О Сахарове — к 101-летию со дня рождения 21 мая 2022 г.0

16–20 мая 2022 г.: пять презентаций для студентов Физфака МГУ об А.Д. Сахарове (21.05.1921–14.12.1989) накануне его 101-летия 21 мая 2022 г.

Об авторе этих презентаций: Б.Л. Альтшулер, 1939 г.р., физик-теоретик, правозащитник в СССР и в РФ, школьные годы провел в ядерном центре «Арзамас-16», где его отец, физик-экспериментатор Л.В. Альтшулер, работал вместе с Сахаровым над созданием советского ядерного оружия. В 1956–1962 гг. учился на Физфаке МГУ, был знаком с Сахаровым более 20 лет, в 1968–1989 гг. С 1987 г. — сотрудник Отделения теоретической физики ФИАНа. Автор книги «Сахаров и власть. Уроки на настоящее и будущее» (Москва, «Омега-Л», май 2021) и соавтор сценария документального фильма Дмитрия Завильгельского «Андрей Сахаров. По ту сторону окна», выходящего в широкий прокат 19 мая с.г.

16 мая 2022 г.

Введение. Предки, детство, домашние опыты, Физфак МГУ, патронный завод в Ульяновске (1921–1944).

Андрей Дмитриевич Сахаров (21.05.1921 — 14.12.1989) — выпускник Физфака МГУ 1942 года, создатель самого страшного оружия в истории человечества и Лауреат Нобелевской премии мира (1975). Помимо детства и юности, жизнь А.Д. Сахарова четко делится на два периода: 20 лет (1948–1967) он посвятил созданию термоядерного оружия и последующие 22 года (1968–1989) — общественная деятельность с целью спасения человечества от термоядерного всесожжения.

Андрей Дмитриевич Сахаров

Сахаров никогда не занимал административных властных постов и не раз вежливо, но твердо, отклонял предложения вступить в КПСС. Тем не менее, и в этом одно из чудес Сахарова, он стал главным экспертом в вопросах ядерных вооружений, а после 1968 года — в вопросах разоружения и международной безопасности для всех сменявших друг друга на протяжении 40 лет (1949–1989) лидеров СССР, в том числе и в период горьковской ссылки (1980–1986). Об этом говорят и сравнительно недавно рассекреченные «сахаровские» документы Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР. «Я не на верхнем этаже. Я рядом с верхним этажом — по ту сторону окна», — как-то пошутил Сахаров, имея ввиду верхний этаж власти. И эта шутка точно отражает уникальность такого его статуса, ставшего судьбой.

Фундаментальная физика всегда была объектом преклонения А.Д. Сахарова. «Я чувствовал себя посланцем богов», — Сахаров о своем первом докладе по квантовой теории поля в Теоротделе ФИАНа в 1945 г. И хотя эти его работы выполнены, по выражению самого АДС, «на обочине» занимавших всё его время оборонных и общественных задач, некоторые из них положили начало целым научным направлениям: управляемый термоядерный синтез, магнитная кумуляция, барионная асимметрия Вселенной, «сахаровские осцилляции», индуцированная гравитация. А теперь — по порядку.

Предки, детство, домашние опыты, Физфак МГУ, патронный завод в Ульяновске (1921–1944).

Предки Сахарова по материнской линии — русские дворяне древних родов с небольшой примесью греческой крови, отсюда девичья фамилия матери Софиано. Со стороны отца — священники Нижегородской губернии.

А.С. Софиано, дед АДС (слева); Н.И. Сахаров, прадед АДС (справа)

Однако, дед АДС И.Н. Сахаров нарушил эту традицию — получил высшее образование и стал известным юристом.

Сахаров:

«После революции 1905 года он был редактором большого коллективного издания, посвященного ставшей актуальной тогда в России проблеме отмены смертной казни… Эта книга, которую я читал еще в детстве, произвела на меня глубокое впечатление. По существу, все аргументы против института смертной казни, которые я нашел в этой книге (восходящие к Беккариа, Гюго, Толстому, Короленко и другим выдающимся людям прошлого), кажутся мне не только убедительными, но и исчерпывающими и сейчас.»

Отец АДС, Дмитрий Иванович Сахаров, — преподаватель, автор популярных книг по физике. Сахаров:

«Еще в 7-м классе (и в последующих) я начал дома делать физические опыты — сначала по папиной книге “Опыты с электрической лампочкой”, которую я упоминал, потом по папиной устной подсказке и самостоятельно. Неумение мастерить я восполнил причудливым изобретательством. Конечно, было много опытов по электростатике; я занимался фотографией; по папиному образцу строил детекторный радиоприемник. Еще большее, пожалуй, значение, чем опыты, имели для меня научно-популярные, научно-развлекательные, научно-фантастические, а потом — в 9–10 классах — и некоторые вполне научные книги. Это было мое любимое чтение!»

В семье были и музыка, и литература, и стихи. Сахаров хорошо знал поэзию, а Пушкина боготворил. Он вспоминал их с младшим братом Юрием детскую игру: один «мычал» ритм, а другой должен был угадать, что из Пушкина тот задумал.

После школы АДС в 1938 г. поступает на Физфак МГУ.

Сахаров:

«Университетские годы для меня резко разбиваются на два периода — три довоенных года и один военный, в эвакуации. На 1–3 курсах я жадно впитывал в себя физику и математику, много читал дополнительно к лекциям, практически больше ни на что времени у меня не оставалось, и даже художественную литературу я почти не читал…

Несколько штрихов для характеристики времени. У студентов была забава — подкрасться вдвоем сзади к зазевавшемуся и перевернуть его в воздухе. Я тоже иногда был жертвой шутки. Однажды вышла осечка — один из переворачиваемых студентов разбил ногой бюст Молотова, из этого возникло нечто вроде политического дела с перекрестными допросами. Только наличие у “виновника” каких-то влиятельных заступников спасло его от крупных неприятностей…».

