Долгие годы я был знаком с Анастасией Ивановной Цветаевой, в первом замужестве Трухачёвой. И никогда о дворянстве её не слышал и не задумывался. Поводов к этому она тоже не давала. Признаться, в этой части я сам совершил ошибку. Зная о её раннем браке с Борисом Сергеевичем Трухачёвым, и о том, что имение его отца Сергея Николаевича Трухачёва (1852-1931?) находилось в Воронежской губернии, я по своему «мемориальскому» обыкновению принялся искать сведения о Трухачёвых в архивных фондах жертв политических репрессий, полагая, что там найду следы родственников первого мужа А.И.
Но, увы! Были среди этих многочисленных несчастных репрессированных Трухачёвых преимущественно воронежские и тамбовские крестьяне. И близких родственников Бориса Сергеевича среди них я не обнаружил.
Ларчик же просто открывался: надо было заглянуть в Фонд Воронежского Дворянского депутатского собрания, находящийся в Госархиве Воронежской области, да там безо всякого труда и ознакомиться в деле воронежских дворян Трухачёвых с документами, относящимися к их родословной.
А если бы не хватило усердия копаться в толстенном этом томе и углубляться в дебри истории, то можно было бы начать сразу чуть ли не с его конца, то есть с документов, относящихся непосредственно к молодожёнам Анастасии и Борису Трухачёвым.
Вот эту-то работу мы с вами, уважаемый читатель, сейчас и проделаем.
1. КОЕ-ЧТО О РОССИЙСКОМ ДВОРЯНСТВЕ
Напомним, что губернские дворянские депутатские собрания были созданы при Екатерине второй в 1785 году (и позже) специально для учёта местных губернских дворянских родов и «отслеживания» их родословий. Занимались этим дворяне-депутаты, избранные от уездов, входивших в губернию. Поэтому учреждения эти и назывались депутатскими. Главным плодом их работы были губернские Дворянские родословные книги. Кто в них попал – тот и законный дворянин. Конечно, для этого надо было иметь на территории губернии имение, что подтверждалось Алфавитными дворянским родам списками, поступавшими в губернское депутатское собрание от уездов.
Родословная книга делилась на шесть частей. В первую вносились дворяне, получившие это звание ранее от коронованных особ, во вторую – заслужившие его на военной службе, в третью – на гражданской службе, в четвёртую – иностранцы благородного звания, в пятую – титулованные особы, в шестую – древнее благородное дворянство, древность которого составляла не менее 100 лет до появления жалованной грамоты Дворянству 21 апреля 1785 года императрицы Екатерины II, коей и устанавливался такой порядок.
Прошения о внесении в родословную книгу и о выдаче свидетельства, подтверждающего причисление к дворянскому сословию, должны были сопровождаться документами, подтверждающими право на такое причисление. Документы эти касались истории рода и должны были свидетельствовать о служебных должностях и заслугах (гражданских или военных) предков, их прежнем родовом и сословном положении. Для установления родственных отношений с лицами, имеющими дворянское достоинство и право передавать его по наследству, необходимы были выписи из метрических книг (о браке и рождении), выдаваемые духовными учреждениями, занимавшимися до революции 1917 года в России записями актов гражданского состояния.
Прошения о причислении к потомственному дворянскому сословию жён и детей подавались отцами семейств, уже имевшими это звание. По этим прошениям депутатским собранием выносилось определение о причислении к дворянству или отказ. До 1828 года такое решение губернского собрания было окончательным, что приводило к большому числу злоупотреблений. В связи с этим в 1828 году Николай I законодательным порядком предписал департаменту Герольдии Правительствующего сената провести ревизию принятых ранее определений и впредь утверждать таковые в этом департаменте.
Впрочем, в дальнейшем правило это не относилось к делам, по которым дворянское достоинство предков уже проверялось и было доподлинно подтверждено при рассмотрении предыдущих прошений.
Приобретение дворянства выслугой в интересующее нас время (конец 19 – начало 20 века) осуществлялось в соответствии с «Табелью о рангах», введённой Петром I в 1722 году.
Дослужившись до 9-го класса (ранга), то есть в чине армейского штабс-капитана или титулярного советника на гражданской службе, можно было получить так называемое личное дворянство, не передававшееся по наследству и являвшееся по существу не обозначением сословности, а не более как почётным пожизненным званием.
Потомственным дворянином по выслуге мог стать чиновник, дослужившийся до 4-го ранга – действительного статского советника или генерал-майора.
После этого небольшого экскурса в историю благородного российского сословия обратимся к событиям начала минувшего века, приведшим в ряды воронежского потомственного дворянства Анастасию Ивановну Цветаеву.
2. БОРИС И АНАСТАСИЯ
Дворянкою по рождению А.И. не значилась, и в этом мы можем теперь доподлинно убедиться по выписи о её бракосочетании. Отец её – заслуженный профессор Московского университета, член-корреспондент С.-Петербургской Академии Наук, первый директор Музея изящных искусств в Москве И.В. Цветаев хотя и закончил государственную службу в немалом чине тайного советника, равном генерал- лейтенантскому армейскому званию (3-й класс), но по рождению принадлежал к духовному сословию, а потому сам себя называл «дворянином от колокольни и по чину действительного статского советника». Как мы теперь понимаем, дворянство его было выслуженным, хотя и могло быть передано детям. Однако когда он его получил, почему не поспешил передать им – нам неизвестно.
Весной 1912 года 17-летняя дочь И.В. Цветаева Анастасия Ивановна вышла замуж за потомственного воронежского дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва, которому в ту пору исполнилось 19 лет. В этом же году у них родился сын Андрей.
В Деле дворян Трухачёвых имеется свидетельство о рождении жениха – Бориса Трухачёва, позволяющее нам уточнить некоторые детали, связанные с его рождением. Это тем более стоит сделать, так как биографические данные о нём немногочисленны и основаны, как нам кажется, исключительно на воспоминаниях, а не на документах.
Итак,
СВИДЕТЕЛЬСТВО
По указу Его Императорского Величества, из Московской Духовной Консистории выдано сие в том, что в метрической книге Московской Борисоглебской, у Арбатских ворот, церкви тысяча восемьсот девяносто третьего года № 9 писано: Марта тридцатого числа родился Борис, крещён Апреля 21 числа, родители его: землевладелец Коллежский Секретарь Сергей Николаевич Трухачёв и законная его жена Ирина Евгеньевна, оба православного вероисповедования; восприемниками были: Действительный Статский Советник Михаил Романович Романов и почетная потомственная Гражданка – Девица Мария Викторовна Коновалова;
крестил Священник Михаил Руднев с причтом.
Причитающийся гербовый сбор уплачен.
Мая 12 дня 1893 г.
Подлинное подписали:
Члены Консистории Высокопетровский архимандрит Никифор,
Секретарь А. Кириллов и Столоначальник Страхов;
на подлиннике синяя печать Московской Духовной Консистории.
Как видим, по рождению Борис Сергеевич – москвич. Храм св. Бориса и Глеба у Арбатских ворот, где он был крещён, являлся знаменитейшим храмом Москвы, помнившим пожар 1493 года, великого князя Василия III, крестные ходы и моления царя Ивана Грозного. Разрушен был в 1930 году.
