Соло поэта и хор читателей. Вокруг поэмы Евгения Евтушенко «Бабий Яр»0

К 90-летию со дня рождения поэта

Хор читателей

Евгений Евтушенко — поэт из яркой плеяды шестидесятников, чей талант был отмечен исключительными продуктивностью, разнообразием и эгоцентризмом. Он оставил свой след и в любовной лирике («Со мною вот что происходит…»), и в патриотике («Я часто брел по бездорожью…»), но прежде всего — в поэтической публицистике («Бабий Яр», «Наследники Сталина». «Танки идут по Праге…»).
Никогда у него не было иного первичного заказчика, кроме себя самого. Вторичный, впрочем, бывал, и высокий — ЦК КПСС, и кремнево-бескомпромиссным в доводке своих произведений Евтушенко тоже не был.
Он почти не знал кризисов, по крайней мере творческих, и всю жизнь вслушивался в колебания всего диапазона «радиоволн» — как внутренних, коротких и трудноулавливаемых, так и тех, что прекрасно доносятся на средних и длинных волнах. Но, являясь выразителем прежде всего собственного эго, миссию свою видел в диалоге не только с читателем, но и с начальством. В этом смысле он более всего напоминал сейсмограф, но не ограниченный функцией самописца, а посылающий – в режиме SOS – сигналы всем и вся.

Стихотворение Евгения Евтушенко «Бабий Яр», — быть может, ярчайшее в истории русской литературы произведение против антисемитизма.

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас —
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне — следы гвоздей.

Мне кажется, что Дрейфус —
это я.
Мещанство —
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплёванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.

Мне кажется —
я мальчик в Белостоке.
Кровь льётся, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.

Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
«Бей жидов, спасай Россию!» —
насилует лабазник мать мою.

О, русский мой народ! —
Я знаю —
ты
по сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.

Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя «Союзом русского народа»!

Мне кажется —
я — это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.

Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много —
это нежно
друг друга в тёмной комнате обнять.

Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны —
она сюда идёт.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет — это ледоход…

Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Всё молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.

И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребённых.
Я —
каждый здесь расстрелянный старик.
Я —
каждый здесь расстрелянный ребёнок.

Ничто во мне
про это не забудет!
«Интернационал»
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.

…Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому —
я настоящий русский!

 

Евгений Евтушенко

2

Это не просто стихи и не только стихи-публицистика, это прежде всего — стихи-поступок.
Они вызывали не только восторг, гнев и жаркую дискуссию в читательской среде, но и яростный аппаратный отпор со стороны тех, против кого они были направлены, — антисемитов с разных властных этажей.

Номер «Литературки» от 19 сентября 1961 года с «Бабьим Яром» Евтушенко был раскуплен вмиг, стихи эти прочла вся читающая страна — буквально[1].

Прочитанные и перечитанные, стихи непроизвольно становились реликвией. В интеллигентных семьях, не избалованных советской властью ни смелостью, ни правдой, «Бабий Яр» нередко оставляли и сохраняли — или весь номер газеты, или страничку с публикацией, или вырезку с подборкой Евтушенко. Те, у кого не было живого номера, переписывали или перепечатывали себе текст на машинке — и, кинув листок в домашний архив, тоже хранили[2]. В моей семье, например, под архив был приспособлен «Подарок первокласснику» — вместительная коробка из очень плотного картона, если не из папье-маше.

Стихи Евтушенко провоцировали, и действительно, – завязалась нешуточная полемика – не литературная, а политическая, разумеется.

Это только внешне дискуссия напоминала бурю в стакане воды, так как казалось, что непосредственно в бой с поэтом и напечатавшей его газетой ввязался только один печатный орган и сосед по этажу – газета «Литература и жизнь».

Ввязался, правда, горячо.

Всего через три дня – 24 сентября – оттуда прилетела первая «ответка» на «Бабий Яр», а 27 сентября – вторая. В «двустволку» были заряжены поэт Алексей Марков со стихотворением «Мой ответ» и критик Дмитрий Стариков со статьей «Об одном стихотворении».

Евтушенко писал, что телеграммы от незнакомых людей стали ему приходить уже в день публикации:

«Они поздравляли меня от всего сердца»[3]. После телеграмм повалили письма — около десяти тысяч:

«В течение недели пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм даже с кораблей. Распространилось стихотворение просто как молния. Его передавали по телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали. Мне даже с Камчатки звонили. Я поинтересовался, как же вы читали, ведь еще не дошла до вас газета. Нет, говорят, нам по телефону прочитали, мы записали со слуха»[4].

Несколько сотен писем пришло в «Литературку»[5], часть из них была адресована лично Евтушенко.

Три сотни с лишним пришло и в редакцию «Литературы и жизни», — ни одна предыдущая публикация в этой газете не собирала столько читательских откликов[6]. Подавляющее их большинство было едино в своем отрицательном отношении к опусам Маркова и Старикова.

Стихотворность выпада Маркова порождала у некоторых усиленное желание ответить ему и ответить стихами же. В этом жанре попробовали себя, наверное, полтора-два десятка человек, не меньше[7].

И одним из первых, если не первым, сделал это, возможно, сам Евтушенко — по крайней мере, это упорно приписывалось ему:

ОТВЕТ МАРКОВУ

Я прочитал, светлея понемногу,
Я размягчился как весенний снег.
Ну, наконец-то, значит, слава Богу,
Нашелся православный человек.

Дал по мозгам слуге космополитов,
И все и вся поставил на места.
И не краснея, вывалил открыто
Себя на гладь газетного листа.

И враз пахнуло чем-то стародавним,
Тем «добрым», «старым» временем, когда
Извозчики срывали с петель ставни
И пухом затопляли города.

Видать, что нашим прошлым вбито,
Еще смердит и возится в тебе.
Да, Евтушенко бил антисемита
И ранил в сердце члена ССП.[8]

Стихи хлесткие, припечатывающие, достойно подхватывающие традиции русской эпиграммы. Они обращены к тому самому «лабазнику», — погромщику и насильнику, — носителю «гитлерюгендовского блеска», которому поэт когда-то ужаснулся в зрачках одного поэта-русопята и вот теперь увидел в строчках другого.

Тем не менее это не Евтушенко. Не странно ли, что он ни разу не вспомнил его в своих многочисленных эго-высказываниях о «Бабьем Яре»? Нет их и в персональной антологии Евтушенко «Я и Холокост», выпущенной в 2012 году. В нее включена даже стихотворная новелла о Косолапове («Красивые глаза»)[9], а предполагаемый ответ Маркову — что же, — не включен?

К слову. Существует вдовий апокриф: мол, Евтушенко — плагиатор, истинный же автор «Бабьего яра» — талантливый пьяница и поэт-имитатор Юрий Александрович Влодов (1932-2009), автор двух книг стихов и двух бессмертных двустиший: «Прошла зима, настало лето. Спасибо партии за это…» и «Под нашим красным знаменем гореть нам синим пламенем…».

Удерживаясь (с трудом!) от сарказма в адрес вдовы Влодова и идя навстречу тому дыму, что без огня, можно робко предположить, что одним из претендентов на авторство «Ответа Не-Евтушенко Маркову» мог бы считаться и Влодов. Как знать, не отыщется ли и эта разгадка в архивах?..

В наше время любой, даже самый неудачный, текст такого типа наследил бы в сети, тогда как в советскую эпоху известными становились лишь опубликованные тексты, а монополией на публикацию в СССР володело — и очень этим дорожило — государство. Устная или самиздатская циркуляция при этом существовала, но провоцировала широкий простор для мистификаций и недоразумений.

Здесь же площадками для легализации таких шальных текстов послужили страницы сборника «Русский антисемитизм и евреи», вышедшего в Лондоне в 1968 году,[10] и первой антологии произведений о Бабьем Яре, вышедшей в Тель-Авиве еще в 1981 году. В сборнике, в подборке стихотворений о Бабьем Яре, увидел свет следующий анонимный текст — «Ответ Маркову на его злобный пасквиль по поводу стихотворения Евг. Евтушенко “Бабий Яр”». Воздержимся от эстетических комментариев и воспроизведем его текст из уважения к самому факту первопубликации:

В чем это, Марков, вы узрели,
Что он не любит свой народ?
Неужто в том, что он евреям,
Как братьям, руку подает?

Иль в том, что, став над Бабьим Яром,
Где ветры шелестят травой,
Задумался над тем кошмаром,
Поник печально головой?

Иль, может, тем, что стала близкой
Та горечь, что уж столько лет
Над яром нету обелиска,
Над Яром памятника нет?

Лишь травы дикою красою
Те двести тысяч стерегут
И плачут утренней росою,
Росой-слезою мертвых чтут.

И ни слезы, и ни росы той
(Вас, Марков, это будет злить),
Ввек не забыть и не засыпать
И даже пылью не залить.

И в том, что он с такой печалью
Над Бабьим Яром постоял,
Вы, Марков, в этом увидали,
Что он Россию предавал,

Что русских он забыл милльоны,
Погибших от руки врага . . .
Как вам не стыдно так зловонно,
Так мерзко и так низко лгать?

Они ль не гибли за свободу,
И не они ль в бою несли
Идеи братства всех народов
И всех трудящихся земли?

Да как же вы посмели, Марков!
Мне не понять, мне не понять
Как вы решились, Марков, грязью
Борцов погибших осквернять?

И памятью их дорогою
Как вы решились спекульнуть?
Я начал воевать под Мгою —
В Берлине кончил ратный путь.

И в отступлений мраке тусклом,
И в наступательных боях,
Мы вместе шли: еврей и русский,
И украинец, и казах.

Делились хлебом, болью, горем,
Последней крошкою махры,
И одинаковым был в горе
Предсмертный стон, предсмертный хрип.

Вас, Марков, яд и злоба гложут,
Вы едкой брызжете слюной,
И, может быть, вы русский тоже,
Но только русский вы иной.

Нет! Вы не Горький и не Герцен:
Иная ткань, иная нить!
И с их сердцами — ваше сердце
Не сопоставить, не сравнить.

Иная нить, иная мера.
Вам никого не обмануть.
Как ни старайтесь лицемерить,
— Не утаить живую суть.

Не стать вам в ряд и с Евтушенко,
Как ни вертеть, куда ни кинь.
За ним видна тень Короленко,
За вами станет лишь Шульгин,

Иль Пуришкевич, или Власов
— Банкроты с грязною душой.
Кто, Марков, кто над вами властен,
Над вашим сердцем и умом?

И сам Ильич, что был неистов,
Непримирим к врагам коммун,
Счел б Евтушенко коммунистом.
А вас причислил бы к кому?

У Эфраима Бауха, редактора-составителя антологии 1981 года, есть для этого такое объяснение или обоснование:

«Ошеломляющим был сам факт официальной публикации стихотворения в “Литературной газете”. Интеллигенты, поднаторевшие в умении между строк улавливать намеки на намечающиеся повороты в ’’государственной политике”, на этот раз поняли, что налицо просто некий недосмотр, который мог лишь возникнуть на излете ’’либерализации”. Но даже такой малый недосмотр вызвал с одной стороны ярость, с другой — внезапную смелость после долгих лет согбения хотя бы на миг — выпрямиться.

Приводим ниже “Ответ” Евгению Евтушенко на стихотворение “Бабий Яр” Маркова и три ответа Маркову — Евтушенко, Маршака и третий — приписываемый Константину Симонову. И если источнику, вызвавшему столько откликов, не нашлось места даже в комментариях к собранию сочинений Евтушенко, то данный комментарий вместе с откликами мы считаем неотъемлемой частью основного текста этой книги»[11]

После чего три эти текста отправились гулять по интернету, все увереннее закрепляясь в некритическом их восприятии как поэтические отклики реальных знаменитостей на гнусь марковского «Ответа»[12]. Позднее в оборот влился в схожем статусе еще и отклик Утесова[13].

Попробуем все же разобраться.

Собственно, таких, на грани мистификации, заступников, пишущих в рифму и под громкими именами, у Евтушенко, не считая условного «Евтушенко», набралось трое. Это условный «Маршак», условный «Симонов» и условный «Утесов».

Если относительно «Симонова» и сам Баух все же сомневался, то в «Маршаке» и «Утесове» он был совершенно уверен.

И действительно: авторство Леонида Осиповича Утесова (1895-1982) нашло себе подтверждение в статье о нем Матвея Гейзера[14].

Я всем антисемитам, как еврей.
И потому — я настоящий русский!
Е. Евтушенко

Но ненавистен злобой заскорузлой
Ты прав, поэт, ты трижды прав —
С каких бы ни взглянуть позиций.
Да, за ударом был удар,
Погромы, Дрейфус, Бабий Яр
И муки разных инквизиций.

Вот ты взглянул на Бабий Яр,
И, не сдержавший возмущенья,
Ты, русский, всех людей любя,
В еврея превратил себя,
Призвав свое воображенье.

И вот ты — Дрейфус, Анна Франк,
Ты — юноша из Белостока…
Вокруг тебя безумья мрак,
Глумится над тобой дурак
Без сожаленья и без срока.

Твердит тупой антисемит:
«Во всем виновен только жид!»
Нет хлеба — жид, нет счастья — жид —
И что он глуп — виновен жид —
Так тупость голову кружит.

Отбросив совесть, стыд и честь,
Не знает в мыслях поворотов.
Ему давно пора учесть,
Что антисемитизм — есть
Социализм идиотов.

И если б Ленин нынче жил,
Когда открылся путь до Марса,
Тобой бы он доволен был,
Он очень тот народ любил,
Что дал Эйнштейна, Карла Маркса…

Любя страну, людей любя,
Ты стал нам всем родной и близкий.
За это славлю я тебя
И возношу тебя, любя —
Поэт и Гражданин Российский.
Около 20 сентября 1961 г.

А вот уверенность в Самуиле Маршаке оказалась преждевременной. Потому что автор у этого стихотворения обнаружился, и зовут его Даниил Натанович Альшиц (1919, Петроград — 2012, Санкт-Петербург). Фигура удивительная!