22 июня 1941 г. Сахаров ярко описывает в «Воспоминаниях» первые месяцы войны в Москве, включая известную панику 16 октября 1941 г. Стране нужны специалисты: решением Правительства студентов старших курсов Физфака в армию не призывают, а направляют доучиваться по сокращенной программе в эвакуацию в Ашхабад.

Сцена по пути в Ашхабад в Шатуре, из воспоминаний однокурсника Леона Белла:

«Помню, как мы расположились в вестибюле какой-то школы, сложив в кучу наши небольшие пожитки. Особенно четко вспоминается присутствие Андрея в этом таборе студентов. Во-первых, он был с отцом, что лишь укрепляло убеждение в его неприспособленности. Во-вторых, помню, как он сидел на рюкзаке, что-то жевал (немаловажная деталь, учитывая тогдашнее время) и читал «Успехи физических наук». На мой вопрос «что ты читаешь», он молча показал статью. Это был обзор по колориметрии. На мой явно излишний вопрос «зачем», я получил краткий и исчерпывающий ответ “интересно”».

После года учебы в Ашхабаде АДС отказался от предложения поступить в аспирантуру. Из воспоминаний однокурсника Ильи Капчинского:

«Мы сдали госэкзамены, получили дипломы и были распределены. Не знаю, кто в тот год поехал по распределению. Все стремились в Москву или на воссоединение с семьями. Только твердо помню, что Андрей (может быть, единственный) отправился в соответствии с путевкой на военный завод. Андрей всегда казался идеалистом.»

До декабря 1944 г. — работа на патронном заводе в Ульяновске, АДС изобретает, и они внедряются в производство, несколько конструкций электромагнитного контроля качества продукции. Там же встречает свою первую жену Клавдию Алексеевну Вихиреву.

Сахаров:

«10-го июля 1943 года мы расписались. Отец Клавы Алексей Иванович благословил нас иконой, перекрестил, сказал какие-то напутственные слова. Потом мы, взявшись за руки, бежали через поле, на другой стороне которого были райсовет и ЗАГС. Мы прожили вместе 26 лет до смерти Клавы 8 марта 1969 года. У нас было трое детей — старшая дочь Таня (родилась 7 февраля 1945 года), дочь Люба (28 июля 1949 года), сын Дмитрий (14 августа 1957 года). Дети принесли нам много счастья (но, конечно, как все дети, и не только счастья). В нашей жизни были периоды счастья, иногда — целые годы, и я очень благодарен Клаве за них… В конце декабря 1944 года мне пришел вызов в Москву в ФИАН, к известному физику-теоретику Игорю Евгеньевичу Тамму, для экзаменов в аспирантуру.»

17 мая 2022 г.

Ульяновск — Москва, «Там папуська смеется», неудача с Лэмбовским сдвигом, водородная бомба, спецгруппа в ФИАНе, «Слойка» и Кремль.

Сахаров:

«В конце декабря 1944 года мне пришел вызов в Москву в ФИАН, к известному физику-теоретику Игорю Евгеньевичу Тамму, для экзаменов в аспирантуру. Я подал заявление начальству с просьбой об увольнении, в начале января получил разрешение и 12-го или 14-го января выехал в Москву. Клава была беременной на последнем месяце. Мы надеялись, что она вскоре сможет присоединиться ко мне — уже с ребенком. Бытовые проблемы — где жить, на что жить — рисовались нам при этом очень туманно…

Папа и мама встречали меня на вокзале… На следующий день я уже входил в домашний кабинет Игоря Евгеньевича. В комнате была та же обстановка, которую я потом видел на протяжении десятилетий… На стене висела карта военных действий. Только что передали последнюю сводку, и И.Е. переставлял флажки — как все, что он делал, — с удивительной живостью и четкостью. Шло январское наступление — вероятно, самое крупное за всю войну.»

Матвей Рабинович (друг Сахарова по аспирантуре в ФИАНе):

«Вспоминаю Андрея тех лет. Он производил исключительное впечатление умением решать физические задачи, быстротой, с которой выдвигал предложения. Он очень любил ставить различные парадоксы и решать их, придумывал замысловатые задачи и давал на них нетривиальные ответы.»

Сахаров:

«В 1947 году, отчаявшись найти комнату в Москве (мало кто хотел сдавать семье с ребенком), мы сняли две комнаты в Пушкино под Москвой, в частном доме (в ФИАН я ездил на электричке два раза в неделю). Там я, в более холодной комнате, устроил себе — первый раз в жизни — кабинет. Накинув на плечи шубу, я усердно писал диссертацию. Клава время от времени посылала Таню проведать, не обратился ли я в ледышку. Таня подглядывала в щелку, потом возвращалась с докладом: «Там папуська смеется»…

Диссертация была готова, я думал о дальнейшей научной работе… В литературе обсуждалось наличие в оптическом спектре атома водорода некоей аномалии, противоречащей следующей из теории формуле. (Лэмбовский сдвиг — Б.А.). Я “зацепился” за аномалию в атоме водорода и продолжал неотступно думать о ней. У меня возникла идея, что это проявление того, что сейчас называется радиационными поправками, эффект взаимодействия электрона с нулевыми квантово-механическими колебаниями электромагнитного поля, а точнее — разность этих эффектов для электрона, связанного в атоме, и свободного электрона… Энергия этого взаимодействия оказывалась при вычислениях бесконечной!… Это была великая трудность теории, под знаком которой происходило все развитие физики квантовых полей на протяжении многих десятилетий. Я предположил, что надо рассматривать разность эффектов для связанного и свободного электрона. Так как эффект связи сказывается, как я правильно предполагал, лишь при не очень больших частотах нулевых колебаний, была надежда, что разностный эффект окажется конечным…

