Горе-Просветитель
Приведенное в заголовке выражение в кавычках прозвучало на церемонии награждения премией «Просветитель» в 2013 году. Среди других почетной премией был удостоен Максим Чертанов, автор книги «Дарвин», вышедшей в популярной серии «Жизнь замечательных идей» издательства «Молодая гвардия». Но когда автора вызвали на сцену, вместо него неожиданно в буквальном смысле вползла на коленях (по японскому церемониалу) симпатичная женщина, представившаяся Машей Кузнецовой. Оказывается, Максим Чертанов – ее псевдоним. Под этим псевдонимом написаны ею с десяток биографий знаменитостей, опубликованных в той же серии ЖЗЛ, она пишет и фантастику, и плутовской роман. Её пьеса поставлена в Московском Художественном театре им. А. П. Чехова, ждут очереди другие постановки.
В своём выступлении на церемонии награждения Маша призналась, что, приступая к биографии Дарвина, помнила из биологии только «что-то про тычинки». Это не помешало Маше получить престижную премию за биографию человека, имевшего к биологии прямое отношение. Развивая успех, Маша призналась: «в приступе какого-то мазохизма или слабоумия» (её слова) она взялась за биографию Эйнштейна [Кузнецова, 2013].
Стоит ли удивляться, что вышедшая в свет из-под ее пера через два года в той же серии биография Эйнштейна полна вопиющих ляпов, непростительных даже для человека, лишь поверхностно знакомого с предметом. Отметим лишь некоторые.
В «Основных датах жизни и творчества А. Эйнштейна» автор его биографии в серии ЖЗЛ утверждает: «1914, апрель — переезд в Берлин; Эйнштейн занимает должность профессора Берлинского университета и пост директора Физического института имени кайзера Вильгельма» [Чертанов, 2015 стр. 392]. Только в одной этой фразе масса несуразностей. Самая распространенная ошибка биографов Эйнштейна – называть его «профессором Берлинского университета». В Берлин он был приглашен в 1913 году академиками Прусской академии наук Максом Планком и Вальтером Нернстом на должность профессора этой академии. Такая должность в отделении физико-математических наук (в Германии оно называется «классом») Академии существовала в единственном числе. До 1911 года ее занимал великий ученый, первый лауреат Нобелевской премии по химии Якоб Хендрик Вант-Гофф. После его смерти должность оказалась вакантной. Чтобы ее занять, кандидата должны были принять в действительные члены Академии и на пленарном заседании утвердить назначение на профессорскую должность с определенным окладом. Затем назначение согласовывалось в курирующем Академию министерстве науки, культуры и образования и окончательно входило в силу после указа короля Пруссии, он же кайзер Германии. Должность профессора Академии была особенно привлекательна для Эйнштейна тем, что давала право преподавания студентам Берлинского университета, но не требовала этого в обязательном порядке, что рассматривалось им как потеря драгоценного времени, нужного для главного дела — поиска законов природы, управляющих гармонией окружающего мира.
Вся эта непростая процедура, включая получение согласия Эйнштейна, была проведена во второй половине 1913 года и указом короля от 12 ноября автор теории относительности был утвержден в звании действительного члена Королевской Прусской академии наук и профессором с окладом 12000 марок в год. Оклад выбран равным максимальному окладу профессора университета с тем, чтобы Эйнштейн не искал более выгодное место работы. В документах оговаривалось, что эти условия действуют до тех пор, пока новый академик не будет получать зарплату в другом месте. Все архивные документы по избранию Эйнштейна профессором Прусской академии собраны в книге «Альберт Эйнштейн в Берлине. 1913–1933» [Treder, 1979].
Что касается должности профессора университета, то там процедура назначения совсем другая. Если появлялось вакантное место профессора, Учёный совет факультета определял список из трёх претендентов в порядке убывающего предпочтения, и декан направлял это предложение для окончательного выбора в курирующее министерство. Там могли утвердить одну из предложенных кандидатур, а могли и отклонить весь список. Тогда процедура повторялась снова. Счастливчик, получивший звание профессора, пользовался им пожизненно. Если мнения факультета и министерства не совпадали, то избрание нового ординарного профессора могло затянуться на несколько лет.
