Все мы – лишь сон Брахмы…
1.
В комнату вошли двое, как можно было понять по голосам. Они не особо скрывали своё присутствие, потому что большинство из нас уже давно потеряло связь с тем миром, к которому принадлежали. Двое спокойно вошли, вкололи мне ампулу и вышли.
Им казалось, что пробуждения в таких обстоятельствах быть не может. Однако нас на самом деле было намного больше.
Чтобы полностью убить самосознание, нам регулярно вводили вирусы разнообразных мировоззрений. Самыми популярными были политические и религиозные. Люди целиком уходили в идеологию, обустроенную для них по всем канонам, и забывали, кто они, и начинали верить в реальность того, что им навязано, отказавшись от своей настоящей личности.
Но оставались те, кто сохранял себя, – такое, как мы поняли со временем, происходило, когда человека что-либо по-настоящему держало в реальном мире и было намного сильнее иллюзии.
Для меня это была Кэт.
Странно было подумать, что любовь к человеку, такое простое чувство, способно сохранить сознание, а возможно, и жизнь. Когда произошёл Захват, мы были разделены – её отправили на Голубую Ветвь, а меня – на Коричневую. Наши Номера существовали слишком далеко друг от друга, чтобы пересечься, потому что слишком далёкие путешественники по миру Инсталлятора сразу вызывали подозрения. Контролеры расценивали малейшую возможность проведения переворота, а потому пресекали на корню любую возможность групповщины. А та групповщина же, которая творилась в Инсталляторе, была им лишь на руку – ничего не подозревающие Номера выкрикивали политические лозунги, проводили религиозные столкновения, не понимая, что всё это – есть результат большой Игры, придуманной не ими.
Каждый день они находили для нас какие-то бестолковые занятия, чтобы создать некую искусственную событийность, чтобы люди, погружаясь в неё, полностью жили миром Инсталлятора. Одному, едва лишь он просыпался, доводилось отправляться на каменоломню, после чего выпивать с «друзьями» в баре и возвращаться домой спать. Второй работал в местной конторе по расследованию преступлений – филиале Трибунала. Третий же полностью уходил в эзотерические учения, проводя дни в медитации. Что общего между всеми этими людьми? Они были частью системы и не имели никакого отношения к реальности. Более того, если бы к ним пришли и захотели бы их освободить, то они готовы были сражаться за свою иллюзию.
2.
Я не хотел идти в центр LTD K, но Кэт очень просила: подруга прожужжала ей уши про эту недавно открывшуюся контору виртуальной реальности. Она постоянно ныла, что все знакомые уже давно там побывали и лишь мы, как тормоза, довольствуемся книгами и ноутбуком. На этот раз я сказал: «о’кей», хотя, если честно, совсем не любил все эти виртуальные миры – они казались мне слишком примитивными даже по сравнению с тем, что писал я сам, продавая издательству.
Мы пришли, и последнее, что я запомнил, – в глазах потемнело. Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я на какой-то средневековой площади, где вовсю шла торговля. Я не мог понять, что со мной происходит – было, с одной стороны, ощущение какой-то двойственности реальности, а с другой, я чувствовал себя опьяневшим. Неожиданно я осознал, что весь мир передо мной существует лишь перед моими глазами. Я попытался ощутить своё тело, и понял, что оно существует за пределами видимого мира. Я попытался пошевелиться и не смог, руки и ноги были связаны. В этот момент что-то тонкое и острое вошло мне в правое плечо, и по телу растеклось неестественное расслабление, которое ещё больше размыло чувство между картинкой и реальностью. После этого меня развязали, но у меня уже не было никаких сил сопротивляться.
Это был мой первый день в Инсталляторе.
3.
Единственное, что оставалось единицам тех, кто сохранил себя, – воображение, которое должно было оказываться сильнее иллюзии, которую нам транслировали. Как я сказал, для меня таким спасательным кругом была Кэт, для кого-то – занятие всей их жизни, для третьих, как ни странно, – любимое домашнее животное или походы в бар по пятницам. Но факт был един: каждого из нас, сохранивших своё сознание, что-то держало в реальности.
4.
Удивительно, но, несмотря на то, что ввод многих из нас в Инсталлятор был насильственным, почти все, попадая туда, быстро забывали об этом – потому что становились в нём теми, кем хотели быть всегда. Изменялась их внешность, способности – система всё это подстраивала под наши желания, чтобы как можно быстрее поработить сознание. Помню, практически сразу, как я оказался на Средневековой площади, ко мне начали подходить люди и толпами просить автографы. Я не понимал, в чём дело, а они показывали мне мою книгу – «Перегон» – написанную в реальности. Но если в реальности она пылилась на полках издательства, то здесь была самым настоящим бестселлером. Ну как не потерять голову?