Специалист по истории России XI-XVII веков, археограф и источниковед, докторскую защищал об опричнине и самодержавии, а еще — прозаик и драматург, сатирик. Жизнь его прошла как бы под знаком мистификации, не исключая ареста (6 декабря 1949 года) и обвинения в антисоветской агитации, но в какой — с Иваном Грозным в сообщниках! А именно: работая над диссертацией о редактировании Грозным летописи, посвященной началу его царствования, Альшиц на самом деле якобы писал пасквиль на редактирование И.В. Сталиным «Краткого курса истории ВКП(б)»!

Сам Альшиц считал, что получил десятку не за Грозного, а за Пушкина. Свою главную — и реальную — мистификацию старший библиограф Отдела рукописей Публички Альшиц обнародовал — устно — всего за 10 дней до ареста. В архиве Павла Петровича Вяземского, сына пушкинского друга, он якобы «нашел» пять пушкинских листочков и «реконструировал» по ним 10-ю главу «Евгения Онегина», считавшуюся уничтоженной самим Пушкиным в 1830 году («Сожжена X песнь»).

Сидел он в Каргопольлаге, а свои тюремные воспоминания Альшиц потом назовет… «Хорошо посидели»! В компании с Даниилом Андреевым, великим мистиком и писателем, Василием Париным, великим физиологом, и Львом Раковым, историком и бывшим начальником Альшица в Публичке, он скромно, но поучаствовал в замечательной интеллектуальной забаве, — и тоже, кстати, славной мистификации, — в «Новейшем Плутархе: Иллюстрированном биографическом словаре воображаемых знаменитых деятелей всех стран и времён»[15]. Из составивших ее 44 пародийных, а ля энциклопедических, статей одна — «Хрипунов О.Д., деятель опричнины» — принадлежала Альшицу.

На свободу он вышел в 1955 году, тогда же и реабилитирован. С ним на свободу, кажется, вырвался и дух мистификации. Его «реконструкция» X главы была обнародована — не им! — в 1956 году по копии, якобы сохранившейся у студентов, а затем, в 1983 году, еще раз в альманахе «Прометей». Пушкинисты были в ярости, зато математические лингвисты — в восторге!..

На свободе Альшиц, взявший себе — в честь Владимира Даля — литературный псевдоним «Д.Аль», стал драматургом (две пьесы написаны в соавторстве с Л.Л. Раковым), но не прекращал и исторических штудий. Он был профессором истории Ленинградского государственного института культуры имени Н.К. Крупской, а по совместительству — и Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Так что не стоит удивляться сугубо литературным качествам антимарковского стихотворного памфлета Д. Альшица (он подписался фамилией, а не псевдонимом). Легко оседлав размер пушкинской «Песни о вещем Олеге», автор явил читателям свой поэтический талант, а Маркову («Маркову третьему») — указал на корни его антисемитизма:

МАРКОВ К МАРКОВУ ЛЕТИТ, МАРКОВ МАРКОВУ КРИЧИТ…

Жил в царское время известный «герой”
По имени Марков, по кличке «Второй».

Он в думе скандалил, в газетках писал —
Всю жизнь от евреев Россию спасал.

Народ стал хозяином русской земли —
От «марковых» прежних Россию спасли…

И вдруг выступает сегодня в газете
Еще один Марков, теперь уже третий.

Не смог он сдержаться: поэт — не еврей
Погибших евреев жалеет, пигмей!

Поэта-врага он долбает «ответом», —
Обернутым в стих хулиганским кастетом,

В нем ярость клокочет, душа говорит…
Он так распалился — аж шапка горит!..

Нет, это не вдруг! Знать, жива в подворотнях
Слинявшая в серую черная сотня.

Хотела бы вновь недогнившая гнусь
Спасать от евреев «несчастную» Русь.

Знакомый поход! Символично и ярко
Подчеркнуто это фамилией Марков,

И Маркову «Третьему» Марков «Второй»
Кричит из могилы;  — «Спасибо, герой!»

 Ленинград, 26 сентября 1961 г.[16]

Стихи, собственно, были приложением к письму, в котором Альшиц, в частности, писал:

«Невыносима та гнусная клевета, которую А. Марков возводит на русский народ. Стоило Е. Евтушенко сказать, что русский народ интернационален, что величайшей подлостью горстки черносотенцев было именовать себя «Союзом русского народа», — как Марков яростно клеймит его космополитом, отказывает ему в праве называться настоящим русским. Стоило Е. Евтушенко выразить скорбь по поводу истребленных гитлеровцами евреев, как Марков заявляет, что тот забыл про свой народ.

По Маркову выходит, что «настоящий русский» должен иначе относиться к еврейским погромам, т.е. приветствовать их. После этого Марков восклицает — «Я русский!» Попытка воинствующего антисемита А. Маркова говорить от лица всего русского народа, как это всегда делали все черносотенцы, — является преступлением. Я утверждаю это как историк, посвятивший всю свою жизнь изучению истории русского народа с древнейших времен. Кстати, А. Марков (написавший в свое время поэму о В.И. Ленине), вероятно, хорошо знает, что Е. Евтушенко является далеко не первым «ненастоящим русским», придерживающимся сталь ненавистных ему, Маркову, взглядов. Спрашивается, кто же после этого «пигмей»?

И еще одно я знаю очень твердо: если бы г-н Марков стал развивать свои «патриотические» взгляды у нас в ополчении в 1941 году перед теми «российскими стрижеными ребятами», память которых он берется защищать, — они отнеслись бы к нему, как к фашистскому агитатору, даже если бы он эти взгляды прикрыл парочкой антифашистских фраз, как он это делает в своем ответе.

Возмущение клеветой Маркова на русский народ вызвало к жизни то стихотворение, которое я Вам посылаю. Я не уверен, что его можно и нужно печатать. Но если его прочитают г-н Марков и иже с ним, я буду рад»[17].

Несомненные литературные качества альшицевского памфлета, который он наверняка читал или дарил в дружеском кругу, способствовали его живучести. Всего через два месяца, 27 ноября 1961 года, уже «ЛиЖ» получила этот же текст напрямую, безо всякого посредничества соседей по этажу — в письме некоего Л. Мартовского, точнее, будучи этим письмом. Стихотворение озаглавлено «Наш ответ Маркову» и завершается такой припиской:

«От сотен и тысяч возмущенных читателей. Большая просьба познакомить со стихотворением сотрудников Вашей редакции и передать его Маркову. Да здравствует пролетарский интернационализм!»

Между припиской и концом стихотворения обозначился и отправитель — «Л. Мартовский»[18]. Не станем тут подозревать ни Альшица в очередной мистификации, ни Мартовского в плагиате. Существенно другое: активное распространение этого «незалитованного» текста в стихийном самиздате, разлетевшемся по читающей части страны. Кстати, не исключено, что кто-то из читателей принял, не вникая, начало фамилии «Мартовский» за «Маршака», в каковом изводе стихотворение и достигло Бауха, захватившего его из своего Кишинева в свой Бат-Ям.

Стихотворный памфлет Альшица заметно выделяется на фоне других печатных стихотворных откликов на коллизию Маркова и Евтушенко. Остальные, как правило, суть парафразы евтушенковского ритма и перепевы его смысла[19].

Вот два характерных образчика.

Стихотворение Якова Голованивского из его — не разысканной мною — книги «Пегас разбушевался»[20]:

«Над Бабьим Яром памятников нет,
Крутой обрыв…». Страшна картина эта.
В душе моей звенит десятки лет
Могучий голос смелого поэта.

Сто тысяч жизней, истребленных враз, —
Таков итог кошмарного расстрела
Еврейских жизней! Потому от нас
«Родная» власть всю правду скрыть хотела.

Предать забвенью, чтоб потом самой
Решить вопрос еврейский, но хитрее:
Сгноить в Сибири. Лопнул план такой.
Той власти нет. Остались мы, евреи!

«Есть люди, что спасают честь страны.
Спас Бейлиса писатель Короленко,
Такие люди и сейчас нужны,
Ваш голос нужен, хавер Евтушенко.

Ведь строки Ваши не сотрут года,
Им жить и жить в сердцах у поколений.
За то, что совершили Вы тогда,
Земной поклон Вам, дорогой Евгений!»

Это же касается и текста, помещенного в антологии 1981 года, — пусть и со знаком вопроса, под фамилией «Симонов»[21]. Но к такой атрибуции нет ни малейших оснований, это тоже своего рода мистификация, разлетевшаяся по свету и интернету.

«Не-Симонов»

Передо мною два стихотворенья,
Две вырезки из разных двух газет,
Нельзя смолчать и не ответить — нет!
Над Бабьим Яром, страшною могилой,

Стоял поэт, он головой поник,
Затем в стихах со страстностью и силой
Сказал о том, что пережил в тот миг.
И вот другой берется за чернила,

За пышной фразой желчный яд разлит,
В стихах есть пафос, страстность, сила:
Летят слова — «Пигмей», «космополит»…

…Прикрывшись скорбью о парнях убитых,
О миллионах жертв былой войны,
Вы промолчали роль антисемитов,
Чудовищную долю их вины…

Как Евтушенко, каждый честный скажет:
«Интернационал» пусть прогремит,
Когда костьми поглубже ляжет
Последний на земле антисемит!

Еще одно аналогичное стихотворение — Ефима Минаевича Гопенко — добавляет книга Дмитрия Цвибеля «От станции Зима к Бабьему Яру (Еврейские обертоны творчества Евтушенко)»[22]:

Я — не поэт, но хочется в стихах
от сердца весточку послать поэту,
И крикнуть: «Пусть живет в веках
Страдальческий народ, рассеянный по свету!»

О, мой народ, потомки иудеев,
Он стар, как мир, унижен и разбит.
За что извечно страшно бьет евреев
Осатанелый зверь — антисемит?

Пусть сгинут в страхе палачи,
Фашисты, наци всех оттенков.
Разгонит, вижу, тучи саранчи
Твой сильный стих, Евгений Евтушенко.

Я знаю, ты не одинок,
Я верю сердцем русскому народу,
Недаром мир весь смотрит на Восток,
Быть может, кроме горсточки уродов.

Гляжу вперед сквозь дымку лет,
Усилья лучших не пропали даром,
И будет огненный твой стих, поэт,
Надгробием сверкать над Бабьим Яром.

Прости, поэт, мой стих убогий,
Я отложил смычок и взялся за перо,
Чтобы сказать тебе: «Нам по дороге,
Ты взял частицу сердца моего!»

И я не одинок и рад тебе душою,
Мой русский брат, Евгений Евтушенко!
Надеюсь и горжусь тобою.
Твой брат еврей, Ефим Гопенко!

Около 20 сентября 1961 г., Петрозаводск

Стихотворения иногда встречаются и в читательских откликах, — как на стихи Евтушенко, так и на отклики на них антисемитов из «ЛиЖ». Большая подборка таких писем, направлявшихся на Цветной бульвар, 30 — в редакции «Литературной газеты» и «Литературы и жизни», представлена в настоящем издании в части «Документы». Это далеко не все, а только избранные письма (лишь письма в поддержку Маркова и Старикова представлены в подборке в полном объеме), скомпонованные в хронологическом порядке. Эта подборка, на мой взгляд, является ценным свидетельством эпохи и материалом по рецепции стихотворения Евтушенко «Бабий Яр» и гражданской рефлексии на проблематику антисемитизма в СССР.

Собственно анализ этого массива еще предстоит[23], здесь поделюсь только одним наблюдением. Подавляющее большинство корреспондентов — самые обычные советские люди, представители интеллигенции, чаще — евреи.

На их фоне заметен Сергей Петрович Писарев (1902-1979) — один из первых советских правозащитников, причем в редчайшем изводе — внутрипартийном. Считая, что проблемы страны можно решить только путем воздействия на партаппарат посредством переписки, он всю жизнь писал письма наверх и категорически отмежевывался от диссидентов, апеллирующих к мировому сообществу. Члена компартии в 1920-1969 гг., его многажды из нее исключали и многажды восстанавливали, дважды — в 1938 и 1953-1955 гг. — репрессировали.

В 1930-е гг. он протестовал против культа личности Сталина и пыток в тюрьмах, во время войны — против убийств пленных немцев, чему был свидетелем, в 1950-е — против карательной психиатрии, против дискриминации несправедливо депортированных народов, за восстановление автономий немцев и крымских татар. В 1963 году он писал Хрущеву, критикуя его высказывания, затушевывающие проблему антисемитизма, а в 1965 — уже Брежневу с требованием восстановить автономию крымских татар и Косыгину — с критикой его высказываний о равенстве в СССР всех наций как не соответствующих действительности. В 1966 году приветствовал «пражскую весну» и новый курс компартии Чехословакии, писал свои и подписывал чужие письма протеста.

Но, к какому бы лагерю читатели Евтушенко ни принадлежали, его сторонников или противников, бросается в глаза вот что. Им явно было недостаточно высказаться по взволновавшему их вопросу напрямую — с тем, что они сами об этом думают. Выпирает неодолимое стремление подстраховаться — усилить свои мысли цитатами из Маркса, Ленина или Хрущева, сослаться на повестку XXII съезда КПСС и т.п. ухищрения. Людей типа Д. Альшица — без комплекса неполноценности, самостоятельно мыслящих и пишущих самостоятельно и свободно, буквально считаные единицы. Доминируют же письма, высшей манифестацией которых явилось цитируемое ниже «Открытое письмо» доцента И.И. Болясного из Запорожья от 21 сентября 1961 года:

«Я склонился над восемнадцатым томом четвертого издания собраний сочинений Владимира Ильича Ленина, когда принесли почту. Прочитал Ваши стихи в «Литературной газете» от 19 сентября. Долго думал. Дважды перечитал последний абзац на тринадцатой странице ленинского тома…

Животворна традиция русской революционной демократии. Животворна! Она приумножена рыцарями советской литературы под ленинским знаменем.

