(продолжение. Начало в №1/2015 и сл.)
«Великий гнев»: реконструкция неясных и отсутствующих фрагментов обелиска Месы
«Городу царя» Сумуру (Самарии) угрожали «бандиты» или «головорезы» Месы. Уже в ранних сохранившихся письмах царя Сумура фараон был предупрежден о том, что мятежники угрожают столице. Тогда он предупреждал, что «земля царя и Сумура, город с твоим гарнизоном», объединится с людьми мятежного Месы (amelu-gaz-Mesh), а «ты медлишь»[1]. Царь Сумура просил лучников, поясняя, что он неспособен защищать свою землю от войск мятежника Месы[2]. Помощь не пришла. Тогда он снова написал:
Письмо 83: «Слушай меня. Почему ты медлишь, чтобы твоя земля была захвачена? Пусть не говорят: «в Дни князей amelut-gaz-Mesh (народ мятежного Месы) захватил все земли». Пусть не скажут такое в будущем: «И ты не был способен спасти их»… Если Сумура и Бит-Арка теперь будут потеряны…».
В дни, когда это письмо было написано, Сумур (Самария) находилась только в опасности. Еще одно настойчивое предупреждение поступило в письме от царя Сумура. Если фараон не прислушается к тому, что он ему пишет, то
Письмо 88: «…все земли царя, вплоть до Египта, будут соединены с amelut-gaz-Mesh (народом мятежного Месы». Наконец становится ясно, что с помощью царя Дамаска войска Месы вошли в Самарию (Сумур).
Письмо 91: «Почему ты сидишь и ждешь, чтобы он захватил твои города amel-gaz-Mesh (мятежник Меса), пес? — Когда он взял Сумуру…».
Царь Сумура, потеряв свою столицу, тщетно ждал помощи от Египта и просил фараона в том же письме:
Письмо 91: «Не можешь ли ты дать тысячу мин серебра и сто мин золота? Тогда он (мятежник Меса) уйдет от меня. А он взял все мои города…».
Мы знаем из Библии, что царь Самарии (Сумура) вел переговоры, чтобы освободить свою столицу от осады Самарии, заплатив серебром и золотом: это было во время первой осады Самарии, описанной в 3-й Книге Царств 20. Ему тогда сказали: «Серебро твое и золото твое — мои…».
Располагая ныне всей той информацией, которую дают нам письма эль-Амарны, правильно прочитанные, мы столкнулись с поразительным фактом, что мятежнику Месе из Моава удалось войти в Самарию.
Первая же возникающая мысль такова: мы располагаем только верхней частью обелиска Месы; на отсутствующей нижней части, вероятно, были описаны «полное разрушение» или «великий гнев» (4-я Книга Царств 3:27). Возможно также, что обелиск Месы мог заключать лишь одну часть двойной надписи на двух монолитах, каждый из которых заключал половину истории.
То, что мы располагаем только верхней частью обелиска, очевидно; существование двух обелисков не исключается. В любом случае мы должны заново исследовать обелиск Месы и, сделав это, возможно, заметим такие вещи, на которые прежде обращали недостаточное внимание.
После захвата города Иаха царь моавитский, видя войну с Израилем, начал большое строительство в неизвестном месте:
«Я построил KRKHH (Карках), стену Иеарима (или Лесов) и стену Офеля. И я построил их ворота и воздвиг башни. И я построил царский дворец, и я сделал два резервуара для воды в середине города. И не было цистерны в центре города, в Каркахе. И я сказал всем людям: «Пусть каждый человек имеет цистерну в своем доме». И я выбил резьбу для Каркаха с (помощью) пленных из Израиля».
Нет города, известного под названием Карках. Некоторые ученые считали, что это была часть города Дивона. Согласно другому предположению, он представляет собой город Ки-ха-Каросет. По каким-то причинам информация об этом строительстве в Каркахе является центральной темой обелиска, и это, вместе с упоминанием о Каркахе во вступлении, подчеркивает важность этой деятельности во время войны против Израиля.
С помощью писем эль-Амарны можно сделать вывод, что KRKHH был столицей всех египетских владений в Палестине, или Сумуром (Самарией), в который Меса, мятежник, вошел, успешно преодолев сопротивление городов-крепостей на востоке. Самария — по прямой линии — находится примерно в двадцати милях от Иордана, границы Аммона.
Каркх или Каркха по-еврейски — «очень большой город, окруженный стеной, у которой ежегодно собираются чужеземцы для торговли»[3], т.е. столица[4].
Судя по надписи Месы, в Каркахе находился «Ophel», стену которого он соорудил или восстановил. В Библии часть города, называемая «Ophel», упоминалась только в связи с Иерусалимом и Самарией. Гиезий, слуга Елисея, «пророка, что из Самарии», возвратившись в дом своего хозяина с подарком от Неемана, отпустил людей своего господина, когда они пришли к (холму) в городе Самарии (4-я Книга Царств 5:24). Упоминание об Ophel в Каркахе на обелиске Месы имеет бесспорную ценность.
Царский дворец (beth-melech), столь часто упоминаемый в письмах эль-Амарны как находящийся в Сумуре и обнаруженный при раскопках в Самарии эпохи Амврия и Ахава, находился, как не раз говорилось, и в Каркахе, или столице, что явствует из надписи на обелиске Месы.
Отношение Месы к завоеванной им столице, «городу царя (фараона)», весьма характерно. Он восстановил этот город, его дворцы и стены. По его мнению, он не принадлежал царю Израиля. Он принадлежал фараону. Любой, кто строил его, демонстрировал тем самым миролюбивую позицию по отношению к Египту, а также приобретал право считаться старшим среди вассальных князей Сирии-Палестины.
В других письмах, написанных из северной Сирии, сказано, что нижеперечисленные пункты, в особенности за пределами владений Израиля, были разграблены мятежниками Месы: Мазипти, Гилуни, Магдали и Усте, а также Тази и Уби[5].
Подобно вихревому ветру, арабы обрушились на эту землю со всех сторон. Крестьяне на прибрежных равнинах, голодные и страждущие от жажды, присоединялись к отрядам мятежников, пересекающих территорию.
Вероятно, Месе был выплачен выкуп за освобождение Сумура (Самарии), и если это так, то скорее всего он был выплачен из египетской казны, так как египетский фараон видел в Самарии собственный дворцовый город.
Был изготовлен обелиск, который должны были установить в Каркахе-Самарии, но оставили в Дивоне. Вассал восторжествовал над своим властителем и хозяином своего властителя и, вероятно, получил выкуп. Вот что имелось в виду под «великим гневом» библейского текста и словами об «окончательном разрушении» на обелиске Месы.