5.
На самом деле Инсталлятор не был идеальной системой. То и дело в нём обнаруживались какие-то недостатки. Сложно сказать, кто первый стал замечать нефиксируемые Контролерами территории, слепые пятна, но на одной из них давно располагались мы – участники Сопротивления. Мы собирались там по ночам, когда оставалось семь часов до введения ампулы. Мы собирались и могли спокойно общаться друг с другом. Между собой мы называли эту территорию Лакуной. Пускай каждый раз, собираясь туда, мы испытывали страх, но мы знали, что это единственная наша возможность выбраться отсюда.
Нас было пятеро – Карл, бывший в жизни зубным дантистом, а теперь напичканный идеями политических восстаний в Сирии; Брэдли, восемнадцатилетний парень, который занимался скейтингом, а теперь его мир был полон фанатскими идеями Симпсонов; Лили, которую Инсталлятор разлучил с ребёнком, а теперь внедрял ей идеи феминизма; Гарри, инструктор по фитнесу, которому создали виртуальный спортзал с дальнейшими соревнованиями за звание главного бодибилдера, ну и я, бывший писатель и, собственно, нынешний подопытный под идеи Нобелевского комитета.
Сама суть того, чем нас пичкали, была не случайной, – Контролеры детально изучали наши жизни и пытались подсадить нас на иглу того, чего мы больше всего хотели. Проще, конечно, было управлять теми, кто и в реальной жизни был подвержен массовым влияниям – таким, как политика, религия, здоровое питание и прочее. Но чем более индивидуален был человек, тем более индивидуальную биографию ему придумывали в Инсталляторе.
5.
Итак, этой ночью мы в очередной раз собрались, чтобы обсудить, каким образом можно найти таких же, как мы, неуснувших. Это осложнялось тем, что большинство таких людей скрывались и не шли на контакт, поскольку было известно, что Контролеры под видом Номеров заходят в Инсталлятор и отлавливают их. Нам пока что удавалось удачно прятаться. Первым Лакуну нашёл Гарри. Он освободил Лили, Лили привела меня, я нашёл Карла, который, наконец, привёл Брэдли. Нас было пятеро. Это мало, поскольку каждый из нас находился в разных штатах, а потому говорить о каком-то единстве Восстания в реальном мире было невозможно. Я был уверен, что в разных участках Инсталлятора существует множество таких зон, однако нашлись бы те, которые также стали объединяться? Это было непонятно.
6.
Начинался очередной день Инсталлятора. Всех Номеров моей Ветви созывали на утренние сборы, где мы слушали голос Главного, звучавший из динамиков. Он говорил, что сила – в единстве. Что индивидуализм – рождение всех пороков, а потому мы должны помнить, что все мы – одно целое, работающее на благо Государства.
То, что происходило по утрам, в чём-то могло походить на какую-то всеобщую зарядку, а после – направление в столовую на завтрак. Если чем-то Инсталлятор внешне отличался от тюрьмы, то, пожалуй, лишь тем, что срок пребывания здесь был безграничен, и большинство и понятия не имело о какой-либо иной жизни – для них это было реальностью.
После завтрака все разбредались по своим делам. Самые обычные люди, которые не представляли опасности и в реальности, были отправлены на Каменоломню – такое же бессмысленное занятие, как и обычная работа в обыденной жизни. Такие люди были напрочь уснувшими. Они не задавали вопросов ни там, ни здесь, а просто тянули лямку.
Для тех, кто посложнее, выдумывали более изысканную биографию – и тем изысканнее, чем было более развито их сознание и чем сложнее давалось его запутать. Как я уже упоминал, лучшей ловушкой служило удовлетворение самых глубоких желаний. Со мной, повторюсь, это была судьба будущего Нобелевского лауреата, а потому я почти все дни проводил то в издательстве, то в эфирах на радио, то на автограф-сессиях. Цель была одна – чтобы, активно уходя в дела Инсталлятора, никто не вспомнил, что он только раб.
7.
Дни, в общем, тянулись достаточно равнодушно. Да, мы нашли Лакуну, мы регулярно собирались там, но по большому счёту это совершенно ничего не давало, кроме чувства единства. Что могли сделать пять чудаков против целой системы? Мы жили без какого-либо обозримого будущего, но всё равно никто из нас не терял надежды. Мы верили, что когда-то настанет день и – что-то изменится. Мы не знали, когда, мы не знали, что это будет, но мы верили, что это будет. Непременно.
8.