Позвольте мне, советскому еврею и советскому солдату, по-братски пожать Вашу чистую руку. Здоровья и сил Вам крепить мужественный голос поэта».

Прелесть!..

«Бабий Яр» в Яд Ва-шеме

Самому Евгению Евтушенко, по большому счету, плевать было на эту возню. Поэма «Бабий Яр» — именно она! — принесла ему поистине всемирную известность и даже славу. В его номинации на Нобелевскую премию 1963 года «Бабий яр» — основной аргумент. Ее перевели на 72 языка, не считая музыкальных, и среди ее первых переводчиков — великий Пауль Целан.

Свой переводчик нашелся для поэмы даже у чекистов из ФБР, тупо «пасших» поэта во время его триумфальных туров по США[24]. Рассекреченное недавно 400-страничное (sic! У ЦК КПСС меньше!) досье на Евтушенко весьма бы порадовало их коллег-интеллектуалов из КГБ. ФБР держал поэму «Бабий Яр» за психологическое оружие в борьбе с СССР и американскими коммунистами[25]. Спецагент Баумгартнер сообщал о «лютых нападках» на поэта в СССР и всерьез сравнивал их с травлей Пастернака. К своей записке он приложил перевод поэмы, выполненный нью-йоркским отделением ФБР, с соответствующим предисловием: так что Евтушенко почитывал не только Юрий Андропов, но и Джон Эдгар Гувер[26].

А в 1983 году, спустя 22 года после первопубликации в «Литературке», реабилитации удостоился и текст стихотворения — в его первоначальной редакции[27].

Автограф стихотворения Евтушенко еще в 1969 году продал на аукционе в Лондоне за 320 фунтов стерлингов: анонимный покупатель передал его в библиотеку Иерусалимского университета, она же Национальная библиотека Израиля[28].

В августе 1991 года — во время путча ГКЧП — Евтушенко был у Белого Дома вместе с его защитниками, а 29 сентября — в Киеве, на памятовании 50-летия еврейского расстрела в Бабьем Яру, где незабываемо прочел свой «Бабий Яр», — разумеется, в первоначальной редакции, — на открытии «Меноры»[29].

Весьма специфическая «слава» настигла творца «Бабьего Яра» 15 января 1992 года. Писатели-антисемиты — Александр Проханов, Борис Шереметев, Юрий Бондарев, Борис Лиханов, Иван Лысцов и кто-то еще из уязвленных его поэмой, были возмущены своей недопущенностью в созданное накануне Содружество Союзов писателей и обвиняли в этой интриге лично Евтушенко. Во дворе «Дома Ростовых» (здания Союза писателей на улице Воровского) они провели театрализованную гоп-акцию — сожгли два чучела Евтушенко и прогулялись по зданию с погромными антисемитскими лозунгами[30].

Впечатление, произведенное всей этой акцией на Евтушенко, слабым назвать нельзя. Вскоре после этого он заключил 5-летний контракт с университетом штата Оклахома в городе Талса, США[31], и переехал в Америку вместе с семьёй.

Кульминацией же почти полувекового бытования евтушенковского «Бабьего Яра» следует считать 15 ноября 2007 года, когда поэт прочел его в Яд-ва-Шеме.

ПРИЛОЖЕНИЕ

«БАБИЙ ЯР» ЕВГЕНИЯ ЕВТУШЕНКО В ЗЕРКАЛЕ ЧИТАТЕЛЬСКИХ ПИСЕМ

Б.Б. Уманская — Е.А. Евтушенко, 20 сентября 1961 г.

Дорогой Евгений Александрович!

Читала ваше стихотворение «Бабий Яр» в «Литературной газете» за 19/IX-1961год.

Горько, горько плакала от горя за своих родных и близких, безвременно и бессмысленно погибших в таких же ярах в Полтаве, Лубнах и др. городах. Одновременно гордилась и радовалась, что есть такие человеческие сердца, как ваше, среди русских и др. народов.

Примите мое глубокое уважение к вам и искреннюю благодарность за ваше стихотворение.

Уманская Бася Бенционовна, рождения 1896 года. Пенсионер.

20/IX.1961 год.

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.1.

 Переписка М. Вайсмана и В.А. Косолапова, 20 октября — 12 декабря 1961 г.

<1>

М. Вайсман — В.А. Косолапову, 20 октября 1961 г.

Уважаемый товарищ Косолапов!

Прошу опубликовать мое письмо в том виде, какой покажется Вам наиболее приемлемым, с таким расчетом, чтобы оно отвечало задаче посрамления националистов и служило делу укрепления дружбы народов. Если же по тем или иным причинам письмо не будет публиковаться, прошу как можно скорее поставить меня в известность, дабы я, как коммунист, мог направить его лично Н.С. Хрущеву еще в дни работы XXII съезда КПСС, который, принимая новую Программу партии, не может оставаться в стороне от пусть мелкой, но вредной идеологической диверсии, предпринятой газетой «Литература и жизнь» накануне исторического съезда.

М. Вайсман.

20 окт. 61 г.

<2>

Статья М. Вайсмана, 20 октября 1961 г.

СТРЯХИВАТЬ ТЕРМОМЕТР — НЕ ЗНАЧИТ ЛЕЧИТЬ

(По поводу стихотворения А. Маркова и статьи Д, Старикова в газете «Литература и жизнь»)

В «Литературной газете» от 19 сентября 1961 года опубликовано стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр», в котором поэт рассуждает об исторических невзгодах, выпавших на долю еврейского народа. Отрицать эти невзгоды было бы равносильно отрицанию самой истории.

Из стихотворения видно, что мысли об антисемитизме возникли у Евтушенко по ассоциации: в Бабьем Яру фашисты уничтожили десятки тысяч евреев. Московский поэт, стоя над киевской могилой, удивлялся тому, что

Над Бабьим Яром памятников нет.

Гражданская совесть поэта не позволяла ему пройти мимо этого факта: под землей лежат десятки тысяч людей, а оставшиеся в живых их современники и соотечественники не почтили должным образом их память. Почему? Ведь это не равнодушные, не бесчувственные соотечественники. И не скупердяи они, не нищие, а великодушные граждане социалистической державы.

Собственно говоря, Евг. Евтушенко не первый поймает в печати этот вопрос. Значительно раньше на страницах той же «Литературной газеты» В. Некрасов опубликовал письмо, в котором протестовал против превращения Бабьего Яра в футбольное поле. Следовало ожидать, что после письма писателя Некрасова появится в газете сообщение о том, что повсеместно над могилами жертв фашизма будут сооружены памятники. К сожалению, такого сообщения по следам выступления газеты не появилось, и теперь уже другой литератор — поэт Евтушенко написал свое письмо в газету, на сей раз поэтическое письмо.

«Интернационал»
пусть прогремит,
Когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
Я всем антисемитам,
как еврей.
И потому — я настоящий русский!

Так заканчивается стихотворение Евтушенко, свидетельствующее о подлинно интернациональном мировоззрении поэта. Так оно и было воспринято миллионами советских читателей.

Случилось, однако, то, чего никто не мог ожидать. И случилось не где-нибудь, не за пивным столиком, не в интимном кругу закоренелых националистов, а на страницах советской (!) газеты. Случилось как бы в подтверждение печальной мысли русского Евтушенко о том, что он ненавистен всем антисемитам, как еврей.

Не знаю, имел ли в виду поэт Евтушенко и своего собрата по перу — поэта Алексея Маркова. Лично мне политическое лицо Маркова неведомо. Истории, правда, известен некий Марков второй, живший до революции и прославившийся «травлей инородцев и погромной моралью», как писал о нем В.И. Ленин. Не мог же я думать, что Алексей Марков является политическим преемником своего однофамильца в наше время. Об А. Маркове я знал только из книги М. Исаковского «О поэтическом мастерстве». Вот что видный советский поэт М. Исаковский пишет в своих заметках о стихах А. Маркова: «Плохие стихи, при благосклонном отношении к ним некоторых редакторов, печатают многие поэты. Но, кажется, нет более усердного и более плодовитого в этом отношении поэта, чем Алексей Марков. Создается впечатление, что плохие стихи у Маркова преобладают, что пишет он их во множестве, пишет страшно небрежно и что это стало у него своеобразной «линией поведения».

И очень огорчительно, что некоторые услужливые редакции вместо того, чтобы остановить Маркова, чтобы сказать ему прямо и откровенно, что писать так, как он пишет, нельзя, что это уже не поэзия, а квазипоэзия, поэзия не настоящая, а мнимая, даже просто графоманство, — вместо этого они с непонятной поспешностью открывают перед стихами Маркова «зеленую улицу».

Надо ли, например, было газете «Литература и жизнь» печатать те три стихотворения Маркова, которые она напечатала 14 июня этого года?»

«Этого года» — значит 1959 года. Тогда М. Исаковский заканчивал свою статью следующими словами: «То чрезвычайно легкое отношение к слову, та ничем не оправданная бойкость пера, тот, я бы сказал, апломб, с которыми пишет свои стихи Марков, и, наконец, та поспешность, с которой он стремится заполнить ими возможно большее количество изданий, право же, не могут привести к положительным результатам».

Как в воду глядел М. Исаковский. Ныне — 1961 год. Ho графоман Марков и открывающая перед ним «зеленую улицу» газета «Литература и жизнь», что называется, верны себе. Та же поспешность, тот же апломб, тот же сумбур недоношенных мыслей — только теперь к легкости словесной прибавилась легкость идейная, и на этом печальном фоне обрисовалось политическое лицо Маркова.

Прошло только пять дней после опубликования стихов Евтушенко в «Литературной газете». Надо думать, в вышестоящих органах еще не успели за такое короткое время обсудить поэтическое письмо в газету и принять по нему решение. Но Марков уже тут как тут: 24 сентября он публикует в той же газете «Литература и жизнь» стихотворение «Мой ответ». Не буду говорить о «поэтическом мастерстве» Маркова — здесь все обстоит так, как уже писал М. Исаковский. Я остановлюсь на политике, с позволения сказать, стихов, каждая строка которых находится в вопиющем разногласии со здравым смыслом.

Какой ты настоящий русский,
Когда забыл про свой народ.

Так Марков обращается к Евтушенко. Понимать, видимо, следует так: поскольку ты, Евтушенко, думаешь о евреях — мертвых и живых, то, следовательно, про свой, русский народ ты забыл. Но зачем же мерить на свой аршин? Маркова может хватать только на свой народ, а вот для Евтушенко и еврейский народ — не чужой, и любовь к другим народам вовсе не мешает ему, как и всякому интернационалисту, любить родной русский народ. Для Маркова «свой народ» — это только русский, а для Евтушенко — это все советские люди.

Поразительно, что Марков, сам проповедуя национальную исключительность, еще осмеливается обвинять Евтушенко в том, что у того якобы «душа, что брючки, стала yзкой». Тяжкое, несправедливое обвинение. Разве не известно, что душа интернационалиста куда шире души националиста, даже в том случае, если последний носит брюки-клеш? Но националист, как видится, вытаскивает на свет божий спасительное слово «космополит» и приклеивает его к тому, кого хочет облыжно обвинить в отсутствии любви к родине.

Как же представляет себе родину нашу А. Марков? Что это — вся Советская Страна, с ее целинными землями, украинскими степями, эстонскими хуторами, таджикскими кишлаками, со всей ее сотней национальностей и народностей? Нет, для Маркова наша родина — это только Россия. И ведет кощунственный подсчет: кого больше погибло в минувшую войну — евреев или «российских стриженных ребят», забывая, что все они были людьми, к тому же представителями одного, монолитно сплоченного советского народа. Он говорит, что «гудели Освенцимы стоном, и обелисками дымы тянулись черным небосводом», что «мир содрогнулся Бабьим Яром», но это у него пустые слова, ибо не видно авторского содрогания, ибо автор считает, что жертвы фашизма могут обойтись без памятников, что им достаточно «дымового обелиска».

А. Марков в своем стихотворном ответе поэту Евтушенко патетически восклицает:

Иль не Россия заслонила
Собою амбразуру ту?!

Позвольте мне ответить на «ответ» Маркова не стихами, а обычной прозой.

Нет, А. Марков, да будет вам известно, что «амбразуру» фашизма заслонила не Россия, а Советская Страна, все ее пятнадцать республик, вся дружная семья ее ста национальностей. Да и к чему ваша обывательская арифметика жертв, на что она рассчитана? Она лишь с головой выдает вас как человека неумного, политически незрелого и к тому же как явного националиста.

Отождествив русское с советским вообще, А. Марков проповедует явно нелепую, политически вредную точку зрения, согласно которой истинно советским является только тот, кто является истинно русским. Да, русский народ сделал больше всех народов мира для разгрома фашистской гадины. Да и не только этим подвигом русский народ снискал себе признание и уважение всего человечества. Но русскому народу в целом, как это справедливо подчеркивает в своем стихотворении Евтушенко, чужды чувства какой-либо национальной исключительности, пренебрежения к другим народам. Слава богу, что нет этого. Так к чему же пробуждать эти низменные чувства стихами Маркова? Зачем открывать печатную трибуну для рифмоплета-шовиниста, способного лишь опозорить и себя и газету? Ведь ни капельки благородного, истинно коммунистического чувства нет в марковских стихах. Рассчитаны они не на укрепление морального кодекса советских людей, не на цементирование дружбы народов, а на подрыв этой дружбы, на расшатывание наших благородных моральных устоев.

В том же номере газеты «Литература и жизнь» опубликовано другое стихотворение А. Маркова — «Козья ножка», в конце которого автор восклицает:

Тогда зачем я сам, зачем?!

Невольно думаешь: в самом деле, зачем нам поэты-антисемиты в исторические дни XXII съезда Партии?!

