранее суду известны не были и что для полного установления всего этого необходимо по делу производство предварительного следствия, руководствуясь ст. 397 УПК УССР, —
ПРОШУ:
Приговор военного трибунала I Гвардейской Танковой Армии от 15 апреля 1945 года в отношении Василенко Сергея Степановича отменить по вновь открывшимся обстоятельствам, и дело возвратить для производства предварительного следствия.
ПРИЛ0ЖЕНИЕ: дело №30232 в 2 томах от н/вх.02739 только адресату.
ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР ПРИКВО
Генерал-майор юстиции
В. Стрекаловский.
16 мая 1961 г.»[2]
В это же время в Виннице 1 июня 1961 г. старший следователь следственного отделения УКГБ при СМ СССР по Калининградской области (прибыл в Винницу для проведения следствия. — А.Ш.) капитан Шабанов, рассмотрев
«материалы расследования вновь открывшихся обстоятельств по делу №23224, по обвинению Левчишина Ф.П. дал Заключение по материалам расследования в порядке ст. 339 УПК УССР.
Нашел, что 18 апреля 1952 г. Военным трибуналом Прикарпатского ВО Левчишин был осужден по ст. 54–1б УК УСССР к 25 годам лишения свободы в ИТЛ. По приговору был признан виновным в том, что в сентябре 1941 г. будучи в немецком плену, поступил на службу в войска СС, по июль 1942 г. обучался в Травниковском учебном лагере СС, а затем в течение года охранял Треблинский лагерь смерти. С октября 1943 г. охранял концлагерь Штуттгоф.
31 июля 1956 года он был досрочно освобожден от отбытия наказания на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1956 г. (Отсидел всего-то три года. — А.Ш.)
Проведенным расследованием вновь открывшихся обстоятельств установлено, что Левчишин на следствии и на суде скрыл фактические обстоятельства своей службы в немецких войсках СС».[3]
Как оказалось, в ходе следствия в 1960–1961 гг. по делу других травниковцев — Шульца, Куринного, Бородина, из свидетеля по их делу Левчишин превратился в обвиняемого на основании показаний своих сослуживцев и обнаруженных документов. На самом деле Левчишин
«с сентября 1941 г. обучался в Травниковском учебном лагере СС. С марта 1942 г. служил в зондеркоманде СС в г. Люблине, где охранял еврейское гетто, конвоировал евреев для погрузки в эшелоны и сопровождал эшелоны в лагеря смерти.
С июля 1942 г. по ноябрь 1943 г. он служил в зондеркоманде СС при Треблинском лагере смерти, где ему за хорошую службу немцы присвоили звание обервахмана, а затем роттенвахмана, назначили на должность помощника командира взвода и наградили немецкой бронзовой медалью.
В период службы в этом лагере он неоднократно участвовал в разгрузке эшелонов с обреченными на смерть людьми, загонял смертников в душегубку, участвовал в одиночных и массовых расстрелах. (Все эти факты были скрыты Левчишиным на следствии в 1952 г. — А.Ш.)
Допрошенный в качестве свидетеля по делу Шульца, Куринного и Бородина 8 марта 1961 г., Левчишин признал свое личное участие в уничтожении людей в Треблинском лагере смерти путем загона в газовые камеры, а также участие в массовом расстреле заключенных «рабочей команды» лагеря осенью 1942 г.
То же самое он показал, будучи допрошенным в качестве свидетеля в судебном заседании по делу Сенника Н.Т. 6 февраля 1960 г.
Кроме того, его участие в расстрелах и массовом уничтожении людей путем удушения в газовых камерах подтверждается показаниями допрошенных свидетелей Скакодуба Н.А., Прища С.М., Кузьминского А.Г., Сенника Н Т., а также показаниями ранее осужденных Лелеко П.В., Стрельцова А.И., Щербак А.К., Гончарова П.Н., Шевченко И.С., Мачулина И.Н., служивших вместе с Левчишиным в Треблинском лагере смерти.
Как помощник командира взвода Левчишин не только лично участвовал в массовом уничтожении людей в Треблинском лагере смерти, но и руководил службой вахманского состава взвода, разводил вахманов по постам, контролировал несение ими службы, связанной, главным образом, с массовым уничтожением людей.
Учитывая исключительную тяжесть преступлений, совершенных Левчиши-ным Ф.Ф. в период его службы в Треблинском лагере смерти, его личное участие в массовом уничтожении людей и то, что эти обстоятельства не были известны суду при вынесении приговора по его делу в 1952 году, —
Полагал бы:
Возбудить ходатайство перед Главным Военным прокурором о принесении протеста в Военную Коллегию Верховного Суда СССР на предмет отмены приговора военного трибунала Прикарпатского военного округа от 18 апреля 1952 года в отношении Левчишина Филиппа Федоровича по вновь открывшимся обстоятельствам, и направлении дела на новое расследование со стадии предварительного следствия».[4]
Выше я писал о Я. Карплюке, который на следствии в 1949 г. признался в том, что служил охранником в Травниках и Ораниенбурге. Обвинение базировалось на документе о переводе Карплюка из Травников в Ораниенбург и личном признании самого Карплюка. Свидетелей по делу не было. Отбыв 6 лет заключения, Карплюк вышел на свободу. Однако КГБ не прекращало ни на один день следствие по делу «травниковцев» — убийц из лагерей смерти.
16 мая 1961 г. в военный трибунал Прикарпатского военного округа военным прокурором ПРИКВО генерал-майором юстиции В. Стрекаловским был внесен протест в порядке надзора. В протесте было указано, что
«9 мая 1961 г. на основании собранных материалов начальник управления КГБ при СМ УССР по Винницкой области возбудил ходатайство о пересмотре дела в отношении Карплюка Я.А. по вновь открывшимся обстоятельствам, приложил к делу материалы дополнительного расследования. В ходе проверки было установлено, что на следствии в 1949 г. Карплюк скрыл, что в немецкие войска СС он поступил в ноябре 1941 г., и с марта 1942 г. по август 1942 г. служил вахманом в охране еврейского гетто в Варшаве, сопровождал из Варшавы эшелоны с еврейским населением в лагеря смерти для уничтожения.
С августа 1942 г. по ноябрь 1943 г. служил в зондеркоманде СС при Треблинском лагере смерти, где принимал непосредственное участие в массовом уничтожении людей путем загона их в специальные газовые камеры-душегубки и расстрелов.
Допрошенный 23 декабря 1959 г. в качестве свидетеля, Карплюк показал, что на следствии и в суде в 1949 г. он скрыл о своей службе в Треблинском лагере смерти, чтобы уйти от ответственности. В этом лагере он совершил самые тяжкие преступления — лично участвовал в массовом уничтожении людей.
Кроме того, его служба в Треблинском лагере смерти и непосредственное участие в массовом истреблении людей подтверждается имеющимися в материалах расследования показаниями осужденных за такие же преступления его сослуживцев по этому лагерю свидетелей Сеника Н.Т. и Стрельцова А.И., осужденного к ВМН.
Учитывая исключительную тяжесть преступлений, совершенных Карплюком в период его службы в немецких войсках СС и то обстоятельство, что Карплюк принимал непосредственное участие в массовом уничтожении людей и обо всем этом ранее суду известно не было, а для полного установления совершенных преступлений необходимо производство по делу предварительного следствия, руководствуясь ст. 397 УПК УССР
Прошу Приговор военного трибунала в\ч 77757 от 28 сентября 1949 г. в отношении Карплюка Я.А. отменить по вновь открывшимся обстоятельствам, и дело возвратить для производства предварительного расследования».[5]
Как указывалось, выше, в ходе следствия обвиняемые и свидетели называли много имен своих сослуживцев. В отношении названных принимались специальные розыскные действия. Так 30 октября 1961 г. в Киеве старший следователь по особо важным делам Следотдела КГБ при СМ УССР подполковник Лысенко, рассмотрев материалы уголовного дела №14 по обвинению Шульца Э.Г. (он же Вертоградов Э.Г.) Бородина Д.А., Куринного И.Н и других, составил список на 162 травниковцев упомянутых в ходе следствия.
«В процессе расследования обвиняемые и свидетели, допрошенные по делу, назвали следующих лиц, которые служили в лагерях смерти Треблинка и Собибор, а также в эсэсовской охране немецко-фашистских лагерей Аушвиц (Освецим), Бухенвальд и Штуттгоф в 1941–1945 годах:
1. Лех.
2. Добровольский Виктор Петрович.
3. Латыпов Егматула (Николай).
4. Золотухин Николай Дмитриевич.
5. Кинас Артур.
6 Девятка Кузьма.
7. Бинеман (Пильман) Франц.
8. Робертус Давид.
9. Рогоза Борис.
10. Цицюрин Иван.
11. Масько Иван…
<…>
45. Квашук Степан.
46. Макаренко Иван.
47. Береговой.
48. Кайзер Александр.
<…>
82 Лукьяненко Тарас.
83. Ритих Иван (Александр)
84. Родин Иван
<…>
113 Бричка.
114 Радченко.
115 Гарбуз.
116. Кучма.
<…>
154. Москаленко Степан.
<…>
159. Пашков Семен.
160. Разин Яков.
161. Рубец Григорий.
162. Демидюк Николай».[6]
Далее в документе сказано:
«Учитывая, что местонахождение перечисленных лиц не установлено, —
Постановил:
Материалы в отношении всех перечисленных лиц из уголовного дела №14 выделить и направить соответствующим органам КГБ для организации их розыска»[7].
Таким образом, на каждого из 162 перечисленных преступников было заведено розыскное дело. Некоторые из списка будут найдены, арестованы и привлечены к суду, несколько человек уже умерли, многие так и не будут обнаружены.