Отец Бориса – землевладелец Сергей Николаевич Трухачёв (1852-1931) и есть тот воронежский потомственный дворянин, от которого Борис унаследовал права дворянства. В «Списке наиболее крупных землевладельцев на 1911 год», приведённом в «Памятной книге Воронежской губернии» за 1912 год, находим, что статский советник Сергей Николаевич Трухачёв имел 288 десятин земли, а местом его экономии указано село Сенное Ксизовской волости Задонского уезда, в 12 верстах от почтовой станции Бестужево.
Если исходить из того, что самым богатым в том же списке указан дворянин А.Ф. Апраксин, имевший 2400 десятин, то С.Н. Трухачёва можно, наверное, причислить к землевладельцам средней руки.
В упомянутой «Памятной книге» Сергей Николаевич значится в чине статского советника, – что-то вроде полковника – пятый класс «Табели о рангах». Тогда как в свидетельстве, выданном в мае 1893 года – только коллежским секретарём (10-й класс). Скачок, как видим, немалый, хотя Сергей Николаевич, судя по материалам нашего Дела, сразу же после рождения Бориса (четвёртого ребёнка в семье) оставил службу в провинции и поселился в деревне Ярцевке Сенновской волости. Здесь же прошли детские годы его детей.
Но за десять лет до того, в 1884 году, С.Н. Трухачёв окончил полный курс наук в Императорском Московском университете со степенью кандидата прав (свидетельство выдано 15 марта 1894 года), женился на дочери потомственного почётного гражданина Ирине Евгеньевне Клементьевой и увез её к месту службы в Задонский уезд, где 3 октября 1885 года очередным Земским Уездным собранием был избран Почётным Мировым судьей Задонского округа.
В апреле 1886-го он был определён кандидатом на судебную должность при прокуроре Московской судебной палаты и утвержден в чине коллежского секретаря по степени кандидата прав. В 1888 году – избран вновь Почётным Мировым судьёй Задонского округа и 24 февраля 1889 утверждён приказом Правительствующего Сената в этой должности.
В июле 1891 г. Сергей Николаевич был утверждён в должности кандидата по Земским начальникам 7-го участка Бобровского уезда всё той же Воронежской губернии, а ровно через год утверждён в этой должности.
Приказом по Министерству юстиции 15 ноября 1892 года он был уволен со службы в Московской судебной палате и отправлен в отставку согласно собственного прошения, а 12 мая 1893 года уволен от должности Земского начальника 7-го участка Бобровского уезда. По случайному совпадению это увольнение последовало в тот самый день 12 мая 1893 года, когда Сергей Николаевич получил Свидетельство о рождении своего сына Бориса.
Судя по этому же свидетельству, служба по судебному ведомству в воронежской провинции не принесла Сергею Николаевичу повышений в ранге: через девять лет он по-прежнему остаётся в том же чине коллежского секретаря, что и в её начале. Причины этого нам неизвестны и сведений о дальнейших успехах рассматриваемое нами дело не содержит.
Однако в справочнике «Вся Москва» за 1901 год можно прочесть: Трухачёв Сергей Николаевич, н.с. (надворный советник (подполковник, 7-й класс – В.Б.)), Пречистенская часть, Дурновский пер., дом Андросова, Канцелярия оберполицмейстера.
В выписи же о бракосочетании сына Бориса в 1912 году он значится статским советником (5 класс «Табели о рангах»). Так что «своего» по службе Сергей Николаевич не упустил. А продвигаться по ней в Москве, вероятно, было много легче, чем в провинции.
Заметим, что Дурновский переулок, где он жил, находился напротив знаменитой Собачьей площадки. Он упоминается А.И. Цветаевой как место кратковременного проживания летом 1912 года обвенчавшихся в январе Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Да и сама А.И. после рождения сына жила там же. Связано ли это как-то с тем, что по соседству жил её тесть – неизвестно.
Октябрьская революция застала Сергея Николаевича в Ярцевке. Трухачёвские крестьяне, «спасая своего барина, передавали его с печи на печь, по избам – так сохранили ему жизнь» (А.И.). Затем он перебрался в Москву, где жил в маленькой комнате в Сытинском переулке. Нищенствовал и тяжело болел (паралич), пока не скончался в 1931 году. А.И. не оставляла его и помогала чем могла до самой его смерти.
Нельзя не упомянуть и об отце Сергея Николаевича – воронежском помещике Николае Владимировиче Трухачёве (01.02.1827-?). По окончании Второй Московской гимназии он поступил 27 января 1848 года в государственную службу в Воронежскую палату гражданского суда писарем 1-го разряда. В 1851 году получил чин коллежского регистратора, в 1863 – коллежского асессора (8 класс), а 1868 году, то есть после двадцати лет службы, в формулярном списке надворный советник Н.В. Трухачёв значился Воронежским участковым Мировым судьёй 1 участка и Непременным членом съезда Мировых судей Задонского Судебного Округа. В других документах Дела Н.В. Трухачёв именуется как статский советник и кавалер. Очевидно, это наибольший чин, который он выслужил.
В «Памятной книге Воронежской губернии» за 1863-64 годы Н.В. Трухачёв опубликовал «Очерки Задонского уезда и тамошнего мужскаго монастыря», того самого монастыря, который А.И. с сыном Андреем посетила в начале 1930-х годов. Так что дед Бориса мог бы быть причислен к воронежским краеведам, исследователям истории воронежского края.
Заметим, что, вероятно, Н.В. Трухачёв обнаружил и подтвердил древность своего рода, так как именно по его прошению Воронежское депутатское дворянское собрание в 1868 году перенесло род Трухачёвых из второй в шестую часть Родословной книги.
Как видим, предки Бориса Трухачёва были людьми достаточно образованными. Жизнь их протекала между столицей и провинцией, как, впрочем, у многих представителей дворянской элиты России в 19-м веке.
Жена Сергея Николаевича – Ирина Евгеньевна, урождённая Клементьева, по постановлению депутатского собрания, состоявшемуся 30 декабря 1885 года, была сопричислена к роду воронежских потомственных дворян Трухачёвых и внесена в ту же шестую часть дворянской родословной книги, что и её муж.
Но Ирине Евгеньевне, купеческой дочери, «вывезенной Сергеем Николаевичем – как пишет А.И. – из Костромских лесов, из богатейшего купеческого имения с белой и розовой гостиной» воронежские степи не приглянулись. В Ярцевке ею были «все окна заплаканы». И московская семикомнатная квартира на Малой Грузинской была куда прохладней и уютней мужниных сельских хором. К тому же Сергей Николаевич был «жуир» (по выражению А.И.) и любил пожить в своё удовольствие. Ирина же Евгеньевна, по утверждению её дочери Марии, была толстовкой. Так что ко времени женитьбы Анастасии и Бориса его родители давно уже «не выносили друг друга» и жили «на два дома»: она в Москве, он – в Ярцевке, под Воронежем. Анастасию Ивановну свекровь очень любила и они сохраняли сердечные отношения до самой её кончины в 1917 году.
Что же касается восприемников Бориса, упомянутых в его свидетельстве о рождении, то о них нам ничего не известно. Можно, правда, предположить, что действительный статский советник Михаил Романович Романов являлся мужем сестры Сергея Николаевича Александры Николаевна, так как она после замужества тоже носила фамилию Романовой.
Свидетельство о рождении Б.С. Трухачёва было выдано его родителям в 1893 году, в скорости после крещения сына, на руки. В деле депутатского собрания сохранилась лишь его копия.