«Наступает утро коммунизма, и свет его озаряет землю, приносит радость и вдохновение. Страстно хочется совершить что-то хорошее, ценное, нужное для народа. Замечательное утреннее настроение охватывает всю страну. Рабочие, колхозники, инженеры, ученые, художники, писатели, музыканты — все стремятся прийти к съезду с лучшими плодами своего труда и творчества — словами этими открывается номер газеты «Литература и жизнь», в которой напечатан «Ответ» Маркова. Неужели же редколлегия «Литературы и жизни» и ее главный редактор В. Полторацкий всерьез и искренне думают, что «плод» Маркова — это тоже лучший плод, что поэт Марков тоже совершил «что-то хорошее, ценное, нужное для народа»?

Утро коммунизма действительно наступает, но Марковы и их вдохновители не ускоряют приход этого утра, а тянут нас назад, к мракобесию и национальной розни. Страну охватывает замечательное утреннее настроение, но Марковы омрачают это настроение, и пока они останутся верны себе и не сложат своего националистического оружия, мы не можем прийти к утру человечества — коммунизму. Неужели же редактор Полторацкий представляет себе, что в обнимку с антисемитизмом можно прийти к коммунистическому обществу? Горькое заблуждение и теоретическая слепота или же наглое политическое лицемерие!

Утешает лишь то, что это — «ответ» Маркова. Партия даст другой ответ на стихи Евтушенко, не может не дать.

Но пока суд да дело, «отвечает» все та же газета с дурною славою — «Литература и жизнь»: прошло еще три дня, и 27 сентября газета эта выступает со статьей «Об одном стихотворении», написанной членом редколлегии Д. Стариковым. Это уж вообще политический бред и насквозь фальшивый, пронизанный бессовестными передержками, назначение которых — придать статье видимость убедительности.

Начнем хотя бы с того, что Стариков ни к селу, ни к городу приплетает государство Израиль, обвиняя Евтушенко в том, что он пишет о Бабьем Яре, но не пишет о трагедии тех, кто уехал в Израиль. Какую «связь» узрел в этом Стариков — одному лишь ему известно. Путается Стариков и в национальной политике партии и в самой элементарной географии. Бабий Яр расположен не в государстве Израиль, а на советской земле — в Киеве. В «яру» этом лежат не израильтяне, а советские люди.

А чего стоят рассуждения Старикова о том, что эмблемой истинных борцов против антисемитизма является красное знамя Революции, а не шестиконечная звезда Давида. Но ведь Евтушенко в своих стихах и словом не обмолвился об этой «звезде», к чему же приписывать ему надуманное, высосанное из пальца? А произвольное пользование цитатами из статей и стихов И. Эренбурга, о чем последний вынужден был сообщить в «Литературной газете» от 14 октября?

Зачем Д. Старикову все эти передержки?

Чтобы доказать, что в нашей стране нет никаких пережитков антисемитизма.

Однако уже сам факт появления статьи Старикова и то, как статья эта «аргументирована», является печальным свидетельством наличия этого националистического пережитка.

Стариков в своей пространной статье ведет тот же марковский подсчет, «сколько кого погибло». Он с явной нарочитостью подробно останавливается на уничтожении в Бабьем Яру полутора тысяч украинцев. Можно подумать, что этого не знает Евтушенко. Но Евтушенко, как и Стариков, как и сама история, знает, что в Бабьем Яру убили и свыше семидесяти тысяч евреев, что в Европе убили 6 миллионов евреев. Почему же об этом не сказать? Стариков почему-то «стесняется», он то и дело напоминает Евтушенко, что фашисты убивали не только евреев. Опять-таки можно подумать, что Евтушенко это отрицает. Ничуть не бывало. Всем известно, что фашизм является не только врагом евреев, но и врагом других народов — всего человечества.

Но стихи Евтушенко — ведь не теоретическая статья о природе фашизма, а поэтическое письмо в газету: «Над Бабьим Яром памятников нет». Что может против этого возразить Стариков: есть памятники? Нет. Это, однако, не останавливает Старикова, он заведомо подтасовал свою статью, чтобы обвинить поэта Евтушенко в разжигании «угасающих националистических предрассудков». Напрасно вы сваливаете с больной головы на здоровую, товарищ Стариков. Вы сами-то и разжигаете национальную рознь. Разжигаете неумной шумихой, затеянной вашей газетой вокруг стихов Евтушенко.

Разжигаете ложным утверждением, что якобы уже нет никаких пережитков антисемитизма. Конечно, отмахнуться от тяжкого зла ничего не стоит, но не забывайте же, что подобная лакировка действительности окажется на руку злостным националистам, укрепит их надежду на безнаказанность.

В явное противоречие впадает Стариков. Он приводит те слова из проекта новой Программы КПСС, где говорится, что партия выдвигает задачу «последовательно проводить и впредь принципы интернационализма в области национальных отношений, укреплять дружбу народов, как одно из важнейших завоеваний социализма и вести непримиримую борьбу против проявлений и пережитков всякого национализма и шовинизма, против тенденций национальной ограниченности и исключительности…» После этих слов Старикову не трудно бы понять, что партия признает наличие националистических пережитков. Но, может быть, имеются в виду все другие разновидности национализма, кроме антисемитизма? К сожалению, нет, — известно ведь, что антисемитизм является крайней формой расового шовинизма, является одним из самых живучих пережитков, о чем тоже говорится в проекте Программы КПСС. Так почему же так противится Стариков стихам об антисемитизме? Если уж говорить прямо, то ведь газетная статья Старикова есть не что иное как выступление против программы партии в национальном вопросе, против проекта Программы, в которой сказано следующее: «Проявление национализма и национальной ограниченности не исчезает автоматически с установлением социалистического строя. Националистические предрассудки и остатки былой национальной розни — это та область, где сопротивление социальному прогрессу может быть наиболее длительным и упорным, ожесточенным и изворотливым. Коммунисты считают своей первостепенной обязанностью воспитывать трудящихся в духе интернационализма и социалистического патриотизма, непримиримости к любым проявлениям национализма и шовинизма». Видите, Марков и Стариков, — не просто патриотизма, а социалистического патриотизма!

Не замечая противоречия, Стариков рядом со словами из проекта Программы КПСС, приведенными им в статье, пишет уже от себя: «Сейчас дружба наших народов крепка и монолитна как никогда. Почему же сейчас редколлегия всесоюзной писательской газеты позволяет Евтушенко оскорблять торжество ленинской национальной политики такими сопоставлениями и «напоминаниями», которые иначе как провокационные расценить невозможно?»

Что сказать о такой «логике»? Трудно спорить с человеком, стремящимся выдать ложь за правду, не желающим, чтобы ему напоминали о неприятностях. Взрослый человек Стариков, а похож на ребенка, тайком от родителей стряхивающего термометр, дабы считаться здоровым и свободно выбежать на улицу. Этак, тов. Стариков, здоровья не наживешь, этак болезнь будет загоняться все глубже и глубже. Дружба советских народов действительно крепка и монолитна, как никогда. Но еще не так, как следует, — еще не так, как того требует программа партии, как того требуют задачи построения коммунизма. Иной раз еще наблюдается повышенная температура в отношениях между отдельными представителями отдельных народов. И надо упорно, настойчиво лечить этих националистически настроенных больных, а не стряхивать украдкой градусник. Вы же поступаете именно таким недостойным образом и тем самым подливаете масло в огонь национальной розни, в тот огонь, который вам по долгу газетной, идеологической службы следовало бы тушить. И вовсе не Евтушенко, а именно вы сами отступаете «от коммунистической идеологии на позиции идеологии буржуазного толка».

Можно было бы на всем этом не останавливаться столь подробно, если бы неверные мысли высказывались устно, где-то в узком кругу. Но мы имеем дело с партийной печатью. Тревожно, что с замашками, казалось бы, давно похороненного великорусского шовинизма выступает всероссийская литературная газета против литературной газеты всесоюзной. В «Комсомольской правде» А. Елкин тоже говорит о творческом просчете Евтушенко, якобы затеявшего шум «вокруг вопроса давным-давно решенного нашей жизнью».

Когда с таким упорством хотят убедить читателя в том, что вопрос уже полностью решен, невольно начинаешь сомневаться в этом. Вот почему я считаю развернувшуюся газетную «дискуссию» спором не только литературным, но и политическим, поскольку националистические пережитки, к сожалению, еще нельзя считать окончательно преодоленными.

Это не может не волновать нас особенно сейчас, когда дружба народов должна способствовать достижению победы в построении коммунизма, как она уже способствовала успешному построению социализма. Дружба народов — это очень важные слова в нашей коммунистической песне, и они не должны звучать фальшивой нотой, даже малейшие проявления антисемитизма, как и любой другой формы национализма, не могут проживать по соседству с Коммунистической партией.

«Позор тем, кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям», — говорил В.И. Ленин в своей речи «О погромной травле евреев», записанной в свое время на граммофонной пластинке. (Кстати сказать, все другие семь речей Ленина, сохранившиеся в звукозаписи, недавно выпущены Министерством культуры на долгоиграющей пластинке, и только для этой восьмой речи не оказалось места. Разве это не странно?)

Национализм развращает, всячески растлевает людей; зараженные им, как правило, страдают и другими недостатками, мешающими успешному продвижению к коммунизму. Тот же, кто украдкой стряхивает термометр и равнодушно произносит «организм здоров», «вопрос решен», тот или лицемерный лакировщик и ханжа или заядлый националист!

Такое лицемерие подрывает дружбу народов, мешает глубоко прогрессивному объективному процессу сближения и слияния наций, в том числе ассимиляции евреев, происходящей в условиях социализма на добровольной и демократичной основе, и способна вызвать лишь ответные настроения национальной обособленности, настроения консервирования национальных различий.

Такое лицемерие, хотя и прикрывается оно маской борьбы за патриотизм, против космополитизма, на самом деле в основе своей антипатриотично. Разумеется, нам следует вести борьбу против космополитизма, но космополитизм нужно искать там, где он есть, а не там, где его в помине нет. Надуманное обвинение интернационалистов в мнимом космополитизме и в отсутствии патриотизма наносит большой урон делу интернационального воспитания. Интернационализм и патриотизм являются двумя сторонами одной медали.

«Необходимо усиливать воспитание масс в духе пролетарского интернационализма и советского патриотизма, — говорил Н.С. Хрущев на XXII съезде КПСС. — Следует со всей большевистской непримиримостью искоренять даже малейшие проявления националистических пережитков. Дружба народов СССР — это наше величайшее завоевание. Будем беречь ее как зеницу ока!»

Как зеницу ока! Вот почему нужно публично развенчать националистические рецидивы на страницах газеты «Литература и жизнь», совершенно чуждые духу времени и дел наших. Кроме того, думается, что есть необходимость и в организационных мерах:

Первое. Вынести и обнародовать решение о политически вредных выступлениях газеты «Литература и жизнь» (А. Марков и Д. Стариков), рассчитанных на разжигание национальной розни.

Второе. Вынести решение о сооружении памятников всем жертвам фашизма в годы Великой Отечественной войны.

Эстонская ССР, гор. Тарту, пл. Ленина 2, кв.13.
Корреспондентский пункт газеты «Советская Эстония».
телефон 2б-бб
М. Вайсман
20 октября 61 г.

<3>

М. Вайсман — В.А. Косолапову, 27 ноября 1961 г.

Уважаемый товарищ Косолапов!

Направляя на Ваше имя статью «Стряхивать термометр — не значит лечить (по поводу стихотворения А. Маркова и статьи Д. Старикова в газете «Литература и жизнь»), я просил Вас о незамедлительном ответе. Прошло, однако, более месяца, а ответа все нет, и теперь, разумеется, не может уже быть и речи о незамедлительности, теперь просто приходится напомнить о незыблемом нашей печати: отвечать на письмо надо всегда, в любом случае, даже тогда, когда нет ничего утешительного.

Итак, я продолжаю ждать ответа на свое письмо.

С уважением, М. Вайсман

27 ноября 61

<4>

В.А. Косолапов — М. Вайсману, 12 декабря 1961 г.

12 декабря 61 г.

Уважаемый тов. Вайсман!

Ваше письмо (вернее, целую статью размером в половину газетной полосы) я смог прочитать только на днях, так как и в дни работы съезда партии, и в последующий месяц был очень занят. Поручать же кому-то из сотрудников редакции ответить Вам мне не хотелось, поскольку письмо было адресовано на мое имя.

Должен сказать Вам, что, публикуя стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр», редакция отнюдь не собиралась открывать вокруг него какую-либо дискуссию. После появления на страницах «Литературы и жизни» стихотворения Алексея Маркова и статьи Д. Старикова редакционная коллегия нашей газеты, выразив свое отношение к этим выступлениям, вновь единодушно высказалась против того, чтобы делать стихотворение Евг. Евтушенко предметом дискуссии.

Что касается Вашего письма, то в нем есть немало верных замечаний. Я могу, в частности, полностью согласиться с Вашей оценкой стихотворения Алексея Маркова, как выступления ошибочного и вредного. Но Вы, видимо, не заметили (как, к сожалению, не заметили этого и работники нашей редакции, предлагая напечатать «Бабий Яр»), что это стихотворение не только не отличается совершенством поэтической формы, но — и это самое главное — не отличается и идейной ясностью содержания. Нет сомнений, что Евг. Евтушенко писал свое стихотворение, исходя из самых лучших побуждений, но поторопился, не все до конца додумал, а газета, вместо того чтобы порекомендовать автору поработать над своим произведением, поспешила его опубликовать. Надо сказать, что враждебная нам зарубежная печать сразу же ухватилась за идейные слабости этого стихотворения, использовав его как повод для очередных клеветнических измышлений и нападок на нашу страну, на наши идеологические принципы.

Думаю, что для Вас, советского журналиста, должно быть понятно, почему не следует сейчас возвращаться на страницах печати к стихотворению Евг. Евтушенко и к тем выступлениям, которые были с ним связаны.

С уважением, В. Косолапов

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.219. Л.34-49.

Г. Лихтенштейн — Е.А. Евтушенко, около 19 сентября 1961 г.

