Мемуары пишут либо гуру и старцы, либо те, кому больше нечего сказать. Сергея Шаргунова, скорее, можно отнести к первым: ему всего тридцать два года, но он уже стал лицом «нового реализма». Его книги – в списке бестселлеров и престижных премий, его лицо – в медиаэфирах. Последнее произведение Шаргунова «Книга без фотографий» можно принять и за подведение итогов в преддверии кризиса среднего возраста, и за монолог на сеансе психотерапевтии, и за увлекательный автобиографический роман в рассказах. «Книга без фотографий» вошла в шорт-лист премии «Национальный бестселлер» и в длинный список премии «Большая книга».
В девятнадцать лет Сергея опубликовали в «Новом мире», в двадцать он выиграл конкурс «Дебют». Повестью «Малыш наказан» Шаргунов пробил кованные снобизмом ворота русской литературы. Позже были заигрывание с властью, попытка пройти в Государственную Думу и быстрое осознание того, что в политике нужна не только умная, но и крепкая голова. Сейчас Сергей Шаргунов автор бестселлеров, известный политик и публицист. Он, конечно же, обсуждаем и, безусловно, противоречив. Сложно сказать, кого у него больше - сторонников или противников (хватает и тех, и других, а это, собственно, и есть априорный критерий статуса), но вот отрицать талант автора и собеседника Шаргунова проблематично.
Насыщенная биография автора отображена в «Книге без фотографий». И тут лично у меня возникает давний вопрос: кто превалирует в тексте, Шаргунов-публицист или Шаргунов-прозаик? Вопрос особенно важный, если учесть, что «Книга без фотографий» стала квинтэссенцией всего творчества автора, которого критики так любят обвинять в самоповторах.
Сергей Шаргунов запротоколировал свою жизнь. Казалось бы, легче простого. Но, во-первых, как сделать это талантливо, а, во-вторых, где набрать столько материала? Алхимиком от литературы может быть не каждый; Шаргунов, пожалуй, может. На первый взгляд, Сергея в книге слишком много. Отторжение культа личности начинается с обложки, где красуется лицо автора, выполненное в стилистике ранних, «адмаргинемовских» книг Сорокина, и усиливается по мере чтения авторской рефлексии, которой он упивается, абзац за абзацем вспоминая жизнь: детство в семье священника, пьющих родственников, первую «фальшивую влюблённость», правильную женитьбу на строптивой Анне, подарившей сына Ваню, и преследование из-за активной политической позиции. В общем, как любит говорить в интервью сам Шаргунов, пишите о том, что лучше всего знаете и о том, что вас волнует.
На первый взгляд, волнует автора, прежде всего, он сам, но при более внимательном прочтении понимаешь, что «Книга без фотографий» и не о Шаргунове вовсе. Нет, конечно, он присутствует на фотографиях, но лишь на втором плане. На первом же – прошлое, относительно далёкое и совсем недавнее. Шаргунов передаёт читателю эпоху, наделяя её особой мелодией. Так же, как можно изучать Францию по книгам Флобера, так же и Россию, Чечню, Киргизию, пусть и фрагментарно, в переломные моменты, но можно будет воссоздать в воображении благодаря «Книге без фотографий». Сергей Шаргунов вырывает читателя из липких лап менеджеров, извращенцев, рекламистов, наркоманов и алкоголиков, заполонивших литературу. Возможно, поэтому Дмитрий Быков, чей отзыв помещён на обложке, назвал «Книгу без фотографий» самой сильной у автора. Ему же вторит и сам Сергей Шаргунов, полагая, что это его наиболее зрелая книга. В ней автору, несмотря на кажущуюся клипартовость текста, удалось создать единое полотно эпохи, отождествить древний принцип «что внутри, то и снаружи», соотнеся свой внутренний мир с миром внешним. И, собственно, тут писатель побеждает публициста.
Говоря о творчестве Шаргунова, который, как истинный русский писатель, всегда больше своих книг, принято искать бунтарские идеи, мотивы, в особенности политические, и в «Книге без фотографий» они, безусловно, есть. Но всё же это самый умиротворённый роман Сергея Шаргунова, который, прежде всего, бунтует против себя, того себя, каким его видят в хорошо знакомом ему медиа-пространстве. Взрывая себя изнутри, снова и снова, главу за главой, он принимает любопытные формы, будто жидкий терминатор из знаменитого фильма. Поиск нового себя во многом через осознание своего прошлого и составляет стержень романа.
Шаргунов, «считавший с детства, что мало с кем можно говорить откровенно», вдруг решил говорить, и собеседниками стали его «новые товарищи – читатели», «кто дальше – тот ближе». Полноценного разговора, конечно, не получилось, а вот монолог удался, потому что «главное в человеке - это ощущение», и от писателя Шаргунова оно остаётся положительное, располагающее и заставляющее обратиться к нему вновь.