А может быть, помощь, оказанная правителем Аман-аппой, прибыла вовремя и захватчики Самарии ушли без дани, как об этом писалось в 3-й Книге Царств 20?
Арза, придворный
Царь Дамаска шел по следам войск мятежного Месы и один раз вновь подошел к городу Самарии (Сумуру), превращенному войной и осадой в развалины и покинутому большинством жителей из-за голода, и вошел в него, Он писал фараону:
Письмо 60: «И вот я раб царя и пес его дома, и всю землю Амури я сохраню для царя, моего владыки… И вот все цари царя ищут отборные войска, чтобы вырвать эти земли из моих рук… Если мой представитель принесет жизнь от царя, солнца, тогда я пожну урожай Сумура и сохраню все земли для царя, моего солнца, моего властелина».
Он имел предлог для захвата Самарии, как человек, который стремится защитить город, не желающий его покровительства: он «освободил его от войск Селала». «Не было в Сумуре людей, чтобы защитить его». Если бы не он, «войска Селала предали бы теперь огню Сумур и его дворец». О том, что эти войска подстрекал он сам, он умолчал.
Он писал одному из начальников в Египет:
Письмо 62: «Но когда я поспешил сюда… и пришел в Сумур, людей, которые жили в его дворце, не оказалось; И вот люди, которые жили во дворце — это Саби-илу, Би-зитану, Майя и Арзайя. И вот только четыре человека жили в этом дворце, и они сказали мне: «Освободи нас от руки войска Селала», и я освободил их от руки войска Селала… Какую же ложь рассказывают тебе наместники? А ты веришь им».
Одного из четырех людей, которые оставались во дворце в Самарии, когда туда вошел царь Дамаска, звали Арзайя. Возможно, это тот самый старый придворный, обитатель дворцов, который знаком нам по 3-й Книге Царств. Там его звал Арсой.
Несколько десятилетий назад Ила, сын Ваасы, после двухлетнего царствования был убит Замврией, военачальником, когда молодой царь «напился допьяна в доме Арсы, начальствующего над дворцом» (3-я Книга Царств 16:9). С тех пор прошло двенадцать лет царствования Амврия и много лет царствования Ахава. Арса, как и прежде, пребывал в стихии дворцовой жизни.
Из Библии нам известно только о двух осадах Самарии и ничего не известно о ее падении. Но мы читали, что когда царь Самарии позволил побежденному Венададу заключить перемирие с договором о братстве, пророк сказал царю: «…за то, что ты выпустил из рук твоих человека, заклятого Мною, душа твоя будет вместо его души, народ твой будет вместо его народа» (3-я Книга Царств 20:42). Эти слова поясняют историю, о которой мы читаем в письмах царя Сумура.
Письмо 74: «И вот царь (фараон) допустил, чтобы верный ему город вышел из его рук… Велика вражда gаг-реорlе (бандитов) против меня».
Между прочим, можно отметить, что оборот «выпустить из рук», который был употреблен в библейском тексте, повторяется и в этом письме.
Иерусалим в опасности
С холмов, окружающих Иерусалим, горы Моава можно ясно различить в чистом воздухе над Иорданом и Мертвым морем. Но никакого передвижения войск
нельзя увидеть с этого расстояния, если только плотностью своей они не меняют цвет склонов и ущелий.
2-я Книга Паралипоменон 20:1‒3:
«…Моавитяне и Аммонитяне, а с ними некоторые из страны Маонитской, пошли войною на Иосафата.
И пришли, и донесли Иосафату, говоря: идет ׳на тебя множество великое из-за моря, от Сирии…[6]
И убоялся Иосафат…».
Его молитва в собрании жителей Иудеи и Иерусалима воспроизведена в Книге Паралипоменон. Она начинается следующими словами:
2-я Книга Паралипоменон 20:6: «Господи, Боже отцов наших! Не ты ли Бог в небе? И Ты владычествуешь над всеми царствами народов, и в Твоей руке сила и крепость, и никто не устоит против Тебя!».
Потом он напоминает Богу, что эта земля была отдана народу Израиля навечно:
2-я Книга Паралипоменон 20:7: «Не ты ли, Боже наш,… отдал ее семени Авраама, друга твоего, навек?».
Он выразил свою уверенность в том, что Бог не покинет места, где во имя его возведено святилище, и придет на помощь.
2-я Книга Паралипоменон 20:8‒9: «И они поселились на ней, и построили Тебе на ней святилище во имя Твое, говоря:
Если придет на нас бедствие… и воззовем к Тебе в тесноте нашей, и Ты услышишь и спасешь».,
Потом Иосафат говорит о бедствиях своего народа. 2-я Книга Паралипоменон 20:10‒11: «И ныне, вот, Аммонитяне и Моавитяне и обитатели горы Сеира…
…пришли выгнать нас из наследственного владения Твоего, которое Ты отдал нам».
Письма эль-Амарны (продолжение)
Он завершил мольбой, заявив о беспомощности его самого и его народа перед бесчисленными ордами завоевателей.
2-я Книга Паралипоменон 20:12: «Ибо нет в нас силы против множества сего великого, пришедшего на нас, и мы не знаем, что делать; но к Тебе очи наши!»
Чувства царя иерусалимского при виде бесчисленных орд, приближающихся к его царству, выражались и в его молитвах, и в его письмах. На земле его дом находился в вассальной зависимости от Египта, и фараон был обязан защищать его.
Царь иерусалимский писал фараону:
Письмо 288: «Пусть царь позаботится о своей земле. Земля царя будет потеряна. Всю ее заберут у меня; здесь враждебность ко мне простирается до земель Сеери и даже до Гинтикирмиля[7]. Ко всем наместникам с миром, а ко мне с враждой».
Тот же самый район — гора Сеир (Сеери) — четко определен в обоих источниках как дальняя земля, из которой пришла часть захватчиков.
Царь выражал уверенность, что его властелин не оставит город, на котором запечатлел свое имя навеки.
Письмо 287: «Истинно, царь запечатлел свое имя на земле Урусалима навеки. Значит, он не может оставить без помощи земли Урусалима (Иерусалима)».
В то же время он открыто выражал свое опасение, что, если помощь не придет, завоеватели вышвырнут их всех из владений его хозяина.
Письмо 287: «Если не будет лучников (в этом году), то у царя не останется ни земель, ни наместников».