Авторы, называющие Эйнштейна «профессором Берлинского университета», просто не представляют себе, как реально назначались профессора в Германии и, конечно, в глаза не видели документов о назначении профессором Эйнштейна.
В процитированной фразе из книги Максима Чертанова «Эйнштейн» есть еще пара ошибок. Именем кайзера Вильгельма с 1911 года назывался не какой-то отдельный институт, а Общество, объединяющее целую сеть научно-исследовательских институтов, финансируемых, с одной стороны, государством, а с другой, частным бизнесом. Планируемый для Эйнштейна Физический институт тоже входил в это Общество, но он был создан только в 1917 году, так что занять пост директора в 1914 году Эйнштейн никак не мог. Но это, так сказать, цветочки, ягодки начинаются, когда Максим Чертанов приступает к рассказу о том, как после прихода нацистов к власти Эйнштейн расставался со званием академика: «В первый же день он принялся рвать связи с Германией. Паспорт сдал в немецкое консульство в Бельгии. В Прусскую и Берлинскую академии написал о своей отставке» [Чертанов, 2015 стр. 268].
Вот так, значит. В обе академии послал письма. Чтобы читатель не подумал, будто автор оговорился, Чертанов далее уточняет: «Берлинская академия обвинила его в „антигерманской деятельности“… То же сделала и Прусская академия, только жёстче: его назвали „агитатором“ и заявили, что не сожалеют о его отставке».
Автору невдомёк, что в то время в Берлине была только одна академия — Прусская академия наук, до 1918 года имевшая ещё уточнение «Королевская». Берлинской академия стала уже после Второй мировой войны, когда оказалась на территории ГДР. После объединения Германии академия с 1992 года стала называться Берлин-Бранденбургской. Напомню, что в отличие от многих стран в Германии несколько региональных академий, а не единственная государственная.
Вообразить, что Эйнштейн переписывался с несколькими берлинскими академиями, мог только полный невежда, не имеющий никакого понятия о научном ландшафте Германии до Второй мировой войны. Стоит ли удивляться указанным ляпам, если автор берётся за биографию творца теории относительности, разбираясь в физике и истории науки на уровне тычинок в биологии? Вот за серию ЖЗЛ и премию «Просветитель» обидно, такие удары по репутации оставляют следы надолго!
Покинув Германию, остаться в Вюртемберге?
Прочитав множество книг и статей об Эйнштейне, я выработал для себя удобный критерий сразу определить слабо подготовленного автора, к утверждениям которого надо относиться с опаской – уж очень велика вероятность встретить ляп. Этот критерий я называю «профессорским»: если утверждается, что Эйнштейн – профессор Берлинского университета, то жди ошибок при описании научного ландшафта и конкретных процедур научного роста в Германии и других странах, где прошла научная деятельность Эйнштейна.
Наглядный пример — книга Максима Гуреева «Альберт Эйнштейн. Теория всего», изданная издательством АСТ в 2017 году [Гуреев, 2017]. В выходных данных книги указаны десять сотрудников издательства, трудившихся над книгой: от заведующей редакцией до корректора, но это не спасло книгу от множества ляпов.
Автор книги Максим Гуреев — писатель и филолог с хорошим образованием: за его плечами филологический факультет МГУ и Литературный институт (семинар прозы А. Г. Битова). Он не только писатель, но и режиссёр документального кино, создавший более 60 картин. Удивительно, но самому работать с документами его не научили. Обратимся к его книге.
Прежде всего проверим автора указанной книги по «профессорскому критерию». Вот, по словам Гуреева, чем занимался Эйнштейн в Берлине: «В 1913 году по рекомендации Макса Планка Альберт Эйнштейн возглавил физический исследовательский институт Берлина, а также был зачислен профессором в Берлинский университет» [Гуреев, 2017 стр. 74].
