Двадцатого мая 1948 года из итальянского аэропорта Урбе (Rome-Urbe) вылетел многоцелевой одномоторный самолет канадского производства «Нордуин Норсман» (Noorduyn Norseman), следовавший курсом Брюссель — Тель-Авив с промежуточной посадкой в Риме. Осуществляли перелет двое отставных летчиков британских королевских ВВС — канадец Джордж Фредерик Бёрлинг (George Frederick Beurling) и его напарник Леонард Коэн (Leonard <Yehuda-Leib> Cohen). В годы Второй мировой войны боевые товарищи вместе сражались на Мальте против асов люфтваффе и итальянских ВВС. За выдающиеся победы Бёрлинг получил прозвище «Мальтийский сокол».
Когда началась война за независимость Израиля, оба пилота изъявили желание воевать на стороне еврейского государства[1], куда затем планировали перегнать новенький по тем временам (1944 года выпуска) «Норсмана». Самолет должен был войти в состав израильских ВВС в качестве тактического бомбардировщика либо транспортника.
Самолет в штатном режиме разогнался по взлетно-посадочной полосе, оторвался от ее поверхности и стал набирать высоту. В этот момент под фюзеляжем вспыхнуло пламя и прогремел взрыв. Объятые огнем куски металла рухнули на землю. Оба пилота мгновенно погибли.
Итальянские власти без особого усердия проводили расследование. Официальная версия причин взрыва — неисправность карбюратора. Однако имелись веские основания полагать, что самолет был уничтожен в результате диверсии[2]. О подробностях мы поговорим позже, а пока чуть больше информации о личностях погибших.
Героический «Сумасброд»
Джордж Бёрлинг родился в 1921 году в Вердене, рабочем районе Монреаля, в христианской семье коммерсанта. Родители хотели, чтобы сын пошел по стопам отца, поступил в Университет Макгилла, но Джорджа манила авиация. В 16 лет он сдал экзамен на пилота коммерческих рейсов. В сентябре 1940-го, после многочисленных приключений, Бёрлиг поступил на службу в военно-воздушные силы Великобритании, как пилот страны Содружества. Война быстро выявила положительные и отрицательные качества новоиспеченного курсанта. С одной стороны, он проявлял большие способности в изучении летного дела, прекрасно понимал и чувствовал боевую машину, он был великолепным стрелком, что отмечали опытные летчики. Но с другой, Бёрлинг плохо ладил с начальством, не умел работать в команде, нарушал субординацию и вообще имел проблемы с дисциплиной.
Последние несколько месяцев 1941 года, после завершения обучения, Бёрлинг, как положено новичкам, летал на менее опасных северных направлениях. Обычно в патрулях или сопровождении транспортов, где имелась низкая вероятность появления противника. В начале 1942 года начались реальные боевые вылеты. В феврале 403-я эскадрилья дралась с авиационным прикрытием германских линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Тогда Бёрлинг еще не мог похвастать победами, но уже сумел удержаться в небе, не стал легкой добычей неприятельских асов.
Однако вскоре произошел случай, сделавший невозможным дальнейшую совместную работу Бёрлинга и командиров. В мае эскадрилья истребителей прикрывала налет британских бомбардировщиков на германские позиции в городе Лилль на севере Франции. Отбомбились спокойно, но на обратном пути были атакованы эскадрильей Фокке-Вульфов. Бёрлинг первым заметил, как они заходивших в атаку со стороны солнца. Он закричал по радио: «Бандиты!», но командир 403-й эскадрильи приказал ему заткнуться. И через несколько мгновений пули летали вокруг британских самолетов. Пятеро немецких истребителей пытались попеременно сесть Бёрлингу на хвост. Он маневрировал, пытался увернуться, но немцы его снова и снова настигали, поливая свинцом. С двигателя Спитфайра была сорвана обшивка. Бёрлинг видел, что сбросить преследователя не получается, и тогда он пустился на хитрость. Резко скинул скорость. Так получилось, что атаковавшие его немец промчался мимо, и тогда Бёрлинг сам дал очередь ему вслед с дистанции в 300 ярдов. Фокке-Вульф вспыхнул и вертикально пошел вниз. Это была первая воздушная победа Бёрлинга.
