Mo gbedere
Mo gbe are o
Agbe lo laro, lo laro
Aluko lo kosun, lo kosun
Baba, ‘yinbo lo ko a wa o
oloorun oke lo ni wa o[1]
Мой интерес к языческой афро-кубинской религии, называемой Сантерия (Santería), Лукуми (Lucumí) или Закон Оча (La Regla de Ocha), довольно случаен. Я увлекался модными латиноамериканскими танцами, сальсой и бачатой, и в Петербурге попал в танцшколу Bembé, основанную Ией Баваль, занятия в которой ведет афро-кубинец Ильдемар Родригес. Наведя справки в интернете, я узнал, что Ия не только преподаватель латиноамериканских танцев, но и инициированная на Кубе (где она долго жила) сантера, то есть жрица Сантерии. Вот ее интересное интервью на эту тему журналисту Марату Капранову.
Сантерия — народная синкретическая религия западно-африканского происхождения, связаннaя с культурой народа (или группы племен) йоруба, проживающего на территории современной Нигерии и соседних стран. Дело в том, что в середине ХIX века и до отмены рабства на Кубе значительная часть прибывавших невольников, по некоторым данным, больше одной трети, составляли йоруба. Колониальные власти и католическая церковь объединяли африканцев в общины-землячества (cabildos de nación), стараясь обратить их в католичество. Одним из таких землячеств и стали Лукуми, в основном состоявшие из выходцев из разных племен йоруба, говоривших на разных близких диалектах языка йоруба.
Африканцы на Кубе формально приняли католичество, но продолжали почитать богов йоруба, именуемых “Ориша”. Они попросту стали считать, что католические святые — это другие имена Ориша. Например, католический святой Лазарь превратился в бога болезней Бабалу-Айе, Дева Мария — в богиню женского начала и моря Йемайю, а ипостаси христианской святой троицы превратилось в богов Олодумаре (бога-создателя вселенной), Олофи (играющего роль Иисуса) и Олоруна.
Ильдемар Родригес и Ия Баваль (в костюме Ориши Очун), преподаватели танцшколы Bembé (С.-Петербург, Моховая, 9)
К началу ХХ века у общины лукуми возникла своя устойчивая идентичность, а как только Куба получила независимость в 1902 году и была провозглашена свобода вероисповедания, началась борьба за официальное признание религии сантерии. Это слово можно перевести как «религия святых» (богов Ориша). В начале ХХ века между Африкой и Кубой поддерживались контакты, и на Кубе возникло движение за очищение сантерии от католического влияния и за возвращение к африканским корням. В то же время католическое влияние вовсе не мешает многим последователям сантерии. Некоторые даже видят принадлежность к католицизму важным элементом сантерии, например, считают что инициацию могут пройти лишь крещеные католики.
Инициированных жрецов и последователей Сантерии называют сантерос и сантерас. Жрецов связанного культа Ифа (Ifá) называют бабалао (“отец чудес”). Хотя и имеющее несколько пренебрежительный оттенок название “Сантерия”, и слово “Лукуми” используются на Кубе, похожая религия йоруба с почитанием богов-ориша существует в Бразилии (там она называется Candomblé), на Тринидаде (там почитают оришу Шанго), в последние десятилетия — в США. Но, конечно, и в самой Нигерии существует религия йоруба, называемая обычно Ифа, с центром в городе Ифе (Ilé-Ifẹ̀). Верховным жрецом (Araba Agbaye) Ифы в Нигерии считается с 2018 года живущий в Иле-Ифе Оволабо Аворени (Owolabi Aworeni).
Верховный жрец (Araba Agbaye) Ифы в Нигерии
* * *
Чем же может быть интересна сантерия для современного западного человека? Мы с юности привыкли настороженно относиться к язычеству и идолопоклонству. Библейские пророки гневно осуждали погрязших в служении идолам грешников. Интерес к многобожию обычно связывают с древними временами. Считается, что с уходом пророчества 2500 лет назад язычество утратило привлекательность. Интерес к сантерии может показаться курьезом.