Эта фраза говорит об авторе столько, что дальше книгу можно не читать. Не было в 1913 году никакого «физического исследовательского института Берлина» (название-то какое — оцените!). Так что возглавлять Эйнштейну в тот год было нечего. Ему пообещали только в будущем создать Институт физики в рамках Общества имени кайзера Вильгельма, который действительно был создан в 1917 году. И не было зачисления профессором в Берлинский университет. Так говорить может только человек, не представляющий даже отдалённо, как проходило назначение на профессорские должности в университеты Германии, Австрии и Швейцарии в то время. В 1913 году Эйнштейна приняли в члены Прусской академии и назначили на должность профессора академии (таких должностей было две — одна в отделении, или классе, физико-математических наук и одна в отделении историко-философских наук). Должность профессора академии давала право читать лекции в университете, но никаких обязанностей профессора университета у неё не было. Это разные должности.
Итак, тест на знание предмета Максим Гуреев позорно провалил. Поэтому не удивительно, что ляпы в книге посыпались один за другим. Отметим некоторые из них.
Научный конгресс в Зальцбурге, на котором Эйнштейн впервые выступил перед коллегами, состоялся в 1909 году, а не в 1908-м, как утверждает Гуреев [Гуреев, 2017 стр. 68]. Очный поединок Эйнштейна и Ленарда состоялся на конференции в Бад-Наухайме в 1920 году, а не на «одной из лекций в Киле» [Гуреев, 2017 стр. 105]. В Киле профессор Ленард читал лекции с 1898 по 1907 год. Эйнштейна в это время в Киле не было и о посещении им лекций Ленарда не может быть и речи.
В книге Гуреева приведена известная фотография, под которой он оставил подпись: «Эйнштейн разговаривает с профессорами из Принстона» [Гуреев, 2017 стр. 144]. На самом деле на фотографии 1933 года — Эйнштейн и один «профессор из Принстона» — математик Лютер Эйзенхарт, третий на фото — Вальтер Майер, ассистент Эйнштейна, приехавший вместе с ним из Европы. Героев своей книги хорошо бы знать в лицо!
Принстонский профессор математик Лютер Эйзенхарт с Альбертом Эйнштейном и Вальтером Майером, Принстон, 1933
Совсем смешная путаница царит в приложении к книге, названном «Даты жизни». Если верить Гурееву, то Эйнштейн в 1894 году «в декабре покидает гимназию, не окончив её, и едет к семье в Милан», а в 1896 году «семнадцати лет покидает Вюртемберг» [Гуреев, 2017 стр. 375]. Интересно, когда же, по мнению Гуреева, Эйнштейн снова оказался в Вюртемберге? Максим Гуреев должен был бы написать, что в 1896 году Эйнштейн получил отказ от вюртембергского гражданства, но по невежеству своему написал явную глупость.
В тех же «Датах жизни» утверждается, что в 1907 году «соискание докторской степени отклонено Бернским университетом, поскольку диссертация была признана неудовлетворительной» [Гуреев, 2017 стр. 377]. Судя по всему, Гуреев не очень понимает, о какой диссертации идёт речь, ибо строчкой выше он написал: «в середине января 1906 года Цюрихский университет присваивает Эйнштейну докторскую степень». Во всяком случае, читателю автор не объяснил, что речь идёт о разных диссертациях. При этом и формулировка Гуреева о бернской диссертации неверная.
В Берне в 1907 году была попытка получить звание приват-доцента без защиты второй докторской диссертации. Бернский университет не отклонил защиту диссертации, так как Эйнштейн никакую диссертацию тогда не прислал, а отклонил попытку Эйнштейна получить звание «по совокупности работ». Поэтому заявление, что «диссертация была признана неудовлетворительной», не соответствует действительности.
Только бизнес
Неверную информацию о профессорстве Эйнштейна можно встретить даже на официальном сайте Берлинского университета имени Гумбольдта. Там, в частности, говорится:
«В 1914 году Макс Планк сумел убедить Альберта Эйнштейна стать членом Прусской академии наук в Берлине, и 1 апреля 1914 года Эйнштейн был назначен директором Института физики Общества им. кайзера Вильгельма. С летнего семестра 1915 года до зимнего семестра 1928/29 он читал лекции в Берлинском университете» [Humboldt-Universität, 2014].