По достижении соответствующего возраста воронежский дворянин москвич Борис Трухачёв поступил в 7-ю Московскую гимназию. Однако в 15 лет был исключен за дерзость. В чём она состояла – мы не знаем.
В конце зимы 1911 года Борис познакомился с гимназисткой Асей Цветаевой. По её воспоминаниям, был он, как говорят, из молодых, да ранних. Выглядел намного старше своих лет. И даже будущая жена его при первом их знакомстве на катке на Патриарших прудах поверила, что ему 27 лет, то есть в то, что он старше её на 10(!) лет. В некоторых изданиях дата рождения Б. Трухачёва также указывается неверно, опять же, как правило, с завышением возраста. Даже в прижизненно изданной книге эссе А. Цветаевой «Неисчерпаемое» годом рождения Бориса указан 1892-й. То же – и в комментариях к «Истории одного путешествия», изданной в 2004 году. Теперь же мы точно знаем, что родился он 30 марта 1893 года.
3. ЖЕНИТЬБА
Брак Бориса с Анастасией был освящён и «зарегистрирован» 22 апреля 1912 года. По признанию самой А.И. они были ещё слишком юны для брака: ей – 17 с половиной, она родилась 14 сентября 1894 года, а он – старше её всего на полтора года. Но это не могло стать препятствием. Более того, их бракосочетание было долгожданным концом того двусмысленного положения, в котором находилась Анастасия, уже носившая под сердцем своего первенца. Эта двусмысленность особенно болезненно задевала отца – И.В. Цветаева, занимавшего высокое общественное положение, сына священника и, несомненно, глубоко верующего человека, отнюдь не «жуира», далёкого как от богемы, так и от «передовых революционных взглядов» в вопросах пола и брака. Да и сама юная Анастасия Ивановна глубоко переживала неопределённость и неустойчивость взаимоотношений с Борисом. И хотя её взгляды на брак были далеки от отцовских, сознание того, что она причиняет боль этому святому больному человеку мучило её.
Итак, молодые были обвенчаны к облегчению многих.
ВЫПИСЬ ИЗ МЕТРИЧЕСКОЙ КНИГИ
Церкви Сергиево-Елисаветинского трудового убежища увечных воинов
Часть вторая
О БРАКОСОЧЕТАВШИХСЯ
за 1912-й год,
выданная Священником означенной церкви
№ 36
10 июня 1915 года
№……….. Гор. Москва
Выпись эта, в случае надобности, должна быть представлена для заверения в Духовное Правление при Протопресвиторе военного и морского духовенства в С.-Петербурге.
1. Счёт браков: 3.
2. Месяц и день: Апреля 22 Двадцать второго тысяча девятьсот двенадцатого года.
3. Звание, имя, отчество и вероисповедание жениха и которым браком: Сын Статского Советника, потомственный дворянин Борис Сергиев Трухачёв, православного вероисповедания, первым браком.
4. Лета жениха: 19.
5. Звание, имя, отчество, фамилия и вероисповедание невесты и которым браком: Дочь заслуженного профессора Императорского Московского Университета, Тайного Советника Иоанна Владимирова Цветаева девица Анастасия Иоаннова, православного вероисповедания, первым браком.
7. Лета невесты: 17.
8. Кто совершил таинство: Священник Пётр Соколов.
9. Кто были поручители: по жениху – Студент Императорского Технического Училища Николай Александров Зубков, студент Императорского Московского Университета Николай Сергиев Трухачёв; по невесте – студент того же Университета Андрей Иоаннов Цветаев и сын министра путей сообщения Борис Сергиев Бобылев.
10. Подпись свидетелей записи по желанию (не имеется).
Что сия выпись верна, о том удостоверяется подписом с приложением церковной печати Церкви Сергиево-Елисаветинского трудового убежища увечных воинов священником Петром Соколовым (см. обр.)
Настоящая выпись за №36 с записью в метрической книге означенной в оной церкви согласна, что с приложением печати удостоверяется. Петроград 16-го октября 1915 г. подлинно за надлежащим подписом и приложением печати.
С подлинным сверил:
Секретарь Дворянства Н. Русин
Столоначальник С. Стрижевский
Трудно чем-либо иным, кроме как этой добрачной беременностью невесты, объяснить выбор для торжественного обряда венчания столь скромной церкви, какой являлась церковь Сергиево-Елисаветинского трудового убежища увечных воинов в подмосковном селе Всехсвятском. Село это, располагавшееся к северо-западу от Москвы на Тверской дороге, в то время было подмосковным и вошло в городскую черту только в 1917 г. С 1933 года оно стало носить название «посёлок Сокол».
В связи с этим небезынтересно обратить внимание на следующее обстоятельство, нашедшие отражение в приведённых документах. Бориса Трухачёва в Борисоглебском храме крестил священник этой церкви Михаил Руднев с причтом. А таинство венчания Бориса и Анастасии в Церкви Сергиево-Елисаветинского трудового убежища совершил священник Пётр Соколов. Без притча (!). И вот почему. Церковь эта относилась к Военному и Морскому ведомству. По «Положению об управлении церквами и духовенством Военного и Морского Ведомства» от 12.06.1890 года общее руководство военным духовенством вверялось протопресвитеру, который назначался Синодом и утверждался императором (протопресвитором в 1910-1917 гг. был Г.И. Шавельский). При нём учреждалось Духовное правление, размещавшееся в Петербурге. Исполнение церковных треб велось полковыми священниками или священниками церквей при военных учреждениях. Таковым было и Сергиево-Елисаветинское трудовое убежище для увечных воинов. Так что само обращение для свершения обряда венчания сугубо гражданских лиц Бориса и Анастасии, никакого отношения ни к убежищу, ни к увечным воинам не имеющих, может свидетельствовать лишь в подтверждение нашего предположения.
В списке же церквей военного ведомства по Московскому военному округу читаем: «Церковь Сергиево-Елисаветинского трудового убежища для увечных воинов. Штатного причта не положено. Для отправления Богослужений прикомандирован священник 1-й гренадерской артиллерийской бригады». Таковым очевидно и был священник Пётр Соколов, обвенчавший молодых. Без причта.
Из сказанного становится также ясно, почему выпись о бракосочетании Бориса и Анастасии пришлось заверять 16 октября 1915 года в Петрограде в Духовном Правлении при Протопресвиторе военного и морского духовенства, а не в Московской консистории.
4. ПОРУЧИТЕЛИ И ДРУГИЕ ТРУХАЧЁВЫ
Теперь познакомимся с поручителями (шаферами) жениха и невесты. Вот как описывает упомянутых в выписи лиц сама А.И.
«В скромной церкви села Всехсвятского „Убежища увечных воинов“ тихо и солнечно. Первый раз я вижу Николая Трухачёва, брата Бори. Он высок, в пенсне, шатен. Его товарищ, второй шафер Бори, Николай Александрович Зубков. Русское простое лицо; оба в студенческом… Андрей (Цветаев, кровный брат А.И.) в студенческом мундире, стройный, высокий, узколицый, карие глаза, тёмные кудри, красавец! И словно с картины сошедший с детства друг Бориса Боря Бобылев: тоже высок, волосы тоже волнистые, каштановые, северные, светлее Андрея. И эта девически юношеская красота – Дориан Грей!».