Шли годы, и в середине 60-х годов бывшим пособникам оккупантов показалось, что срок давности их преступлений истекает, да и в преддверии 20-летия победы ожидали новой амнистии. Особенно у них появилась надежда, когда из советской печати они узнали о том, что в Западной Германии в 1964–1965 гг. в обществе и политических кругах началась бурная дискуссия по вопросу об отмене срока давности привлечения к ответственности участников нацистских преступлений.[8] Однако надежды убийц не оправдались. В ответ на стремление в ФРГ отменить срок давности для нацистских преступников и в преддверии 20-летия Победы над Германией, в СССР были приняты соответствующие меры. 4 марта 1965 г. был принят следующий Указ Президиума Верховного Совета СССР:
«О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений».
В Указе говорилось:
«Неисчислимые бедствия и страдания принесли человечеству гитлеровские преступники, развязавшие вторую мировую войну. Десятки миллионов ни в чем не повинных людей, в том числе детей, женщин и стариков, были зверски убиты, замучены в лагерях смерти, задушены в газовых камерах. Немецко-фашистские захватчики виновны в массовом угоне в рабство гражданского населения, бесчеловечном обращении с военнопленными, в варварском разрушении тысяч городов и сел.
Народы Советского Союза, понесшие в войну наибольшие потери, не могут допустить, чтобы фашистские варвары остались безнаказанными. Советское государство неизменно исходит из общепризнанных норм международного права о необходимости наказания гитлеровских преступников, где бы и как долго они ни скрывались от правосудия.
Учитывая, что совесть и правосознание народов не могут мириться с безнаказанностью фашистских преступников, совершивших тягчайшие злодеяния в период второй мировой войны, признавая, что эти лица не могут рассчитывать на прощение и забвение их преступлений,
Президиум Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик в соответствии с общепризнанными принципами международного права, нашедшими свое выражение в Уставе Международного Военного Трибунала и в резолюциях Генеральной Ассамблеи Организации Объединен-ных Наций, постановляет:
нацистские преступники, виновные в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и военных преступлениях, подлежат суду и наказанию независимо от времени, истекшего после совершения преступлений».[9]
3 сентября 1965 года вышло Постановление Президиума Верховного Совета СССР о применении Указа от 4 марта 1965 г. В Постановлении подчеркивалось:
«В связи с запросами органов суда, прокуратуры и государственной безопасности Президиум Верховного Совета СССР на основании пункта «в» статьи 49 Конституции СССР <…> разъясняет, что действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1965 года «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений» в части применения давности и назначения наказания вплоть до смертной казни (в виде исключения из статьи 41 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик) распространяется и на тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. проводили активную карательную деятельность, принимали личное участие в убийствах и истязаниях советских людей.[10]
После этого начался новый интенсивный этап поиска и привлечения к судебной ответственности нацистских пособников из числа граждан Советского Союза, либо тех, кто в годы войны имел советское гражданство, а после войны нашел убежище вне СССР.
В союзных республиках проходят показательные процессы. Характерным для этого времени является и то, что к ответственности привлекают многих уже порой отсидевших часть срока и амнистированных в 1956-1958 гг., уверенных в том, что им удалось скрыть правду о своих преступлениях и избежать правосудия. Однако расследования о нацистских преступлениях и поиск виновных в них, усиленно проводятся во всех союзных республиках. Многих, из уже отбывших ранее наказание преступников, привлекают к ответственности по вновь открывшимся обстоятельствам.[11]
Например, Приходько С.М., Миночкин А.С, Станков Н.А. Панкратов Г.А., Жуков А.И., Лагутин С.И., — все ранее в период с 1947–1954 гг. были осуждены за службу в немецких войсках СС в 1942-1945 годах, однако о своей карательной деятельности в то время скрыли и в 1955-1956 годах были освобождены из заключения. В декабре 1965 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор по делу Приходько, а на остальных в июне 1966 г. 20 августа 1966 г. уголовные дела по обвинению Приходько, Миночкина, Панкратова, Станкова, Жукова и Лагутина были объединены в одно следственное дело, расследование которого производилось Управлением КГБ при СМ УСССР по Львовской области.
Военный трибунал Прикарпатского военного округа 24 декабря 1966 года на основании ст. 56, ч.1 УК УСССР приговорил к расстрелу всех обвиняемых.[12]
Ничто не могло спасти преступников, даже реальные заслуги: уход в партизаны после полугода или года службы в лагерях смерти, действительно пролитая на этот раз в бою с немцами своя, а не кровь невинных, заслуженные награды, среди которых даже ордена Красного Знамени (Н. Кузавков[13]) и Красной Звезды (А. Духно[14]), медали: «Партизану Отечественной войны 2 степени», «За взятие Варшавы» (В.Н. Пятенко[15]), заработанные ими на самом деле в боях, не считались искуплением вины и не спасали их от возмездия.
Что инкриминировалось А. Духно, Н. Кузавкову, М. Коржикову, И. Волошину, В. Пятенко храбро сражавшимся в составе партизанских отрядов с марта-апреля 1943 года.
Находясь в плену с лета 1941 года, Духно и Коржиков в конце 1941 г. поступили на службу немцев и прошли обучение в учебном лагере СС Травники. Духно с мая 1942 г. до марта 1943 г. служил в лагере смерти Белжец. В начале марта 1943 г. бежал к партизанам. Однако до этого неоднократно принимал участие в уничтожении евреев, конвоировал обреченных в газовые камеры, закрывал люки камер, а осенью 1942 г. лично застрелил одного узника.
Коржиков в апреле 1942 г. охранял гетто в Люблине, осенью 1942 г. выезжал в Варшаву, где тоже нес охрану гетто.
«Принимал участие в задержании лиц еврейской национальности, которых затем направляли в концлагеря. В Люблине Коржиков принимал участие в массовом расстреле еврейского населения. В сентябре 1942 г. Коржиков был переведен на службу в лагерь смерти Белжец, там кроме службы в лагере принимал участие в облавах против польских партизан. В марте 1943 г. бежал к партизанам.»[16]
В том же марте бежал к партизанам И. Волошин, учившийся в Травниках, служивший в Белжеце, в октябре 1942 г., принимавший личное участие в расстреле 5 малолетних детей.[17]
Н. Кузавков находился в учебном лагере СС Травники с декабря 1941 г. по апрель 1943 г. с перерывом с марта 1942 г. по январь 1943 г. В это время находился в городах Люблине и Новоград-Волынске, где охранял гетто, участвовал в еврейских погромах — сжигал и уничтожал имущество еврейских граждан, угнанных в гетто. В апреле 1943 г. бежал к партизанам.[18]
6 июня 1967 г. Духно, Коржиков и Волошин были осуждены военным трибуналом Уральского военного округа по ст.58-1«с» УК РСФСР сроком на 25 лет лишения свободы.[19]
Процессы будут проходить и в последующие годы.
Последний судебный процесс над травниковцем в СССР состоялся по делу Федора Федоренко.
Глава 7
«Батя», «папа» Федоренко.
Казус Федоренко. Зигзаги следствия 1973–1986 гг.
Имя Федоренко неоднократно упоминалось во многих материалах следствия травниковцев, служивших в Треблинке. Впервые он упомянут в показаниях вахмана Павла Лелеко 26 ноября 1944 г.:
«Мне известны следующие работники Треблинского лагеря смерти: <…> 16. Обервахман Федоренко Федор. Лет 40, уроженец Джанкоя, Крымской АССР, украинец, высокого роста, лицо круглое, русый. <…> в 1941 г. сдался в плен к немцам. Окончил школу вахманов. В лагере с августа 1942 г. Пом.ком. взвода. Участвовал в расстрелах».[20]
Командир взвода вахманов Александр Егерь на допросе 15 апреля 1948 г. показал:
«…Мне известны следующие лица, принимавшие вместе со мной участие в массовых уничтожениях граждан еврейской национальности в Треблинском лагере смерти: <…>
21. Федоренко Федор <…> помощник командира 1 взвода охранной роты в Треблинском лагере смерти. Прибыл со мной из Варшавы. (Охранял Варшавское гетто. — А.Ш.) Принимал участие в расстрелах граждан еврейской национальности, в разгрузке эшелонов, в раздевалках, в пути следования от раздевалок до «душегубок», в лазарете. <…> где он находится в настоящее время мне неизвестно» [21].
В своих показаниях о сослуживцах 6 марта 1951 г. обвиняемый Петр Гончаров также упомянул:
«Федоренко Федор. <…> будучи в плену завербован немцами на добровольную службу в команду СС концлагеря Травники <…> совместно со мной проходил службу в команде СС концлагеря смерти Треблинка. <…> загонял заключенных в душегубку. Неоднократно участвовал в расстрелах <…> После октября 1943 г. по 3 марта 1945 г в должности обервахмана СС служил со мной в командах концлагерей Штуттгоф и Заксенхаузен…»[22]
Прошло много лет. 3 ноября 1973 г. в отделение комитета госбезопасности в Джанкое пришел местный житель Григорий Столетний. Выслушав его сообщение, ст. оперуполномоченный 2-го отдела УКГБ по Крымской области старший лейтенант Бахтюков предложил написать официальное заявление на имя Начальника Управления КГБ при СМ УССР.
Столетний написал, что, оказавшись в 1941 г. в немецком плену, в лагере Холм познакомился со своими земляками из Джанкоя Дорофеевым, Прохоренко и Федоренко.