Дорогой Евгений

Позвольте поблагодарить Вас за Ваше чудесное стихотворение, напечатанное 19 сентября. Нет сомнения, что оно написано кровью сердца. Мне приходилось слушать Вас у нас в общежитии Академии наук. Тогда я еще раз убедился, что Вы — очень талантливый и порядочный человек. «Бабий Яр» — это логическое развитие Вашего творчества, Вашего мировоззрения. Вы продолжаете в этом вопросе линию Белинского-Толстого-Короленко-Горького-Ленина, линию людей, составляющих цвет русской нации, ее славу и гордость.

И, в сущности, нет ничего удивительного в злобных нападках на Вас наших пивных «патриотов». Не выдержало сердце мракобесов, не усидели в болоте, показали на весь свет свое мещанское мурло, свое хамство, свою ненависть ко всему светлому. Ведь если выбросить из статьи Старикова ссылки на Эренбурга, цитаты и общие места, то ее мог подписать любой погромщик из сгнившего «Союза русского народа». Недаром один научный работник, русский, сказал: «Мораль статьи ясна: истинно русский человек должен быть по крайней мере антисемитом».

Мне кажется, что Вам сейчас нелегко, как вообще нелегко быть поэтом, да и просто порядочным человеком:

Быть поэтом — это значит тоже,
Чтобы правды жизни не нарушить;
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств питать чужие души.

Но знайте, что Вы не одиноки, у Вас много друзей, искренних, бескорыстных. С Вами лучшие люди России.

Сейчас мне приходиться слышать вокруг себя мнение многих людей: русских, узбеков, евреев. Симпатии большинства на Вашей стороне. Может быть, есть и другие, но они не высказываются, потому что стыдно. Это понимают даже не очень умные люди.

И еще более удивительно, как столичная газета помещает на своих страницах такие мерзости!

Независимо от того, как кончится эта компания, я верю: Ваши усилия не пройдут даром: будет над нами чистое небо, будем дышать полной грудью и ничто нам не помешает идти вперед.

От всей души желаю Вам дальнейших успехов.
С дружеским приветом

Герц Лихтенштейн

Аспирант Института химической физики АН

Москва, В-333, 1-ая Черемушкинская 3, кв. 32А.

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.62.

Пенсионер Аврутова — в редакцию «Литературной газеты», около 20 сентября 1961 г.

Дорогая Редакция!

В номере Вашей газеты от 19/IX-61 было опубликовано стихотворение Е. Евтушенко «Бабий Яр».

От всей души хочется поблагодарить редакцию и автора за это стихотворение, поднявшего голос против такого тяжелого пережитка в сознании отсталой части людей, как антисемитизм. В программе нашей партии записано о необходимости борьбы с проявлением всякого рода национализма.

В моральном кодексе людей коммунистического общества среди других замечательных черт — интернационализм и дело всех честных людей, и особенно коммунистов, всемерно бороться против всякого проявления антисемитизма. Надо сказать, что эта работа ведется еще слабо. Все же бываешь свидетелем, как какой-нибудь опустившийся тип (иногда в обличии «культурного человека») ведет вредный, гнусный разговор, где о евреях говорится «ОНИ», а свидетели этого разговора поддерживают его или, в лучшем случае, глубокомысленно помалкивают вместо того, чтобы дать решительный отпор этим разговорам. В наши дни стыдно мириться с мещанским бредом или держаться в стороне.

Стихотворение Евтушенко подает пример всем честным советским людям. Прошу редакцию передать мою искреннюю благодарность автору стихотворения «Бабий Яр» и пожелать этому настоящему Русскому человеку доброго здоровья и новых творческих успехов.

Пенсионер Аврутова

 РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.41-41об.

И.Л. Болясный — Е.А. Евтушенко, 21 сентября 1961 г.

21 сентября 1961 г., Москва.

«Литературная газета». Отдел русской литературы

Открытое письмо поэту Евгению Евтушенко

Я склонился над восемнадцатым томом четвертого издания собраний сочинений Владимира Ильича Ленина, когда принесли почту. Прочитал Ваши стихи в «Литературной газете» от 19 сентября.

Долго думал. Дважды перечитал последний абзац на тринадцатой странице ленинского тома…

Животворна традиция русской революционной демократии. Животворна! Она приумножена рыцарями советской литературы под ленинским знаменем.

Позвольте мне, советскому еврею и советскому солдату, по-братски пожать Вашу чистую руку.

Здоровья и сил Вам крепить мужественный голос поэта.

Доцент Болясный Ил. Л.

Инвалид Великой Отечественной войны
г. Запорожье, обл., 35, ул. Гагарина, 8, кв. 76
Болясный Илья Львович

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.6.

Д.Г. Фридман — в редакцию «Литературной газеты», 21 сентября 1961 г.

Письмо в редакцию

Дорогая редакция!

Разрешите мне через Вашу газету выразить свою горячую благодарность и глубокую признательность поэту Евг. Евтушенко за его стихотворение, помещенное в «Литературной газете» под названием «Бабий Яр».

Это стихотворение сильно взволновало мое сердце, чуткое ко всем бедствиям и страданиям, которые перенес в страшные годы гитлеровского режима еврейский народ, скромным представителем которого я являюсь.

Стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр» свидетельствует о большом гуманизме поэта, о его беспредельной ненависти ко всякому насилию и национальной розни, которую на протяжении долгих трехсот лет сеял и насаждал кровавый дом Романовых и которую ликвидировал советский строй.

Стихотворение «Бабий Яр» говорит о большом благородстве души поэта, о нежности и неподдельном добром чувстве к многострадальному еврейскому народу.

Вместе с тем стихотворение «Бабий Яр» является грозным обвинением всякому антисемитскому отродью, которое, к сожалению, еще имеет место и в наше время.

В моих ушах так и звучат слова поэта-гуманиста:

… «Интернационал» пусть прогремит,
Когда навеки похоронен будет
Последний на земле антисемит».

Я знаю немало случаев, когда русские люди, рискуя жизнью, спасали евреев, не задумываясь об ожидающих последствиях. И я представляю себе, что к этой благородной когорте принадлежит и поэт Евг. Евтушенко.

Так великое же ему спасибо за то, что он так глубоко и с таким благородным чувством воспринял бедствия и неимоверно тяжелые переживания моего народа.

Крепко и искренно жму его честную, благородную руку и желаю доброго здоровья, счастья и больших творческих успехов.

Д. Фридман

21.IX.1961 г.

Киев-61 Хутор Отрадный
ул. Ново-Нежинская, 24, кв. 59
Фридман Дора Григорьевна

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.7-8.

С.П. Писарев[32] — Е.А. Евтушенко, 22 сентября 1961 г.

Дорогой Евгений Евтушенко!

Я — тоже русский, великорусс, даже — казак Терского казачьего войска. И мать — русская, и жена — русская.

Но я — член КПСС, марксист-ленинец, и потому тоже с болью, стыдом и негодованием наблюдал при недоброй памяти культе личности возрождение и — хуже того: внедрение — в партийную среду антисемитизма. Как коммунист, отвечающий за все дела в нашей стране и в нашей партии, как политработник на фронте в 1941-45 годах, я боролся доступными мне средствами, даже нарушая служебную дисциплину, с гальванизированным в эпоху отхода от Ленина великорусским шовинизмом и подлейшим антисемитизмом.

С гадливостью и возмущением вижу до сих пор бесчестное примиренческое молчание к антисемитизму, хуже того: потворство пережитками дискриминации евреев (до сих пор их национальный театр закрыт, их коммунистическая газета «Правда» на еврейском языке не выходит, их издательство не восстановлено, евреев среди руководящих партработников почти нет и т.д.). В меру своих ограниченных возможностей борюсь со всеми этими и подобными им отвратительными, унизительными для нас, коммунистов и советских людей, и вредными нарушениями ленинских принципов в национальных взаимоотношениях.

Вот почему мне ясно, насколько Ваше стихотворение «Бабий Яр», написанное со свойственными вам мастерством и силой, имеет в наши дни большое политическое и воспитательное значение. Это — камень в болото постыдного для нас, коммунистов, молчания. Это с Вашей стороны — яркая и смелая инициатива, крайне необходимая и исключительно полезная.

Со всеми Вашими мыслями и подлинно-коммунистическими эмоциями в этом стихотворении я согласен. Хочу пожать Вам руку.

Готов быть Вам полезен, в чем будет нужно, ибо состою в партии не ради преимуществ и имею силу воли, а также многие десятилетия не совсем обычного и не безуспешного опыта борьбы со всевозможными проявлениями старого и возрожденного великорусского шовинизма. Я — член КПСС с 1920 года, научный работник, библиограф, в результате фронтов 1941-45 годов — инвалид Отечественной войны. В прошлом приходилось быть редактором, критиком, публицистом; полтора десятилетия был профессиональным партработником, а в 1918-20 годах — одним из основателей комсомола на Северном Кавказе.

Буду рад встрече с Вами или хотя бы подтверждению получения этого письма.

Писарев С.

22 сентября 1961 года

Писарев Сергей Петрович
Адрес: Москва, К-25, пл. Свердлова, 3/6, кв. 30.

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.9-10.

 «Настоящий русский» — «Гражданину Смелякову», 22 сентября 1961 г.

Москва, И-51 Цветной бульвар, 30
Редакции газеты «Литературная газета»

Поэту Я. Смелякову

Гражданин Смеляков!

Когда вы сочиняли стихотворение «Бабий Яр», вам казалось, что вы иудей, еврей, Анна Франк и многое другое.

Ответьте, пожалуйста, через «Литературную газету»: не казалось ли вам еще, что вы Фани Каплан, Григорий Зиновьев, Лев Троцкий и многие другие представители еврейского народа, постоянно фигурирующие в фельетонах и судебных процессах по разбору всевозможных мошеннических махинаций?

«Настоящий русский».

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.10а. Почтовая карточка. Из Ессентуков. Дата по штемпелю.

А.С. Русаковская — в редакцию «Литературной газеты», около 23 сентября 1961 г.

В редакцию «Литературной газеты»

С ЧУЖОГО ГОЛОСА.

Открытое письмо поэту Евг. Евтушенко.

(О стихотворении Евг. Евтушенко «Бабий Яр», напечатанном в «Литературной газете» от 19 сентября 1961 г.)

Проект новой Программы Коммунистической партии Советского Союза ставит большие, но вместе с тем замечательные задачи в области национальных отношений, направленные на то, чтобы как прежде укреплять дружбу народов, проводить в жизнь принципы интернационализма, вести непримиримую борьбу против всякого рода проявлений и пережитков национализма и шовинизма, против тенденций к национальной ограниченности и исключительности.

Мы, граждане советской страны, гордимся, что именно наша страна первая подняла факел великой дружбы народов и пронесла его через все испытания жизни.

И поэтому очень странно и чуждо звучит в наши дни стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр», напечатанное в «Литературной газете» за 19-е сентября 1961 г.

Я не литератор и не берусь анализировать это стихотворение с точки зрения литературы. Я преподаватель географии средней школы, кстати, еврейка по национальности, и меня это стихотворение обидело и оскорбило. Прежде всего меня возмущает то обстоятельство, что поэт искажает жизнь, что он искажает историю, что он, являясь воспитанником советской власти, советской школы не понимает или не хочет понимать нашей советской действительности, вольно или невольно подпевая некоторого рода националистам, пропагандируя библейские легенды.

Являясь лектором-атеистом, выступая с лекциями по разоблачению иудейской религии, я увидела в лице т. Евтушенко человека, который принес учителям-лекторам, наконец, советским евреям только вред. Мы, лекторы-атеисты, в своих лекциях, в индивидуальных беседах с верующими доказываем на исторических фактах, что не было Христа, что Христос — это мифическая личность, что евреи никогда не жили в Египте и что никакого «исхода евреев из Египта», следовательно, не было.

Поэт Евгений Евтушенко же говорит:

«Вот я бреду по древнему Египту
А вот я, на кресте распятый, гибну
И до сих пор на мне — следы гвоздей».

Что можно сказать по этому поводу [— то,] что не знаете истории древнего Египта, что пошли на поводу у иудейских клерикалов. Наконец, если подонки человечества в царской России погромщики с лозунгом «Евреи распяли Христа» устраивали еврейские погромы, то Вы просто-напросто сделали другую легенду — сделали Христа евреем. Но оба эти факта, никогда не существовавшие, сделали действительными. Мне как учителю остается Вам поставить «двойку», которую, кстати сказать, исправить трудно. Этим стихом Вы внесли сумятицу в головы людей, которые находятся на грани отхода от религии, а также некоторых верующих граждан-евреев, которые уже обращались к нам в наш Дом атеиста с вопросом «Как понимать эти Ваши строки?». Ну, а дальше Вы пошли еще глубже, Вы оторвали евреев от остальных народов нашей страны. Говоря или вернее намекая о еврейских погромах в царской России, Вы не говорите самого главного, самого ценного, что рабочие всех национальностей оказывали отпор черносотенцам и примером этого может служить делегатское собрание железнодорожников г. Киева, которое вынесло специальную резолюцию против погромщиков, где был призыв оказывать сопротивление погромщикам. Прочтите статью В.И. Ленина «О погромной травле евреев» (том 29, стр. 228), в которой вождь пролетарской революции говорит: «Позор проклятому царизму», мучившему и преследовавшему евреев! Позор и тем, кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям. Да здравствует братское доверие и боевой союз рабочих всех наций в борьбе за свержение капитала».

Знаете ли Вы, что против антисемитизма выступали замечательные русские люди — писатель Л.Н. Толстой, буревестник пролетарской революции А.М. Горький, замечательный правдолюб Короленко, украинский писатель Коцюбинский, русские ученые, юристы и др. И самого главного Вы не знаете, что в царское время гонениям подвергалась еврейская беднота, а не капиталисты, а еврейский капиталист Гинзбург получил даже от русского царя титул барона. А разве представитель царской охранки Кацнельсон не доносил на революционно настроенных рабочих-евреев?

Вы пишете:

«О, русский мой народ!
Я знаю — ты
по сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты
твоим чистейшим именем бряцали».