Вернувшись в Англию, он принялся на все лады ругать и проклинать (вполне заслуженно) тупость своего командира, по вине которого немцы получили преимущество. Дело закончилось переводом в другую эскадрилью.
Как все молодые пилоты, Бёрлинг продолжал летать на задания в качестве ведомого. Третьего мая 1942 он совершил выходку, которая в других условиях непременно закончилась бы трибуналом. Вылетев на задание в составе группы Бёрлинг (шел четвертым) заметил одинокий Фокке-Вульф и без разрешения покинул строй. Учинил дуэль с неприятелем и погнался за ним через весь Ла-Манш. Бёрлинг утверждал, что сбил его недалеко от северного побережья Франции. На обратном пути примкнул к чужой эскадрилье, в ее составе снова вступил в бой. Сбили еще немецкий истребитель. За него Бёрлингу засчитали половину победы, так как он действовал не один. А первый Фоккер отметили, как поврежденный, так как никто не видел его падения.
Вместо благодарности, на которую он рассчитывал, Бёрлинг получил нагоняй. Его выходки основательно разозлили командование 41-й эскадрильи. Но шла война, пилоты были на вес золота. Особенно храбрые пилоты, способные бить опытных германских летчиков. Так что сумасбродное поведение сошло ему с рук.
Бёрлинг был непоседой, в Англии ему не жилось спокойно. Когда он узнал, что группу из RAF (Royal Air Force — британские королевские ВВС) отправляют «за границу» (он не выяснил куда), договорился — опять же без разрешения командиров — поменяться с другим пилотом местами. Только в Средиземном море он узнал, что их пункт назначения — Мальта. Там-то взошла звезда «Мальтийского сокола». В июне Бёрлинг и трое других пилотов атаковали восемь Мессершмитов-109 — один был поврежден, остальные отступили. Через месяц Бёрлинг в крупном воздушном бою уничтожил три итальянских истребителя. Всего за два месяца с момента прибытия на Мальту на счету Бёрлинга было 17 воздушных побед. В том числе над одним из лучших итальянских истребителей, командиром 151-й эскадрильи, капитаном Фурио Никлот Доглио (Furio Niclot Doglio). Тут надо признать, что четверо итальянцев тогда были атакованы десятком Спитфайров. Но из этой четверки Бёрлинг уничтожил двоих — самого Доглио и его ведомого.
Бёрлинг отмечает очередной сбитый самолет противника, 1943 г.
Во время службы на Мальте Бёрлинг сбил 27 неприятельских самолетов, а всего имел 31 личную победу и еще половинку, о которой говорилось ранее. Он прославился тем, что был самым результативным канадским истребителем во Второй мировой войне. А среди всех стран коалиции (не включая СССР) на шестом месте.
Был ранен, горел в падающем Спитфайре, с простреленной ногой был вынужден прыгать с парашютом над морем. Его подобрал катер береговой охраны. Бёрлинг заработал все летные боевые награды, причитающиеся его званию, кроме Креста Виктории. В 1943 году получил отпуск по ранению. Отправился в Канаду, но не захотел отлеживаться на койке. Ездил по стране с выступлениями, поднимая боевой дух новобранцев. Затем снова вернулся в Англию.
В госпитале после ранения в ногу и падения в Средиземное море, 1943 г.
Турне по Канаде после ранения, 1943 г. Верден
Девушки ждут автограф после одного из выступлений Бёрлинга, 1943 г.
Его неуживчивость с начальством в конце концов привела к отставке в апреле 1944 года. По-тихому, со всеми воинскими почестями, Бёрлинг в звании старшего лейтенанта был уволен в запас с должности командира эскадрильи[3].
Гражданская жизнь аса оказалась не менее ухабистой, чем его военная служба. Несмотря на то, что в Канаду он вернулся в ореоле славы, давали о себе знать его чрезмерная открытость и прямота. Он колесил по стране с патриотическими лекциями, участвовал в распространении облигаций военного займа. Восторженные женщины стояли в очереди, чтобы взять у него автограф. Он встречался с премьер-министром Канады Макензи Кингом и другими видными деятелями[4]. Все двери были открыты перед легендарным летчиком.
