(продолжение. Начало в № 8-10/2020 и сл.)
Беларусь и Израиль
Образование государства Израиль
и отношение к этому в Беларуси
Появление на карте мира Израиля как самостоятельного еврейского государства стало логическим результатом краха нацистской Германии. События в Палестине быстро выплеснулись за пределы Ближнего Востока. Хрупкое национальное, религиозное, экономическое и политическое равновесие между евреями и арабами, искусственно поддерживаемое Великобританией в рамках полученного в начале 1920-х гг. мандата Лиги Наций, грозило нарушиться в любой момент. Возникшая новая расстановка сил требовала учитывать консенсус всех заинтересованных сторон.
Тема отношения Кремля к становлению государства Израиль еще далека до своего раскрытия. Этому препятствует целый ряд причин, включая многолетнюю проарабскую ориентацию советской и постсоветской внешней политики. Что касается Белорусской ССР, ставшей субъектом международного права после 1945 г., то ее позиция вообще не освещалась в научной литературе. Архивы МИДа в Минске, способные пролить свет на формирование политики этой бывшей советской республике на Ближнем Востоке, остаются закрытыми.
Настоящая публикация является первой попыткой обозначить отношение партийного и советского истеблишмента БССР к проблеме образования Израиля и одновременно проанализировать процессы, вызванные этими событиями в среде еврейского населения республики.
* * *
Война заставила советский режим временно ослабить межгосударственные преграды в контактах между людьми. В министерство иностранных дел, Совет по делам религиозных культов при Совете министров БССР, исполнительные комитеты районных, городских и областных органов власти республики стали поступать тысячи запросов от зарубежных евреев, искавших уцелевших родственников. Многие белорусские евреи, преодолевая страх, тоже шли на контакты с заграницей, чтобы возобновить связь с родными, получить материальную помощь или даже организовать свой выезд из Советского Союза.
Пережив Холокост, советские евреи сочувствовали борьбе за образование суверенного Израиля. Еврейский антифашистский комитет направил в январе 1946 г. в ЦК ВКП(б) письмо на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова. В письме указывалось на то, что фашистские зверства и антисемитизм внутри страны способствовали росту среди евреев националистических настроений:
«Эти настроения дают пищу различным сионистским иллюзиям о возможности разрешения еврейского вопроса только в Палестине, которая будто бы является единственной исторически подходящей страной для еврейской государственности»[2].
Интерес к событиям в Палестине значительно вырос среди еврейского населения страны весной 1947 г., когда Андрей Громыко, постоянный советский представитель в Организации Объединенных Наций, выступая на сессии Генеральной ассамблеи ООН от имени СССР, впервые признал право евреев на собственное независимое государство. Громыко мотивировал это огромными жертвами, которые понесли евреи в годы нацистского геноцида[3].
Белоруссия внесла в победу над нацизмом не меньший вклад, чем Франция или Польша. В Красной армии воевали 1 млн 300 тыс. выходцев из Белоруссии, а в партизанском движении приняли участие десятки тысяч человек[4]. На этом основании Сталин добивался наделения БССР, наряду с Украиной и Российской Федерацией, правом соучредительницы Организации Объединенных Наций[5]. Таким образом Советский Союз получил три голоса вместо одного в этой международной организации, призванной решать вопросы послевоенного устройства мира. В Минск начали поступать предложения о взаимодействии и сотрудничестве из разных государств Европы, Азии и Латинской Америки[6]. В частности, в конце лета 1947 г. из Иерусалима поступила просьба Еврейского агентства в Палестине, чтобы Белоруссия в рамках Организации Объединенных Наций выступила против намерения Британской колониальной администрации выслать из Палестины 4400 еврейских беженцев, прибывших туда через Германию[7]. Пока не удалось выяснить, была ли какая-либо официальная реакция на это письмо.
29 ноября 1947 г. Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию № 181 по разделу Палестинской подмандатной территории на два государства. Арабский мир в лице Лиги арабских государств категорически отверг это решение и после провозглашения независимости Израиля 14 мая 1948 г. объявил еврейскому государству войну. СССР не ограничился декларативным осуждением агрессии арабских стран. По указанию Кремля, Чехословакия оказала Израилю весомую помощь поставками трофейного немецкого оружия. Советский Союз первое время не препятствовал и эмиграции из стран Восточной Европы в Израиль. Летом 1948 г. туда прибывало по 10 тыс. человек в месяц лиц призывного возраста. Одновременно, по утверждению Г.В. Костырченко, советская разведка использовала еврейский эмиграционный поток для создания в Израиле своей агентурной сети[8].
7 августа 1948 г. в Минск из Женевы пришла срочная телеграмма от специального посредника ООН в Палестине графа Бернадота [9]. В ней выражалась просьба об экстренной помощи 337 тыс. беженцев-арабов, оставивших свои дома после начала военных действий в Палестине и оказавшихся в отчаянном положении[10]. Бернадот просил поместить призыв о помощи в белорусских средствах массовой информации и дать ответ не позднее десяти дней, поскольку существовала опасность возникновения эпидемии среди беженцев.