Не знаю на каком основании Вы клевещете на русский народ, народ которому я обязана тем, что живу. Это они, русские люди, соседи по двору помогли моей семье эвакуироваться из Чернигова, это русские люди в далекой Сибири встретили нас как родных: — они одели, обули, поделились куском хлеба, ложкой и вилкой.

А сколько их, замечательных русских людей, погибли, защищая нас — евреев!

Я знаю маленькое село на Черниговщине, где в одной братской могиле похоронены две семьи — украинцев и евреев. Это она, обыкновенная украинская семья, прятала от озверелых фашистов еврейскую семью, и была расстреляна немцами. Нет на этой могиле памятника, но жители села берегут эту могилу как символ национальной дружбы. Вам следовало бы познакомиться с учительницей одной из школ нашей области Тепер Полиной Яковлевной, которой сохранила жизнь простая крестьянка Хмельницкой области, у которой она пряталась в дни оккупации, и лишь после войны, бросив Черновицкий университет, поддавшись сионистской агитации, она уехала в Израиль, где прожила 11 страшных лет, где ее не считали за человека, где она мечтала хотя бы работать домработницей, еле выбралась из израильского «рая», она лишь обрела свое счастье здесь, в нашей стране и работает учительницей. О каких антисемитах Вы говорите? Знаете ли Вы, что даже в годы гитлеровского фашизма, когда сотни тысяч евреев уничтожались, фашистская верхушка не трогала представителей еврейской знати, а некоторая часть еврейских богачей шла на сделки с гитлеровцами? Ведь еврейская боевая организация незадолго до героического восстания в Варшавском гетто приговорила к смертной казни доктора Носсига, который стал советником гестапо. Это представитель еврейского агентства в Венгрии Кастнер договорился с гестапо о вывозе из Венгрии богатых евреев, в том числе и родственников сионистских активистов, а 500 тыс. венгерских евреев обрек на мученическую смерть. Вы поговорите с киевлянами, которые в те страшные дни жили в Киеве, ведь в Бабий яр немецкие фашисты свозили людей всех национальностей. А если Вы имеете в виду отдельных подонков человечества, ставших в трудные для Родины часы предателями, то они с одинаковым чувством уничтожали как евреев, так и коммунистов, подпольщиков, партизан.

На одном из таких судов я была в г. Мена Черниговской области, где судили предателя (фамилии не помню). Он сам да и свидетели рассказывали как он вел на расстрел группу советских граждан, где была одна еврейская и несколько русских, украинских семей. Поэтому не приписывайте предателям подонкам рода человеческого слова русский, т.к. именно русский народ возглавил освободительную миссию всех советских народов, освободив от озверелых фашистов многие другие народы. Посмотрите, как любовно ухаживают за могилами советских солдат в освобожденных нами странах, там похоронены русские люди — наши советские люди, хотя по паспортам они могли быть людьми различных национальностей.

В своем стихотворении Вы пишете:

«Я всем антисемитам, как еврей.
И потому — я настоящий русский!»

Думаю, что приведенные выше факты, как и сама жизнь, Вам доказала, что не все евреи подвергались антисемитским погромам и не все евреи выступали против антисемитизма, в то время, когда русский народ стеной стал против антисемитизма с его чертой оседлости и т.д., и за это ему благодарны советские евреи. Может, Вы имеете в виду немцев ФРГ — то знаете ли Вы, что правители Израиля пошли на сговор с нацистами, с боннскими реваншистами, заключив в 1952-м году соглашение о репарациях, целью которых является проникновение через Израиль западногерманского капитала в страны Восточной Азии, в Сев. Африку, на Ближний Восток? Так объединились капиталисты-евреи с капиталистами Западной Германии, забыв обо всем, а израильская молодежь проходит военную подготовку в Западной Германии. Так каких евреев Вы оплакиваете?

Приблизительно в сентябре-октябре 1960 г. я с матерью пошла в наш театр. Занимая свое место около одной пары, я услышала к себе обращение такого рода: «Как хорошо, что хоть рядом с нами будут сидеть евреи, а не русские». Эта фраза для меня прозвучала дико и чудовищно в наше время. Оказывается, моим соседом оказался секретарь израильского посольства в Польше Авидар с женой[33], прибывший в нашу страну в качестве туриста. Почему у этого человека такая ненависть к русским людям? Он заявил мне, что он возмущается <тем>, что в нашей стране «евреи стали неевреями», дескать, дружат с русскими, украинцами и т.д. Его лицо перекосилось в ужасе, когда я сказала, что это наша гордость, что мы гордимся дружбой наших народов. И он окончательно изменился в лице, когда моя мать — 60-ти летняя старушка, сказала, что ее дочь, а моя сестра замужем за русским, что она его безумно любит, что он ей заменил погибшего на фронте сына.

Господин Авидар пытался утверждать, что в нашей стране существует антисемитизм, что будто бы в высшие учебные заведения не принимают еврейскую молодежь, и я на многочисленных примерах жизни нашего мединститута, университета, многочисленных техникумов, на примерах моих учащихся доказала, что это клевета и мы легко можем назвать тысячи людей еврейской национальности, награжденных за доблестный труд в разных отраслях нашего хозяйства, науки и культуры. А с какой любовью в нашей стране отмечали 100-летие со дня рождения Шолом-Алейхема, о котором как раз в Израиле и забыли. Пьесы Шолом-Алейхема обошли многие русские и национальные театры нашей страны и были близки и понятны нашему советскому зрителю, т.к. творчество замечательного писателя связано с простыми и бедными людьми, с его родиной — Россией, с прогрессивными идеями и революционным движением — все то, что скрывается, искажается и охаивается в Израиле. И знаете ли Вы, т. Евтушенко, слова Тевье-Молочника:

«А что такое еврей и не еврей?
И почему они должны отличаться один от другого?»

А когда я спросила у господина Авидара, как он объяснит поведение правительства Израиля, получающего репарации из ФРГ, этим самим спекулируя на памяти погибших людей, делают свой грязный бизнес? На это он мне цинично ответил известной еврейской поговоркой: «Гут фун а хазер агор» (В буквальном переводе — «хорошо со свиньи волос», а вообще-то что-то вроде русской пословицы «С паршивой овцы и шерсти клок»).

И ничего не мог ответить дипломат, когда я ему вразумительно рассказала о нашей дружбе народов, которая противостоит той вражде, которая господствует в Израиле между евреями и арабами, между черными и белыми евреями, между евреями, давно живущими в Израиле и евреями, сравнительно недавно приехавшими.

Так этого еврея-сиониста Вы тоже будете защищать?

И если Вы бьете себя в грудь и кричите, что Вы настоящий русский, то я спокойно скажу, что прежде всего надо быть советским человеком, советским патриотом, к какой бы национальности Вы не принадлежали.

Кстати говоря, есть категория евреев, которая меня считает антисемиткой!

Да, да — не удивляйтесь!

И только потому, что я выступаю с атеистическими лекциями по разоблачению иудейской религии, с лекциями, разоблачающими сионизм — еврейский буржуазный национализм, с разоблачением предательской политики государства Израиль.

А знаете ли Вы, что государство Израиль возникло при активной помощи Советского Союза в ООН, а сейчас правители этого государства развили антикоммунистическую и антисоветскую деятельность? Знаете ли Вы, что именно в Израиле свирепствует национализм и по выражению одного депутата кнесета (парламента), женщины-нееврейки, приехавшие в Израиль, «здесь чужие… и представляют опасность для народа Израиля» и «чистоты расы»?

Как это перекликается с арийской «чистотой расы», которую так провозглашали фашисты? Своим аполитичным стихотворением, тов. Евтушенко, Вы дали пищу некоторым клерикально-религиозным элементам, нанося вред нам, учителям-пропагандистам.

Только советский строй принес еврейскому народу освобождение, спас миллионы евреев от гитлеризма, и это смог сделать строй, основанный на ленинских принципах интернационализма, и нечего играть нам партийный гимн «Интернационал» на похоронах того, чего нет и не было в советской стране.

Наш партийный гимн воодушевляет советских людей на борьбу за мир, за дружбу народов, за победу коммунизма — светлого будущего всего человечества, что и следовало бы Вам воспевать в стихах и поэмах, как это делают любимые поэты нашей страны.

Русаковская Анна Семеновна —
учительница географии средней школы № 5 г. Черновцы

Домашний адрес: г. Черновцы ул. Богомольца 15, кв. 12, тел 47-47

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.67-74.

З.М. Грусовская — в редакцию «Литературной газеты», около 23 октября 1961 г.

Уважаемая редакция,

Я регулярно читаю «Литературную газету» и на ее страницах встречалась уже не раз со стихами поэта Евгения Евтушенко.

Есть такие произведения поэтов, которые затрагивают даже совершенно равнодушных к поэзии людей.

Для меня это произведения Твардовского, Евтушенко, Алигер.

И вот недавно я прочла новое стихотворение Е. Евтушенко «Бабий Яр». Все произведения поэта пропитаны гуманизмом и любовью к людям к жизни. Я читала это стихотворение и плакала, и благодарила поэта за эти слезы. Это были слезы горя, потому что в Бабьем Яру захоронены многие мои родные, но это были и слезы радости, которые всегда вызывают произведения, написанные во имя любви к человеку.

Я читала и дневник Анны Франк, и книгу «Вечная память», написанную немногими очевидцами лагеря смерти, оставшимися в живых.

В этой книге мальчик, которого сжигают в газовой камере только за то, что он еврей, кричит гитлеровским зверям, что русские все равно отомстят.

Сейчас Советский народ делает все, чтобы ужасы, которые человечество познало во вторую мировую войну не повторились опять во стократ страшнее.

Чтобы не повторился ад Хиросимы и ад газовых камер Освенцима, чтобы невинных японских детей не сжигала атомная смерть, и чтобы невинных советских детей не сжигали в газовых камерах.

Мы, Советские люди, знаем, что наше правительство всегда против войны и всегда считает, что самое дорогое на земле это дети. В это верим мы и в это верят все честные люди на земле.

Сейчас как никогда звучит призыв Ю. Фучика «Люди будьте бдительны», и поэтому в литературе, поэзии, кино мне кажется нужны произведения, напоминающие людям о том ужасе и смраде, которые принес с собой германский фашизм. Советский Союз непобедим, мы это знаем, но знаем и то, что победа без жертв не бывает. Поэтому наш народ делает все для торжества мира на земле и в этой борьбе за мир большое место принадлежит нашему замечательному искусству. Такие произведения как фильмы «Баллада о солдате», «Коммунист», как поэтические произведения «Василий Теркин» и «Бабий Яр», все они служат благородному делу мира и вызывают в людях самые лучшие, светлые чувства. Чувства любви к людям, чувство радости жизни и ненависти к ее врагам, а разве это не лучшие человеческие чувства?

Очень прошу передать поэту Евгению Евтушенко мою благодарность и уважение за ту радость, которую испытываешь, когда читаешь все его произведения.

С уважением, Грусовская Зинаида Моисеевна

г. Ростов н/Дону, 19. 1-я Советская 10, к. 61
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.50-51об.

Н.М. Латышева — Е.А. Евтушенко, около 23 сентября 1961 г.

Дорогой Евгений Александрович!

Спасибо Вам, родной человек, за Ваш «Бабий Яр». Мы с Вами дети одного поколения, и так приятно, что вы поняли, прочувствовали то, что, к сожалению, не доходит до большинства наших людей…

Было у меня хорошее, светлое детство, росли мы в дружной многонациональной семье, никогда не задумываясь над тем, кто мы.

В 1941 году молодое поколение спаслось, бежало из Киева, а старики все расстреляны в Бабьем Яру. Честные, хорошие, умные люди. Ни в чем и ни перед кем не провинившиеся. Да и не только старики погибли, расстреляна была и соседка моя Матусова, т.к. не смогла бежать из Киева с трехлетним и новорожденным ребенком. Все там, в Бабьем Яру. Никогда мы не забудем и не простим немцам, нашим общим врагам.

Прошло 20 лет… Многое изменилось, но на 44 году советской власти можно слышать, как 14-летняя девица, играя с ребятами, говорит о другой: «Не играйте с ней, она еврейка!» Я работаю среди культурных людей, и вот молодой инженер, комсомолка говорит обо мне: «Всем она хороша, но она еврейка, я их ненавижу». А на киевском пляже мне заявили, что «всякая Сарра являлась сюда командовать». О моем муже — украинце — говорят, что он совершил подвиг, женившись на еврейке. Еще в яслях мой сын узнал, что он еврей. А скольких евреев выгнал с работы Бобылев, начальник Сталинобадской ГЭС, просто из-за того, что «не выносит их рожи».

Простите, Евгений Александрович, за такое длинное письмо. Мне так хочется поделиться с Вами тем, что наболело. Ведь я родилась при советской власти. Она воспитала меня. Я живу в своем отечестве. И я должна иметь права на все, равно со всеми. И я имею в жизни все — у меня красивая, дружная семья, интересная работа, хорошая комната. Обидно, что есть еще в нашей жизни грязные, черные люди, которые отравляют нашу жизнь, подрывают веру в человека.

Я верю Вам. Знаю, что стихи Ваши не фальшивы, как уверяют «некоторые». Никогда я не видела Вас, знаю Вас только по стихам Вашим, но Вы для меня сейчас символ порядочности и благородства.

Да, пусть прогремит «Интернационал», когда будет похоронен последний антисемит.

Большое спасибо редколлегии «Литературной газеты» за то, что напечатала «Бабий Яр».

Еще раз спасибо Вам, родной.

Латышева Нина Максимовна

г. Красногорск, Московской обл., ул. Пионерская, д. 203, кв. 48

 

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.58-59.

З.Д. Левин — Е.А. Евтушенко, около 23 октября 1961 г.

Дорогой товарищ Евтушенко!