Итак, со стороны жениха – два студента: первый – Николай Зубков, второй – родной брат Бориса, а, значит, потомственный воронежский дворянин, Николай Сергеевич Трухачёв.
О Николае Александровиче Зубкове, упоминаемом инициалами «Н.А.» в книге А.И. «Дым, дым и дым» (1916 г.), мы знаем только то, что был он «гитарист и певец». То же – из «Воспоминаний» А.И.
Присутствие же при венчании в качестве шафера Николая Трухачёва даёт нам повод рассказать более подробно о всём молодом поколении Трухачёвых.
Как видно из дела, Борис был четвёртым ребёнком (из пяти) в семье. Старшим был Сергей, тот самый, который произвёл такое неизгладимое впечатление на юную жену своего брата при их встрече в Воронеже летом 1913 года. Он родился 31 июля 1886 года в Москве, как, впрочем, и все Трухачёвы его поколения. Со слов А.И. был он весьма талантлив и революционен. Писал стихи. Принимал какое-то участие в революции 1905 года. Бежал при аресте. Жил некоторое время за границей (в Париже). Затем вернулся в Воронеж. Но запил, лечился и считал себя конченым человеком. Во время войны А.И. не раз встречалась с ним в Москве. Но от прежней минутной взаимной влюблённости уже ничего не осталось. Сергей побывал на фронте. А.И. встречала его в одном из московских госпиталей, пока, наконец, он вовсе не пропал из виду. По слухам, он скончался от тифа в 1919 году.
Вторым по возрасту был Николай, родившийся 11 марта 1887 года. Он-то и стал одним из поручителей со стороны своего брата при венчании. «Насмешливый, холодный, отметающий мечту и поэзию». Однажды на экзамене на аттестат зрелости в гимназии, будучи, по его мнению, недооцененным, он дал пощёчину экзаменатору.
Дело как-то уладилось, аттестат был получен и Николай стал студентом Московского университета. Но этот хулиганский поступок, о котором без тени осуждения Борис поведал Анастасии во время из путешествия по Европе, явился причиной её первого серьезного разрыва с Борисом. «Негодование сжало мне горло», – пишет она об этом разговоре с Борисом, произошедшем, вероятно, в Ницце в январе 1912 года. «Овладев собой, я сказала ледяным голосом: Какой грубый человек ваш брат!». Обидевшийся за брата (!), Борис немедленно вернулся в Россию, оставив возлюбленную (одну!) за границей.
Но Анастасия умела прощать. Николай был, как видим, шафером при венчании, а затем и на свадебном ужине в ресторане «Прага» у Арбатских ворот. Присутствовал он и при посещении молодыми отцовского имения Ярцевки под Воронежем в июле 1913 года. С ними же уехал в Москву, где они все вместе жили на даче до конца августа, то есть до кончины И.В. Цветаева.
Дальнейшая судьба Николая Трухачёва нам неизвестна. По слухам в годы гражданской войны он эмигрировал.
Третьим ребёнком в семье была Мария, родившаяся 4 сентября 1891 года. Знание этой даты позволяет нам судить о том, насколько А.И. была точна в своих воспоминаниях и насколько была внимательна к людям. Маруся была действительно на полтора года старше Бориса, как пишет А.И. шестьдесят лет спустя.
Сложные отношения в семье родителей привели к тому, что с 14 лет Маруся жила отдельно. А.И. познакомилась с ней, побывав с Борисом «в маленькой студенческой комнате в Грузинах» осенью 1911 года. А.И. «приняла её в свою душу». Они подружились и дружба их не прерывалась, хотя с Марусей были связаны многие эпизоды семейных неурядиц.
Именно ссора родителей с Марусей была причиной кратковременности пребывания молодых Трухачёвых в Ярцевке в 1913 году. Но как раз в этот кратковременный приезд в Воронежские края Мария в присутствии А.И. познакомилась с женатым уже воронежским помещиком (Великопольским?). Последующая совместная их жизнь в Новохоперске не была продолжительной. Великопольский ушёл на войну, оставив Марусю с 3-хлетней дочерью Ниной.
Она вернулась в Ярцевку, но отец её не принял. Маруся умерла в крестьянской избе от тифа в 1919-м, сдав дочь на руки первой жене Великопольского Анне Ивановне. Позже, в 1930-х годах, в судьбе этой девочки А.И. также приняла живое участие, помогая ей устроиться с жильём и работой в Москве.
Приведём имеющееся в деле дворян Трухачёвых свидетельство о рождении ещё одного воронежского дворянина – Владимира Трухачёва. Попутно отметим, что, судя по этому документу, у свекрови А.И. был брат – потомственный почётный гражданин Николай Евгеньевич Климентьев.
Свидетельство.
По указу Его Императорского Величества, из Московской Духовной Консистории выдано сие в том, что в метрической книге Московской Христорождественской в Палашах церкви тысяча восемьсот девяносто четвёртого года № 22 писано: Марта шестого числа родился Владимир, крещён 16 числа, родители его: потомственный дворянин Коллежский Секретарь Сергей Николаевич Трухачёв и законная его жена Ирина Евгеньевна, оба вероисповедания православного; восприемниками были: потомственный почётный гражданин Николай Евгеньевич Клементьев, Владимирской губернии города Иваново-Вознесенска купеческая дочь, девица Мария Александровна Ошуркова. Крестил Священник Владимир Никольский с причтом. Причитающийся гербовый сбор уплачен июня 4 дня 1894 года.
Подлинное свидетельство подписали:
Члены Консистории Высокопетровский архимандрит Никифор,
Секретарь А. Кириллов, и.д. Столоначальника Орлов,
С подлинным сверил: Секретарь Дворянства (подпись).
Владимир, родившийся 6 марта 1894 года, был младшим ребёнком в семье Трухачёвых. Никаких следов его в воспоминаниях А.И., казалось бы, нет. Есть лишь упоминание о младшем сыне Ирины Евгеньевны «Вениамине», её любимце, «хотя она любила и старших двух сыновей».
Как пояснил мне исследователь творчества А. Цветаевой Г. Васильев, «вениаминами» или «вениаминчиками» назывался младший сын в семье. Теперь же мы с вами знаем, что таким младшим сыном, «вениаминчиком», в семействе Трухачёвых был Владимир. Старших же сынов, как видим, было трое, а не двое. И всех их А.И. прекрасно знала. Но почему-то ошиблась в счёте.
О единокровном брате А.И. Андрее Ивановиче Цветаеве (1880-1933) – шафере со стороны невесты – говорить не будем. А вот о втором поручителе с её стороны Борисе Сергеевиче Бобылеве несколько слов скажем. Этот юный студент-химик, герой платонического любовного романа с А.И. через полгода после описываемого венчания покончит с собой из-за неразделенной любви к ней. Конечно, и трагическая любовь его и смерть были для неё потрясением. Являясь героем её второй книги «Дым, дым и дым» и книги «Воспоминаний» по непонятным причинам он нигде не назван сыном министра путей сообщения России, что само по себе небезынтересно. Что заставило А.И. умолчать об этом – неясно. И это несмотря на то, что, как следует из «Воспоминаний», разговоры о родителях Бориса Бобылева они вели.
5. РОЖДЕНИЕ СЫНА
Теперь необходимо рассказать ещё об одном воронежском дворянине – Андрее Борисовиче Трухачёве, сыне Бориса Сергеевича и Анастасии Ивановны Трухачёвых.