МИД БССР сделал запрос в Москву и получил инструкцию игнорировать это обращение[11], поскольку Англия не скрывала своей поддержки арабской стороны.
24 ноября 1948 г. К.В. Киселев[12], глава делегации БССР на 3-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, выступил с речью о положении в Палестине. Он обвинил Великобританию в попытке ликвидировать Израиль как государство при помощи вооруженных сил зависимых от нее арабских стран. Киселев утверждал, что с 1 декабря 1947 г. до 1 марта 1948 г. при попустительстве английских властей в Палестине был убит 381 еврей и было ранено 725 евреев. Из сообщения белорусского представителя, которое, безусловно, было согласовано с Москвой, следовало, что в армиях арабских стран воевали офицеры вермахта, выпущенные британцами из лагерей военнопленных в Египте. Киселев выразил сожаление о том, что арабские народы, в защиту которых всегда выступал Советский Союз, сражаются в Палестине, на стороне Англии и США[13]. Объявляя огульно, в духе холодной войны, политику Великобритании и США на Ближнем Востоке «империалистической», Киселев игнорировал существенные различия в позиции этих двух стран[14].
В заключение своей речи Киселев призвал евреев и арабов следовать примеру Белорусской ССР, в которой процветает ленинско-сталинская дружба народов. Он предложил немедленно вывести с территории Палестины все иностранные войска и не допустить возобновления там военных действий[15].
Еврейское население республики после войны было далеко неоднородным. Евреи западного региона, включенные в состав БССР после раздела Польши в сентябре 1939 г.[16], в большинстве своем не успели эвакуироваться в течение первых двух недель Отечественной войны и погибли в зоне оккупации. Исключение составили несколько десятков тысяч бывших польских евреев, депортированных за Урал накануне вторжения нацистов[17]. По соглашениям, заключенным между польским и советским правительствами, эти евреи получили возможность выехать в Польшу. К ним присоединились немногочисленные польские евреи, выжившие в партизанских отрядах[18]. На смену им в западные районы прибыли евреи с востока республики и страны в целом. Это было главным образом советизированное население, никак не связанное с ранее многочисленными общинами Пинска, Бреста и Гродно, Молодечно, Ракова, Воложина и Вилейки.
Евреи восточной части БССР[19] за два десятилетия социалистических преобразований в значительной степени ассимилировались и интегрировались в советский социум. В годы войны часть из них уцелела благодаря тому, что имела больше времени на бегство[20]. Религиозная и светская часть белорусского еврейства были несопоставимы по своему количеству. Первые остались в абсолютном меньшинстве. В Белоруссии также почти не осталось евреев — бывших членов сионистского движения («Поалей Цион», «Хa-халуц», «Бейтар» и др.) или других еврейских партий как левых, так и правых. Оставшиеся 150 тыс. чел. из почти одного 1 млн евреев республики в границах 1941 г. (без Белостокской области)[21], глубоко переживали трагедию Холокоста, унесшего только в Белоруссии около 800 тыс. жизней[22]. Как показывают документы, и среди этих ассимилированных евреев нашлось немало таких, кто с надеждой взирал на образование еврейского государства, рассчитывая, что Израиль станет для них домом.
В поисках объективной информации некоторые из них слушали западные «голоса»: «Голос Америки» и Би-би-си на русском языке, а затем и «Голос Сиона в изгнании» на идише[23], и это несмотря на все усилия властей по их глушению. Органы государственной безопасности БССР узнавали об этом из доносов осведомителей, оперативной слежки и в ходе допросов арестованных по обвинению в «националистической деятельности». Мордух Спришен и Макс Клячкин в Минске начиная с мая 1948 г. регулярно «ловили» в эфире передачи из Израиля даже при плохой слышимости. В своем кругу, среди соседей и коллег на работе, они с «восхищением» (так в документе) отзывались об образовании еврейского государства и его борьбе за независимость. Клячкин заявлял, что если бы ему представилась возможность, то он, не задумываясь, уехал бы в Палестину[24].
В Борисове группа евреев слушала передачи израильского радио о развитии событий на Ближнем Востоке, хотя и не обсуждала их публично. Некоторые евреи опасались, что образование Израиля приведет к вспышке антисемитизма. Однако, когда СССР первым признал еврейское государство де-юре, многие начали считать, что Сталин относится к Израилю с симпатией[25]. Посещение 7 сентября 1948 г. Голдой Меир, чрезвычайным посланником и полномочным представителем государства Израиль, Московской хоральной синагоги в праздник Рош ха-Шана (еврейский новый год) имело резонанс и в Белоруссии. Первый секретарь ЦК Компартии республики Н.И. Гусаров докладывал секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову, что в связи с этим в Минске слышались публичные восхваления государства Израиль и наблюдались факты «подстрекательства» к коллективному выезду евреев в Палестину[26].
