В. В. Набоков, специалист по бабочкам (отряд Lepidoptera), редко упоминал других насекомых; он охотно признавался, что не обладал очень глубокими знаниями в общей энтомологии. Однако, как и всякий энтомолог, он, конечно, хорошо различал наиболее крупные систематические единицы — отряды насекомых, которых насчитывается около 20, а также ряд семейств в пределах этих отрядов.
Один из лучших рассказов Набокова «Облако, озеро, башня» был впервые опубликован по-русски в 1937 в Париже. Вскоре после своего переезда в США (1940), Набоков публикует этот рассказ в английском переводе под названием «Cloud, castle, lake» (1941). Перевод был выполнен П. Перцовым совместно с автором. О П. А. Перцове (1908-1967) см.: М. Шраер, «Набоков и его американский переводчик П. А. Перцов» («Таллинн», 2001, № 23, с. 157-165). В одном из предложений рассказа Набоков упоминает два вида насекомых, не относящихся к бабочкам.
«Ночевали в кривой харчевне. Матёрой клоп ужасен,...», начинается фраза, повествующая о том, как мучается герой, добрый и беспомощный Василий Иванович. Постельный клоп (лат. Cimex lectularius, отряд Hemiptera) традиционно населяет многие страницы русской литературы — от «Евгения Онегина» (7: XXXIV), где «на станциях клопы да блохи заснуть минуты не дают», до пьесы Маяковского (1929). Даже у самого Набокова райская Амероссия кое-где (тир в поместье Ардис) «кишит клопами» («Ада», 1.34). На самом деле привычный нам бескрылый кровосос только недавно пробрался в Северную Америку.
То же предложение в рассказе «Облако, озеро, башня» завершается так: «...но есть известная грация в движении шелковистой лепизмы» (см., например, «Собрание сочинений русского периода», т. 4, «Симпозиум», С.-Петербург, 2000, с. 586). Что это за существо?
Lepisma (по-русски — чешуйница) — это латинское (родовое) название примитивного, бескрылого, быстро двигающегося насекомого. Принадлежит оно к отряду щетинохвостых (Thysanura). По-английски щетинохвостки официально называются «bristletails», а в просторечии именуются по-разному: обычно «silverfish» («серебряная рыбка»), а иногда также «fishmoth» («рыбка-мотылёк»), «silver louse» («серебряная вошь»), «sugarfish» («сахарная рыбка») и даже «sugar louse» («сахарная вошь»). Авторизованный перевод рассказа «Cloud, castle, lake» содержит фразу «...there is a certain grace in the motions of silky silverfish» (напр., в книге «Nabokov’s Congeries», Viking, 1968, p. 104).
Обыкновенная, или сахарная чешуйница (Lepisma saccharina) упомянута в любом курсе общей энтомологии, в том числе и в четырехтомнике Н. А. Холодковского (1912), который в детстве штудировал Набоков (Холодковский, к слову, был не только энтомологом, но и поэтом-переводчиком; ему принадлежит известный перевод «Фауста»). Тело лепизмы покрыто серебристыми чешуйками, как крылья ночных бабочек, и они так же остаются на пальцах при прикосновении. В слове Lepisma мы находим тот же греческий корень «лепис» (чешуйка) что и в названии отряда бабочек, Lepidoptera (по-русски «чешуекрылые»).
Любопытно, однако, что в первом английском переводе «Cloud, castle, lake» (журнал «Atlantic Monthly», июнь 1941) упомянута вовсе не чешуйницa, а совершенно другое членистоногое: «there is a certain grace in the motions of silky wood lice». «Wood louse» (буквально, «древесная вошь») — не эквивалент чешуйницы и даже не насекомое; это наземное ракообразное (отряд Isopoda), известное русскому читателю под именем «мокрица». Мокрицы обычны во влажных местах, под камнями, под гниющими стволами, однако редки в домах с нормальной влажностью. Как и чешуйницы, они безвредны для человека.
Оказывается, что перевод 1941 полностью соответствует первой журнальной версии рассказа. В русском тексте 1937 г. говорится «есть известная грация в движении шёлковых мокриц» (журнал «Русские записки», Париж, 1937, № 2, с. 38). Это отмечает и Юрий Левинг в своих примечаниях к рассказу («Собрание сочинений русского периода», 2000, т. 4, с. 778).
Замена «silky wood lice» на «silky silverfish» произошла впервые в английском издании 1947 г. (сборник «Nine Stories», New Directions, New York, р. 39), где имеются и другие отличия от перевода 1941 г. Уже в сборнике «Nabokov’s Dozen» (Doubleday, 1958, р. 318) и во всех последующих изданиях рассказа читаем «silky silverfish». В русском же тексте «шёлковые мокрицы» были заменены «шелковистой лепизмой» впервые в издании 1956 г. (сборник «Весна в Фиальте», Изд-во им. Чехова, Нью-Йорк).