Я очень скучал по Кэт. Я вспоминал её каждый день. Я не знал, где она, куда её забросили, что с ней сделали. Я даже не знал, жива ли она. Но кто же мог подумать, что ответы на эти вопросы я узнаю так скоро…
9.
Голос Главного созывал всех на внеочередное собрание к Обелиску. На подиуме стоял его вечный Представитель в Инсталляторе, а рядом с ним… Чёрт побери, рядом с ним стояла Кэт. Я едва не ринулся в её сторону, но быстро вспомнил, где я нахожусь.
Главный продолжал:
– Сегодня мы представляем вам главного лидера Трибунала вашей ветви – Номер 323. Просьба склонить колено.
Все рухнули на одно колено, я повторил за ними.
– Ваш новый лидер зарекомендовал себя в другой Зоне, а потому будьте уверены, что преступность в ваших краях значительно пойдёт на убыль. Во имя государства!
– Во имя государства! – массово повторили Номера.
10.
С тех пор, как я её увидел, я всё время думал, как можно к ней подобраться. Здание Трибунала всегда зверски охранялось, пробраться туда было невозможно. Увозили и привозили её в дом и из дома на машине, а вокруг дома постоянно стояла охрана.
«Ох, Кэт, моя любимая Кэт».
11.
Когда мы собрались в Лакуне в очередной раз, я рассказал о Кэт, о том, кто она и что мы были парой.
– Да, Чак… Но неужели ты не знаешь, что сотрудником Трибунала просто так не становятся?.. А тем более зональным лидером… – сказал Брэдли…
Чёрт побери! Он сказал то, что я всё время пытался гнать от себя, как назойливую муху. Я пытался просто не думать об этом, не задавать себе вопросов. Знал ли я? Конечно, я знал! Я всё понимал, но… Всё равно для меня это была Кэт, та самая любимая Кэт, с которой мы вместе покупали щенка и которая по ночам забрасывала на меня левую ногу…
– Ты должен понимать, Чак…
Неожиданно голос Брэдли прорезал резкий сверлящий шум. Я с криком упал на землю, пытаясь заткнуть уши. Шум только усилился. Я увидел, что все мои друзья сделали то же самое. Мы корчились на земле, пытаясь противостоять ужасающему звуку. Неожиданно он прекратился, и у нас в ушах раздался голос:
– Все вы! Молчать и не двигаться! Если вы сделаете хоть одно движение, будете ликвидированы.
«Ну вот и всё. Контролеры. Они нашли нас».
12.
– Не двигайтесь и не делайте резких движений. Находитесь там, где находитесь. Не смейте покидать Лакуну или вас уничтожат. Меня зовут Пит, и я Контролер. Точнее… Бывший Контролер. Я знаю, кто вы и к чему готовитесь. Я знаю, чего вы хотите. Я хочу того же. Я пришёл, чтобы освободить вас.
Мы повставали с земли, оглядываясь друг на друга и не понимая, что происходит. Хотя на самом деле вопрос, верить этому голосу или нет, не стоял. У нас попросту не было выбора. Худшим, что могло быть в данной ситуации, – это то, что нас застигли Контролеры и скоро нас отправят на Гильотину. Так что если это случилось, то оно уже случилось. В то же время голос в наушниках говорил, что он пришёл нас освободить, а потому не было причины не использовать эту последнюю надежду на спасение.
13.
– Меня зовут Пит. Я бывший Контролер. В своё время я начинал вместе с ними, потому что изначально всё предполагалось совсем по-другому. Мы и Главный хотели создать идеальный мир, в котором каждый человек мог бы найти себе место и получить то, чего он не имел в реальной жизни. Мы хотели воплощать мечты. Инсталлятор должен был быть добровольной площадкой для отчаявшихся и утомлённых людей, где каждый находил бы себе пристанище и отдых. Но, как часто бывает, постепенное увеличение власти всё больше затуманивало им разум. Я был одним из главных разработчиков программного обеспечения системы, поэтому знал множественные системные ходы, проколы и в том числе Лакуны, одну из которых вы нашли. Когда я увидел, во что превращается первоначальное детище, я решил всё бросить и уйти. Но было поздно. Дороги назад не было – каждый, кто владел тайнами Инсталлятора, был навечно прикован к нему. Главный никого бы не отпустил. Поэтому мне попросту пришлось сбежать, заметая следы и скрываясь до сих пор. Чем я занимаюсь на данный момент? Вывожу таких, как вы, неуснувших, из системы и готовлю из них Кампанию Сопротивления. Возможно, нас не так много, как хотелось бы, но намного больше, чем вы могли бы подумать. Сейчас я здесь для того, чтобы вывести вас отсюда. Я долго думал, как это сделать. В принципе, почти каждый из вас имеет малую степень публичности, а потому исчезнуть из Инсталлятора до тех пор, пока вас не хватятся, не составит большой проблемы. Куда хуже дело у тебя, Чак, – да, он обратился ко мне. – Ты в Инсталляторе известный писатель, ты всегда на виду, тебя ежедневно преследуют интервью на радио и на ТВ. Твоё исчезновение приведёт к очень большому всплеску. Но мы что-нибудь придумаем. К завтрашнему дню, думаю, я сумею подобрать код к каждому из вас, чтобы вы покинули Инсталлятор. А пока что продолжайте жить так, будто ничего не было. Я свяжусь с вами завтра.
