(продолжение. Начало в №1/2021 и сл.)
Вся земля стремилась к лику Шломо
Из-за Храма над Иерушалаимом
дар Тебе нести будут цари
(Восхваления 68:30, 67).
Воздайте Господу, семьи народов,
воздайте Господу славу и мощь!
Воздайте Господу, Его имени славу,
несите дар, во дворы Его приходите!
Простирайтесь пред Господом в великолепии святости,
трясись пред Ним, вся земля!
Возвестите в народах: Господь воцарился,
крепок мир —
не пошатнётся,
Он будет народы судить
справедливо
(там же 96:7-10, 95).
Семь лет Шломо строил Храм, а свой дом, величественный комплекс зданий с внутренними дворами, роскошной отделкой, тринадцать лет великий царь строил. И был дворец
«длиной сто локтей, пятьдесят локтей шириной, тридцать локтей высотой,
на столбах из кедра в четыре ряда, балки кедровые на столбах» (Цари 1 7:2).
Центральное место во дворце занимал тронный зал, где вершил Шломо суд. Был также выстроен дом, ряды столбов которого из ливанского кедра напоминали лес, потому получивший название «Лес Ливана». Дом этот, вероятно, служил царским хранилищем ценностей и «оружейной палатой». Комплекс царских зданий включал и дом дочери фараона, жены Шломо. Стены всех зданий были сделаны не только однотипными по форме, но и сложены из одинаковых по размеру и одинаково обработанных камней. Среди диковинок царского дома особо отмечены престол, сделанный из слоновой кости и обложенный золотом, а также золотая посуда.
Шесть ступеней у престола, сзади престола верх круглый, поручни с обеих сторон сиденья,
у поручней два льва стоят.
Двенадцать львов там, на шести ступенях с обеих сторон стоят,
ни в одном из царств такого не создавали.
Для питья все сосуды у царя Шломо золотые, вся посуда Дома леса ливанского чистого золота,
серебра не было, в дни Шломо оно считалось ничем (там же 10:19-21).
Для осуществления своих грандиозных строительных планов царь Шломо наложил трудовую подать на народы, жившие на земле, обетованной Богом Израилю, до прихода евреев. Из сынов Израиля царь «не делал рабов», «они были воинами, его слугами, вельможами, сановниками, командирами колесниц и всадников» (там же 9:22).
Если Первая книга Царей нейтрально сообщает о переселении дочери фараона («А дочь Паро поднялась из города Давида в свой дом, построенный для неё», там же 24), то резко повышающие градус апологетичности Повести лет добавляют причину: «Не будет жить женщина у меня в доме Давида, царя Израиля, ибо свято там, где был ковчег Господа» (2 8:11).
Шломо можно с полным правом назвать царём-купцом и очень успешным. В его царствование у еврейского государства на Ям-Суф появляется флот. Хирам присылает туда своих моряков, и в результате сотрудничества двух царей из Офира (возможно, искажённое Африка) привозят золото, серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов (Цари 1 9:26-28; 10:22).
Шломо торговал конями и колесницами, их доставляли ему из Египта. Приводится даже цена. За шестьсот серебряных (имеются в виду серебряные шекели или серебро, измеренное в шекелях) доставляли ему колесницу, коня — за сто пятьдесят. Шломо перепродавал их на север месопотамским царям. «Сделал царь серебро в Иерушалаиме, как камни», а «кедр, как сикоморы». «Царь Шломо всех царей земли превзошёл// богатством и мудростью» (там же 10 23, 26-29). Сбылось обещанное Господом Шломо во сне:
«По твоему слову Я делаю,
даю тебе мудрое и умное сердце, подобного тебе не было до тебя и подобного тебе после тебя не будет. И то, чего не просил, даю, и богатство и славу,
подобного тебе все твои дни не будет среди царей» (там же 3:12-13).
«Ко всему этому богатству Господь Бог даровал Соломону столь великую опытность и мудрость, что он превосходил в этом отношении всех людей, живших до него, даже египтян, которые, по общему мнению, отличаются особенною сообразительностью: они не только не могли сравняться в этом отношении с ним, но безусловно стояли неизмеримо ниже его» (Иудейские древности 8:2:5).
Верный себе Иосиф Флавий, во всём отстаивая превосходство своих соплеменников, не скупится на похвалы и превосходные степени царю Израиля, который, надо отдать ему справедливость, больше всех других их заслужил.