Желая оценить распространенность сионистских настроений в республике в 1947- 1948 гг., Совет министров БССР запросил мнение местных органов власти. В ответ чиновники партийных и советских органов Гомельской, Витебской, Могилевской и Минской областей отметили усиление в республике «националистических настроений», «восхваление» и идеализацию еврейского государства. Особенно подчеркивалось затушевывание «явно выраженного» буржуазного характера нового государства и антидемократической политики в отношении трудящихся, как евреев, так и арабов[27].
Вениамин Чернов из Бобруйска вспоминал, что в 1947-1948 гг. в скупых сообщениях советских газет он искал информацию о том, как сражались братья-евреи. Чернов считал, что в случае победы евреи смогут найти в Палестине свою родину, где они будут свободными и равноправными людьми[28]. События в Палестине обсуждались в Речице, Жлобине, Слуцке, Лельчицах, Витебске и Гомеле. Евреи возмущались бездействием международной общественности в ответ на «проделки кровавых арабских банд». Высказывалось мнение, что набор добровольцев вызвал бы живой отклик у советских людей «еврейской национальности», нашлись бы деньги и желающие защищать молодое еврейское государство[29].
Работник Минского тракторного завода Рувим Хайкинсон, бывший армейский офицер-разведчик, в письме в адрес Еврейского антифашистского комитета в Москве предлагал использовать свой опыт в борьбе Израиля за независимость[30]. Моисей Митлин из Гомеля изъявлял желание, чтобы в Советском Союзе больше внимания уделяли освещению событий в Палестине, и спрашивал, что представляет собой сионизм и его идеология? Почему не изучается иврит?[31] Художник Марк Житницкий поместил в белорусском сатирическом журнале «Вожык» (Минск) ряд карикатур на врагов Израиля[32].
В адрес органа ЕАК газеты «Эйникайт» в Москве поступали письма из Белоруссии, в которых члены артелей и кооперативов (сапожных, швейных, трикотажных, строительных и др.) обращались с просьбой сообщить им адрес посла Израиля в СССР, чтобы с его помощью выехать на постоянное место жительства в Палестину[33].
Повышенный интерес к Израилю и вопросу о репатриации проявляли религиозные евреи Белоруссии. В октябре 1946 г. в Минске дома у Алтера Затурянского собрались руководители и активисты минских миньянов (групп для общественного богослужения): Спришен, Паллер, Лурье, Теплец, Дозорцев, Ханелес, Штерн и Борушанский. Все они были едины во мнении, что евреи Белоруссии должны «держать курс на Палестину», поскольку в Советском Союзе у евреев нет своих школ, традиции, языка, еврейская молодежь обречена на ассимиляцию. Звучали голоса с предложением открыть иешиву (еврейское религиозное высшее учебное заведение). Теплец отметил, что долгое время он был грешником, так как состоял в Коммунистической партии. Его поддержал Дозорцев, который сказал, что сдал в райком партии членский билет и «повернул обратно к еврейскому народу». Верующие согласились, что Биробиджан — это «не то, что нужно», и необходимо образовать еврейскую федерацию. Тот вечер они закончили тостом со словами «Ле-шана хабаа бе-Иерушалаим» («В следующем году в Иерусалиме»)[34].
Судя по следственным делам МГБ, весной 1947 г. Самуил Паллер читал верующим письма из Палестины. В декабре того же года Яков Лурье в честь солидарности с государством Израиль на своей квартире организовал «сборище евреев», которые «клеветали» на экономическое и политическое положение евреев в стране, призывали к эмиграции. В октябре 1947 г. дома у раввина Якова Бергера прихожане утверждали, что в отношении советских евреев ведется политика дискриминации, нет доверия к советской власти, что многие хотят эмигрировать[35].
Яков Лурье радовался возрождению Израиля, утверждая, что в СССР проводится неправильная политика в отношении евреев, произвольно закрыты еврейские театры, отсутствуют еврейские газеты, творческие союзы и научные учреждения. Зять Лурье, Лазарь Фейгельсон, якобы сравнивал жизнь советских евреев с «мертвецами» и восхищался жизнью в Палестине[36]. Безусловно, сведения, полученные из доносов или добытые на допросах в сталинской тюрьме, не могут считаться достоверным источником. Однако другая часть евреев Белоруссии радовалась образованию государства Израиль в бывшей подмандатной Палестине.