Джордж, которому было тогда 23 года, не долго томился одиночеством. В ноябре 1944 года он сделал предложение вдове по имени Диана Гарднер Уиттолл (Diana Gardner Whittall) на 11 лет старше его. С ней он повстречался на одном из своих пропагандистских турне. Она работала машинисткой. Не совсем ясно, что ожидали друг от друга молодожены, но отношения их сразу не заладились. Незадолго до свадьбы они проводили время в гостевом домике. Там Бёрлинг под любым предлогом засиживался до позднего вечера с другими постояльцами. Диане говорил, что обещал рассказать гостям о своем военном прошлом. Иногда он ее пугал странными поступками. Однажды они с Дианой ехали на автомобиле и заметили летящий над ними. Сначала Джордж наблюдал за ним, а затем «погнался» — вдавил педаль газа в пол. Джордж был вдали от войны, но она не оставила его в покое, стала частью его внутреннего мира.
Джордж и Диана, после бракосочетания, ноябрь 1944 г.
Бёрлинг менял места работы: летчик, инструктор, страховой агент. Он не стал богачом, но и не прозябал в бедности. Придумал бизнес: приобрел подержанный самолет за 1000 долларов и стал катать пассажиров на обзорные экскурсии вокруг города. Билет стоил пять долларов. Тогда полеты были экзотикой. Идея казалась бы неплохой, оформи ее Джордж по всем правилам. Но он не получил лицензию, поэтому министерство транспорта направило официальное уведомление с требованием прекратить этот бизнес или зарегистрировать надлежащим образом. Джордж много тратил энергии на свои проекты, но отдача была явно ниже затраченных усилий. Диана упрекала его в отстраненности, что уделял ей мало внимания. Джордж не принимал ультиматумы и не шел на уступки. Диана собрала вещи и ушла. Их брак просуществовал от силы три месяца. Еще месяц-два они провели вместе как жених и невеста. Их отношения сгорели практически моментально.
Возможно, Диана рассчитывала, что муж «поскучает в одиночестве» и попробует ее вернуть. Это лишний раз показывает, насколько плохо она его знала. Умение идти на компромиссы — не та черта характера, которой Джордж мог похвастать. Он не предпринял попыток к новому сближению. Вместо этого стал проводить время в компании своей новой знакомой американки Вивиан Стокс (Vivian Stockes). Она тоже недавно рассталась после несчастливого брака и в лице Джорджа нашла хорошего друга.
Диана ждала каких-то шагов со стороны своего супруга, и видя всякое их отсутствие, сама решила навестить его, чтобы внести ясность. В марте 1945 года она приехала в Монреаль и прямым текстом сказала мужу, что их брак был ошибкой. Остается загадкой, рассчитывала ли она таким образом вернуть Джорджа в семью или просто хотела выплеснуть эмоции. Его ответ не заставил себя ждать. Из Монреаля она уезжала с обещанием подать на развод.
Однако у Джорджа с Вивиан в тот момент романтических отношений тоже не получилось. Он был вынужден срочно покинуть город по семейным обстоятельствам. В середине апреля 1945 года погиб двоюродный брат Бёрлинга капрал Дэвил Мерфи. Бёрлинг поехал к тетке, чтобы оказать ей помощь и моральную поддержку. Он снова стал проситься на фронт, чтобы отомстить за Дэвида, с которым они очень дружили. Но время шло, все попытки оставались безуспешными.