Я, конечно, понимал, что значение этой идеи далеко выходит за рамки частной задачи об аномалии в атоме водорода и, в частности, должно распространяться на процессы рассеяния. Я был очень взволнован. Со всем этим я пришел к Игорю Евгеньевичу (летом или осенью 1947 года). К сожалению, он не поддержал и не одобрил меня, скорей — наоборот. Во-первых, он сказал, что эти идеи не совсем новые, в той или иной форме высказывались неоднократно. Это было действительно так, но само по себе не могло бы меня остановить — я уже был настолько увлечен и заинтересован, что меня не слишком заботили такие вещи, как приоритет, меня интересовало существо дела. Игорь Евгеньевич сказал, что идея, по-видимому, “не проходит”, конечного результата не получается. И.Е. сослался при этом на недавно опубликованную работу американского теоретика Данкова… Данков попросту ошибся, но, конечно, ни Игорь Евгеньевич, ни я не могли этого обнаружить с ходу конкретно. Если бы нам не отказала интуиция, мы должны были усомниться в работе Данкова столько раз, сколько было нужно, чтобы обнаружить ошибку, или, что еще разумней, временно игнорировать возникшее противоречие и искать более простые вычислительные задачи, результат которых можно было бы сравнить с опытом. Как известно, именно так действовали более проницательные и смелые люди, добившиеся успеха. Но не мы. Так я упустил возможность сделать самую главную работу того времени (и самую главную, с огромным разрывом, в своей жизни)…

Вспоминая то лето 1947 года, я чувствую, что я никогда — ни раньше, ни позже — не приближался так близко к большой науке, к ее переднему плану. Мне, конечно, немного досадно, что я лично оказался не на высоте (никакие объективные обстоятельства тут не существенны). Но с более широкой точки зрения я не могу не испытывать восторга перед поступательным движением науки — и если бы я сам не прикоснулся к ней, я не мог бы ощущать это с такой остротой!»

Однако, не каждый физик может похвастаться тем, что его работы остаются актуальными через 50-70 лет после их публикации. К этой науке Сахарова мы еще вернемся, а с июня 1948 г. ему пришлось надолго заняться наукой прикладной.

В отличие от атомной бомбы, мощность которой ограничена критической массой делящихся материалов урана-235 или плутония-239, мощность водородной бомбы может быть любой. Наше Солнце — известный пример такой «постоянно взрывающейся» бомбы, где преодоление электрического отталкивания ядер легких элементов (дейтерия и/или трития) и тем самым их термоядерный синтез обеспечены гигантскими давлениями и температурами. Рукотворное создание аналогичных условий — главная задача при конструировании водородных бомб.

Группа Я.Б. Зельдовича в Институте Химической физики АН СССР, с 1946 г. работавшая над созданием советской водородной бомбы на основе разведданных об американском «Супере», столкнулась с непреодолимыми трудностями (в США от этой конструкции отказались в 1950 г.). И тогда Постановлением Совета Министров СССР от 10 июня 1948 г. в ряде научных институтов, включая ФИАН, были созданы спецгруппы поддержки. В ФИАНе это была спецгруппа И.Е. Тамма, члены группы: С.З. Беленький, В.Л. Гинзбург, Ю.А. Романов, А.Д. Сахаров и Е.С. Фрадкин.

Сахаров:

«Я начал свою работу в группе Тамма, написав за несколько дней свой первый секретный отчет по этой тематике С1 (Сахаров, первый). Термоядерная реакция — этот таинственный источник энергии звезд и Солнца в их числе, источник жизни на Земле и возможная причина ее гибели — уже была в моей власти, происходила на моем письменном столе!.. По истечении двух месяцев я сделал крутой поворот в работе: а именно, я предложил альтернативный проект термоядерного заряда, совершенно отличный от рассматривавшегося группой Зельдовича по происходящим при взрыве физическим процессам и даже по основному источнику энерговыделения. Я ниже называю это предложение “1-й идеей”. Вскоре мое предложение существенно дополнил Виталий Лазаревич Гинзбург, выдвинув “2-ю идею”.»

«1-я идея» Сахарова — разместить между внешним слоем обычной взрывчатки и центральным ядром А-бомбы чередующиеся слои тяжелого элемента урана-238 и легкого термоядерного горючего (соединения дейтерия) — см. рисунок. При прохождении через эти слои взрывной волны от внешней взрывчатки и затем встречной ударной волны взорвавшейся А-бомбы в этих слоях происходит полная ионизация и термодинамическое равновесие электронных газов легких и тяжелых слоев достигается при примерно 10-кратном сжатии термоядерного горючего ураном-238. Коллеги назвали это дополнительное сжатие «сахаризацией», за счет него и зажигается термоядерный синтез в легких слоях.

схема Слойки

Эта схема Слойки построена на основании многих опубликованных данных. «2-я идея» Гинзбурга — использовать в качестве термоядерного горючего не тяжелую воду, а твердый дейтерид лития-6, в ядерных реакциях которого в процессе взрыва выделяется тритий. А сечения ядерных реакций трития примерно в 100 раз больше сечений реакций с дейтерием. Тритий неустойчив, хранить бомбы с тритием невозможно, а тут он производится непосредственно в момент взрыва, что существенно увеличивает мощность бомбы. В дальнейшем все водородные бомбы в СССР конструировались с использованием дейтерида лития-6, так же независимо и в США.

Предложение по созданию «многослойного заряда» было утверждено Постановлением Совета Министров СССР, с этого времени кандидат наук Сахаров стал одним из главных экспертов по этим вопросам для высоких властей.

Вспоминает Матвей Рабинович:

«Однажды он рассказывал мне: “Получается такая ситуация. Меня часто приглашают в Кремль, на заседание. Оно длится обычно часов до четырех утра, потом все участники идут к своим легковым машинам, а у меня машины нет, и никто не знает, что машины нет, я этого никому не говорю. И нужно от Кремля добираться до Октябрьского поля — а это километров двенадцать, а то и пятнадцать”. И он, если не схватит такси, пешком шагает домой.»

18 мая 2022 г.