Существует сходство между его мольбой к властителю небесному и к властителю земному, но видя, что от последнего помощь не приходит, он писал с раздражением, с каким никогда не обратился бы к первому:
Письмо 288: «Хотя любой человек видит очевидное, два глаза царя, моего властелина, не видят… Хабиру захватывают города царя».
Царь Иерусалима, в отличие от других вассальных царей, отказывается от почтительных обращений к богам Египта; он не называет фараона «мое солнце, мой Бог», как другие корреспонденты-вассалы; в отличие от других авторов писем, он не упоминает о своем Боге. Можно угадать, что он раб Бога, имя которого не хочет осквернять в письмах к своему опекуну-язычнику.
В письмах сообщаются подробности этого вторжения и угрозы, которой подвергся Иерусалим. Пастухи Моава и Сеира захватили Раббат аммонитян в Транс-Иордане с помощью племенных вождей, которые примкнули к агрессорам, и население Аммона тоже присоединилось к этим племенам.
Письмо 289: «После того как они захватили Рубуду, они стремятся теперь взять Урусалим».
В Рубуде, которая пишется также как «Рубуте»[8], мы узнаем «Раббат детей Аммона», город существующий и ныне. Отдельные отряды пересекли границы царства Иудеи одновременно во многих местах. Вот что значит выражение «из-за моря (Мертвого моря), из Сирии».
О том, что Сирия предложила им проход, мы узнаем из писем царя Сумура (Самарии). В одном письме из Палестины сообщается, что отряды появились даже в долине Аялона[9]. Это объясняет причины ухода населения в крепость иерусалимскую.
2-я Книга Паралипоменон 20:4: «И собрались Иудеи просить помощи у Господа; из всех городов Иудиных пришли они умолять Господа».
И царь иерусалимский писал фараону:
Письмо 289: «Вся земля царя опустела».
Неожиданный поворот событий спас Иерусалим от унижения. Приближение «множества» «детей Аммона, Моава и горы Сеир» к Иерусалиму было прервано разногласиями, вспыхнувшими среди союзников.
2-я Книга Паралипоменон 20:23: «Ибо восстали Аммонитяне и Моавитяне на обитателей горы Сеира, побивая и истребляя их; а когда покончили с жителями Сеира, тогда стали истреблять друг друга».
Письмо 76: «Вот он (Абди-Аширта) собрал теперь всех аmеlut-gaz (бандитов) против Сигаты и Амби».
Эти города находились на территории Аммона и Моава соответственно. Сигата — это скорее всего Суккот на реке Иордан.
Царь Иерусалима имел в виду кочующие племена, проникавшие из пустынь Транс-Иордана, и называл их хабиру. Слово «хабиру» происходит от еврейского корня haber член банды, и habiru означает «бандиты», а также использовалось в значении «пособники воров» у Осии 6:9 и «пособники разрушителей» в «Притчах» 28:24.
Это значение слова «habiru» может подтвердить тот факт, что sa-gaz, которое переводится как «бандиты», «головорезы», время от времени заменяется на слово «habiru»[10]. Различные теории относительно хабиру (кабиру) из писем эль-Амарны (то, что это слово означает «ivri» — евреи, или apirn — рудокопы, или «Afiru» — от вавилонского района Афиру), таким образом, лишены всякого основания.
Восстание содомитов
В течение нелегкого периода, который пережил Иерусалим, царь Иудеи, кажется, пришел к убеждению, что одна небольшая древняя колония по дороге от Иордана к Иерусалиму склонилась к тому, чтобы принять сторону врагов. Сувардата, князь Келти, изменял свою политику в соответствии с тем, куда дул ветер. Один раз он написал, что поддержит царя Иерусалима против sa-gaz (бандитов)[11]. В другой раз он выступил против царя Иерусалима и обвинил его в том, что он взял Келти. В свою очередь он был обвинен царем Иерусалима в предательстве египетских интересов.
Келти[12] можно определить как Вади-Келти на пути из Иерусалима в Иерихон.
О военной компании Иосафата кратко рассказано в 3-й Книге Царств.
3-я Книга царств 22:46: «И остатки блудников, которые остались в дни отца его Асы, он истребил с земли».
Веди-Келт, откуда ныне бьет из-под земли мощная водяная струя, текущая к Мертвому морю, и где несколько отшельников прячутся среди скал, был, очевидно, последним прибежищем оставшихся жителей долины, которая превратилась в мертвое озеро. Они доказали свое предательство во время вторжения племен из пустыни. Царь Иерусалима писал им тогда: «Следуйте за мной», но они не пошли. Дополнительные подробности могут быть обнаружены в письмах царя Иерусалима и Сувардаты.
Имя этого князя содомитов может заставить филологов поразмышлять об их расовом происхождении[13].
Вторая осада Самарии
Царь Дамаска вновь подверг осаде Самарию.
4-я Книга Царств 6:24: «…собрал Венадад, царь Сирийский, все войско свое, и выступил, и осадил Самарию.
Царь Сумура (Самарии) писал:
Письмо 92: «Он (Абди-Аширта) теперь снова выступил против меня».
«Враждебность против Сумура стала очень велика» — повторялось во многих письмах царя этого города. В письмах он часто жаловался на бедствие этого города, измученного осадой и голодом. Этот голод в осажденном городе описан в Книге Царств.
4-я Книга Царств 6:25: «И был большой голод в Самарии, когда они осадили ее, так что ослиная голова продавалась по восьмидесяти сиклей серебра, и четвертая часть каба голубиного помета — по пяти сиклей серебра».
Население города и его гарнизон ослабели от голода, но царь Самарии продолжал защищать город и надзирал за бастионами.
4-я Книга Царств 6:26: «… царь Израильский проходил по стене…».
Это была стена крепости. В одном из писем эль-Амарны царь писал об этом городе:
Письмо 81: «Прежде Самария и ее народ были крепостью и гарнизоном для нас».
Когда во время одной из таких инспекций царь узнал, что в городе отмечен случай каннибализма и что голод победил материнский инстинкт, он разодрал свои одежды, и народ увидел на нем вретище (4-я Книга Царств 6:30).
Царь Сумура (Самарии) отправил фараону следующее послание:
Письмо 74: «Может ли царь услышать слова раба своего и дать жизнь (провизию) рабу своему, чтобы его раб мог жить. Тогда я стану защищать верный ему город… Относишься ли ты ко мне с добротой? Что мне делать в моем одиночестве? Смотри, так молю день и ночь».
Так писал царь, который в часы отчаяния надевал на себя вретище.
Его единственная надежда была связана с быстрым прибытием помощи извне, но время шло, и казалось, что никакая помощь к нему не придет.