Лето 1912 года Трухачёвы провели в Москве. 9 августа у них родился сын Андрей. Через месяц состоялся обряд крещения.
Копия
ВЫПИСЬ ИЗ МЕТРИЧЕСКОЙ КНИГИ
Часть первая
О РОДИВШИХСЯ за 1912 год
выданная причтом Московской Николаевской, что на Курьих ножках, церкви
1. Месяц и день рождения – 9 августа и крещения – 10 сентября.
2. Имя родившегося – Андрей.
3. Звание, имя, отчество и фамилия родителей и какого вероисповедания: Дворянин Борис Сергеевич Трухачёв и законная жена его Анастасия Ивановна, оба православного вероисповедования.
4. Звание, имя, отчество и фамилия восприемников: Дворянин Иван Владимирович Цветаев и дворянка Ирина Евгеньевна Трухачёва.
5. Кто совершал таинство: Приходской священник Василий Воздвиженский с причтом.
Верность выписи удостоверяем Московской Николаевской, что на Курьих ножках, церкви: Священник Василий Воздвиженский
Дьякон Алексей Крылов
Никаких новых лиц в выписи из метрической книги о его рождении мы не встречаем. Отметим лишь Московскую Никольскую церковь, что на Курьих ножках, как указано в справке, взятой нами из интернета, – храм с этим сказочным названием стоял на Большой Молчановке, на углу Борисоглебского переулка. Естественно предположить, что название было дано ей, когда она была деревянной и стояла на высоких пнях («курьих ножках»). Церковь это стала жертвой Метростроя. В конце 30-х годов она была снесена, так как для метро не хватало стройматериалов. На этом месте теперь находится школа.
Жили Трухачёвы в квартире на Собачьей площадке, против уже упоминавшегося Дурновского переулка, ведшего на Арбат. Борис, и раньше не отличавшийся домовитостью, с рождением сына не изменил своих привычек, продолжая проводить время с друзьями. Самоубийство Б. Бобылева (6 февраля 1913 года) и безосновательные обвинения в неверности жены привели к новому временному разладу в семье (не без участия Марии Трухачёвой). Однако к лету всё улеглось. И в июле молодые Трухачёвы отправились в Воронеж и далее в небольшую деревеньку Ярцевку, верстах в десяти в стороне от Задонского тракта. Здесь-то и проживал тесть А.И. – воронежский помещик и бывший мировой судья, кандидат прав потомственный дворянин Сергей Николаевич Трухачёв.
До Воронежа ехали поездом, а затем в автомобиле: А.И., Борис, их одиннадцатимесячный сын Андрей и его кормилица Соня. Вероятно с ними же ехала и мать Бориса – Ирина Евгеньевна, давно уже оставившая воронежского «жуира» и постоянно проживавшая в Москве.
Всё, что мы знаем об этой поездке, можно прочитать в «Воспоминаниях» А.И. – книге, выдержавшей уже шесть изданий, а потому, можно сказать, общеизвестной.
Напомним только, что пребывание в Ярцевке было кратким, и в августе Трухачёвы были уже в Москве. Затем последовала смерть Ивана Владимировича Цветаева, случившаяся 30 августа 1913 г.
Брак Анастасии и Бориса не был счастливым. И кончина отца А.И., похоже, ускорила распад семьи. «Смерть папы провела рубеж в нашей жизни. Знаменательно, что Марина и я, каждая по своим семейным причинам, не могли оставаться в Москве», – пишет А.И. Семейные причины Марины понятны – болезнь мужа. Анастасии – разлад в семье. Сестры уехали в Феодосию, встретили там новый год и пробыли до конца лета 1914 года. Борис оставался в Москве. Разрыв был окончательным.
6. ПОДАРОК ПЕРЕД НЕСОСТОЯВШИМСЯ РАЗВОДОМ
Осенью 1915 года А.И. вышла замуж (гражданским браком) за находящегося на военной службе инженера М.А. Минца. Это послужило причиной её прошения об официальном разводе с Борисом, на который он без колебаний согласился. С 1914 года он уже был женат (тоже гражданским браком, конечно) на актрисе М.И. Кузнецовой-Гриневой. В этом же году он записался вольноопределяющимся на военную службу, так как не имел законченного гимназического образования. Он бредил отправкой на фронт, но… получил «белый билет».
Как видим, уже к началу 1914 года семья Трухачёвых фактически распалась, хотя супруги ещё не расторгали брака и относились друг к другу вполне по-дружески.
И вот – «Консистория. Мрачное здание в деловой части Москвы (на Мясницкой ул. – В.Б.), торжественность лестниц и зал: Диккенс. Мы влетаем в него со всей грацией иронического озорства наших стилей и лет, для которых всё, что закон – юмор проформы».
«– Это немыслимо! Небывалый факт!!! Вы хотите расстаться? – Чиновник смотрит на нас во все глаза. – У нас бывает, что супругам по двадцать лет не удаётся продвинуть дело, потому что один из них не соглашается встретиться с другим на судоговорении!» (А.И.).
Но посмеем предположить, что не только единодушием разводящихся супругов были столь удивлены консисторские чиновники. А ещё и тем, что совсем недавно они направляли выписи в Воронежское дворянское депутатское собрание в связи с подачей Борисом Трухачёвым прошения… о причислении к роду потомственных дворян Трухачёвых его жены и сына.
Биографам известной писательницы А.И. Цветаевой придётся, вероятно, присоединиться в своём удивлении к служащим консистории.
№454 10.YIII.15.
В Воронежское Дворянское Депутатское Собрание
Потомственного Дворянина Бориса
Сергеевича Трухачёва, проживающего
в имении «Диканька» близ
Бестужевского Почтового Отделения
Воронежской Губернии
Прошение
Имею честь покорно просить о причислении к роду моему жены моей Анастасии Ивановны и сына Андрея. У сего представляются Метрические Выписи за №№ 36 и о рождении сына и жены.
Гербовый сбор в Количестве шести руб. 25 к. прибавляю.
Просимые документы прошу выслать на Имя Отца моего живущего при Бестужевском почт. отд. – Сергею Николаевичу Трухачёву.
Потомственный дворянин Борис Сергеевич Трухачёв.
Прошение подписано рукой Бориса, так что при желании можно теперь проверить правильность слов А.И.: «Я вскрыла конверт. Круглый, корявый, ни на чей не похожий (почерк – В.Б.)».
Именовал ли Борис в шутку Ярцевку «Диканькой», используя гоголевское название или действительно был такой хутор среди бесчисленных деревенек, разбросанных по правому берегу реки Воронеж в бывшем Задонском уезде, сказать не могу. По крайней мере, ни в каких справочниках упоминаний о воронежской Диканьке я не обнаружил. А вот «гоголевский мотив» в воспоминаниях А.И. о воронежских местах встречается:
«Воронеж. Белые двухэтажные и одноэтажные дома пушкинских и гоголевских времён, пирамидальные тополя мощными аллеями вдоль булыжниками мощёных улиц, слепящая небесная синева и щебет птиц в густолиственных ветках» – таким предстал наш город перед взором А.И. летом 1913 года.
И ещё: «…И этот узкий Дон, без единой лодочки, без плотов, жутко темнеющий под осколком заката среди гоголевских – может быть! – берегов…».