Объект, «Тамм не давал нам “закисать”», отступление про Нильса Бора и День Физика 1961 г., три бомбы и «реальность жизни и смерти».

Весной 1950 г. по приказу Л.П. Берии члены спецгруппы ФИАНа И.Е. Тамм, А.Д. Сахаров и Ю.А. Романов переведены на постоянную работу на объект («Арзамас-16», г. Саров) для доработки многослойного заряда. Я не раз слышал от Сахарова фразу «нереализованная идея — ещё не идея». И он знал, о чем говорил. Чтобы первичные идеи 1948 года превратились в реальную бомбу, потребовалось еще множество идей, расчетов, опытов, инновационных конструктивных решений, в том числе разработки принципиально новых вычислительных методик.

Помимо «Арзамаса-16», разносторонние вычисления проводились в Институте физических проблем (ИФП)  (Л.Д. Ландау, Н.Н. Мейман, И.М. Халатников),  Отделением прикладной математики Математического института АН СССР (ОПМ МИАН) (А.Н. Тихонов, А.А. Самарский), в других институтах, и, конечно, в ФИАНе силами оставшихся там членов спецгруппы (В.Л. Гинзбург, С.З. Беленький, Е.С. Фрадкин), где вычислялись необходимые для расчёта процесса взрыва величины:  теплопроводность и уравнение состояния урана при температурах 100 млн. градусов, характеристики перемешивания, вязкости и диффузии и т.п.

Роль Сахарова в этом многоплановом творческом процессе была ключевой. Слойка (РДС-6с) была взорвана 12 августа 1953 г., её мощность составила 400 килотонн ТЭ. Цифра эта сама по себе мало что говорит непосвящённым. Полезно сравнить её с некоторыми наглядными параметрами термоядерного взрыва в 3 раз меньшей мощности, 140 килотонн (проект «Чаган» — первый советский промышленный термоядерный взрыв 15 января 1965 г., Казахстан): взрывное устройство внешне представляло собой контейнер диаметром 86 см и длиной 3 метра; оно было заложено в пойме реки Чаган в скважине на глубине 178 метров; взрыв выбросил 10,3 млн. тонн грунта на высоту 950 метров, образовав воронку диаметром 430 метров и глубиной 100 метров.

Сахаров ярко описывает в «Воспоминаниях» особый мир сверхсекретного объекта, представлявшего собой «некий симбиоз из сверхсовременного научно-исследовательского института, опытных заводов, испытательных полигонов — и большого лагеря.». Немало об этом удивительном образовании и в посвященной моему отцу книге «Экстремальные состояния Льва Альтшулера» (2011), которые мы собрали вместе с учеником отца академиком В.Е. Фортовым, безвременно скончавшимся от КОВИДа в ноябре 2020 г. Здесь всего не расскажешь, процитирую лишь Сахарова о досуге теоретиков объекта:

«С приездом И.Е. Тамма наша жизнь сильно оживилась — и работа, и отдых… Игорь Евгеньевич не давал нам, как говорится, закисать; будучи сам увлекающимся и общительным человеком, он и нас заставлял отдыхать активно и весело. Были в моде у нас вечерние игры в шахматы и их модификации (игра вчетвером, игра без знания фигур противника с секундантом и т. п.; И.Е. показал нам китайские игры “Го” и “выбирание камней”; последняя игра допускает алгоритмизацию, основанную на “золотом сечении”, и мы ломали себе головы над этим). Были прогулки лыжные и пешие, а летом — выезд на купания (в последнем случае я был полностью посрамлен, но И.Е. тактично избавил меня от лишних огорчений).».

Отступление про День Физика 7 мая 1961 г. Он же «День рождения Архимеда», родившегося 7 мая 287 г. до н.э., согласно решению X Комсомольской конференции физфака 1960 г. Хорошо помню «колесницу» (украшенный открытый грузовик), на которой Архимед (Александр Логинов) в древнегреческой тунике и лавровом венке, в компании с Бором, Ландау и Таммом медленно объезжали здание Физфака; при этом Архимед выкрикивал в громкоговоритель лозунги, унижающие «обитателей» соседствующего с Физфаком Химфака, а также пел песни.

Нильс Бор и И.Е. Тамм, Москва, май 1961

Потом было студенческое представление на ступенях Физфака, а вечером того же дня в Клубной части Главного корпуса состоялась знаменитая опера «Архимед». Опера очень смешная, переполненный зал периодически разражался смехом, а когда замолкал, в наступившей тишине вдруг раздавался громкий хохот Нильса Бора; Ландау и Тамм, сидевшие от него справа и слева, переводили ему то, что произносилось на сцене, и когда он схватывал смысл шутки, то не мог удержаться от смеха, но при этом возникало естественное запаздывание во времени. А эта «смеховая интервенция» Бора в свою очередь вызывала новый взрыв хохота студенческой аудитории. Незабываемая сцена. А после окончания спектакля весь зал, стоя, пел гимн студентов-физиков «Дубинушка», сочиненный в 1946 году студентом второго курса Физфака Борисом Болотовским — потом в течение 70 лет сотрудником Теоротдела ФИАНа, увы, ушедшим из жизни ровно год назад.

После успешного испытания Слойки по инициативе Курчатова Сахарова в 32 года избирают академиком, а его авторитет в глазах Кремля стал непререкаемым. В октябре того же 1953 г. министр Малышев попросил его написать для Правительства докладную о путях дальнейшего развития термоядерных зарядов и средств их доставки. Что АДС и сделал тут же в министерстве. А через две недели его пригласили на заседание Президиума (так тогда называлось Политбюро) ЦК КПСС — с участием тех вождей, портреты которых висели по всей стране (АДС пишет, что его поразило отличие этих реальных людей от их портретных образов).