Вся земля стремилась к лику Шломо:
услышать мудрость его, которую сердцу его Бог даровал.
Каждый из них в дар привозил сосуды серебряные, золотые сосуды, платье, оружие, благовония, коней, мулов
из года в год (Цари 1 10:24-25).
Так что, вероятно, царица Шевы была далеко не единственной царской особой, прославленного царя посетившей.
И царица Шевы, услышав о славе Шломо во имя Господа,
пришла его загадками испытать.
Пришла в Иерушалаим с караваном огромным: верблюды навьючены благовониями, множеством золота, дорогими камнями,
пришла к Шломо, говорила с ним обо всём, что на сердце у неё.
Все её слова Шломо разгадал,
не было слова, скрытого от царя, чего бы ей ни открыл.
Увидела царица Шевы всю мудрость Шломо
и дом, который построил.
Еду на его столе, жилища его рабов, службу слуг, их одежду, его виночерпиев, его восхождение, когда он в дом Господа поднимается,
и не стало в ней более духа.
Сказала царю:
«Верным было то слово, что я в стране своей слышала,
о делах твоих и о мудрости.
Не верила словам, пока не пришла и глаза мои не увидели, и половины не сказано,
мудростью и великолепием молву, которую слышала, ты превзошёл.
Счастливы люди твои, эти рабы,
всегда стоящие перед тобой, счастливы слышать мудрость твою.
Будет благословен твой Господь Бог, тебя пожелавший, тебе престол Израиля даровавший,
с вечной любовью Господней к Израилю царём поставил тебя творить суд и справедливость».
Подарила царю сто двадцать кикаров [три тысячи шекелей; один шекель — 10-12 граммов, 30-36 килограммов] золота, множество благовоний, камней дорогих,
ещё не прибывало такого множества благовоний, что царица Шевы царю Шломо подарила.
…
Дал царь Шломо царице Шевы всё желанное, что просила, кроме того одарил её рукой царской Шломо,
и ушла назад, в свою страну, она и рабы её (там же 1-10, 13).
С царицей Шевы Шломо обменивается богатыми, поражающими воображение подарками. Шломо, по-купечески накапливая богатства, истинно по-царски их расточает.
Всё — и богатство и слава — результат, следствие мира. Хотя, конечно, и у царя мира были враги. Самый известный из них — Яровам (Иеровоам). Заметив этого человека, Шломо назначил его «над всеми податями» северных колен. Встретившийся Яроваму пророк Ахия, приоткрывая будущее, сообщает ему, что Бог Израиля оставляет наследнику Шломо только одно колено Иеѓуду, и то за заслуги Давида. Шломо наказан: оставил Господа, чужим богам поклонялся. Яровам бежал в Египет и был там до смерти Шломо (там же 11:26-40). Так что все проблемы с этим врагом достались сыну Шломо Рехаваму, при котором царство Давида-Шломо разделилось надвое, и царём северного государства стал Яровам.
И в этом случае царя мира история пощадила.
3
Коѓелет
Слова Коѓелета, сына Давида, царя в Иерушалаиме
(Коѓелет 1:1).
Начнём с примечания. Привычное «суета сует» — перевод очень не точный. Это вжившееся в язык словосочетание вызывает образ бессмысленного, хаотичного движения, что звучит по сравнению с оригиналом верхом оглушительного оптимизма. В оригинале: הֲבֵל הֲבָלִים (ѓавель ѓавалим). Важнейшее значение корня הבל — дуновение, пар из уст. Удвоение однокоренных в иврите имеет значение усиления. Таким образом, значение выражения: нечто настолько ничтожное, эфемерное, что уловить невозможно, нечто совершенно не материальное. А в переносном значении: исчезающее, преходящее, беспредметное, бессмысленное, тёмное, лживое и пустое, бесполезное, непонятное.
Слова Коѓелета, сына Давида, царя в Иерушалаиме.
«Ничтожное ничто, — сказал Коѓелет, —
ничтожное ничто, всё — ничто».
Что за польза человеку
от всего труда, что трудится он под солнцем?
Поколение уходит, и поколение приходит,
а земля стоит вечно.
Восходит солнце, и солнце заходит,
и на место своё стремится, откуда восходит.