Тут есть мелкие ошибки и большое лукавство. Макс Планк сумел убедить Эйнштейна и членов Прусской академии наук не в 1914-м, а в 1913 году. Это мелочь. Более грубая ошибка связана с Физическим институтом общества кайзера Вильгельма. Эйнштейн стал его директором только 1 октября 1917 года. Эту должность ему обещали ещё в 1913 году, но денег на создание института у государства не было, пришлось ждать почти четыре года.
А с 1 апреля 1914 года он вступил в свою основную должность в Берлине. Тут и начинается лукавство: эта должность не называется. Эйнштейн помимо звания академика стал профессором Прусской академии наук. Думаете, почему об этом не говорится? Чтобы создать у наивных читателей представление, будто Эйнштейн был профессором Берлинского университета. И далее идёт фраза, окончательно убеждающая доверчивого читателя: якобы Эйнштейн пятнадцать лет читал лекции в этом самом университете. Это тоже лукавство, причём сознательное. Эйнштейн как академический профессор получил право читать лекции студентам университета, но фактически этим правом не пользовался, предпочитая развивать теорию. Участие в научной жизни он принимал активное — семинары, конференции, симпозиумы и т. п. Но регулярного чтения лекций студентам избегал — не его это было дело.
Спрашивается: зачем на официальном сайте университета наводят тень на плетень, распространяя ложную информацию? Очень просто: Эйнштейн — это лучшая рекламная приманка любого бизнеса. Это первым понял ещё Хаим Вейцман, взяв Эйнштейна с собой в Америку собирать деньги на Еврейский университет в Иерусалиме. И сегодня деятели Берлинского университета используют имя Эйнштейна для привлечения студентов — ведь чем больше студентов, тем богаче университет. Ничего личного, только бизнес!
Свой кабинет в Берлине
В английской Википедии и в ряде других источников приведена фотография Эйнштейна 1920 года с такой подписью: «Альберт Эйнштейн в своем офисе в университете Берлина. Опубликовано в США в 1920 году».
Альберт Эйнштейн. 1920 год
Это ошибка! У Эйнштейна не было никогда своего кабинета, офиса или бюро, в Берлине, кроме его квартиры на Хаберланд штрассе. Даже став директором Института физики Общества имени кайзера Вильгельма, он всю директорскую работу проводил из дома. После знаменитого коллоквиума в 1926 году с докладом Гейзенберга о квантовой механике Эйнштейн пригласил его для разговора домой, а не в свой «офис в университете», как было бы логично — ведь коллоквиум в университете и проходил. Об этой беседе после коллоквиума вспоминал Вернер Гейзенберг в книге «Часть и целое» [Гейзенберг, 1990 стр. 191] (см. также [Беркович, 2021 стр. 122-124]).
Самый молодой участник Первого сольвеевского конгресса
Одна из наиболее разрекламированных биографий Эйнштейна принадлежит перу Уолтера Айзексона, бывшего главы CNN и главного редактора журнала «Time». Русский перевод его книги «Альберт Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная» вышел в солидном московском издательстве АСТ в 2016 году [Айзексон, 2016]. Издана книга шикарно: 825 страниц на хорошей бумаге с иллюстрациями, указателями и примечаниями — все атрибуты серьёзной книги налицо. Но когда я увидел на странице 236 злополучную фразу о «профессоре Берлинского университета», то понял, что к рассказу Айзексона нужно относиться критически. Всё новые и новые примеры показывали, что автор не вдавался в подробности биографии Эйнштейна, не заглядывал в первоисточники, поэтому ошибается в деталях. Некоторые его ошибки несильно влияют на суть рассказа, другие же вводят читателя в заблуждение. Например, утверждение, что «в свои тридцать два года Эйнштейн был самым молодым участником» Первого сольвеевского конгресса 1911 года [Айзексон, 2016 стр. 223-224], можно отнести к простому недосмотру: участником этого конгресса был и Фредерик Линдеман, на семь лет моложе Эйнштейна. Заявление о том, что на Пятом сольвеевском конгрессе 1927 года «доклад, открывший конгресс, сделал Бор» [Айзексон, 2016 стр. 435], показывает, что Айзексон в глаза не видел материалы конгресса и не понял принятое на нём правило: давать слово участникам создания квантовой механики в хронологическом порядке их основополагающих работ. Так что доклад Бора завершал повестку дня конгресса, а не открывал её.