Сахаров:

«Результатом заседания Президиума — той его части, на которой я присутствовал, и другой, проходившей с другими приглашенными, ракетчиками, — были два Постановления, вскоре принятые Советом Министров и ЦК КПСС. Одно из них обязывало наше Министерство в 1954-1955 гг. разработать и испытать то изделие, которое я так неосторожно анонсировал. Lругое постановление обязывало ракетчиков разработать под этот заряд межконтинентальную баллистическую ракету. Существенно, что вес заряда, а следовательно, и весь масштаб ракеты был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году. Тот заряд, под который все это делалось, много раньше, однако, успел “испариться”, и на его место пришло нечто совсем иное.»

Уже в январе 1954 г. теоретики объекта убедились в невозможности увеличения мощности Слойки тем способом, который описал АДС в докладной записке Правительству. И тогда, весной 1954 г., в результате коллективного «мозгового штурма» родилась великая «3-я идея» радиационной имплозии — обжимать термоядерное горючее рентгеновским излучением атомной бомбы-запала (в США к этой идее пришли Теллер и Улам двумя годами раньше, но в СССР об этом ничего не знали, додумались самостоятельно). Для зажигания термоядерной реакции требуется примерно 20-кратное уменьшение объема дейтерида лития-6 (к примеру, металлический шарик диаметром 10 см должен быть сжат до диаметра 4 см, причем обжатие должно быть идеально равномерным). Оказывается, такое возможно. Поскольку скорость света гораздо больше скорости продуктов взрыва, излучение А-бомбы успевает отразиться от внутренних стенок кожуха и обжать термоядерное горючее до того, как вся конструкция разлетится в тартарары. Точнее, необходимое гигантское давление получается за счет эффекта абляции: отдачи нагретого излучением и поэтому мгновенно испаряющего поверхностного слоя дейтерида лития-6. Таким образом можно конструировать водородные бомбы любой мощности — достаточно под один корпус с А-бомбой запалом поместить несколько Слоек, освобожденных от ненужного теперь толстого наружного слоя обычной взрывчатки.

При разработке этой бомбы роль АДС снова была ключевой.

Сахаров:

«Я, не дожидаясь окончательных расчетов и вообще окончательной ясности, писал технические задания, разъяснял конструкторам то, что казалось мне особенно важным, писал “разрешения” на разумные послабления первоначально слишком жестких технических условий; в общем, очень много брал на себя, на свою ответственность, опираясь не только на расчеты, но и на интуицию. Я часто бывал в конструкторском секторе, завязал тесные, непосредственные деловые отношения с конструкторами, вполне оценил их нелегкий, кропотливый и требующий специфических знаний и способностей труд. Но, конечно, особенно много все теоретики, и я в том числе, занимались расчетами.»

Эта бомба (РДС-37, мощность 1,6 Мт ТЭ) была успешно испытана 22 ноября 1955 г. А самая большая в истории 50-мегатонная «сахаровская» бомба (АН602, «Царь-бомба» или «Кузькина мать», которой Хрущев угрожал империалистам) была взорвана над Новой Землей 30 октября 1961 г. Взрывная волна тогда трижды обогнула земной шар, первый раз за 36 часов 27 минут.

Вечером в день успешного испытания РДС-37 военный руководитель испытания замминистра обороны маршал М.И. Неделин устроил банкет, попросив Сахарова как героя дня, произнести первый тост. И АДС произнес нечто в той ситуации неприемлемо-пацифистское:

«Я предлагаю выпить за то, чтобы наши изделия взрывались так же успешно, как сегодня, над полигонами и никогда — над городами.»

Неделин ответил «полунеприличной, полубогохульной, что тоже было неприятно» притчей, смысл которой: вы — ученые, инженеры создавайте («укрепляйте»), а «направлять», решать как использовать это страшное оружие будут они —

«те, кто на вершине власти, партийной и военной иерархии. Конечно, понимать я понимал это и раньше. Не настолько я был наивен. Но одно дело — понимать, и другое — ощущать всем своим существом как реальность жизни и смерти.»

Этот эпизод 22 ноября 1955 г. стал поворотным в мировоззрении Сахарова.

19 мая 2022 г.

О совести, атомная торпеда, невероятный эффект «Размышлений» Сахарова, ядерная безопасность и права человека, снова Пушкин.

На адресованный Сахарову вопрос, мучает ли его совесть как создателя самого страшного в истории орудия убийства, он всегда отвечал, что нет не мучает, поскольку это его оружие в течение десятилетий предотвращало третью мировую войну по причине «равновесия страха», гарантированного взаимного уничтожения. Но однажды он уточнил:

«Но если всё-таки случится это величайшее несчастье термоядерная война, и если я успею о чем-либо подумать, то моя оценка моей личной роли может трагически измениться». Отсюда и главный тезис его жизни: «Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо еще) — чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось против людей на войне».

Тут необходимо пояснить про атомную торпеду, «людоедскую» идею которой приписывают «так называемому гуманисту Сахарову». Причем обвинители, а их и сегодня немало, основываются исключительно на «Воспоминаниях» самого АДС:

«После испытания “большого” изделия (Царь-бомбы, 30.10.1961 г. — БА) меня беспокоило, что для него не существует хорошего носителя… Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда… Целью атаки с расстояния несколько сот километров должны стать порты противника… Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом “выскочившей” из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами. Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был контр-адмирал Ф. Фомин. Он был шокирован “людоедским” характером проекта и заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве. Я устыдился и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта.»

Вообще, «Воспоминания» Сахарова уникальны их исповедальным характером. Но тут необходимы два пояснения.

1) В то время практически все, включая и моего отца, и Сахарова и т.п., свято верили в миролюбивый характер нашего справедливого социалистического государства, а также верили, что мы окружены злобными врагами, стремящимися нас уничтожить. Конечно, логики в этой убежденности было мало. Со времен Ленина, Троцкого, Сталина установка на мировую революцию, на победу социализма во всем мире была в политике СССР главенствующей, и все это знали и одобряли, но при этом, повторяю, свято верили в наше миролюбие. Нет, никогда Сахаров не желал гибели миллионов американцев. В «Воспоминаниях» он поясняет, что история с торпедой

«важна для характеристики той психологической установки, которая заставляла меня проявлять инициативу даже в тех вопросах, которыми я формально не был обязан заниматься, и вообще работать не за страх, а за совесть. Эта установка продолжала действовать даже тогда, когда по ряду вопросов я все больше отходил от официозной линии.».