Я думаю, что дело здесь сложнее. Западная культура идеализирует разум и рассматривает его как нечто абстрактное, оторванное от телесности. Это идет уже от древнегреческих мудрецов, таких как Платон, абсолютизировавший мир чистых идей.
Мы часто представляем разум как нечто отделенное от телесного, как будто каким-то гематоэнцефалическим барьером. Между тем тело и мозг — единое целое. Многое в жизни — за пределами языка, разума и логики. К этому, кстати, пришла и современная гуманитарная наука. На смену модной хомскианской генеративной лингвистикe пришла когнитивная лингвистика Дж. Лакоффа, который утверждает, что категории не поддаются определению, а граница между синтаксисом и семантикой (а значит — между символом и вещью, между текстовым и материальным) — проницаема.
Думаю, желание быть в гармонии со своей телесностью и движет многими из тех, кто отходит от текстовых и интеллектуальных практик и ищет контакта со своей иррациональной, подсознательной, физической стороной.
* * *
Несколько слов о латинских, в частности — афро-кубинских, танцах. Те танцы, основы которых мы изучаем на импровизированных уроках в клубах, барах или на занятиях в латинских танц-школах или студиях — бачата, сальса, кизомба, зук, меренга, кумбия — это адаптированные для европейского вкуса так называемые салонные танцы. В них есть элементы от бальных танцев, такие как закрытая позиция. Латинские танцы адаптируются для занятия физкультурой (зумба, сменившая модную во времена моей юности аэробику) или для молодежных дискотек и танцевальных вечеринок. Это включает эротические элементы, типичные для бачаты-сенсуаль, или же «городскую» (Urban) бачату, когда на современную популярную песню накладываются традиционные инструменты бoнгос (bongos) и гуиро (güiro). Такая бачата отличается от более аутентичной доминиканской бачаты.
Сальса имеет несколько направлений, таких как обычная линейная сальса “на-один” (“стиль Лос-Анджелес”), более претенциозная линейная мамба “на-два” (пyэрториканский “стиль Нью-Йорк”). Kубинские стили — круговая сальса-касино или Сон, Tимба и сальса с элементами румбы. Кубинскaя румбa отличаeтся от европейской бальной “румбы” и включает жанры гуагуанко (соревнование-флирт, когда партнер должен найти способ осуществить символической укол-вакуну vacunao, т.е. резкий жест в направлении низа живота партнерши), ямбу (стилизованный под танец девушки и старика, в этом жанре вакуна не осуществляется) и колумбия (быстрый мужской танец).
Все перечисленное — салонные направления, но в некоторые из них вплетаются африканские элементы. Об этом рассказывает исследовательница Граcиэла Карбонеро в лекции на сайте М. Капранова:
“мы видим в положении рук, движениях бедер, которые понятны нам благодаря одежде девушки, что движения корпуса, бедер, плеч, характерные для танцев африканского происхождения, включены уже в так называемые салонные танцы, например, в сон хабанеро, мамбо, ча-ча-ча и наше современное касино…”
Эти элементы происходят от африканских религий:
“Во всех этих религиях, практически во всех, танцами и песнями вызывают у некоторых исполнителей состояние транса. Ведь цель как раз состоит в установлении прямой связи между вызываемым божеством и человеческим существом.”
Кубинская румба (фото из интернета)
Подробнее о ритуальном значении танцев говорит Граcиэла Карбонеро в другой лекции того же цикла:
“Давайте теперь немного глубже рассмотрим характер наших танцев для божеств, или ориш. В них присутствует многообразие шагов. Около 26 различных шагов, которые мной описаны и зафиксированы в книге, представленной вам ранее. 26 шагов. Когда я говорю «шаги», я имею в виду движения ног и стоп. Потому что мы можем видеть, что одинаковые шаги могут исполняться как в Элегуа, так и в Йемайя — это если смотреть на движения стоп. Но когда мы анализируем движения тела, рук, смысловое значение танца меняется в зависимости от божества, для которого они исполняются.”
Видео: танец Очун, ориша рек и женской красоты
Музыкальные инструменты сальсы
Ия Баваль поясняет, что в кубинской сальсе-касино движение по кругу по часовой стрелке символизирует единение мужского и женского начала в единую вселенную. Танцоры синхронизируются с ритмами вселенной путем слияния человека, музыки, пения и движения.