Диана и Джордж продолжали жить раздельно. Ее слова про развод — брошенные, вероятно, из-за обиды в ходе эмоционального разговора — так и оставались словами. Формально брак сохранялся, но Джордж уже открыто стал встречаться с Вивиан. У них начался роман. Через два с половиной года, в конце января 1948-го, Диана все-таки подала прошение о расторжении брака, указав причиной адюльтер мужа. Тогда подобные вопросы решал Сенат Канады. Официально брак так и не был расторгнут…[5]
<<От Автора. Диана родилась в 1910 году. Ее первый муж Эдвин Гарднер был на шесть лет младше. В возрасте 24 лет он, капитан канадских ВВС, участвовал в бомбардировочном налете на Германию. Погиб в бою в октябре 1940 года. После гибели Бёрлинга, овдовев во второй раз, Диана сумела устроить свою личную жизнь. Она снова вышла замуж — тоже за Джорджа и тоже на 11 лет младше, только на этот раз не за пилота, а за перспективного адвоката. Пережила и его почти на двадцать лет. Скончалась в 2010 году.>>
Новая и, к сожалению, короткая глава жизни Бёрлинга началась, когда ООН в мае 1948 года провозгласила независимость Израиля. Окружающие мусульманские страны на следующий день совершили агрессию, атаковав молодое еврейское государство. Бёрлинг решил записаться добровольцем на службу в израильские ВВС, которые испытывали острую нехватку в профессиональных летчиках. Он обратился в еврейскую общину Монреаля с просьбой связать его с людьми ответственными за наем пилотов. В то время в Канаде тайным образом действовала служба рекрутского набора под руководством одного из героев (будущего героя) войны за Независимость Израиля Бена Дункельмана (Ben Dunkelman). Организация называлась «Махал» — это аббревиатура, которая переводится с иврита как «волонтёры из-за границы». С Дункельманом Бёрлинга познакомил другой выдающийся канадский пилот еврейского происхождения Сид Шулемсон (Syd Shulemson).
Журналисты публиковали сплетни и догадки о мотивах Бёрлинга воевать на стороне Израиля. В конце Второй мировой войны и сразу после нее пресса выставляла Бёрлинга в не самом выгодном свете. Писали, будто он планирует наняться добровольцем в китайские ВВС, чтобы бомбить Японию.
Он действительно сделал несколько подобных заявлений, но смысл их не в том, что Бёрлингу было все равно за кого воевать. Главное — против кого. Против врагов его страны.
Журналисты наперебой цитировали следующее высказывание Бёрлинга и до сих пор исследователи возводят его едва ли ни в заголовки своих статей: «Знаю, это может показаться жёстким, но я буду сбрасывать бомбы или стрелять из авиационной пушки за любого, кто мне заплатит. И я буду летать для того, кто даст мне больше денег».
Из этих слов делают однозначный вывод — алчный наемник. Допустим. А теперь посмотрим на реальные дела. Китайцы предлагали Бёрлингу 1500 долларов в месяц. Арабы — 1600 долларов. Если Бёрлинг был таким беспринципным, то почему не принял столь выгодные предложения? Почему связался с евреями, к которым не имел никакого отношения? Говорили, будто бы израильтяне предложили ему 8-месячный контракт по 1000 долларов в месяц (что все равно меньше арабских и китайских). В реальности Бёрлинг подписался за более чем скромные 200 долларов. Почему? Никто из пишущих о его корысти не дал внятного ответа на этот вопрос.
<<От автора. Тут следует дать пояснение. На западе историки и публицисты стараются очень правдиво и точно передать информацию, но как правило не дают собственной оценки относительно исследуемого объекта. С одной стороны, это хорошо, потому что до минимума сводит примесь субъективности (которая с переизбытком наблюдается на востоке). Но, с другой стороны, часто в погоне за объективностью теряется смысл. Выше мы видели, что никого не смутили противоречивые факты: якобы алчность Бёрлинга и одновременный выбор наименее привлекательного предложения. Ни у кого не возникло самое интуитивно очевидное предположение: «А может быть, он фантазирует или напускает браваду, или просто морочит голову репортеру?» Читая его ответы, именно такая мысль должна была первым делом прийти в голову.>>
Как часто репортеры добывали откровения Бёрлинга? Находили его в баре навеселе и начинали «грузить» вопросами. Что в таком состоянии человек наговорит? Он нес всякую околесицу, в зависимости от степени алкогольного опьянения. Вероятно, ему казалось, что он изящно острит.
Имя пилота обрастало слухами и сплетнями. Кто-то якобы слышал, что из международной политики Бёрлинга интересует только, где начнется следующая война. Другие «свидетели» утверждали, будто им он сообщил, что не сможет больше воевать из-за проблем с желудком. Третьи «вспоминали», что он никогда не сядет за штурвал бомбардировщика, потому что это опасно. А потом он якобы сказал, что управлять бомбардировщиком скучно, «как будто ведешь грузовик». В Ванкувере перед вылазкой на охоту он заявил, что «кто не бухает, тот не может воевать». Добавил, что выпивает по 25-30 «soft drinks» (безалкогольных напитков) и что собирается воевать в Китае[6].