Движется к югу и к северу кружит,
кружит, кружит, движется ветер,
на круги свои возвращается ветер.
Все реки к морю текут, но не переполняется море,
на место, куда реки текут, туда текут они снова.
Всё изнуряет:
не может человек рассказать,
глаз глядеть не насытится,
и ухо слушать не переполнится.
То, что было, то будет,
и что делалось, то делаться будет,
и нет под солнцем нового ничего.
Есть то, о чём скажут: смотри, это новое,
уже было, всегда, было оно перед нами.
О прежних не помнят
и о предстоящих, которые будут,
и о тех помнить не будут, что будут грядущими.
Я, Коѓелет, будучи царем Израиля в Иерушалаиме,
Отдавал сердце своё — изучать, постигать мудро всё, что совершалось под небесами,
это плохое дело, чтобы им заниматься, дал людям Господь.
Видел я все деяния, совершавшиеся под солнцем,
и — всё ничто и погоня за ветром.
Искривленное невозможно исправить,
отсутствующее невозможно исчислить.
Сердцу своему я сказал, говоря: «Вот, умножил, собрал я мудрости больше, чем было в Иерушалаиме до меня,
и сердце моё видело много мудрости, знания».
Отдал сердце своё — познать мудрость и безрассудство, и глупость,
и познал, что и это дума о ветре.
Ибо в многой мудрости много горя,
знание умножающий боль умножает
(Коѓелет 1).
Три тысячи притч он произнёс
А кроме того, что Коѓелет был мудр,
ещё он знанию народ обучал, внимал, изучал и сочинил много притч
(Коѓелет 12:9).
В ответ на просьбу Шломо одарить его «сердцем разумным», чтобы судить Господень народ, «между добром и злом различать», Всевышний даёт ему «великую мудрость и разум», «широту сердца, словно песок на морском берегу» (Цари 1 5:9). Таким образом, Господь царя одаряет в избытке, намекая на то, ради кого и для кого этими качествами он наделён, употребляя обетование-гиперболу, обращённую к праотцу Авраѓаму: «Сделаю потомство твоё, как песок земной» (Вначале 13:16). Но не только соплеменникам будет известна мудрость Шломо, не только к ним она «больше мудрости всех сынов Востока,// всей египетской мудрости» (Цари 1 5:10) обращена: будет имя царя Израиля «у всех народов вокруг» (там же 11).
Всё у Шломо, словно имя его, гармонично, стройно, округло: и царское слово, и царские деяния, и царские числа.
Три тысячи притч он произнёс,
пять и тысяча было песен его (там же 12).
О чём же в притчах и песнях своих Шломо говорил? «Он говорил о деревьях от кедра ливанского до эзова [эсоп], растущего из стены,// говорил о животных и птицах, о гадах и рыбах» (там же 13). Шломо, олицетворяющий собой целостность, полноту всего, знания в первую очередь, постиг весь мир природы, все растения от самого могучего дерева до самого никчемного кустарника, растущего в расселинах скал. Заметим, самое большое и самое малое выбрано не случайно. Кедр ливанский — высокое и крепкое дерево, символ мощи. Ливанский кедр был использован Шломо при строительстве Храма. Эзов только кажется совершенно никчемным. Эзов — растение, имевшее сильный запах, использовавшееся в качестве пряности, но главное — оно применялось для ритуального очищения (Воззвал 14:49-52).
Мудрость и знание Шломо охватывают весь мир, они универсальны. Не удивительно, что «ото всех народов приходили услышать мудрость Шломо,// ото всех царей земли, о мудрости его слышавших (Цари 1 5:14).
И было, что им услышать! Три тысячи притч! Где они? В книге Притчи, в надписании которой на авторство указано определённо: «Притчи Шломо сына Давида,// царя Израиля» (1:1).
Притчи — вторая книга третьего раздела ТАНАХа Писания, одна из трёх книг, которые принято называть литературой мудрости. Название Притчи на иврите — משלי (мишлей), т.е. משל (машаль) во множественном числе. У этого слова целый ряд значений (пословица, афоризм, сентенция, пророчество, философское и морализаторское рассуждение, плач, ироническое и саркастическое высказывание), что нашло выражение в жанровом многообразии этого дидактического сочинения, которое, вероятно, использовалось в школах мудрости. Адресат книги — юноша, ученик, постигающий мудрость. У книги ярко выраженный универсальный характер, достаточно отметить: в тексте ни разу не появляется слово Израиль. Задачи определены уже в начальных стихах:
«Познавать мудрость и поучение,
речения разума понимать. Принимать поучение, разумение,
праведность и правосудие, и справедливость» (там же 2-3).