Чтение вслух Гоголя было нередким занятием молодых Трухачёвых. «Прямо в Гоголя», то есть во время чтения Борисом «Мёртвых душ», начались у А.И. роды её первенца – Андрюши в августе 1912 года.
Так что не исключено, что шаловливый Борис Трухачёв внёс принятое между молодыми шуточное прозвище Ярцевки гоголевской Диканькой в официальный документ, прекрасно понимая, что никаких последствий это повлечь не может. На почтовой станции Бестужево прекрасно знали, где находится имение Трухачёвых.
Впрочем, и самой Ярцевки ни на одной карте я пока найти не смог.
Зато в «Сведениях о земских почтовых трактах», приведённых в Памятной книге Воронежской губернии за 1912 год, можно без труда обнаружить на Задонском тракте почтовую станцию Бестужево. Сам тракт проходил через села Уткино, Даньшино, хутора Духовные и Маланинские выселки, почтовую станцию Хлевное. Далее – в 7 км – село Конь-Колодезь, в 9 км – почтовая станция Бестужево. Далее, за хутором Яманским (вероятно, сегодняшняя Емань) пролегала граница Задонского и Воронежского уездов.
Село Бестужево на современных картах мне тоже не встретилось. Но, судя по описаниям тракта, располагалось оно где-то возле теперешнего поселка Князево, на Задонском шоссе.
Переписка помещиков Трухачёвых с внешним миром велась не только через почтовое отделение в Бестужево, как это указано в прошении Бориса. «Жительство имею в собственном имении деревне Ярцевка, почтовая станция Конь-Колодезь» – писал его отец С.Н. Трухачёв 11 мая 1894 года в одном их своих обращений в дворянское собрание.
Заметим также, что в 1913 году из Воронежа в Ярцевку молодые Трухачёвы ехали по Задонскому тракту вероятно только до Бестужево. А затем – сворачивали вправо, на восток, по проселочной дороге на Сенное.
Упоминание о деревне Ярцевка (Ярцева) Сенновской волости встретилось мне лишь в Памятной книге Воронежской губернии за 1892 год. Здесь указано, что лежит она в 39 верстах от Задонска и в 40 верстах от железной дороги (вероятно, до станции Усмань, ЮВЖД); имеет 12 дворов, где проживают 43 мужчины и 41 женщина. Домовладельцев – 9. Имеется 39 десятин общинной земли. Село Сенное же находится в 45 верстах от Задонска и в 35 – от железной дороги. Отсюда можно предположить, что Ярцевка располагалась верстах в пяти не доезжая до Сенного по дороге от Бестужево.
Трухачёвских мест здесь, по правобережью реки Воронеж, много. Угодья эти когда-то принадлежали многочисленным потомкам ратника Богдана Трухачёва. Сам же Богдан был назначен осадным головой в городе Ряжске в 1677 году: «лета 7185-го апреля в 30 день по Государеву цареву и Великия князя Федора Алексеевича всея Великия и Малая России самодержца указу».
Служба царю и отечеству Богданова сына Ивана была не менее успешной, о чём можно судить по имеющейся в деле выписке из Высочайшего указа Государя и Великого Князя Петра Алексеевича, последовавшем 2-го Ноября 1712 года Азовскому губернатору, Президенту Адмиралтейства, Адмиралу, Генералу и Тайному Советнику Графу Фёдору Матвеевичу Апраксину. В ней сказано:
«Воронежца Поручика Ивана Богданова Трухачёва, жалованного поместным новичным окладом 250 четв. земли денег с городом 8 руб, и за которым за службы его справлены придачи за Киевскую (компанию) 1679 году пятьдесят четвер. денег 5 руб., для вечного миру с польским королём 1686 г., сто четв. денег 10 руб., за крымские походы 1687 г. по семьдесят четв. денег 8 руб., 1689 г. сто четвертей и денег 10 руб., а всего поместного оклада с придачами 580 четвертей и денежного оклада сорок один рубль, и при поместном и денежном окладе на Воронеже в приказной Палате написать в список Воронежцев, в числе поручиков».
Четверть – это площадь, равная приблизительно 0,5 га. Так что, как видим, перейдя из недорослей в новики, то есть, достигнув 14 лет и вступив на государственную службу, Иван Трухачёв получил новичный земельный надел, равный 125 га. Затем, за участие в военных компаниях с Речью Посполитой и Турцией, получил придачу и тем самым более чем удвоил этот надел.
Со ссылкой на записи в отказной книге, в справке о роде дворян Трухачёвых говориться, что «поместные и благоприобретенныя имения, состоявшия за поручиком Иваном Богдановым Трухачёвым, находились в деревне Трухачёвке населенной на даче села Вертячего (Гремячье тоже), а так же в дачах Манинской, Хлевенской, сел Курино, Лазовки и деревень Подгорной, Лазовки и Мечек и прочими урочищами с поселенными крестьянами».
Всё это – в необжитых ещё в то время местах верхнего Придонья, на территории будущего Задонского уезда (ныне Липецкая и частично Воронежской и Тамбовской области) между Воронежем и Тешевом, переименованным в город Задонск только в 1779 году, то есть через сто лет после появления здесь господ Трухачёвых.
Давно пора бы мне объехать эти места, да посмотреть, что они собой теперь представляют, да поговорить со стариками. Наверное, и не пришлось бы тогда «вычислять» Ярцевку по справочникам столетней давности, рискуя впасть в заблуждение. Такая поездка представляется мне тем более необходимой, что в воспоминаниях А.И. о пребывании в Ярцевке неоднократно упоминается Дон. Но Дон находится западнее Задонского тракта и села Бестужево, а не восточнее, не у Сенного. Спутала ли А.И. Дон с рекой Воронеж или я ошибаюсь в своих предположениях – пусть рассудит читатель. Мне же отсутствие авто и времени на досуг не дают свершить давно задуманного вояжа.
Что же касается предка-родоначальника Богдана Трухачёва, то нелишне заметить, что назначение его осадным головой в 1677 году, то есть за 108 лет до жалованной грамоты государыни Екатерины российскому дворянству, позволило роду Трухачёвых быть внесенному в 1868 году в шестую часть родословной книги (припомните начало нашего рассказа). Это давало возможность детям числящихся в ней дворян поступать в привилегированные учебные заведения России: Пажеский корпус, Александровский лицей и Училище правоведения.
Не исключено, что этим правом когда-то воспользовался и отец Бориса – Сергей Николаевич Трухачёв. Не случайно же А.И. называет в своих воспоминаниях его щегольство «экс-лицеистским».
7. НЕОБХОДИМЫЕ ФОРМАЛЬНОСТИ
Вернёмся, однако, к прошению потомственного дворянина Б.С. Трухачёва. Одного такого прошения, конечно же, было мало. И дело не только в метрических выписках, которые к нему требовалось приложить. Ну как, например, можно было обойтись без подтверждения политической благонадёжности просителя и его жены? А потому прежде чем обратиться в Воронежское депутатское собрание, Борису Трухачёву пришлось наведаться в канцелярию Московского градоначальника и просить о представлении в это собрание свидетельства о такой благонадёжности.
М.В.Д. В. Срочно.
КАНЦЕЛЯРИЯ
МОСКОВСКОГО
ГРАДОНАЧАЛЬНИКА В Воронежское Дворянское
Депутатское Собрание
Отделение справочное
«17» сентября 1915 г.