Письмо 74: «Если нет человека, чтобы освободить меня из рук врага (Абди-Аширты), и мы, наместники, изгнаны из наших земель, то тогда все земли объединятся под властью атеlut-gaz (грабителей)… И если царь двинется вперед, все земли будут враждебны ему и что он тогда для нас сделает? Итак, они вступили в заговор один с другим, и поэтому я боюсь, что не найдется человека, чтобы спасти меня из их рук».
Торопясь получить помощь вовремя, он взывал к Аман-аппе[14]. Аман-аппа был тем сановником, которому царь Сумура (Самарии) писал: «Ты знаешь о моем отношении, пока ты был в Самарии, что я был твоим верным слугой». Этому полномочному представителю и бывшему начальнику, Амону из Самарии (3-я Книга Царств 22:26), царь задал следующий вопрос:
Письмо 73: «Почему ты медлил и не поговорил с царем, твоим властелином, чтобы ты мог выступить вперед с лучниками и чтобы ты мог обрушиться на земли Амурии? Если бы они узнали, что лучники отправились, они бы покинули даже свои города и ушли».
Этот фрагмент исключительно интересен, если сравнить его с историей окончания второй осады Самарии, согласно Книге Царств.
4-я Книга царств 7:6‒7: «Господь сделал то, что стану Сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого. И сказали они друг другу: верно, нанял против нас царь Израильский царей Хаттейских и Египетских, чтобы пойти на нас.
И встали, и побежали в сумерки, и оставили шатры свои, и коней своих, и ослов своих, весь стан, как он был, и побежали, спасая тебя».
Мы теперь знаем, что страх сирийцев у стен Самарии не был беспочвенным. Царь Израиля действительно вел переговоры о прибытии лучников из Египта. Он заранее знал, что даже просто услышав о том, что «лучники отправились вперед», сирийцы покинут свой стан и пустятся бежать.
Письма эль-Амарны и Книга Царств представляют два сообщения» дополняющих друг друга.
Город был осажден, но не побежден. О том, как это произошло, рассказано в 4-й Книге Царств в главах 6‒7. Согласуется с этим повествованием и следующее заявление царя Сумура (Самарии):
Письмо 106: «Они смогли взять его (Сумур) в осаду, но они не смогли победить его».
Собирая свое войско для похода, который закончился бегством, царь Дамаска писал своим воинам: «Соберитесь в доме Нагиба»[15]. Это может означать: «Вступите в союз с царем Ассирии»[16]. За мятежом моавитянина Месы стояла интрига царя Дамаска, а его в свою очередь подстрекал царь Ассирии.
Но когда царь Дамаска бежал от стен Самарии и вернулся домой после своего бесславного похода, он написал фараону:
Письмо 64: «Царю, моему властелину, говорю. Так говорит Абди-Аштари, слуга царя: К ногам царя, моего властелина, я припадал, семь раз… и еще семь раз, как грудью, так и спиной. Пусть царь, мой властелин, узнает, что враждебность ко мне очень велика. Может быть, благом покажется царю, моему властелину, послать могущественного человека, чтобы защитить меня».
Нееман, военачальник сирийский
Командующий армией царя Дамаска носил имя Неемана.
«Нееман, военачальник царя Сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал Господь победу Сириянам. И человек сей был отличный воин…»
(4-я Книга Царств 5:1). Пятая глава 4-й Книги Царств повествует об истории лечения этого военачальника пророком Елисеем. При этом в ней говорится, что сирийцы ходили отрядами (как часто упоминалось в письмах эль-Амарны) и брали пленников из земли израильской, и среди этих пленников оказалась израильская девочка, которая стала служанкой в доме военачальника. Члены семьи посоветовали ему испробовать лечение пророка в Самарии. И царь сирийский сказал Нееману: «Пойди, сходи, а я пошлю письмо к царю Израильскому».
Когда царь Израиля получил это письмо, он разодрал свои одежды. «Разве я Бог — вопрошал он, — что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня».
Елисей, пророк, вмешался, когда услышал, что царь разодрал свои одежды. История о том, как Елисей излечил военачальника Неемана, хорошо известна[17].
В изложенной части этой истории несколько странными представляются два факта. Во-первых, ввиду того, что во главе тридцати двух военачальников своей армии стоял сам Венадад[18], с какой стати в этой истории чудесного исцеления победа Сирии приписана военачальнику Нееману? Во-вторых, царь Израиля был вечным соперником царя Дамаска. Почему тогда эта просьба об излечении больного военачальника внушила царю Израиля такой страх, что он разодрал свои одежды?
Чтобы объяснить реальную роль военачальника Неемана, нам следует взглянуть на современные письма. Человек, от которого Сирия получила освобождение, должен быть узнаваем в этих письмах. Мы узнаем его в личности Ианхамы, которого также называли Ианхаму.
Ианхама, наместник фараона в Сирии, был послан к царю Дамаска с полномочиями, подобными тем, какие имел Аман-аппа, когда пребывал при царе в Самарии. Титул Неемана в Библии — sar — тоже встречается в письмах. Он был полномочным представителем египетского фараона по делам армии и городов-крепостей в земле Амуру (Сирии), а позже надсмотрщиком над складами зерна. Он имел большое влияние на всю деятельность сирийской администрации. Судя по его имени, он был по происхождению сирийцем, как многие другие сановники при дворе в Фивах[19]. Ианхама — это семитское имя. «Ианхаму был влиятельным египетским представителем в Сирии, где его уважали как доброго и мудрого человека и где он проявил себя как один из самых преданных слуг фараона»[20].
Слуга Елисея сказал: «Вот, господин мой отказался взять из рук Неемана, этого Сириянина (Арами) то, что он приносил». После излечения Нееман попросил Елисея дать ему двух мулов, груженных землей, «потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа. Только вот в чем да простит Господь раба твоего: когда пойдет господин мой в дом Риммона для поклонения там, и опрется на руку мою, и поклонюсь я в доме Риммона… да простит Господь раба твоего в случае сем». Бог Риммон здесь, вероятно, бог Ра-Амон, главный Бог египтян. Хозяином Ианхамы был Аменхотеп III, а позже Эхнатон. Ианхама, как видно из контекста писем, защищал царя Дамаска и помогал ему достичь власти. В разные моменты упоминалось о его присутствии в Сирии и Египте, где он поддерживал политику сбалансированных отношений с Сирией ввиду необходимости упрочить положение Дамаска в сирийском блоке против «царя Хатти».
В соответствии с этим в 4-й Книге Царств говорится, что благодаря Нееману, «великому человеку господина своего и уважаемому», «дал Господь победу Сириянам».