Притчи — поэтический сборник афоризмов и сентенций различных авторов, один из них собиратель Шломо, которого в этом качестве точнее назвать бы Коѓелетом. Компилятивный характер Притч ещё в большей степени, чем другие тексты ТАНАХа, затрудняет их датировку. Как утверждается (25:1), притчи, приписываемые царю Шломо, были собраны и отредактированы в царствование Хизкии.
В Притчах, вероятно, как ни в одной другой книге ТАНАХа, ведущую роль играют ключевые слова: мудрость, разум, знание, поучение. Притчи — «чёрно-белая» книга, для которой в высшей степени характерно противопоставление, столкновение антонимов, таких как мудрец (43 упоминания из 138 в ТАНАХе) — дурак (основное слово в противопоставлении, 49 упоминаний из 70 в ТАНАХе), праведник — злодей и т.д. В чём назначение книги?
Давать мудрое простакам,
юноше — знание, умудрённость.
Услышит мудрый — умножит познание,
разумный помыслы обретёт.
Понимать притчу, присловье,
слова мудрецов, их загадки.
Страх Господень — начало знания,
мудрость и поучение глупцы презирают.
Слушай, сын мой, поученье отца,
учение матери не оставляй
(там же 1:4-8).
Понятно, что главный герой Притч — это хохма (мудрость), хохма, странствующая в поисках самой себя.
Хохма и её странствия в поисках самоопределения
И ещё возвеличился более всех, что были передо мной в Иерушалаиме,
и моя мудрость мне помогала
(Коѓелет 2:9).
И увидел я,
что есть перед глупостью в мудрости польза,
как перед тьмой польза в свете
(там же 13).
И сказал я в сердце своём:
«И меня постигнет участь глупца, зачем тогда я становился всё более мудрым?»
И сказал я в сердце своём, что и это — ничто.
Ведь и о мудром и о глупце нет памяти вечной,
уже в идущие дни всё забудется, и умрут мудрец и глупец
(там же 15-16).
Мудрость, мудрец, мудрый поступок, мудрое слово, мудрый правитель… Ярослав Мудрый, Альфонс Х Мудрый — у каждого народа есть свой мудрый царь. Хоть один на всю историю, да найдётся. Правда, редко больше. Потому как правители чаще стремятся именоваться Великими да Грозными, и, похоже, подданные таких почитают гораздо больше.
А мудрое слово? Например, такое: человека, который ищет мудрости, можно назвать учёным, но если он думает, что нашел её, он безумец (персидское изречение).
Ещё одно: мудрый народ. Что вкладываем мы в это понятие? Слово Моше, призывающего народ перед вступлением в землю, Богом обетованную, заповеди хранить.
Храните их, исполняйте: они в глазах народов ваши мудрость [хохма] и разум [бина],
услышат все эти законы и скажут: «Мудр и разумен этот великий народ» (Слова 4:6).
И наконец: мудрец. Кого мы вправе наградить этим титулом? Как отличить мудреца от человека обычного? Царя от простолюдина — просто: атрибуты власти, свита, играющая его. А мудрец? Одно и то же разумеем, произнося «мудрость», «мудрец»? Ответ очевиден, и вывод напрашивается плачевный: мы обречены на субъективизм, и все попытки отыскать некое стержневое, «ствольное» качество, на котором произрастают субъективные «листья» (хоть разные — из одного и того же ствола), все попытки истинной универсальной оценки человека и его деяний, увы, бесполезны. И всё же, на что-то всё-таки мы опираемся? Значит, есть общая, пусть ускользающая из-под ног, почва, которая позволяет не предавать анафеме общесогласные истины.
Язык свидетельствует. Область значений мудрости расплылась едва ли не до полной утраты словом семантики. Что означает хохма?
Для строительства Переносного храма Господь призвал Бецалэля (Веселеил),
«духом Божиим исполнил его:
мудростью [хохма], разумом [твуна], знанием [даат] во всяком искусстве»
(Имена 31:3).