Извините за беспокойство. Прочел в «Литературной газете» Ваше стихотворение «Бабий Яр», и я не мог не написать Вам. С тех пор, как фашистские убийцы творили свое черное дело прошло немало лет, но раны в сердце моем еще не зарубцевались, да, пожалуй, никогда не заживут.

Я участник двух мировых войн, знаю ужасы войны и блокады Ленинграда. Но то, что сделали фашисты ни с чем не сравнимо. Я потерял на фронтах очень много близких и дорогих мне людей; они умирали с оружием в руках. А как забыть тех моих родных и близких, погибших в газовых камерах, на кострах в гитлеровских лагерях смерти?!

Прошу Вас, прочтите плохо написанное мною стихотворение, посвященное Вам, дорогой Евтушенко:

Как яркий луч Ваш стих блеснул,
Как луч во мраке ночи,
Костер в груди моей раздул,
Что в сердце плел и рвал в клочья.

Я бесконечно был бы рад
Вам руку честную пожать,
Мой настоящий русский брат,
И о черных днях Вам рассказать.

Не дифирамбы петь собрался,
Верьте мне, мой родной поэт,
От большой семьи — один остался,
А могилы где? Нигде их нет!

Могил их нет и не найдутся,
Нет надгробий и нет следов,
Лишь тучи пепла, тучи пепла
И где-то кости мертвецов.

Ваш стих — ручей среди пустыни,
Как кристалл чиста его вода.
И припал к нему жаждою томимый —
Я пил и пил все без конца.

И вновь ползет паук фашистский,
И вновь земле грозит пожар,
Так бейте же гадину, давите,
Чтоб не повторился Бабий Яр!

С уважением

З.Д. Левин — пенсионер

г. Ленинград-Д-65, ул. Гоголя, 5, кв. 20
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.60-61.

Озерская — Е.А. Евтушенко, около 23 октября 1961 г.

Уважаемый т. Евтушенко!

Прочла Ваше стихотворение «Бабий Яр» и хочу от всего сердца поблагодарить Вас за него. Я знаю, что надо обладать мужеством, чтоб так смело выразить свои мысли.

Говорю это потому, что я сама жила в Киеве и на себе пережила все отголоски «дела врачей». Неоднократно мне приходилось слышать «Бей жидов, спасай Россию». Но это меня мало трогало, что возьмешь с пьяного!?

Но, когда это же самое в иной форме приходилось слышать от людей интеллигентных, горько становилось на душе моей. Немало Анд. Малышко говорил о «безродных космополитах-«долгоносиках». В. Сосюра, сидя в больничной палате, кричал «бей жидов, спасай Россию».

Когда заменили мемориальную доску над домом, где жил Шолом-Алейхем, чтоб не было указано «еврейский писатель» и чтоб во скобках не стояла его фамилия Рабинович, вот тогда душа моя плакала «кровавыми слезами».

Меня никогда не интересовал вопрос, к какой нации принадлежит человек, мне было важно, кто он таков «человек»! Но когда меня не любят только потому, что я «еврей», я становлюсь еврейкой.

Еще раз благодарю Вас, Озерская

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.66-66 об.

А. Драбкина — Е.А. Евтушенко, 24 сентября 1961 г.

Добрый день!

Трудно передать волнение, с которым было прочитано опубликованное в «Литературной газете» Ваше стихотворение «Бабий Яр».

Все в этом стихотворении пленяет: большая художественная сила, искренняя взволнованность, высокий гуманизм, интернационализм, который так характерен для большинства выдающихся деятелей русской культуры. Этот гуманизм заставил Л. Толстого выступить в Большом театре с речью «Не могу молчать…» и породил много замечательных произведений Короленко, Чехова и других.

Трудно также переоценить актуальность и большое социальное значение затронутой Вами темы.

Мы идем к коммунизму не только нашим передовым общественным строем, передовой наукой, развитой техникой и культурой. Мы должны идти к коммунизму нашими чистыми сердцами, помыслами, поступками.

Будем откровенны и скажем, что, к несчастью, довольно часто видим мы много темных пятен старого в людях нашего общества. Наша литература еще слабо бичует эти пятна. Нам нужна и лирика, и острая сатира Щедрина, и другие жанры для бичевания пороков. И наш советский читатель в большинстве своем, будет рад таким произведениям, направленным против мерзких пороков старого, хотя бы эти произведения были несколько мрачноватыми из-за большой концентрации порока. Эти произведения вдохновят лучших людей нашего общества на активные действия и возбудят все лучшее, что есть в людях. Могут быть недовольны лишь те, против которых направлены эти произведения.

Но лечить, так лечить. Мы знаем, что не все лекарства приятны на вкус и запах. Мало приятного также в целительном ноже хирурга.

Наш читатель вырос, он оптимист в подавляющей своей части и поймет хорошее, честное и умное намерение писателя, его не покоробит и не придавит даже сероватый фон произведения если оно отображает мерзость и направлено против него.

Очень, очень жаль, что среди пороков, о которых еще мало пишут наши писатели, нет почти совсем антисемитизма (открытого и замаскированного) и других видов национальной розни. Ведь эти пороки еще живучи, находят распространение и творят много мерзостей, принося духовный и материальный ущерб нашему обществу.

Будет большой глупостью думать, что если не говорить об этих пороках словом писателя, журналиста, общественного деятеля или простого читателя, то они — эти пороки сами исчезнут если их социальные и экономические корни будут подорваны.

Вы сделали очень хорошее начало. Будем надеяться, что за этим началом последуют в «крестовый поход» против национальной розни и других живучих пятен прошлого, прежде всего, наши писатели, журналисты, критики, общественные деятели.

Эта борьба очень длительная. Мы знаем, что создание нового человека трудней и требует более длительного времени, чем создание новой передовой науки, развитой техники и промышленности. Поэтому в эту борьбу нужно включиться возможно раньше и иметь в виду, прежде всего, нашу молодежь и ее будущее.

С приветом, А. Драбкина.

24/IX-61

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.11-12об.

А. Лобанова — Е.А. Евтушенко, 24 сентября 1961 г.

Москва 24/IX-61 г.

Я, русская женщина, от всего сердца благодарю Вас — поэта и гражданина Евтушенко — за Ваши чудесные стихи: «Бабий Яр». Вы высказали в них то, что давно уже тревожило мое сердце и угнетало мысль.

И в самом деле, по-настоящему русский человек, обладающий достаточной степенью культуры, никогда не может быть антисемитом, потому что более мерзкого ничего не может быть! Можно по-разному относиться к национальности, она может нравится или нет, но еще Р. Роллан в своем «Жане-Кристофе» писал примерно следующее: «Я не могу сказать, что мне нравятся евреи, но нет ничего гаже антисемитизма».

В нашей интернациональной семье, при нашем строе, тем более такого рода проявления выглядят дико, поэтому, следуя заветам Ленина, мы должны искоренять все то, что порождает, иногда, нездоровые настроения и унизительные для человеческого достоинства действия.

Советский народ должен быть горд сознанием, что он велик и могуч именно тем, что Славу его создает огромная семья народностей.

Еще раз благодарю и низко кланяюсь Вам за хорошее, человеческое слово, — я, русская женщина.

А. Лобанова

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.13-13об.

Р.Д. Сосланд — Е.А. Евтушенко, 24 сентября 1961 г.

Дорогой Друг!

Выношу Вам свою большую благодарность от еврейского народа, а также от всех честных людей за Ваше прекрасное произведение «Бабий Яр».

Я плачу и радуюсь каждому слову, в котором Вы призываете к интернационализму и с большой болью в душе и человечностью, подобной Горькому, Короленко, Куприну, вспоминаете о «тысячах тысяч погребенных».

Да, для меня Ваши прекрасные стихи являются большим, неожиданным подарком и праздником. Да и не только для меня, но и для многих, многих честных людей.

Я не могу красиво говорить, но мне хочется сказать много…

Желаю Вам самого лучшего и прекрасного в Вашей творческой работе и личной жизни.

Ревекка Давидовна Сосланд

г. Минск
24/IX-61 г.

 

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.14-14об.

Е.Д. Мовшензон — Е.А. Евтушенко, 25 сентября 1961 г.

Дорогой тов. Евтушенко!

Когда я прочитала Ваше стихотворение «Бабий Яр», у меня на душе был праздник. Многие знакомые, у которых не было газеты, переписывали стихотворение друг у друга. Ваше стихотворение читали вслух. Это большой подарок не только нам, Советским евреям, но всем прогрессивным людям.

Большое Вам спасибо.

Да, Вы настоящий русский человек и нетерпимо относитесь к антисемитам, которых еще В.И. Ленин заклеймил позором.

Когда я читала Ваше стихотворение, я вспомнила речь В.И. Ленина против антисемитизма, записанную на грампластинке. Но, к сожалению, таких программных выступлений у нас больше нет. Не слышно по радио песен, мало пьес, которые бы своим острием были направлены против плохо «настроенных» людей. Не понятно почему отдельных жуликов, проходимцев охотно показывают на страницах наших газет, а хороших людей еврейской национальности — передовых, достойных показывают очень редко.

Ведь печать большая сила, и она призвана воспитывать народ в духе дружбы народов, доверия друг к другу, чтобы люди были действительно, как братья, так как написано в программе нашей партии.

Мне помнится, что до войны люди были ближе друг к другу, не чувствовалась национальная неприязнь. Дружили крепко.

Что же произошло, кто виновен в этом?! Разве только Берия? А Марковы? Марков! Что-то знакомая фамилия. Не тот ли пустой, что лестничный пролет с бутылкой водкой, с камнем за пазухой бегал по коридорам Думы кричал: «Бей жидов, спасай Россию». Не тот ли шовинист из «Союза Русского народа» сапогом отбросил мать мою, когда она в 1914 году беженка из районов, захваченных немцами, солдатка с кучей маленьких детей просила право жительства в Петрограде? Не из-за него ли мы, сироты, вынуждены были жить в приюте, скитаться, болеть тифом, цингой?

Как говорят, «на воре шапка горит», и Марков кричит, что Вы забыли про свой народ. Какая это наглость, а где же другие народы? Все национальности Советского Союза? Они не в счет. Разве они не воевали против Гитлера, не строят коммунизм? Вот если бы Вы в своем стихотворение писали об узбеках, татарах, киргизах или др., вот тогда Марков вряд ли выступил бы со стихотворением. У Маркова подозрительный Ура-патриотизм. Он ничем не прикрытый антисемит.

Я помню годы, когда Берия и им подобные такие же «друзья народа», как и Марков, искусственно создали так называемый космополитизм, и многие тысячи честных людей, Советских патриотов поплатились за это своими жизнями. Что к этому не хватало? Что ж, Марков хочет возродить и этот «космополитизм». Под маркой космополитизма ему не удастся скрыть свою неприязнь к другим народам нашей страны, в том числе к еврейскому народу, который так много сделал и делает для процветания нашей Советской Родины. Плохо Марковы знают историю.

Нас Советская власть и коммунистическая партия одинаково всех воспитывала, начиная от пионерской организации, комсомола и партии. Трудный путь был пройден всеми национальностями. Но у еврейского народа был путь сложнее… Вы правильно об этом написали, это ведь не выдумано. И написав о евреях, это совсем не значит, что Вы забываете свой народ (т.е. русских). И обидно сказано у Маркова — «ты забыл про свой народ». Смешно и глупо. Мы преклоняемся перед русским народом: Он — авангард, Он — интернационален, он — большинство. Но хотя нас меньшинство, но мы тоже не «ПРОЧИЕ», как именуют нас…

Тов. Евтушенко, Вы хороший, честный человек, Вы настоящий русский человек. Пишите больше, пробивайте лед. Пусть быстрее пойдет ледоход. Ведь мы идем к коммунизму, и не таскать же хлам, таких как Марковы в светлую жизнь.

Спасибо редактору «Литературной газеты», который поместил Ваше стихотворение. Оно написано хорошо, талантливо.

Жму Вашу руку

Евг. Мовшензон

P.S. Говорят, что есть еще статьи после выступления Маркова, но я их не достала.

Е.М.

25 сентября 1961 г.

Мой адрес: Ленинград, С-174 Седова 100, корпус 2, кв. 20

Евгения Давидовна Мовшензон

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.15-18.

М. Соловьева — А.Я. Маркову, 25 сентября 1961 г.

Тов. Марков!

Как Вам не стыдно?

Или Вы настолько глупы, что сами не понимаете всей гнусности и демагогичности Вашего, так сказать стихотворения?
Второе было бы лучше.
И на что смотрит редакция газеты?

М. Соловьева

25/IX-61

Темную бы Вам сделать.

РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.1.

Н. Попова- А.Я. Маркову, 25 сентября 1961 г.

Как мне жаль, что я с Вами не знакома — я могла бы плюнуть Вам в лицо.

Н. Попова

25/9.61

РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.2.

Т.Т. Семенова — — А. И. Маркову, 25 сентября 1961 г.

Уважаемый тов. Марков!

Я с большим интересом прочитала стихи Евтушенко и потом Ваши стихи.

Я не могу понять, что плохого сделал Евтушенко, выступив против антисемитизма. Ведь против антисемитизма всегда выступали классики марксизма и руководители коммунистической партии.

Против антисемитизма не раз выступал Владимир Ильич Ленин. Чем же тогда объяснить Ваше раздражение, Ваш гнев?

Буду очень благодарна, если Вы поможете мне в этом разобраться.

25/IX-61 г.

Л-д, Герцена 11/6, кв. 26

Семеновой Тамаре Титовне

Уважаемый редактор!

Прошу передать мое письмо поэту Алексею Маркову

РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.22-22об.

И. А. Соболева. В редакцию газеты «Литература и жизнь», около 25 сентября 1961 г.