В конце 1947 г. еврейские активисты вышли за рамки «кухонных разговоров». В связи с резолюцией ООН от 29 ноября 1947 г. о разделе Палестины Минская религиозная община выступила с инициативой подготовить Обращение к еврейскому населению БССР, которое поручили составить Теплецу и Лурье. Через неделю проект был готов. В нем говорилось о страданиях еврейского народа, об отсутствии собственной культуры, ставилась задача установить связь с еврейскими общинами Москвы, Ленинграда и Киева. Предлагалось также пере-именовать Минскую общину в Республиканскую, созвать съезд раввинов Белоруссии, обязать раввина Якова Бергера сплотить еврейское население вокруг синагоги, привлечь интеллигенцию, которая от нее оторвалась, возродить культуру евреев, которая за последние 30 лет в СССР была уничтожена[37].
В ознаменование образования государства Израиль было решено провести торжественное собрание. С этой целью от имени синагоги Ханелес и Гельфанд попытались арендовать помещение Белорусского театра оперы и балета, однако получили отказ на том основании, что вечер намечался с произнесением религиозных благословений и молитв[38].
Осведомители МГБ сообщали, что некоторые евреи после образования «еврейского буржуазного государства» активизировали свою «сионистскую деятельность». Вопросы внутренней и внешней поли-тики они обсуждали с антисоветских позиций, распевали песни «националистического характера».
В апреле 1948 г. руководство Белоруссии направило в ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР сообщение об активизации контактов еврейского населения республики с заграницей[39]. В письме сообщалось, что переписка белорусских евреев приняла «массовый» характер. По неполным данным, свыше 10 тыс. семей имели связь с землячествами и комитетами помощи в США и 3 890 чел. — с различными общественными объединениями и частными лицами в Палестине, а также с кибуцами (из перемещенных лиц) в Западной Германии, Австрии и Италии, еврейскими объединениями в Канаде, Англии и Аргентине. В письме подчеркивалось: есть основания полагать, что под прикрытием частной переписки, которая якобы инспирировалась и финансировалась иностранными разведывательными органами, поднимался круг вопросов, который выходил за ее пределы. Имелись в виду списки членов еврейских общин с адресами разыскиваемых родственников, сообщения об экономическом и политическом состоянии БССР, ценах на продовольственные и промышленные товары, уровне зарплаты, политических настроениях и пр. В оплату за предоставление такой информации поступают продуктовые и вещевые посылки. Только в Минске в 1946 г. было получено из США за 1946 г. 1 050 посылок, за 1947 г. — 1 924 посылки, а за три месяца 1948 г. — 1 405 посылок. Часть посылок через подставных лиц получали члены ВКП(б), в том числе некоторые руководящие работники. В письме делался общий вывод о том, что в «результате возросшей антисоветской активности еврейского националистического элемента» в республике получили распространение эмиграционные настроения — выезд в США, Палестину, Польшу и другие страны как легальным, так и нелегальным путем. Гусаров от имени белорусского партийного и советского руководства просил у Сталина и Молотова указаний: как следует поступить?[40]
Ситуация в Белоруссии не была исключением. По мнению профессора Якова Рои, многие евреи обдумывали эмиграцию в Израиль с первых дней его основания и, ободренные поддержкой Израиля Советским Союзом, обращались в государственные органы с просьбой разрешить им добровольно принять участие в войне на стороне Израиля. Это были в основном студенты высших и средних специальных учебных заведений, а также бывшие солдаты и офицеры Красной армии, воевавшие на фронтах Отечественной войны. Некоторые сравнивали Войну за независимость с гражданской войной в Испании (1936-1939 гг.), очевидно, пытаясь тем самым убедить власти в легитимности своего обращения. Однако эти заявления не только не были удовлетворены, но и через непродолжительное время стали основанием для репрессий против их авторов[41].
Советское правительство не только никогда не признавало за своими евреями права на репатриацию в Израиль, но и предпочитало отрицать наличие желающих эмигрировать. В декабре 1951 г. министр иностранных дел СССР Андрей Вышинский на встрече с главой МИДа Израиля Моше Шаретом утверждал, что в Советском Союзе нет каких-либо групп советских граждан, которые хотели бы по своей воле покинуть его и переехать на жительство в Израиль. По словам Вышинского, советские евреи «дышат другим воздухом» и, в отличие от прочих стран, обладают полным равноправием, занимают важные посты в любых сферах деятельности, включая государственную службу, интегрированы в советскую жизнь, и «ни один из них не помышляет об эмиграции в Израиль или любую другую страну»[42]. Всего за период с 1948 по 1951 г. было удовлетворено только десять заявлений советских граждан на эмиграцию в Израиль.
Когда Сталин понял несостоятельность планов сделать Израиль своим сателлитом на Ближнем Востоке[43], он «отомстил» советским евреям серией преследований, которые прекратились только с его смертью. Тогда, между 1948 и 1953 гг., был распущен ЕАК, закрыты еврейские учреждения культуры, а деятели культуры репрессированы, прошла кампания по борьбе с «безродными космополитами» и началось «дело врачей».