Но есть и более серьёзные ошибки, сильно искажающие историю. Про близкого друга Эйнштейна Пауля Эренфеста Айзексон пишет: «молодой физик из Вены еврейского происхождения, который преподавал в Петербургском университете» [Айзексон, 2016 стр. 221]. Это явная неправда. В Петербургском университете Пауль не преподавал ни дня. Трагедия Эренфеста в Петербурге в том и состояла, что он никак не мог найти себе место работы. Он сдал трудные магистерские экзамены, но диссертацию на звание магистра так и не подготовил. Два семестра, пока его не уволили, он преподавал в Политехническом институте, где работал его друг Абрам Фёдорович Иоффе. Но о преподавании в Петербургском университете оба могли лишь безнадёжно мечтать. Поездка по европейским странам в поисках работы тоже окончилась для Эренфеста неудачей. И только неожиданное приглашение из Голландии заменить Хендрика Антона Лоренца в качестве профессора Лейденского университета оказалось спасением после долгих восьми лет безработицы. Более подробно об этом периоде жизни Пауля Эренфеста можно прочитать в моей статье «Гёттинген на берегах Невы» [Беркович, 2021]. Перечень таких неточностей в книге Айзексона можно продолжить.
Никто не совершенен
Терпеливый читатель, дошедший до этого места в статье, хорошо представляет себе процедуры назначения на профессорские должности в университетах и академиях Германии. Надеюсь, что он теперь с осторожностью отнесётся к фактам, изложенным в работах тех авторов, которые утверждают, будто Эйнштейн был профессором Берлинского университета. Но я должен признать, что мой критерий распознания невежд работает не всегда корректно. К сожалению, обсуждаемое утверждение встречается и в работах уважаемых авторов, прекрасно разбирающихся в научном творчестве Эйнштейна, но не очень чётко представляющих себе особенности устройства научной жизни в Германии XIX—ХХ веков. Обычно это авторы из англоязычных стран, в которых карьера научных работников строится не так, как у жителей немецкоговорящего региона Европы. Наиболее яркий пример — научная биография Эйнштейна, написанная его хорошим знакомым Абрахамом Пайсом [Пайс, 1989]. С точки зрения анализа научного творчества Эйнштейна — это, безусловно, одна из лучших биографий учёного. Но там, где речь идёт об особенностях научного ландшафта именно в Германии или Швейцарии, у Пайса случаются досадные сбои. Например, говоря о предложении, сделанном Эйнштейну Максом Планком и Вальтером Нернстом в Цюрихе, Пайс пишет:
«Весной 1913 г. в Цюрих приехали Планк и Нернст; целью их визита было узнать у Эйнштейна, не хочет ли он переехать в Берлин. Ему сделали сразу несколько предложений — стать членом Прусской академии наук с персональным окладом, наполовину финансируемым прусским правительством, наполовину — физико-математическим отделением из внешних фондов, профессором Берлинского университета с правом преподавания, но без обязательной учебной нагрузки, и директором будущего физического института» [Пайс, 1989 стр. 229].
Здесь неточно указано время поездки, как мы знаем, она состоялась не весной, а 11 июля, сразу после пленарного заседания Академии. Но это мелочь. Главное, тут опять фигурирует «профессор университета», то есть должность, назначение на которую осуществляется совсем по другой технологии, по сравнению с тем, что предлагали Планк и Нернст.
И ещё в одном месте Пайс показывает незнание специфики научного роста в немецкоязычном регионе Европы. Говоря о неудачной попытке защиты второй диссертации Эйнштейна, Пайс пишет: «По каким-то причинам Эйнштейн не выполнил одного требования: он не приложил к заявлению ещё не опубликованную статью. Поэтому удовлетворение его прошения было отложено до того времени, когда он сочтёт возможным её представить» [Пайс, 1989 стр. 117]. Можно подумать, что Эйнштейн из-за рассеянности или лени не представил новую диссертацию, нарушив правила. А на самом деле, в правилах защиты диссертаций и в Швейцарии, и в Германии был пункт, позволяющий защищаться «по совокупности работ», если научные достижения кандидата были выдающимися. Эйнштейн после триумфальных работ 1905 года имел все основания рассчитывать, что его случай подпадает под это правило, и не его вина, а консерватизм и узость взглядов профессоров Бернского университета не позволили ему сразу получить вторую докторскую степень и звание приват-доцента.