Хохма чётко и позитивно не определена, но обозначено её первенство в иерархии понятий, хохма нечто даже не большее, но иное, чем профессиональные умения (знание) и интеллект (разум). Но всё-таки, что же? Вещь в себе, точному определению не поддающаяся?
Одному Бецалэлю с огромной работой не справиться. И он получает помощников, главный из которых Оѓалиав (Аголиав).
Будет делать Бецалэль и Оѓалиав, и каждый человек мудрый сердцем, кому дал Господь мудрость и разум — уметь совершать всю работу дела священного,
всё, что Господь заповедал.
Призвал Моше Бецалэля и Оѓалиава, и каждого человека мудрого сердцем, кому дал Господь мудрость в сердце его,
каждого, кого сердце влекло, приступить совершать это дело.
(там же 36:1-2).
Круг замыкается. Пытаясь определить, что есть хохма, Текст находит искомое: мудрость и разум = мудрость сердца, а она — «мудрость в сердце». Получается, определение невозможно? Но разве можно хохме отказать в поисках самоопределения?
Благодарные Бецалэлю за помощь, мы справедливости ради должны отметить, что впервые слово хохма появляется в Учении задолго до его рождения. Встревоженный сном о семи коровах (и колосьях), тучных и худых, фараон призывает всех мудрецов египетских (Вначале 41:8). На этих снах и делает карьеру Иосеф (Иосиф), который рекомендует:
«Теперь усмотрит Паро мужа умного [навон], мудрого [хахам],
над землёй египетской поставит его» (там же 33), т.е. рекомендует себя. С чем фараон и соглашается, над Египтом ставя Иосефа: ведь «нет умного и мудрого такого, как ты» (там же 39).
Египет издавна славился мудростью. Но и фараон не уверен в своём понимании того, что есть мудрость, на всякий случай подкрепляя это слово близким ему по значению. Как и любая аксиома, хохма самодостаточна, а потому одинока и обречена на поиски самой себя в сравнении, в приближении к другим понятиям и от них отторжении. В Притчах, вершине «сакрального интеллектуализма» (С. Аверинцев), хохма познается и определяется и через сравнение, и через отрицание, и абстрактно, и более конкретно — через различных носителей мудрости. Излюбленный приём (книга ведь дидактическая) — противопоставление сына мудрого сыну-глупцу.
В Притчах бесчисленное множество блестящих афоризмов, главный предмет сакрально-интеллектуального исследования которых — хохма. Понятие обогащается множеством оттенков, сравнений, уподоблений, и получает в спутники не менее значимое: антонимы. Их соотнесение с главным героем не меньше сравнений помогает писать его портрет, дающийся художнику нелегко.
Если Бецалэль принимает мудрость, то Шломо озабочен тем, чтобы её передать, чтобы сын постиг:
«Счастлив человек, который мудрость нашёл,
человек, который рассудок обрёл (Притчи 3:13);
чтобы осознал: «Господь землю мудростью основал,
рассудком небеса утвердил» (там же 19).
По всему по этому и происходит самое неожиданное. В восьмой главе Притч хохма персонифицируется и выходит на улицу: возглашает, подаёт свой голос на площадях, взывает, говорит речи.
Вот, мудрость взывает,
возвышает голос рассудок.
На вершине высот, при дороге
стоит на перекрёстке путей.
У ворот городских,
в проходе ворот выкликает.
К вам, люди, взываю,
мой голос — к сынам человека.
Глупцы, постигните мудрое,
дураки, сердце поймите.
Слушайте, истинное скажу,
уста прямому открою.
Правду уста изрекут,
злодейство — устам моим мерзость.
Истинны речения уст,
нет в них криводушия и порока.
Для разумного все верны,
прямы отыскавшему знание.
Примите не серебро — моё поучение,
не отборное золото — знание.
Мудрость лучше кораллов,
ничто желанное с ней не сравнится.
Я — мудрость, соседствую с мудрым,
нахожу знание и умудрённость.
Страх Господень —
зло ненавидеть,
высокомерие и гордыню, путь зла, уста лживые
я ненавижу.
Со мной — совет и защита,
я — разум, со мною сила.
Цари мною царствуют,
властители — справедливость ставят законом.
Вельможи властвуют мной
и знатные, судьи праведные.