* * *
Афро-кубинскую культуру и религию в середине ХХ века исследовали и популяризировали антропологи Фернандо Ортис (1881-1961) и Лидия Кабрера (1899-1991). Ортис жил и умер на Кубе, а Кабрера в 1960 году бежала в США. Именно благодаря им афро-кубинский фольклор, сантерия, язык лукуми сделались предметом научного изучения и широкого интереса в обществе.
Автор на Тринидаде. Культурная программа Панамериканского конгресса по теоретической механике включала знакомство с местной танцевальной культурой.
В Суринаме, на креольском кладбище в Еврейской саванне (Jodensavanna). Деревянные надгробия с изображениями африканского символа сaнкофа.
Касательно языка лукуми (Л. Кабрера называла его анаго, Anagó) публикаций на русском и на английском не очень-то много. Выделяется магистрская диссертация “The Anagó Language of Cuba”, защищенная Maria J. Concordia (Maria Oggun Gbemi) в 2012 году в Майами. Это язык, происходящий от различных диалектов йоруба. Проблема с его классификацией — в том, что к ХХ веку он перестал использоваться афрокубинцами как разговорный повседневный язык и сохранил лишь ритуальное значение в песнях, обрядах, фольклорных историях, названиях ритуальных практик, именаx и прозвищах. Некоторые исследователи вообще не считают лукуми “языком”, а определяют его как “совокупность слов и коротких фраз, происходящих из языка йоруба и используемых в качестве ритуального языка кубинской религии сантерия” (Википедия по-английски).
Другие исследователи, однако, настаивают на том, что лукуми — язык. Ведь ритуальные или литургические языки существуют во многих культурах: иврит в иудаизме, латынь у католиков, церковно-славянский у православных славян, арабский в исламе, санскрит в индуизме, и тому подобные. Однако с лукуми есть нюанс. В отличие от латыни, иврита или церковнославянского, он не является письменным языком. В сантерии нет священного писания, все тексты передавались устно. Первой официальной публикацией текста на лукуми считается “Книга диагнозов в прорицаниях Ифа”, появившаяся около 1950 года.
Такая ситуация ставит в недоумение социолингвистов, привыкших к более традиционной классификации языков. М. Конкордия отмечает: “соотношение между лукуми и испанским языком не соответствует принятым представлениям о диглоссии”. В частности, в социолингвистике при диглоссии обычно один язык имеет высокий социальный престиж и статус (High), а другой — более низкий (Low). М. Конкордия сравнивает функцию лукуми с латинским языком в католицизме:
“это во многом похоже на роль, которую играла латынь в католицизме. Однако латынь имела высокий престиж, в то время как анаго [лукуми] имел престиж в среде носителей языка лишь временно, в ходе ритуальных действий и церемоний. Это вызвано тем, что анаго идентифицировался с низким социальным классом и говоривший на нем мог подвергаться стигматизации. Поэтому, только в ограниченной среде общины, анаго лишь временно поднимался на высокую (High) позицию, а испанский, доминирующий язык, превращался в низкий (Low). Это затрудняет классификацию анаго в терминах диглоссии или билингвализма”.
Однако помимо ритуального использования лукуми существовали креолизированные диалекты испанского. Такие варианты контактного языка на испанской основе назывались Bozal. Испанцы различали “латинизированных” рабов, negros ladinos, проведших некоторое время в испаноязычной среде, и “диких” новоприбывших, negros bozales. Существовали и варианты Bozal, включавшие элементы йоруба или лукуми. Некоторые лингвисты даже предлагают термин Lukuñol, соединяющий названий Lucumí и Español. Таким образом, до определенной степени лукуми сохранялся в том варианте испанского, который использовали афрокубинцы.