«Федоренко Федора я знал ранее по довоенному периоду как жителя Джанкоя, который работал грузчиком на железнодорожной товарной станции. <…> с Федоренко в Травниковском учебном лагере СС я встречался всего два раза <…> После этого Федоренко я не встречал. Примерно 25 октября 1973 года, находясь на базаре в г. Джанкое, услышал разговор о том, что из Америки приехал Федоренко Федор. Что меня очень удивило, т.к. я ранее слышал, что он погиб. Узнав об этом, я решил его навестить и на следующий день зашел к нему. Мы сначала друг друга не узнали, потом я представился, Федоренко вспомнил, пригласил за стол, выпили по рюмке водки. Разговор проходил как воспоминание о Холмском и Травниковском лагерях. Федоренко в основном говорил о том, как он был военнопленным, о другой своей деятельности ничего не рассказывал, от разговора о жизни в США также уклонился. <…> Мне, как честному советскому гражданину[23], кажется подозрительным приезд Федоренко после многих лет проживания за границей СССР, наличие у него большого количества денег (купил автомашины сыновьям), а также его деятельность в немецком лагере Травники и причины, побудившие его бежать за границу. Прошу органы госбезопасности разобраться в этом».[24]
11 ноября 1973 г. Федоренко был приглашен в КГБ для дачи объяснений по заявлению Столетнего. В объяснении Федоренко подробно описывает происходившее с ним во время войны. Опускаем все, происходившее с ним до службы в лагере смерти Треблинка. Рассказывая о службе в Треблинке, Федоренко подчеркивает, что нес постовую охранную службу.
«В Треблинке я проходил службу в должности вахмана, нес постовую службу по охране привозимых в лагерь обреченных на смерть лиц еврейской национальности. Мне неоднократно приходилось стоять на постах: на воротах, ведущих в лагерь, в оцеплении, при проходе раздетых евреев в «душегубки», на вышках по углам лагеря, с внешней стороны прохода по которому загоняли евреев в «бани». <…> нес службу по патрулированию лагеря с наружной стороны».[25]
Далее он говорит:
«я помню процесс уничтожения евреев» и описывает его, называет служивших с ним».[26]
Одним из его сослуживцев был вахман Федор Бабенко. Федоренко отмечает, что
«я был значительно старше его. По этой причине он и другие молодые вахманы называли меня «батей», «папой». Видимо, из уважения к моему возрасту. Ничего плохого я своим подчиненным не делал, и они также хорошо относились ко мне».[27]
Федоренко говорит о переводе в Данциг, скрывая службу в Штуттгофе, затем о переводе в 1944 г. в г. Пельц, «где занимался охраной лагеря с мирным населением», затем о переводе в Гамбург, «где находился до занятия этого города английскими войсками и непродолжительное время находился в лагере для перемещенных лиц».[28]
Далее, по словам Федоренко он, с 1945 по 1949 г. жил в Гамбурге и работал в гараже по ремонту английских автомашин.
«В 1949 г. я выехал в США и в течение года работал у фермера по фамилии Пикуль в штате Коннектикут. С 1950 года до января 1973 года я проживал и работал в г. Востербури штат Коннектикут на заводе по изготовлению проволоки в должности рабочего. В настоящее время являюсь пенсионером, получаю пенсию в размере 200 долларов. В настоящее время нахожусь в гостях у своей жены, сыновей и брата в г. Джанкое. Причиной, побудившей уехать за границу, послужило желание увидеть другие страны, а также, будучи в лагере в районе Данциг, встретил земляка из Джанкоя (фамилию не помню), который сказал, что моя семья погибла от бомбежки».[29]
Уже 13 ноября 1973 г. в Симферополе, исполняющий обязанности начальника Управления КГБ при СМ УССР по Крымской области, полковник Беляков утвердил постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству. В документе отмечено, что
«старший следователь следотдела УКГБ по Крымской области капитан Коваль, рассмотрев заявление гражданина Столетнего, материалы до следственной проверки, а также выделенные из уголовного дела №14 в отношении Федоренко Федора Демьяновича 1907 г. рождения, уроженца с. Сиваш, Сивашского района Херсонской области, украинца, гр-на США (гражданства СССР не лишался), беспартийного, с 4-х классным образованием, пенсионера США, проживающего в США, штат Коннектикут 06716, гор. Уолкот, 439 Баунад Дойн Роуд, въехавшего 16 сентября 1973 г. в СССР по частным делам, временно проживающего в г. Джанкое по ул. Заводской 35, —
Установил:
Федоренко Ф.Д. <…> в июле 1941 попал в плен к немцам <…> в октябре того же года переведен в учебный лагерь СС Травники <…> По окончании учебы в указанном лагере Федоренко летом 1942 г. в течение нескольких месяцев в Люблине <…> переведен в гор. Варшаву, где <…> принимал участие в охране еврейского гетто.
В августе 1942 г. из гор. Варшавы сопровождал в лагерь смерти Треблинка эшелон с лицами еврейской национальности, подлежащий уничтожению. С августа 1942 г. по ноябрь 1943 г. Федоренко служил в качестве вахмана в Треблинском лагере смерти, где осуществлялось массовое уничтожение граждан еврейской национальности <…>
С ноября 1943 г. служил охранником в лагере Штуттгоф. После разгрома фашистской Германии в СССР не возвратился и остался проживать за границей.
Учитывая, что в собранных материалах содержатся достаточные данные, указывающие на наличие в действиях Федоренко Федора Демьяновича признаков преступления, предусмотренного ч.I ст. 56 УК УССР, руководствуясь ст. ст. 94, 98, 113 УПК УССР, —
Постановил:
1. Возбудить в отношении Федоренко… уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.I ст. 56 УК УССР.
2. Уголовное дело принять к производству и приступить к расследованию».[30]
В тот же день 13 ноября в отношении Федоренко избрана мера пресечения — подписка о невыезде.[31]
КГБ работает оперативно. Уже 14 ноября 1973 г. допрашивается сослуживец Федоренко по Треблинке Ананий Кузьминский, доставленный в Симферополь из села Ефимовка Шаргородского района Винницкой области. В 1950 г. Кузьминский был приговорен Военным трибуналом Прикарпатского военного округа к 25 г. ИТЛ, был освобожден по амнистии в 1956 г. 15 ноября проводится очная ставка Кузьминского и Федоренко. Оба опознают друг друга. На допросе и очной ставке Кузьминский не показывает об участии Федоренко в расстрелах, а говорит лишь о выполнении им охранных функций на различных стадиях процесса уничтожения[32].
17 ноября впервые проводится допрос подозреваемого Федоренко с
«применением звукозаписи на магнитофонную ленту при помощи микрофона ненаправленного действия <…> магнитофон «Нида»»[33]
В ходе этого допроса Федоренко кроме рассказа об обстоятельствах попадания в плен, учебе в Травниках, службе в Люблине и Треблинке с отрицанием участия в расстрелах, подробнее рассказал о некоторых деталях своей жизни с апреля 1945 и о жизни в США. В частности, показал, что
«в 1949 году при помощи так называемого «Русского комитета», связанного с «Толстовским фондом», я выехал в США. В течение года работал на ферме русских эмигрантов Гончарук и Пикуль. Затем выехал в г. Уотербури, где сначала работал в «Бакль компани», а затем «Сковел компани». В компании «Сковел» я работал до 1973 г. С нового года нахожусь на пенсии, имею пенсию в размере 253 доллара, получаю также 143 доллара от завода, где работал. В настоящее время приехал на три месяца в СССР к жене, сыновьям и родственникам».[34]
21 ноября проходит очередной допрос Федоренко. И в тот же день принимается «Постановление от отмены меры пресечения, избранной в отношении подозреваемого». В документе говорится:
«13 ноября 1973 г. в отношении подозреваемого Федоренко Федора Демьяновича была избрана мера пресечения — подписка о невыезде из гор. Джанкоя, Крымской области.
Принимая во внимание, что истекающий 10-ти дневный срок достаточных доказательств о его личном участии в убийствах и истязаниях узников в Треблинском лагере смерти и других лагерях в период Великой Отечественной войны не добыто, и оснований для предъявления ему обвинений в совершении преступления предусмотренного ст. 56 УК УССР не имеется <…> подписку о невыезде отменить».[35]
Тем не менее 9 января 1974 г., капитан Коваль после рассмотрения дела №76 в отношении Федоренко, принимает решение о привлечении его в качестве обвиняемого. В постановлении перечислены факт сдачи в плен, измена Родине — поступление на службу в войска СС, прохождение обучения в лагере Травники, охрана Варшавского гетто, конвоирование эшелонов в лагеря смерти Белжец и Треблинка. Служба с августа 1942 до ноября 1943 г. обервахманом в Треблинке (перечислены все действия Федоренко в процессе уничтожения обреченных людей), получение им от немцев дважды «приказ расстреливать евреев из числа узников рабочей команды», о несении Федоренко с ноября 1943 г. до осени 1944 г. охраны концлагеря Штуттгоф, а с конца 1944 г. до марта 1945 г. концлагеря Пелец.[36]
Несмотря на это, в строгом соответствии с законом, 10 января 1974 г. появляется постановление о приостановлении уголовного дела против Федоренко в связи с выездом его в США. В Постановлении отмечено, что
«<…> 5 декабря 1973 г. Федоренко выехал в США. Намерен приехать в СССР летом 1974 года. Принимая во внимание, что установленный законом двухмесячный срок следствия истекает 13 января 1974 года, Федоренко Ф.Д. находится за границей и закончить расследование дела в его отсутствие не предоставляется возможным руководствуясь ч. I ст. 206 УПК УССР, —
Постановил:
1. Предварительное следствие по уголовному делу №76 приостановить до прибытия в СССР Федоренко Федора Демьяновича.