В начале 1950-х годов по Белоруссии прокатилась волна арестов евреев, которая коснулась и религиозных кругов. В 1951 г. за «националистическую и сионистскую» деятельность арестовали часть организаторов общины: Моисея Ханелеса, Якова Лурье, Самуила Паллера, Мордуха Спришена, Лазаря Фейгельсона (январь-март 1951 г.), Моисея Гельфанда (февраль 1952 г.). В Лиде в 1951 г. арестовали Якова Двилянского. Суд не принял во внимание, что Двилянский воевал в партизанском отряде, выводил узников из гетто в лес, а после освобождения Белоруссии в июле 1944 г. вступил в Красную армию. Якова осудили на 10 лет лагерей[44]. В Могилеве арестовали Зелика Косовского и двух его товарищей, один из них был шойхетом (резником). Из-за неимения своего радиоприемника они ходили к соседям-белорусам слушать «Голос Израиля», а те на них донесли. В ходе допросов следователи добивались признания, как Зелик и его товарищи «продавали советских людей»[45]. Главного бухгалтера первой советской больницы Гомеля Голубева репрессировали за прослушивание иностранных радиопередач и за то, что на его квартире собирался миньян[46].
Одновременно в орбиту МГБ по подозрению в сионистской деятельности попали: Левик Глузкин, Алтер Затурянский, Шлема Бернштейн, Самсон Жлобинский, Иосиф Плимак, Нафтоли Каган, Семен Шурин, Зерах Каплан, Зисель Соловейчик, Михаил Хасин и Рахиль Спришена, которые избежали тюремного заключения. В качестве свидетелей были допрошены: Александр Лейкин, Василий Реут, Яков Борушанский, Борис Генкин, Илья Рабинович, Арон Перельман, Абрам Токман, Иосиф Соркин, Абрам Гинзбург, Борис Сегаль, Абрам Вигадиер и Шимен Шнейдер[47]. Путем угроз и запугивания следователи сумели собрать сведения, на основе которых были сфабрикованы дела о существовании в БССР еврейского националистического подполья, действовавшего в интересах Израиля и США.
Даже иметь родных или знакомых за рубежом стало опасным. При этом не имело значения, когда именно и при каких обстоятельствах эти люди там оказались. Родственники за границей не были редкостью у белорусских евреев. У Моисея Ханелеса два дяди, Абрам и Зелик, жили в Питтсбурге (штат Пенсильвания, США), а племянник, Абрам Ханелес, — в Палестине[48]. У Якова Лурье в Иерусалиме находились тесть и теща, Лазарь и Эйдля Генкины[49]. У Моисея Спришена в Нью-Йорке жили двоюродные братья Абрам и Зелик, которые уехали в США еще до революции, Лазарь и Эйдля Генкины покинули СССР до начала Второй мировой войны, а Абрам Ханелес — после ее окончания. Лазарь служил резником при синагоге, добивался выдачи заграничного паспорта, и через шесть лет его ходатайство было удовлетворено. Племянник Моисея Ханелеса, Абрам, воевал в партизанском отряде, а потом служил в милиции. В 1946 г. он выехал в Палестину как бывший польский гражданин. Переписка носила семейный характер, родствен-ники и знакомые присылали своим близким в Белоруссию талесы, календари, молитвенники, мацу, кошерное вино.
Наличие родственников в Израиле и других зарубежных странах служило наиболее распространенным предлогом увольнения евреев с работы, препятствием при устройстве на новое место, причиной отсутствия служебного роста. В Могилеве заведующего юридической консультацией адвоката Бориса Гольдина уволили на том основании, что родители его жены уехали в Палестину. Власти не смутило, что отъезд родственников Гольдина состоялся в 1933 г.[50] В ноябре 1949 г. отстранили от должности инспектора отдела кадров Минского областного управления кинофикации А.М. Гутеня, супруга которого поддерживала переписку с «лицами», проживавшими в США и Израиле. Органы МГБ отказали Гутеню в допуске к секретной работе, что послужило основанием для администрации его уволить[51].
В то же время другая часть евреев республики оказалась под влиянием официальной пропаганды. Эти люди считали сионизм проявлением реакционной буржуазной идеологии, которая компрометировала евреев в глазах советской власти и титульной нации. Опасаясь за свое будущее, эти люди требовали бороться с сионизмом, который, с их точки зрения, вел авантюрную политику. В августе 1948 г. из Пинска в газету «Эйникайт» писал читатель Д.М. Самурин, который отмечал, что с началом войны между евреями и арабами в Палестине на стороне сионистов оказалась большая часть евреев Белоруссии. Автор подчеркивал, что даже у части евреев-коммунистов появляются мысли о Палестине как о еврейском государстве. Самурин требовал провести широкую разъяснительную работу в прессе по борьбе с сионизмом и еврейским клерикализмом[52].