И в других главах «Воспоминаний» Сахаров пишет, с каким трудом он избавлялся от этой пропагандистской отравы.

2) Сахаров не знал (это было рассекречено уже после его смерти), что в то время, когда адмирал Фомин прочитал ему человеколюбивую нотацию (совершенно справедливую по сути) он, по поручению Н.С. Хрущева, возглавлял проект «Лавина» — проверка возможности накрыть США гигантским цунами от подводного взрыва сверхмощного термоядерного заряда. Эти испытания, с использованием обычной взрывчатки (для них на Белушьей губе Новой Земли были построены модели американских атлантического и тихоокеанского побережий), доказали военную бесполезность идеи: со стороны Атлантики — мелководье, волна высотой примерно 1 км. до берега не дойдет, со стороны Тихого океана можно за несколько секунд смыть Калифорнию, но до ядерных шахт в Техасе волну не пропустят Кордильеры. Интересно, что на Сахаровской конференции по физике в ФИАНе в 2002 г. я познакомился с американским ученым, который, по его рассказу, в молодости работал в Лос-Аламосе, где ему поручили рассчитать возможность накрыть СССР гигантским цунами. Он провел расчеты и написал отчет, вывод которого тот же самый, что у нас, — идея не проходит по географическим причинам.

К концу 1960-х годов ХХ века стратегические ядерные силы СССР и США развивались стремительно, разворачивались сотни новых термоядерных ракет в год. Более того, сами ракеты изменились качественно. Новые носители сокращали подлетное время, а разделяющаяся головная часть — РГЧ превращала каждую ракету в сверхсмертоносное оружие, способное стереть с лица земли несколько крупных городов. Равновесие страха становилось всё более неустойчивым. Сравнительно недавно были рассекречены эпизоды сбоя систем раннего предупреждения в СССР и в США, когда только случайность предотвратила конец света. Наберите в поисковике «Станислав Петров — человек, который спас мир» или «5 минут до полуночи. Случаи, когда мир едва избежал ядерного апокалипсиса».

Сахаров:

«Во второй половине 60-х годов диапазон проблем, к обсуждению которых я в той или иной мере имел отношение, расширился еще больше… Того, что пришлось узнать, было более чем достаточно, чтобы с особенной остротой почувствовать весь ужас и реальность большой термоядерной войны, общечеловеческое безумие и опасность, угрожающую всем нам на нашей планете. На страницах отчетов, на совещаниях по проблемам исследования операций, в том числе операций стратегического термоядерного удара по предполагаемому противнику, на схемах и картах немыслимое и чудовищное становилось предметом детального рассмотрения и расчетов, становилось бытом — пока еще воображаемым, но уже рассматриваемым как нечто возможное…

Я не мог не думать об этом — при все более ясном понимании, что речь идет не только и не столько о технических (военно-технических, военно-экономических) вопросах, сколько в первую очередь, о вопросах политических и морально-нравственных. Постепенно, сам того не сознавая, я приближался к решающему шагу — открытому развернутому выступлению по вопросам войны и мира и другим проблемам общемирового значения. Этот шаг я сделал в 1968 году.»

В январе-апреле 1968 г. Сахаров пишет свою знаменитую статью «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Запущенная в мае в самиздат, она была 10 июля опубликована в Голландии, а затем в 1968-1969 гг. во многих странах общим тиражом 18 млн. экз. — на третьем месте после Мао Цзедуна и Ленина и — на эти годы — впереди Ж. Сименона и Агаты Кристи. Главная мысль «Размышлений»:

«Каждое разумное существо, оказавшись на краю пропасти, сначала старается отойти от этого края, а уж потом думает об удовлетворении всех остальных потребностей. Для человечества отойти от края пропасти — это значит преодолеть разобщенность.»

Речь идет о разобщенности двух систем — социалистической и капиталистической.

И что самое потрясающее, об этом свидетельствуют ныне рассекреченные документы Политбюро ЦК КПСС и КГБ СССР, — с этой статьей Сахарова, а на деле это целая брошюра, лично ознакомился лидер СССР Леонид Брежнев и по его поручению другие члены Политбюро. Таков был авторитет Сахарова в Кремле! Более того, предложения «Размышлений» в области международной безопасности на много лет определили внешнюю политику СССР. Отсюда договор СССР-США мая 1972 г. о взаимном ограничении развертывания систем противоракетной обороны (ПРО), отсюда в целом политика разрядки международной напряженности (детанта) и организованное по инициативе Л.И. Брежнева Хельсинкское совещание с его Заключительным Актом от 1 августа 1975 г. и «третьей корзиной» этого Акта — обязательствами по соблюдению прав человека. Брежнев действительно серьезно отнесся к призыву Сахарова отойти от края пропасти, «преодолеть разобщенность».

Но как же всё это было половинчато. И репрессии инакомыслящих продолжались, и наращивание ядерных вооружений продолжалось и приобретало новые устрашающие качества. Первый реальный шаг от края термоядерной пропасти (к чему Сахаров призывал еще в 1968 г.) был сделан только в декабре 1987 г. — Договор СССР-США об уничтожении ядерных ракет средней и меньшей дальности. Роль Сахарова в заключении этого договора тоже была ключевой — уже после его возвращения из ссылки. Это чудо перестройки оказалось возможно только после еще одного чуда перестройки — освобождения в течение 1987 г. советских узников совести (о чем АДС просил Горбачева в известном письме из ссылки от 02.02.1986).

