* * *
В родном селе, у отчего двора
Давным-давно не тряс я шелковицу,
Не отправлялся на косьбу с утра,
Не видел птиц чеченских вереницу,
Не слышал лай знакомых мне собак,
Не ел в саду соседа абрикосы,
И без меня над высотой Маштак*
Шумят метели и сверкают грòзы.
Отцовский край – кусок моей души,
Отрезанный незримою рукою,
В любой его затерянной глуши
Я вновь мечтаю зазвенеть строкою.
Но не ропщу я вовсе на судьбу,
С рожденья мне дарованную Богом.
Своих фантазий буйных ворожбу
Отныне я держу в режиме строгом.
И не хочу, страдая и скорбя,
В уме листая книгу лихолетья,
Просить у мига льготу для себя
И требовать от вечности бессмертья…
*Маштак – высота Веденского района Чечни.
* * *
Я, не противясь божьему веленью,
Изгнанья путь так долго продолжал,
Что, может быть, предать меня забвенью
Успели пики каменистых скал.
Хоть для меня моё былое свято,
Я замечаю с горестной тоской,
Что зов, ко мне стремившийся когда-то,
Теперь на зов не отвечает мой.
Роятся надо мной чужие пчёлы,
Мне чужд и незнакомый вид ракит,
Дырявят сердце памяти уколы,
И сожалений дым глаза коптит.
Мне мнится, что, черствея незаметно,
Стал странным я для чуткости людской,
Хоть и служу стихам я беззаветно,
И не хитрю со словом и строкой.
Хоть мельтешат сомненья ледяные
В моих мечтах и чувствах всё сильней,
Хотел бы я дела свои земные
Узреть на гребне расторопных дней,
И, вывернув раздумья наизнанку,
Отправить весь запас душевных сил
Туда, где смерть мне слàдила приманку –
Два холмика родительских могил…
* * *
Сижу я на скамье в саду цветущем,
Где запахом поит меня сирень.
Но смею ли мечтать я о грядущем,
Продлить желая этот летний день,
Стремясь не отпустить своё былое
Из дум своих печальных ни на миг,
Которому, идя сквозь время злое,
В стихах своих я памятник воздвиг:
И, быт суровый сердцем согревая,
Всегда я в снах своих бываю там,
Где отчий дом и башня родовая
Мой образ дружно делят пополам?..
* * *
Ночным покоем наслаждаясь, вёрсты
Себя неспешно погружают в сон.
На жестяные пуговицы-звёзды
Застёгнут до рассвета небосклон.
На бархате травы, где плачут росы,
Кузнечики зелёный звон куют.
В дубраве бродит ветер безголосый,
Не в силах отыскать себе приют.
Мне мнится, что я чувствую вращенье
Своей души вокруг оси земной,
Что каждое короткое мгновенье
С рыданьями прощается со мной.
И ясно сознавая, что в былое
Перетекает жизнь моя тайком,
Иду в атаку я на время злое,
Стихом его дырявя, как штыком.
И в этой битве – грозной и жестокой –
Я буду свято чтить, покуда жив,
Высокий образ Родины далёкой
И памяти возвышенный архив…
* * *
Шведские деревья заскучали,
Сбросив золото с осенних крон.
И, укрывшись мглою цвета стали,
В тучах слёзы копит небосклон.
Напрягая мысленное зренье,
Я копаюсь в памяти своей,
И тогда ко мне идёт виденье
Из давным-давно прошедших дней:
Вижу дом отца под тополями,
Мать свою, укутанную в шаль,
Хутор, над которым журавлями
Для меня оставлена печаль…
* * *
В далёких просторах, в селенье родном
Стоит, наклонившись, мой раненый дом.
В крови возрождая былое родство,
Лишь память способна увидеть его.
В нём жили когда-то, как в чудном дворце,
Виденья о матери и об отце.
Мой дух неприкаянный, тихо молясь,
Выходит с родными местами на связь.
Когда-то мной пройденных троп колеи
Друг другу читают сонеты мои.
И бьющий из горного склона родник
Вечерней порой вспоминает мой лик.
Теперь моей жизни последнюю часть
Судьба заставляет к чужбине припасть.
Мерцают надежды, как будто огни,
Тревожно считая бегущие дни…
* * *
Тихий город на шведской земле
Замер в сонной медлительной лени.
Уплотняются чёрные тени,
Становясь под луною смелей.
Площадь неба, без всяких затей,
Завоёвана звёздною ратью.
Над речною качаются гладью
Колыбели ночных фонарей.
Наклонились над сердцем моим
Души в сон упакованных улиц.
В парке листья друг друга коснулись:
Ветер трепетно ластится к ним.
В сероватой предутренней мгле
Встретит птиц мелодичное пенье
Дум тяжёлых моих утешенье -
Тихий город на шведской земле…
* * *
Грустит округа, как гнездо пустое.