Исследователи его биографии на полном серьезе пишут, что он реально сидел и пил чай. Наверное, шутка про безалкогольные напитки Бёрлингу тоже казалась смешной. Просто представьте себе боевого летчика, который убивал, сам едва не погиб, лежал в госпитале после ранения, с женщинами у него неопределенность, с работой нет постоянства — жизнь полная противоречий. И вот он сидит в баре, как степенный английский аристократ, пьет чай и считает сколько стопок чая выпил. Нелепо? Да. Но именно такую картину нам пытаются нарисовать. На самом деле в барах Бёрлинг снимал стресс. В 1940-е годы прошлого века такого термина не было, но сегодня это назвали бы посттравматическим синдромом.
Или вот, журналист спрашивает: «Что вы будете делать с заработанными наёмничеством деньгами, и доживете ли, чтобы их потратить?»
Бёрлинг пожимает плечами: «Я так думаю: в меня уже стреляли. В воздухе — это соревнование, доведенное до высшей точки. Я думаю, что смогу победить. А потом возьму деньги и поеду на рыбалку».
И ведь никто не написал, что на вопрос журналиста Бёрлинг попытался неудачно отшутиться.
То было последнее интервью знаменитого летчика. Через пять дней он погиб[7].
Конечно, он был авантюристом, но авантюристом благородным. Он не искал финансовой выгоды. Это подтверждает действительно серьезный источник Бен Дункельман. Он так рассказывал об их беседе:
«Он (Бёрлинг) сказал, что деньги для него не имеют значения, что евреи заслуживают своего государства после тысячелетий блуждания без дома. Он сказал, что лишь хочет помочь».
В том же духе высказывался брат Джорджа Рик[8]. Джордж не был простым наемником, он следовал своим убеждениям, своему пониманию справедливости.
Сид Шулемсон покупал для Израиля самолеты и искал для них пилотов. Одним из того набора был Бёрлинг[9]. Организация «Махал» в Монреале действовала скрытно, потому что канадское правительство не желало лишних для себя международных обострений. Канадские власти в свою очередь закрывали глаза на работу агентства по рекрутингу. Шулемсон и Дункельман просили Бёрлига слишком не распространяться о своих планах. Куда там! Бёрлинг тут же все разболтал прессе: «Хэй, я еду в Израиль». Вероятно, неумение держать язык за зубами погубило легендарного аса. Об этом чуть позже, а пока кое-что о его напарнике.
Преуспевающий во всем
Леонард (Иуда-Лейб) Коэн родился в Ливерпуле, в Англии, в семье активистов сионистского движения. По воспоминаниям друзей Леонард был очень талантливым и одаренным человеком. Он хорошо учился в школе и в университете, принимал активное участие в общественной жизни, был делегатом Британского Конгресса Молодежи. С началом войны в сентябре 1939 года Леонард оставил университет и записался добровольцем в Южный Ланкаширский пехотный полк (South Lancashire Regiment). Служил в чине лейтенанта. Подал прошение о переводе в авиацию. Там он выполнял ночные полеты над территорией врага. Речь возможно идет о ночных бомбардировках. Из Англии Коэна направили на средиземноморский театр боевых действий. Он участвовал в обороне Мальты примерно в то же время, когда там служил Джордж Бёрлинг. В 1944 году Коэна перевели в Юго-Восточную Азию. По дороге он сумел навестить своих родителей в Хайфе.
Однажды на большом транспортном самолете он перевозил высоких армейских чинов. Самолет сломался, и Леонард сумел без повреждений посадить его на маленьком пустынном острове. У начальства и сослуживцев Леонард был на хорошем счету. Неоднократно награжден медалями за выдающуюся службу. После войны прекрасно устроился в личной жизни. Имел жену и двоих детей. Работал в авиакомпании British Overseas Air Corporation, предшественнице Британских Авиалиний.
После нападения на Израиль арабских государств Леонард уволился с работы и отправил родителям телеграмму о том, что записался в израильские ВВС. Незадолго до этих событий Леонард пытался переправить двухмоторный многоцелевой самолет Avro Anson израильтянам, но попытка провалилась. Произошла какая-то техническая ошибка при посадке на Родосе, за что греческое правительство самолет Коэна и еще два таких же самолета арестовало. Их передали Израилю только в 1949 году.