Биограф Набокова Брайан Бойд (личное сообщение) считает, что «замена могла быть вызвана тем, что в течение шести лет между 1941 и 1947 гг., когда Набоков работал энтомологом в Гарвардском Музее сравнительной зоологии (Museum of Comparative Zoology), он ежедневно размышлял в терминах профессиональной энтомологии. Опубликованный в «Atlantic Monthly» перевод рассказа «Облако, озеро, башня» был завершён 5 марта 1941, в то время как Набоков начал свою работу в Гарвардском музее только в октябре 1941 г.»
Малоизвестное слово «лепизма» имеется в энцикло-педическом словаре Брокгауза и Ефрона. Мне оно было знакомо по книге знаменитого австрийского энтомолога, нобелевского лауреата Карла фон Фриша «Десять маленьких непрошеных гостей» (М.: «Детская литература», 1970). Надо признать, что мало кто из читателей поймёт без примечаний, о каком существе идёт здесь речь. Тем не менее, у меня нет сомнения, что Набоков произвёл замену намеренно. Именно у лепизмы-чешуйницы «есть известная грация в движении»: она движется гораздо быстрее неуклюжей мокрицы, и недаром носит по-английски деликатно-детское прозвище «серебряная рыбка».
И, что важнее, у мокриц нет серебристых чешуек: они не оставляют, как ночные бабочки, серебристой пудры. Название же «лепизма» (в котором скрыто слово «чешуйница») несомненно отсылает нас к набоковским чешуекрылым («лепидоптера»). Кроме того, более точна замена прилагательного в русском тексте, «шёлковых» на «шелковистой».
Kак давно уже отметил набоковед и переводчик Геннадий Барабтарло («Phantom of a Fact: А Guide to Nabokov’s ‘Pnin’», Ardis, 1989, c. 102), чешуйница «проползает по страницам книг Набокова» ещё по меньшей мере трижды. Слово «silverfish» возникает в романе «Лолита» (1955), в описании Евы Розен: «...her delicate milky-white face with pink lips and silverfish eyelashes» (гл. 9). В русском варианте романа (1967) сравнение с насекомым опущено («Черты её нежного, молочно-бледного лица с розовыми губами и белесыми ресницами...»)
То же описание ресниц, но с употреблением термина «fish moth», мы находим в романе «Пнин» (1957), в описании Эрика Винда: «long pale eyelashes resembling fish moths» («длинные бледные ресницы, напоминающие лепизму...», пер. С. Ильина; гораздо точнее: «длинные блёклые ресницы, напоминающие хвостовые нити лепизмы», пер. Г. Барабтарло). Такое энтомологическое сравнение вряд ли найдётся у какого-либо другого писателя.
Наконец, в английском тексте романа «Look at the Harlequins!» («Смотри на арлекинов!», 1974) встречается ещё одно название этого насекомого. Анти-набоковский протагонист романа Вадим Вадимович иронически относится к бабочкам, особенно к ночным, покрытым серебристыми чешуйками. Он говорит (в переводе С. Ильина, гл. 7): «О бабочках я не знаю ничего, да, собственно, и знать не желаю, особенно о ночных, мохнатых — не выношу их прикосновений: даже прелестнейшие из них вызывают во мне торопливый трепет, словно какая-нибудь летучая паутина или та пакость, что водится в ванных Ривьеры, — сахарная чешуйница».
В английском оригинале романа употреблен более грубоватый термин — «silver louse» («серебряная вошь»); перевод Ильина, убрав серебристость, привносит в набоковскую фразу ненужную сладость. Чешуйницы действительно обитают на Ривьере; они обычны по всему миру, но для человека не опасны. Часто встречаются они в ванных — а также в библиотеках, где питаются бумагой, книжными страницами и даже карточками из каталогов. Набоков, несомненно, знал и об этом, вполне символическом значении чешуйниц как книжных вредителей.
Соблазнительно предположить, что лепизма — бескрылое, ползающее существо — представляет собой замену набоковским бабочкам в убогом и жестоком мире рассказа «Облако, озеро, башня», или в романе «Смотри на арлекинов!». Набоковское сочетание в одной фразе клопа и лепизмы отражает также хорошо известный энтомологам эволюционный контраст между изначально (первично) бескрылыми организмами (чешуйницы — древнейшие из насекомых, родственные палеозойским группам, у которых ещё не было ни крыльев, ни полёта) и вторично бескрылыми (клопы, блохи, вши — потерявшие драгоценные крылья своих предков — таких, как бабочки — ввиду паразитического образа жизни).
Всё это, наверное, не так уж важно для читателя, которому нет дела до мокриц или чешуйниц — но не для натуралиста Набокова, с его постоянным вниманием к подробностям любых природных объектов.
Я искренне благодарен профессорам Брайану Бойду и Присцилле Мейер за их помощь и замечания.
Виктор Фет (1955 г.р.) — зоолог, специалист по скорпионам. Преподаёт биологию в Университете Маршалла (Западная Виргиния). Опубликовал шесть книг стихов по-русски. Составитель сборников «День русской зарубежной поэзии» (Франкфурт, 2019-2021). Автор очерков о Кэрролле и Набокове. Издательство «Evertype» (Шотландия, www.evertype.com) выпустило его перевод «Охоты на Снарка» Л. Кэрролла, a также фантазию «Aлиса и машина времени» (2016, по-английски и по-русски).
