духовные стихи
***
Ты просто живёшь – и приходит твой час.
Себя не кори и не мучай:
Ведь с равною долей участвуют в нас
И опыт, и гений, и случай.
Иссякнет, бывает, небесная бронь.
Ничто не даётся бессрочно.
Но, если сойдёт благодатный огонь,
Записывай в сердце – построчно.
И, может, Всевышний однажды, в страду,
Простит тебе эту длинноту –
За то, что нечаянно, в полубреду
Ты взял свою верхнюю ноту.
***
У поэта, что к небу готовится,
Испытание есть – крестословица.
Он плывёт на плоту между рифами,
Осенён перекрёстными рифмами.
Не находит он неба – и мается:
Жизнь разбитым стеклом разлетается.
Лапой львиною бьёт она в лоб его –
И бессмертное требует топливо.
На церквах – купола позлащённые,
А стихи – вот беда – некрещёные!
Лишь душа – голосов страстотерпица –
В неизбывности музыки теплится,
И родная сестра – крестословица –
К потаённому небу готовится.
***
В. Третьякову
Разбередив пространство лет
И всё былое растревожив,
Я вспоминаю, как секрет,
Что жизнь и смерть – одно и то же.
Они всё время бродят в нас,
Друг другу возмещают ссуды,
Перетекая всякий раз,
Как влага в спаянных сосудах.
И возрождаясь наяву
В неистребимости природы,
Вдруг понимаю, что живу –
А Бог приходит и уходит.
Как будто рвётся цепь времён –
И смутно чувствую вину я;
Я не живу – лишь существую,
Когда уходит в небыль Он.
Как расцветает вместе с Ним
Души пространная обитель!
А Он во мне – как будто зритель,
Всё время уходя к другим.
Всему, всему, что рождено,
Свой беспокойный век отмерен, –
Нет, это я Ему не верен,
Не оценив, что мне дано!
И я иду на божий свет,
И жизнь земную не итожу,
И понимаю, не секрет,
Что жизнь и смерть – одно и то же.
***
Причастный тайнам, плакал ребёнок –
о том, что никто не придёт назад.
А. Блок
В печальных застенках былого,
В начале начал на земле,
Когда ещё не было Слова,
Ребёнок заплакал во мгле.
Рыдал он о краткости мига,
Непрожитой жизни трубач.
Тогда не пришла ещё Книга.
Я знаю: в Начале был Плач.
И вижу картинку спросонок:
Один на развилке дорог
Всё плачет забытый ребёнок.
А людям мерещится – Бог.
***
Отлучённый от тяжести тела,
Зажигаю гирлянды в ночи.
Что ты шепчешь, незримый, несмело?
Не молчи, милый друг, не молчи!
Дай мне руку во тьме непогоды,
Осени меня мыслью простой –
Чтобы веры распетые своды
Озарились счастливой звездой.
Угасают небесные звуки
В лабиринте растерянных лет.
Протяни свои зрячие руки –
Чтобы вызрел молитвенный свет
В сердце тёмном. И думой ответной
Унесусь я в Твои небеса,
И зажгутся в ночи безрассветной
Голосящие угли – глаза.
МОЛИТВА
«Ты услышь меня, Господи, Отче наш,
Уповаю на милость Твою», –
Весь в крови, я стонал на обочине,
Позабытый друзьями в бою.
«Не пристало идти тебе в зрители,
Вспомни только Себя на кресте,
Ведь найдутся за павшего мстители», –
Возопил я в глухой черноте.
Мне ответило марево грохота,
И тогда, средь огня и песка,
Я возвысил свой голос до шёпота –
И меня услыхали века.
***
Из земли, изувеченной язвами мин,
Измождённые, злые как черти,
Ветераны боёв возвращаются в мир
На правах победителей смерти.
И не скажут вам метрики, сколько нам лет:
Так случилось – на высях сожжённых
Прикоснулись мы к вечному миру, где нет
Победителей и побеждённых.
Вот поднялся наш лайнер, мы вышли в зенит,
Жизнь и смерть – мы раздвинули грани!
Только на север, на север летит,
А душа остаётся в Афгане.
И, преследуя солнце, мы рвёмся домой –
К нашим семьям, по нам тосковавшим, –
А над выжженной солнцем афганской землёй
Наши души вселяются в павших.
***
Ты храни меня, Бог, от поспешности
Скороспелых порывов души;
Ты храни меня, Бог, от безгрешности,
От цветов нераскаянной лжи;
От кристаллов замшелого инея,
Притупившего пламя сердец,
От шпионящей свиты уныния,
Окружившей мой снежный дворец;
От угарного запаха тления,
От лица, перевравшего роль,
От упавшего в вечность мгновения,
Растерявшего трепет и боль;
Ты храни меня, Бог, от обочины,
И, серебряным ветром гоня,
Если зреет в душе червоточина,
Ты храни меня, Бог, от меня!