Инженер Белгоспроекта Хаим Переплетчиков опасался, что раз-говоры о Палестине, будучи «вредной и глупой фантазией», не приведут ни к чему хорошему. Юрий Златкиш, главный инженер проектной конторы Министерства промышленных стройматериалов БССР, считал, что те, кто занялся проблемой решения еврейского вопроса путем образования еврейского государства, «выжил из ума». Златкиш советовал им прекратить заниматься «этими делами»[53].
Таким образом, провозглашение независимости государства Израиль во второй половине 1940-х гг. совпало с изменениями политической роли БССР на мировой арене. Будучи целиком зависимыми от общесоюзного центра, дипломаты из Минска сохраняли только видимость самостоятельного поведения. Сначала они осудили английский колониализм и арабскую агрессию, а когда курс Сталина изменился, выступили единым фронтом с коллегами из Москвы и Киева против США и «сил международного империализма». Никогда не признавая Израиль как историческую родину белорусских евреев, руководство Белорусской ССР, как и Кремль, рассматривало тему эмиграции как вмешательство в свои внутренние дела.
Еврейское же население республики, наоборот, с воодушевлением восприняло появление Израиля — независимого еврейского государства. Это стало центральной темой разговоров не только в синагогах и миньянах, но и на рабочих местах, в семьях и на товарищеских встречах.
Все слои белорусского еврейства: атеисты и верующие, рабочие, интеллигенция и государственные чиновники, военнослужащие и даже партийные аппаратчики — осознали, что имеют общий национальный «знаменатель». Главными источниками информации о положении в Палестине им служили официальная советская печать и зарубежные радиоголоса, прослушивание которых строго запрещалось. Государственная граница снова оказалась на замке, и это обстоятельство сделало невозможной массовую эмиграцию. Вместе с тем часть белорусских евреев рассматривала вероятность такого шага. Главным образом это имело отношение к оставшимся жителям западных районов республики, входивших до сентября 1939 г. в состав Польши. В их сознании сохранилась память о еврейских общинах, религиозной и национальной жизни, ставшей невозможной в Советском Союзе. После смерти Сталина репрессии против евреев сменились политикой неофициальной дискриминации еврейской интеллигенции и растущей пропагандой против сионизма и иудаизма.
Литература
Л. Смиловицкий. «Отношение руководства Белорусской ССР и ее еврейского населения к образованию Государства Израиль» // Вестник Еврейского университета (Москва-Иерусалим), № 14 (32), 2011 г., с. 108-120.
Примечания
[1] И. Альтман. Жертвы ненависти. Холокост в СССР, 1941-1945 гг. Москва, 2002 г., с. 387; И. Арад. Катастрофа евреев на оккупированных территориях Советского Союза, 1941–1945 гг. Москва‒Иерусалим, 2007 г., с. 144–145.
[2] ГАРФ, ф. 8114, оп. 1, д. 910, лл. 33–35.
[3] Y. Ro’i. “The Soviet Recognition of Israel in Light of New Archival Sources” // New Records – New Perspectives: World War II, the Holocaust and the Rise of the State of Israel: Report on the International Conference, Bar-Ilan University, December, 14–16, 1998.
[4] Беларусь в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг. / Под ред. А.А. Коваленя, А.М. Литвина, В.И. Кузьменко. Минск, 2005 г., с. 277, 516.
[5] Белорусская делегация подписала Устав ООН в Нью-Йорке 26 июня 1945 г.
[6] История имперских отношений. Белорусы и русские, 1772–1991 гг. / Сост. А. Тарас. Минск, 2008 г., с. 338.
[7] НАРБ, ф. 4-п, оп. 29, д. 583, л. 39.
[8] Г.В. Костырченко. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм, с. 403. Проверить достоверность этой информации можно только по документам Федеральной службы контрразведки России, унаследовавшей после 1991 г. фонды архива КГБ СССР. Однако они остаются малодоступными для историков, особенно из Израиля.
[9] Фольке Бернадот (Folke Bernadotte af Wisborg), граф Висборгский (1895–1948) – шведский общественный деятель, один из руководителей Международного комитета Красного Креста, специальный посредник ООН, убит 17 сентября 1948 г. в Иерусалиме, очевидно, бойцами «Лехи» («Лохамей херут Исраэль», иврит, букв. «Борцы за независимость Израиля») — еврейской подпольной организации, действовавшей в 1940–1948 гг.
[10] В телеграмме сообщалось, что среди беженцев 30% составляли дети в возрасте до пяти лет, свыше 10% – беременные женщины. Большинство беженцев – арабы (330 тыс. чел.).
[11] Письмо министра иностранных дел БССР К.В. Киселева заместителю министра иностранных дел СССР В.А. Зорину от 20 августа 1948 г. в связи с получением от посредника в Палестине Бернадота телеграммы о помощи // Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), ф. 89, оп. 1, п. 2, д. 13, л. 3.