В Риме Коэн присоединился к Бёрлингу и 20-го мая 1948 года разделил его судьбу в том злополучном «Норсмане»[10].
Причина катастрофы
Самолеты «Норсман» были пущены в серию в 1935 году и производились до 1959 года. Всего изготовили около 900 единиц. Это были надежные самолеты. По данным Бюро Авиационных Происшествий основной причиной аварий этого типа самолетов становились либо плохие погодные условия, либо ошибки пилотов, но не отказ оборудования. Израильские ВВС потеряли три «Норсмана»: один был сбит 10 мая 1948 года, когда выполнял бомбометание в Иордании возле Аммана, и двое разбились при посадке, один из них врезался в бульдозер. Но за все годы эксплуатации всех выпущенных единиц не было другого случая, чтобы «Норсман» взорвался сам по себе. Производитель также не выступал с заявлением о каком-либо конструктивном дефекте.
Израильские «Norsenam»
В прессе мелькнуло сообщение, будто за день до взрыва у самолета возникли неполадки с двигателем и производился ремонт. Автор статьи, наверное, хотел придать больше веса утверждениям, что виной гибели самолета стала техническая неисправность, но, сам не понимая того, сболтнул лишнего. Если накануне крушения кто-то имел доступ к двигателю, то следователи первым делом должны были заинтересоваться личностью техника и причиной ремонта. Как бы то ни было, расследование в этом направлении не велось. И важно понимать, что сообщения в прессе были крайне противоречивыми. Договорились даже до того, будто Бёрлинг угнал самолет покататься, а про Коэна вообще забыли. Так что безоговорочно доверять публикациям не следует.
Имелись основания полагать, что за взрывом стоят британские агенты. Многие, включая Сида Шулемсона, подозревали британцев[11].
Сразу возникают два вопроса. Первый: почему не арабы? Тут мы, конечно, попадаем в область догадок и предположений. Но из общей исторической картины, насколько известно о техническом развитии стран послевоенного мира, трудно представить, что арабам в те годы была по плечу такая сложная диверсионная операция. Все, конечно, может быть, но маловероятно.
Второй вопрос: зачем это британцам? В послевоенные годы евреи особенно активно стали добиваться независимости от протектората Великобритании в так называемой Подмандатной Палестине и создания собственного государства. Англичане всячески этому противились, старались помешать прибытию европейских евреев на Ближний Восток. В самом Израиле (на тот момент официально не провозглашенном) дело доходило до кровопролития.
Что же до Канады, она только в 1931 году получила политическую независимость от Великобритании в результате подписания Вестминстерского статута. Это к тому, что бойкие заявления Бёрлинга в прессе о том, что он едет воевать в Израиль, не могли не вызвать опасений в Великобритании. Не важно, что разговор состоялся в Монреале. С таким же успехом Бёрлинг мог сразу сообщить о своих планах в «Таймс».
Если рассуждать логически, любой аналитик в британском штабе или в министерстве иностранных дел задумался бы, к каким последствиям приведет появление Бёрлинга в Израиле. Никто тогда наперед не знал, как будут развиваться события. Устоит Израиль против арабов или нет. Что если Англия решит применить силу, а Бёрлинг собьет британский самолет? С военной точки зрения появление одного, даже экстра-класса пилота, не изменило бы общего расклада сил. Но с политического ракурса такое событие нанесло бы Великобритании огромный ущерб. Герой войны, «Мальтийский сокол», живая легенда повернул оружие против своих. Сразу вопросы: почему повернул?
И пара слов об Италии. Она, напомню, вообще воевала на стороне Германии. Только-только война закончилась, своего диктатора дуче казнили и повесили за ноги. Отделались, так сказать, от фашистского прошлого и тут на тебе — взрыв. Зачем Италии было вообще влезать в англо-еврейские полные эмоций отношения? Итальянское расследование не обвиняет англичан в диверсии, но и своей не профессиональностью на диверсию как бы намекает. Если бы расследование было тщательным, правдивым и убедительным, у того же Шулемсона и многих других не возникло бы уверенности, что за гибелью Бёрлинга и Коэна стоят британские агенты.