Ты храни меня, Бог, от безумия;
От грызущего душу стыда;
Чтоб расплавленной лавой Везувия
Память сердца не сжёг без следа;
И тогда – в передрягах непрошеных,
В лабиринтах гудящих дорог,
Я душой обниму тебя, Боже мой, –
Что хранил ты меня – и сберёг!
***
Кириллу Ковальджи
Собираю Бога из богатств,
Кладезей души, безумств дороги;
Не боясь невольных святотатств,
Прямо в сердце – собираю Бога.
Собираю Бога из потерь,
Совпадений смыслов, слов и чисел,
Чтоб открыть таинственную дверь,
Где судьба свой обронила бисер.
Собираю Бога из тоски
По чему-то высшему, чем знанье.
Пальцам, обжигающим горшки,
Время собирать настало камни.
Собираю Бога из любви,
Согревая странствия свои.
Только не спешу поверить я
В то, что Он – мозаика моя.
***
Как легко искушать наши души!
Бог – внутри нас. А сердце – снаружи.
И они одинаково властны
Над душой, одинокой и страстной.
И душа, не таясь перед роком,
Между жизнью зависла и Богом.
Перед славой земной не робея,
Мы запустим бумажного змея,
Чтобы в небо своё разбежаться.
Удержаться бы там, задержаться!
И услышит имеющий уши:
Бог – внутри нас, а сердце – снаружи.
***
И я бы так хотел
бесстрастным быть, как Бог,
Мятущейся душе
апостолом быть верным;
С любовью принимать
и таинства дорог,
И сердца миражи,
и мира злые скверны!
И я бы так хотел
быть целостным, как дух,
И, к радости печаль
нисколько не ревнуя,
С улыбкой на устах
быть всем как верный друг,
И с высоты глядеть
на жизнь свою земную;
В гармонии прожить –
не так, как на войне;
Не тратить силы зря
на спор и укоризны.
Не то, чтоб идеал
был недоступен мне.
А просто идеал –
враждебен
сути жизни.
***
Страшно, коль звук не поспеет за слогом!
Страх – это мост между жизнью и Богом.
Выйдешь из дома – а смерть за порогом;
Страх – это мост между жизнью и Богом.
Жизнь или Бог? Впрочем, это не важно –
Ведь выбирать одинаково страшно!
Страх не успеть все сомнения выбил:
Мост – это, в сущности, взорванный выбор!
Век в ожиданьи проходит за веком.
Страшно прожить на земле человеком.
***
Возьми меня, небо, улиткою слуха…
Духовного хлеба отломишь краюху
И станешь молиться – душе на потребу.
Испуганной птицей возьми меня, небо!
Пространства иные открыть нам не поздно;
Я тайны ночные вдыхаю позвёздно.
И в ангельском хоре забудется горе,
Сольются в мажоре и небо, и море.
Из выси волною спускаясь по следу,
Господь надо мною одержит победу.
И мир мой проснётся, вернётся в движенье,
Во благо души обратив пораженье.
НЕЗНАКОМКА В ГОРОДЕ
И, странной близостью закованный…
Александр Блок
Вышел из дому я с опаскою.
Вижу, жизнь идёт, скрыта маскою.
Я решил тогда ей представиться:
– Что несёшь в себе ты, красавица?
– Несу светлое,
несу разное –
Несусветное,
несуразное.
Несу мирное,
несу жаркое,
Несу минное,
несу жалкое.
И кивнул тогда этой даме я,
И пошла она на свидание.
Сердцем вздрагивал поминутно я:
«Я же – твой, пойми, юдо чудное!»
Жизнь и смерть, смотрю, обнимаются.
Только масками не меняются.
Удивляются им учёные.
И всё снятся мне очи чёрные.
ХРИСТИАНСТВО
В этом снежном мареве зимы
Нам уже недолго ждать расплаты.
Жизнь есть своеволие – и мы
Изначально в чём-то виноваты.
Точек зренья вечная война,
Дерзновенье, страсть, полёт Икара.
Мы живём – не в этом ли вина?
Мы умрём – и в этом наша кара.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
А из каких начал вещам рождение,
в те же самые и гибель совершается
по роковой задолженности.
Анаксимандр
Я прожил век – и мне негоже
Роптать, что скуден был удел:
Всем, всем, что золота дороже,
Я безнаказанно владел.
На сломе загнанной державы,
Ущербной, как рожок луны,
Владел я призрачною славой
Певца бесславной той войны.
И жаждой мудрости увенчан,
И нервом нежности томим,
Любил я самых славных женщин –
И нежным полом был любим.
Но знаю я: владенья бренны –
И, может быть, в ином краю
Придётся звёздами Вселенной
Платить за преданность свою.
Ты мне явился в снах, Всевышний,
И, верен слову и судьбе,
Я, овладевший тайной жизни,
Готов отдать её Тебе.