Сахаров понимал, что без внутренних реформ в СССР никакое ядерное разоружение невозможно — даже по воле первого лица государства. Главная идея его Нобелевской лекции «Мир, прогресс, права человека» — о неразрывной связи соблюдения прав человека и международной безопасности. Но как неохотно это усваивалось «большими политиками»! Сахаров с педагогической настойчивостью внушает, что связь эта прямая, и в Нобелевской лекции делает поистине странную вещь — перечисляет 127 имен советских политзаключенных. Все эти имена назвала Елена Боннэр, когда зачитывала Нобелевскую лекция Сахарова в Осло 10 декабря 1975 г.

Раз мы упомянули Елену Георгиевну Боннэр, то необходимо развеять унижающий Сахарова миф, что именно она «совратила на диссидентство» нашего русского гения. Только один эпизод из многих: 5 декабря 1966 г. Сахаров участвует в молчаливой демонстрации протеста у памятника Пушкина в Москве. А когда, постояв несколько минут без шапок (в окружении сотрудников КГБ), они собрались расходиться, Сахаров подошел к памятнику и громко прочитал выгравированные на нем строки:

«И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал».

И всё это было за пять лет до его первого знакомства с Еленой Боннэр.

20 мая 2022 г.

Такого раньше не было в истории человечества, ссылка, Сахаров снова победил, «конструирование» освобождения советских политзаключенных, Сахаров-политик: «народ оказался живым», «Это чудо науки…».

Итак, усилия по спасению данного конкретного узника совести — это и есть борьба за мир, за избавление человечества от угрозы самоуничтожения в термоядерной войне. Связь эта нетривиальна и неочевидна, однако подтверждена опытом. Много лет «Всеобщая Декларация прав человека» 1948 г. оставалась одним из сотен практически забытых документов ООН. А со второй половины 1970-х соблюдение прав человека стало, и, к счастью, до сих пор остается, важнейшим приоритетом «большой политики». Это была великая победа Сахарова и всего правозащитного движения в СССР. Причина этой нетривиальной связи в том, что информация о миллионных жертвах воспринимается как сухая статистика, тогда как страдание конкретного человека вызывают отклик в сердцах множества людей, желание помочь, спасти. И это простое стремление людей к справедливости стало теперь политически значимым; такого никогда раньше не было в истории человечества.

Когда Сергея Адамовича Ковалева спрашивали о мотивах его и друзей-правозащитников противостояния с советским режимом, он отвечал кратко: «Нравственная несовместимость». А другой замечательный правозащитник Леонард Терновский, перефразируя известную парадигму Льва Толстого, так сформулировал принцип правозащиты: «Противление злу ненасилием». Вот такие простые нравственные мотивы оказались спасительными для всех. История правозащитного движения в СССР, включая хельсинкское движение, также как жизнь и деятельность Сахарова в 1970-е годы, до ссылки, — это особая тема. Но мы сейчас пойдем дальше.

В декабре 1979 г. АДС выступил против введения советских войск в Афганистан. 3 января 1980 г. Политбюро ЦК КПСС принимает решение о лишении его государственных наград и выселении в один из закрытых для иностранцев городов СССР 22 января Сахарова специальным самолетом высылают в г. Горький. Елене Боннэр разрешают следовать вместе с ним, и затем в течение 4 лет и 3 месяцев не препятствуют её поездкам из Горького в Москву и обратно, она встречается с иностранными журналистами, голос Сахарова продолжал звучать на весь мир, многократно усиленный тем, что доносится он из ссылки. Этот парадоксальный факт снова говорит об особом статусе Сахарова в глазах Кремля, о том, что в руководстве СССР не было единства по вопросу его изоляции от внешнего мира. Но ссылка, конечно, не была курортом, и более 70 поездок Елены Боннэр по маршруту Горький-Москва-Горький — это был тяжелейший труд, особенно после перенесенного ею в апреле 1982 г. инфаркта. О различных издевательствах, травле, 3-х кратной краже сотен страниц рукописи «Воспоминаний», которые АДС каждый раз упорно писал заново, читайте в книгах Сахарова и Боннэр — см. Литературу в конце.

Решение Политбюро января 1980 г. об изоляции АДС от иностранцев было исполнено только 2 мая 1984 г. В этот день Е.Г. Боннэр задержали в горьковском аэропорту и затем она была приговорена к ссылке в г. Горьком. Тогда Сахаров объявил свои две (1984 и 1985 гг.) многомесячные мучительные голодовки, которые вызвали международные протесты высшего политического уровня. Требование этих голодовок было минимальным, и он опять победил. Е.Г. Боннэр разрешили временно выехать за рубеж для проведения спасительной операции на сердце. С декабря 1985 г. до её возвращения в конце мая 1986 г. Сахаров живет в Горьком один в полной изоляции, только физикам Теоротдела ФИАНа было разрешено несколько раз его посетить.

Сахаров:

«В феврале 1986 г. я написал один из самых важных своих документов — письмо на имя М.С. Горбачева с призывом об освобождении узников совести».

Письмо было отправлено обычной почтой, и Горбачев его тогда же получил (он сказал об этом Сахарову в телефонном разговоре 16 декабря 1987 г.) Но никакого эффекта письмо не произвело, и АДС это предвидел. Спасибо физикам, которые, нарушив строжайшие запреты КГБ, тайно вывезли копию этого письма из Горького, в сентябре оно, как и просил АДС в сопроводительной записке, было опубликовано на Западе, и вопрос об освобождении советских политзаключенных стал приоритетным на переговорах лидеров СССР и США по вопросу ядерного разоружения в Рейкьявике, 11-12 октября 1986 г. В 1987 г. почти все советские узники совести были освобождены. Этот эпизод наглядно демонстрирует как работает очевидная АДС «конструкция» влияния на «больших политиков».