В ранних письмах царя Сумура (Самарии) открыто выражен его страх перед могущественным представителем фараона. В одном из писем он писал фараону; «Ты должен спасти меня от рук Ианхаму»[21]. Он просил фараона сообщить своему представителю, что если что-нибудь случится с особой Царя Самарии, ответственным будет он, Ианхама. «Скажи Ианхаму: «Риб-Адди в твоих руках, и все, что будет сделано с ним, останется на тебе»[22].
Позже, когда Аман-аппа покинул Самарию и умер в Египте[23], царь Самарии написал фараону, прося его назначить Ианхаму наместником в Самарию. Он просил фараона: «Не покажется ли справедливым моему властелину послать Ианхаму как своего представителя. Я слышал из уст людей, что он мудрый человек, и все любят его»[24]. Мы вспоминаем о том, что в Библии Нееман был назван «уважаемым» человеком.
Как получилось, что царь Самарии, который некогда боялся Неемана и просил защитить от рук его, сам теперь рекомендует этого человека на пост наместника в Самарии? В другом письме он еще раз просит фараона прислать Ианхаму, а еще в одном письме возносит ему хвалу в следующих выражениях: «Нет слуги, подобного Ианхаме, верного слуги царя»[25].
Ианхаму писал из Египта царю Самарии: «Иди и займи Сумур, пока я не пришел… иди, не бойся»[26]. А царь Сумура (Самарии) писал ему в надежде, что фараон назначит Ианхаму: «Поспеши побыстрее с твоим приездом» и объяснял враждебностью народа Амби то, что он не может войти в Самарию.
Письма не объясняют, почему страх царя Самарии сменился доверием и уважением к сирийскому наместнику. Библия предлагает это объяснение в истории излечения Неемана пророком из Самарии. Нееман был очень благодарен пророку, а также царю Самарии, к которому он приехал с письмом от царя Дамаска. «Вот, я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля» (4-я Книга Царств 5:15). Елисей даже объявил, что он вылечил Неемана, чтобы оказать царю Израиля политическую помощь.
Итак, он стал другом. Когда царь Дамаска был убит, о чем будет рассказано на последующих страницах, Ианхама (Нееман), вероятно, находился в Египте. Он не поддержал следующего сирийского царя; он переписывался с царем Самарии и покровительствовал ему.
Некоторые другие черты деятельности и характера Ианхамы, отраженные в письмах, освещаются также и в Библии. Он был великодушным человеком. Это обнаруживается в истории лечения: он дал слуге пророка два таланта серебром и две смены одежды, больше, чем слуга просил, когда пророк отказался взять десять талантов серебра, шесть тысяч золотых монет и десять смен одеяний.
Любопытно, что, согласно письмам, Ианхама был хранителем казны фараона в Сирии, надзирая за «монетами и одеждой»[27].
Плата деньгами и одеждой — это обычай того времени. В одном из писем царь Сумура писал, что он заплатит «тринадцать серебренников и одну пару одежды» некоему человеку, который отправлялся в деловую поездку[28].
Согласно Библии, сирийский наместник содержал в своем доме израильскую девочку, пленницу, захваченную сирийским отрядом, которая прислуживала его жене[29]. В одном раннем письме царя Сумура (Самарии) к фараону содержится жалоба на то, что два человека из его владений содержались под арестом в доме Ианхамы[30].
Письма эль-Амарны также говорят о нем как о благородном опекуне одного палестинского юноши, который учился в Египте за его счет[31].
Человек, через которого «дал Господь победу Сириянам» и которого боялся царь Самарии, — это Ианхама[32]1. О том, как этот военачальник изменил свою позицию и стал поддерживать царя Самарии, сообщалось в письмах, и факт этот получил объяснение в Библии.
Письма «богатой женщины из Сонама»
Письма с информацией посылались фараону одной женщиной, которую звали Баалат-Незе. Два из этих писем сохранились. Кто была женщина, которая в это время находилась в Палестине и занимала достаточно высокое положение, чтобы писать монарху в Египет? Это единственная женщина-корреспондентка в Палестине в коллекции писем эль-Амарны.
В своем первом письме[33] она информирует фараона о том, что грабители (люди sa-gaz) послали свои отряды в Аялуну (Аялон). Она писала о «двух сыновьях Милкили» в связи с набегом, который, по-видимому, угрожал ее родному городу. Угроза не была предотвращена, потому что она написала вновь:
Письмо 274: «Так сказала Баалат-Незе, твоя раба, прах твоих ног… Пусть царь, мой властелин, освободит свою землю от банд amelut-sa-gaz (людей бандита Месы), чтобы она не была разрушена…».
И она предупредила фараона, что захватчики приближаются и что пал еще один город. «Истинно говорю, это для сведения царя, моего властелина».
В Письме 250, написанном другим корреспондентом, мы читаем, что Милкили «поднялся против Сонемы и Буркуны». Если мы сопоставим это со словами дамы, которая жаловалась фараону, что банды Милкили угрожают ее дому, становится совершенно ясным, что ее дом находился в Сонеме или Буркуне.
Если это простое умозаключение не ошибочно, тогда дама из Соиемы или Буркуны должна быть не только одной из корреспонденток эль-Амарны, но иметь свою страницу в Ветхом завете. И она действительно ее имеет. Она начинается следующим стихом:
4-я Книга Царств 4:8: «В один день пришел Елисей в Сонам. Там одна богатая женщина упросила его к себе…»
Сонема — это, вне сомнения, Сонам. Было бы явной натяжкой предположить, что была еще одна «богатая (выдающаяся) женщина» в то же самое время в том же самом городе или соседнем городе Буркуне.
Имя этой Baalat-Nese, Баалат-Незе, может быть истолковано как «женщина, с которой происходят чудеса» (Баалат-Нес)[34].
История Елисея, вдохнувшего жизнь в сына этой дамы из Сонама, непременно стала бы предметом разговоров во дворцах того времени; это был повод для аудиенции царя Израиля слуге Елисея (4-я книга Царств 8:4). Эта женщина могла также быть известна и в египетском дворце как «женщина, с которой происходят чудеса». Ее высокое положение было еще более упрочено широко распространившимися слухами о воскрешении ее ребенка.
Само существование некой «выдающейся женщины» по имени Баалат-Незе в городе или в районе города Сонам (Сонема) во время голода и восстания, Месы может бросить свет на появление и деятельность целителя и святого, увековеченного в народных преданиях, — Елисея.