Кубинские варианты африканского языка йоруба могут использоваться и в ситуациях, не имеющих прямого отношения к религии, например, в песнях или в поэзии. Но все же основное использование лукуми — ритуальное. В таких ритуальных текстах, как patakín (басни или истории с моралью), refrán (поговорки) и oriki (хвалебные молитвы) требовались элементы на лукуми, чтобы эти тексты имели силу для религиозной общины сантерии. С одной стороны, песни, молитвы и религиозная терминология использовали лексику лукуми. С другой стороны, было необходимо выражать некоторые из религиозных представлений и на испанском, языке окружающего населения. Носители языка не всегда хорошо знали лукуми. Нередко они добавляют испанские слова в свои молитвы, когда затрудняются с использованием терминологии лукуми.
М. Конкордия утверждает, что использование лукуми отражало веру последователей сантерии в магию слов. В культуре йоруба существует представление о жизненной силе, аché (в современной орфографии йоруба — àṣẹ), во многом аналогичной подобным представлениям в других культурах, например, китайскому понятию Qi или понятию мана у аборигенов островов Тихого океана. Уместно вспомнить и греческую пневму, и élan vital Анри Бергсона и множество других инкарнаций этой теории. Pечь идет о жизненной силе, одушествляющий все живое. Понятие аché связано с понятием силы слова, bara. М. Конкордия ссылается на Olaoluwa Fasadé, который пишет:
“В системе верований культуры йоруба существует распространенная вера в божественную силу слова… bara является силой творческой речи. Bara — это сила, которая приводит жизненную силу (аché) в движение.”
Каким же образом язык лукуми сохраняется и передается в среде последователей сантерии? М. Конкордия отмечает, что ответственными за передачу языкового знания были Akpuon и Obá Oriáte. Akpuon — это знаток песнопений, который руководит музыкальными и танцевальными церемониями с использованием барабанов, он может быть также главным барабанщиком (omo anya). Это очень важная и престижная роль, поскольку акпун должен помнить тысячи песен и знать значение каждой из них. В его обязанности входит правильное произнесение заклинаний, обеспечивающих приглашение божеств-ориша для присутствия на церемонии. Это песни и заклинания должны исполняться или произноситься на лукуми, и акпуон не должен переходить на испанский. Obá Oriáte выполняет сходную функцию. Он должен знать все песни и заклинания составляющие церемонии инициации и другие ритуалы. Оба должен помнить тысячи oriki (хвалебныx молитв), súyeres (песнопений), orin (песен) и refránes (поговорoк), понимая их значение.
* * *
Антрополог из Мичигана Кристина Вирц (Kristina Wirtz) обратила внимание на то, что толкование текстов на Лукуми зачастую больше похоже на практики прорицательства или гадания, чем на собственно “перевод” ритуальных текстов:
“Сантерос описывают лукуми как «божественный язык» или язык ориша (la lengua de los oricha), чтобы подчеркнуть огромную важность поддержания ритуальных каналов коммуникации с оришами. Тексты на лукуми, такие как песни и заклинания, широко известны сантерос, профессионально использующим их в ритуалах, часто без знания референтного содержания текста. Лишь некоторые сантерос могут перевести или детально объяснить тексты на лукуми, несмотря на то, что большинство сантерос владеют лексиконом из десятков или сотен слов и фраз на лукуми. В результате сантерос обладают двойственной или частичной языковой компетенцией на лукуми, при которой они владеют набором индивидуальных слов и фраз, обладающих семантическим значением, и набором фраз или более длинных текстов, имеющих прежде всего прагматические или коннотационные значения, которые зачастую не могут быть даже сегментированы на отдельные слова и переведены.”
Вирц далее приводит пример:
“Обсуждая отдельные слова и фразы на лукуми, сантерос, с которыми я работала, почти всегда приводили испанское соответствие. Например, omi значило ‘вода’, oni значило ‘мёд’, а obini значило ‘женщина’. Однако для некоторых выражений они вместо этого давали мне прагматический смысл либо перформативное значение, или же подходящий контекст употребления, вместо семантического определения. Например, один сантеро, Эмилио, объяснял значение часто употребляемого выражения maferefun, приводя примеры его использования, даже когда я настаивала на точном переводе:
— Maferefun. Это значит сказать с разрешения, Maferefun Changо Abicolа Changо Abicolа Reynerio Pеrez. С разрешения Чанго Абиколы, который был святым, сделанным Рейнерио Перезом.