После возвращения из ссылки 23 декабря 1986 г., помимо бурной общественной деятельности, участие в международном семинаре по квантовой гравитации (Москва, май 1987 г.) и в конференции, посвященной 100-летию А.А. Фридмана (Ленинград, июнь 1988 г.). Ноябрь-декабрь 1988 г. — первая в жизни поездка Сахарова за рубеж: в США и Францию. 1989 год. Сахаров — почетный председатель общества «Мемориал» (недавно юридически ликвидированного). И также в 1989 г. он впервые стал действующим политиком — кандидатом и затем депутатом Съезда народных депутатов СССР.

Об этом периоде АДС говорил:

«Народ оказался живым. Свет возможных перемен только забрезжил, но в душах людей появилась надежда, появилась воля к политической активности. Именно эта активность народа сделала возможным избрание тех новых, смелых и независимых людей, которых мы увидели на Съезде. Не дай Бог обмануть эти надежды. Исторически никогда не бывает последнего шанса. Но психологически для нашего поколения обман надежд, вспыхнувших так ярко, может оказаться непоправимой катастрофой.»

Выступления Сахарова на Съезде в июне 1989 г. актуальны и сегодня. Он говорил об опасности сосредоточения безграничной власти в руках одного человека, о необходимости создания эффективного местного самоуправления, обеспечении независимости судебной ветви власти и преодолении произвола следствия, о свободе митингов и демонстраций, о порочности монополизма в экономике и защите свободного рынка, сбивающего розничные цены, и т.п. Говоря обобщенно, Сахаров был гениальным инженером-конструктором, и его конструкции всегда оказывались работоспособными. Не исключено, что деятельность Сахарова-политика по конструированию в России стабильной демократической формы государственного управления тоже увенчалась бы успехом, не оборвись его жизнь 14 декабря 1989 г.

Да, Сахаров умел конструировать. От устройств по контролю качества продукции на патронном заводе во время войны — до водородных бомб; от продуманных действий по спасению конкретных людей — до эффективной системы международной безопасности; от управляемого термоядерного синтеза и взрывомагнитных генераторов — до моделей первых мгновений существования Вселенной, положивших начало целым научным направлениям. Назову сохранившие актуальность научные результаты Сахарова.

Управляемая термоядерная реакция (УТР). Идея Сахарова (1950) магнитного удержания горячей плазмы положила начало общемировым усилиям по осуществлению УТР в целях получения неисчерпаемой энергии. Цель эта ещё не достигнута, но ставки столь высоки, что в ее достижение вкладываются миллиарды. Сооружаемый на юге Франции в рамках проекта ИТЭР 35 стран реактор УТР должен выдать горячую плазму в 2025 г., стоимость проекта 19 млрд. евро.

В 1951-1952 гг. АДС предложил принцип получения сверхсильных магнитных полей с использованием энергии взрыва. Эти взрывомагнитные генераторы постоянно совершенствуются, в том числе в надежде осуществить импульсную УТР.

Первая после 18-летнего перерыва работа Сахарова по фундаментальной физике (1965) посвящена проблеме возникновения наблюдаемых неоднородностей вещества Вселенной (звезд, галактик, скоплений галактик). Пионерская гипотеза АДС о неустранимой квантовой природе первичных неоднородностей теперь общепринята. Выполненные в начале 2000-х измерения тонкого (до миллионных долей градуса) температурного спектра реликтового излучения выявили структуру, рассчитанную Сахаровым в 1965 г. Набрав в поисковике слова «сахаровские осцилляции», легко убедиться в актуальности той давней работы АДС.

Барионная асимметрия Вселенной (БАВ). В работе 1967 г. Сахаров впервые попытался объяснить факт наличия во Вселенной материи при полном отсутствии антиматерии (антигалактик, антизвезд…). В работе Сахаров сформулировал три ставших классическими условия, при которых БАВ возникает из первоначально барион-антибарион симметричного вещества в первые мгновения существования Вселенной. Одно из этих условий — революционная гипотеза о нестабильности протона. Из-за необычности этой гипотезы эта работа Сахарова в течение 12 лет не вызывала интереса теоретиков мира. Отношение изменилось, когда возможность нестабильности протона естественно вошла в теоретические модели Великого объединения. Число работ по теме БАВ исчисляется тысячами.

Индуцированная гравитация. Эта работа 1967 г. размером не более двух журнальных страниц также положила начало целому направлению в теоретической физике. В этой работе Сахаров впервые увязал гравитацию и квантовую теорию поля. Конкретно, он показал, что уравнения общей теории относительности Эйнштейна могут быть получены как отклик квантового вакуума полей материи на искривление пространства-времени. АДС назвал это явление «упругостью вакуума».

В августе 1989 г.,  подводя итоги в Эпилоге ко второй книге воспоминаний, Сахаров написал:

«Это чудо науки. Хотя я не верю в возможность скорого создания (или создания вообще?) всеобъемлющей теории, я вижу гигантские, фантастические достижения на протяжении даже только моей жизни и жду, что этот поток не иссякнет, а, наоборот, будет шириться и ветвиться.»

S. Hawking and A.D. Sakharov, Moscow, May 1987

А.Д. Сахаров выступает на Первом Съезде Народных Депутатов (прямая ТВ трансляция на всю страну, на заднем плане М.С. Горбачев) Москва, Кремль, июнь 1989 г.

Прощание с А.Д. Сахаровым, 18 декабря 1989 г.

Литература

А.Д. Сахаров, «Воспоминания», «Горький, Москва, далее везде», «Тревога и надежда» — сборник статей и выступлений АДС. Елена Боннэр, «Постскриптум. Книга о горьковской ссылке». «Он между нами жил: Воспоминания о Сахарове» (1996). Г.Е. Горелик, «А. Сахаров: Наука и свобода» (2010). Сборник «Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья» (2020). Б.Л. Альтшулер, «Сахаров и власть. Уроки на настоящее и будущее» (2021). «Академик А.Д. Сахаров. Научные труды» (2021). Б.Л. Альтшулер, «Научная деятельность А.Д. Сахарова и современная физика», УФН, Т. 191, № 5, 2021, стр. 449-474.

 

Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer6/altshuler/