[12] Кузьма Венедиктович Киселев (1903–1977) – родился в Кличевском районе Могилевской области, окончил Воронежский государственный университет (1928 г.), канд. мед. наук (1936 г.), нарком здравоохранения БССР (1937–1938 гг.), председатель СНК БССР (1938–1940 гг.), директор Государственного медицинского издательства в Москве (1940–1943 гг.), министр иностранных дел БССР (1944–1966 гг.).
[13] Речь К.В. Киселева на заседании 1-го комитета 3-й сессии Генеральной ассамблеи ООН от 24 ноября 1948 г. См. НАРБ, ф. 907, оп. 1, д. 37, лл. 179-187.
[14] Еще осенью 1945 г. правительство Великобритании отказало Госдепартаменту США в просьбе пропустить в подмандатную Палестину единовременно 100 тыс. евреев из перемещенных лиц на том основании, что в Палестину уже было допущено 373 тыс. евреев (1919–1945 гг.), а ежегодная квота в 18 тыс. чел. не была изменена. В 1946 г. президент США Г. Трумэн повторил эту просьбу и снова получил отказ. См. РГАСПИ, ф. 81, оп. 3, д. 86, л. 89.
[15] Одновременно Киселев предложил ликвидировать институт посредника ООН, поскольку его деятельность противоречила политике мира в регионе. См. НАРБ, ф. 907, оп. 1, д. 37, л. 188.
[16] Бывшие Белостокское, Виленское, Новогорудское, Полесское воеводства, где проживало от 350 тыс. до 400 тыс. евреев, вошли в Белостокскую, Брестскую, Барановичскую, Вилейскую, Молодечненскую и Пинскую области БССР.
[17] Выселение поляков, белорусов и евреев накануне войны проводилось НКВД не по национальному признаку, а по принадлежности к слоям потенциальных противников советского строя; из приграничных областей БССР 10 февраля 1940 г. было выслано 50 тыс. 372 чел., 13 апреля 1940 г. – 26 тыс. 777 чел., 29 июня 1940 г. – 22 тыс. 879 чел. и 19–20 июня 1941 г. – 24 тыс. 419 чел. См. НАРБ, ф. 4, оп. 21, д. 1900, лл. 1-2; д. 2076, лл. 165-166.
[18] Самым известным был партизанский отряд им. Кирова братьев Бельских в Барановичской области, насчитывавший около 2 тыс. евреев.
[19] В Гомельской, Витебской, Минской и Могилевской областях к январю 1939 г. проживало 375 тыс. евреев, учитывая среднегодовой прирост, можно предположить, что количество евреев в Восточной Белоруссии к лету 1941 г. выросло до 405 тыс. чел. См. М. Altshuler. “Escape and Evacuation of Soviet Jewry at the Time of the Evacuation” // The Holocaust in the Soviet Union. New York, 1993, р. 16; L. Smilovitsky. “A Demographic Profile of the Jews in Belorussia from the Pre-war to the Post-war time” // Journal of Genocide Research (New York), vol. 5 (1) 2003, р. 117;
http://www.jewishgen.org/belarus/newsletter/DemographicProfile.htm.
[20] Минск был оккупирован 28 июня 1941 г., партийное и государственное руководство тайно покинуло город уже вечером 24 июня 1941 г. без объявления эвакуации. В результате в городе погибло почти 100 тыс. евреев, в Витебске – около 20 тыс. из 37 тыс. (оккупирован 11 июля 1941 г.), в Могилеве – 10 тыс. евреев из 20 тыс. (27 июля 1941 г.), в Гомеле – 4 тыс. из 40 тыс. (19 августа 1941 г.). См. Л. Смиловицкий. Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941–1944 гг., с. 13.
[21] Белостокская область существовала с 4 декабря 1939 г. по 20 сентября 1944 г., когда большая ее часть отошла Польше, а меньшая была включена в состав Гродненской области БССР.
[22] Л. Смиловицкий. «Евреи Белоруссии в первое послевоенное десятилетие» // Вестник Еврейского университета. № 9 (27), 2004 г., с. 213-236.
[23] Регулярное вещание на русском языке Би-би-си начала в марте 1946 г., «Голос Америки» – в 1947 г. Официальное вещание Радио Израиля началось в июле 1948 г., а с марта 1950 г. «Голос Сиона в изгнании» (Kol Zion le-Golah) стал транслировать программы на идише.
[24] Протокол допроса М.А. Спришена от 14 марта 1951 г. // ЦА КГБ РБ, д. 14037, т. 4, л. 62.
[25] Свидетельство И. Левина // Archive of the Oral History Department, Contemporary Jewry Institute, Hebrew University of Jerusalem, 217/63, р. 9-13.
[26] ГАРФ, ф. 8114, оп. 1, д. 910, л. 329.