№ 66649
г. Москва
Вследствие просьбы Б.С. ТРУХАЧЁВА
Канцелярия препровождает при сём свидетельство за № 101329 о его политической благонадёжности.
г. Москва
За управляющего канцелярией подпись
За делопроизводителя подпись
Революционные события 1905-1907 гг. были далеко позади. Политикой Борис и Анастасия не интересовались. А потому Канцелярия не замедлила просьбу удовлетворить, хотя ждать свидетельства о благонадёжности просителю пришлось более месяца, несмотря на гриф «Весьма срочно».
М.В.Д.
КАНЦЕЛЯРИЯ
МОСКОВСКОГО
ГРАДОНАЧАЛЬНИКА
Отделение справочное
«20» августа 1915 г.
№ 104329
г. Москва
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие, по приказанию Московского Градоначальника, для представления в Воронежское Дворянское Депутатское Собрание потомственному дворянину Борису Сергеевичу ТРУХАЧЁВУ вследствие его о том ходатайства в том, что он, проситель, и жена его Анастасия Ивановна за время проживания в Москве, под судом и следствием не были и ныне не состоят и ни в чём предосудительном полициею не замечены.
За управляющего канцелярией подпись
За делопроизводителя подпись
Теперь мы подошли к главному в процедуре введения во дворянство и можем познакомимся с определением Воронежского дворянского депутатского собрания, вынесенным по делу о прошении Бориса Трухачёва.
Это определение было приложено к сопроводительному письму исполняющего должность Воронежского губернского предводителя дворянства В. Алёхина (дяди чемпиона мира по шахматам А.А. Алёхина) и направлено Уездному предводителю дворянства в Задонск для уведомления его о том, что в уезде появились новые дворяне: Анастасия и Андрей Трухачёвы:
Воронежского Господину Задонскому
Дворянского Уездному
Депутатского Собрания Предводителю Дворянства
16 октября 1915 г.
№ 407
Ввиду 965 ст. IX т. св. Зак. о сост. изд. 1899 г. Воронежское Дворянское Депутатское Собрание имеет честь уведомить Вас, Милостивый Государь, что постановлением Собрания, состоявшимся 15 сего Октября сопричислены к роду потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва жена его Анастасия Ивановна, рождённая Цветаева, бракосочетание с которой совершено 22 апреля 1912 года, и сын их Андрей, родившийся 9 августа 1912 года, и внесены в шестую часть родословной книги Дворянства Воронежской губернии.
Подписи:
И.д. Воронежского губернского
Предводителя Дворянства В. Алёхин
Секретарь Д-ва Н. Русин
Столоначальник С. Стрижевский
1915 Октября 15 дня.
По указу Его Императорского Величества, Воронежское Дворянское Депутатское Собрание слушали: прошение потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва, поданное 10 августа сего года, о сопричислении жены его Анастасии Ивановны, рождённой Цветаевой и сына их Андрея к роду его, внесении их в родословную книгу Дворянства Воронежской губернии и о выдаче им установленных документов о дворянстве.
Определено: из дела о Дворянстве рода г.г. Трухачёвых видно, что потомственный дворянин Сергей Николаевич Трухачёв (отец просителя) внесён в шестую часть родословной книги Дворянства Воронежской губернии по определению Воронежского Дворянского Депутатского Собрания, состоявшемуся 5 июля 1868 года, утверждённому указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии, последовавшим в сие Собрание от 19 сентября 1868 г. за № 4055.
Затем по сему роду сопричислен потомственного дворянина Сергея Николаевича Трухачёва сын Борис (проситель), родившийся 30 марта 1893 года, и внесён в ту же шестую часть родословной книги Дворянства по определению сего Собрания, состоявшемуся 2 сентября 1893 года.
Нижеследующими документами удостоверяется: а) засвидетельствованными Духовным Правлением при Протоприсвитере Военного и Морского Духовенства от 6 октября 1915 года за № 20262 и Московской Духовной Консисториею от 31 августа 1915 года за № 17193; метрическими выписями, что бракосочетание потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва с дочерью Тайного Советника Ивана Владимировича Цветаева Анастасиею Ивановною совершено 22 апреля 1912 года и что в сем браке родился сын Андрей 9 августа 1912 года и в) свидетельством Московского Градоначальника от 20 августа 1915 года за № 101329, что потомственный дворянин Борис Сергеевич Трухачёв и жена его Анастасия Ивановна под судом и следствием не были и ныне не состоят и ни в чем предосудительном не замечены.
Воронежское Дворянское Депутатское Собрание, по рассмотрении вышеизложенных документов, руководствуясь Св. Зак. о сост. изд. 1899 г. ст. 37, 42, 359, 360, 370, 373 прим. и 968 т. IX, полагает:
сопричислив к роду потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва жену его Анастасию Ивановну и сына их Андрея, внести их в шестую часть родословной книги Дворянства Воронежской губернии и выдать им свидетельства о дворянстве и, не представляя, по существу 359 ст. того же IX т. св. зак. копии сего постановления и документов, на коих оно основано, на ревизию в Правительствующий Сенат, так как род г.г. Трухачёвых утверждён уже в правах древнего потомственного дворянства, приведённом в постановлении, указом Правительствующего Сената за № 4055. О внесении же г.г. Трухачёвых в родословную книгу Дворянства, в виду 965 ст. IX т. св. зак. о сост. изд. 1899 г., уведомить г. Задонского уездного предводителя Дворянства.
За сим вместе с отдельным сопроводительным письмом последовали и подписанные теми же лицами «Свидетельства» в том, что Анастасия Ивановна Трухачёва – потомственная дворянка, и сын её Андрей Борисович Трухачёв сопричислены к роду г.г. Трухачёвых, утверждённому в правах потомственного дворянства.
В письме предписывалось выдать указанные свидетельства потомственному дворянину Сергею Николаевичу Трухачёву, жительствующему в с. Бестужеве Задонского уезда, под расписку, что очевидно и сделал пристав 2-го стана Задонского уезда 26 октября 1915 года.
Министерство ПОЛУЧЕНО
Внутренних дел 20 окт. 1915 года
Вх. №________
Воронежского
Дворянского
Депутатского Собрания
16 октября 1915 г.