14.
Мы переглянулись друг с другом, не совсем понимая, что только что произошло, но, тем не менее, без лишних вопросов решили следовать советам. Мы чувствовали, что свобода уже совсем рядом, а потому не хотели ничем нарушить нашу мечту. Мы слишком много страдали и слишком много думали. Судя по всему, теперь наконец мы могли расслабиться и просто выполнять то, что нам скажет голос… Точнее, Пит. Мы оставались ждать завтрашнего дня.
15.
Мы осторожно вышли из Лакуны и хотели было уже направиться каждый в свою сторону, как вдруг услышали крик: «Вот они, это точно они!» – на нас показывал пальцем какой-то толстяк, а за его спиной стояли два Контролера.
– Чёрт!
Мы ринулись бежать. Я потерял из виду своих друзей и просто бежал в сторону, подальше от законников системы. Повернув за поворот, я с кем-то столкнулся и упал. Подняв глаза, увидел, что это один из них.
– Ну вот и всё, доброй ночи, – произнёс он и ударил меня шокером. Я почувствовал, как теряю сознание.
16.
Проснулся я уже прикованным к металлическому стулу. Вокруг меня располагались полукругом пустые стулья, никого не было, однако прямо передо мной возвышалось что-то вроде трибуны с микрофоном, которая, впрочем, также была пуста. Прошло ещё минут десять, как я понял, что это было каким-то импровизированным залом суда.
Потом неожиданно на трибуну взошла фигура, которую я вначале не смог разглядеть, но через время понял, что это Кэт.
– Кэт! – крикнул я. – Как я рад тебя видеть! Это я, Чак…
– Я – Номер 323. Другого имени у меня нет. В твоих же интересах, Номер 335, хранить молчание и просто выслушать, что тебя ожидает и за что ты здесь. У нас в Государстве царит полное доверие к справедливости и объективности сотрудников системы. Поэтому твоя судьба будет решаться здесь и сейчас.
– Какая справедливость?! Кэт, ты находишься в виртуальном движке, созданном захватчиками. Ты здесь одна. Оглянись. Здесь нет ни души!
– Повторяю – в Государстве царит полное доверие к справедливости и объективности сотрудников системы. Особенно сотрудников Трибунала. А значит, в большем количестве людей просто нет необходимости. Здесь Я есть закон. А потому готовься. Ты будешь осуждён за измену Государству.
17.
Меня вели на казнь. Народ шумел по всем сторонам, образуя около меня и палача сомкнувшийся круг. Несколько выше, напротив нас, стояла она, К… Точнее, Номер 323. У меня более не было сомнений, что система захватила её целиком. Это больше не была та самая моя любимая девочка, с которой мы могли колесить по Сан-Франциско и целыми ночами целоваться на пляже, когда океан плескался у наших ног. Нет, теперь всё было иначе.
Я чувствовал, что время подходило и что ноги мои подкашивались. Меня подвели к Гильотине, положили мою голову на перекладину. Зачем-то я пытался сопротивляться, но всё было бесполезно – мышцы, как в реальности, так и в Инсталляторе, не поддавались. Мне оставалось лишь безропотно принять свою участь.
Один, два, три… Я увидел, что в искусственном небе летали такие же искусственные голуби и искусственное солнце, казалось, светило ничем не хуже реального.
– Номер 335, – раздался уже знакомый и некогда родной мне голос. – Вы признаны виновным в измене Государству. Требую привести приговор в исполнение немедленно!
Как только она это сказала, слюна тяжело протолкнулась у меня в кадыке. Оставались секунды. Я понимал, что это конец.
Один, два, три…
Я услышал, что лезвие занесено надо мной. Ну вот, последние мгновения…
Я успел уловить свист над моей головой, когда гильотина… звонко рухнула.
18.
«Сделано!», – услышал я в наушниках голос Пита.
«Что? Где? Как?.. Я умер?» – проносилось у меня в голове. В голове, которой уже вовсе не должно было быть на моих плечах.