Стих в старой роще листопада шум.
Зиме навстречу, задыхаясь в вое,
Безумный ветер мчится наобум.
Скукожились от сырости равнины,
Скучая без цветов и певчих птах.
Холмов далёких сумрачные спины
Мечтают о серебряных снегах.
И, чтя небес высокие уставы,
Шушукают дожди то здесь, то там.
О льдах, что усмирит её суставы,
Река вещает рябью берегам…
* * *
Неслись на землю метеоры,
Лениво жаля плотный мрак.
Дразня окрестные просторы,
Метался где-то лай собак.
Чеченский хутор под горою
В вечерних сумерках притих.
И память мыслей мошкарою
Пьёт снова кровь из жил моих…
Вот я, за небом наблюдая,
Стою у ветхого плетня,
И cмотрит нана* молодая
С улыбкой кроткой на меня.
Хоть мчится быстро время злое,
Храню я в сердце до сих пор:
Лицо до боли дорогое,
Заветный каменистый двор,
Хлеб кукурузный – жёлто-серый,
Струящийся из товхи** жар,
И символ сытости и веры –
Стоящий в комнате кахьар***.
Обласкан мною добрым словом,
Как светлой грусти торжество,
Кизячный дым над отчим домом –
Свидетель детства моего…
*Нана – мать по-чеченски.
**Товха – горская печь, вид камина.
***Кахьар – старинная чеченская ручная мельница.
* * *
Сипло дышит зимний ветер, тучи теребя,
На такой большой планете, нана, нет тебя.
В чужеземных далях стонет мой сыновний зов,
На дорогах жизни больше нет твоих следов.
Грустно я смотрю на небо, зная, что ты там.
И опять шепчу молитвы с болью пополам.
* * *
Солнце тихо за облаком село,
Неба хмурый гранит золотя.
Стаи чаек снуют то и дело
Над рекою, по-птичьи грустя.
Серой массой над жёлтой равниной
Заклубилась вечерняя мгла.
У тропы, густо пахнущей глиной,
Замахала ветвями ветла.
Не отнять у заката таланта
Боль дарить, отцветая вдали.
Может, помнит меня, эмигранта,
Хоть частица отцовской земли?
Может, есть хоть какая-то сила,
Сотворённая время сдержать,
Пред которой пасует могила
И невзгод преклоняется рать?
Я б её приручил, словно зверя,
И воспел в животворных стихах,
Чтоб, судьбу неизвестностью меря,
Не испытывать муку и страх…
* * *
Осень свою обозначила силу,
Черные тучи по небу крутя.
Могут теплу уготовить могилу
Даже две капли шального дождя.
Ветер обрёк беспощадным облавам
Клин пожелтевшей лесной полосы.
Нюх отбивает иссохшимся травам
Кислые запахи стылой росы.
Птиц улетающих брошенным скарбом
Гнёзда пустые на скалах висят.
Светом с небес освещённые слабо,
Мглою укутаны дали до пят.
Грустно - и нет веселиться резона,
Видя триумф увяданья вокруг.
В этой сумятице смены сезона
Душу грызёт непонятный испуг…
* * *
Хлопочет осень властною хозяйкой
Над листьями лысеющих лесов.
Скользит луна серебряною чайкой
Над островками серых облаков.
Приходит ветер дуть, не утихая,
Беря мою округу на испуг.
А тишина, как нищенка глухая,
Молчанья просит у ночных пичуг.
Во мглу уходят сумрачные дали,
У горизонта контуры крадя.
В траве сверкают рòсы, как медали,
Отлитые для стылого дождя.
Всю ночь я проведу в гостях у песен,
Напетых голосами троп и вёрст.
И буду знать, что мир огромный тесен
Моей душе, рождённой среди звёзд…
Ильман Юсупов. Чеченский поэт, писатель и журналист. Родился в Казахстане. Выпускник Ленинградского университета имени А.А. Жданова. Долгое время жил и работал в Чечне и Азербайджане. В 2005 году эмигрировал в Швецию. Пишет на чеченском, русском и шведском языках. В разные годы публиковался в периодических изданиях Чечни, бывшего СССР и Швеции. Соавтор нескольких коллективных сборников поэзии. Автор поэтических книг «Пасека времени» (1991), «Мечеть стойкости» (1997), «Колодец памяти» (1999), «Чеченский очаг» (2011) на шведском языке, «Искра твоего очага» (2015), «Песня и скитанье» (2016) на русском языке, «Беседа с памятью» (2016), «Отцовское слово» (2017) на русском языке, «Напевы тишины» (2021), «Свет отчей земли» (2021) на грузинском языке. Участник международного фестиваля поэзии в шведском городе Хёрнессанде (2006). Член Союза писателей Швеции.
...