2. Поручить отделу виз и регистрации УВД Крымского Облисполкома взять под контроль приезд Федоренко Ф.Д. в СССР с целью обеспечения своевременного возобновления расследования по делу».[37]
Однако в течение трех лет с 1973–1976 г. оперативное подразделение КГБ УССР проводит розыск бывших вахманов Треблинского лагеря упомянутых в деле Федоренко. В результате 3 марта 1976 г. Начальник Следотдела УКГБ при СМ УССР по Крымской области подполковник Казаков получает список из 23 фамилий бывших вахманов Треблинки, проживающих в СССР. Из них 16 — на Украине (двое из них отбывают срок), 3 — в Крымской области, 1 — в Краснодарском крае, 1 — в Ульяновской области, 1 — в Ростовской области, 1 — в Латвии.[38] Следователи КГБ проводят допросы указанных в списке бывших сослуживцев Федоренко по месту их проживания. Изучаются архивные дела на ранее осужденных в других областях СССР.
17 марта 1976 г. Главный военный прокурор СССР генерал-майор юстиции Горный продлил срок предварительного следствия по делу Федоренко до 16 мая 1976 года.[39]
Однако 11 мая 1976 г., было принято постановление о прекращении уголовного дела в связи с тем, что в результате допросов свидетелей, осмотра архивных дел, кроме фактов измены Родине, обучения в учебном лагере СС Травники, службы в СС и Треблинском лагере смерти и концлагерях Штуттгоф и Пелец, «конкретных эпизодов карательной деятельности Федоренко» не обнаружено. Дело в отношении Федоренко прекратить по ст. 4 6 УПК УССР и п.п. 5,7, Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов», вследствие акта амнистии. [40]
И все-таки СССР подал прошение в администрацию президента США о рассмотрении дела Федоренко и передал ей материалы о его военных преступлениях.
Иск против Федоренко в США был возбужден в августе 1977 года. 25 июля 1978 г. Окружной суд штата Флорида под председательством окружного судьи Рутгер (Roettger) рассматривал поданный иск: «США — истец против Федор Федоренко — Ответчик». Судья объяснил суть иска: Правительства США просит лишить Федоренко американского гражданства, полученного им в 1970 году, обвиняя его в том, что при получении визы в 1949 году он скрыл, что служил охранником в лагере смерти Треблинке во время Второй мировой войны. Кроме того, Федоренко обвиняется в совершении преступлений-зверств в Треблинке. В свою очередь Федоренко утверждал, что он, будучи военнопленным, вынужден был поступить на службу фашистской Германии. Под присягой он признался в том, что служил в лагере смерти Треблинка, в котором в газовых камерах истреблялись тысячи евреев, однако он, Федоренко, принимал участие лишь в охране лагеря. Федоренко полностью отрицал участие в совершении любых зверств в Треблинке и других местах службы. В результате суд во Флориде оправдал Федоренко за недоказанностью участия в преступлениях в Треблинке. [41]
Следствие тем не менее было продолжено. По делу Федоренко
«через государственный департамент США в Советский Союз были отправлены две телеграммы с просьбой предоставить соответствующие документы и с просьбой «снять показания под присягой со свидетелей в Советском Союзе»».
Однако, так как ответа не было получено, либо он задерживался, судья заявил, что,
«если ответчику не удастся получить показания от свидетелей в России, суд будет вынужден принять решение на основании имеющихся в его распоряжении доказательств».[42]
Мне неизвестно, сняли ли американские юристы показания со свидетелей в СССР. Однако факт, что, в связи с открывшимися обстоятельствами, 21 июня 1981 г. Верховный Суд США отменил оправдательный вердикт. Федоренко был взят под стражу, лишён американского гражданства и в декабре 1984 г. он был депортирован из США, приехал в СССР и поселился в Джанкое в доме по улице Заводская 47. Почти год его никто не тревожил.
Но 12 ноября 1985 г. Прокурор Крымской области старший советник юстиции З.Д. Тесак утвердил Заключение Старшего помощника прокурора Крымской области по надзору за следствием в органах госбезопасности советника юстиции Н.С. Змейкина. В Заключении говорилось, что 13 ноября 1973 г. следственным отделением УКГБ УССР по Крымской области было возбуждено уголовное дело в отношении Федора Федоренко. Представлены обвинения против него. Он был несколько раз допрошен, однако истекал срок следствия и пребывания гражданина США в СССР. 11 мая 1976 г. дело в отношении Федоренко было прекращено по ст. 4 6 УПК УССР и п.п. 5,7, Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». Однако по мнению Старшего помощника прокурора Крымской области Змейкина
«исходя из материалов следствия, данное дело прекращению не подлежало и Указ ПВС СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии» в отношении Федоренко Ф.Д. применен необоснованно, так как его служба в войсках СС фашистской Германии заключалась в активном личном участии в массовом уничтожении мирных граждан в Треблинском лагере смерти, что является преступлением против человечности».[43]
15 ноября 1985 г. Федоренко приглашен в КГБ и задержан. На первом допросе Федоренко предъявил паспорт гражданина СССР, выданный ему горотделом внутренних дел Джанкойского горисполкома 10 июля 1985 года.[44]
На этом же допросе, признавая, что он служил в Треблинке, где, по его словам,
«в этом лагере немцы организовали массовое уничтожение мирных граждан еврейской национальности. Уничтожались путем удушения <…> расстреливались… <…> вахманы и я несли охрану лагеря».[45]
Говоря это, Федоренко подчеркнул:
«Лично я не считаю, что участвовал в уничтожении лиц еврейской национальности <…> Не расстреливал я людей и в «лазарете». Я не хотел и не мог этого делать».[46]
Именно подобные утверждения и помогли Федоренко во время расследования его дела в США.
На допросе 25 ноября 1985 г. после предъявления ему обвинения, Федоренко говорит:
«Хочу сказать, что преступления в период службы в войсках СС совершил много лет назад и рассчитываю на прощение советского государства».[47]
В ходе следствия уже советская сторона попросила американцев поделиться материалами процесса в США. Эти документы были предоставлены через МИД Прокуратуре СССР.[48] В советском деле Федоренко имеются переданные американской стороной стенограммы показаний от 6, 7.8 июня 1978 г., свидетелей, бывших узников Треблинки, проживавших в Израиле, Густава Боракса и Пинхаса Эпштейна.[49] В документах отмечено, что
«Боракс страдает нервным расстройством, т.к. потерял в Треблинке жену и двоих детей, ему 77 лет и недавно в течение 2-3 лет у него умерли жена и сын».[50]
Боракс, работавший в Треблинке одним из парикмахеров, обстригавших женщин перед удушением в газовых камерах, показал на судебном заседании во время дачи показаний 5 июня и во время перекрестного допроса 7 июня о том, что однажды, находясь в бараке-парикмахерской, он услышал выстрел и
«бросился к двери, я хотел знать, что случилось. <…> Я увидел Федоренко, других украинцев, эсэсовцев и женщину с огнестрельной раной в плече <…> револьвер был у него в руке. <…> Федоренко стоял ближе всех. <…> Когда эта женщина вошла, и мне пришлось отрезать ей волосы, я спросил: «Почему в вас стреляли?» и она ответила: «Потому, что я не хотела раздеваться». <…> Ей было лет тридцать пять, может, сорок. Она была совершенно раздета <…> у нее шла кровь из раны. <…> она была в полубессознательном состоянии»[51]
Хочу обратить внимание, что, во время процесса в США, Поммерой — адвокат Федоренко — неоднократно пытался своими вопросами либо цинично обвинить Боракса в сотрудничестве с убийцами, либо доказать, что у свидетеля плохая память. Пример из стенограммы заседания:
«Г-н Боракс давали ли вы показания в каких-либо других процессах по делам военных преступников?
Ответ: Да, я дважды был в Дюссельдорфе.
Вопрос: Против кого вы давали показания в Дюссельдорфе?
Ответ: Кива. Лялька, Мидте, Сухомил и ряд других.[52]
Вопрос: Вы когда-либо давали показания против украинцев?
Ответ: Нет.
Померой далее уточняет, что свидетель не может вспомнить фамилии остальных подсудимых, привлекавшихся в Дюссельдорфе на процессе, связанном с лагерем Треблинка. <…>
Выполняя те работы, которые вы делали в Треблинке под командованием немцев, считаете ли вы, что принадлежали к немецкой армии или работали на немецкую армию?
Ответ: Нет.
Вопрос: Оказал ли период в тридцать пять лет какое-либо влияние на вашу память?
(в этом месте допроса свидетель вновь разволновался, и был объявлен короткий перерыв. После перерыва Померой повторил свой вопрос.)
Ответ: Вы бы помнили, Вы бы забыли, что вашу жену и детей отправили в газовую камеру?
Вопрос: Вы за это вините немцев или украинцев?
Ответ: Немцев».[53]
Второму свидетелю Пинхасу Эпштейну адвокат Померой также задает подобный вопрос:
«Вопрос: кого вы вините в том, что потеряли в Треблинке семью и друзей.
Ответ: Я виню тех, кто совершал преступления, кто был исполнителем злодеяний».[54]
На вопрос Помероя, винит ли Эпштейн
«в своих несчастьях украинцев, свидетель поясняет, что винит не украинский народ и не представителей украинского народа, а лишь тех украинцев, которые участвовали в злодеяниях».[55]
Открытый судебный процесс над 79-летним Федоренко проходил с 10 по 19 июня 1986 г. в Симферополе. Свидетели показывали, что он лично участвовал в экзекуциях над евреями и «гнал их палками до самой душегубки», а также отбирал у них ценности. Федоренко был приговорен к расстрелу. Он подал кассационную жалобу в Верховный Суд СССР, но в помиловании ему было отказано. О казни Федоренко было сообщено 28 июля 1987 г.