— То есть Maferefun значит ‘разрешил’?
— Maferefun — когда кто-то говорит Maferefun iyalodde, с позволения этого святого, это обоснование. Maferefun Changо, это значит сказать, что прежде всего есть Шанго. Прежде всего есть Ошун, прежде всего есть Олофи. Ты понимаешь? Это глобальный смысл передаваемый этим словом.
Эмилио сопротивлялся моим попыткам указать простой перевод maferefun как ‘разрешить’. Он настаивал на необходимости объяснить ‘глобальный смысл’ слова, приводя примеры его использования в контексте, в зависимости от того, к какому орише оно относится.”
Вирц приходит к поразительному выводу о том, что перевод с лукуми ближе к гаданию:
“Стратегии перевода, которые сантерос используют для текстов на лукуми, похожи на практики ритуальной интерпретации. В ритуалах прорицания сантерос опираются на разультаты бросания ракушек, образующих прорицательский знак или letra (odu), чтобы обратиться к запасу знаний, соответствующих этому знаку. Каждый знак ассоциируется с каким-нибудь оришей и с обширным корпусом легенд, поговорок, заболеваний, частей тела, конфликтов, типов личности, лекарственных растений и другой информации, циркулирующей устно или записанной в личных тетрадках-libretas сантерос. Конечный этап интерпретации состоит в выборе из этого обширного набора специфического совета или объяснения, подходящего клиенту для его ситуации или проблемы.
Проиллюстрирую это прорицанием, полученным мною от сантеро по имени Альберто, у которого я попросила об интервью. Он бросил шестнадцать ракушек несколько раз, подсчитывая, сколько раз они приземлятся «ртом» вверх. Первый раз выпало шесть, а потом восемь. Сочетание 6-8 называется Obara Unle на лукуми. Это повторялось несколько раз, и жена Альберто, помогавшая ему, записала в тетрадке: «Kristina Wirtz 6-8 Obara Unie 4, 7-6, 11-7, 5-6 con Ire ariku yale«. Это значило ,что мой знак Obara Unle сопровождался удачей (Ire) от мертвых (ariku yale). Числа 4, 7-6, 11-7, 5-6 имели значения Iroso, Oddi—Obara, Ojuani—Oddi, Oche—Obara. Завершив мой знак, сантеро посмотрел на меня и начал длинное толкование, из которого я приведу только начало:
‘Eleggua говорит, что он принесет irе с Iroso, и ariku он приносит с Oddi Obara, и moyare Ojuani Oddi. Eleggua говорит, что ты рождена стать головой. Что ты рождена быть интеллектуалом, интеллигентным человеком, способным углубить знание или тягу к знанию, не так ли?’
Альберто поясняет, какой ориша говорит со мной (Eleggua) и пересказывает поговорку, связанную с моим знаком, «рожден быть головой». Альберто знал о том, что я исследую сантерию на Кубе, и это, без сомнения, повлияло на его интерпретацию поговорки «рожден быть головой». Он продолжил интерпретацию еще несколько минут, приводя специфические подробности и предостережения, кульминацией которых было, что собираемые мною знания подготовят меня к тому, чтобы стать сантера и прийти к финансовому успеху, привозя иностранцев из моей страны на Кубу, чтобы обучить их сантерии.”
* * *
Ритуалы прорицания или дивинации играют центральную роль в сантерии. Система Оду-Ифа (Odu Ifá) основана на шестнадцетиричной системе счисления. Во время ритуала предсказания сантеро бросает, как правило, шестнадцать ракушек Dilogún. Каждая ракушка может выпасть выпуклой или вогнутой стороной, давая суммарно 256 вариантов, именуемых “знаки оду” (технически они составляются из шестнадцати “основных оду”, повторяемых два раза). Знаки соотносятся с определенными ориша. Инициированный прорицатель помнит наизусть множество историй (Patakí) связанных с каждым знаком. В результате подбирается история, соответствующаяя ситуации клиента или его проблеме.