Редакция газеты «Литература и жизнь»

Я никогда не писала в газету, но сейчас я просто не могу сдержать негодования и возмущения грубым черносотенным выпадом А. Маркова в адрес поэта Евтушенко, напечатанным в Вашей газете 24/IX. Можно спорить о поэзии Евтушенко, принимать или не принимать ее, но относительно стихотворения его «Бабий Яр» не может быть двух мнений: стихи написаны искренно, с подлинной человеческой болью и скорбью о судьбе веками гонимого еврейского народа, познавшего — не наравне с другими, а во сто крат более страшную меру страдания и гибели в эпоху гитлеризма. Евтушенко громко (впервые за много лет!) сказал бесспорную истину: нет ничего подлее и мерзостней антисемитизма. «Поэт» Марков не согласен с этим?! За что обрушился он на Евтушенко, грубо и голословно обозвав его «пигмеем» с узкой и пустой душой? За утверждение, что антисемитизм несовместим с интернационалом? Да, — тысячу раз повторю и за Евтушенко — антисемитизм несовместим и с коммунизмом, и с великим гуманизмом советского строя.

Только безграмотный попугай или же злобный черносотенец может увидеть космополита в человеке, клеймящем антисемитизм.

Мы уже поломали дров с этим растягивающимся понятием «космополитизм», когда грязные конъюнктурщики прикрывали им вопиющую несправедливость 1952 года. Я верила, что теперь и это последствие культа личности уходит в прошлое, сохранившись лишь в чиновничьей осторожности не в меру ретивых кадровиков.

Так что же, я ошибалась? Значит Ваша газета — орган культурного центра страны — тоже так трактует понятие «космополитизм»? Значит, антисемитизм, заклейменный поэтом Евтушенко, и по Вашему мнению — признак истинно русского патриотизма?

Где, в чем увидел Марков пренебрежение своим народом у поэта Евтушенко? В чем померещилось ему принижение роли России в Отечественной войне? В том, что, стоя на страшной могиле расстрелянных еврейских детей и стариков, он не отдал должного всем русским ребятам, погибшим в этой войне — войне за Россию — русских, татар, чувашей, евреев и многих других равных среди равных?

Да ведь не об этом же и стихи! В стихотворении нет также ни слова о грядущем торжестве коммунизма, но ведь никому и в голову не придет обвинять Евтушенко в отрицании коммунизма.

Не понимаю, как газета, в редколлегии которой состоят такие умные писатели как С. Васильев, Л. Кассиль, А. Кузнецов, А. Прокофьев, могла напечатать эту мерзкую подмену полемики грубой ругней, этот истошный выкрик матерого черносотенца, прикрывающегося псевдо-советскими словами о русском народе.

Поистине, прав Евтушенко — он действительно «ненавистен злобой заскорузлой» всем антисемитам, бряцающим до сих пор чистейшим именем русского народа.

Я — русская, но я категорически протестую против того, чтобы от моего имени — от имени русских людей — произносились грязные обвинения в адрес гуманного и смелого поэта.

Я — русская гражданка той многонациональной России, в которой, я верю, скоро будет вычеркнут вопрос о национальности в анкетах отделов кадров (пресловутый параграф 5), в которой мы выбираем друзей, не спрашивая их о чистоте их славянской крови. Той — Советской России, которая, единственная в истории, сумела (или сумеет) окончить трагическую повесть о неприкаянном козле отпущения Истории — о еврейском народе, впервые нашедшем настоящую родину.

Н.А. Соболева (научный работник)

Москва И-45 Рождественский б-р, д. 16, кв. 1

РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.219. Л.68-71.

Д.Н. Альшиц — в «Литературную газету», 26 сентября 1961 г.

В редакцию «Литературной газеты» по поводу ответа г-на Маркова на стихотворение поэта Е. Евтушенко «Бабий яр».

Уважаемые товарищи!

Я не являюсь поклонником поэтической манеры Е. Евтушенко. Не принадлежу к еврейским националистам. Последние, несомненно, сочли бы меня очень плохим евреем — даже языка еврейского начисто не знаю.

Однако ответ г-на Маркова на стихотворение поэта Евтушенко «Бабий Яр» меня глубоко возмутил. И не в том дело, что А. Марков демонстрирует откровенный антисемитизм. По его сочинениям и без того было видно, что он — человек темный. Невыносима та гнусная клевета, которую А. Марков возводит на русский народ. Стоило Е. Евтушенко сказать, что русский народ интернационален, что величайшей подлостью горстки черносотенцев было именовать себя «Союзом русского народа», — как Марков яростно клеймит его космополитом, отказывает ему в праве называться настоящим русским. Стоило Е. Евтушенко выразить скорбь по поводу истребленных гитлеровцами евреев, как Марков заявляет, что тот забыл про свой народ.

По Маркову выходит, что «настоящий русский» должен иначе относиться к еврейским погромам, т.е. приветствовать их. После этого Марков восклицает — «Я русский!» Попытка воинствующего антисемита А. Маркова говорить от лица всего русского народа, как это всегда делали все черносотенцы, — является преступлением. Я утверждаю это как историк, посвятивший всю свою жизнь изучению истории русского народа с древнейших времен. Кстати, А. Марков (написавший в свое время поэму о В.И. Ленине), вероятно, хорошо знает, что Е. Евтушенко является далеко не первым «ненастоящим русским», придерживающимся столь ненавистных ему, Маркову, взглядов. Спрашивается, кто же после этого «пигмей»?

И еще одно я знаю очень твердо: если бы г-н Марков стал развивать свои «патриотические» взгляды у нас в ополчении в 1941 году, перед теми «российскими стрижеными ребятами», память которых он берется защищать, — они отнеслись бы к нему, как к фашистскому агитатору, даже если бы он эти взгляды прикрыл парочкой антифашистских фраз, как он это делает в своем ответе.

Возмущение клеветой Маркова на русский народ вызвало к жизни то стихотворение, которое я Вам посылаю. Я не уверен, что его можно и нужно печатать. Но если его прочитают г-н Марков и иже с ним, я буду рад.

Убедительно прошу редакцию «Литературной газеты» откликнуться на мое письмо и сообщить, намерена ли она реагировать на своих страницах или иными способами на г-на Маркова.

С приветом и уважением, Д.Н. Альшиц

26 сентября 1961 г.

Ленинград Д-28 Пестеля 14, кв. 15

РГАЛИ. Ф. 634. Оп.5. Д.219. Л. 1-2. Л.3 — авторизованная машинопись стихотворения «Марков к Маркову летит, Марков Маркову кричит…» (см. выше).

(продолжение следует)

Примечания

* Избранные фрагменты из новой книги П. Поляна «Бабий Яр. Рефлексия: Антология. Эссе. Документы» (Москва, Зебра E., 2022).

[1] Типичная реакция: «Помню 1961: мой дед, отсидевший при Сталине, захлебывается, бежит БЕГОМ с этой Литературкой, чтоб почитать своим друзьям…» (Ю.А. Домбровский, эл. письмо автору).

[2] Вот, к примеру, совершенно случайная находка на одном локальном (вяземском) форуме Союза возрождения родословных традиций(sic!), дата – 12 ноября 2008 года. Одна участница написала: «Кстати, в бумагах моего деда сохранилась от руки переписанная поэма Евтушенко о Бабьем Яре». И тут же отклик: «И у моего деда тоже, только напечатанная на машинке. При том, что дома об этом никогда…не разговаривали…». См. в сети: https://forum.svrt.ru/topic/2137-%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%B8-%D0%B2-%D0%B2%D1%8F%D0%B7%D1%8C%D0%BC%D0%B5/

[3] Евтушенко Е. Волчий паспорт. М.: Вагриус, 1998. С.86.

[4] Бузукашвили М. Евтушенко о «Бабьем Яре». Интервью, www.chayka.oig/ node/3104:

[5] РГАЛИ. Ф. 634. Оп.5. Д.67, 219 и 245. Вполне вероятно, что при подготовке этих писем к передаче в архив «Литературки» часть писем, приставленный к этому делу сотрудник избавлялся от опасного или от второстепенного контента (так, в подборке отсутствуют конверты). Но, судя по перенумерации архивной пагинации в делах, прореживанию эта подборка подверглась и в самом архиве.

[6] РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229 (отклики на А. Маркова). Плюс дела №№ 230, 231 и 232 – отклики на статью Старикова. На этот массив писем часто опирается в своих публикациях В. Огрызко.

[7] См. в Приложении.

[8] Бабий Яр. [Тель-Авив: Мориа], 1981. С.80–81.

[9] Евтушенко Е. Я пришел к тебе, Бабий Яр… История самой знаменитой симфонии XX века. М.: Текст, Книжники, 2012. С.25-26.

[10] Русский антисемитизм и евреи / Сост. А. Флегон, А. Наумов. Лондон. Flegon-Press, 1968. С. 95-96.

[11] [Баух Э.] // Бабий Яр. [Тель-Авив: Мориа], 1981. С.79. Неподписанный комментарий.

[12] См., например, такую подборку в: Чупринин С. Оттепель. События. Март 1953 — август 1968 года. М.: Новое литературное обозрение, 2020. С. 575-576.

[13] Цвибель Д. От станции Зима к Бабьему Яру (Еврейские обертоны творчества Евтушенко). Петрозаводск, 2008. С. 32—34; Бабий Яр — в сердце. В сети: evreimir. com/3885

[14] Гейзер М. «Пятый пункт» в жизни Утесова // Лехаим. 2006. № 11. В статье содержится и глухая ссылка на то, что автор видел в РГАЛИ и письменный источник.

[15] Андреев Д.Л., Парин В.В., Раков Л.Л. Новейший Плутарх: Иллюстрированный биографический словарь воображаемых знаменитых деятелей всех стран и времён. М.: Московский рабочий, 1990. 304 с.

[16] РГАЛИ. Ф. 634. Оп.5. Д.219. Л. 3.

[17] РГАЛИ. Ф. 634. Оп.5. Д.219. Л. 1–2.

[18] РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.94-94об.

[19] См. их совокупность в Приложении 5.

[20] Дается по анонимному филворду «Бабий Яр в сердце» в: Еврейский мир. Газета русскоязычной Америки. 2004. 9 января. Со ссылкой на указанную книгу Я. Голованивского.

[21] Бабий Яр. [Тель-Авив: Мориа], 1981. С.82–83.

[22] Е.М. Гопенко, скрипач и музыкальный педагог из Петрозаводска. Это стихотворение тоже пошло «по рукам», главным образом по музыкальным (Цвибель Д. От станции Зима к Бабьему Яру (Еврейские обертоны творчества Евтушенко). Петрозаводск, 2008. С. 32—34. Фрагмент – в сети: В сети: https://www.netzulim.org/R/OrgR/Articles/Stories/TsvibelBabyYar.html )

[23] С корпусом писем в «Литературку» первыми работали Александра Полян и Геннадий Эстрайх (см.: Эстрайх Г., Полян А. Эхо «Бабьего Яра»: Отклики на стихотворение Евгения Евтушенко // Архив еврейской истории. Т. 10. М.: Политическая энциклопедия, 2018. С.196-220), а с письмами в «Литературу и жизнь» — В. Огрызко, опиравшийся на них в различных статьях. Анализ письма Х.С. Русаковской, учительницы географии из Черновиц, см. в: Мiцель М. Політика і параноя: КПУ в боротьбі проти «міжнародного сіонізму» (1953–1986) Нариси документованої історії. Київ: Дух i лiтера, 2021. С. 133-135.

[24] Американский журналист Д. Сильверман обратился в ФБР с запросом о рассекречивании досье на русского поэта Евтушенко, если таковое существует, на основании Закона о свободе информации. Бюро предоставило ему копии документов из своего архива (часть информации в них удалена).

[25] Само досье – в сети: https://archive.org/details/YevgenyYevtushenko/File%202/page/n12/mode/2up См. об этом: Абаринов В. Роман с ФБР. Евгений Евтушенко в Соединенных Штатах // Радио Свобода. 2020. 7 ноября. В сети: https://www.svoboda.org/a/30931665.html См. также: Туров А. «Из советских писателей только диссиденты – настоящие патриоты. Все остальные – шлюхи!» Как ФБР следило за Евгением Евтушенко // Republik. 2020. 15 октября. В сети: https://republic.ru/posts/98147

[26] По мнению Баумгартнера, «Бабий Яр» и последствия его публикации представляют собой «превосходное психологическое оружие», способное «ярко осветить антисемитизм и указать на недостаток свободы слова в Советском Союзе». Агент рекомендовал размножить перевод вместе с предисловием и разослать 120 видным американским коммунистам, после чего, как полагал агент, им остается только психологически разоружиться и разувериться в СССР. Этот неуклюжий эпизод хорошо отражает не только атмосферу холодной войны в области культуры, с ее патологическим бескультурьем, но и восприятие Евтушенко в США как главного российского поэта той современности.

[27] См. выше подробности и о некоторых «издержках» этой публикации.

[28] National Library of Israel, Music Reading Room. Nr. MUS 0112 D 236 (5). Впрочем, университетская газета, сообщая об этом, имя мецената назвала – некто Лел Грэхем (Scopus Review. 1969, No. 2, March). Уже в апреле на это обратили внимание в Отделе культуры ЦК (РГАНИ. Ф. 5. Оп. 61. Д. 84. Л. 169).

[29] Несколько строф в его исполнении вошли в фильм А. Шлаена и В. Георгиенко «Бабий Яр: правда о трагедии» (Киев, 1991).

[30] См.: Давыдов П. Евгений Евтушенко сгорел на работе // Коммерсантъ-Власть. 1992. 20 января. В сети: https://www.kommersant.ru/doc/2513 См. также: Еремин В. Как сжигали чучело Евгения Евтушенко // В сети: https://proza.ru/2013/12/04/1404

[31] Перед этим у него уже был опыт годичного контракта с университетом Филадельфии (сообщено М.В. Евтушенко).

[32] См. о нем во вступительной статье.

[33] Иосиф Авидар (1906-1995) — израильский военный деятель и дипломат, бригадный генерал, был послом Израиля в СССР в 1955—1958 гг. В 1958—1960 гг. — генеральный директор министерства труда; в 1960—1968 гг. — посол Израиля в Аргентине.

 

Источник: https://s.berkovich-zametki.com/y2022/nomer2/poljan/