Это был последний процесс над нацистским преступником в СССР.
От дела Федоренко разительно отличаются получившие всемирную известность суды над Иваном Демьянюком в Израиле (1986–1993 гг.) и Германии в 2009–2011 гг. Освобожденный в Израиле после 6 лет разбирательства в 1993 г., Демьянюк 12 мая 2011 года земельным судом в Мюнхене был приговорен к тюремному заключению сроком в пять лет. Однако до рассмотрения апелляции Демьянюк был выпущен из тюрьмы и помещен в дом престарелых в баварском курортном местечке Бад Файльнбах, где и скончался в окружении своих детей и внуков на 92-ом году жизни.
Увы, не только Демьянюк дожил до старости. На территории западных оккупационных зон Германии (в основном в американской), с 1945 г., а затем после создания в 1949 г. ФРГ, по 1955 г. было вынесено 5866 приговоров против бывших нацистов. При этом многие из этого числа пролучили штрафы или условное наказание. В ФРГ с 1955 г. по 31 декабря 1982 г. были возбуждены и расследованы уголовные дела за участие в преступлениях, совершенных нацистами против 84463 лиц. Однако было наказано лишь 6432 преступника[56]. Затем прошло еще несколько процессов, например, над Виктором Арайсом. Однако по отношению к другим преступникам западная Фемида, за редким исключением, была благосклонна на протяжении многих послевоенных лет
15 июля 2015 года в Германии приговорили 94-летнего Оскара Гренинга к трём с половиной годам лишения свободы за пособничество в массовых убийствах. Гренинг служил в финансовом отделе лагерной коменда-туры Аушвица. Сортировал деньги, валюту, изъятую от поступающих в лагерь узников. 2 марта 2018 года в тюремной больнице Гренинг скончался. К сожалению, наказание пришло слишком поздно.
Общее число осужденных судами по сегодняшний день уже в объединенной Германии так и не достигло 7 тысяч человек.
К сожалению, далеко не всех убийц постигла заслуженная кара. А некоторые из них дожили до глубокой старости и умерли в собственной постели.
В отличие от Германии, процессы над пособниками нацистов, проведенные в СССР, подтверждают не только эффективную работу органов безопасности, но, главное: искреннее стремление к наказанию преступников.
Только в СССР по-настоящему осуществлялись последовательный поиск и судебное наказание нацистских преступников, невзирая на их национальность и время, прошедшее со дня преступления.
Российская Федерация, как преемник СССР, пусть с перерывом, но продолжила поиск и следственные действия в отношении немецких пособников. Это подтверждается официальным сообщением Главного следственного управления СК России.
14 октября 2016 г. Следственный комитет на своем сайте опубликовал официальное сообщение о том, что
«В управлении по расследованию преступлений, связанных с применением запрещенных средств и методов ведения войны, ГСУ СК России расследовалось уголовное дело в отношении гражданина Канады Владимира Катрюка, в действиях которого усматривались признаки преступления, предусмотренного ст.357 УК РФ (геноцид).
Установлено, что 22 марта 1943 года Катрюк, являясь начальником отделения первого взвода первой роты Батальона 118 охранной полиции, действуя по указанию офицеров зондербатальона СС Дирлевангер совместно и согласованно с начальником штаба Батальона 118 Григорием Васюрой, заместителем командира первой роты Батальона 118 Василием Мелешко, а также другими лицами из числа батальона, находясь в деревне Хатынь Минской области Белорусской ССР, согнали жителей деревни в сарай на ее окраине, затем подожгли его, а остальных гражданских лиц расстреливали из огнестрельного оружия. В результате этого преступления было убито 149 гражданских лиц, в том числе 75 несовершеннолетних и малолетних, а также уничтожены все жилые дома.
Военным трибуналом Белорусской ССР по уголовному делу о массовом убийстве граждан в период Великой Отечественной войны в деревне Хатынь Белорусской ССР Васюра и Мелешко признаны виновными и приговорены к высшей мере наказания — расстрелу (приговор приведен в исполнение в 1975 году).
В ходе предварительного следствия получены достаточные доказательств причастности Владимира Катрюка, уроженца деревни Лужани города Черновцы Украины к совершению преступления, предусмотренного ст.357 УК РФ — геноцид.
Главное следственное управление через дипломатические каналы МИД России получило оригинал легализованного и переведенного свидетельства о смерти Катрюка 22 мая 2015 года на территории Канады. В связи с этим уголовное дело в отношении него прекращено».[57]
Дело Катрюка — вероятно, последнее дело нацистского пособника в России.
Однако вернемся к нашей теме. Во всех выше перечисленных делах и процессах фигурирует название местечка Травники, в котором находился центр подготовки охранников концлагерей. На основе материалов следствия попробуем разобраться, что представлял собой этот учебный центр Травники, в котором готовили профессиональных убийц.
Как они появились? В результате каких политических и военных событий, для каких целей и задач был создан учебный лагерь СС Травники? Для этого нам надо вспомнить планы нацистской Германии по колонизации советских территорий и «окончательное решение еврейского вопроса».
Часть III
Лагерь Травники по материалам следственных документов НКВД, МГБ, КГБ и судебным процессам 1944-1987 гг. в СССР
История особого учебного лагеря СС Травники
Глава 1
От гетто и айнзацкоманд к «окончательному решению».
Холокост (на иврите — Шоа, на русском — Катастрофа)[58] носил общеевропейский характер. Однако на каждой из оккупированных гитлеровской Германией территорий и стран были свои особенности. Нацистская политика умело учитывала и использовала для осуществления своих целей местные социально-политические условия и особенности межнациональных отношений на завоеванных территориях.
Накануне нападения на Польшу, а затем на другие европейские страны руководство нацистской Германии не принимало специальных решения об уничтожении евреев. Не создавались специальные группы для осуществления этой цели. Польские евреи с сентября 1939 г., а затем с 1940 г. и евреи большинства других Европейских стран, находились во власти нацистов. Однако их массовое физическое уничтожение до принятия специального решения (Ванзейский протокол 20 января 1942 г.), как правило, не проводилось до лета 1942 г.
Большая смертность от голода и болезней, например, не менее 80 тысяч умерших в Варшавском гетто, более 40 тысяч умерших в Лодзинском гетто, была результатом целенаправленной политики создания там условий, способствующих скорейшему вымиранию жителей гетто.[59]
Начальник Варшавского дистрикта отмечал, что «евреи исчезнут от голода и нужды, и от еврейского вопроса не останется ничего, кроме кладбища».[60] В Лодзи заместитель начальника гетто Александер Пальфингер считал, что
«быстрое вымирание евреев не волнует нас, чтобы не сказать — желательно нам…» (Völlig gleichgültig, um nicht zu sagen wünschenwert, ist uns das rasche Absterben der Juden…),
и поэтому в гетто следует целенаправленно создавать «примитивнейшие условия» (die primitivsten Voraussetzungen).[61]
Решение еврейского вопроса в войне против Советского Союза изначально предполагалось кардинально иное. Еще в преддверии нападения на СССР судьба советских евреев, в отличие от западноевропейских, была решена. Подготовка к их уничтожению была составной частью приготовлений нападения на СССР. Имело место идеологическое и юридическое обоснование уничтожения советских евреев. Немецкая пропаганда постоянно внушала местному населению, что именно евреи — носители большевистской идеологии, поэтому
«…идет речь о борьбе против большевизма, евреев».[62]
Подчеркивалось, что цель Германии —
«освободить страну от еврейских властителей».[63]
В ходе войны
«истреблены будут отнюдь не арийские народы, а <…> еврейство». [64]
Таким образом, все евреи СССР изначально объявлялись политическими и расовыми врагами не только Германии, но и всех народов СССР, поэтому они подлежали тотальному истреблению. В основу юридического обоснования уничтожения советских евреев положены несколько приказов и распоряжений.
13 мая 1941 г. был издан приказ «Об особой подсудности в районе осуществления плана «Барбаросса»». Этот приказом немецкие военнослужащие заранее были освобождены от уголовной ответственности за возможные совершенные ими преступления:
«Преследование за действия, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не обязательно даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок».[65]
Таким образом руки немецких солдат и офицеров были развязаны. Ни о каком соблюдении норм международного права на советской территории речь не шла.
Кроме того, ни в одной из предшествующих европейских военных кампаний 1939–1941 гг. немецкое военное руководство не ставило знак равенства между функциональной деятельностью и национальностью противников немецкого режима в оккупированных странах.
Однако в преддверии войны с Советским Союзом в специальном распоряжении №1 начальника Верховного командования вермахта к директиве №21 от 19 мая 1941 г. говорится о том, что борьба против большевизма
«требует строгих решительных мер против большевистских агитаторов, партизан, саботажников и евреев…»[66]
Таким образом, только в отношении советских евреев нацисты проводят равенство между функциональной деятельностью и национальностью, которая обречена на уничтожение не вследствие выполнения тех или иных действий ее представителями, а только вследствие национального происхождения. Впервые главный враг был точно определен, и тем самым решена судьба советских евреев.
Уничтожение советских военнопленных-евреев и мирных жителей-евреев начинается с первых дней войны. Решением этой задачи занимались специальные подразделения — эйнзатцгруппы A. B, C, D, состоявшие из 23-х небольших эйнзатц и зондеркоманд. В эйнзатцгруппе насчитывалось от 600 до 1000 человек.
Офицеры в группы направлялись из СД, СС, Крипо (криминальной полиции), гестапо (тайной полиции). Рядовой персонал набирался из Ваффен СС, гестапо, а также из числа местной полиции на местах, как в Латвии, Литве, Украине, включались и добровольцы из числа военнопленных.