Пайс показывает своё незнание процедуры хабилитации ещё и тем, что не упоминает о пробной лекции, которую обязан был прочитать претендент на «venia legendi», или «venia docendi», то есть на разрешение читать лекции студентам. Пробная лекция читается кандидатом перед профессорами и преподавателями университета, и они решают, достоин ли кандидат звания приват-доцента или нет. По Пайсу всё было просто:
«Но как бы то ни было он, наконец, послал в Берн требуемую правилами работу и 28 февраля получил извещение о том, что прошение удовлетворено и молодому доктору Эйнштейну предоставлено venia docendi, право преподавания».
На самом деле, защита второй диссертации и получение venia docendi проходили не так. Эйнштейн, вначале справедливо обидевшись на перестраховавшихся профессоров Бернского университета, решил вообще не защищать вторую диссертацию, но потом всё же не стал упрямиться и написал ещё одну работу, которую подал как вторую диссертацию. Теперь всё прошло как по маслу: пристыженные профессора университета, испугавшиеся своего прежнего решения отказать учёному, уже получившему мировое признание, на этот раз сработали оперативно. В понедельник 24 февраля 1908 года состоялось заседание Учёного совета философского факультета Бернского университета, утвердившего единогласно диссертацию Эйнштейна, далее в четверг 27 февраля состоялась необходимая для venia legendi пробная лекция кандидата перед профессорами. Тема лекции «Границы применимости классической термодинамики». После чего декан собственноручно написал письмо в Департамент образования кантона Берн, что факультет единогласно проголосовал за выдачу Эйнштейну лицензии на право преподавания. Уже в пятницу 28 февраля лицензия была выдана. Вся операция заняла неделю. А ещё говорят, что жители Берна — самые медлительные в мире! Вот эти детали Абрахам Пайс упустил из виду, хотя в остальном он чрезвычайно точен и пунктуален.
Как оценить такие сбои у наиболее информированного биографа Эйнштейна, какие слова подобрать? На ум приходит известная фраза из старого американского фильма «nobody‘s perfect»[1] и совет мудрого Декарта: «Подвергай всё сомнению!» Мне кажется, что с этим советом охотно согласился бы и сам Эйнштейн.
Литература
Айзексон, Уолтер. 2016. Альберт Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная. М. : АСТ, 2016.
Беркович, Евгений. 2021. Альберт Эйнштейн и «революция вундеркиндов». Очерки становления квантовой механики и единой теории поля. М. : URSS, 2021.
Беркович, Евгений. 2021. Гётинген на берегах Невы. Наука и жизнь, №9, с.54-75. 2021 г.
Гейзенберг, Вернер. 1990. Физика и философия. Часть и целое. Пер. с нем. . М. : Наука, 1990.
Гуреев, Максим. 2017. Альберт Эйнштейн. Теория всего. М. : АСТ, 2017.
Кузнецова, Мария. 2013. Вручение Максиму Чертанову (Марии Кузнецовой) премии «Просветитель». Церемония награждения лауреатов премии «Просветитель». Москва : б.н., 2013 г. https://www.youtube.com/watch?v=-rl4ld0XWtE.
Пайс, Абрахам. 1989. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна. М. : Наука, Главная редакция физико-математической литературы, 1989.
Чертанов, Максим. 2015. Эйнштейн. М. : Молодая гвардия, 2015.
Humboldt-Universität. 2014. Albert Einstein. Humboldt-Universität zu Berlin. [В Интернете] 04 август 2014 г. [Цитировано: 30 март 2022 г.] https://www.hu-berlin.de/en/about/history/nobel-laureates/einstein.
Treder, Hans-Jürgen (Hrsg.). 1979. Albert Einstein in Berlin. 1913-1933. Berlin : Akademia-Verlag, 1979.
Примечания
* Первая редакция этой статьи опубликована в газете «Троицкий вариант» №7 (351) за 2022 год
[1] Никто не совершенен (англ.).
Оригинален: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer4/berkovich/
