* * *
Становится прозрачней и печальней
В том городе, подстриженном под ноль,
И бьёт на колокольне в медный чайник
Пустою кружкой ангел шебутной.
Гремит его огонь рыжеволосый,
И на исходе прогоревших дней
Встаёт из пепла северная осень
Ещё прекрасней, горше, и нежней.
И шлёпают босые по асфальту
Подошвы, забегая в коридор,
Старуха, поджимая серый фартук,
Несёт ведро помойное во двор
Подальше от хозяйственных строений,
Где снег и то, и сё припорошит,
И сонные растрёпанные тени
Взметаются из высохшей души.
* * *
Когда туман отступит, что за ним?
Дождями окроплённый серафим,
Наполнивший созвездиями флягу?
А, может, кто из области иной
Вспорхнет и, оставаясь за спиной,
Прольёт судьбу на писчую бумагу?
Смотри, как моросит густая взвесь,
Как занавесь перетекает здесь
В пустынный свет окна и сумрак внешний…
И сквозь огни проходят города,
Пока неутолённая звезда
Спускается на высохший орешник.
* * *
В моей России стол, кровать, и шкаф,
Потёртый стул, и тумбочка в придачу.
Проходит век, толкнув исподтишка:
А вдруг схвачусь за стены и расплачусь?
В ней по утрам плывут колокола
Сквозь низкий дым приснившейся деревни,
Где в зиму смерть видна из-за угла,
И тихий свет исходит от деревьев —
Былых святынь сочувствующий взгляд;
Где спит вода, подрагивая веком.
Здесь в полный рост встаёт моя земля
Единственным любимым человеком —
В нём всё моё: и птицы, и сады,
Негромких строк нехоженые тропы,
И страх упасть с последней высоты
В — раскрытое с утра — окно в Европу.
* * *
Накрыл туман, и тропка не видна.
Пора прогулок по лесу и клюквы.
Придёт зима, и в прописи окна
Напишутся мерцающие буквы.
Придёт зима, закутанная в дым,
Бескрайняя, как небо у порога,
И в капле стекленеющей воды
Мелькнёт её прозрачная тревога
Полночным снегом, ветром и тобой,
Глядящим вдаль сквозь стены и границы,
И станет домом, печью, и трубой,
Куда огонь взлетает и кровится.
Куда — ещё немного — и душа,
Войдя со смертью в таинство и братство,
Расплещется с небесного ковша,
Превозмогая время и пространство.
* * *
Говори меня стихотворением,
Пламенем костровым говори
Между сном, безветрием и временем
На осенних чтениях любви.
Мне жакет на плечи не накидывай,
Лучше просто рядом посиди.
Тронул вечер клавиши разбитые,
Пропустив стаканчик по пути.
Спой нам, старый, голосом прокуренным
Песню из отеческих времён,
Где мечтой построчно и побуквенно
Был простой народ объединён.
Будем дуть на угли неостывшие
И слова подбрасывать в огонь —
Пусть горит, чтоб все его услышали,
Говорит с той Родиной другой.
* * *
Остановка, депрессия. Осень.
Мелкий дождь, как столетье назад.
После всенощной батюшка Осий
Небесам закрывает глаза.
Послюнит пальцы, свечку притушит —
Тьма, и слышно: «…еси… небеси…»,
Но вспорхнут из-за пазухи души,
И свернёт в переулок такси,
Постигая незримые связи.
Высота всколыхнётся листвой,
Проступив синевою подглазий
Над пустой городской мостовой.
По дороге из храма пройдёт он,
Взгляд потупив. Подрясник намок.
Иномарка с попсою из окон
Переедет за ним ветерок.
Подойдёт и вагон запотелый,
Четырьмя вороными всхрапнув,
Словно чья-то душа пролетела
Сквозь туманную их пелену.
* * *
Бывает, до того к себе прижмёт
Пустое небо с признаками грусти,
Что заболит высокий перелёт
И нипочём обратно не отпустит.
Душа начнёт прозрачнеть и легчать,
По-новому откроются предметы,
И в каждом — одинокая свеча,
А вместе — бесконечный купол света.
Когда в дали соломенных ветров
Подсолнухи, осыпавшись, погасли?
Но воробей, присевший на ведро,
Необычайно вдохновлён и счастлив.
И так тепло на выцветшем дворе,
Дошедшем в ожиданиях до края,
Что от любви — не против умереть,
Пустынное пространство обнимая.
* * *
Я дождю почитаю стихи.
Перейду на язык межсезоний
И дойду до согласных глухих
Тишины как молитвы драконьей.
Ископаемым речь не нужна.
Их глаголицей ведает ветер:
Говорит, а кругом — тишина,
Тишина и на тьме, и на свете.
Мне ещё не хватает любви,
Чтобы всё принимать как награду,
И взойти на этапы свои,
Как весною мы шли на парады;
И взойти на драконью тропу,
Обрастая огнём и легендой,
И свою человечью мольбу
Тишиной перемаливать этой.
* * *
Вокруг деревьев листья, ты грустишь.
Так наша осень снова улетает.
Так исчезает, начиная с крыш,
Её непредназначенность земная.
И с каждым днём всё меньше вещества,
В прорехах бытия крепчает ветер,
И тыквенная, вспыхнув, голова
Горит о нём, о счастье, и о смерти.
И тоже исчезает вслед за всем.
А ты в саду замазываешь печку
Как будто глиной, но в ладонях снег,
Бескрайний снег, беззвучный, человечий.
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2021/nomer11/artugina/