Но, чёрт возьми, я был жив! Я очнулся, меня откинуло назад. Я обхватил голову, начал искать её контуры – всё было в порядке. В итоге я нащупал на голове шлем, а потом попытался его снять.
«Кнопка справа. Чуть выше самой крупной», – снова продолжал Пит наставлять меня. Я нажал её, и шлем подался, я смог его снять. Глаза чертовски болели, но в комнате тем не менее было довольно темно – единственный свет исходил от трёх больших экранов передо мной, которые, собственно, повторяли то, что я должен был видеть в шлеме.
Неожиданно я увидел, что мой Номер попросту пропал с площади. Внутри Инсталлятора люди суетились, а я понимал, что довольно скоро это заметят Контролеры и придут сюда за мной.
– Что мне делать? – спросил я Пита.
– Слушай внимательно. Пойдёшь так, как я тебе скажу. Подойди к двери, выжди десять секунд и введи код «2372». Она откроется. Слева ты увидишь охранника, он должен будет зайти за угол, после чего ты резко побежишь направо, потом на первом же повороте налево. Пошёл!
Я сделал всё, как мне было сказано. Когда я подбегал ко второму повороту, Пит сказал, что там будет чёрный ход, до которого рукой подать. Я повторил всё приказанное мне, оказавшись перед дверью, за которой – о Господи! – увидел чистое настоящее небо.
– Что дальше делать? – с трепетом в голосе и неверием спросил я.
– Открой её, – улыбаясь сказал Пит, – Да. Этот день настал. Ты свободен.
19.
Когда я вышел, то упал на колени и несколько минут вдыхал чистый воздух. Я не мог поверить, что снова вижу своими глазами тот мир, к которому привык. И несмотря на то, что всё скорее напоминало постапокалипсис, но всё же ветер, деревья, песок… Всё это было реально. Через несколько минут я нашёл кран с водой и пил так жадно, что мне даже стало стыдно за свои животные повадки.
Пройдя метров сорок от здания, от которого Пит сказал мне отдалиться, и спрятавшись за ближайшей дюной, я встретил там их! Но… четверых.
Я был счастлив, что мои друзья рядом, но не мог не спросить:
– Но… где же Брэдли?
– Нам очень жаль, Чак, – сказала Лили. Именно он должен был перерезать провод, благодаря которому ты смог выскочить из Инсталлятора… Они… Поймали его и… Прости, Чак.
– Чёрт побери! – рассвирепел я и ударил кулаком о землю. – Он же был ещё совсем ребёнком. Что, чёрт возьми, произошло? Как? Зачем? Вы спасли меня такой ценой. Какой в этом всём тогда смысл?
– Успокойся, Чак, – услышал я голос за своей спиной. Я и все мы удивлённо обернулись. – Ты жив, и ты должен поблагодарить за это в том числе Брэдли. Теперь ты вынужден дойти до конца. Это будет твоя лучшая дань его памяти.
Незнакомец замолчал, а потом сказал:
– Я – Пит. Приятно познакомиться. Я знаю, как долго вы ждали этого дня. Думаю, я обрадую вас, если скажу, что в Инсталляторе существуют десятки Лакун. Нас впереди ждёт большое Дело. Я не знаю, сколько нас будет, и не знаю, превзойдём ли мы числом Захватчиков. Я только знаю то, что я готов сражаться до последнего. Все согласны?
Мы скрестили руки.
20.
Мы шли около суток на север, пока не вышли на дорогу. Именно тогда мы поклялись не прекращать восстания. Мы поклялись найти тех, кто находился в других зонах и начать полноценное Сопротивление.
21.
В это время над Государством всходило новое солнце. Толпы Номеров опять бесцельно шли к Обелиску, а мы впервые за последнее время дышали свежим воздухом и смеялись рядом с настоящими живыми людьми, от которых исходило тепло и внутри которых текла кровь по жилам.
Мы совершенно не знали, что будет завтра и вообще настанет ли это завтра для нас. Но настоящее солнце светило над нами, а под ногами развевались настоящие колосья. Во всяком случае, уже одно это внушало надежду. Надежду, которую ничто не могло погубить – ни здесь, ни внутри Инсталлятора. Мы не знали, что будет дальше. Мы не знали, сможем ли противостоять. Мы не знали, сколько их. Но пока мы свободны, наши сердца продолжают биться за каждого из тех, кто ждал нас и чувствовал, что мы идём. Последняя надежда. Пятёрка безумцев, противостоящая целому огромному миру.
«Жребий брошен», – сказал Пит, и мы продолжили наше движение.