Любящих меня я люблю,
найдут меня ищущие.
Богатство, почёт со мной,
состояние, праведность.
Плод мой лучше золота, злата,
урожай — отборного серебра.
Путём праведности хожу,
дорогами справедливости.
Любящим меня дать наследство,
их сокровищницы наполнить.
В начале пути Своего Господь создал меня,
изначально, прежде Своих созданий.
Извечно избрана я, изначально,
древнее земли я.
Родилась — не было бездн,
не было источников, полных водою.
Прежде, чем погрузились горы,
раньше холмов родилась.
Ещё не создал землю, пустыню,
прах вселенной начальный.
Создавал небеса — была там,
когда рубеж ставил бездне.
Когда в высях утверждал облака,
когда крепли источники бездны.
Рубеж ставил морю, чтобы вода не приходила на берег,
утверждал земли основания.
Была верной Его,
отрадою ежедневной,
играющей пред Ним постоянно.
Играющей во вселенной, Его земле,
отрадой сынов человека.
А теперь слушайте меня, сыновья,
счастливы мои дороги хранящие.
Слушайте поучение, будьте мудры,
его не избегайте.
Счастлив человек, слушающий меня
у моих ворот постоянно,
моего входа столбы охраняя.
Нашедший меня нашёл жизнь,
обрёл благоволение Господа.
Грешащий против меня губит душу,
все ненавидящие меня смерть возлюбили
(там же 8).
Получается, что и Шломо, великому мудрости собирателю, её положительное определение не далось. Пусть бы и так, но, по крайней мере, он очень близко к этому подошёл и сумел описать счастливого человека, который не только у ворот мудрости слушает её постоянно, но и её «входа столбы» охраняет. Вот и представим дом, в котором мудрость живёт, и счастливого человека. Он не серенады любимой поёт, а хозяйке дома внимает. Та из окна, или с балкона (их не было в древнем Израиле), скорей всего, с крыши обращается к людям. Счастливому недостаточно слушать. Ему необходимо охранять столбы входа — чтобы от чужой глупости, чужого умысла злого не рухнули, и сообщение с миром оказалось для мудрости невозможным.
Если в 8-ой главе Притч мы видим попытку «положительного» самоопределения, то в следующей у мудрости появляется персонифицированный соперник.
Мудрость построила дом,
вытесала семь столбов.
Зарезала скот, вино налила
и стол накрыла.
Возгласить послала служанок
с высот городских.
«Кто глуп, пусть сюда завернёт! —
Безрассудному говорит. —
Идите, ешьте мой хлеб,
пейте налитое мною вино».
Оставьте глупость, живите,
разума дорогой ходите.
Поучающий наглеца обретает позор,
обличающий злодея — бесчестье.
Не обличай наглеца — возненавидит,
мудрого обличай — он полюбит.
Дай мудрому — будет мудрее,
вразуми праведного — умножит познание.
Начало мудрости — страх Господень,
Святого знание — разум.
Со мной умножатся твои дни,
годы жизни прибавятся.
Стал мудр — для себя мудрым стал,
стал наглецом — сам будешь страдать.
Дура-баба горланит
глупости, не ведая ничего.
Дома, у входа сидит,
на городской вершине на стуле.
Зазывает прохожих,
идущих путями прямыми.
«Кто глуп, пусть сюда завернёт! —
Безрассудному говорит. —
Сладка краденая вода,
ворованный хлеб приятен».
Не ведает: там — духи мёртвых,
ею званые — в глубине преисподней
(там же 9).
Шломо слишком мудр, чтобы увериться в победе хохмы самому и «сына своего» в этом уверить. Хохма — персонаж, чьи странствия в поисках самоопределения подобны скитаниям Вечного жида, но, в отличие от него, у персонажа по имени хохма множество спутников, хотя порой представляется, что не они мудрость ищут, а наоборот: хохма ищет и тщательно отбирает из множества претендентов своих оруженосцев.
Что же такое хохма?
Хохма — это разум, знание, рассудок… Список продолжим, поставив между слагаемыми знак «плюс». И сколь бы долгим, бесконечным не будет количество слагаемых, всё равно между их суммой и мудростью знак равенства ставить не надо. Во всяком случае, мудрец Шломо его не поставил.