№ 404
В Задонское Уездное Полицейское Управление
г. Воронеж
Воронежское Дворянское Депутатское Собрание, препровождая при сём свидетельства о дворянстве жены потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва Анастасии Ивановны и сына их Андрея от 16 сего октября за №№ 404 и 405 и метрические выписи Духовного Правления при Протоприсвитере Военного и Морского Духовенства, от 6 октября 1915 г. за № 20262, Московской Духовной Консистории от 31 августа 1915 г. за № 17193 и причта Московской Благовещенской церкви от 8 июня 1915 г. о рождении жены г. Трухачёва, о бракосочетании его и рождении вышепоименованного сына его, покорнейше просит Задонское Уездное Полицейское Управление выдать означенные документы отцу Бориса Сергеевича Трухачёва потомственному дворянину Сергею Николаевичу Трухачёву, жительствующему в с. Бестужеве Задонского уезда, под расписку, взыскав с него дополнительный гербовый сбор в количестве четырёх рублей (гербовыми марками) на оплату: копий метрических выписей, взамен подлинных, и производства по сему делу.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие из Воронежского Дворянского Депутатского Собрания, за надлежащими подписями и приложением печати, жене потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва Анастасии Ивановне, рождённой Цветаевой, бракосочетание которой с поименованным мужем, как удостоверяет Духовное Правление при Протоприсвитере Военного и Морского Духовенства метрическим свидетельством от 6 октября 1915 года за № 20262, совершено двадцать второго апреля тысяча девятьсот двенадцатого года, в том, что она Анастасия Ивановна Трухачёва, потомственная дворянка, сопричислена к роду г.г. Трухачёвых, утвержденному в правах потомственного дворянства указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии, последовавшим в сие Собрание, от 19 сентября 1868 года за № 4055, и внесена в шестую часть родословной книги дворянства Воронежской губернии, по определению сего Собрания, состоявшемуся 15 октября 1915 года, и что определение это по существу 359 ст., IX т. Св. зак. о сост. изд. 1899 г. за воспоследованием приведённого указа, представлению на ревизию в Правительствующий Сенат не подлежит. Гербовый сбор уплачен. 1915 года, Октября 16 дня. Гор. Воронеж.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие из Воронежского Дворянского Депутатского Собрания, за надлежащими подписями и приложением печати, сыну потомственного дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва Андрею, родившемуся, как удостоверяет Московская Духовная Консистория метрическим свидетельством от 31 августа 1915 года за № 17193, от поименованного отца и законной его жены Анастасии Ивановны девятого августа тысяча девятьсот двенадцатого года, в том, что он Андрей Борисович Трухачёв, потомственный дворянин, сопричислен к роду г.г. Трухачёвых, утверждённому в правах потомственного дворянства указом Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии, последовавшим в сие Собрание, от 19 сентября 1868 года за № 4055, и внесён в шестую часть родословной книги дворянства Воронежской губернии, по определению сего Собрания, состоявшемуся 15 октября 1915 года, и что определение это по существу 359 ст., IX т. Св. зак. о сост. изд. 1899 г. за воспоследованием приведённого указа, представлению на ревизию в Правительствующий Сенат не подлежит. Гербовый сбор уплачен. 1915 года, Октября 16 дня. Гор. Воронеж.
Имеется в воронежском деле дворян Трухачёвых и расписка ярцевского помещика Сергея Николаевича Трухачёва, подтверждающего получение всех направленных ему свидетельств о дворянстве невестки и внука и представленных ранее в собрание оригиналов метрических выписей:
1915 года Октября 26 дня, я нижеподписавшийся, выдаю эту расписку Приставу 2 стана Задонского уезда в том, что присланные при отношении Воронежского Дворянского Депутатского Собрания от 16 Октября с.г. за № 406, документы за №№ 404, 405, 20262, 17193 и от 8 июня 1915 г. я сего числа получил в чём и подписываюсь потомственный дворянин
С. Трухачёв
Копии же указанных документов, заверенные секретарём дворянства Н. Русиным и столоначальником С. Стрижевским, были подшиты в дело и, как видим, сохранились до наших дней.
Итак, задуманное Борисом исполнилось. Анастасия Ивановна Трухачёва и её сын Андрей стали потомственными воронежскими дворянами. А что же сам Борис? Завершив хлопоты по делу о дворянстве бывшей жены и сына, скрыв свой белый билет и забыв о начатом разводе с А.И., в 1916 году он всё-таки уйдет на фронт рядовым 15-го гренадерского Тифлисского полка. «Незадолго до весны 1917 года Борис был доставлен в больницу в Москву в нервном параличе. У него висела рука, не действовала нога и половина лица отнялась».
Судоговорение по делу о разводе так и не состоялось. И формально А.И. продолжала оставаться Трухачёвой.
25 июня 1916 года от второго мужа М.А. Минца у неё родится сын Алёша, который в связи с нерасторгнутым первым браком А.И. был крещён как Трухачёв. Обряд крещения был совершён на дому приглашённым священником церкви города Александрова, где А.И. проживала со своим мужем.
Умер Алёша 18 июля 1917 года. На его могильном кресте в Коктебеле значится «Минц-Цветаев», то есть составная фамилия его родителей, но не его истинная.
Во время второго брака и позже фамилию Трухачёва применительно к себе А.И. не употребляла. Но то обстоятельство, что по документам она продолжала быть Трухачёвой, давало о себе знать и даже вынудило её в начале 1920-х годов именоваться Цветаевой-Трухачёвой при регистрации в качестве безработной на бирже труда. Впрочем, отделение церкви от государства освободило её от церковных формальностей по этой части.
Борис Трухачёв умрёт от сыпного тифа 6 февраля 1919 года в Старом Крыму на руках всё той же А.И. Несмотря на своё неудачное первое замужество, за всю долгую жизнь А.И. не сказала, кажется, ни одного дурного слова о Борисе. Просто считала, что для семейной жизни он не был создан. Начало её творчества – философские эссе «Королевские размышления» (1914) и «Дым, дым и дым» (1916) – полны чувством к нему, размышлениями о нём и о себе. Любила она его и в своём сыне Андрее: узнавала в сыне его черты, проявления древнего дворянского достоинства. Гордилась тем, что не уклонился от похорон своего деда-дворянина – умершего в 1931 году теперь уже «бывшего человека» (по официальной советской терминологии), нищего, бывшего воронежского помещика Сергея Николаевича Трухачёва. Сохраняла память о нём в своих внуках, приучая их любить его фамилию, не давая прельститься своей знаменитой девичьей и затмить, заслонить память о нём.
Исключительно сердечные чувства питала к Борису Трухачёву сестра А.И. – Марина Цветаева. «О смерти Бориса узнала в конце сентября, от Эринбурга. Не поверила. – Продолжала молиться», писала она А.И. в декабре 1920 г. И позже: «О Борисе горевала и горюю, смерти его не верю и её не принимаю, – приходится верить в бессмертие души!.. Жалко Бориса. Больше, чем могу сказать, в нём я потеряла настоящего брата, не могу смириться».
Жена и сын пережили Бориса на 74 года. Умерли воронежские дворяне Анастасия Ивановна и Андрей Борисович Трухачёвы в 1993 году, сын – на семь месяцев раньше матери.
Воронежское дворянство А.И. не было пустой формальностью или легко забытым бессмысленным игривым «подарком на память» о кратковременном замужестве. Конечно, после октября 1917 года оно стало ненужным и даже опасным эпизодом её биографии. Но мне кажется, что в глубине души и мать, и сын ощущали принадлежность к нему. Оно ещё одной нитью связывало А.И. с её прошлым, со старой Россией, с Воронежем, хотя она об этом никогда не говорила. Самыми почитаемыми ею святыми были Митрофаний Воронежский и Тихон Задонский. Неоднократно проводила она летний отдых с сыном Андреем в Эртелевке-Лаптевке, в бывшем доме дочерей А.И. Эртеля под Воронежем. Воронеж мелькает на многих страницах её воспоминаний. И, замыкая какой-то невидимый круг в её творчестве, возвращая её к тому, с чего она начинала в своём трехкратном «Дыме», суждена ей была в 1972 году встреча с воронежским поэтом Валерием Исаянцем, завершившаяся написанием ею «Истории одного путешествия».
Пусть же принадлежность Анастасии Ивановны Цветаевой к воронежскому потомственному дворянству послужит связующей нитью между нами и её судьбой и творчеством.
Автор выражает свою глубокую благодарность за подготовку этой публикации секретарю «Воронежского мемориала» И.Н. Новинскому.