Посмертные почести
Канадский премьер-министр направил телеграмму с соболезнованиями родителям Бёрлинга, но отказался оплачивать перевозку его тела для захоронения в Канаде. Израильское правительство также направило соболезнование семье летчика. Диана в статусе законной супруги приехала в Италию и похоронила мужа в Риме на христианском кладбище. Леонарда Коэна похоронили на еврейском. Но на этом история храбрых пилотов не заканчивается.
Как вспоминал боевой товарищ Бёрлинга подполковник Боб Мидделмисс (Honorary Colonel R.G. Bob Middlemiss) Вивиана не забыла своего возлюбленного. Благодаря ее усилиям тело пилота было эксгумировано и доставлено в Израиль. Этот поступок многое говорит о характере их отношений.
Боб Мидделмисс (1920–2013) прожил долгую жизнь и оставил подробные воспоминания о своем боевом товарище[12].
Боб Миддлмисс и Джордж Бёрлинг, Англия, 1943 г.
Технически перевозку останков Бёрлинга и Коэна организовал Сид Шулемсон. Он договорился с военно-морским ведомством Израиля о предоставлении эсминца для перевозки тел погибших летчиков.
Торжественный строй израильских боевых самолетов пролетел в небе Хайфы 9 ноября 1950 года отдавая дань памяти павшим. В то же время на авиабазе возле Хайфы, куда доставили тела пилотов, замер почетный караул. Гробы Джорджа Бёрлинга и его боевого товарища Леонарда Коэна стояли покрытые бело-голубыми израильскими флагами. После торжественной церемонии прах летчиков был предан земле на военном кладбище возле горы Кармель. Как на других израильских военных захоронениях, на могильных камнях Бёрлинга и Коэна выбиты имена, годы жизни и причина смерти: «Пал в бою». Хотя Бёрлинг никогда формально не служил в израильской армии, на его камне также выбито звание — старший лейтенант.
Прошли десятилетия. По еврейской традиции павшие товарищи не были забыты. В 2010 году израильские власти связались с родственниками погибших в войнах солдат. Одним из приглашенных на церемонию Дня Памяти был брат Джорджа Рик. Он выступил в Иерусалиме с большой речью.
То, как Джорджа Бёрлинга вспоминали, ясно указывает, что он не был простым наемником. Он часто поступал импульсивно, но не грешил против своей совести и убеждений.
Могильный камень Джорджа Бёрлинга, военное кладбище у горы Кармель
В Канаде на официальном уровне долгое время предпочитали не вспоминать своего лучшего аса. Возможно, из-за его послевоенных высказываний в прессе и неоднозначных с точки зрения канадской внешней политики обстоятельств гибели. Из памяти людей стерлось, как в годы нужды отзывалась о Бёрлинге канадская пресса: «выдающийся тактик, разработчик собственной системы стрельбы, замечательный пилот, пример для остальных». Так писали о нем в 1943-м[13]. О Джордже Бёрлинге чаще стали говорить уже в XXI веке. Его официально признали лучшим канадским летчиком-истребителем, назвали улицу его именем и школу — Академия Бёрлинга.
Михаил Спивак,
Виннипег
Примечание
Фотографии для этой статьи взяты из открытых интернет ресурсов.
Источники:
[1] Warefare History Network. By Herb Kugel: “George Beurling:Canadian Fighter Ace Known as “The Falcon of Malta”.”
[2] Bureau of Aircraft Accident Archives — CRASH OF A NOORDUYN UC-64A NORSEMAN IN ROME
[3] Timelines — George Beurling | Timeline.
[4] National Film Board of Canada — Beurling returns to Canada (Video).
[5] “Sniper of the skies” by Nick Thomas, 2015, pp. 240-244.
[6] Aces of World War 2 — George «Screwball» Beurling.
[7] “Eagle for Hire” by John Clare, Maclean’s Archive, 15 May 1948.
[8] Israeli Air Force (IAF) — We Haven’t Forgotten.
[9] San Diego Jewish World — WWII Canadian ace died en route to fighting for Israel.
[10] World Machal — Leonard (Yehuda Leib) Cohen.
[11] CTV News — Canadian war hero Syd Shulemson has died, 03 Feb 2007.
[12] 427 Lion Squadron Association — The Middlemiss File.
[13] “Buzz Beurling” by Webb Waldron, Maclean’s Archive, 15 January 1943.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2022/nomer2_3/spivak/