Для повседневного использования бабалaо применяют гадательнyю цепочкy ékuele (или opele), состоящая из восьми скорлупок пальмовых орехов Ikin, каждая из которых может лечь одной из двух сторон, давая в целом 256 вариантов. Считается, что экуле позволяет установить связь с Орунмилой (Орунлой), оришей мудрости и знания. По легенде, Ékuele была сварливой женой Орунлы, которая ставила под сомнения его предсказания и подговаривала жрецов Ифа против него. В наказание Орунла заточил ее душу цепью, но та прихватила души восьмерых своих детей. Так получилось ожерелье ékuele, состоящее из цепочки и восьми скорлупок. При бросании цепочки на поднос, скорлупки каждый раз выпадают по-новому, представляя активный и острый язык сварливой Экуле.
Цепочка Экуле, из коллекции автора
Система Ифа была признана ЮНЕСКО нематериальным культурным наследием человечества. Рациональный человек вряд ли станет всерьез относиться к гаданию, но есть люди, которые утверждают, что гадание — это просто определенная классификация жизненных ситуаций и сюжетов. Как народные волшебные сказки и фольклорные сюжеты имеют определенную классификацию (по Проппу), так и сама жизнь имеет не такое уж большое число сюжетов, укладывающихся в базис из 256 вариантов. Для гадания обычно используют случайное или подсознательное.
* * *
Закончу этот очерк некоторым философским обобщением. Один из создателей психоанализа, Карл Юнг, в свое время предложил схему, согласно которой события могут быть связаны вертикальными “причинными” связями, а могут быть соединены горизонтальными осмысленными совпадениями, так называемой “синхронистичностью”. Наука не признает реальность совпадений, но наука и не занимается единичными, невоспроизводимыми событиями. Юнговской синхронистичностью интересовались не только мистики и эзотерики, но и такие крупные ученые, как физик Вольфганг Паули (1900-1958) или математик Владимир Воеводский (1966-2017).
Согласно определению, впервые предложенному логиком Готлобом Фреге (1848-1925) и принятому в семиотике (науке о знаковых системах) и в лингвистике, смысл отличается от значения. Смысл сообщения подразумевается в данной конкретной ситуации, а значение является формальным, словарным.
На уроке кубинской сальсы в танц-школе Bembé, июль 2021.
В знакомых нам западных религиях священный язык реферирует к реалиям священных книг, таких как Библия. А перевод со святого языка на повседневный язык и обратно позволяет установить соответствие между идеальным миром древних книг с его героями, и реальным миром нашей повседневной жизни. Однако выясняется, что не все системы мировоззрения устроены так же. В лукуми место перевода занимает прорицание смысла. Соотношение между переводом и прорицанием похоже на юнговское соотношение между причинностью и синхронией.
Конечно, сантерия — это язычество. Но дело, вероятно, не в поклонении дереву и камню, а в переформатировании отношения к языку и слову. На западе разум мыслится как идеальный. Дореволюционный учебник физики О.Д. Хвольсона начинался с раздела «Два Мiра», в котором говорилось, что для каждого человека существует два мира — внутренний и внешний. Процессы во внутреннем мире окружающим незаметны. Физика изучает только внешний мир. Однако европейское представление не совсем точно. Внутренний психический мир трудно отделить от тела. Моторика, координация движения — продолжение нашего интеллекта. Вероятно, танец снимает то противопоставление изреченного слова и истины, которое довлеет над западной культурой и которое Фреге понял как противопоставление значения и смысла. Танцы в какой-то мере восстанавливают связь между телом и разумом, моторикой и мышлением. А значит и между значением и смыслом.
September 25, 2021
Примечание
[1] Песня из Тринидада на языке Лукуми, по утверждению антропологов переводящаяся как “Я говорю на языке чужеземцев, я живу в изгнании. Птица Агбе носит индиго, птица Алуко собирает плоды сандалового дерева. Отче, нас увели сюда в плен, но мы принадлежим богу [Олоруну]”. Источник K. Wirtz /Journal of Religion in Africa 37 (2007) 242-274 26. Выражение Itó Ibán Eshú означает примерно «сделанное завершено» и используется при успешном окончании ритуала.
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer11/mn/