Царь Дамаска составляет заговор против царя Самарии
Голод, нестабильная политика по отношению к сирийским вассалам и частое и продолжительное отсутствие египетских наместников привели всю территорию в состояние анархии. Царь Сумура (Самарии) предупреждал фараона:
Письмо 75: «Адуна, царь Иркаты, наемники убили (его), и не было никого, кто бы сказал что-нибудь Абди-Аширте, хотя ты знаешь об этом… Люди Амми убили своего властелина. Потому я боюсь».
Он боялся, и не без оснований, потому что сам был предназначен стать жертвой и быть убитым из засады.
4-я Книга Царств 6:8: «Царь Сирийский пошел войною на израильтян, и советовался со слугами своими, говоря: в таком-то и в таком-то месте я расположу свой стан».
10: «И посылал царь Израильский на то место, о котором говорил ему человек Божий и предостерегал его; и сберег себя там не раз и не два».
Следующий отрывок из писем эль-Амарны обнаружен в письмах царя Сумура фараону, а также к его предшествующему наместнику Аман-аппе:
Письмо 81: «Незнакомец с протянутым кинжалом стал против меня, но я убил его… По приказу Абди-Аширты было совершено это преступление против меня. Вот почему я остаюсь взаперти в середине моего города. Я не могу выйти из ворот… Я был ранен девять раз, и потому я боюсь за свою жизнь».
Письма выражают ужас, который внушил царю Самарии (Сумура) царь Дамаска, когда в его резиденции в Изрееле (Губле) устраивал засады в тех местах, где во время охоты должен был проезжать его соперник. Царь Сумура писал:
Письмо 88: «Он (Абди-Аширта, царь Дамаска) крадется повсюду, у каждых ворот Гублы… Мы не можем выйти из ворот».
Иосиф Флавий, который пересказывал историю, следуя Библии, писал о «тайных покушениях на жизнь израильского царя»[35]: «Были некие сирийцы, лежавшие в засаде, чтобы убить его»[36]. И царь не осмеливался выйти из города. Но «Ададос (Венадад) не преуспел в своем замысле» и «решился бороться открыто».
Роща Иезевеля (Гублы) предоставляла отрядам царя Дамаска места для укрытия. Об этой роще упоминалось в Библии: «И сделал Ахав дубраву» (3-я Книга Царств 16:33). Сад в винограднике Навуфея был частью этой рощи. Вероятно, из-за недостатка воды в течение многих лет роща засохла. Царь решил вырубить ее по соображениям безопасности, боясь за свою жизнь. Он писал фараону:
Письмо 91: «Он (Абди-Аширта) стремился захватить Гублу, а я сокрушил мою дубраву».
Может быть, в этом таится объяснение того, почему виноградник Навуфея, засаженный Ахавом и Иезавелью как сад, назывался только «полем» в роковом эпилоге драмы Навуфея (4-я Книга Царств 9:37).
Царь Дамаска убит во время болезни
После долгих лет осад и битв наступил день, когда враг царя Самарии был сражен серьезной болезнью.
4-я Книга Царств 8:7‒9: «И пришел Елисей в Дамаск, когда Венадад, царь Сирийский, был болен. И донесли ему, говоря: пришел человек Божий сюда.
И сказал царь Азаилу… пойди… вопроси Господа чрез него, говоря: выздоровею ли я от сей болезни?
И пошел Азаил на встречу ему… и стал пред лице его, и сказал: сын твой Венадад, царь Сирийский, послал меня к тебе спросить: «выздоровею ли я от сей болезни?».
Вопрос, выздоровеет ли царь Дамаска от своей болезни или умрет, повторился в письме царя Сумура (Самарии) к «начальнику» в Египет:
Письмо 95: «Абди-Аширта очень болен, кто знает, не умрет ли он?».
Он умер на своей постели, но не от болезни; он был убит[37]. Один человек из Гублы сообщил фараону:
Письмо 101: «Они действительно убили Абди-Аширту, которого царь (фараон) поставил над ними».
Более детальное сообщение содержится в еврейских источниках, где Азаил назван как убийца.
4-я Книга Царств 8:15: «А на другое утро он взял одеяло, намочил его водою, и положил на лице его, и он умер. И воцарился Азаил вместо него».
Оба сообщения совпадают в том, что Венадад (Абди-Аширта) был тяжело болен, но не умер от своей болезни: он принял насильственную смерть.
Письма эль-Амарны дают нам дополнительную информацию. Азаил (Азиру, Азару) был сыном Венадада: «Азиру, сын Абди-Аширты, находится со своими братьями в Думаске»[38]. Эта информация не является совершенно новой. Николай Дамасский, писатель первого века до нашей эры, писал: «После смерти Адада (Хадада) его наследники царствовали в течение десяти поколений, каждый из них наследовал от своего отца имя и корону[39]». Считалось, что Николай Дамасский ошибся[40]. Теперь мы располагаем подлинными документами, подтверждающими, что он был прав, объявив Азаила сыном Венадада. В Библии сказано, что Азаил «вернулся к своему властелину» в Дамаск после того, как встретился с Елисеем. Называть своего отца, царя, «властелином» было принято в соответствии с обычаями и языком[41].
Азаил не был законным наследником трона. Подобно Ахаву, который имел одну царицу, но множество жен и семьдесят сыновей от них в Самарии, Венадад, вероятно, имел много сыновей. Из надписи Салманассара можно заключить, что Азаил был рожден от наложницы: «Азаил, ничей сын, захватил трон»[42]. В письмах эль-Амарны он постоянно назывался рабом.
Но если история Менандра об Абд’ Астарте, внуке Хирама, — это история Абди-Аширты, также называемого Абди-Астарти[43]3, библейский Венадад, тогдашний царь Дамаска, был убит сыновьями своей кормилицы. Сыновья царской кормилицы содержались в почете и иногда могли даже претендовать на трон[44].
Азиру, также называемый Азару[45] (Азаил или Азаилос у Иосифа), стремился заручиться согласием фараона на захват трона убитого Абди-Аширты (Венадада). Убийство не было совершено публично, поэтому Азаил мог сделать попытку оправдаться, заявляя, что его несправедливо обвинили в преступлении.
Он писал:
«Я не совершил греха. По крайней мере я ничего не сделал против царя, моего властелина. Царь, мой властелин, знает людей, которые совершили преступление»[46].
Эти слова свидетельствуют о, том, что обвинения дошли и до египетской столицы.