Например, национальный состав эйнзатцгруппы «А», действовавшей на территории Литвы, Латвии, Эстонии, Ленинградской и Новгородской областей, ноябре 1941 г. представлял следующую картину:
Немцы (австрийцы) 781
Литовцы 36
Латыши 22
Русские 21
Поляки 19
Финны 18
Эстонцы 9
Другие 25
Всего 931[67]
Эйнзатцгруппа «В» осуществляла очистку от евреев Белоруссии, Смоленской, Московской, Калининской областей.
Эйнзатцгруппа «С» действовала в Северной и Центральной Украине.
Эйнзатцгруппа «D» уничтожала евреев Юга Украины, Крыма, Северного Кавказа и Ростовской области.[68]
Особая зондеркоманда 1005
Цель: сокрытие мест массовых убийств. Зона действия: армейские группы: «Центр», «Север», «Юг». Среди ее жертв тысячи евреев и заключенных, военнопленных, умерших от тяжелых физических работ, голода, расстрелян-ных после выполнения работ по сокрытию следов преступления. [69]
К перечисленным выше группам необходимо добавить и 8 немецких полицейских батальонов которые летом и осенью 1941 года, расстреливали евреев в Белостоке, Беловичах, Могилеве; Шепетовке, Бердичеве, Виннице, Кременчуге, Полтаве, Днепропетровске, Харькове,[70] а также десятки полицейских батальонов, сформированных из коллаборационистов Прибалтики и Украины. На оккупированной территории РСФСР самое активное непосредственное участие в уничтожении евреев приняли участие местные формирования русской полиции.[71]
Вероятно, первое массовое уничтожение евреев на территории СССР, убит 201 человек, произошло 24 июня 1941 года в Литве в городе Гаргждай.[72] В отличие от этого в Западной Европе организованные централизованные убийства евреев начнутся лишь после Ванзейской конференции прошедшей 20 января 1942 г. Именно после этого создаются лагеря смерти. Однако к этому времени на оккупированной территории СССР убито около миллиона евреев.
Территория СССР явилась опытным полем для отработки методов уничтожения и нахождения среди них наиболее оптимальных. Именно на оккупированных территориях СССР окончательно вызрело решение перейти от массовых расстрелов десятков тысяч человек в течение одного-нескольких дней, (Каменец-Подольск, Бабий Яр — Киев, Дробицкий яр — Харьков, Румбула — Рига, Понары — Литва, Багеровский ров — Керчь, 10-й километр Феодосийского шоссе, Змиевская балка — Ростов на-Дону…), и утопления в болотах (Полесье), замуровывания в шахтах (Артемовск), сбрасывания в шахты (Сталино), к душегубкам на территории СССР и к газовым камерам в лагерях смерти на территории Польши.
Поиск наиболее массовых, быстрых методов уничтожения евреев контролировался самыми высокопоставленными организаторами убийств.
За ходом подготовки и выполнением программы уничтожения евреев следил лично рейхсфюрер СС Генрих Гимлер. 14–15 августа 1941 г. он посетил Минск, встретился с руководителем эйнзатцкоманды «В» Артуром Небе, побывал в лагере для военнопленных и минском гетто. В дневнике Гиммлера 15 августа 1941 г. есть запись: «присутствие при казни партизан и евреев в окрестностях Минска».[73] На глазах Гиммлера расстреляли около 100 человек. Сопровождал Гиммлера группенфюрер СС фон дем Бах-Залевский — высший руководитель СС и полиции в Центральной России и Белоруссии. На Нюрнбергском процессе фон дем Бах-Залевский свидетель-ствовал, что Гиммлер испытал нервное потрясение, от увиденного ему стало плохо и его вырвало. В тот же день Гиммлер посетил психиатрическую больницу в Новинках недалеко от Минска. Там он говорил с Бах-Залевским и Небе о необходимости найти способы убийства отличные от стрельбы.[74]
Действительно, многие участники расстрелов испытывали тяжелый стресс и неоднократно вспоминали картины расстрелов.
Телеграфист штаба эйнзатцгруппы «Ц» Кицбах вспоминал о расстреле евреев в Ровно в июле 1941 г.:
«В Ровно я первый раз участвовал в расстреле […] В каждого человека должен был стрелять один стрелок. Стрелять нужно было в голову и притом с расстояния примерно 10 метров. Сам я также был среди стрелков […] Но смог выстрелить только раз пять. Мне стало плохо, я был как во сне. Позднее меня высмеяли, так как я не мог больше стрелять. […] Нервное напряжение для меня было слишком большим…»[75]
Оберштурмфюрер СС Август Хефнер из зондеркоманды 4а о расстреле евреев в Житомире 7 августа 1941 г. свидетельствовал:
«…приказ взводу СС стрелять в голову. Это привело к тому, что, если стрелки попадали, черепа жертв разлетались, и мозг отчасти брызгал стрелкам в лицо. Командир роты Графхорст, который чувствовал себя ответственным за своих людей, запретил такой способ расстрела. Поэтому способ расстрела был изменен еще раз».[76]
Позднее Гиммлер в своей известной речи перед старшими офицерами СС в Познани 4 октября 1943 г. откровенно заявил:
«Искоренение евреев, истребление их — мы делаем это. […] Большинство из вас знает, что это такое — видеть 100 трупов, лежащих рядом, или 500 или 1000 лежащих трупов. Пройти это испытание и сохранить достоинство — за исключением нескольких случаев проявления человеческой слабости, остаться порядочными людьми. Вот что закалило нас. Это — славная тайная страница нашей истории, и она навсегда останется нашей тайной»[77].
Адольф Эйхман — начальник отдела IV-B-4 в гестапо, отвечавший за «окончательное решение еврейского вопроса», посетивший в 1941–1942 г. Минск и Львов, также, как и Гиммлер, нашел существовавшие методы уничтожения — массовые расстрелы, неэтичными, а главное, наносившими ущерб психике исполнителей. Поэтому было принято решение найти иной более «гуманный и щадящий нервы», с точки зрения нацистов, способ уничтожения. Эйхман предложил интенсивней использовать выхлопной газ специально оборудованных автомашин — газваген (Gaswagen), их в народе очень метко прозвали «душегубки».
Впервые «душегубки» использовали на оккупированной территории СССР в Белоруссии после визита Гиммлера. В Могилеве 8 сентября 1941 г. при помощи «душегубок» немцы уничтожили 1200 больных, находившихся в Могилевской межобластной психиатрической больнице.[78] После «успешного опыта» наряду с расстрелами перешли к уничтожению газом местных евреев. Применение газа, для уничтожения людей все время расширялось.
Например, в Минске было четыре «душегубки».[79] Они использовались также в Риге, Киеве, Полтаве, Ростове на-Дону, Краснодаре, Кисловодске, Пятигорске. Однако основным методом уничтожения советских евреев оставались массовые расстрелы. Они проводились на оккупированной территории СССР не тайно, не в специально созданных лагерях, а на глазах местного населения и с его участием. Колонны уходящих на смерть евреев проходили по улицам малых и больших городов. Расстреливали как в самих населенных пунктах, так и на их окраинах. Звуки выстрелов не оставляли сомнения в происходящем, и все местное население знало о судьбе евреев, тем более, что местные полицейские формирования принимали участие в расстрелах, а имущество (движимое и недвижимое) уничтоженных поступало в распоряжение местных управ и распределялось среди жителей.
В оккупированных Германией странах центральной Европы, в отличие от захваченной территории СССР, на глазах местного населения не расстреливали, не вешали, не сжигали… Казни участников движения сопротивления проводились в специально отведенных местах: тюрьмах, крепостных сооружениях, превращенных в места заключения. Такой подход оккупантов объясняется тем, что центральная Европа — единое культурно-историческое пространство, в котором немцы не хотели терять свое лицо и предстать в образе жестоких завоевателей.
Лишь в Польше, Югославии, в первую очередь в Сербии, СССР — все иначе: убивали на глазах местного населения. Последнее объяснялось тем, что это славянские страны. По утверждению нацистской расологии славяне — унтерменши (Untermensch) — недочеловеки.[80] Они всего лишь на одну ступень выше евреев. Также, только в этих странах Европы существовало мощное движение сопротивления. Поэтому здесь нужно было запугивать, уничтожать, стравливать разные народы, проводя политику: разделяй и властвуй. Украинские полицейские батальоны действуют в России, Белоруссии, Польше, Литве, Франции. Латышские, литовские, эстонские — в Белоруссии, России, Украине, Польше. Поэтому на оккупированной территории СССР наибольшее количество коллаборационистов, участвующих непосредственно в убийствах мирных граждан.
Именно особый характер войны — война на уничтожение — против Советского Союза, позволил нацистской Германии начать «окончательное решение еврейского вопроса» вначале на советской территории, а затем после «успешного опыта» перейти к уничтожению западноевропейских евреев. Военные успехи Германии в течение первых трех-четырех месяцев на Восточном фронте значительно ускорили претворение в жизнь планов по уничтожению европейского еврейства.[81]
18 сентября Гиммлер заявил о полном отказе от прежней политики Гитлера — не допускать депортаций во время войны. Теперь Гитлер желает, чтобы Рейх как можно скорее был «очищен и освобожден от евреев». «Как первый шаг» предписывалась депортация евреев Рейха в Лодзь, а оттуда — «следующей весной еще дальше на восток».[82]
13 октября 1941 г. Генрих Гиммлер встретился с бригаденфюрером СС, начальником СС и полиции Люблинского округа Одило Глобочником, который с 17 июля 1941 г. был личным представителем рейхсфюрера СС и отвечал за создание структуры управления СС и концлагерей на территории Генерал-губернаторства. После этой встречи с 13 по 25 октября 1941 г. были разработаны первые планы строительства лагерей с газовыми камерами в Белжеце, Хелмно, Риге, Могилеве, Биркенау, возможно и в Собиборе.[83]
Это был решающий поворот в нацистской политике по отношению к западноевропейским евреям: от выселения и концентрации в гетто к тотальному уничтожению.
