В каком возрасте фатальные дамы уходят в отставку, на пенсию, на покой? Не подскажете? Важнейший вопрос. Уходить рано обидно, задерживаться неприлично. Тут, главное вовремя. С достоинством.
В пост-фатальном состоянии даже есть некоторые преимущества. Например, когда я буду читать доклад, мужская часть аудитории будет слушать его, а не меня. Слова, а не биотоки будут доходить до их просветлённого сознания. Надо во всем видеть положительную сторону. Двадцать пять лет ношения ими моих чемоданов, портфелей и мебели, двадцать пять лет протянутых рук, затуманенных глаз, открытых дверей, оттопыренных штанов, оплаченных завтраков, обедов и ужинов… Не всё коту масленица. Надо и меру знать. Что было бы с Кармен, если бы её не убили? Убили бы всё равно. Надо уступить дорогу смене, сменщицам, ученицам, соперницам. Молоденькой соблазнительной поросли. Не дал Бог дочери, некому передать. Да и можно ли передать то, чего не ведаешь? Да и передаваемо ли? Пожалуй, возненавидела бы ещё, в смысле дочь, если бы она была. Ну их, дочерей этих.
Двадцать пять лет упоительной женской зависти: и что они в ней находят? Не знаю. Их и спросите. Я на себя смотреть не могу, а им нравится. В моде очень худые и очень высокие блондинки, а тут полтора метра ближневосточного колорита с целлюлитным скляром. Это у тебя карманы оттопырены? Нет, это у меня бедра такие. Якобы детородные. Якобы потому, что, когда дошло до дела, они оказались чисто декоративными.
Потому что надо худеть. Всегда. Ну, лет с пятнадцати точно. Но никак, ветхозаветная конституция, реликт. Первый муж признался, что поначалу даже несколько расстроился, когда открыл для себя сии библейские щедроты. Но только несколько, и только поначалу, потому что расстраиваться сразу стало некогда. Он быстро освоился на новом ландшафте, преодолев горы сомнений и препятствий. От его альпинистских усилий родился наш сыночек, и притом, заметьте, худенький. Многие ли ещё потом расстраивались, не ведаю. Виду больше никто не подавал. Воспитанный народ, иностранцы.
На характер, правда, жаловались все, но не уходил никто. Ни за что. В последний момент долгожданного, казалось бы, освобождения, выяснялось, что они согласны ещё мучаться. Оказывалось, что когда они думали, что им плохо, на самом деле им было хорошо, просто лучше не бывает. Очень может быть, но мне пора. Мы будем друзьями.
Поклонники, мужья, любовники, друзья и покровители! Мальчики! Вы сделали мою ненависть к себе переносимой. Вы любили меня больше, чем я вас, а главное, больше, чем я себя. И вы любили не зря. Не зря вы ждали, дарили, провожали, ловили и устраивали разборки, когда у вас щемило в груди, носу, или в другом каком месте. Всё, всё принято с благодарностью. Ничто не пропало. Вы не ошиблись в получателе. Вы звонили, писали, кричали, плакали и бежали по тому адресу. Все стояния у школы, в подъезде, в прихожей, на лестнице, у дома, у самой двери, в подворотне и под окном учтены и оценены. Все письма, угрозы, стихи, билеты, посылки, цветы, счета и подарки упали в одну копилку и бережно хранятся. Стоит драгоценный ларчик, светится. Греет вечернюю комнату. Жалко закрыть его, но ещё жальче было бы его не иметь. Мы друг другу ничего не должны, друзья мои. Спасибо за внимание.
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer2/matusevich/