Азаил, «пес», сжигает крепости Израиля
Царствование Азаила (Азару, Азиру) должно было оказаться еще более разрушительным для израильского царства, чем правление убитого царя Дамаска. Голод все еще мучил народ Самарии во времена царя Азаила, как и во времена его отца. Самария пребывала в положении почти постоянной осады и за период более пяти лет неоднократно переходила из рук в руки[47]. Царь Сумура (Самарии) писал:
Письмо 125: «Азиру снова угнетает меня… Мои города принадлежат Азиру, и он преследует меня… Что это за псы, сыновья Абди-Аширты, что они действуют, повинуясь злобе, и заставляют города царя исчезнуть в дыму?».
Это почти в точности соответствует словам Елисея, когда перед воротами Дамаска он объявил Азаилу, что он будет царем над Сирией.
4-я Книга Царств 8:11‒13: «…и заплакал человек Божий. И сказал Азаил: отчего господин мой плачет? И сказал, он: оттого, что я знаю, какое наделаешь ты сынам Израилевым зло; крепости их предашь огню…
И сказал Азаил: что такое раб твой, пес, чтоб мог сделать такое большое дело?».
Его выражение «раб твой, пес…», на которое порой не обращают внимания, было типичной речевой фигурой во времена писем эль-Амарны. Многие предводители племен и наместники заканчивали свои письма таким предложением: «Разве твой раб Пес, чтобы он не услышал слова царя, властелина?».
При упоминаниях об Азиру (Азаиле) во многих письмах царя Сумура (Самарии) и в других депешах также используется слово «пес». Иногда имя Азиру не называется вообще — только слово «пес». Например, в письме 108 сказано «из-за этого пса», и фараон знал, кто имелся в виду.
Еще одна речевая фигура, вложенная в уста Азаила в Библии, повторилась в его письмах. Когда Азаил явился на встречу с пророком Елисеем, он сказал:
4-я Книга Царств 8:9: «…сын твой Венадад, царь Сирийский, послал меня к тебе…».
В письмах к Дуду в Египет Азиру писал:
Письмо 158: «Дуду, моему властелину, моему отцу. Так говорит Азири, твой сын, твой раб».
Он использовал выражения «твой сын», «твой раб» в письмах и в беседе, чтобы показать уважение. В единственном диалоге, представленном в Библии с участием Азаила, присутствуют три речевых оборота, которые появляются также в его письмах. Контекст диалога — вопрос о том, выздоровеет ли царь Дамаска и заявление о том, что он, Азаил, новый царь, предаст города (израильские) огню, — также присутствует в письмах эль-Амарны. Следовательно, это весьма ценный пример достоверности библейских речений и диалогов.
В этом месте уместно процитировать одно из писем Азиру (Азаила) к тому могущественному египетскому сановнику, которого звали Дуду. Оно даст нам представление о том, кто был тайной силой в колониальной службе Египта и поддерживал Абди-Аширту и его сына в их авантюрных набегах на Сирию и Палестину.
Письмо 158: «Дуду, моему властелину, моему отцу, так говорит Азиру, твой сын, твой раб: к ногам отца своего паду. Да будет отец мой в здравии… Вот, ты здесь, мой отец, и каково бы ни было желание Дуду, моего отца, напиши, и я исполню его. Ведь ты мой отец и мой властелин, а я твой сын. Земли Амуру твои земли, и мой дом твой дом, и все твои желания сообщи. И смотри: я выполню твое желание. И вот ты сидишь перед моим царем, моим властелином — враги изрекли слова клеветы на моего отца перед царем, моим властелином. Но ты не допустишь этого. И смотри, можешь ты сесть перед царем, моим властелином, когда я поднимусь, и не допустить слов клеветы обо мне…
Но если царь, мой властелин, не любит меня, а ненавидит, что я тогда скажу?».
Кто знает, достигли ли все письма царя Сумура (Самарии) взоров Эхнатона? Царь Самарии жаловался, что многие из его писем остались без ответа и не удостоились должного внимания.
Этот Дуду, чей великолепный склеп сохранился среди могил придворных Эхнатона в Ахет-Атоне (Тель-эль-Амарна), по-видимому, имел семитское происхождение. Полученная им из рук фараона награда праздновалась некоторыми азиатами, как свидетельствуют настенные рисунки в могилах[48]. Эти азиаты были сирийцами. Имя Дуду — это семитское имя эпохи Царей в Палестине. Оно встречается в Библии как Додо (2-я Книга Царств 23:9,24).
Возможно, что этот Дуду был потомком Адера Идумеянина, который был врагом Соломона и женился на представительнице царского дома в Египте (3-я Книга Царств 11:19).
Дуду, управляющий дворцом и «главный наместник всех чужеземных территорий», как он сам о себе писал в надписи своего погребального зала, помогал Азиру (Аза-илу), и некоторые из табличек царя Сумура (Самарии) ждали двадцать семь столетий, прежде чем удостоились внимания. Их автор, испытывая отчаяние при мысли, что его послания могут быть не переданы фараону, и боясь, что он ведет монолог, завершил одно из писем горькой мольбой:
Письмо 122: «Я в одиночестве защищаю свои права… Что мне делать? Слушай! Я прошу: не откажи. Есть люди у царя или нет их? Послушай меня! Вот я написал во дворец, но ты не услышал».
Слова Елисея, объявившего Азаилу о грядущем восхождении на трон и его войнах против Израиля, сбылись, Азаил (Азиру) угнетал Израиль даже больше, чем Венадад (Абди-Аширта). Фараону из Гублы (Изрееля) была послана табличка:
Письмо 127: «Когда прежде Абди-Ашрату (Абди-Аширта) шел против меня, я был могущественен; но вот теперь мой народ раздавлен».
После многочисленных набегов Азаила земля обезлюдела.
Письмо 109: «Но истинно сыны Абди-Аширты, раба, пса, захватили города царя и города его наместников ради своего удовольствия… От таких событий горит мое сердце… И они усердствуют в преступлениях, насилии…».
Преступления Азаила описаны в Библии: он не только убивал людей, но уничтожал их детей и вспарывал животы беременных женщин (4-я Книга Царств 8:12).
Еще одна табличка была послана фараону из Гублы:
Письмо 124: «Азиру захватил все мои города, одна Губла осталась мне… И вот солдаты пошли против Гублы… И если он возьмет ее, что со мной будет?».
Эта агрессия Азиру (Азаила) длилась много лет; о ней говорится и в последних письмах эль-Амарны, она длилась, пока он жил и царствовал.
Соответствующее указание есть и в следующем отрывке из Библии:
4-я Книга Царств 10:32: «В те дни начал Господь отрезать части от Израильтян, и поражал их Азаил во всем пределе Израилевом».