«Приговор» европейским евреям был вынесен 20 января 1942 года в пригороде Берлина на улице Ам Гроссен Ванзее, 56/58. Именно здесь состоялась полуторачасовая конференция по поводу окончательного решения еврейского вопроса. В работе конференции участвовали 15 высокопоставленных представителей СС, нацистской партии и различных министерств. Руководил совещанием начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА), обергруппенфюрер СС, генерал полиции Рейнхард Гейдрих. С докладом выступил оберштурмбанфюрер СС Адольф Эйхман.
Участники встречи обсудили конкретные планы по уничтожению евреев Западной Европы включая евреев, проживавших на территории Польши в границах на 1 сентября 1939 г. Таким образом, речь шла и о евреях — советских гражданах, проживавших на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии.
Представители СС сообщили участникам встречи об уже проводимых эйнзацгруппами на территории Советского Союза акциях по уничтожению еврейского населения, а также о практикуемых способах убийств. Герман Геринг назначил Рейнгарда Гейдриха на должность уполномоченного по подготовке окончательного решения еврейского вопроса в Европе. В итоговом протоколе конференции была указана численность евреев в каждой из европейских стран, включая не оккупированные Германией, всего — 11 млн человек. Было отмечено, что
«ответственность за осуществление окончательного решения еврейского вопроса, независимо от географических границ, лежит на рейхсфюрере СС и начальнике германской полиции безопасности и СД. <…> При практической реализации окончательного решения еврейского вопроса Европа будет прочёсана с запада на восток».[84]
После смерти Гейдриха 4 июня 1942 г., в результате совершенного на него в Праге покушения, его именем — «Рейнгард» — был назван процесс уничтожения европейского еврейства. Для осуществления этой цели нужны были уже не гетто и концлагеря, а центры уничтожения — лагеря смерти.
Практика опережала принятие решений. Почти за два месяца до Ванзейской конференции 1 ноября началось сооружение лагеря смерти в Белжеце.[85]
Проведение операции «Рейнгард» было поручено Одило Глобочнику, который с 17 июля 1941 г. по 31 января 1942 года был личным представителем рейхсфюрера СС Гимлера по созданию структуры управления СС и концлагерей на территории Генерал-губернаторства. Глобочник и его сотрудники руководили планированием и созданием лагерей смерти, координировали депортацию евреев в эти лагеря, руководили процессом уничтожения в них.[86]
Для работы в лагерях смерти требовались специальные кадры, в первую очередь те, кто уже имел опыт уничтожения людей
В распоряжении Глобочника было 450 человек немцев,[87] 92 из них принимали ранее участие в программе «Эвтаназия»,[88] в ходе которой было уничтожено не менее 70 тысяч душевнобольных и инвалидов граждан Германии и Австрии. Их уничтожали, применяя различные инъекции, впервые использовались стационарные и передвижные газовые камеры. Однако для осуществления глобальной задачи: уничтожение миллионов евреев — имеющихся кадров было недостаточно. Для выполнения повседневной «черной работы» был необходим специально подготовленный вспомогательный персонал. Его начали готовить в особом учебном лагере, который, вначале предполагался для иных целей. На завоеванных Германиях восточных территориях нацисты намеревались создать немецкие колонии.
В одной из своих бесед в своей ставке Вольфшанц (Волчье логово) 10 сентября 1941 г. Гитлер заявил:
«При заселении русского пространства мы должны обеспечить «имперских крестьян» необычайно роскошным жильем. Германские учреждения должны размещаться в великолепных зданиях — губернаторских дворцах. Вокруг них будут выращивать все необходимое для жизни немцев. Вокруг города в радиусе 30-40 километров раскинутся поражающие своей красотой немецкие деревни. <…> Возникнет другой мир, в котором русским будет позволено жить, как им угодно. Но при одном условии: господами будем мы. <…> Восточные пространства станут для нас тем, чем была для Англии Индия».[89]
Для охраны и обеспечения порядка на территории будущих немецких колоний на Востоке необходимо были подразделения из специально подготовленных охранников из числа местных жителей.
Ответственность за их создание была возложена на Глобочника, который кроме указанных выше титулов имел еще один совершенно особый: Уполномоченный рейхсфюрера СС по созданию СС и полицейских опорных пунктов в новых областях на Востоке.[90] Глобочник решил готовить охранников на базе созданного в конце июня — начале июля 1941 г. сборного транзитного лагеря для советских военнопленных. рядом с городком Травники неподалеку от Люблина. В лагере к 9 июля 1941 г. находилось 676 советских военнопленных и гражданских лиц. Комендантом лагеря был гауптштурмфюрер СС Герман (Ханс) Хёфле.[91] Однако находившиеся там узники не соответствовали задачам, которые наметил Глобочник. Нужны были особо подобранные люди. Поэтому узники существовавшего лагеря были отправлены в другие лагеря, а Хёфле начал подготовительную работу и в августе-сентябре 1941 г. занялся поиском и отбором людей для охранных колониальных подразделений. Для их подготовки и был создан учебный лагерь СС «Травники».
Однако ход войны не позволил немцам перейти к созданию планируемых колоний. Поэтому охранников, несмотря на то, что в их служебных документах было написано:
«Служит в командах уполномоченного рейхсфюрера СС по созданию СС и полицейских опорных пунктов в новых областях на Востоке»,[92]
перепрофилировали на исполнение других обязанностей: охране гетто, уничтожению евреев в лагерях смерти и службе в концлагерях.
(продолжение следует)
Примечания
[1] АЯВ. TR-18/68(4), л.147.
[2] Архив Яд Вашем TR-18/62(4) л. 52-55.
[3] Там же. TR 18/62 (20) л. 54.
[4] Там же. TR 18/62 (20) л. 54-55.
[5] АЯВ. TR-18/62(7), л. 42-45.
[6] АЯВ. TR-18/41(8), л. 38-41. TR-18/41(15), л.6-9.
[7] АЯВ. TR-18/41(15),, л. 9.
[8] 25 марта 1965 г. Бундестаг принял Закон о применении ч. II § 78 УК ФРГ, предусматривающий 20-летний срок давности ко всем нацистским военным преступникам, начиная с 31 декабря 1969 г.
В июле 1979 г после 11-часовых дебатов Бундестаг 255 голосами против 222 принял окончательное решение об отмене срока давности в отношении преднамеренных убийств. В силу этого фашистские преступники против человечности подлежат уголовной ответственности, когда бы они ни были найдены.
[9] Утвержден Законом СССР от 2 октября 1965 года. (Ведомости ВС СССР, 1965, №39, ст. 569).
[10] http://www.referent.ru/1/27472
[11] Подробно правовые аспекты, сложности и противоречия применения статьи о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, рассматривает доктор юридических наук, профессор Л.Симкин в своей книге «Полтора часа возмездия.»Зебра Е», Москва, 2013, с.262-268, 289-299.
[12] АЯВ. TR-18/66(9), л.14.
[13] АЯВ. TR-18/68(4), л.148. Кроме того, Кузавков был награжден медалью «Партизану Отечественной войны», медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», и медалью «За Победу над Германией». Был принят кандидатом в члены ВКП(б) и работал после войны директором маслозавода в Дунаевцах. Был арестован в июле 1947 г.
[14]АЯВ. TR-18/68(4) л.337. А. Духно до ареста работал следователем Новоярчевской районной прокуратуры Львовской области. TR-18/66(9) л.135.
[15] АЯВ TR-18/199, л.2.
[16] АЯВ. TR-18/66(9),л.136.
[17] АЯВ. TR-18/66(9),л.136..
[18] АЯВ. TR-18/68(4),л.152
[19] Там же, ),л.135..
[20] АЯВ TR-18/41(1),л.138.
[21] АЯВ. TR-18/41(1), л105.
[22] Там же, л. 148.
[23] Замечательный пассаж. «Честный советский гражданин» Столетний, как упоминалось выше в этой главе, в звании обервахмана служил в лагере смерти Белжец и 23 мая 1949 г. Военным трибуналом Таврического военного округа был приговорен к 25 годам ИТЛ. (TR-18/42(2), л.4). Был освобожден по амнистии.
[24] АЯВ. TR-18/41(1), л.97.
[25] АЯВ. TR-18/41(1),л. 100.
[26] АЯВ. TR-18/41(1),л. 101-102.
[27] АЯВ. TR-18/41(8), л 85.
[28] АЯВ. TR-18/41(1),л. 101-102.
[29] АЯВ. TR-18/41(1),л. 102-103.
[30] АЯВ. TR-18/41(1),л.2-4. ч.I ст. 56 УК — измена Родине. Переход на сторону врага.
[31] АЯВ. TR-18/41(2),л.75.
[32] АЯВ. TR-18/41(2),л.52-74.
[33] АЯВ. TR-18/41(2),л.33.
[34] АЯВ. TR-18/41(2),л.42.
[35] АЯВ. TR-18/41(2),л.75.
[36] АЯВ.TR-18/41(2),л.76-78.
[37] АЯВ.TR-18/41(2),л.79-81.
[38] АЯВ.TR-18/41(2),л.83-84.
[39] АЯВ.TR-18/41(2),л.145.
[40] АЯВ.TR-18/41(8),л.2.