[27] L. Smilovitsky. “Jews under Soviet Rule: attempts to renew Jewish Life during the post war reconstruction period: Case of Belarus, 1944–1953” // Cahiers du Monde Russe (Paris), French Research Centre D’études des Mondes Russe, Caucasien Etcentre-Européen. Special issue devoted to WWII Aftermath in Soviet Union / April–September 2008. Vol. 49/2-3, pp. 502, 506-507.
[28] Письмо В. Чернова из Тверии (Израиль) от 5 февр. 1998 г. // Архив автора.
[29] Письмо Евгении Гольдштейн из Афулы (Израиль) от 1 сент. 1998 г. // Там же.
[30] Письмо Р.Н. Хайкинсона от 17 мая 1948 г. // Еврейский антифашистский комитет в СССР, 1941–1948 гг. Документированная история / Под ред. Шимона Редлиха. Москва, 1996 г., с. 281.
[31] Yad Vashem Archives (= YVA), М-35/4, p. 2.
[32] Б. Житницкая. Жизнь, прожитая с надеждой. Рамат-Ган, 1998 г., с. 92.
[33] Письмо М.З. Равича из Минска от 18 авг. 1948 г. См. ГАРФ, ф. 8114, оп. 1, д. 10, л. 54.
[34] Протокол допроса М.А. Спришена от 2 марта 1951 г. // ЦА КГБ РБ, д. 14037, т. 4, л. 32.
[35] Обвинительное заключение от 29 мая 1951 г. на Я.Д. Лурье, М.А. Ханелеса, С.М. Паллера и М.А. Спришена // ЦА КГБ РБ, д. 14037, т. 4, лл. 348-354.
[36] Показания А.М. Ципрук. См. Заключение заместителя прокурора БССР А. Вербицкого от 19 мая 1958 г. по делу арестованных из Минской синагоги в 1951 г. // Там же, л. 642.
[37] Обвинительное заключение от 29 мая 1951 г. на Я.Д. Лурье, М.А. Ханелеса, С.М. Паллера, М.А. Спришена // Там же, д. 14037, т. 4, лл. 350-351.
[38] Протокол допроса М.А. Ханелеса от 1 февр. 1951 г. // ЦА КГБ РБ, д. 14037, т. 2, лл. 68-72.
[39] Письмо первого секретаря ЦК КП(б)Б Н. Гусарова И.В. Сталину и В.М. Молотову от 13 апр. 1948 г. // Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации, 1938‒1953: Сб. документов / Составитель Г.В. Костырченко; под ред. А.Н. Яковлева. Москва, 2005 г., с. 130-133.
[40] РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 148, лл.126-131.
[41] Y. Ro’i. The Struggle for Soviet Jewish Emigration, 1948–1967. Cambridge, 1991, рр. 28-31, 36-37.
[42] Советско-израильские отношения: Сб. документов. Т. 1. 1941–1953 гг. Кн. 2, май 1949–1953 гг., с. 314-315, 320-321.
[43] Генри Моргентау (1904‒1980) – видный политический деятель США, посетивший Тель-Авив в октябре 1948 г., отмечал: «…Если в Израиле будет достигнут мир, то он станет единственным государством в Средиземноморском бассейне, на которое мы можем рассчитывать как на оплот обороны против коммунизма» // РГАСПИ, ф. 17, оп. 128, д. 446, л. 270.
[44] А. Саулкина. «Он жил с любовью к земле Израиля» // Авив. No 4. 1999 г., с. 15.
[45] Зелик Косовский получил 10 лет лагерей, а его товарищи – по 20 лет каждый, был реабилитирован только в 1958 г. Косовский возвратился в Могилев и работал слесарем; умер в 1988 г., а три его сына репатриировались в Израиль в 1991 г. См. Письмо Романа Аксельрода из Нацрат-Илита (Израиль) от 9 мая 1999 г. // Архив автора.
[46] Письмо Розы Крачковской из Нацрат-Илита (Израиль) от 20 мая 1998 г. // Архив автора.
[47] Список лиц, привлекавшихся МГБ БССР по делу Минской синагоги в 1948–1952 гг. // ЦА КГБ РБ, д. 14037, т. 4, л. 490.
[48] Протокол допроса М.А. Ханелеса от 6 февр. 1951 г. // Там же, д. 14037, т. 2, лл. 107-109.
[49] Протокол допроса Я.Д. Лурье от 5 февр. 1951 г. // Там же, д. 14037, т. 1, лл. 78-83.
[50] Письмо Лазаря Шпарберга из Ашкелона (Израиль) от 12 февр. 1998 г. // Архив автора.
[51] НАРБ, ф. 4, оп. 62, д. 76, л. 68.
[52] ГАРФ, ф. 8114, оп. 1, д. 1056, л. 81.
[53] Протокол допроса Александра Исаевича Лейкина от 13 дек. 1948 г. // ЦА КГБ РБ, д. 7052, лл. 151–156.
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2022/nomer5_7/smilovicky/