«Все мои города» на языке царя Сумура (Самарии) в письмах эль-Амарны означают «во всем пределе Израилевом» на языке 4-й Книги Царств.
(продолжение следует)
Примечания
[1] Письмо 76.
[2] Письмо 79.
[3] Levy, Wörterbuch über die Talmudim und Midrashim.
[4] Это хорошо известное слово написано с двумя буквами khaf; в надписи Месы используются буквы khuf и heth, другие обозначения для букв k и kh. Но на той же самой надписи Месы слово «город» — это kar, которое пишется, так же как khuf, и вероятно, первоначальное написание Керака и Каркаха с khuf правильное, так как название происходит от слова kar (город). Слово kar как обозначение города имеет карийское происхождение. И сегодня мы тоже пишем двояко: «Carians» и «Karians» (сноска 4, с. 275).
[5] Письма 185 и 189.
[6] Me’ ever haiam me’ aram не подтверждают перевод короля Иакова «из-за моря по эту сторону Сирии».
[7] В переводе Кнудцона, а также Мерсера, этот период представлен иначе: «Повсюду враждебность ко мне. В землях Сеери и даже в Гинтикирмиле с миром относятся ко всем наместникам, а ко мне враждебность». Сравнив этот текст с библейским, мы видим, что новому периоду предшествуют слова: «И наступил мир».
[8] Письмо 290.
[9] Письмо 273.
[10] Habiru часто записывается идеограммой, означающей «головорезы». G.J. Gadd, The Fall of Nineveh (London, 1923).
[11] Это письмо Сувардаты подтверждает то, что было установлено на базе других данных: sa-gaz (бандиты, грабители) и хабиру были одним и тем же. Если и существовала разница между этими двумя названиями, то сами захватчики не дифференцировались.
[12] Обычно идентифицируют его с Килой, в восьми милях к северо-западу от Хеврона, но в письме 289, по-видимому, обнаруживается большая близость с Бефшаном и Сехемом (Mercer, Tell el-Amama Tablets, p. 694).
[13] После смерти Иосафата «восстала Ливна» (2-я Книга Паралипоменон 21:10) под предводительством его преемника. Кажется, что подстрекательская деятельность некоего Лабайи еще при жизни этого иерусалимского царя была предварительным этапом этого восстания. Предполагается, что Лабайя — это не только имя предводителя, но также название определенной племенной группы (Weber in Knudtzon, Die El-Amarna-T’afein, p. 1558). Ливна, которая также называлась Лавиной (Иосиф), была расположена между Македом и Лахисом (Книга Иисуса Навина 10:28). Однажды Лабайя приблизился к Македу (Письмо 244), а в другой раз напал на Гезер к северу от Лихиза (Письмо 254). Когда Лабайя захватил Гезер на юге, он писал фараону, что это было «его единственным преступлением» и что неправда, будто он не повиновался наместнику или отказывался платить дань.
[14] Он писал также другому сановнику в Египте (Хайя), объясняя свое бедственное положение и прося прислать коней и пехоту (Письмо 71).
[15] Письмо 74.
[16] Бет-Ниниб был палестинским городом (письмо 290); письмо 74 может относиться к этому городу. Однако см.: Weber, in Knud-tzon, р. 1160.
[17] Он приказал семь раз омыться в Иордане. Иордан богат серой, калием и магнием, которые попадают в реку из ручьев в районе Галилейского моря и образуют отложения Мертвого моря, где вода испаряется, а соли остаются.
[18] Или «с тридцатью двумя царями, которые помогали ему» (3-я Книга Царств 20:16).
[19] Как, к примеру, Дуду, о котором упоминается ниже в этой главе.
[20] Mercer, Tell el-Amarna Tablets, p. 297. See also: Weber, in Knudtzon, Die El-Amama-Tafeln, p. 1068.
[21] Письмо 83.
[22] Письмо 83.
[23] Письмо 106.
[24] Письмо 106.
[25] Письмо 118.
[26] Письмо 102.
[27] Письмо 85.
[28] Письмо 112.
[29] 4-я Книга Царств 5:2.
[30] Письмо 83.
[31] Письмо 296.
[32] Библейское имя Нееман могло быть прозвищем: оно означает «верный».
[33] Письмо 273.
[34] Этот перевод может быть заменен на «хозяйку львов» (Mercer, Tell el-Amarna Tablets, note to Letter 273); идеограмма слова «лев» — nese, но эта идеограмма может быть использована для воспроизведения фонетически сходного слова в еврейском языке, которое означает «знак» или «чудо».
[35] Jewish Antiquities, IX, 60 (trans. R. Marcus).
[36] Ibid., SX, 51.
[37] «Abda-Ashirta ist aber nicht eines natürlichen Todes infolge dieser Erkrankung gestorben, sondern ermordet worden, und zwar offenbar von Amurru-Leuten selbst… Die wahren Umstände… sind leider infolge der Lückenhaftigkeit des Textes nicht deutlich zu erkennen». Weber, in Knudtzon. Die El-Amama-Tafein, p. 1132. «Aus 105, 25f. ist wohl zu entnehmen, dass die Söhne des Abdi-Ashirta bei seinem gewaltsamen Ende kaum ganz unbeteiligt sein können». Ibid., p. 1198.
[38] Письмо 107.
[39] Иосиф (Jewish Antiquities), который цитировал Николая Дамасского.
[40] «En tout cas, it parait difficile d’admettre que la dyrtastie des Hàdad ait duré dix générations, car, en 845, Hazaël àssasina Ben-Hadad II et fonda une dynastie nouvelle». Th. Reinach, Textes, p. 80.
[41] Это был и египетский обычай. См.: сноска 5.
[42] Ernman A. and Blackman А. М., The Literature of the Ancient Egyptians (London, 1927), p. 42. Luckenbill, Ancient Records of Assyria, I, Sec. 681.
[43] Письмо 64. См. выше раздел «Пять царей».
[44] Cf.Н.W. Helck, «Der Einfluss der Militärführer in der 18. ägyptischen Dynastie», Untersuchungen zur Geschichte und Altertumskunde Aegyptens, 14 (1939), 66‒70. В Египте подобная роль молочных братьев отмечается только в период восемнадцатой династии.
[45] Письмо 117.
[46] Письмо 157.
[47] Письмо 106.
[48] N. de Garis Davies, The Rock Tombs of El-Amarna, Vol. VI, The Tomb of Tutu. J. D. S. Pendlebuiy, Tell el-Amarna, p. 51.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2021/nomer11_12/velikovsky/