[41] United States v. Fedorenko, 455 F. Supp. 893 (S.D. Fla. 1978) District Court, S.D. Florida
Filed: July 25th, 1978
Precedential Status: Precedential
Citations: 455 F. Supp. 893
Docket Number: 77-2668-Civ-NCR
В материалах суда говорится, что ответчик Федоренко приехал в Америку в 1949 году и с тех пор является добропорядочным гражданином США. После его прибытия он работал на ферме в Коннектикуте. Потом на заводе в Уотербери, а затем в течение 20 лет до выхода на пенсию работал литейщиком на заводе, производившем изделия из меди и латуни он. Администрацией завода Федоренко охарактеризован как «доброжелательный, превосходный, добросовестный рабочий, был настоящим джентльменом». Федоренко женился в Америке, его американская жена умерла. До начала 1960-х годов Федоренко считал, что его жена и двое детей в России погибли во время войны. Когда он узнал, что его жена и сыновья живы и проживают в Крыму, он посетил их в 1970-х годах. Федоренко получает пособие по социальному обеспечению и пенсию. У него нет машины; у него нет дома; он не владеет другой недвижимостью. Его сбережения к моменту суда составляют 5000 долларов. Федор Федоренко был трудолюбивым и ответственным американским гражданином.
[42] АЯВ.TR-18/41(5), л. 68. В докуметах суда отмечено, что «основываясь на опыте прошлого, невозможно предсказать насколько быстро поступит ответ от Советского Союза».
[43] АЯВ.TR-18/41(8),л.2-3.
[44] АЯВ.TR-18/41(8),л. 4,6,42.
[45] АЯВ.TR-18/41(8),л.6.
[46] АЯВ.TR-18/41(8),л.6.
[47] АЯВ.TR-18/41(8),л.42.
[48] АЯВ.TR-18/41(5),л.69. На русский язык документы, переданные Прокуратурой США, переведены выборочно В. Валицкой — внештатным переводчиком Прокуратуры СССР.
[49] АЯВ.TR-18/41(5),л.2.
[50] АЯВ.TR-18/41(5),л.4.
[51] АЯВ.TR-18/41(5), л.10-11, 33.
[52] Кива и Лялька — это клички немцев-эсэсовцев, служивших в лагере. «Лялька» — Вилли Франц.
[53] АЯВ.TR-18/41(5), л.33-35.
[54] АЯВ.TR-18/41(5), л.64.
[55] Там же.
[56] Нацистских преступников к ответу. Изд. Полит. Лит-ры. М., 1983 г. с. 83. Н.Н. Платошкин. Преследование нацистскихз преступников в ФРГ в 50-годы. Знание.Понимание.Умение. №4.2007,с.76,78.
[57] http://sledcom.ru/news/item/1073419/
[58] Холокост (на английском «holocaust») от греческого holocaustos — всесожжение, жертва всесожжения, в современном значении систематическое преследование и истребление евреев нацистами и их пособниками в Германии и на оккупированных территориях. В русском языке наряду со словом «Холокост» с начала 2000-х годов используется слово «Катастрофа». В Иерусалиме находится крупнейший в мире Мемориальный комплекс Катастрофы и героизма еврейского народа — Яд Вашем (Память и Имя).
[59] Гетто выживало лишь за счет контрабандных продуктов, доставляемых из польской части Варшавы в обмен на драгоценности, деньги, одежду.
[60] Кристофер Р. Браунинг. «По поводу моей книги «Истоки “окончательного решения”»: замечания об «окончательном решении», его предпосылках и важнейших последствиях. Яд Вашем: исследования т.2. Национальный мемориал Катастрофы и героизма Яд Вашем. Иерусалим.2010, с.82.
[61] Там же. «Критический доклад» Пальфингера, 7.11.1940: АЯВ. O-53/78/76-82.
[62] АЯВ. М-53/240, л. 3.
[63] АЯВ. М-40.МАР/96, л.5.
[64] Речь Гитлера 30 сентября 1942 г. Берлин Спортпалац. Северное слово. №56, 2 октября 1942 г.
[65] Ицхак Арад. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944). Сбориник документов и материалов. Яд Вашем. Иерусалим1991, с. 37.
[66] Там же.
[67] П. Станкерас. Литовские полицейские батальоны 1941-1945 годы. М., «Вече», 2009, с.173.
[68] French L. MacLean.The Field men. The SS Officers Who Led the Einsatzkommandos — the Nazi Mobile Killing Units. Schifter Military History. Atglen. PA 1999, с.13-30.
[69] Там же.
[70] Browning, Ch. R., Ganz normale Männer. Das Reserve-Polizeibataillon 101 und die »Endlösung« in Polen, Hamburg: rowohlt 1993. S. 29–39.
[71] Д. Жуков. И.Ковтун. Русская полиция. М., «Вече»,2010, л. 178-182.
[72] Lithuanian Holocaust Atlas. Vilna Gaon State Jewish Museum. 2011. P.78-79. Bubnys A. Trumpa holokausto Lietuvoje istorija, istoriografija ir bibliografija. Lietuvos gyventojų genocido ir rezistencijos tyrimo centras.
[73] Der Dienstkalender Heinrich Himmlers 1941/42. Hamburg: Hans Christians Verlag, 1999.S.195.
[74] Browning, Ch. R., Тthe Origins of the Final Solution: The Evolution of Nazi Jewish Policy, September 1939-March 1942. Published by the University of Nebraska Press, Lincoln, and Yad Vashem, Jerusalem.2007, p.283. Деларю. Ж. История гестапо. Смоленск. Русич.1993, с. 329.
[75] Сборник документов и материалов об уничтожении нацистами евреев Украины в 1941-1944 годах. Составитель. А. Круглов. Киев. 2002, с.31. Оригинал: Ernst Klee, Willi Dreßen, Volker Rieß — «Schöne Zeiten» — Judenmord aus der Sicht der Täter und Gaffer jetzt kaufen. Frankfurt/Main 1988, S.66.
[76] Там же. В Оригинале: S.110-111.
[77] СС в действии. Документы о преступлениях СС. «Иностранная литература». М., 1960, с.157. Д. Михман. Историография Катастрофы. Еврейский взгляд. Концептуализация, терминология, подходы и фундаментальные вопросы. Днепропетровск.2005, с.132.
[78] ГАРФ. Ф. 7021, оп. 88. д, 43, л. 125. По другим сведениям, было удушено 500 больных. 18 сентября с помощью газа окись углерода уничтожили больных в Новинках. Browning, Ch. R., The Origins of the Final Solution: The Evolution of Nazi Jewish Policy, September 1939-March 1942. Published by the University of Nebraska Press, Lincoln, and Yad Vashem, Jerusalem.2007, p.283.
[79] Трагедия евреев Белоруссии в 1941-1944 гг. Сб. Материалов и документов. Минск, 1995. с. 22.
[80] Из выступления рейхсфюрера Генриха Гиммлера в Штеттине 13 июля 1941 г.: «Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, <…> впоследствии под именем татар, затем — под именем Чингисхана и монголов, сегодня — это русские под политическим знаменем большевизма». Stein H. George. The Waffen SS: Hitler’s Elite Guard at War, 1939–1945. Ithaca (N. Y.): Cornell University Press, 1984. P. 126—127.
[81] Кристофер Р. Браунинг. «По поводу моей книги «Истоки “окончательного решения”», с.87
[82] Там же, 87-88.
[83]. Там же, с. 87-88, 91. В конце октября 1941 г. Гиммлер встречался с немецкими чиновниками в Могилеве, которым сообщил о намерении создать там лагерь с газовыми камерами и крематориями. Однако ни в Риге, ни в Могилеве эти лагеря так и не были созданы, хотя и в Риге, и в Могилеве неоднократно использовались «газенвагены» — душегубки.
[84] СС в действии. Документы о преступлениях СС. «Иностранная литература».1960, с.148,151.
[85]. Arad Yitzhak. Belzec. Sobibor. Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. Bloomington: Indiana University Press.1987, p.25.
[86] Там же. p.17.
[87] Там же.
[88] Эвтаназия — «легкая смерть», от греческого слова «танатос» — смерть. 1 сентября 1939 г. Гитлер написал Рейслейтеру Боулеру и доктору медицины Брандту: «… чтобы из гуманных соображений, неизлечимо больным в случае критической оценки их болезненного состояния обеспечивалась легкая смерть». СС в действии. Документы о преступлениях СС. Издательство «Иностранная литература». М.,1960, с.423-424.
http://www.yadvashem.org/yv/ru/holocaust/encyclopedia/36.asp.
[89] Пикер Генри. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск. Русич.1993.с.36-37. Через два года 4 сентября 1943 г. о народах завоеванных территорий высказался Гиммлер: «Живут ли другие народы в довольстве или они подыхают с голоду, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны нам как рабы для нашей культуры; в ином смысле это меня не интересует». СС в действии. Документы о преступлениях СС. «Иностранная литература». М., 1960, с.157.
[90] АЯВ. TR-18/115, л.28
[91] Benz, Angelika: Handlanger der SS. Die Rolle der Trawniki-Männer im Holocaust. Berlin: Me- tropol Verlag 2015, p.74. http://www.ushmm.org/wlc/en/article.php?ModuleId=10007397 После 13 октября, когда состоялась встреча Гиммлера и Глобочника, последний назначил Хёфле «экспертом по еврейским вопросам» в операция «Рейнхардт». Хёфле отвечал за подбор персонала для осуществление операции «Рейнхард», организацию и координацию работы гражданского, военного транспорта и местных органов полиции во время депортации евреев в лагеря смерти по всему Генерал- губернаторству. Arad, Yitzhak. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. Bloomington: Indiana University Press, 1987.P. 19.
[92] АЯВ. TR-18/115, л.28.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer10/shneer/