Не был знак равенства поставлен и в апокрифической Книге Премудрости Соломона (неканоническая в православии, второканоническая в католицизме), где персонифицированная мудрость продолжает активно действовать, самоё себя разыскивать, в грубом мире распознавать.
Суд Шломо
Царь, на престоле суда сидящий,
любое зло глазами рассеивает
(Притчи 20:8).
Справедливостью царь страну утверждает
(там же 29:4).
Знает праведник суд бедняка
(там же 7).
У царя, бедняков судящего справедливо,
навечно трон утверждён
(там же 14).
Царь — это суд. Праведный суд — праведный царь. Не случайно, готовя восстание против отца, стремясь завоевать сердца израильтян, Авшалом, становясь у городских ворот, подзывал каждого «на суд царский идущего», расспрашивал и говорил: «Смотри, слова твои хороши и верны,// но некому у царя тебя выслушать». Заронить сомнение в царском суде — на царя тень неправедности набросить. А после этого свои претензии на праведность суда заявить, т.е. на царство: «Кто бы поставил меня судьёй в этой стране,// приходил бы каждый, у кого тяжба и суд, ко мне, я бы судил его справедливо» (Шмуэль 2 15:3-4). Был ли Авшалом прав или был голословен, нам неизвестно. Его слова могут быть как справедливы, так и клеветой. Во всяком случае, у Давида в этом вопросе презумпция невиновности.
Первое деяние Шломо после утверждения власти и принесения жертв в Гивоне — суд знаменитый, о котором знают те даже, кто более ничего об этом царе в жизни не слышал.
В качестве доказательства того, что Господь исполнил Своё обещание даровать Шломо знание «суд постигать» (Цари 1 3:11), приводится знаменитый рассказ о двух блудницах, ребёнка поделить не сумевших, представших на суд пред царём. Сюжет этот, в деталях разнящийся, встречается во многих вариантах у разных народов, включая древние Индию и Китай.
Сказала одна женщина: «О, мой господин, я и та женщина в одном доме живём,
при ней в том доме я родила.
Было: на третий день, как я родила, и та женщина родила,
вместе мы, никого с нами в доме чужого, кроме нас, две в доме мы.
Ночью умер у той женщины сын:
заспала его.
Ночью встала, взяла сына моего у меня — спала рабыня твоя, у груди своей положила,
а своего мёртвого сына у моей груди положила.
Утром встала сына кормить я — он мёртв,
утром всмотрелась — не мой сын, которого я родила».
Другая женщина говорит: «Нет, мой сын жив, твой же сын мёртв», та говорит: «Нет, твой сын мёртв, мой же сын жив»,
перед царем они говорили.
Сказал царь: «Эта говорит: ‘Мой сын жив, твой же сын мёртв’,
та говорит: ‘Нет, твой сын мёртв, мой же сын жив’».
Сказал царь: «Дайте мне меч»,
меч царю принесли.
Сказал царь: «Живого ребёнка надвое рассеките,
половину дайте одной, половину — другой».
Женщина, чей ребенок живой, сказала царю, ибо жалость к сыну вскипела, сказала: «О, мой господин, отдайте ей живое дитя, не убивайте!»
Та говорит: «Ни мне, ни тебе не достанется, рассеките!»
Отвечая, сказал царь:
«Ей дитя живое отдайте,
не убивайте, не умерщвляйте:
она — его мать».
Весь Израиль о суде, который судил царь, услышал, царя стали бояться:
видели, что им вершит суд Божия мудрость (там же 17-27).
(У Иосифа Флавия сказано немного иначе.
«Послав одного из своих телохранителей, он [царь] велел принести живого младенца, равно как труп мёртвого дитяти, а затем приказал разрубить обоих пополам и вручить по одной половине того и другого каждой из женщин».
Иудейские древности 8:2:2).
В последнем стихе текста ТАНАХа о знаменитом суде ключевые слова — «весь Израиль» и «мудрость». Как и отец его, Шломо становится царём всего Израиля не только волей Господней: избранничество необходимо ведь оправдать, подтвердить, что Господь в своём выборе не ошибся, как это было с первым царём Израиля. Но если Шауль и Давид на поле брани Божий выбор пытаются подтвердить, то Шломо весь Израиль завоёвывает мудростью, которой наделил его Бог, мудростью соломоновы решения принимать.
(продолжение следует)
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer10/kovsan/
